Александр Сысоев 15 страница

После этого примерно через час тётка вышла из его кабинета и сказала:

- Слушай, Саш, батюшка разрешил работать в храме и питаться, но ночевать говорит что нельзя. -

- Всё ясно, - отвечаю, - куда же мне теперь податься? -

Раз он не разрешил мне ночевать, то как проведя бессонную ночь на улице, я мог бы на следующий день работать? Уж лучше бы он прямо взял меня и выгнал. Тем более отец Владимир знал что я сделал и в каком положении сейчас нахожусь. Не мог он не знать так же и то-го, что моим поступком руководили религиозные убеждения. И как пастырь, поставленный Богом руководить верующим стадом, он обя-зан был переговорить со мной лично о случившемся. Однако отец на-стоятель не пожелал даже видеть меня, а своим лукавым ответом дал понять, что мне нет места в его владениях. Жаль по своей наивности этого не понимала моя тётка, привыкшая раболепствовать сначала пе-ред коммунистическими властями, а теперь перед рясами.

- Переночуешь эту ночь у нас, а там видно будет. Только чтобы тебя Артём с Галиной не видели, - запереживала она о спокойствии своих домочадцев. - Давай обусловимся о времени, когда я тебе от-крою, и ты потихоньку пройдёшь в мою комнату. Постелю тебе на по-лу. А рано утром приезжай снова работать, только без меня, - завтра я выходная. -

Она теперь, наверное, думала, что главное для меня сейчас, это работа. После двусмысленного ответа отца Владимира выходить на работу я больше и не думал. Вместо этого я решил попробовать выйти на контакт с казачьим атаманом Павлом Турухиным.

- Валь, я завтра хочу к одному товарищу в Сергиев Посад съез-дить, может он меня куда устроит. Если хочешь, - поехали вместе. -

На том и порешили. Не дожидаясь конца рабочего дня, я ушёл шляться по городу. А вечером пришёл к подъезду тёткиного дома. В обусловленное время она открыла мне входную дверь, и я на цыпочках прошёл в её комнату.

27. Встреча с Турухиным.

На следующий день в шесть утра мы вышли из дома и отправи-лись на Ярославский вокзал, чтобы на электричке добраться до Сер-гиева Посада.

С Павлом Киприяновичем я успел хорошо познакомиться при-мерно за пол года до нападения на РУВД. Встречался я с ним и его ка-заками обычно у раки Преподобного Сергия, после чего мы шли в один из частных домов, принадлежащих казачьей общине, где трапез-ничали и беседовали. Один раз он пригласил меня к себе на квартиру, находящуюся на Рыбацкой улице на третьем этаже 12 этажного дома.

Я не сомневался, что за Турухиным после моего нападения на милицию была установлена слежка, так как его адрес был записан в моей записной книжке, которую наверняка при обыске изъяли. Но в моём положении у меня не было выбора.

День 16 июня выдался тёплым и солнечным. В электричке мы с тёткой заняли места в одном купе у окна друг против друга. Я всю до-рогу делал вид, что читаю газету, наблюдая по сторонам за пассажи-рами. Политика демократов на устрашение народа силами МВД была видна невооружённым взглядом, - только в нашем вагоне ментов ехало около пятнадцати человек.

По прибытии в Сергиев Посад мы направились к дому Павла Ки-прияновича. Постояв чуть в стороне от его подъезда и не заметив ни-чего подозрительного, я сказал тётке:

- Ты ходи здесь по дорожке и наблюдай за обстановкой, а я пойду к Павлу Киприяновичу домой. -

Поднявшись на третий этаж, я позвонил в его квартиру. Дверь мне открыл молодой паренёк, его сын.

- Павла Киприяновича позови пожалуйста. -

Увидев меня, он испугался, и некоторое время стоял в нереши-тельности, что-то соображая. Наконец он произнёс:

- Сейчас, - и удалился внутрь квартиры, чуть прикрыв за собой входную дверь.

Секунд через десять дверь открыл Павел Киприянович. Он босой вышел на лестничную площадку и пристально посмотрев на меня, спросил:

- Тебя никто не видел? -

- Нет, - ответил я.

Я подумал, что он пригласит меня к себе домой, но он сказал:

- Саша, подожди меня немного здесь. Я сейчас выйду и пойду на улицу, а ты иди сзади меня метрах в пятидесяти. Понял? -

- Понял. -

Я подождал, когда он выйдет на улицу и через полминуты напра-вился следом за ним. Павел Киприянович явно косил под спортсмена энтузиаста, - одет он был в футболку и закатанные по колено трениро-вочные штаны, а ноги были босые.

Он обогнул дом, перешёл по деревянному мостику через речуш-ку и по улицам частного сектора направился в сторону леса. Я шёл метрах в пятидесяти сзади, делая вид что иду по своим делам. На мос-тике я оглянулся назад и увидел идущего за мной коротко стриженно-го молодого парня в чёрных очках и с каменным лицом. Моё сердце сразу учащённо заколотилось, сомнений быть не могло, - это был шпик.

Некоторое время мы так и шли втроём друг за другом, а я, стара-ясь сохранять спокойствие, лихорадочно думал что мне предпринять, чтобы и Турухина не потерять из виду, и от шпика отделаться. Вскоре мы вышли на автомобильную дорогу. Возле автобусной остановки стоял торговый павильончик и я сразу же вошёл в него, продолжая на-блюдение через стекло витрины. Турухин свернул на тропинку, веду-щую в лес, а хвост, поравнявшись с павильончиком, сначала заметал-ся, но потом продолжил движение за Павлом Киприяновичем. Подож-дав когда они углубятся в лес, я двинулся следом за ними. Неожидан-но без всякой причины Турухин развернулся на 180 градусов и пошёл на встречу шпику, который не подавая вида, продефелировал мимо его, и скрылся за деревьями. Поравнявшись со мной, атаман не пово-рачивая головы сказал:

- Сделай вид что мочишься, а потом следуй за мной. -

Проделав такой финт, мы оторвались от хвоста и скрылись на склоне большого оврага, за которым нас не было видно ни с одной стороны.

- Павел Киприянович, это был шпик, совершенно точно. - Меня ужасало моё беззащитное положение загоняемого в западню зверя. Только плохая квалификация мента спасла меня от ареста. Вероятно его на работе проинструктировали, что я маньяк, который без преду-преждения пускает в ход оружие, и он побоялся действовать открыто. А может это и не входило в круг его обязанностей.

- Всё последнее время они за мною табунами ходят, - как с утра выхожу из дома, так сразу клеиться и начинают. - По голосу и пове-дению Турухина было заметно что он тоже боится, но усилием воли держит себя в руках. - Я уже научился от них избавляться, - резко раз-ворачиваюсь и иду домой, как будто чего-то забыл. Или начинаю ме-таться туда обратно, а им нельзя делать такие манёвры и так отстают. -

- Вы извините меня, Павел Киприянович, при обыске у меня на-шли ваш адрес в записной книжке, поэтому так и получилось. -

- Да ничего, я понимаю. Ну, давай, рассказывай, что ты там натво-рил. - Я задумался, не зная какими словами ему поведать о своей неудачной попытке поднять вооружённый мятеж.

- Хотели бунт поднять, оружие захватить, ничего не получилось, только трёх ментов убили. -

Он, негодуя, сразу напустился на меня:

- Ну это же полная глупость, Саша. Не мог подождать? Оно бы и так само скоро началось. -

Вероятно Турухин сам находился в ожидании скорого народного восстания против режима сионодемократов, и морально готовился вместе со своими казаками встретить это событие. Но никаких актив-ных действий в этом направлении сами они не предпринимали.

Я промолчал, потому что чувствовал себя на тот момент проиг-равшей стороной. После небольшой паузы в нашей беседе, я достал из кармана прокламацию, которую написал ещё будучи в лесу на случай моего ареста. В ней мною были изложены аргументированные факты на примере вышневолоцкой милиции о вырождения МВД в мафиозно - карательный орган, а также описаны мотивы моего поступка.

- Что это? - спросил Павел Киприянович, быстро пробегая глаза-ми по протянутому мною ему листку.

- Да я это написал когда время свободное было. -

- Хорошо, - одобрил он, и вопреки моим ожиданиям, убрал его к себе в карман.

Я вспомнил самую первую нашу встречу. Коля Дубровин дал мне телефон атамана сергиево-посадских казаков, Павла Киприянови-ча Турухина, - своего бывшего соратника, с которым разошёлся во взглядах на церковную политику, проводимую Синодом и Патриархом Алексием-2. В первый же мой приезд в Москву, я без промедления по-звонил Турухину, объяснив ему кто я и почему хочу с ним познако-миться. Он внимательно выслушал меня и спросил:

- Ты в Троице-Сергиевой Лавре был? -

- Был и не один раз. -

- Вот и хорошо. Давай встретимся прям у раки Преподобного. -

- Согласен. -

Мы договорились о времени встречи и каждый описал свои приметы.

На следующий день мы встретились. С Турухиным было ещё три бородатых человека, одетых в военную казачью форму. Мы приложи-лись к мощам Преподобного Сергия и вышли на улицу, чтобы пред-ставиться друг другу и продолжить знакомство. Один казак после при-стального всматривания в меня сказал:

- Сразу видно. - наш человек. Ты ведь тоже казак, признавайся. -

Пришлось ему возразить:

- Извини меня, но я не казацкий сын, а мужицкий. -

Но он всё-таки не поверил мне.

Мы пошли к выходу из Лавры, по дороге беседуя на злободнев-ные темы внутрицерковной жизни.

Неожиданно нас остановил высокий мент, нёсший дежурство внутри Лавры. Тыкая пальцем в форму казаков, он ехидно улыбался и с показной издёвкой спрашивал:

- Это вы чего, ребят, настоящие казаки что ли? -

- А ты чего, не видишь служивый, конечно, - ответил ему самый старый казак, стараясь не замечать его колкого тона.

Но мент явно их провоцировал, продолжая задавать вопросы в том же духе. Он как представитель власти пользовался своей безнака-занностью и вёл себя крайне нагло. Наконец как старший Павел Ки-приянович скомандовал:

- Пошли, - и мы все, не обращая внимания на задиравшегося мен-та, пошли к выходу. - Чего на идиота внимание обращать, - продол-жил атаман, стараясь успокоить помрачневших казаков.

- Павел Киприянович, - спросил я его чуть позже, - а у вас не складывается впечатление, что многие религиозные центры страны, и Троице-Сергиеву Лавру в том числе, наши враги взяли в плен, превра-тив их в музеи и торговые павильоны? -

- Я с тобой полностью согласен, Саша. -

Мне было неудобно просить Турухина о помощи, - после наше-го нападения на РУВД у него и без того появилось много проблем с правоохранительными органами. Но ради неё я в общем-то и шёл на эту рискованную встречу.

- Павел Кирпиянович, вы на время меня могли бы где-нибудь укрыть? -

- Саша, ты же сам всё видишь. Надо подумать. Я почему-то был уверен, что ты на меня выйдешь. Сейчас конкретно я тебе ничего обе-щать не могу. -

По атаману было заметно, что он и переживает за меня, и одно-временно боится, хотя и старается держать себя в руках.

- Я всё понимаю, Павел Киприянович. Ну, вам две недели хва-тит, чтобы подыскать чего-нибудь? -

- Две недели? - переспросил он задумавшись, - две недели мне точно хватит. Только где встречаться будем? Здесь сам понимаешь, нельзя. -

- А вам где удобнее: здесь в Сергиевом Посаде или в Москве? -

- Лучше в Москве, здесь меня все знают. -

Я немного задумался, соображая где в Москве можно безопасно встретиться и не потерять друг друга.

- Ну-у, давайте хотя бы на Ярославском вокзале у центрального табло электричек на улице. -

- Давай. Вот сегодня у нас 16 июня, значит встречаемся 30 июня. Во сколько? -

- Во сколько скажете. В двенадцать дня удобно будет? -

- Давай в двенадцать дня. Ну всё решено. А если что сорвётся, мало ли что может быть, то ещё через пять дней, то есть 5 июля, там же и во столько же. -

- Всё отлично, я запомнил. -

Настало время нам прощаться. Под конец я решил ему напомнить о его бывшем товарище Николае Дубровине.

- Павел Киприянович, вы Колю Дубровина помните? -

Он кивнул головой.

- Я когда пришёл к нему домой за помощью, он сдать меня в ми-лицию хотел. -

- От него и следовало этого ожидать. -

Потом немного помолчав с досадой добавил: - Эх, Саша, Саша, поспешил ты немного. Ладно, нам пора расхо-диться. Я тебя об одном попрошу, - если тебя вдруг возьмут, - то мы с тобой не встречались. Сам понимаешь, они даже моего сына тас-кали на допросы. И меня хотят привлечь по твоему делу. -

- Об этом даже речи быть не может, не переживайте, - успокоил я его.

Очевидно менты сильно застращали атамана, беря его на пушку. После моего ареста они всего лишь один раз вскользь поинтересова-лись не встречался ли я с Турухиным и, получив отрицательный ответ, больше не возвращались к этому вопросу.

Из конспиративных соображений первым пошёл Турухин. Я вышел следом минуты через две. Тётки на том месте где мы расста-лись уже не было. Тогда не найдя её в ближайших переулках, я решил возвращаться в Москву один.

* * *

На вокзале было полно ментов, и я, опасаясь что шпик мог пере-дать мои приметы, в торговом павильоне купил себе новую рубаху, а снятую футболку спрятал в полиэтиленовую сумку.

В это время от вокзала отходил автобус, идущий на Москву, ко-торый благополучно довёз меня до метро ВДНХ.

Время было около часу и в Бирюлёво возвращаться было ещё рано. Лишнее время я решил скоротать на территории выставки. Про-ходя вдоль торговых павильонов возле метро, меня окликнули три патрульных милиционера, вооружённых автоматами. Я сделал вид что не слышу, продолжая своё движение. Тогда один из них, повысив го-лос, крикнул:

- Молодой человек! -

Я оглянулся и увидел, что какой-то кавказец приготовился пока-зывать им свои документы. Мент рассмотрел что я русский и спросил: - А ты чего, не с ним? -

- Нет. -

Я отрицательно покачал головой. Тогда менты потеряли ко мне интерес и занялись проверкой кавказца.

Я купил входной билет и, уединившись, сел на скамеечке на од-ной из центральных аллей выставки. Я читал Евангелие и, посматри-вая по сторонам, вёл наблюдение за окружающей обстановкой.

В этот день на выставке было довольно малолюдно. Демократы превратили построенные в сталинскую эпоху павильоны в магазины и ларьки по распродаже западного ширпотреба.

Я вспомнил свой приезд на выставку в 1993 году, когда приоб-рёл себе на ней электрошокер. Это было время знакомства бывшего советского народа с красочной стороной западной жизни. Тогда здесь вдоль витрин и прилавков бродили толпы восторженного народа. Бес-конечной чередой к выходу люди на тележках везли купленные япон-ские и корейские телевизоры, видеомагнитофоны и прочую бытовую технику.

Теперь, спустя пять лет, здесь была иная атмосфера. Немного-численные посетители выставки просто гуляли с детьми и спокойно отдыхали. Торговый ажиотаж угас, народ успокоился поняв, что есть вещи более важные, чем яркое западное барахло.

Часов в шесть вечера я приехал в Бирюлёво. Снова купил себе бутылку апперетива и пошёл коротать время в лесопарк. Выпивка как и прежде меня не брала, только угнетала физическое состояние. По-этому недопитые пол бутылки я убрал в сумку. Дожидаясь темноты, я подсел к мужикам пенсионного возраста, которые азартно играли в шахматы, кто без интереса, а кто и на денежки. Для меня, человека за два месяца бегов окончательно отвыкшего от жизни обывателя, их беззаботность казалась чужой и далёкой, - мы были как бы из разных миров.

Начало темнеть. Перспектива ночлега где-нибудь под кустами после выхода из леса меня не устраивала. Теперь, после расхода с тёт-кой в Сергиевом Посаде, мне вновь надо было устанавливать с ней контакт.

В одиннадцать вечера я поднялся на третий этаж, где находи-лась её квартира, и позвонил. Дверь открыл Артём и я сразу потихонь-ку прошёл в тёткину комнату. Мимо дверей прошла Галина и, улыб-нувшись, кивнула мне головой.

Тётка приготовила еду на кухне и принесла мне её в комнату. Пока я ел, она и Артём сидели рядом, и по их виду я понял, что они ожидают от меня рассказ о мотивах совершённого поступка. Оба они, так же как и я, были религиозными и законопослушными людьми, и заповедь " не убий" сидела внутри их. По тётке было видно, что она сильно сомневается в моей правоте. Но всё-таки моя горячность и факт, что я её близкий родственник, склонили её на мою сторону. А Артём, как младший брат, доверял моему первенству, и не осуждал меня ни в чём.

Тётя Валя разбудила меня полшестого утра, и наскоро позавтра-кав, я вышел из дома, чтобы ехать на работу в храм. Однако душа к этому мероприятию у меня уже не лежала. Раз настоятель выгнал но-чевать меня на улицу, то ждать добра от него не следовало. Немного обмозговав своё положение, день провести я решил в московском зоо-парке.

На выходе из метро я купил несколько газет патриотического и коммунистического толка, чтобы читать их между просмотрами жи-вотных.

День выдался жаркий, и я бес конца ел беляши с мороженым и запивал их пивом. Пиво на короткое время расслабляло, но всё равно на душе было муторно и скверно.

В то время патриотические газеты восхищались маршброском, совершённым нашими десантниками к приштинскому аэродрому. Этот наш ответ на фоне бомбёжек сербских городов НАТОвской авиа-цией был почти что ничто, и я не видел смысла в подобном восхище-нии. Я полагал, что от неминуемого ареста меня могут спасти только какие-нибудь серьёзные беспорядки, которые бы сделали мой посту-пок малозначащим и, которые бы перетянули на себя внимание право-охранительных органов. Но в стране, даже в сравнении с прошлогод-ними организованными выступлениями шахтёров, было мертвящее за-тишье, и ничто не предвещало скорого изменения ситуации.

На десять часов вечера я заранее договорился с тёткой о встрече. Она должна была подойти к обусловленному месту в парке и провести меня в квартиру, если не заметит слежки.

Тётя Валя пришла даже чуть раньше. Я сразу обратил внимание, что она одета по другому, - вместо старушечьей юбки модное мирское платье, а на голове не было обычно носимого ею платка. У неё был ка-кой-то возбуждённый и затравленный вид.

Завидев меня, тётка стала, оглядываясь по сторонам заговор-щицки махать мне рукой. Кругом ходили обыкновенные отдыхающие, и ничего подозрительного заметно не было. Однако её страх передался и мне. Когда я подошёл к ней она тихо спросила:

- Ты когда утром из дома выходил ничего подозрительного не заметил? -

- Нет, всё тихо было. Только я в церковь не поехал, а весь день в зоопарке пробыл. -

Мы быстро пошли вглубь парка иногда переходя на бег.

- А я вышла из дома часов в десять. Смотрю милицейская ма-шина стоит у подъезда, сразу заподозрила что-то неладное. Пошла на троллейбусную остановку, а там стоят мордастые такие в чёрных оч-ках. Я их сразу раскусила, куда я туда и они. Я в троллейбус, - они за мной, потом в метро, там они меня передали каким-то другим. Саша, - протянула она с придыхом, - как их много, какие они дубовые и тупые. Я уже ору им прямо в глаза: чего вы от меня хотите, чего вы привяза-лись. Я бегом от них в метро на противоположную платформу и они за мной. Еле оторвалась уже здесь недалеко от Аминьево. Сразу пошла на рынок, купила новое платье, хорошо деньги с собой взяла. Саша, - опять протянула она, - это ужас. -

Только после всего этого до неё дошла серьёзность моего поло-жения. Мы продолжали бежать. Хорошо что тётка знала куда ведут дороги парка. После её рассказа в некоторых гуляющих людях мне на-чали мерещиться шпионы.

Однако всё больше сгущались сумерки, и вскоре мы вышли в другой район Москвы. Теперь я не знал что мне делать и куда подать-ся. Но тётя Валя видно уже заранее составила дальнейший план дейст-вий. Сев в Орехово- Борисово не метро, мы через всю Москву поехали к родной сестре её покойного мужа Катуркиной Валентине Васильев-не, которая была у меня в трактире на свадьбе у Артёма.

Тётка забыла её домашний адрес, и поэтому сначала мы поехали на её работу, где на проходной узнали их домашний телефон.

Было уже около часу ночи и звонить в такой поздний час было неудобно. Но другого выхода у нас не было, - в разговоре тётка объяс-нила, что, мол, у меня дома возникли трудности, и поэтому некоторое время мне надо пожить на стороне. Валентина Васильевна дала добро и объяснила как найти дом, в котором они живут.

Когда мы пришли к ним, Валентина Васильевна и Николай Фё-дорович уже не спали, но по их помятому виду можно было догадать-ся, что они только что встали с постели. Хозяйка приготовила еду на кухне и стала уговаривать нас поесть. Пока я ел, а тётя Валя пила ко-фе, они сидели и ждали нашего рассказа о том, что же могло случиться на самом деле, что среди ночи мы вдруг нагрянули с просьбой пожить. Пришлось рассказать всю правду.

- Ну что же, если у друзей беда, - открывай ворота, - заключила Валентина Васильевна. - Завтра мы ещё работаем, - продолжила она, - а после работы вечером поедем на дачу на выходные дни. В понедель-ник мы вернёмся, а ты оставайся там и живи. - Такой расклад дел меня устраивал на все сто процентов.

- Большое вам спасибо, Валентина Васильевна, я вам в тягость не буду. Если у вас там есть какая работёнка, то можете на меня рас-считывать. -

Мне было неудобно пользоваться добротой малознакомых мне людей, которым, к тому же, я мог причинить большие неудобства и неприятности. Сидящий рядом Николай Фёдорович возмутился:

- Прекрати, Саша, какая там работа, ты у нас в гостях, отдыхать будешь. -

Тётке надо было ехать домой, и я спросил её:

- А ты, Валь, как? Ведь тебя могут на допрос забрать. -

В тот момент я почему-то был уверен, что в случае чего, она ни-чего не скажет, но будущее показало, что я ошибался.

Она махнула рукой:

- За меня не беспокойся. У меня отпуск начинается, я завтра уе-ду на один месяц в монастырь поработать, там буду. -

Было очевидно, что нас кто-то выдал и этот кто-то был с её ра-боты, так как слежка за ней началась сразу же после моего там появле-ния.

Ночь я переночевал на балконе, где мне постелила Валентина Васильевна.

Утром хозяева ушли на работу, а я весь день как на иголках хо-дил по квартире, ожидая появления ментов. Неоднократно я выходил на балкон и наблюдал за движением возле подъезда. Однако в тот день всё обошлось.

Вечером хозяева вернулись и мы поехали на их фургоне " Бы-чок" на дачу, находящуюся в Клинском районе Подмосковья.

Дача находилась километрах в сорока в сторону от Клина и трассы Москва - Санкт-Петербург на территории дачного кооперати-ва. Дачный посёлок был тупиком для единственной ведущей к нему дороги, а вокруг стоял лес.

На даче тётя Валя и дядя Коля работали только до вечера суб-боты, а после начиналась подготовка к пикнику: на мангале жарился шашлык из курятины, стол сервировался богатой закуской и выпив-кой. Потом в гости приглашались знакомые соседи и начиналось за-столье на веранде или прям под ночным небом при свете электриче-ской лампочки. Иногда застолье происходило после бани на террито-рии соседей, которые по очереди организовывали культурный отдых.

На другой день хозяева, как правило, отлёживались с больными голо-вами, а вечером в воскресенье садились в машину и уезжали в Москву до следующих выходных.

Не участвовать в их застольях я не мог, так как своей аскезой обидел бы их доброту. Но в знак благодарности во время их отлучки я переделывал им и их соседям кучу дел. Кроме того физическая работа отгоняла от меня мрачные мысли и, в какой-то степени, расслабляла нервы.

Во время работы я заметил в себе изменения, которые произошли со мной за то время, что я переселился в деревню. А именно то, что я духом перестал быть москвичом, хотя во мне и осталось знание мос-ковского менталитета. Многие их суждения такие как: мелочная рас-чётливость, снобизм, практичный эгоизм, присущие коренным моск-вичам, стали мне чужды. Например, когда я помогал соседям строить фундамент под их дачным домиком, они всё время говорили мне об оплате или угощали едой и выпивкой в знак благодарности. Мне ни-чтожным казался темп работы, за десять минут которого они садились в изнеможении. Чтобы взять передых, сосед меня уговаривал не спе-шить, отдохнуть или перекурить, хотя я не курил. Под одним метром стены моего трактира было больше бетона, чем его ушло на весь фун-дамент их дачного домика. А денег в своём предпринимательстве я привык зарабатывать столько, что теперь работать за добрые отноше-ния мне было гораздо приятнее, чем получать их копейки. За время самостоятельной жизни в деревне на Тверской земле я утратил мелоч-ность, окреп физически, обрёл навыки во всех видах физических работ и стал более серьёзным и основательным человеком. Это меня радова-ло.

Два раза с дачи я приезжал в Москву для встречи с Турухиным. Первый раз 30 июня он не приехал, но зато приехали Артём с моей ма-терью.

Вокруг на вокзале и особенно возле табло расписания электричек было полно шпиков, что для меня в то время было в новинку. В но-винку потому, что в обыденной жизни люди не обращают на такие ме-лочи внимание. Но стоить только остановиться и начать осознано вес-ти наблюдение в нужном направлении, как глаз начнёт выявлять этих подозрительных типов из общей массы народа. Их как правило выдаёт короткая стрижка, тёмные очки, каменное лицо и продолжительный изучающий взгляд.

Артём и мать ходили вместе по людской толпе, бросая вокруг на-стороженные взгляды. Я встал в их поле зрения, и когда мать заметила меня, то от волнения сразу переменилась в лице. Но из конспирации она всё-таки не подала виду, что мы знакомы.

Я прождал Турухина до полпервого и, мотнув головой родствен-никам, чтобы они шли за мной, направился к площади трёх вокзалов. Только в подземном переходе, ведущем к универмагу " Московский", я остановился и подождал пока они подойдут. Мать чувственно жала мне руку и поедала меня глазами, будто не верила что я стою перед ней живой и здоровый.

- Представляешь, Саш, - начала она, - ко мне сегодня какая-то не-знакомая цыганка пристала дай погадаю, да дай погадаю. И нагадала мне что я сегодня с сыном встречусь. -

Мать явно находилась под впечатлением этого совпадения. Я же только махнул рукой, не придав её рассказу большого значения. Мать знала, что и к гаданиям и к самим гадателям я отношусь отрицательно.

Прохаживаясь вдоль витрин многоэтажного универмага, мы об-менивались последними новостями. Я рассказал матери про свои при-ключения, она рассказала мне свои. Оказывается, после нашего напа-дения на РУВД с ней случился нервный приступ, и она три дня, иногда теряя сознание, пролежала в красномайской больнице. А в остальном у моих родственников и друзей была одна и та же картина: обыски, слежка, угрозы ментов.

5 июля я вновь приехал на Ярославский вокзал. Приехал и Артём. Он стоял в стороне и вёл наблюдение за толпой. Без пяти минут две-надцать я увидел Турухина, который глядел на табло расписаний и де-лал вид что переписывает его в записную книжку.

Не заметив ничего подозрительного, я сказал Артёму, чтобы он подозвал ко мне Павла Киприяновича. Турухин не крутя головой, по-смотрел на меня, и не торопясь, направился в мою сторону. Мы тихо поприветствовали друг друга и пошли через подземный переход к Ка-занскому вокзалу.

- Павел Киприянович, не нашлось ли для меня какого пристани-ща? - осторожно поинтересовался я.

- Нашлось, Саша, в Сочи поедешь. У тебя документы есть? -

- Нет. -

- А как же ты добираться думаешь? - нервно спросил меня каза-чий атаман.

- Это мои проблемы, на поезде доеду. -

Проработав семь лет проводником пассажирских вагонов, я дос-конально знал слабые стороны работников этой профессии. Ну, а спрятаться в вагоне от проверяющих для меня не составляло никакого труда.

- Сейчас-то мы куда идём, Павел Киприянович? - поинтересовал-ся я.

- Сейчас мы идём в храм Петра и Павла. Тебе необходимо испо-ведаться и причаститься. Я для этого и священника с собой привёз. -

Я оглянулся и увидел идущего за нами маленького старичка.

- Он священник? -

- Он. Только я тебя ещё раз прошу, Саша, если вдруг тебя аре-стуют, - ни со мной, ни тем более с ним, - он мотнул головой в сторону старика, - ты не встречался. -

Мысль об аресте мне была неприятна, и я её отогнал от себя.

- Понятное дело. Не переживайте, не выдам. - Но однако таким неожиданным причастием он озадачил меня.

- Павел Киприянович, но я сейчас не готов причащаться, я полча-са назад пиво пил, да и мясо тоже недавно ел. -

Турухина не на шутку рассердил мой ответ:

- Да ты что, Саша, как ты можешь в своём-то положении? Сей-час же Петровский пост идёт. Да тем более ты людей убил, разве мож-но после этого мясо есть? -

Он сделал брезгливое лицо.

Если бы я не запятнал свои руки человеческой кровью, то, скорее всего, не удивился бы его наивному вопросу. Законопослушный обы-ватель считает, что после убийства в убийце происходят страшные внутренние изменения, такие как, скажем, с Григорием Мелиховым из романа " Тихий Дон", которого даже стошнило после того, как он за-рубил саблей австрийца. По своему личному опыту и опыту сидевших со мной в одной камере убийц скажу что это не так. Ни одного убийцу, мучимого своей совестью, я не встретил. Наоборот, многие искренне бахвалились и гордились своим поступком. К тому же убийцы зачас-тую в сравнении с наркоманами, ворами, хулиганами и прочими уго-ловными элементами производили впечатление более серьёзных и психологически устойчивых людей. Почти никто из них не сожалел о своих жертвах.

За разговором мы подошли к храму. Артём остался на страже у входа, а я, Павел Киприянович и батюшка поднялись по лестнице на второй этаж храма. Внутри было немноголюдно: на лестнице трое ра-бочих занимались ремонтом, да возле одного из пределов несколько женщин со священником читали акафист.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 141516 17 18 Следующая ⇒