Глава Пятнадцатая

Милли сверлила одну из деревянных балок в банкетном зале, когда услышала, как вернулся Кэмерон. Он позвал ее.

Не собираясь смотреть с Оливией он или нет, она сосредоточила все свое внимание на образце, который достала из балки, положила его в контейнер, маркировала и убрала в сумку с тремя другими образцами, а потом убрала сверло.

— Вот ты где. Чем занята? — спросил Кэмерон, подходя ближе.

— Оливия с тобой? — шепотом спросила она.

— Нет, она рассылает какие-то письма по электронке на кухне.

— Я собираю данные для еще нескольких анализов. Я же забрала остальное оборудование.

— У тебя же отпуск.

— Веришь или нет, но подобные вещи очень возбуждают. Не волнуйся, это не помешает... нам. Я просто подумала, что сделаю кое-что, пока тебя не нет.

Кэмерон с интересом оглядел ее образцы.

— Расскажи о них.

Милли взглянула Кэмерону через плечо, чтобы убедиться, что они одни.

— Это называется Дендрохронология, когда датировка устанавливается по кольцам деревьев. Вообще многое можно рассказать о возрасте древесины по кольцам.

— Одно кольцо — один год?

Она покачала головой.

— Всё не так просто, если бы год выдался особенно дождливым, то в этом году образовалось бы несколько колец. Поэтому нужно сравнивать эти образцы с образцами других местных деревьев, которые мы уже датировали и образцы в реперных точках совпадут. Это довольно кропотливый процесс, но я могу показать некоторые образцы или фотографии, которые взяла с собой, объяснить, как я пришла к этой дате.

Кэмерон улыбнулся.

— С удовольствием посмотрю и послушаю.

Она посмотрела на него и рассмеялась.

— Как же, заливай! Я в этом смысле та еще задротка, меня это так будоражит, но ты очень мил в этом своем потакании моим тараканам.

Он придвинулся ближе, положив руку ей на талию.

— Мне нравится твоя страсть к подобным вещам. Это заразительно.

Она улыбнулась.

— В последнее время я подумываю о том, чтобы стать лектором и обучать людей.

— У тебя бы здорово получилось. Поверь, я могу слушать, как ты говоришь об этом целый день напролет.

— Что ж, когда-нибудь я тебе со всем этим наскучу. Не сейчас, правда, у нас есть бухты для исследований. Ты принес веревочную лестницу?

Он кивнул.

— Я собрала всё для пикника. Знаю, знаю, мы только позавтракали, но я подумала... — Она провела пальцем по его груди. — Мы бы могли провести там немного времени.

Он улыбнулся.

— Я за.

— Тогда вперед.

Они вернулись на кухню, и Милли убрала свои вещи в шкаф в спальне, на случай, если Оливия проявит любопытство. Когда она вернулась, Кэмерон на одно плечо повесил сумку со снедью для пикника, а на другое сумку, в которой по всей вероятности лежала веревочная лестница.

Оливия говорила по телефону, и Кэмерон помахал ей, чтобы привлечь ее внимание.

— Подождите секундочку, — сказала Оливия тому, кто был на другом конце провода, и обратила все свое внимание на Кэмерона и Милли. Ну, скорее на Кэмерона, нежели на Милли.

— Мы прогуляемся, поскучаешь в одиночестве?

— Я буду в порядке, мне нужно ответить на кучу писем, так что я буду очень занята. Иди и развлекайся. Она одарила Кэмерон широкой улыбкой. Милли попыталась найти причину ненавидеть ее, но не смогла. Она была таким милым человеком, и Милли пожалела, что ее первое впечатление об Оливии вышло не очень.

Кэмерон повел Милли на улицу через банкетный зал, взяв за руку.

— Извини, я знаю, тебе, должно быть, немного странно, что Оливия здесь, когда мы только начинаем узнавать друг друга, но она прелестна, она тебе очень понравится, если ты дашь ей шанс.

Вспомнив, как Кэмерон принял Джейми только потому, что она поручилась за него, ей захотелось сделать то же самое для его друзей.

— Конечно дам, прости. Просто, у меня сложилось впечатление, что я ей не понравился, когда мы впервые встретились.

— Ну, я уверена, что это не так, но если и так, то только потому, что она присматривает за мной. Она боится, что мне снова будет больно. И она хорошо организует мои дела. У меня нет ни терпения, ни желания заниматься подобными вещами, так что, сама понимаешь. Слушай, давай просто попробуем повеселиться следующие несколько дней. Я уверен, что она полюбит тебя так же сильно, как и я, прежде чем уедет, и тогда она будет знать, что оставляет меня в надежных руках.

Милли кивнула, решив произвести хорошее впечатление на Оливию и быть с ней любезной.

Они быстро поднялись по лестнице и вошли в кабинет. Кэмерон толкнул книжную полку, и теперь, когда он сломал запирающий механизм, она легко распахнулась.

Когда Милли вошла в маленькую комнату вместе с ним, он закрыл за ними полку, погрузив их в темноту. Хотя она не могла видеть его, просто держать за руку было достаточно, чтобы успокоиться. Он включил фонарик, отпер дверь и снова закрыл ее за собой.

Они молча спустились по лестнице, прошли по туннелю до развилки и свернули направо в проход, круто уходящего под землю. Идя на шум моря, они подошли ко входу в скалу.

Милли подождала, пока Кэмерон закрепит новую веревочную лестницу, привязав конец к нескольким каменным выступам. Милли посмотрела на воду. Стоял великолепный солнечный день, на небе ни облачка.

— Я пойду первым, проверю, достаточно ли она прочная, — сказал Кэмерон, перекидывая сумку через плечо и выбираясь на лестницу. Милли затаила дыхание, в ожидании, что если лестница оборвется.

Кэмерон уверенно и легко спустился, а когда оказался внизу, крикнул ей, чтобы она шла за ним.

Она осторожно встала на веревочную лестницу, но по мере спуска становилась все более и более уверенной, осознав, что ничего не случится и веревки не оборвутся.

Когда она приблизилась к подножию, Кэмерон схватил ее за талию и помог преодолеть оставшиеся несколько ступеней.

— Осторожно, эти камни немного скользкие.

Она спрыгнула на песок и огляделась. Ее взгляд упал на перевернутую лодку рядом с тем местом, где они стояли. Она лежал на вершине скалы, и она подошла поближе, чтобы рассмотреть ее получше.

— Интересно, сколько она здесь пролежала, — сказала Милли. Кэмерон бросил сумку на песок подальше от камней и подошел к ней.

— Ну я не дедролог, но судя по древесине, могу сделать предположение, что довольно долго.

Милли рассмеялась.

— Прилив накатывает то и дело, и лодка сгнила бы гораздо быстрее, чем если бы она лежала на песке, но подозреваю, что вода до нее не добралась, иначе от лодки мало что осталось.

— Может объяснить, почему она сломана, — предложил Кэмерон.

— Возможно, но я бы предположила, что лодка ударилась обо что-то большое или что-то тяжелое упало на нее, когда она была перевернута.

Она провела рукой по светлому дереву, когда-то оно было выкрашено, но теперь большая часть краски выцвела.

Кэмерон зашел с другой стороны и ахнул.

— Что?

Она быстро обогнула лодку и увидела очень сильно выцветшую надпись «София».

— Думаешь, что лодка принадлежала дяде Борису? — спросила Милли, проводя пальцами по буквам.

— Он ее любил, в этом я уверен, поэтому ничего странного в том, что он дал лодке ее имя.

— Она могла принадлежать кому угодно.

Кэмерон кивнул.

— Могла. Ты абсолютно права.

— Но … Держу пари, сюда никто не приходит, кроме тех, кто живет в замке. Сама бухта окружена каменными валунами и добраться по воде сюда очень сложно.

Кэмерон задумчиво посмотрел по сторонам.

— Вон кольцо, к которому можно привязать лодку, — Кэмерон указал на дальний конец бухты, где из камня торчало ржавое кольцо.

— Так почему же лодка здесь? — спросила Милли. — По-моему, ее притащили сюда и перевернули вверх дном не просто так. — Она посмотрела на скалу. — Кто-то пытался до чего-то дотянуться.

— Черт возьми, дорогой Ватсон, кажется я понял, — сказал Кэмерон, вставляю в рот воображаемую трубку и делая вид, что курит.

Милли рассмеялась.

— Умоляю, расскажите, дорогой мой Холмс.

Кэмерон принялся расхаживать взад и вперед, жестикулируя воображаемой трубкой.

— Поехавший дядя Борис взял сундук с сокровищами в свою лодку и спрятал его, может быть, в пещере на берегу. Он вернулся в бухту, когда начался прилив, привязал лодку к крюку, как всегда, и вернулся к веревочной лестнице, но когда он начал подниматься, лестница, после многих лет использования, оборвалась. Зная, что ему нужно выбраться из бухты до прилива, он подтащил лодку под лестницу, перевернул ее вверх дном и встал на нее, чтобы дотянуться до остатков веревочной лестницы. Но оказалось все равно еще слишком далеко, поэтому он прыгнул, промахнулся, пробил дно лодки и упал, разбив голову о камни, и мгновенно умер.

— Ой, да ты весь светишься от счастья. И куда же делось его тело?

— Смыло в океан.

— Понятно, хорошая теория, но если бы Борис застрял в бухте, разве он не вернулся бы в лодку и не вышел бы в море до прилива? Тогда он смог бы вернуться на сушу дальше по побережью. Почему последнее, что он предпринял, это перевернул лодку и прыгал в надежде дотянуться до лестницы?

— Он был зол, мой дорогой Ватсон.

— Окей, если мы придерживаемся этой теории, то его сокровище находится в ближайшей пещере.

Кэмерон пыхнул воображаемой трубкой.

— Полагаю, нам нужна лодка.

Милли посмотрела на море. Он было спокойным и выглядело заманчивым.

— Мы могли бы немного поплавать и поискать ближайшие пещеры.

— Могли бы, но мы не взяли с собой ни купальника, ни плавок.

Милли озорно улыбнулась ему, стягивая футболку и бросая ее в сторону сумки для пикника. Кэмерон жадно смотрел на девушку, и она чувствовала себя такой красивой. Она быстро избавилась от остальной одежды и, когда Кэмерон попытался схватить ее, бросилась в воду. Холод пронзил ее кожу, и она вскрикнула, но быстро нырнула в воду, позволяя волнам скользить над ее головой. Она нырнула на дно, довольно быстро привыкая к температуре. Она почувствовала прохладу, а не холод, как только оправилась от первоначального шока. Она вынырнула немного в стороне от берега и обернулась, чтобы посмотреть на Кэмерона.

— Иди сюда, вода чудесная.

Кэмерон стянул с себя футболку и джинсы, а Милли громко свистнула, когда он, совершенно голый, стоял на песке.

Он ступил на мелководье и поморщился.

— Ты же понимаешь, что некоторые части моего тела съеживаются от холода.

— Тогда ты будешь нормального роста, чудовище.

Он прошел еще немного и нырнул под воду, как и она. Он не вынырнул. Как раз когда она собиралась нырнуть, чтобы посмотреть, все ли с ним в порядке, она почувствовала, как его губы тянутся поцелуями вверх по ее лодыжке, по колену и к самой чувствительной области. Но как раз в тот момент, когда его губы были уже невыносимо близко, он вынырнул перед ней, она же хватала ртом воздух.

Она обвила руками его шею, а он закинул ее ноги себе на бедра, держа их обоих на плаву. Он не поцеловал ее, отстранился и просто смотрел на девушку. Ее сердце было наполнено им, как будто оно вот-вот разорвется.

— Кажется, я тоже влюбляюсь в тебя, — прошептала она.

Он улыбнулся.

— Серьезно?

— Совсем чуть-чуть.

— Годится, — ответил он и поцеловал Милли.

Каждый его поцелуй, каждое прикосновение ощущались как первый как первый раз. Она уже влюблялась раньше, три раза, если быть честной, но на этот раз всё было иначе.

Она почувствовала, как вода закружилась вокруг нее, когда он подплыл к большому камню, где мог стоять. Он прижал ее спиной к скале и крепко поцеловал.

— Ой-ой, — вскрикнула Милли и рассмеялась.

— Что?

— Ракушка уперлась мне в задницу.

Кэмерон попытался, но не смог сохранить невозмутимое выражение лица.

— Дай взглянуть.

— Не смейся.

Он развернул ее и предложил наклониться над плоским камнем. Она почувствовала, как он пристроился сзади.

— Даже не думай, Кэмерон Хартстоун. Я не собираюсь заниматься с тобой сексом в этой позе.

— Даже мысли не было.

— Ага, как же.

Она почувствовала, как его рука ласкает ее ягодицу.

— Твоя задница выглядит так же идеально, как и всегда. — Он провел рукой по ее спине, поглаживая татуировку, покрывавшую почти весь бок, как будто видел ее впервые.

— А разве ты не видел татуировку прошлой ночью?

— Вчера вечером я был слишком занят, чтобы тратить время на чтение. — Он начал читать. — От этого сна ты пробудишься, когда поцелуй истинной любви разрушит чары.

— Это из мультика «Спящая красавица», — объяснила Милли.

— Понятно. — Он склонился и поцеловал ее спину.

Она повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Попробуй лучше в губы.

Он улыбнулся и склонился над ней. Схватив ее руки и вплетя свои пальцы в ее, он поднял ее руки над головой, прижимая ее к скале своим весом. Он нежно поцеловал ее, а затем слегка отстранился, чтобы посмотреть на нее.

— Теперь ты пробудилась?

— О да. — Он прижался губами к ее шее, и она посмотрела на солнце, ярко сияющее в безоблачном небе. Она отвела глаза от яркого света, чтобы взглянуть на Кэмерона, когда он поцеловал ее в ключицу. Впервые за многие годы, а может быть, и за целую вечность, она чувствовала себя пробудившийся и живой, как будто впервые познала мир. Ей не нравилось чувствовать себя рядом с ним такой неуправляемой, но она ничего не могла с этим поделать.

Милли лежала на груди Кэмерона на пляже, жаркое летнее солнце грело ей спину, а Кэмерон играл с ее волосами. В данный момент не существовало ничего, что могло бы нарушить ее счастья, она просто не могла перестать улыбаться. Она взглянула на свой звездный браслет и пожалела, что не может остаться в этом мгновении навсегда, где все было идеально.

— Итак, мне нужно тебе кое-что сказать, — произнес Кэмерон, поглаживая ее по спине.

— Мммм.

— Не хочется этим напугать тебя.

Она приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на него, зная, что у нее на лице широченная дурацкая улыбка.

Кэмерон сделал глубокий вдох.

— Вчерашняя пьеса, со свадьбой.

Милли кивнула.

— В общем, выяснилось, что свадьба была настоящей.

Улыбка исчезла с ее лица.

— Что?

— Если пара в этой деревне хочет пожениться, они делают это, принимая участие в представление Летнего солнцестояния. Викарий, который нас обвенчал, — настоящий.

Милли села.

— Мы что правда муж и жена?

Кэмерон тоже сел.

— Нет, конечно нет. Мы не узаконили отношения, но деревенские жители считают, что мы по-настоящему женаты.

Милли рассмеялась.

— Как это вообще возможно? Ни один из нас не дал согласия на брак.

— Мы согласились участвовать в представление.

Она улыбнулась, вспомнив, как настойчиво старушки уговаривали их участвовать.

— Они обманом заманили нас в пьесу, и никто ничего не говорил о браке.

— Знаю.

Она полагала, что должна волноваться из-за того, что вышла замуж за человека, которого знала всего неделю, даже пусть это был всего лишь фарс, но все это было просто смешно.

— Я не понимаю, почему жители деревни считают это официальным заключением брака? Мы ничего не подписали.

— Понятия не имею. Викарий сказал, что всё официально, согласно древнему местному закону.

Милли рассмеялась.

— Это нелепо.

— Я тоже так подумал, но буквально все подошли и поздравили меня. И мы не можем его аннулировать, потому что после консуммировали его.

Она закатила глаза, а он рассмеялся.

— О Боже. — Милли рассмеялась. — Я даже надела брошь с камеей, ту самую, которую София и Александра якобы носили в день свадьбы. Сорочка была слишком велика, и я придерживала ее, чтобы та не соскользнула с плеч.

— Да, это немного странно. Так что, полагаю, проклятие официально снято.

— Прекрати, — хихикнула Милли. — Ничего себе, в день свадьбы я была в ночнушке.

— И прекрасно выглядела.

— Знаешь, кучу раз представляла день своей свадьбы, но сроду бы не подумала, что она будет вот такой. У меня был грандиозный план.

— У тебя был план? Я думал ты не веришь в долго и счастливо и замужество.

— Но это не мешало мне надеяться, что однажды прискачет принц на белом коне, сразится с драконом и моими демонами и спасет меня из башни внеурочной работы.

— У меня есть белый конь, если это как-то поможет... — сказал Кэмерон.

— Да ну нафиг.

— Не, правда есть. Его зовут Колин, для скакуна он немного маловат, но он белый. Расскажи мне о своем плане.

Она смущенно рассмеялась.

— Я знаю, что это глупо и по-детски, но мне всегда хотелось приехать в запряженной лошадьми тыквенной карете, как в «Золушке», а потом... Ты видел «Рапунцель»?

Кэмерон покачал головой.

— Нет, конечно же не смотрел. Там есть сцена, где Флинн и Рапунцель сидят в лодке, а в небе над водой плывут китайские фонарики. Это так красиво. Я представляла себе, что когда-нибудь выйду замуж вот так, на лодке, окруженной этими фонариками.

— Красиво.

— А вместо этого я была окружена черт знает чем, — засмеялась Милли, качая головой вспоминая то безумие.

Кэмерон рассмеялся, вспомнив ту нелепую церемонию женитьбы.

— Почему ты так спокойно к этому относишься? — спросила Милли. — Ты же сказал, что был в творческом отпуске от женщин, а теперь, насколько известно в деревне, ты женат и, кажется, тебя это не беспокоит.

— После того как Ева, бывшая жена, бросила меня, я поклялся, что больше никогда не женюсь. Не хотел больше доверять женщинам. Женщины, с которыми я был после, смазливыми личиками, чтобы ходить на вечеринки и достаточно хорошенькими, чтобы согревать постель в конце вечера, они ничего не сделали, чтобы восстановить мою веру в женщин. Они хотели заполучить меня либо из-за денег, либо из-за связей, либо для того, чтобы продать свои истории в газеты. А потом появилась ты. Никогда еще я не испытывал такого влечения, такой привязанности, как к тебе. Мне кажется, что я знаю тебя всю свою жизнь. Как бы странно это ни звучало, учитывая, что я знаю тебя всего неделю, я не боюсь быть женатым, если речь о тебе, я больше боюсь потерять тебя, когда эта неделя закончится.

Она уставилась на него. Она чувствовала то же самое, и это чертовски пугало ее. Она не хотела снова влюбляться, потому что это закончилось бы только разбитым сердцем, как всегда. Но она мало что могла сделать, чтобы прекратить это. Она наклонилась, чтобы поцеловать его, потому что, когда его губы касались ее губ, не было ни страха, ни сомнений, был только он.

Он обхватил ее голову своей гигантской ладонью, ласково поглаживая ее волосы нежными пальцами, перекатил на песок.

Страх сжал ее горло, сердце, но когда он поцеловал ее, они отступили.

Кэмерон шел назад по тайному проходу, крепко держа Милли за руку. Она почти ничего не говорила, и он догадался, что она, возможно, волнуется. Они только начинали узнавать друг друга, а через неделю она уже узнала, что должна быть его второй половинкой, и случайно вышла за него замуж. Это было уже слишком, тем более что она боялась снова влюбиться.

Ему тоже должно быть страшно. Неделю назад его вообще не интересовали никакие отношения, даже сексуальные, а потом появилась Милли с ее розовыми волосами, блестящей обувью и взглядом на мир через розовые очки, и он влюбился в нее вот так запросто.

Он понятия не имел, чувствует ли она то же самое.

Они вернулись на кухню, где Оливия, очевидно, ждала их.

— О, привет. Я приготовила обед для вас обоих, не знала, поели вы или нет, так что... — Она указала на бутерброды.

Кэмерон сразу же почувствовала себя неловко из-за того, что они наслаждались пикником, пока Оливия была здесь совсем одна.

— Отлично, спасибо, Лив, я умираю с голоду. — Он сел перед одной из тарелок, надеясь, что Милли будет так добра и сделает то же самое. К счастью, она так и сделала, с большим энтузиазмом вгрызаясь в бутерброд.

— Спасибо, Оливия, это так мило с твоей стороны, — сказала Милли.

Они ели молча, пока Оливия работала. В комнате царило напряжение, и Кэмерон не понимал, почему, хотя и понимал, что в основном это исходило от Милли, которая, пока ела, смотрела в свою тарелку. Оливия, казалось, ничего не замечая, тихо напевала, пока работала.

— Кэм, нам нужно просмотреть твое расписание на следующий месяц или два, у тебя есть несколько обязательств на ближайшие несколько недель. А еще у нас в следующую субботу Летний бал.

Кэмерон скорчил гримасу.

— Блин, Лив, ты же знаешь, что мне это не нравится.

Оливия рассмеялась.

— Это благотворительная акция, и, кроме того, ее организует компания Джеральда. Мы ходили туда на Рождество, и было очень весело. Помнишь того фокусника? Он был веселый, я давно так не смеялась.

Кэмерон улыбнулся, видимо вспомнив то мероприятие.

— Да, хороший был вечер.

Оливия покраснела.

— Не то слово.

Кэмерон вдруг вспомнил, что еще произошло той ночью, и пожалел, что заговорил об этом.

Милли доела бутерброд, извинилась и вышла в гостиную.

Он хмуро посмотрел ей вслед. Оливия продолжала, как будто ничего не заметила.

— А еще у нас премьера фильма в следующий вторник, хочешь, я возьму напрокат машину?

Кэмерон поднялся.

— Не возражаешь, если мы обсудим это позже?

Оливия смутилась, но затем улыбнулась.

— Конечно, нет, иди. Не хочу мешать.

Он благодарно улыбнулся ей и последовал за Милли в гостиную. Ее там не было, но быстрый осмотр спальни показал, что она сидит на его кровати.

Он зашел в комнату и закрыл за собой дверь.

— В чем дело?

Милли вздохнула.

— Не знаю. Она, ты, вы двое...

— Да ты ревнуешь! Ты, должно быть, шутишь. Между мной и Оливией никогда ничего не было. Она мой друг и личный ассистент, я не испытываю к ней никаких чувств. Есть множество вечеринок и мероприятий, которые мой издатель заставляет меня посещать всякие мероприятия, и иногда я хожу с Оливией, потому что так проще, чем идти не пойми с кем, жаждущей от меня денег и славы. У Лив нет никаких скрытых мотивов, она просто моя подруга.

— Я не ревную... Я просто боюсь...

Кэмерон сглотнул, его гнев и раздражение тут же пропали.

— Чего?

— Всего. — Она не весело усмехнулась. — Всё происходит так быстро. Я боюсь тех чувств, которые испытываю к тебе, я никогда не испытывала ничего подобного раньше, и я боюсь, что мне будет больно. Я знаю твою историю с женщинами, и решила было, что буду в порядке, будь это всего лишь интрижкой, но это не так. Я переживаю, потому что Оливия милая, симпатичная и нормальная, с обыденным цветом волос и классической одеждой. Она из тех, кого бы ты с гордостью выводил в свет. У вас есть история, общие друзья и знакомые. Я порченный товар, с безумной неуверенностью в себе, и у меня дурацкие розовые волосы. Сравнение не в мою пользу. Я боюсь потерять тебя еще до того, как наши отношения начнутся по-настоящему.

Он сел рядом и взял ее за руку.

— Я тоже напуган. Никогда так не боялся разрыва отношений. И ты права, тут нет никакого сравнения, потому что я предпочел бы тебя с твоим багажом, великолепными розовыми волосами и прекрасным взглядом на жизнь, чем Оливию или любую другую женщину. Я сочту за честь пригласить тебя на любое мероприятие, куда угодно, мне всё равно.

— А что, если я надену ярко-розовые блестящие туфли на высоком каблуке?

— И больше ничего? Я бы на это посмотрел. — Он быстро перекатил ее на кровать, придавив своим весом. — Но я, конечно, не выпустил бы тебя из дома в таком виде, всё самое вкусное должно достаться только мне. Я откажусь от любого мероприятия ради ночи, когда ты будешь одета только в туфли на шпильках.

Милли хихикнула, и Кэмерон, услышав это, понял, что напряжение ушло. Она провела руками по его спине.

— И как именно прошла бы та ночь?

Он улыбнулся.

— Позволь, я покажу.

Милли проснулась оттого, что солнце скользило по ее лицу. День клонился к вечеру, и небо уже приобрело тот самый великолепный оттенок розового и голубого. Вид из окна на море был ошеломляющим, но вид крепко спящего мужчины, лежащий рядом с ней в постели, был еще лучше. Кэмерон спал на животе, совершенно голый. Она никогда не устанет любоваться им. Он был так красив, так мускулист, так восхитителен, что ей захотелось впиться зубами в его тугую ягодицу.

Что ж, у нее неприятности — она влюбилась по уши, несмотря на проклятие, которое утверждало, что никакого диснеевкого хеппи-энда для нее не существовало. Она потеряла всех мужчин, в которых когда-либо влюблялась в прошлом, Кэмерон не станет исключением.

И она не была исключением для Кэмерона. Что говорили женщины, с которыми он спал? Что он обаятелен и внимателен. Тот маленький трюк, который он проделал со средневековым банкетом и танцами на вершине утеса в ее день рождения, был просто еще одной очаровательной уловкой, чтобы обеспечить ей место в его постели, и это сработало. Она не собиралась сожалеть о том, что поддалась его чарам, это будет лучшая неделя в ее жизни, но она знала, что это не продлится дольше недели. Она определенно не та женщина, которая отменит его распутство.

Существовала только одна женщина, с которой у него были серьезные отношения, — Ева, его бывшая жена. Женщина, которая была полной противоположностью Милли. Ева была высокой, худой брюнеткой. Она была невероятно утонченной и очаровательной и довольно раздражающе походила на Оливию. На фотографиях, которые она нашла в день их свадьбы, Кэмерон был по уши влюблена в Еву. Он никогда не смотрел на нее так, как на Еву на тех фотографиях.

Он был влюблен в Милли, она это знала, но все же, для него она всего лишь еще одна блондинка, с которой можно немного поразвлечься. Она была интрижкой, не более того, но все же не могла ненавидеть его за это. Она знала все это еще до того, как забралась к нему в постель. Но интрижка не в ее характере. В прошлом у нее было всего три парня, в которых она была влюблена и с которыми у нее были серьезные отношения. Но в Кэмероне было что-то такое, что притягивало ее, заставляло оживать. Она была другой с ним, беззаботной, наглой, одержимой, но понимала, что не сможет уйти от него по доброй воле, пока не примет то, что неминуемо ждёт их отношения. Она просто будет наслаждаться следующими днями, а потом когда неделя закончится, уйдет, не оглядываясь. Ей просто придется это сделать, иначе ее сердцу не выстоять.

Она взяла телефон и сфотографировала спящего Кэмерона. Она не знала, сохранит ли этот памятный снимок, после того, как закончится неделя, или удалит, но было приятно иметь его, по крайней мере сейчас. Она отодвинулась немного назад, чтобы запечатлеть его полностью во всей обнаженной красе. Она сделала несколько снимков, как раз когда он проснулся.

— Эй, что ты делаешь? — спросил он, перекатываясь на нее и выхватывая телефон из ее рук.

— Фотографирую твою великолепную задницу, — хихикнула Милли, проводя руками по его спине и поглаживая зад.

— Зачем фото, когда это всё твое, когда захочешь.

Она вырвала телефон из его пальцев.

— Давай сделаем селфи.

— Не, я на фото похож на Йети. — Ей удалось сделать несколько кадров, пока он покрывал поцелуями ее шею и лицо.

— Улыбнись, ворчун, — сказала Милли, и Кэмерон улыбнулся ей, а не камере. Она посмотрела на него и почувствовала, как сердце воспарило от его взгляда.

Кэмерон забрал у нее сотовый и сам стал делать фото.

— Нет! — взвизгнула Милли. — Я не хочу видеть в телефоне себя голой.

— Ты можешь отправить их мне, а потом удалить.

— Чтобы ты мог заниматься извратом, маньяк.

— Ну надеюсь, мне не придется это делать, потому что ты будешь рядом, в моей постели.

Он отбросил телефон в сторону и начал покрывать поцелуями ее тело, она нежно гладила его волосы.

— У тебя было столько баб, и я не настолько наивна, чтобы думать, будто я чем-то от них всех отличаюсь.

Он прервал поцелуи и подвинулся на кровати, чтобы посмотреть на нее, играя с волосами девушки, закручивая розовые кончики на пальцы.

— Меня возмущает тот факт, что ты считаешь себя еще одной женщиной, с которой я переспал. Я знаю, что их было много, но... У нас все по-другому. Я знал это как только увидел тебя. Думал, ты понимаешь, как много значишь для меня.

— И скольким женщинам ты уже говорил это?

Он приподнял ее подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Ты единственная. Я никогда не даю ложных обещаний женщинам, с которыми встречаюсь. Я никогда не обещаю долго и счастливо и не говорю им, что люблю их, когда это не так. Это просто безумие, что я испытываю к тебе буквально через день-два после знакомства, но чувствую, что между нами что-то невероятное, разве ты этого не чувствуешь?

Милли сглотнула, отказываясь признаться в этом самой себе, не говоря уже о нем.

— Ты говоришь, что хочешь счастливый конец, так почему так боишься дать нам шанс? — спросил он.

Милли отодвинулась от него, но Кэмерон вновь притянул ее к себе, остановив ее от дальнейших поползновений медленным восхитительным поцелуем.

Он отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Чего ты боишься?

— Мне трижды разбивали сердце. Смерть Тайлера... Меня разрушила.

— Горе — это ужасно, его сложно преодолеть. Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это. Но ведь это совсем не то же самое, что быть брошенным?

— Ну, нет. Это еще и боль от того, что ты больше не можешь быть с человеком, которого любишь. Я не знаю, что ранило больше – то, что Патрик и Адам не хотели быть со мной, когда я так сильно их любила, или то, что Тайлера забрали у меня, а я знала, что он был моим долго и счастливо. Результат в итоге один. Я рыдала и испытывала физическую боль, потому что мое сердце было разбито. Я не хочу проходить через это снова.

— Доверься мне, у меня и вы мыслях нет вытворить нечто такое, что причинит тебе боль. Рискни, и я сделаю всё, чтобы ты была счастлива.

Она посмотрела на него и поняла, что должна его послушать. Это было то, ради чего она на самом деле брала недельный отпуск, а не просто удовлетворение сексуального влечения. Она не могла уйти от него, пока не отдаст ему все.

Она кивнула.

— Давай попробуем.

Он широко улыбнулся.

— Кроме того, есть одно главное отличие между тобой и теми другими женщинами, — сказал Кэмерон, покрывая поцелуями ее грудь.

— И какое же?

— Я женился на тебе.

Она улыбнулась, хотя, когда Камерон поцеловал ее в следующий раз, улыбка полностью исчезла с ее лица.

Позже Милли спустилась в кухню, оставив Кэмерона дремать в кровати. У него был просто ненасытный аппетит в сексе, и она осознала, что ее аппетит ничуть не меньше. Еще одна черта, которую он пробудил в ней.

Оливия оторвала взгляд от ноутбука и улыбнулась. Милли улыбнулась в ответ и налила им обеим по стакану апельсинового сока. В Оливии было что-то такое, чему она не доверяла, но все же она была милой, симпатичной и совершенно равнодушной к присутствию Милли. Кэмерон сказал, что они друзья, и ничего больше, так почему же она все еще видит в Оливии угрозу? В этом не было никакого смысла. Она не хотела, чтобы присутствие Оливии вбивало клин между ними. Если она и была параноиком, что помощница не любит ее, или беспокоилась, что Оливия лучше подходит Кэмерону, она не собиралась показывать этого. Это оттолкнуло бы Кэмерона больше, чем что-либо другое.

Она села за стол напротив Оливии и передала ей сок.

— Спасибо. — Оливия отпила сок. — А вы хорошо ладите.

— Он по-настоящему мне нравится, — сказала Милли.

— Да уж наверняка. Он источает столько феромонов или что-то типа того, раз женщины толпами кружат возле него, как акулы, почуяв кровь.

Милли слегка нахмурилась, услышав эту аналогию. Она внимательно посмотрела на Оливию через стол, заметив беспокойство в ее глазах.

Оливия вздохнула.

— Я за него переживаю. Ему столько раз делали больно, и я не хочу, чтобы это повторилось. Он хороший человек, и каждый раз, когда ему причиняют боль — это разбивает мне сердце. А мне только и остается, что собирать эти осколки воедино.

Что-то в ее словах заставило Милли поверить, что Оливии нравится быть жилеткой, в которую Кэмерон плачется.

— Не переживай. Я не собираюсь разбивать ему сердце, да и просто не смогу, потому что слишком забочусь о нем, — ответила Милли.

Оливия тепло улыбнулась.

— Я хочу, чтобы у вас всё получилось. Для разнообразия ему нужен кто-то милый. Я хочу вам помочь.

— Благодарю, но мы и сами справимся.

— Давай устроим идеальное свидание, — сказала Оливия, явно воодушевленная своим новым проектом. Милли вздохнула от такого вмешательства, но, по крайней мере, пусть лучше так, нежели, Оливия будет бороться с ней. Оливия нажала несколько клавиш на своем ноутбуке, но Милли не поняла, помощница Кэмерона решила вернуться к работе или занялась подготовкой к их свиданию.

— Что ты любишь? Тебе нравятся скоростные штуки? Ну там мотоциклы, скоркары, и всё такое?

— Да не особо, мне нравится контролировать ситуацию, я и американские горки-то не люблю.

— Жалко, Кэмерон это просто обожает, — ответила Оливия, которая, как показалось Милли, была больше увлечена тем, что показывал экран ее ноута, чем ответами Милли. — А полёты, планеры, вертолеты?

— О да, такое я люблю.

— Дайвинг?

— Определенно, я ныряла, когда была во Франции, это круто.

— Скоростные катера?

— Тоже да, каталась на таких, с удовольствием повторю.

— Канатка, скалолазанье?

— Не пробовала, но с удовольствием подучила бы такой опыт.

— Лыжи, сноуборд?

— Шанс найти летом снег не велик, но я бы определенно воспользовалась возможностью. Значит, Кэмерон любит адреналин?

Оливия энергично закивала.

— Ему это нравится, если ты собираешься быть с Кэмерон, то тебе нужно привыкнуть к такому образу жизни.

Милли на мгновение задумалась. Она была больше похожа на домоседку. Она любила ужины и обнимашки перед теликом, по которому шел диснеевский фильм или романтическая комедия. Но и такое веселье время от времени вполне ей подходило.

— А каким было бы твое идеальное свидание? — спросила Оливия.

— Я такая романтичная, что была бы счастлива устроить пикник на пляже при лунном свете или заняться любовью перед огромным камином в банкетном зале. Мне не нужны большие жесты, я счастлива просто проводить тихие мгновения вместе.

— Кэмерон не силен в романтике. Если ты хочешь сказку, то, возможно, лаешь не на то дерево.

Милли задумчиво допила сок. Неужели они действительно настолько не подходят друг другу? Они совсем друг друга не знают?

Она подняла глаза и увидела Кэмерон, вошедшую в кухню, растрепанного и сонного. Она улыбнулась, и при виде него сердце ее наполнилось радостью. Не имело значения, как много или как мало они знали друг о друге, они могли узнать все это со временем. Если они так и поступят, то это не станет преградой для их отношений и не сломит их. Если он захочет каждые выходные искать приключения, то она будет с ним, а по вечерам они будут обниматься перед телевизором. Они оба могли бы приспособиться, найти компромисс. Она улыбнулась, когда поняла, что планирует будущее, их будущее, и это было не так страшно, как она представляла.

— О, Кэмерон, мы только что говорили о том, что ты ведешь Милли на свидание, вы двое не можете просто сидеть здесь надоедать друг друг весь день.

— Не понимаю, почему бы и нет, — пробормотал Кэмерон, подмигнув Милли, прежде чем нежно поцеловать ее в губы.

— Милли хочет, чтобы ты ее прокатил на своем мотоцикле.

Милли почувствовала, как ее глаза расширились. Из длинного списка вещей, которые она сказала, что хочет попробовать, Оливия только что предложила единственную вещь, на которую она сказала «нет». Она взглянула на Оливию, чтобы убедиться, что та сделала это намеренно, и Оливия ободряюще улыбнулась, показывая два больших пальца. Неужели она ее неверно поняла? Это был довольно обширный список, и Оливия не обратила на ее «нет» особого внимания.

Она повернулась к Кэмерону, чтобы быстро исправить ошибку Оливии, и увидела, что его лицо осветилось широкой улыбкой.

— Неужели? Я бы с удовольствием свозил тебя на свидание. Можем ехать прямо сейчас.

— Но скоро стемнеет, — пискнула Милли, и внезапный ужас запульсировал в ее жилах.

— Кататься в темноте просто кайф, тебе понравится, очень будоражит.

— Я... Но...

Он так улыбался, что она не хотела быть той, кто стер эту улыбку с его лица. Если он любит ездить на мотоцикле, то она должна хотя бы раз попробовать.

— Ок.

— Потрясающе. Надевай овчинку, тепло, погода шепчет, но на мотоцикле будет прохладно. — Камерон протянул ей флисовую куртку, она надела ее, и он застегнул молнию. — Ты продолжаешь удивлять, Милли, мне нравится, что тебе нравится.

Милли заставила себя улыбнуться, стараясь, чтобы ее руки не дрожали, когда она обувалась. Разве это сложно? Просто держись за него да жмурься всю дорогу.

Он натянул ботинки, схватил ее за руку и потащил за дверь. Перед тем как дверь за спиной Милли закрылась, девушке показалось, что она увидела самодовольную улыбку Оливии, но может ей и правда только показалось.

Она последовала за Кэмероном к гаражу и заметила синий электробайк, который выглядел так, как будто каждый угол и изгиб были специально разработаны, чтобы максимизировать скорость.

Кэмерон передал ей шлем и помог надеть его, туго затянув ремешки под подбородком. Ее накрыла клаустрофобия, да такая мощная, что она не могла поднять головы.

Он сел, но Милли словно приросла к месту. Она коснулась своего звездного браслета, больше всего на свете надеясь, что не пришло ее время бесславно погибнуть.

— Так, значит, сначала мы поедем не быстро, чтобы ты могла прочувствовать скорость, но потом я буду заходить на виражи, делай как я.

— Виражи?

— Наклоняться то влево, то вправо, просто повторяй.

Она кивнула. Она знала, что умрет. Это не было похоже на ее любимые диснеевские фильмы, обычно там была лошадь и экипаж, чтобы уехать в закат. Сейчас же смертельная ловушка.

— Вообще-то я немного устала, так что может ограничимся короткой прогулкой.

Кэмерон энергично закивал, что угодно, лишь бы она села на железного коня. Он похлопал по сиденью позади себя, и она уселась, обхватив руками его так крепко, как только могла. Он был таким большим, таким крепким, что она сразу почувствовала себя в большей безопасности, просто держась за него.

Мотоцикл ожил и завибрировал под ней, словно только и ждал, когда ему дадут волю.

Кэмерон вывел мотоцикл из гаража, отпустил газ, и они рванули вперед. Она крепче прижалась к нему, сжимая его бедра своими. Они выехали за ворота, и Милли держалась изо всех сил. Она почувствовала, как он накренился вправо, и было легко последовать его примеру, когда она была вплотную приварена к его спине. Они проехали через деревню и лес к вершине холма, на который они с Диком взобрались несколько дней назад. Сгущались сумерки, но было достаточно светло, чтобы разглядеть крутые склоны и изгибы дороги, уходящей далеко вперед.

— Держись, — крикнула Кэмерон, перекрывая шум мотора, но она не могла держаться еще крепче.

Он увеличил скорость, и они с ревом понеслись вниз по холму, сельской местности, постепенно погружающаяся в семерки превратилась в размазанное зеленое пятно. Она непроизвольно крикнула от ужаса. Кэмерон рассмеялась, ошибочно приняв ее страх за восторг. Но когда крик иссяк, он неожиданно сменился смехом. Он клокотал у нее в горле, и она снова и снова безудержно смеялась. Это было страшно, но волнующе и чудесно одновременно, ей хотелось плакать, смеяться, кричать и визжать одновременно. Она еще никогда не испытвала такой спектр эмоций одновременно. Кэмерона же в ответ веселила такая ее странная реакция. Они мчались по пустынным переулкам, время от времени кренясь то в одну, то в другую сторону, и она просто не могла перестать смеяться и кричать от восторга, страха и радости.

Они снова начали медленно подниматься и вскоре вернулись в деревню, но по другой дороге, о существовании которой Милли и не подозревала, которая была гораздо шире и легче для перехода, чем та извилистая, по которой она пробиралась на днях.

Кэмерон притормозил, когда они обогнули лужайку и въехали в гараж, где он ударил ногой по стойке и заглушил двигатель.

Милли тут же соскочила с седла и встряхнула волосами, выбившимися из-под шлема. Кэмерон тоже снял свой, но не слез с мотоцикла.

— Как это было? — Он ухмыльнулся.

Милли подпрыгнула на месте, сияя как солнце.

— Это было самое страшное, волнующее, будоражащее, возбуждающее, возбуждающее, что я когда-либо делала в своей жизни.

Кэмерон рассмеялся.

— Твоя реакция просто бесподобная... — не успел он договорить, как Милли схватила его за футболку и крепко поцеловала. Ей хотелось его чувствовать здесь и сейчас. Она не понимала, как что-то не столько возбуждающее могло подействовать таким образом, но она не могла этому сопротивляться. Она чувствовала себя живой, как никогда прежде.

Почувствовав ее внезапную настойчивость, он попытался слезть с мотоцикла, не отрывая губ от ее губ.

Он повел девушку по подъездной дорожке, его руки блуждали по ее телу, но если они продолжат идти задом наперед, то никогда не доберутся до его комнаты. Она оторвалась от его губ и, схватив за руку, побежала к кухонной двери.

— Я даже не хотела этого делать, это предложила Оливия, и, черт возьми, я так рада, что она предложила, — сказала Милли.

Она толкнула дверь, и Оливия подняла глаза от ноутбука, торжествующе улыбаясь.

— Вы быстро, разве тебе не понравилось... — Она умолкла, заметив улыбку Милли.

— Это лучшее, что я когда-либо делала, — сказала Милли, направляясь к спальне Кэмерона, и на мгновение ей показалось, что на лице Оливии промелькнуло разочарование. Неужели она сделала это намеренно? Если так, то она, вероятно, хотела досадить Милли. Но в ту же секунду разочарование, отразившееся на лице Оливии, исчезло, оставив Милли гадать, не померещилось ли ей. Сейчас не было времени думать об этом, она нуждалась в Кэмероне, пока адреналин все еще горел в ее крови.

— Лив, спасибо, лучше и не придумать, — добавил Кэмерон, следуя за Милли в спальню и закрывая дверь.

Он жадно целовал ее, быстро избавившись от всей одежды. Пока руки исследовали тела, его вес прижимал ее к двери.

Он оторвался от ее губ.

— Никуда не уходи.

Он быстро подошел к своим штанам, схватил презерватив и вернулся прежде, чем она успела перевести дух. Он приподнял ее, она обвила ногами его бедра, и через несколько томительных секунд он был внутри нее. Она громко застонала, надеясь, что Оливия услышит, насколько успешным был ее маленький план, но когда Кэмерон начал двигаться резко и быстро, все мысли об Оливии просто выветрились. Через несколько минут она уже достигла пика, цепляясь за Кэмерона, а ее крики удовольствия наполняли комнату. Последовав за ней, он крепко поцеловал ее, проглотив последние стоны.

Наконец, когда их дыхание пришло в норму, Кэмерон слегка отстранился.

— Господи, Милли, мне будет вечно тебя мало. Ты останешься со мной после этой недели?

Больше не осталось ни сомнений, ни страха. Она пряталась в течение многих лет, боясь снова влюбиться, боясь получить травму. Но она также была в ужасе от той поездки на мотоцикле, и это было лучшее, что она когда-либо делала. Она знала, что влюбленность в Кэмерона все превозможет, если только у нее хватит смелости пойти на такой риск.

— Да, — сказала она, прежде чем успела передумать.

Кэмерон улыбнулся и поцеловал, перенеся ее на кровать.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒