Александр Сысоев 14 страница

- Да я к Николаю Дубровину ходил, а он хотел меня сдать. Вас менты по этому поводу не вызывали? -

- Нет, меня уже давно в покое оставили. А так вызывали каждый день под вечер, издевались. Когда похороны ментов были, гробы у милиции стояли, почти весь город на похороны собрался, меня специ-ально к этому времени на допрос вызвали, чтобы видела всё своими глазами, - смотри, мол, что твой муж натворил. -

- А в тот день когда я из дома уехал, менты быстро объявились? -

- Да часов в пять утра. Я сплю, открывается дверь, а они в масках и с автоматами, где твой муж. Пошли в трактир, там такой бардак уст-роили, сожрали весь гуляш, всё раскидали. Потом ещё две недели жрали пока в засаде сидели. -

- А чего сейчас с трактиром, он работает? -

- Работает, я туда каждый день езжу. -

- А платишь кому, Джамилю или бандитам? -

- Вообще, Саш, никому, никто не появляется, и гаишники переста-ли ездить жрать на халяву. -

- Жаль что только такой язык они и понимают. -

Понятно, что после нападения на милицию трактир в крыше больше не нуждался.

- Саш, ты наверное устал. Я представляю как. Наверное, меч-таешь сейчас на диване полежать отдохнуть. Суп будешь? Сейчас Динка горячий принесёт. -

Её наивный вопрос о лежании на диване напомнил мне о моей недавней и уже такой далёкой обывательской жизни. Да и горячий суп уже не входил в круг моих мечтаний.

- Давай, правда я уже отвык от такой пищи. -

Дина принесла суп и сразу же вышла, вновь оставив нас наедине. Пока я его ел жена продолжала рассказывать о новостях.

- Димку тоже закрывали на десять суток. -

Димка был её двоюродным братом, и он одно время работал у меня крановщиком.

- И дядю Лёшу, его отца, таскали не знаю сколько, - продолжила она свой рассказ. - С Москвы приезжала группа следователей, детек-тор лжи привозили и всех на нём допрашивали. Но через месяц они уехали и вроде потише стало. -

- По телевизору-то нас показывали? - поинтересовался я.

- Конечно, на следующий день по НТВ в новостях. Ваня как уви-дел ваши портреты, говорит вон папа. Каждый день с этого сообщения новости начинались. -

- С Колей Дубровиным не контактируйте, - предупредил я её, - он сдать меня в милицию хотел, даже поесть ничего не дал. -

- Вот видишь твои друзья, ты им делаешь всем добро, а они к те-бе как. Сколько ты ему помогал. А ведь тоже в Бога верит. - - Слушай, Кать, а ты сегодня видела радугу вокруг солнца? -

- Нет, не видела. -

- А я сегодня сижу в лесу, посмотрел на солнце, а вокруг него три радуги. Первый раз в жизни видел такое. -

По её виду я понял, что мой рассказ её не заинтересовал, и я пе-решёл на другую тему.

- Хочу, Кать, из леса выходить. -

- Ну и правильно, а куда хочешь? -

- В Москву. Только нужны деньги тысяч пять, одежда, бритва, ну и всё там по мелочи. К следующей неделе постарайся сделать всё это в это же время. -

- Постараюсь, Саш, - ответила жена, - я тебе новый спортивный костюм куплю. Всё сделаю как говоришь. Если хочешь, иди сейчас в бане помойся. Баня натоплена и воды натаскано сколько хочешь. -

Через час мне снова предстояло идти в холодный лес, и я не хо-тел расслаблять себя распариванием в бане.

- Не, сейчас не буду. В следующий раз перед выходом. -

- Иди на Ваню посмотри, он сейчас спит. -

С террасы мы на цыпочках прошли в большую комнату. Ванюше тогда шёл третий год. Половиной туловища он лежал на подушке, за-кинув ручонки над головой. Постояв возле него минуту, я поцеловал его, рукой перекрестил и снова вышел на террасу.

Начинало светать и мне пора было уходить. Дина с женою нагру-зили до краёв мой рюкзак продуктами. При прощании я пожал протя-нутую руку своячницы и поцеловал её в подставленную щёку. А жена, провожая меня, вышла на улицу. Как только мы переступили порог дома истошно залаял Бой.

- Не обращай на него внимание, - сказала жена, - он из-за всякой ерунды лает, к нему уже все привыкли. -

Мы зашли за дом и, прощаясь, я обнял её и поцеловал.

- Значит не забудь, ровно через неделю я буду здесь. -

- Хорошо, я жду тебя как договорились. -

В поле стрекотали кузнечики, квакали лягушки, а над самой зем-лёй стелились облака тумана. Тучи комаров, злобно пища, носились над нашими головами. Жена начала хлопать себя по голым ногам.

- Ладно, иди в дом, не стой, а то комары сожрут, - сказал я ей.

Я одел свой полиэтиленовый фартук и медленно пошёл в сторону леса. Она ещё некоторое время стояла, провожая меня взглядом.

Через пятнадцать минут я уже был у самого леса. Теперь комары мне были не страшны, - купленная женой военная кепка закрывала мои уши и шею, а оставшиеся незащищёнными части лица и тела я густо смазал антикомариной мазью.

Через неделю я вернулся из Бологовского района на свою исход-ную позицию. Побродив немного туда сюда, я завернулся в покрыва-ло, лёг на землю и уснул. Разбудила меня холодная роса, обильно вы-павшая на разогретую днём землю. Посмотрел на часы, - было уже около часа. Про себя выругался за свою нерасторопность. Надо было спешить, так как через час с лишним наступал рассвет.

Дома меня уже ждали и недоумевали по поводу моего опоздания.

Пока я сидел на веранде и ел горячий суп, вокруг собрались все мои домочадцы, а Ольга Витальевна рассказывала мне последние но-вости и происшествия.

Женат я был в третий раз и теперь на собственном опыте знал какое значительное место в семье занимает тёща. В первых двух бра-ках мои тёщи сыграли не последнюю роль в развале семей. Лишь в третий раз умное и терпеливое отношение Ольги Витальевны к нашим конфликтам спасало нас вроде бы от неминуемого развода. Как прави-ло, она занимала мою сторону и говорила:

- Ну чего ты, Саш, от неё хочешь? Она ещё молодая и глупая, по-годи немножко, образумится. -

Проходили дни, раздражение, во время которого мы могли бы натво-рить много глупостей, угасало, а наша любовь, наученная раздором, с каждым разом только крепла.

Ольга Витальевна предупредила меня:

- Саша, будешь выходить, - побрейся, а то везде развешаны ваши с Евгением фотографии где ты с бородой. -

- Понятное дело, побреюсь, Ольга Витальевна, - согласился с ней я. - А вы когда Кате рассказали что я к вам приходил? -

- Да сразу и рассказала. -

В разговор вступила жена:

- Саш, я тебе в прошлый раз забыла сказать. Приезжал Скипа в трактир и сказал мне, что если ты знаешь где твой муж, то пусть он встретится со мной, мы ему сделаем загранпаспорт на чужое имя и от-правим за границу. Ты знаешь этого Скипу? -

Скипу я лично не знал, но слышал о нём со слов Джамиля. Он был одним из многих криминальных авторитетов города Вышнего Во-лочка, относящихся к уголовному крылу, прозванными за татуировки синюшниками.

- Нет, я его не знаю и никогда не видел. И ты ему скажи, что не знаешь где я. -

- Я ему так и сказала, но он всё равно приезжает. -

- Поездит и перестанет. -

Я не собирался вручать свою судьбу в руки уголовников. Скорее всего это была ментовская провокация, но даже если и не так, то на-врятли подобные люди могли что-либо делать бескорыстно. Будущее показало справедливость моего предположения, - после моего ареста эта мразь оказывала грубое давление на мою жену, требуя переоформ-ления на него здания трактира. С этой целью он использовал явную ложь, убеждая её что будто бы он имел долю в моём деле. Провокация ему не удалась, но жене он тогда основательно попортил нервы.

- Саша, я тебе тут расписание электричек от Калинина до Бологое достала, - в разговор вступила тёща, - на возьми тебе пригодится.

- Большое спасибо, Ольга Витальевна, - поблагодарило я её, уби-рая его к себе в карман.

До сего момента молчащий тесть предложил мне помыться в баньке:

- Саш, иди помойся, я натопил жарко, как ты любишь, и воды в волю натаскал. -

- Спасибо, Вить, не охота мне чего-то, ответил я. Не хотелось мне распаренным идти в холодный утренний лес.

Он ещё немного меня поуговаривал, но видя мою непреклонность, ос-тавил своё предложение.

Проявляя такт, тёща с тестем вышли с веранды, дав нам вместе с женой поговорить наедине. Я разделся чтобы примерить новый спор-тивный костюм. Увидав меня раздетого, она заохала:

- Посмотри ты на кого похож-то стал, Сашка, посмотри как ты похудел. -

Я посмотрел на свои руки, - действительно, они стали потоньше, и живот тоже впал. От моего солидного вида бывшего коммерсанта ничего не осталось.

- Ничего, отъемся, кости целы, а мясо нарастёт. -

Костюм мне был как раз, а туфли я мерить не стал.

- Короче, я тебе тут положила всё что ты просил, - продолжала жена, копаясь в сумке. - Здесь батькин бритвенный прибор с запасны-ми лезвиями, зеркало, мыло, туфли новые, продукты. А денег только три тысячи набрала, извини, больше нету. -

- Нет, так нет, - ответил я, - на первое время хватит, а там выкру-чусь как-нибудь. -

Снова вошли тесть с тёщей. Тёщу явно разбирало поговорить.

- Саша, чего же ты мне не рассказал что собираешься делать. - Она имела ввиду наше нападение на РУВД. - Это делать надо было не так. Я уже потом смекнула. Надо было тебе со мной посоветоваться. -

Не думал я, что по таким вопросам необходимо держать совет с тёщей.

- Ладно, Ольга Витальевна, что сделал, то сделал. Прошлого уже не вернёшь. Я уверен, что Россия не погибнет, - ответил я ей, пора-жённый её человеческим участием. За всё время нашего общения в её словах ни разу не промелькнуло даже тени укора или хотя бы сожале-ния о случившемся.

Начинало светать и мне надо было уходить. В коридоре я про-стился с каждым по отдельности, а жена вышла провожать меня на улицу. Простившись с ней, я пошёл к лесу ожидать рассвета.

Придя на место, я решил померить новые ботинки, и они оказа-лись мне настолько малы, что в них не вмещалась почти половина пятки. Надо было возвращаться к жене, чтобы она дала мне другую обувь, или мне предстояло ехать в Москву в сапогах. Погода как раз стояла жаркая и своим сельским видом я бы вызвал подозрение у пер-вого же милицейского патруля.

На жену резко накатило раздражение, что она так легкомысленно отнеслась к серьёзному вопросу. Пришлось бегом возвращаться до-мой.

- Что случилось, Саш? - спросила жена, обеспокоенная моим бы-стрым возвращением.

- Что ты мне купила, ты что, моего размера не знаешь что ли? - начал я ей выговаривать, еле сдерживая раздражение и показывая ей на сколько малы мне туфли. - Нет у тебя здесь другой обуви? -

Жена не любила когда я психовал.

- Нет, Сань, вся твоя обувь в нашем доме в Коломно осталась. Но я тебе её завтра обязательно привезу. Подождёшь до завтра? -

- Ну а куда мне деваться, конечно буду ждать. Тогда мне придёт-ся ещё на один день в лесу задержаться, а завтра я приду в это же вре-мя.

- Хорошо, жду тебя. -

Неожиданно появившийся свободный день мне негде было про-вести кроме как на просеке ЛЭП, и я решил использовать его для под-готовки к своему выходу из леса. Для этого мне надо было побриться, чтобы своей бородой не привлекать внимание милиции. Побрившись же я уже не мог оставаться в лесу, так как незащищённое волосами лицо становилось уязвимым для насекомых и ночного холода.

С момента нашего нападения на РУВД прошло уже более двух месяцев, которые, скрываясь, я провёл на лоне природы. Только здесь в дали от людей я чувствовал себя в безопасности и мысль о выходе в мир повергала меня в ужас. Но и не выйти я не имел права, так как то-гда моя акция теряла свой смысл. Находясь в таком раздвоенном со-стоянии, я сколь угодно долго мог затягивать с окончательным приня-тием решения.

Озабоченный этим противоречием, я пришёл на просеку и распо-ложился на день на обжитой мною сухой горушке под ЛЭП. Был одиннадцатый час утра и солнце стояло уже довольно высоко. Дальше откладывать мне было нельзя и надо было принимать окончательное решение. Здравый смысл говорил мне что надо выходить, но неожи-данно накатил на меня животный страх, и я сказал сам себе: " Нет, нет я не могу этого сделать". Как только эта мысль вошла в меня, я сразу же ощутил сильное давление сверху. Я посмотрел вверх на синее небо сквозь гудящие провода ЛЭП, надеясь увидеть Того, Кто причинил мне боль, но ни кого не увидел. Невидимый гневался на меня и как будто крюками поддевал мои внутренности, желая извлечь мою душу. Боль и страх были настолько сильны, что я чувствовал - ещё не много и мне придёт конец.

Сами собой вырвались слова:

- Только не убивай меня, не убивай. -

Глядя в синее небо я стал пригибаться к земле. Из глаз несколько раз брызнули слёзы. Не потекли, а именно фонтаном брызнули. С ужа-сом одновременно подступило безумие и язык, не подчиняясь моей воле, стал нести всякую несуразицу. Так ходя туда сюда по горушке, я вёл безумные диалоги с воображаемыми собеседниками и не был в со-стоянии остановить себя никаким усилием воли.

Это продолжалось минут двадцать и я не знал как мне остано-виться. Я был в состоянии полной беспомощности - если бы в это время меня окружала милиция, то я не сделал бы даже попытки уйти от них, а продолжал бы ходить кругами. Моё новое состояние повер-гало меня в ужас, так как вечером мне предстояла встреча с родствен-никами и надо было что-то предпринимать.

Наконец я догадался, что раз безумие на меня напало когда я ис-пугался мысли о выходе из леса, то надо было сделать какой-нибудь практический шаг к его осуществлению. Мне надо было побриться.

Из сумки я достал бритвенный прибор, помазок, мыло и зеркальце. Как только пена легла на бороду и мною были сделаны первые движе-ния станком, так сразу я почувствовал ослабление напряжения нервов, и я умолк. Добрившись до конца, я окончательно успокоился и пришёл в себя.

В это время мне в голову пришла мысль о том, что кого хочет на-казать Бог, у того Он отнимает разум. Видимо своей трусостью я уни-зил Божье величие, и Он послал своего Ангела исправить моё поведе-ние. Будущее показало Его правоту и необоснованность моих страхов.

Но в те дни одинокого скитания и тяжелых искушений этот слу-чай поддержал и укрепил меня в том, что я не оставлен был наедине со своими бедами, и Бог продолжает промышлять о моём спасении.

Тяжёлые испытания, когда своих сил уже не остаётся и прихо-диться уповать только на Бога, являются хорошей школой веры. Самое удивительное, что даже мысленно человек не может сделать для себя так разумно и милостиво, как это делает Господь на практике.

Описание этого случая хочу закончить словами пророка Ездры: " если живущие не войдут в тесное и бедственное, они не получат, что уготовано. " Гл. 7, п. 15. " кто выдержит опасность в то время, тот со-хранит себя, а кто впадёт в опасность, это те, которые имеют дела и веру во Всемогущего". Гл. 13, п. 23, 3 Ездра.

Вечером я опять пришёл домой. Жена очень удивилась, увидев моё бритое лицо, так как без бороды видела меня впервые. Теперь я стал почти не узнаваем по фотографиям, разосланным во все отделы милиции страны.

Из Коломно жена привезла мои старые белые кроссовки. Я поел, помылся в истопленной тестем бане, стоящей на самом берегу озера. После бани, провожая меня, все родственники собрались на веранде. Жена сказала:

- Если будешь попадаться ментам, то попадайся лучше москов-ским, потому что вышневолоцкие могут застрелить. -

В тот момент я попадаться не собирался, но многое в словах моей жены пророчески сбывалось. Чуть больше чем через месяц помимо моей воли меня арестовали именно московские менты с Петровки 38.

Добираться до Бологое я решил на последней электричке, кото-рая от Бушевца отходила в пять минут одиннадцатого вечера. А с Бо-логое до Москвы я собирался уже ехать скорым поездом, благо Боло-гое было узловой станцией и на ней останавливались все поезда даль-него следования.

Простившись с родственниками, я ушёл к ЛЭП, где находился до двенадцати часов дня. Потом по старому пути двинулся в на станцию Бушевец.

26. Выход из леса и приезд в Москву.

По дороге у меня из кармана выпала антикомариная мазь, и най-ти её в густой и высокой траве не представлялось никакой возможно-сти. Хорошо что перед этим я густо намазал все открытые части тела, потому что слепни беспрерывно атаковали меня своими налётами. Из-за них несмотря на жару и тяжёлую сумку мне пришлось тепло одеть-ся и застегнуть на все пуговицы свою защитную военную кепку. По-следние метры выхода из леса я бежал, спасаясь от целой тучи одоле-вавших меня кровососов. Они так густо облепили меня, что при каж-дом взмахе руки в такт бегу в моей ладони оставалось по одному два раздавленных слепня. Насекомые буквально изгоняли меня из леса.

Когда же я выбежал на поляну, то увидел в ста метрах от себя спокойно сидящих на перекуре мужиков, которые работали на рас-кряжёвке баланов. Мужики были по пояс раздеты и ни от кого не от-махивались. Когда они увидели меня, то долго сопровождали своими взглядами, вероятно, удивляясь моему не по сезону тёплому одеянию.

В Бологое я подошёл к первому же скорому поезду и не торгуясь договорился с проводником вагона доехать до Москвы за 350 рублей. Поезд был проходным и шёл из Питера в Адлер. Через билетную кассу ехать мне было не возможно, так как " свободолюбивые" демократы продажу билетов обусловили наличием паспорта. А я свои документы за ненадобностью отдал жене, так как по ним милиция сразу бы уста-новила мою личность. Без документов же, сославшись на свою забыв-чивость, я ещё имел шанс отвертеться. Мой внешний вид без сомнения вызывал подозрение - на фоне загорелого от круглосуточного пребы-вания на свежем воздухе лица находились пятна кожи молочной бе-лизны, на том месте где раньше росла борода. Да и нервы у меня поря-дочно сдали и опытный глаз это бы сразу определил по моим движе-ниям и поведению. Поэтому мне оставалось только стараться как можно реже попадать в поле зрения милицейского патруля.

До Москвы я доехал с комфортом один в четырехместном купе. Стоя у открытого окна, я с ностальгией наблюдал за знакомыми мне местами вдоль железной дороги. Расстояние до Волочка, которое я не-давно на израненных и отмороженных ногах преодолел более чем за сутки, поезд проскочил за какие-то десять минут.

В Москву поезд прибыл в четыре часа утра на Курский вокзал. На соседнем пути стоял пришедший не за долго до нас состав Баку - Москва, и на платформе кишели толпы азербайджанцев, которые приехали в нашу столицу с жёнами и детьми. По большой поклаже и неспешному деловому виду кавказцев можно было понять, что они приехали не временно поторговать на рынке, а поселиться в Москве со своими родственниками навсегда. Одеты все они вплоть до малолет-них детей были с иголочки по последней европейской моде и своей важностью чем-то походили на западных туристов.

По отделанному за последнее время под европейский стандарт Курскому вокзалу шаталось полным полно ментов. Я сходил в плат-ный туалет, чтобы привести себя в порядок, потом перекусил в ка-фушке и стал убивать время до открытия метро, расхаживая вдоль витрин киосков. Так прогуливаясь туда сюда я раздумывал куда мне податься дальше. Для начала мне надо было избавиться от большой сумки, чтобы она не отягощала меня и не привлекала внимания мен-тов. Тарифы камеры хранения мне были не по карману, и я решил съездить на станцию Москва - 3, где в восьмидесятые годы работал проводником, в надежде разыскать там знакомых и сдать им свою сумку, а заодно и отдохнуть. Волнения этих дней привели к тому, что последние трое суток я не мог заснуть и моё перенапряжение стало хроническим.

Метро должно было скоро открыться и у касс, где продавали магнитные карточки, выстроилась толпа приехавших азербайджанцев. Стоять с ними в одной очереди я побрезговал и поэтому пошёл на улицу, чтобы до Ярославского вокзала добраться на наземном транс-порте.

На улице стоял ясный солнечный день. Троллейбус довёз меня до станции Красные ворота и, перейдя через проезжую часть Садового кольца, я спустился в метро. До Ярославского вокзала надо было про-ехать всего одну остановку.

На календаре числилось 14 июня, понедельник, 66-ой день моих бегов, и день Независимости России, - день её трагедии, переимено-ванный сионодемократами в праздник. Соответственно он был нера-бочим днём. Поэтому в этот ранний час в подземке было пустынно. Кроме меня в ожидании поезда стояло ещё несколько человек. Неожи-данно во входной арке появился мент, который грубо стал проверять содержимое целофанового пакета у рядом стоящего со мной мужчины. Сердце у меня замерло, я повернулся к ним спиной, поставив сумку между ног. Но мент даже не посмотрел в мою сторону и, обыскав му-жика, ушёл в дежурную комнату милиции.

На Москве -3 я сдал сумку кладовщику пожарного инвентаря. Никого из знакомых я не встретил и после недолгих раздумий поехал в Бирюлёво, где жила тётка.

Там, убивая время, я два часа просидел на платформе Бирюлёво - пассажирское и от нечего делать наблюдал за торговой жизнью рядом находящегося рынка. Пузатые важные азербайджанцы стояли кружком и лениво отдавали команды худым русским грузчикам, которые на те-лежке подвозили к прилавкам ящики с фруктами и овощами. За при-лавками стояли разукрашенные русские девки. Иногда к торгующим подходили вооружённые короткоствольными автоматами ментовские патрульные и не рассчитываясь брали нужный им товар.

Когда мне надоело сидеть, я направился к дому тёти Вали. Прой-дя возле её подъезда несколько раз, войти внутрь я так и не решился, из опасения что там может находиться засада.

Мои нервы были перенапряжены и мне необходимо было рассла-биться. В близлежащем ларьке я купил бутылку апперетива, закуску и направился в Бирюлёвский лесопарк.

Вокруг гуляли беззаботные москвичи. Я расположился на ска-мейке недалеко от группы пенсионеров, играющих в шахматы, выпил и закусил. Но спиртное не действовало, - мне необходим был полно-ценный расслабленный крепкий сон. Часа через два я надумал ехать к тётке на работу. Она торговала в храме Покрова Пресвятой Богороди-цы в церковной лавке. Войти в храм под видом верующего мне можно было не опасаясь сексотов и засад, так как моя внешность сильно из-менилась и по распространённым некачественным фотопортретам ме-ня бы наврятли узнали.

Тёти Вали на месте не оказалось. " Неужели она на выходных", - подосадовал я. Подхожу к торгующей на её месте женщине и спраши-ваю:

- Скажите пожалуйста, Валентина Ефимовна сегодня работает? -

Она, ковыряясь в прилавке и не поднимая на меня головы, отвечает:

- Работает, только сейчас отошла на пять минут. -

В ожидании её я немного походил по храму и двинулся к выходу. В самых дверях мы столкнулись с ней нос к носу. Я молча смотрел на неё, наблюдая за её реакцией. Она по началу будто не узнала меня. Потом широко открыла рот, прижала к себе руки и стала часто и глу-боко дышать.

- Сашка, - только она и промолвила и полезла обниматься.

В своих действиях она руководствовалась чувствами и поэтому не проявила никакой конспиративности. Вероятно она не осознавала серьёзности моего положения. Я сразу понял, что через её поведение могу угодить в руки к ментам, но предпринимать ничего не стал.

Когда мы вошли в храм я ей говорю:

- Валь, я только из леса и сильно устал, спать хочу. Можешь че-го-нибудь организовать? Засады у вас тут нет? -

- Здесь нет. Домой к нам два раза приходили проверять, но это было давно. И предупредили, чтобы сообщили о тебе если появишься. А сейчас ходят иногда какие-то подозрительные личности, погляды-вают на наш подъезд, но кто его знает кто они такие, может нам всё это кажется. Пойдём я постелю тебе в служебном помещении. -

Тётка отвела меня на второй этаж служебного здания при храме, где было несколько комнат, и в одной из них постелила мне на раз-борном кресле. Я выложил свои вещи из пакета на рядом стоящий стол, среди которых находилась недопитая бутылка апперетива. Тётка, увидив её, сделала брезгливое лицо и недовольно спросила:

- Зачем тебе это? -

- Да так, нервы расслабляю. -

- Не нужно тебе этого, прекрати. Я сейчас схожу к батюшке, спрошу насчёт тебя, а ты пока здесь побудь. -

Я прилёг, но сна всё равно не было. Пришлось допить бутылку апперетива. Однако и она не помогла.

Одно время когда я работал коммерсантом, то иногда очень сильно уставал, да так, что не мог расслабиться и уснуть. Выпитая мною на ночь бутылка сухого вина помогала мне утром просыпаться со свежей головой.

Тётка вернулась через час и спросила:

- Ты поработать не хочешь? Мы сейчас вокруг храма мостим площадку и нам нужны рабочие. Я поговорила с батюшкой и кормить тебя будем в церковной столовой. -

С её стороны это была наивность, - человеку, который объявлен во всесоюзный розыск, она предлагала поработать в месте, где его знали в лицо. Но я устал и поэтому согласился.

- Конечно буду. Давай прямо сейчас, всё равно уснуть не могу. -

- Тогда я тебе принесла рабочую одежду и иди помогай, там двое парней работают. Познакомишься с ними. Сегодня переночуешь здесь, а завтра на работу придёт настоятель храма отец Владимир, и я с ним поговорю насчёт тебя, чтобы благословил. -

- А он знает что я сделал? -

- Знает, я ему рассказывала. -

Эта её затея мне сразу не понравилась, но я снова промолчал.

- Слушай, Валь, я сумку свою на Москве-3 оставил, съезди забери её пожалуйста. - Я подробно ей объяснил как туда доехать. Тётка выслушала меня и сказала:

- Ладно, прям сейчас и поеду. -

Она быстро договорилась чтобы её подменили на работе и уехала за сумкой.

Переодевшись, я пошёл работать. Надо было просеивать песок через сетку, отсортировывать крупные камни и человеческие кости для повторного их захоронения. Вместе со мной работали на общест-венных началах ещё два человека, - пожилой мужчина и молодой па-рень.

Мы разговорились. Пожилой мужчина жил в Подмосковье и со-стоял в обществе православных хоругвеносцев. Он рассказывал как по религиозным праздникам их организация принимала участие в крест-ных ходах в различных уголках страны. С молодым же парнем я уже был немного знаком до этого, и он знал о том, что я сделал и что скры-ваюсь в данный момент от ментов. Он относился к той же категории верующих, что и Николай Дубровин, только не успел ещё заматереть в своих заблуждениях. Поэтому парень меня не выдал, а лишь вскользь в разговоре осудил за то, что я самочинно взял в руки оружие и убил людей.

Погода была жаркой и солнечной и мы работали почти до самого захода солнца. Два раза в перерывах мы ходили обедать в небольшую столовую при храме, которая находилась на первом этаже здания. Кроме нас там ели другие работники. Незнакомый мне поп во время обеда стал высказываться по злободневным вопросам церкви и поли-тики и я, не выдержав, вступил с ним в дискуссию.

Окончив работать, мои соработники поехали по домам, а я под-нялся к себе в комнату. В смежной комнате жили три реставратора, приехавшие на отделку храма из Воронежской области.

Тётка с моей сумкой приехала на чёрной " Волге", - по дороге её подсадил знакомый шофёр.

- Что же ты не сказал что она у тебя такая тяжёлая, - имела в виду она мою сумку, - я чуть не надорвалась. Хорошо знакомые подвезли. Ладно, сегодня ты ночуй здесь, а я поехала домой. Завтра я опять ра-ботаю, завтра всё и решим. Артёму я пока говорить ничего не буду и Гале тоже, чтобы не нервировать их лишний раз. -

Опять её позиция не показалась мне разумной, - взяла растрезво-нила о мне на работе среди посторонних людей, а от родственников, кто мог оказать мне реальную помощь, утаила это.

Артём был её взрослым сыном, а Галина его женой, находящей-ся на седьмом месяце беременности. О них я уже писал в главе номер шестнадцать, и сейчас мне вспомнилось как мы справляли их свадьбу у меня в трактире.

Гостей было не много. Из Москвы на своих машинах приехали родственники Артёма со стороны его уже умершего отца, - дяди Воло-ди. Это были: его родная сестра по матери, Валентина Васильевна, её муж дядя Коля и их сын молодой парень Николай Николаевич. Вален-тина Васильевна работала начальником отдела сбыта на одной из ткацких фабрик на севере Москвы, а дядя Коля занимался частными грузовыми перевозками на автофургоне ЗИЛ - " Бычок". У них была своя дача в Клинском районе Подмосковья, куда в летний сезон они на выходные дни приезжали отдыхать.

Утром следующего дня мы снова взялись за лопаты. Тётка всё время выбегала на улицу, проверяла, не приехал ли настоятель храма отец Владимир на работу, чтобы побеседовать с ним о мне. Но он поя-вился только ближе к обеду, приехав на бежевой " Волге" с личным шофёром.

Отец Владимир оказался крупным осанистым мужчиной высоко-го роста и с большой окладистой бородой. Одет он был по граждански, - рубаха в клеточку и старые потёртые джинсы.

Как только отец Владимир вышел из машины, все дружно, по-бросав свою работу, побежали к нему благословляться. Он с холодной улыбкой делал привычные крестообразные движения кистями рук, с высоты своего роста смотря мимо подходящих к нему людей. Во всём его облике чувствовалась уверенная властность хозяина, приехавшего в свою вотчину, с закреплёнными за ней людскими душами.

Позже от Артёма я узнал, что он особа, приближённая к самому Патриарху Алексию - 2, и что он часто сопровождает его в поездках по стране, принимая участие в богослужениях Архипастыря. Так же он не был чужим и на радиостанции " Радонеж", где иногда выступал со своими речами.

Моё положение обязывало меня занять подчинённую позицию и я тоже подошёл под его благословение.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒