От автора 12 страница

— Это был не я.

Он поднял телефонную трубку и помахал ею перед собой.

— Я сейчас позвоню и скажу всему миру, что ты не имеешь никакого отношения к этой культивированной жемчужине. Разве есть причина, почему бы мне этого не сделать?

Голова Дьюи заблестала.

— Это был не я.

Дьюи одарил его той же торжествующей улыбкой, с которой он выглядывал из-за забора всякий раз, когда Уэльс обыгрывал Шотландию в регби.

— Я так и думал, — сказал он, кладя телефонную трубку на место. Обогнув стол, он принялся расхаживать туда-сюда. Его голос звучал так, словно он находился на Калгари Стампид**: — Почему бы вам с Элспет завтра вечером не посидеть с нами в джакузи? Разумеется, если ты следуешь правилу «Только не в плавках». Давай-ка блюсти приличия.

Стоило ему войти, в раздевалке воцарилась тишина. Все, чего он хотел, — это сидеть в своем сарае, отгородившись от целого мира. Стаскивая сапоги, он выглянул в окно. Возле ворот толпились люди, словно родственники, ожидающие освобождения заключенных. Некоторые из них были одеты в костюмы и красивые платье, другие буднично небрежно. Они же таскали на себе небольшие рюкзаки. Известная комбинация: журналист и фотограф. Он пригнулся. Единственный выход с фабрики — эти ворота. Если он не снимет с головы сетку, то был шанс, что они могут его не узнать.

Он задержался у двери, затем молча присоединился к следующей группе рабочих, когда те зашагали на выход. Глубоко засунув руки в карманы и опустив голову, он держался позади. Если ему удастся выйти за ворота и подняться по дороге, то с ним все будет в порядке. Он сможет сбежать.

— Когда Броуди Макбрайд выходит с работы? — раздался крик.

Женщина в группе посмотрела прямо на него. Одна из дегустаторов. Самая мелкая. Она ведь не донесет на него?

— Примерно через полчаса, — крикнула она в ответ.

Когда они проходили через ворота, он почувствовал на себе их взгляды. Ему и самому не верилось, как он решился не снимать эту дурацкую сетку. Он был единственный в ней. Все журналисты будут пялиться на него, гадая, кто же этот идиот.

Почти в самом начале дороги он услышал крик, за которым последовали шаги. Он стащил с головы сетку и побежал, не останавливаясь, пока не добрался до дома. Как раз в тот момент, когда он собирался закрыть входную дверь, появилась темно-синяя туфля на высоком каблуке, не давшая этому свершиться.

— Вы Броуди Макбрайд?

Все еще тяжело дыша, он выглянул из-за двери. Женщина в плотно облегающем синем платье в горошек и золотых серьгах. Она смотрела на него так, словно хотела пнуть его по голени. Ну и из какой она газеты?

— Я не говорю с прессой. — Он снова попытался захлопнуть дверь, но тонкая ножка стояла на том же месте.

— Речь о вашей дочери, — произнесла она более настойчиво. Что-то внутри него оборвалось. — Что с ней?

— Ее фотография была в «Шотландце», в статье об аукционе. Я ее узнала.

— Где она? — Он бросил взгляд на дорогу, вверх и вниз. Дочери не было видно.

— Она заплатила наличными. Двести восемьдесят пять фунтов.

— Кто?

Женщина сделала еще шаг к нему.

— Я думала, что бедняжка заблудилась.

— Кто вы? Откуда вы знаете Мэгги?

— Девочка сказала, что эта жемчужина для ее бабушки. — Она заправила светлый локон себе за ухо. — Подарок на день рождения от вас. Так она сказала.

Звук шагов заставил его повернуться. К нему бежали двое мужчин.

— Моя мать умерла.

Она ткнула в него острым ногтем.

— А сегодня утром я услышала по радио, что эта огромная речная жемчужина культивированная, и поняла, что вы задумали. Заставить дочь сделать всю грязную работу. Да что ж вы за отец такой? Из-за вас под подозрением еще два человека. Сознайтесь или я пойду в газеты. Я не хочу, чтобы и меня сочли в этом замешанной.

Когда она направилась к своей машине, все еще глядя на него, он быстро запер дверь и встал к ней спиной. Она сказала, что Мэгги купила у нее жемчужину. Но на ее счете было всего семь с половиной фунтов.

Раздался звонок в дверь.

Значит, она где-то взяла деньги. Но где? Украла? Но зачем? Чтобы доказать ему что-то? Что хорошо разбирается в жемчужном деле? А Кэмерон, получается, просто по ошибке нашел эту жемчужину.

Раздался стук в дверь и еще один звонок. Но почему она считала обратное? Это просто не имело никакого смысла.

Еще два звонка в дверь, уже громче.

Какова бы ни была причина, это его вина. Мэгги не стала бы красть деньги, а потом бы развлечения ради подсаживать культивированную жемчужину в речную мидию.

Почтовый ящик задребезжал, а потом два пальца ткнули его в ногу. Он бросился в гостиную и задернул шторы, погрузив комнату в темноту. Теперь кто-то стучал в окно, словно собираясь вломиться. Ему просто придется рассказать всем, кто это был. Это был единственный выход. Мгновение он смотрел на свое илистое отражение в зеркале над камином, окаменев от того, чему собирался дать ход. Затем он потянулся к телефону и начал набирать номер Эйлсы, чувствуя, как гвоздь пронзает его сердце.

Прим. переводчика: *Файф — один из 32 округов Шотландии, является историческим графством Шотландии. Граничит с округами Клакманнаншир и Перт-энд-Кинросс, хотя также соединён мостами с Данди-Сити, Сити-оф-Эдинбург и Фолкерком. Файф является одним из шести местных органов власти, входящих в состав Эдинбурга и Юго-Восточной Шотландии.

*Калгари Стампид — крупный ежегодный ковбойский родео-фестиваль, проходящий в городе Калгари каждое лето в течение 10 дней в начале июля. Привлекает более миллиона посетителей. В программу фестиваля помимо родео входят гонки на фургонах в стиле «дикого Запада» и танцы индейских племён.

У него крутило живот с самого рассвета, не давая спать. Это ощущение только усилилось, когда он добрался до нижней ступеньки. Он остановился, положив руку на гладкие перила, прислушиваясь к приятному клацанью готовившегося завтрака. К концу утра, когда газета выйдет, все будут знать. Ничто уже не будет прежним.

Встав на пороге кухни он все это увидел воочию. Элспет наливала чай из коричневого чайника, придерживая крышку пальцем. Что она подумает, когда узнает? Мэгги еще совсем ребенок. Желтая пижама с феями. Она до сих пор за завтраком читает, что написано на пачке с хлопьями. Но рассказав «Кроникл», он поступил правильно. Это было правильно по отношению ко всем.

Когда он занял свое место за столом, Элспет наполнила его кружку и передала ему кувшин с молоком. Было что-то успокаивающее в правиле не ставить на стол молочные бутылки. Вот как оно бывает в семьях: ты придумываешь правила и живешь по ним.

— Новый заварник? — спросил он.

— Нашла его в одном из благотворительных магазинов в центре. Отбелила.

Глаза Мэгги по-прежнему были прикованы к обратной стороне коробки с хлопьями. Он делал точно так же, когда жил с тетей Агнес и не хотел смотреть на нее.

— Придумала на сегодня что-нибудь прикольное? — спросил он ее.

Та отрицательно мотнула головой. Она даже не взглянула на него. Неужели она не может быть в хорошем настроении хотя бы в этот последний совместный завтрак, пока все не обернулось катастрофой? Не в силах есть, он уставился на незнакомый чайник.

— Не волнуйся, Броуди, — сказала Элспет, кладя тост ему на тарелку. — Скоро выяснится, что это был не ты. Подумать только, да кто только додумался, сунуть в мидию культивированную жемчужину. — Она погладила Мэгги по голове. — Как я уже вчера сказала, если кто-то заявит, что за этим стоит папа, просто не обращай внимания.

Дочка набила рот хлопьями.

— Почему ты не показываешь папе картину, которую для него нарисовала? Ту, где мы втроем, с фиолетовыми блестками. Я оставила ее сушиться на кофейном столике в гостиной.

Она медленно сползла с сиденья и направилась к выходу, шаркая потрепанными овчинными тапочками. Он последовал за ней, на сердце потеплело. Он сохранит эту картину навсегда. Может быть, даже вставит в рамку. Еще с порога он увидел большой лист зеленой бумаги, на котором что-то блестело. Он уже знал, что картина ему понравится. Мэгги остановилась посреди комнаты и нахмурилась, наблюдая, как лже-Фрэнк впервые сунул нос к потрепанным концам телевизионного кабеля.

— Не разрешай ему жевать кабель, — предупредил Броуди. — Он должен избавиться от этой привычки.

Но животное со скучающим видом фыркнуло и помчалось к мусорному ведру.

Раздался ужасный вопль.

— Франкенштейн! – ткнув в кролика пальцем, выкрикнула Мэгги.

Что-то было не так. Жалюзи висели опущенными, а ведь они должны были с минуту на минуту открыться. Элспет попыталась открыть дверь. Она оказалась запертой, но у Элспет не было с собой ключа. Услышав доносящиеся изнутри голоса, она постучала в стекло. Появились два пальца и раздвинули жалюзи. Что здесь делает Мунго в такое время?

Он запер за ней дверь и остался стоять, почесывая затылок. Кэмерон и Альпина сидели за столом. Перед ними стояли тарелки с остатками завтрака. На Альпине не было ни поварского колпака, ни передника.

— А мы разве не открыты?

— Присядь, — сказал Кэмерон, выдвигая стул рядом с собой.

Она не шелохнулась.

— Это из-за вчерашнего? — Весь день в кафе заявлялись разъяренные люди. Преподобному даже пришлось одного такого посетителя удерживать, чтобы тот не набросился на Кэмерона. Словно ему было мало перелома носа. Броуди искали по меньшей мере пять человек.

— Они не только сюда приходят, — сказала Альпина, вертя в руках перечницу. — Постоянно лезут к Мунго в его забегаловке и обвиняют. Как вообще кому-то могло взбрести в голову, что это он сделал. Или Кэмерон.

Она почувствовала вспышку гнева.

— То есть ты хочешь сказать, что это был Броуди?

Мунго присел.

— Журналисты набросились с вопросами. Вчера мне даже пришлось закрыться пораньше, потому что это было невыносимо.

— Понадобится время, — сказала Альпина, проведя коротким толстым пальцем по чему-то желтому на тарелке и облизнув его, — но в итоге выяснится кто это сделал.

— Но как же мои постоянные клиенты? Они же перестанут приходить, решив, что это я.

Альпина ткнула в него пальцем.

— Мунго, люди всегда будут хотеть сосиску в кляре. Так уж устроен мир.

— Когда мы снова откроемся? — спросила Элспет.

Кэмерон похлопал по сиденью рядом с собой.

— Позавтракай. Я приготовлю.

Она осталась стоять, где стояла.

— Мы же не закрываемся, верно?

— Тебе выплатят зарплату за следующие два месяца. Вам обеим.

Она переступила с ноги на ногу. Зарплата за два месяца. А что делать со счетами, когда эти деньги кончатся?

— Кому-то придется за многое ответить, — сказала Альпина, постукивая чайной ложечкой по столу. — Два бизнеса разрушились.

— Скажу только, что было бы весьма кстати, если бы Броуди сознался, — сказал Кэмерон, откидываясь на спинку стула и сцепляя пальцы за головой.

Она бросила сумочку на стол.

— Не понимаю, как вы двое можете просто сидеть и говорить, что Броуди засунул культивированную жемчужину в мидию. Это последнее, что ему могло прийти в голову. Мунго, ну хоть ты не считаешь, что это был он?

Он выглядел так, словно не знал, что сказать.

Она почувствовала руку на своем плече.

— Я понимаю, такое тяжело принять, — сказал Кэмерон, стоя рядом с ней. — Но рано или поздно, Элспет, тебе придется с этим смириться. Люди меняются, особенно в сложных обстоятельствах. Он не очень-то рациональный парень. Погляди, как он со мной обошелся.

Она сбросила его руку.

— Броуди не причем.

Послышался глухой удар о дверь.

— Не обращай внимания, — сказал Мунго, опуская голову на стол. — Они уйдут.

Второй удар.

— Мы закрыты, — выкрикнул Кэмерон.

— А Кэмерон Уоллес там? — спросил голос.

— Нет, — выкрикнула Альпина.

— Я перевезу маму на несколько дней к Фионе, — сказал Кэмерон. — Журналисты вчера весь день к ней в дом ломились. Гости Фионы разбегаются, как крысы с тонущего корабля.

Наконец шум на улице сошел на нет, и Альпина отодвинула тарелку.

— Схожу-ка я в газету, узнаю, что там скажут.

Как только дверь за Альпиной закрылась, Мунго взял в руки телефонную трубку.

— Лучше отменю заказ на пикшу. Если получится.

Когда кухонные распашные двери закрылись, Кэмерон развернулся к Элспет.

— И как ты со всем этим справляешься?

Она моргнула, ее глаза внезапно наполнились слезами. Никто ее об этом не спрашивал. Никто.

— Тебе непросто, — сказал он, поглаживая теплыми пальцами тыльную сторону ее ладони, как будто скоро все наладится.

Она не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то прикасался к ней. Тем более так.

— Ты же застряла посередине.

Она встала.

— Я не посередине. Я с Броуди.

-Ты сегодня рано, — сказала Дорин. Оба ее верхних передних зуба были в сиреневой помаде.

Он натянул пару перчаток.

— Кто рано встает, тому Бог тлю подает.

Ответа не последовало.

— Броуди, ты в порядке? — спросила Мойра, не сводя с него глаз, так ему напоминавшие бусинки крошечной водяной полевки. — Вид у тебя какой-то бледный.

— Здоров как бык. — Он зачерпнул еще малины. Его перчатки уже были в пятнах, как будто он только что кого-то зарезал. Как Мэгги это воспримет?

Дорин нежно похлопала его по руке.

— Не слушай, что народ болтает. Это сговор парней из маркировочного. Поглядим кто будет смеяться, когда выясниться, что это Кэмерон Уоллес наделал делов. Правда всегда вылезает наружу.

Зубы Мойры в искусственном свете сверкали, как маргарин.

— Жаль, что ты не ударил его сильнее, пока была возможность. Вчера вечером в девятичасовых новостях брали интервью у жителей Блэргоури. По их подсчетам, в этом деле участвовала половина Нижний Айлы. Одному Богу известно, чего понапишут о нас в «Кроникл».

Он опустил голову.

— Не стоит верить всему, что пишут в газетах.

Резкий стук в дверь заставил Элспет вздрогнуть.

— Мы закрыты, — крикнул Мунго, возвращаясь из кухни. Он понуро присел за барную стойку. — Сказали, что уже поздно отменять заказ.

— Так будет продолжаться весь день, — нервно произнес Кэмерон. — Нужно пойти в какое-нибудь другое место. Пока хуже не стало.

Раздался еще один резкий стук, за которым последовал скрежет дверной ручки.

— Это я, балбесы, — крикнула с улицы Альпина. — Откройте чертову дверь.

Отперев дверь, Мунго отошел в сторону, но Альпина так и осталась стоять на пороге.

— Быстрей давай, — проворчал Мунго. — А то еще кто-нибудь сейчас явится.

Застывшая Альпина сжимала в руке «Кроникл».

— Они выяснили кто это был.

Элспет поднялась на ноги.

— Кто?

— Они подтверждают это и все такое. — Она тряхнула головой, как будто это было слишком для нее.

— Да кто же это? — повысила голос Элспет.

— Весь универмаг только и говорит об этом. Еле выбралась.

— Кто это был? — Сделав шаг вперед, она попыталась схватить газету, но Альпина не дала.

Последовала ужасная пауза.

— Броуди.

Он аж подскочил, когда печально взвыла сирена, ознаменовав перерыв на утренний чай. Уже? Обычно казалось, что он ждал целую вечность. Броуди медленно стянул перчатки. Он ни за что не пойдет в столовую. Он стоял снаружи и пытался очистить голову от шума, причиной которого была бессонница ночью.

Когда дверь раздевалки резко хлопнула у него за спиной, группа курильщиков сразу же притихла. Одна из них выпустила длинное ядовитое облако дыма, которое окутало его, а потом стряхнула пепел, не сводя с него глаз. Он бросился прочь. Ему всего-то и хотелось, чтобы этот день поскорее закончился, и он мог бы вернуться домой и быть с двумя самыми важными для него людьми.

Побродив по коридорам, он остановился, глядя на безжалостные картонные стены и серый фабричный ковер впереди. Где же он, черт возьми? Сзади послышались негромкие голоса. К нему приближались двое мужчин в белых халатах. Управленцы. Он повернул за ближайший угол, но все еще слышал их. Вроде бы они даже стали еще ближе. Взявшись за первую попавшуюся ручку, он почувствовал холод и быстро закрыл за собой дверь. Когда он повернулся, в груди у него защемило. Столовая.

— Броуди, зачем ты это сделал?

Это был Энди Брейди из школы, поднимающийся на ноги.

— Что сделал? — Это было все, что пришло ему в голову.

Энди схватил экземпляр «Кроникл» с соседнего столика, за которым сгрудились люди, читая его, и поднял газету вверх. Там четкими буквами на могильном камне был напечатан заголовок: «Ошеломительное признание последнего ловца жемчуга в Шотландии».

Все больше голов поворачивалось в его сторону.

— Как тебе вообще пришло в голову совершить такое злодеяние? — спросила женщина-мешалка, поднимаясь.

Когда перед ним начала собираться толпа, он сделал шаг назад, нащупывая дверную ручку.

— Поверить не могу, что еще вчера ты стоял здесь и на голубом глазу врал нам, что это был не ты, — сказала Дорин. — Ты позволил всем думать, что виновником был один из них. Почему ты нам наврал?

Он сглотнул. Похоже он разочаровал ее.

— Весь мир смотрит на Нижнюю Айлу и из-за тебя думает, что мы — кучка мошенников, — сказала Мойра. — Тебе ни за что не должны были давать здесь работу.

— Дело не только в Нижней Айле, — крикнул мужчина из бухгалтерии, обещавший помочь разобраться с налоговым кодексом. — Вы только подумайте какой он урон нанес всей Шотландии. Об этом будут судачить много лет.

— Уверен, что это был ты?

Стагли. Как же он хотел, чтобы злодеем оказался Кэмерон.

Дальше полетели возгласы с издевательствами и насмешками. Толпа напирала. Он попытался сделать еще один шаг назад, но уперся пятками в дверь.

— Мы можем лишиться бизнеса и работы, и все по его вине, — выкрикнула высокая тощая женщина в голубых очках.

Все они ненавидели его.

— Броуди, скажи хоть что-нибудь.

Он уже не мог разобрать, кто говорит.

— Мне очень жаль. — Это прозвучало нелепо.

— И это все, что ты можешь сказать?

— После того, что натворил, — подала голос Дорин. — Маловато.

— Бедняжка Элспет, — сказала Мойра.

Он сделал это ради нее и ради Мэгги. Для них обеих.

— Она ведь не знала, да? — спросил Энди.

Он ткнул в них пальцем, поворачивая дверную ручку.

— Не вздумайте втягивать ее в это. Она ничего не знала.

— Дьюи хочет поговорить, — сказала женщина из приемной, появившись рядом с ним за сортировочным столом.

Слава Богу. Он больше не мог выносить наказание молчанием. После перерыва на чай Мойра и Дорин стреляли в него взглядами, обжигающими холодом похлеще ягоды, в которой он копошился. Ну хоть Дьюи не испытывал к нему отвращения. Он примет предложение присоединиться к нему в джакузи сегодня вечером и принесет пару бутылок вина. Он даже против фондю возражать не станет.

Устроившись на том же стуле, что и вчера, Броуди наблюдал, как Дьюи изучал свой степлер. Устав ждать, когда Дьюи заговорит, Броуди осторожно поднял серый носок, который все еще лежал на столе.

— По-моему, это все-таки мой, — сказал он, внимательно осматривая носок. — Я узнал дыру.

Сложив на животе крошечные ручки, Дьюи начал раскачиваться взад-вперед в своем кожаном кресле.

— Так больше продолжаться не может.

— Я куплю новые прищепки для белья.

— Я просто не понимаю.

Броуди пожал плечами.

— Ветрено было.

— Вчера ты сидел на том же месте и клялся, что это не ты. Я заступался за тебя в прямом эфире.

— Только сегодня утром, когда я нашел второй, понял, что это мой.

Дьюи взял ручку и начал перекидывать ее между двумя пальцами.

— И до меня не доходит, какого черта ты это сделал.

— Так случилось. Вывешиваешь носок и думаешь, что, когда вернешься, он будет висеть там же.

— Журналисты звонили все утро. Даже Янки засуетились. СИ-ЭН-ЭН дважды зазывали на интервью — Америка наш самый большой рынок сбыта.

Молчание.

— Ты понимаешь, что это значит?

Броуди поднял руки.

— Безусловно.

Дьюи медленно поднялся на ноги.

— Кстати, Шона только что звонила по поводу джакузи.

Он приподнял брови.

— И?

— Лучше нам повоздержаться. Что-то там с дисбалансом химических веществ.

— Я все равно не смог бы, — сказал он, махнув рукой. — У меня только плавки. — Он поднялся и схватился за дверную ручку.

— Броуди, — сказал Дьюи с улыбкой, выходя из-за стола. Должно быть, он передумал. Теперь Броуди не придется говорить Элспет, что он потерял работу в довершение всего. И все наладится.

— Вот, — сказал Дьюи, вытягивая руку. — Ты забыл носок.

Он тщательно вытер сапоги мертвой женщины бумажным зеленым полотенцем, затем поставил их обратно под вешалку — носки к носкам, пятки к пяткам. Впервые оставшись один, когда он неловко расстегнул пуговицы темно-синей куртки, то заметил белый кардиган на своей вешалке. Он перевесил кофту, передвинув на крючок, и повесил свою куртку. Как он объяснит свое увольнение Элспет?

Когда он вышел, порыв ветра принес с собой знакомый запах сосен. Он инстинктивно поднял глаза и посмотрел на небо. Какая погода их ждет? Только кружево облаков. Все образуется, само собой. Он пойдет домой и приготовит на вечер цветную капусту в сыре, а когда Элспет вернется с работы, они все вместе отправятся на прогулку в лес. Он пораспрашивает Мэгги различает ли она еще крики птиц. А может и Элспет еще это помнит.

— Вот он! У двери.

За воротами стояло еще больше журналистов, чем вчера. У некоторых на плечах висели телекамеры, другие целились в него большими длинными объективами.

— Броуди!

— Зачем ты это сделал?

— Из-за денег, да? А твоя семья была в курсе?

Тяжелая дверь захлопнулась за ним, и он поспешил по коридору. Должен же быть другой выход. В итоге он обнаружил, что шел мимо производственной кухни. Он остановился. Можно было бы вылезть в окно, на задворки и перебраться через
ограду. Если пересечь поля, то он окажется дома с пивом в руке еще до того, как снаружи поймут, что он ушел.

Он прижался ухом к двери. Никого. Бросив взгляд вправо-влево, он набрал код и повернул ручку. Дверь не открылась. Он попробовал еще раз. Тот же результат. Должно быть, что-то напутал в цифрах. Наконец, с третьей попытки он попал внутрь.

Он обеими руками приподнял жалюзи и выскользнул из окна. Раздался крик. Кто-то с фотоаппаратом спешил к нему. Похоже один из фотографов проник на территорию. Теперь они с громким топотом все неслись к нему, как лагерная стража, преследующая сбежавшего военнопленного. Он подбежал к забору и, стал карабкаться по нему. Единственное, что он слышал, это щелчки камер, которые сейчас больше походили на стреляющие ружья.

У нее разболелись пальцы в тесных резиновых сапогах, после долгого бега и в библиотеку Мэгги вошла прихрамывая, таща тяжелый набитый книгами рюкзак. Здесь целый день можно прятаться за полкой, и никто тебя не найдет. Ни Франкенштейн с его дурацкими блестящими глазками, ни люди, весь день звонившие в дверь, ни полиция, которая наверняка арестует ее, как только станет известно, что она сделала.

— Видела тебя на днях в газете. — Когда она заговорила родинка у Орлиной пасти пришла в движение.

Мэгги уставилась на темные вьющиеся волосы библиотекарши. Все говорили, что она носила парик, но Мэгги никак не удавалось разглядеть его границу на лбу.

— Это ведь твой отец, да? Профессиональный ловец жемчуга?

— Я хочу продлить ту, что сверху. — Она толкнула стопку библиотекарши через стол.

Орлиная пасть просмотрела первые страницы всей стопки.

— Просрочены. Все до единой. Придется заплатить штраф.

— У меня нет денег.

— Наверняка же есть карманные.

— Я их уже потратила.

— На что?

— На чипсы с маринованным луком.

Орлиная пасть принялась штамповать книги, словно хотела раздавить уховертку.

— Боюсь, пока не будет оплачен штраф, никакого продления.

— Но я не дочитала «Маленьких женщин». Мне нужно ее переоформить.

— Это против правил.

Она должна была дочитать книгу.

— А как же Бет?

— Прошу, говори тише.

— У нее скарлатина. Она может умереть в любую минуту. А с ней нет рядом ни мамы, ни папы.

— Если ты не понизишь голос, мне придется попросить тебя уйти. У действий всегда есть последствия. Спроси у папы, ему найдется что рассказать об этом.

Глупая тётка. Заладила папа, да папа. Она схватила рюкзак, подошла к детской литературе и вытащила еще один экземпляр. Сидя, скрестив ноги, в отделе военной истории, прислонившись спиной к полке с книгами о Второй мировой войне, она нашла страницу, до которой добралась вчера вечером, и опустила голову.

Через мгновение что-то заставило ее поднять глаза. Рядом с ней стояла пара волосатых мужских ног. Отец Саманты Грей выбирал книгу. Ведьма ведь не с ним? Девочка поднялась на ноги, но было уже слишком поздно. Вот и она собственной персоной со своими ужасно длинными волосами и зелеными глазами, таращится прямо Мэгги в лицо.

— Сейчас разревешься.

— Не собиралась.

— Еще как собиралась. — Она ткнула ее в лицо. — У тебя щеки краснючие. Чего читаешь?

Ведьма подняла роман.

— У Бет скарлатина.

— Ей становится лучше.

Мэгги улыбнулась.

— Почитай продолжение, «Хорошие жены». Она там умрет.

Не говоря ни слова, она положила книгу обратно на ближайшую полку.

Саманта Грей подбоченилась одной рукой.

— Это же все не взаправду, ты же понимаешь.

— А я и не говорила обратного.

— Значит, ты расстроилась из-за своего папки.

Послышался стук каблуков, и в конце полки появилась Орлиная пасть.

— Девочки, говорите тише. Я не буду больше повторять.

Они молча смотрели, библиотекарше в спину, пока та не скрылась из виду.

Саманта Грей с коварной улыбочкой повернулась к Мэгги.

— На этот раз его точно арестуют.

— Он не собирался убивать Кэмерона Уоллеса. Это вранье.

— Тупица, его посадят за то, что он положил жемчужину в раковину и пытался всех убедить, что она из Айлы.

— Это был не мой папа.

Она ткнула ее пальцем в грудь.

— Тогда почему в газете его уродливая физиономия и статья с признанием?

Какой ужас.

— Это был не он.

— Он. Сам сказал. И теперь все его ненавидят, правда не так сильно, как тебя. — Она подалась вперед. — Дауниха!

Ее пустой рюкзак подпрыгивал на спине, когда она бежала по главной улице. Перед глазами все плыло от обилия слез. Саманта Грей сказала неправду. Папа не мог признаться в этом — ведь он ничего не сделал. И почему Орлиная пасть запретила ей ходить в библиотеку? Это ведь Саманта Грей прокричала обзывательство, а не она.

— Мэгги!

Она остановилась, тяжело дыша, пытаясь найти источник знакомого голоса.

— Где ты пропадала? — спросила мама, стоя у входа в магазин с сумкой для покупок. — Я думала, ты сегодня у миссис Уоллес.

— Нигде.

Мама прижала ладонь к ее щеке.

— Что случилось?

— Ничего.

— Кто-то что-то тебе сказал? Про папу?

Мэгги помотала головой.

— Заскочим за хлебом, а потом домой. У меня сегодня выходной. Можем побыть дома, подальше ото всех. Пособираем пазлы.

Когда они вдвоем вошли внутрь, покупатели, разговаривавшие с мамой Элис у прилавка, умолкли. Мама схватила ее за руку, повела по проходу и взяла буханку хлеба.

— Ты не то взяла.

— Какая разница. — Мама направилась к кассе.

— Он темный.

— Идем отсюда.

— Но мы же всегда едим белый.

— Пора домой.

Покупатели в молчании расступились, мама поставила хлеб на прилавок. Почему все на них пялятся?

— Скажи Элспет, о чем только Броуди думал? — заговорила мама Элис. — Я назаказывала товара, который теперь не раскупится. Все разъезжаются.

Мама порылась в кошельке в поисках мелочи, но потом протянула пятифунтовую банкноту.

— Должно же быть объяснение.

Молчание.

Мама так и стояла, протягивая деньги, опустив взгляд в пол.

— Элспет, ты ведь ничего не знала, да? Ей Богу, надеюсь, что ты не приделах. Скорее всего, место это придется продать.

— Сдачу оставь себе, Несса. — Взяв ее за руку, мама направилась к двери.

Они уже почти добрались до конца главной улицы, когда к ним подбежал мужчина с ужасной бородой, изготавливавший гробы.

— Не на работе? — спросил он маму.

Дебильный вопрос, потому что вот она, стоит прямо перед ним.

— У меня выходной.

— Слыхал кафешка закрылась.

— Завтра откроется, даже с обновленным меню.

— И ты все еще будешь там?

Мама нахмурилась.

— А с чего бы должно быть по-другому.

— Да так, просто спросил.

— Меня не уволили, если вас это интересует.

Теперь две женщины, шедшие в их сторону, остановились и зашептались между собой.

— Должно быть, тот еще шок.

— Алан, если ты таким образом пытаешься выяснить знала я или нет, так вот: я не знала. Об этом судачат? Что я с самого начала была в курсе?

Ей хотелось домой.

Он поднял руки, будто сдавался.

— Только не я.

— Дикость какая. Что дальше? Решат, что это Мэгги сделала? Кто распространяет эти слухи? Я хочу знать.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒