Александр Сысоев 18 страница

Вот так на мой день рождения Господь сподобил меня повидать-ся с самыми близкими мне людьми! Нам дали поговорить минут два-дцать, а ещё через десять минут после её ухода меня вывели на улицу для обратного этапирования в Тверь. Местные менты прощаясь с твер-скими омоновцами сказали им в мой адрес:

- Давайте увозите его отсюда скорее, он здесь не нужен. -

Вероятно следственный эксперимент и связанный с ним приезд начальства лёг на их службу дополнительным бременем, и им не тер-пелось поскорее от него избавиться.

29. В тверском СИЗО.

После десятисуточного пребывания в ИВС, отведённого уголов-но-процессуальным кодексом, меня перевели в тверскую тюрьму СИЗО 36/1 в спецкорпус, который от общего отличался тем, что каме-ры для заключённых в нём меньшего размера и, как правило, они не так сильно перенаселены. Меня поместили в 106 камеру, где уже на-ходились три человека: двое русских, уроженцев Краснодарского края и азербайджанец.

Встретили они меня радушно, так как по радио уже слышали о моём деле и отзывались о нём очень восхищённо. Один из них, Миша Постельный, ( 35 лет от роду, двадцать из которых провёл в тюрьмах и лагерях, на его теле не было свободного от татуировок места ) очень сожалел, что его не было с нами в тот момент, так как за свою недол-гую жизнь он успел лютой ненавистью возненавидеть работников ми-лиции. Миша красноречиво говорил и показывал как безжалостно он уничтожал бы и резал бедных ментов. Но познакомившись с ним по-ближе, я увидел, что всё это дешёвая игра на публику. Для того, чтобы иметь смелость совершить такой поступок, человеку необходима вы-сокая идейная убеждённость, без которой сознательный риск не воз-можен. У Миши же были только испорченные долгой тюремной жиз-нью нервы. Несмотря на все его " правильные" и высокопарные речи, он оказался заурядным сексотом. Каждую неделю тюремная админи-страция на три часа выдёргивала его из камеры, чтобы он докладывал о внутренней жизни заключённых. Таким образом Миша отрабатывал своё тёплое место на спецу, где условия сидки были намного ком-фортнее чем на общаке. В свободное время он занимался писанием жалоб во всевозможные инстанции, морально убитый строгостью вы-несенного ему судом приговора ( четырнадцать лет за убийство пьяно-го мужика ). Но в душе Миша не раскаивался и любил похвастать, как он ловко расправился с физически превосходящем его человеком.

Катаясь по пересылкам, я неоднократно встречался с подобными уголовными ухарями, которые убеждали меня, что будь они рядом, то тоже бы приняли участие в моей операции. Сегодня многие демокра-тические издания пишут, что в нашей стране идёт самая настоящая криминальная война. Но не поясняют, что в этой войне менты с уго-ловниками воюют на одной стороне против государства и народа. Ес-ли иногда и происходят между ними стычки, то по пословице: милые бранятся - только тешатся. Этот факт подтверждает мой единствен-ный за годы реформ случай нападения на орган правопорядка, парали-зовав который, я в дальнейшем намеревался расправится и с банди-тизмом.

Имя Мишиного земляка было Андрей, но все его звали по отче-ству Петрович. Петровичу было всего 21 год, и сидел он за участие в бандитских разборках. Тюрьма его ещё не успела испортить как Ми-хаила, и размышлял он более здраво, хотя и в нём частенько проскаль-зывало лукавство.

В детстве Андрюху воспитывали мать с бабкой, - обе верующие баптистки, которые и ему привили это сектантское учение. Иногда мы вели с ним теологические беседы, и я на практике убедился в ущерб-ности веры баптистов. Неправильное толкование Библии, которая яко-бы является основанием их веры, низводит учение Христа до оторван-ной от реальной жизни сказки. По учению баптистов народы с их го-сударствами и многовековой историей есть лишние элементы бытия. В этом они сходятся с космополитичными жидами и глобалистами. Бап-тисты не признают ни икон, ни святых и даже Пресвятую Богородицу почитают за обыкновенную женщину, которой нельзя молится. Я объ-яснил Андрюхе, что если они отвергают в человеке святость, то и сами не имеют права надеяться стать таковыми. Поэтому вера их носит чис-то теоритический декоративный характер, и она не может принести пользы в деле спасения. Обосновывая свою веру на мёртвых буквах Писания, баптисты не знают Бога как Личности, который Единствен-ный Кто оживотворяет и веру, и вообще всю вселенную.

У Петровича была масса вредных привычек. От одних он не имел сил избавиться, другие ему нравились и он не желал с ними расста-ваться. Я разъяснил ему как на практике можно применять учение свя-тых отцов, чтобы победить в себе греховные наклонности. Поначалу он им увлёкся и даже добился кое-каких результатов. Но оказавшись человеком непостоянным, со временем он всё запустил и вернулся к старому.

Третьим моим сокамерником был Эдик, азербайджанец с горного аула, переехавший жить в Тверь. Он вырос в деревне и это вносило простоту в его характер, но звериные качества, свойственные его пле-мени, всё равно присутствовали в нём в полном объёме. С нами Эдик вёл себя услужливо и даже покорно. Но на практике я видел, что стои-ло двум чуркам оказаться вместе в одной камере, как они объединя-лись и начинали эксплуатировать разрозненное русское большинство. Эти кавказские мусульмане прирождённые мастера интриг, подкупа, запугивания; им не свойственно, как русским, чувство великодушия и, если у них сила, то они обязательно будут человека втаптывать в грязь, унижать и оскорблять его достоинство. Ни воры, ни смотрящие не препятствуют такому проявлению бытового национализма в тюрь-мах. Современные нравы преступного мира сильно упали, и теперь в местах заключения уважением пользуются люди не за личные качест-ва, а за то, как они подпитываются с воли, то есть имеют что на каж-дый день закурить, заварить чифера, поесть вольной пищи. Чурки, как правило, благодаря своей солидарности хорошо снабжались. К тому же двое из трёх воров в законе, сидящих в то время в тверском центра-ли: Тахи и Робинзон, были выходцами с Кавказа. И что примечатель-но, все трое были наркоманами.

И на воле, и в тюрьме своре не прошенных гостей с Кавказа спо-собны противостоять только идейно-религиозные русские люди, не зацикленные на мещанско-бытовых проблемах. Только в этом случае у пришельцев отнимается их главный козырь, на котором они строят свои взаимоотношения с русским населением.

Ежедневно перед сном, вероятно после вечерней молитвы, кто-то из кавказцев залазил на решётку и на всю тюрьму орал аллах акбар. Его земляки, сидящие в других камерах, вторили ему и, таким обра-зом, они как бы занимались перекличкой, которая поднимала дух му-сульман. Меня больно резало по сердцу, что этот воинственный клич сторонников Магомеда, звучал при полном попустительстве русских, как будто у них не было своего Бога. Ни русские зеки, ни охранявшие их русские менты никак не реагировали на вызывающее проявление религиозных чувств мусульман. Хотя может быть от рук таких же ал-лах акбаровцев в Чечне их товарищи и коллеги принимали сейчас смерть в бою. Новые демократические порядки обязывают нас терпи-мо относится к своим врагам, и ни во что не ставить наше русское на-циональное достоинство. Обязывают, но не могут нас заставить по-ступать против своей воли.

Перед Пасхой в самом начале пасхального поста в моей душе вдруг неожиданно взыграло негодование, и когда раздался очередной клич аллах акбар, я вскочил на решётку и что есть силы прославил нашего Бога: Христос Воскресе! А после произнёс грязное ругательст-во в адрес чеченцев. Странное дело, но гордые кавказцы проглотили его молча. Теперь каждый раз, как только раздавался клич аллах акбар, я вскакивал на решётку и славил Христа. Наш поединок продолжался ровно три дня, - на четвёртый мусульмане замолчали. Я же в свою очередь, каждое утро и каждый вечер до самой Пасхи продолжал гро-могласно величать Воскресение Христа. И хотя в тюрьме в подавляю-щем большинстве сидели русские парни, очень редко одинокие не-стройные голоса отвечали: Воистину Воскрес! Религиозное самосоз-нание русского народа и, особенно в преступной среде, пока ещё не выходит за рамки понимания обременительных для них заповедей и не понятных обрядовых установлений. Именно поэтому Бог попускает немногочисленным инородцам хозяйничать в русском доме - в Рос-сии.

После моего заезда в тюрьму менты в отместку за своих убитых коллег несколько раз пытались устроить мне провокации. Инициатива исходила от молодых мусорят, очевидно без санкции начальства. По-этому провокации получились куции и больше походили на трусова-тые выяснения межличностных отношений. Сначала во время прогул-ки к нам во дворик через каждые пять минут входил конвойный наряд и, расставив всех лицом к стене с поднятыми руками, начинали тща-тельно с пристрастием нас обыскивать. А меня персонально заставля-ли раздеваться до гола и затем по много раз приседать. Таким приёмом в тюрьме менты обычно проверяют не спрятан ли у заключённого за-прещённый предмет в заднепроходном отверстии. Своими постоян-ными придирками конвоиры хотели натравить на меня сокамерников, заставив нас отказаться от прогулки. Но они получили противополож-ный эффект, - сокамерники поддержали меня, и мы специально не по-давая виду, продолжали ежедневно выходить гулять. После каждого проведённого обыска, как только за ментами закрывалась входная дверь, в их адрес от Миши Постельного неслась нецензурная, но спра-ведливая брань.

Поняв что таким образом им меня не запугать, они перестали проводить обыски и решили сами подкинуть мне запрещённый пред-мет, чтобы потом за нарушение посадить в карцер. Во время очередно-го обыска перед тем как завести нас в камеру один из ментов достал из моего кармана гвоздик, который сам своей же рукой его туда и поло-жил. Он обвинил меня в хранении запрещённых предметов и, вызвав в канцелярию, предложил написать объяснительную.

Когда я вошёл к нему в кабинет, то мне в глаза бросились две большие висящие в углу иконы: Христа Вседержителя и Казанской Божией Ма-тери. И в моей голове сразу промелькнула мысль: хотя мент и собира-ется сделать откровенное зло, но оно уже не всесильно, раз у них больше нет возможности лишить нас общения с Богом. Так оно и по-лучилось в дальнейшем.

В объяснительной записке я указал, что гвоздик не мой и мне его подложили при обыске. А вернувшись обратно в камеру, я сразу же написал заявление в спецчасть, чтобы ко мне вызвали моего адвоката. Но адвокат в этот же день пришёл сам проведать меня. Выслушав мой рассказ о ментовских проделках, он немедленно написал жалобу про-курору по надзору, пояснив, что если ментов не остановить сразу, то они так и будут строить свои козни.

Дней через пять меня вызвали и в присутствии высокого тюрем-ного начальства в лице майора, прокурор произвёл дознание по факту написанной жалобы. На поставленные им прямые вопросы, майор вы-нужден был врать и изворачиваться, плохо скрывая свою бессильную злобу. Прокурор спросил меня смогу ли я опознать того конвоира, ко-торый обыскивал меня. Почувствовав что менты уже морально сло-мались, я решил не обострять ситуацию и сказал что позабыл его.

После этого все ментовские провокации разом прекратились

В тюрьме невооружённым глазом было видно как менты боятся ответственности и чрезвычайных происшествий на своей работе, опа-саясь потерять погоны и рабочее место. У многих из них в характере явно отсутствовало крепкое мужское начало. При чём если следовать теории Дарвина, то сама система отобрала своих работников именно за эти качества. В случае чрезвычайной ситуации в государстве эти люди либо разбегутся, либо пассивно будут ожидать кто победит, как это уже неоднократно было в нашей истории.

Теперь, когда я столкнулся на практике с тюремной системой и судопроизводством демократического государства, я хочу поделиться о них своим мнением. Конечно же они не служат целям воспитания и исправления уголовных элементов. Скорее наоборот, - обыкновенным гражданам они ломают жизнь, приобщая их к уголовной среде и при-вивая им уголовные понятия. Тюрьма стала границей, разделившей население страны по социальным группам. Сейчас в тюрьмах почти не сидят коррумпированные чиновники, бандиты из организованной преступности, крупные наркодельцы, новые " русские", уворовавшие у государства миллиарды долларов. Сейчас самый распространённый контингент заключённых это: опустившиеся молодые наркоманы, многие из которых больны СПИДом и безработные спившиеся работя-ги, совершившие преступления на бытовой почве. Тюрьма не только не перевоспитывает их, но и медленно убивает.

Приведу довольно распространённый сейчас пример. Скажем ка-кой-нибудь мужик из-за проводимых в стране реформ потерял работу. А у него семья, детей кормить надо. И вот он совершает преступление, украв мешок картошки. За это деяние ему светит срок от трёх до семи лет. Если бы судья не был повязан уголовным кодексом и размышлял бы здраво, то он приказал бы всыпать такому горе-уголовнику горя-ченьких по одному месту, да возместить ущерб потерпевшему в двой-ном размере. И все были бы довольны. А сейчас этого горемыку тащат в милицию, там опера отбивают ему внутренности, заставляя взять на себя не раскрытые дела. Потом на время следствия сажают в тюрьму, которое, как правило, длится гораздо более года. В тюрьме из-за пере-полненности камер, отсутствия гигиены и элементарных бытовых ус-ловий, человеку прививают вши, чесотку или болезни типа туберкулё-за. В результате человек морально ломается и делается инвалидом. Его семья лишается кормильца, потерпевшему никто не возмещает ущер-ба, а государство несёт большие расходы на охрану и содержание за-ключённого. Такое положение вещей выгодно только идейным врагам Отечества и работникам правоохранительных органов, которые кор-мятся за счёт системы.

Другой противоположный этому пример, свидетелем которого я был лично сам. Маньяк насилует одиннадцатилетнюю девочку и топит её во рву с водой вместе с шестилетней сестрой, которая была свиде-тельницей насилия. Через две недели в этом же рве он ещё топит по-жилую женщину. Чтобы зло было наказано его следовало предать публичной казни. Но демократия уравняла в правах маньяков и обык-новенных законопослушных граждан, и сейчас он как полноценный человек проходит курс лечения в психиатрической больнице.

Каждый день Государственная Дума утверждает множество за-конов, которые по сути народу не нужны, так как они только ограни-чивают и закрепощают деятельность общества и человека. Люди должны жить по законам здравого смысла и по нормативным актам, разработанным в каждой сфере человеческой деятельности профес-сионалами. Демократические средства массовой информации внушают русскому человеку определённые клише, одним из которых является утверждение того, что в стране должна существовать только одна дик-татура, - это диктатура закона. Таким образом, эти последователи вет-хозаветных фарисеев закон поставили выше Бога и человека, и чело-век теперь должен служить мёртвым буквам, написанным на бумаге. Но писанный закон в человеческой истории ещё ни до чего хорошего, кроме как до абсурда, не доводил. Вспомним, что жиды распяли наше-го Спасителя, обвинив его в нарушении закона. Сионисты вертят зако-ном у нас в стране так, как им выгодно, и на деле они обыкновенные беззаконники. Чтобы в этом деле поставить у них на пути преграду, нам необходимо вернуться к старой монархической форме управления государством, когда бы над законом был поставлен человек - Царь, который был бы сам олицетворением закона. Ни при диктатуре Царя Иоанна Васильевича Грозного, ни при культе личности Иосифа Вис-сарионовича Сталина наша страна не вымирала как сейчас, а расширя-лась и бурно развивалась. До эпохи Петра Первого судьями у нас были люди из аристократической прослойки - бояре и дворяне, которые в самих себе, как в образе Божьем, олицетворяли закон. Сейчас этим за-нимаются ничего не значащие в обществе крючкотворы-юристы, вольные толкователи уголовного кодекса.

В тюрьме можно наблюдать как некоторые заключённые за свою свободу воюют со следственной машиной. Они досконально изучают уголовное законодательство, чтобы найти в нём лазейки, бес конца пишут жалобы во всевозможные организации, меняют свои показания на суде, лгут, клевещут в вышестоящие органы на прокуроров и судей, ведут совет и переписку с более опытными в этом деле зеками. Как правило, это не даёт никакого результата. Гораздо чаще своей суетой они добиваются обратного. В итоге: потерянное душевное равновесие, нервное расстройство и физические болезни.

Этим людям было бы полезнее раскаяться в содеянном, вымо-лить у Всевышнего прощение грехов, вверив Ему свою судьбу. Бог больше справедливее и надёжнее всех вместе взятых судей, прокуро-ров и адвокатов. Его помощь реальна и действенна! Но для того, что-бы почувствовать это, требуется мужество веры, которого нет у людей воспитанных в атеизме.

Надо мне ещё рассказать об одном допросе, который со мной проводили московские МВДшники. Это было в августе 1999 года. Ме-ня вызвал следователь Булавкин и сказал:

- Там в соседней комнате находится съёмочная группа из Моск-вы. Они хотят перед камерой задать тебе кое-какие вопросы и записать их на видео. В материалы дела твои ответы не пойдут, всё это предна-значено исключительно для внутреннего пользования. Ты имеешь право отказаться и интервью не давать. Но если тебе не трудно, то уважь их, так как специально ради этого они приехали издалека на машине, устали и им было бы обидно возвращаться ни с чем. -

После недолгих раздумий я согласился.

В комнате уже наготове стояла осветительная аппаратура и большая профессиональная видеокамера. Приехавших было трое, все интилегентного вида люди, одетые в гражданские костюмы. Мне предложили сесть на стул и стали задавать вопросы. Главное что их интересовало это совместимо ли исповедание Православной веры с убийством людей или конкретнее, как я верующий законопослушный человек докатился до того, что пошёл на сознательное убийство. Если бы я ранее сам для себя не ответил на этот вопрос, то никогда бы не решился совершить нападение на РУВД.

Правящим церковным лжеиерархам во главе с Алексием-2 уда-лось навязать верующим людям слащаво-лубочную, ничего не имею-щего общего с истинным христианством, веру. В Православие они ввели яд баптизма и учение Льва Толстого о непротивлении злу си-лою. В жизни Православной церкви они отвели роль организации, ко-торая всего лишь должна смягчать нравы в обществе. Тем самым они вырвали меч из рук русского народа и сделали его беззащитным перед обнаглевшими сионистами. Теперь образ верующего человека ассо-циируется с безвольными смиряющиеся перед любым злом людьми, подставляющих свои щёки негодяям и молчаливо терпящих унижения и оскорбления. Ничего общего такое поведение с истинным христиан-ством не имеет. Оно противно и здравому смыслу, и тем более запове-дям Христа.

Смысл моего ответа заключался в том, что раз мы как державный православный народ согрешили перед Богом, то должны понять, что прощения без страданий и крови не бывает, что мы теперь и наблюда-ем в повседневной жизни. А относительно нарушения мною заповеди " не убий", то я её не нарушал. Закон написан в духе, и он в первую очередь касается жизни души, которую из ружья убить не возможно. Иначе в тех же заповедях не было бы длинного списка тех, кого следо-вало предавать смерти ( колдунов, откровенных безбожников, прелю-бодеев, скотоложников ). Из этого мы можем сделать вывод, что если жизнь тела приносит вред посмертной жизни души, то Бог по своему милосердию заповедал обрывать такие жизни. О соблазнителях Сам Христос говорил, что для них было бы лучше, если бы им мельничный жернов на шею повесили и ввергли бы их в глубину морскую. Матфей, Гл18, п. 6. При чём мною не была нарушена и заповедь: " не пожелай ближнему своему того, чего не желаешь себе", так как я и для себя бы предпочёл смерть, чем жить безбожной жизнью. Надо внимательно читать Священное Писание, - Апостол Павел почти в каждом своём послании пишет, что верующие во Христа находятся не под законом, а под благодатью. Христос освободил верующих в Него от уз закона.

Снимавший меня бородатый оператор был озадачен моим отве-том. Видимо такое толкование Писаний для него было откровением и, закончив съёмку, он вполголоса сказал:

- Надо подумать над твоими словами, потом дома я ещё раз про-кручу кассету.

Примечание

Автор книги с 26. 12. 2000 г по 15. 08. 2007 г находился на принудительном лечении в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением, с диагнозом: Шизофрения параноидная.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 14 15 16 1718