От автора 6 страница

— Не, он ведь у Броуди в следующем месяце, — ответил Алан. — Настаивает, что ему будет сорок три.

— Сорок три? — переспросил Дьюи. Благодаря своему южно-уэльскому акценту всегда казалось, что внутренний шов штанов неустанно щекочет ему ноги. — Да ладно, Броуди. Видал я твоих ровесников, они выглядят помоложе. Так чего празднуем? Остальные уже в пути. Шона только что позвала весь универмаг.

— Кэмерон, покажи ему, — сказал Мунго.

— Иисус прослезился. Где ты ее раздобыл, Броуди?

Не в силах разобрать слова, он перевернул еще одну страницу.

— Это был не Броуди, — сказала Фиона. — Кэмерон ее нашел.

— Кэмерон?

— Новичкам везет, — сказал Алан. — Вот почему надо отметить это событие должным образом. Передавайте эти бокалы по кругу. Там, еще есть. Я только что положил несколько бутылок в холодильник. Вот ты где, Броуди.

— А не могу я просто выпить пива?

— Где ты, черти тебя дери, ее откопал? — воскликнул преподобный Максвелл, беря бокал с шампанским, который Алан предложил Броуди.

— В Айле, — ответил Кэмерон. — Сам поверить до сих пор не могу. Мы только-только набили мидиями мешки и пошли обратно, потому что грозилась начаться буря, и тут бац, встретили Броуди с Мэгги.

— Что ж, Броуди, ну зато, ты потом можешь всем говорить, что был там.

Броуди же не отрывал глаз от газеты. У него было такое чувство, будто кто-то нарочно переставил буквы в словах, чтобы он не мог понять смысла написанного.

— А потом разразилась буря. В любую минуту в нас могла попасть молния. Видели бы вы этот ливень.

Дальше в ход пойдет ведро.

— Полило как из ведра. Поэтому мы сгребли все раковины, потому что больше нельзя их оставлять на берегу. Убивать их незаконно.

Будто он знал этот закон.

— В общем, мы бежали до самого моста, пока река поднималась все выше и выше, чуть ли из берегов не вышла. Если бы мы в нее свалились, то поминай как звали. Сроду не видел такой бури.

Разве что в Бахрейне.

— Разве что кое-где в Бахрейне. Короче, в итоге мы забежали под мост и начали открывать раковины.

Ага, типа это была его идея.

— Короче, мы пережидаем дождь, а тот всё хлещет, и я открываю эту самую мидию, в надежде, что хоть эта не станет просто ужином, как увидел что-то внутри.

Он умолк и обвел взглядом собравшихся. Все замерли, не отрывая глаз от Кэмерона.

— А потом я взял спичку и начал шуровать ею в раковине. И угадайте, что случилось потом?

Театр одного актера развернулся во всю мощь.

— Эта потрясающая большущая жемчужина упала мне на ладонь. Свалилась словно яйцо с неба. Я глазам своим не поверил. Да и сейчас с трудом верится.

И ему не верилось. Девятнадцать лет он гонялся за этой жемчужиной. Она была его. А он даже не смел взглянуть на нее.

— Божечки! Ну надо же. Сколько она стоит? — раздался из толпы голос Шоны.

— Броуди, что скажешь? Сколько она стоит — спросил Алан.

— Сколько, по-твоему, Броуди? — это был Мунго.

— Ой да ладно, наверняка у тебя есть идеи, — сказала Фиона.

— Уж ты-то лучше всех знаешь.

Мунго снова толкнул его локтем.

— Цена от много зависит. — Он придвинул свой пустой бокал еще ближе к Алану.

— Например? Назови, — выкрикнул Стагли. Он стоял у дальней стены. Бар был забит людьми под завязку.

— Размер.

— Громадный, — выкрикнула Альпина.

— Цвет.

— Белая с красивым розовым отливом.

Фиона.

— Форма.

— Круглая, как бильярдный шар.

Несса.

— Блеск.

— Да преподобный Максвелл мог бы причесаться, глядя в нее, — сказал Алан. — Если бы ему было что причесывать.

— Изъяны.

— Абсолютно никаких, — отозвался Кэмерон.

— И от того, что это за вид жемчуга.

— Это шотландская речная жемчужина, болван, — сказал Мунго. — Только что выловленная из Айлы.

Молчание.

Все уставились на него. Броуди стал пробираться к двери, и ему чудилось, что он будто плывет сквозь толщу воды. Оказавшись там, он обернулся. Как будто забыл, как дышать.

— Около восьмидесяти тысяч фунтов.

Броуди нащупал стакан на прикроватном столике и залпом выпил застоявшуюся воду. Было чуть больше половины одиннадцатого. Что, черт возьми, с ним такое? Он всегда подскакивал по субботам с утра пораньше, чтобы отправиться на поиски жемчуга, не взирая на количество выпитого накануне. А прошлым вечером он всего-то прикончил остатки початой бутылки виски в своем сарае. Во всяком случае, вспоминалось только это. Он даже не сразу осознал, что Элспет ушла на работу. Сегодня был ее последний рабочий день. Броуди просто лежал в кровати, когда она поднялась, вновь погружаясь в сон, надеясь, что, когда он в следующий раз проснется, все окажется неправдой. Но он то и дело вспоминал ту прекрасную жемчужину, упавшую в ладонь Кэмерону, и с каждым разом сердце кололо все больнее и больнее.

Он прислушался. Ничего, кроме бодрого тиканья часов. Мэгги, должно быть ушла поиграть с подругой. Ну хотя бы дочка не увидит, как поздно он сегодня встал. Позорище. Он откинул одеяло и натянул халат. Может, если он что-нибудь съест, сердце перестанет ходить ходуном. Бутерброд с поджаренным яйцом и литр кофе вполне себе сгодятся. Он рывком распахнул дверь. Мэгги. Она сидела на полу, обхватив колени руками, и смотрела на него снизу вверх.

— Фрэнк у вас?

— Я бы услышал, как его уши волочатся по ковру. — Он прошелся по все еще влажному полу и направился в ванную. — Ты уже позавтракала? — спросил он с зубной щеткой во рту.

— Как думаешь, куда он делся?

Он вытер губы полотенцем для рук и начал спускаться по лестнице.

— Объелся кабеля и отсыпается сейчас где-нибудь.

— Может быть, ему здесь не понравилось, — сказала она, перегнувшись через перила, — и поэтому он ушел.

— Скорее всего ему стыдно показываться нам на глаза, потому что больше никто не может смотреть телевизор из-за него. Черт, даже новости.

— Может он вернулся в зоомагазин?

— Сомневаюсь. Ему пришлось бы добираться автостопом, но вряд ли кто-то в здравом уме его подвезет.

— Тогда почему я не могу его найти? — спросила она, следуя за Броуди на кухню, где тот открыл дверцу холодильника.

— Кто съел все яйца?

— Не Фрэнк.

— Но кто-то же их все-таки съел. Не могли же они просто укатиться. — Он включил чайник, выдвинул ящик и начал рыться в инструкциях по эксплуатации устройств, сломавшихся тысячу лет назад, в размотавшемся клубке веревки, которая непременно когда-нибудь пригодится и отверток, которые всегда были крестовыми, когда нужна плоская и плоскими, когда нужна крестовая.

— Где мой аспирин?

— Поможешь его найти?

Он задвинул ящик.

— Наверное кончился.

— Пожалуйста?

Придется обойтись мармайтом*, потому что с сыром ситуация наверняка весьма печальна.

— Чем ты завтракала?

Молчание.

Он полез в шкаф за банкой кофе и положил в кружку четыре ложки.

— Тебе надо что-нибудь съесть.

— Думаешь дело во мне?

— Кто съел все яйца?

— Почему Фрэнк ушел?

Он ткнул в нее пальцем.

— Фрэнк не покидал дом.

— Скорее всего я ему не понравилась, вот он и ушел.

Она смотрела на него снизу вверх (над верхней губой у нее красовались усы от сока), как будто это был конец света.

— Вот что, мы его выманим. Какая у него любимая еда?

— Кабель от антенны.

— А помимо?

— Корзина для белья.

— Совсем другое дело. Корзина для белья значит. А еще?

Она приподняла брови.

— Твои тапочки.

— Ради такого можно ими пожертвовать. Есть что-нибудь еще?

— Ножки кухонного стула.

— Славно. А еще?

Она сжала губы, словно не решалась произнести это вслух.

— Ну что?

Она уставилась в пол.

— Ну говори уже.

— Ему очень нравится жевать твои кальсоны на сушилке.

— Мои кальсоны? Только не говори, что белые. Те, самые удобные и утепленные.

Она медленно кивнула.

— Ну знаешь ли, это форменное хамство. Им итак недолго отведено жить на свете. А после его зубов — всё, пиши пропало.

Скорчившись возле дивана, сжимая в руках палку для мидий, он начал ощущать, что благодаря долгому неподвижному нахождению в неудобной позе, в тело впились тысячи иголочек. Теперь он не мог пошевелиться, даже если бы захотел. Он уставился на свое жалкое белье, висевшее на леске в нескольких дюймах от ковра. Как до этого дошло?

— Мы ждем уже целую вечность, — прошептала Мэгги, прижимаясь к нему. — Когда Фрэнк выйдет?

— С минуты на минуту мы услышим стук его огромных мохнатых лап. Зуб даю.

— Ничего, если я выйду, когда он вернется?

— Куда?

Молчание.

А ведь он только и хотел, что кофе выпить. Ну почему жизнь такая сложная штука?

— Что будет, если он не выйдет?

— Кролик сам себя выдаст, поверь мне. Как только его заметишь, дай знать, чтобы я убрал приманку. Меня очень беспокоят следы от зубов.

Прошло восемнадцать минут, но по-прежнему ничего не происходило, если не считать боли в обеих ногах, от которой появилась резь в глазах.

— Может ты подергаешь штанами, чтобы он обратил на них внимания? — сказала Мэгги.

Раздался звонок в дверь.

— Я открою. — Она встала до того, как он вызвался добровольцем. Он мог бы пока поставить чайник. Сделать несколько тостов.

Послышались голоса, затем хлопнула входная дверь, и наступила тишина. Он начал потрясывать кальсонами. Ради Мэгги. Ради Фрэнка. Ради всей Шотландии.

— Тут какая-то женщина хочет тебя видеть, — крикнула Мэгги из дверного проема.

— Не веди ее сюда. — Он замахал кальсонами энергичнее. — Я буду через минуту. Он вот-вот выйдет.

Но тут он что-то заметил краем глаза. Рядом с Мэгги стояла молодая женщина. Она медленно обводила взглядом вещи, сваленные на полу: его полуизгрызенные тапочки, кухонные стулья с ободранными ножками и плетеная корзина для белья без уголков. А потом она уставилась на его кальсоны, свисающие с удочки, как белый флаг, испещренный минометным огнем.

Она улыбнулась, словно за окном всегда стояло лето.

— Вы Броуди Макбрайд? — спросила она с английским акцентом.

Он встал за софой, чтобы ей не видно было его пижамных штанов.

— Ага.

— Я — Эйлса Браун из «Перт и Кинросс Кроникл». Можно вас на пару слов?

А он даже не причесан.

— О чем пойдет речь?

— О жемчужине. О той, что нашел мистер Уоллес.

Прим. переводчика: *Moë t & Chandon (/moɛ t‿ e ʃ ɑ ̃ ˈ dɔ ̃ /; «Моэ Шандон» или «Моет Шандон») — один из крупнейших мировых производителей шампанского. Был основан в 1743 году Клодом Моэтом, в настоящее время владеет 1190 га виноградников и производит примерно 26 миллионов бутылок шампанского в год.

**мармайт — питательная паста для приготовления бутербродов и приправ

Женщина вновь уставилась на его белые кальсоны. На самом деле, они были скорее поношенно-сероватого цвета, если рассматривать их столь же пристально, как это сейчас делала журналистка. Он поднялся.

— По-моему, чайник только что вскипел.

Потуже затянув пояс халата, чтобы тот больше не распахнулся, он направился на кухню. Что она подумала о нем: середина дня, а он все еще в пижамных штанах? Он замер в дверном проеме. Нижние шкафы были открыты, а кастрюли и сковородки разбросаны по всему полу. Помимо этого, грязное белье было вытащено из машинки и теперь грудой валялось рядом с ней. От увиденного у него еще больше разболелась голова. Должно быть это последствия охоты Мэгги за Фрэнком, пока он ходил за удочкой.

— Генеральная уборка, — сказал он, небрежно махнув рукой. — Немного рановато. Или поздновато, в зависимости от того, как вы на это смотрите. Давайте выйдем на улицу.

Садовая мебель была все еще мокрой, включая подушки. Оставался еще его сарай, хотя до сегодняшнего дня туда позволялось входить только Элспет и Мэгги. Предложив ей стул, он встал у стены, чувствуя шероховатость дешевой древесины. Она достала блокнот и ручку из ярко-красной сумочки. Ее глаза, которые были гораздо бледнее, чем у Элспет, задержались на вырезках из газет, потом скользнули к папиной палке для мидий, стоявшей в углу, на которой висела его твидовая кепка.

Мэгги плохо пряталась возле дверного проема. Он не мог попросить ее приготовить им кофе, ведь ей не унести две чашки, а он не хотел подвергать дочь подобному испытанию на глазах у незнакомки. И вообще, почему эта-как-ее-там-звали пришла сюда? Меньше всего ему хотелось говорить об этой жемчужине. Он уставился на ее босоножки. Какие опрятные пальчики. Не стоило обращать внимания. Раньше Элспет нравилось, когда он целовал ее пальцы.

— Я так поняла, что вы были рядом с мистером Уоллесом, когда он нашел жемчужину.

Даже в ее голосе присутствовало некое свечение.

— Откуда вы об этом узнали?

— Кто-то позвонил в газету.

Наверняка это был Кэмерон, после того, как вдоволь наотмечался.

— Люди говорят, что на их памяти это самая большая речная жемчужина, найденная в Британии. Это верно?

Мэгги стояла в дверном проеме.

— Папа, ничего, если я уйду?

Репортер собиралась написать об этом в газете. Теперь все узнают о его никчемности.

— Ну так что? Самая большая?

Он отвел взгляд.

— Я особо не приглядывался.

— Мистер Уоллес сказал, что вы с дочерью были вместе с ним под мостом, когда он ее нашел.

— Свет был так себе, да я и не близко к нему стоял.

— Да ладно вам, мистер Макбрайд, — весело сказала она. — Вы же эксперт. Так самая большая или нет?

— Пап, мне нужно уйти.

Женщина убрала с глаз прядь светлых волос.

— Говорят, что именно это вы всем сказали вчера.

У него перед глазами так и стояло видение: как жемчужина падала на ладонь Кэмерона. Внутри что-то оборвалось, и он опустил глаза в пол.

— Я никогда не видел ничего подобного по размеру и качеству.

— А можно узнать, сколько вы уже занимаетесь этим ремеслом?

Он помедлил.

— С пяти лет. Папа пристрастил. Впервые взяв по весне. Желтые нарциссы уже отцвели. Я тогда нашел белую, каплевидную такую. — Он почти поверил в это.

Она оторвала взгляд от блокнота.

— А что вы почувствовали, когда впервые увидели жемчужину мистера Уоллеса?

Как будто кто-то вырвал у него все внутренности, выбросил на берег и поджег.

— Может, мне приготовить нам кофе?

— Так говорите с пяти лет? — Она склонила голову набок. — Я бы испытала опустошение.

Он погрозил ей пальцем.

— Только не вставляете это. Удивление. Вот это вставьте. Я удивился.

— Как думаете, каковы шансы найти такую? Миллион к одному?

Его потянули за руку.

— Пап! Мне правда нужно уйти. Прямо сейчас.

Он едва мог вынести эти слова.

— Больше.

— И еще вы вроде бы говорили, что жемчужина стоит восемьдесят тысяч фунтов. Чертовски высокая цена для жемчуга.

— Так вы сказали вас зовут Элисон?

— Эйлса.

— Осторожно. — Он выдвинул ящик стола и достал янтарную жемчужину, которую хранил в течение многих лет на случай непредвиденных обстоятельств. — Вот, взгляните. — Он бережно опустил ее на ладонь. — Это шотландская речная жемчужина. Ничего подобного вы больше нигде в мире не увидите. Посмотрите, как играет свет на ее поверхности.

Они молча уставились жемчужину.

Вернув ее в ящик стола, он постучал по стене.

— Видите это?

— Подозрительно похоже на карту Британии.

— Одной из причин вторжения Юлия Цезаря в 55 году до нашей эры было желание прибрать к рукам наш жемчуг.

Похоже он ее заинтриговал, потому что журналистка вновь взялась за ручку.

— К двенадцатому веку шотландский жемчуг продавался уже по всей Европе.

Она склонила голову, записывая.

— Королевские особы всегда любили наш жемчуг. — Он начал мерить шагами крошечное пространство. — В 1620 году в Абердиншире была найдена огромная жемчужина, которую подарили Якову VI, и вот на следующий год Тайный Совет Шотландии издал декрет о том, что жемчуг, найденный в пределах королевства, принадлежит Короне, и в нескольких графствах были назначены смотрители жемчужного промысла.

Ручка журналистки все еще двигалась, но он уже не мог остановиться.

— К счастью, в 1642 году Королевская Хартия предоставила шотландским простолюдинам право добывать жемчуг. — Он постучал пальцем по столу. — Хартия все еще действует. Не забудьте об этом упомянуть. Что она все еще действует.

— Вы не могли бы говорить помедленнее?

Он расхаживал взад и вперед.

— На третью годовщину их свадьбы принц Альберт подарил королеве Виктории брошь с шотландским жемчугом в память об их первом визите в Шотландию в 1842 году.

Она перевернула страницу.

— Минуточку.

— А теперь как обстоят дела? В Англии, Уэльсе и Ирландии. — Он ткнул пальцем в эти страны на карте. — Даже и рассказать-то особо нечего. Если в Ирландии дела еще туда-сюда, то в Англии и Уэльесе протекает всего одна река со здоровой репродуктивной популяцией. Значит, остается Шотландия. — Он с такой силой ударил по Шотландии на карте, что журналистка даже подпрыгнула. — У нас половина пресноводных мидий от всей популяции в мире.

— Половина? — Она снова опустила голову.

— И что же за балаган здесь устроили? — произнес он, уже чувствуя, что теряет самообладание. — Любители, приезжающие сюда по выходным, понятия не имеют, что искать, мидии истребляются тысячами. Они грудами вылавливают столетние раковины, в которых нет и намека на жемчуг.

Он оперся рукой на стол для собственной устойчивости.

— Их убивают, вскрыв ножом, и оставляют на берегу реки гнить и вонять. Это незаконно: убивать или ранить жемчужную мидию. Все это должны знать. Об этом столько писали в газетах. Но эти идиоты будто существуют в вакууме.

Перевернулась еще одна страница. Мэгги села в дверях спиной к нему.

— Я помню, как собирал мидии своими руками, их было так много.

— Вы продолжаете частить.

Головная боль становилась все сильнее.

— Сейчас люди ловят рыбу в водоемах и озерах с аквалангом. Что же это за извращение такое? Ловить рыбу подводным плаванием? — Он поднял руки, будто в ожидание ответа. От кого угодно.

Он попытался перевести дух, но гнев не отпускал, и посему он продолжил свою тираду:

— А еще ведь проводятся различные технические работы в реках, убивающие мидий.

— Что вы под этим подразумеваете?

— Строительство плотин и углубление водоемов. Но если вам и этого мало, то существует загрязнение окружающей среды. — Он ткнул себя пальцем в грудь. — Я здесь единственный, кто занимается этим промыслом на постоянной основе. Остальные давным-давно сдались. Им не удавалось найти столько жемчуга, чтобы заработать на нем и прокормить семью. Видите эти книги?

Он схватил одну из них и швырнул рядом с ней на стол. Девушка от неожиданности вздрогнула.

— Эти журналы начал вести еще мой прадед, Джеймс Макбрайд. Он был ловцом жемчуга самого принца Уэльского. — Броуди и сам услышал, как в его голосе прозвучали нотки обиды за предка. Да и сама речь для хижины выходила довольно громкой и пафосной, но он не мог остановиться. — В этих журналах описана каждая ценная жемчужина, найденная пятью поколениями нашей семьи. Но никто из нас не находил ничего, что соответствовало бы размеру и качеству этой жемчужины, судя по тому, что я видел. Да, можно найти большую жемчужину, но не такого качества. Другой такой находки не будет. При нынешнем-то положение вещей. Коллекционеры продадут собственных детей, чтобы заполучить ее. — Он протянул руки к журналистке. — Называйте свою цену.

Она смотрела на него с открытым ртом, словно не знала, чего от него ожидать в следующую секунду.

— Теперь вы понимаете, почему эта жемчужина стоит восемьдесят тысяч фунтов?

Тишина, если не считать его прерывистого дыхания.

— Вы должны были ее найти.

Он выдержал ее пристальный взгляд, а затем припал спиной к стене. Ну почему только она из всех, совершенно незнакомый ему человек, понимала это?

Ситуация определенно требовала выпить чашку чая. Он полез в буфет за пакетиком и бросил его в любимую кружку Элспет. Она будет дома с минуты на минуту, расстроенная тем, что осталась без работы. Именно поэтому он также приготовил ужин: макароны с сыром, в точности как она любила, несмотря на то, что голова час от часу болела только сильнее.

Но и этим дело не ограничилось: стоило журналистке уйти, как он отправился в парикмахерскую. Большинство мужей полагало, что их жены ослеплены любовью к ним, и не замечали, как те запускали себя. Удобные треники. Пивной живот. Наплевательское отношение к торчащим ушам и волосам в носу. Неудивительно, что их жены больше не хотели спать с ними. Он слышал все это, стоя за двумя толстыми дамами в очереди в универмаге.

Прошло семь минут. Он зашел в гостиную и выглянул в окно. Никаких признаков жены. Наверное, увязла на работе. Он остался стоять у окна. Прошло одиннадцать минут. Может стоило позвонить в кафе и спросить, не ушла ли она. Просто на всякий случай, вдруг что-нибудь с ней случилось по дороге.

Двенадцать с половиной. Некоторые в городе носятся как оглашенные. Что если она лежит на дороге и ждет, когда кто-нибудь вызовет «скорую», а он сидит дома и складывает бумажные салфетки в дурацкие фигуры?

Он решил подождать еще пару минут. Если она за это время не вернется, он отправится на ее поиски.

Но когда он поставил на стол перечницу с солонкой, открылась входная дверь. В прихожей на тумбочку упали ее ключи. Заминка. Она снимала обувь. Через секунду она обогнет угол и предстанет перед ним. Вид у нее будет подавленный.

Она улыбалась. И на ней было надето то красное платье, которое ему всегда тут же хотелось с нее снять. Не слишком ли круто, для работы?

У Элспет вытянулось лицо.

— Я не видела твоих ушей с семидесятых. Хотя и сейчас вижу всего одно ухо.

— Дали скидку.

Она склонила голову набок, как это делают люди рассматривающие современное искусство, когда не понимают его.

— Я выбрал стажёра. Он болтался там предоставленный сам себе. Мне стало его жалко. — Он протянул ей чай, в надежде, что жена вновь улыбнется. — Только заварил.

— Спасибо. А вино у нас какое-нибудь есть? — Она открыла холодильник.

— Я ужин приготовил. — Он с торжественным видом указал на стол, на котором были разложены вилки и ложки для пудинга. Строго говоря, для Ангельского восторга вилка не нужна, ну да какая разница. А сложенные салфетки и впрямь походили на лебедей. Иной педант мог бы придраться и сказать, что они больше смахивали на верблюдов, но, по крайней мере, одна фигурка все еще стояла. И они по-настоящему ласкали взгляд, учитывая, что единственные салфетки, которые удалось найти, оказались остатками после Рождества. — Макароны с сыром. Твои любимые.

Она удивилась, словно это стало для нее новостью. Наклонившись, она заглянула в духовку.

Чем это таким пахнуло, подумал он? Она была пьяна.

— Симпатично. У нас случился длинный обед. Я позже поем. Может мне стоит прилечь сейчас.

— Обед?

— Да, в том новом шикарном французском местечке в Перте, о котором все только и говорят. Мне пришлось даже вернуться домой и переодеться.

— Значит Стагли всю команду сводил. Какой молодец.

— Кэмерон собрал нас всех. Отпраздновать.

— Твою безработность?

— Он купил кафе и попросил меня заняться его управлением. Больше мне не придется носить эту дурацкую форму. — Она снова улыбнулась.

Молчание.

— И он будет там с тобой?

— Где?

— В кафе.

— Кто?

— Он.

— Кто он?

— Кэмерон.

— Наверное. Пока мы не встанем на ноги.

Свеча в центре стола издала характерное потрескивание, когда он затушил фитиль.

— У Альпины все вернется на круги своя, если она продолжит плясать флиг не взирая на возраст. Все на автобусной остановке смотрели на нее, пока мы ждали такси, чтобы ехать домой.

Он сунул пакет с Ангельским восторгом обратно в шкаф между пакетиками со смородиновым чаем. А ведь он так ждал, когда она вернется домой.

— Мне очень жаль, что не ты нашел ту жемчужину. Кэмерон мне все рассказал. Вообще-то, даже несколько раз.

Он замер, все еще стоя к ней спиной. Послышался звук маленьких ножек, бегущих вниз по лестнице.

— Папа, уже готово? — спросила Мэгги. Она фыркнула. — Что за запах?

Боже. Макароны. Он рывком открыл дверцу духовки, затем снова закрыл ее и встал перед ней, скрестив руки на груди.

Элспет взяла что-то с подоконника.

— Кстати, а чье это? — С ее пальца свисал серый мешочек на шнурке. — Я нашла его в стиральной машинке. Может у кого-то выпал из кармана.

— Не мое, — выкрикнула Мэгги, появившись откуда не возьмись, и рванула вверх по лестнице.

— Мам! Кто все эти люди? — Она прижалась щекой к окну гостиной, чтобы лучше видеть. У парадной двери дома миссис Уоллес толпилось полно народу. — У некоторых еще и шесты с мехом на конце.

Мама подошла к окну. От нее чудесно пахло духами, что она недавно купила.

— Судя по всему, журналисты. Мохнатые штуки — микрофоны. Не знаю, что им тут понадобилось. Кэмерон в кафе, вешает ковер.

— Но вчера он был в газете. — Его большое дурацкое улыбающееся лицо и жемчужина украшали всю первую полосу «Кроникл». Это папа должен был быть на первой полосе. Они бы поместили его крошечную фотографию. Какую-нибудь старую.

Мама присмотрелась внимательнее.

— Некоторые из них, должно быть, из национальных.

— И что это значит?

— Крупные газеты.

— Крупные?

— В них пишут, что происходит по все стране. Не только в каком-то отдельно взятом месте.

Теперь все узнают.

— Видишь вон тот фургон? — Она постучала по стеклу. — Это же Би-Би-Си. Нам придется пойти в соседнюю комнату, чтобы посмотреть новости.

— Кэмерон ведь не собирается выступать по телеку?

— Не каждый день люди находят жемчужину такого размера. Так ты идешь со мной, чтобы помочь с покраской? Кэмерон сказал, что ты можешь выбрать цвет.

— Не хочется.

Она не сводила с них глаз. Почему же они все еще здесь? Если бы Фрэнк не пропал, она пошла бы в субботу утром к миссис Уоллес и объяснила Кэмерону, что он по ошибке взял одну из папиных раковин. Сходит-ка она к Элис. Ей сразу станет лучше. Она натянула резиновые сапоги, крикнула маме, куда идет, и направилась к выходу.

— Это ведь дом Кэмерона Уоллеса, верно? — выкрикнул один из репортеров.

— Он живет на следующей улице. Номер 171.

Она остановилась у дома Крукшенков. Когда ответа не последовало, она снова нажала кнопку, оставив палец на звонке. Мистер Крукшенк рывком распахнул дверь. Он был одет в клетчатую рубашку и коричневые штаны, натянутых до самых подмышек.

— Прости, Мэгги, я думал, что это один из тех через дорогу.

— Фрэнк здесь?

— Фрэнк?

— Он ест кальсоны. Только белые.

Мистер Крукшенк переступил с ноги на ногу.

— Здесь ли Фрэнк пожиратель подштанников?

— Одни из ваших подштанников могли сорваться с веревки. — Те, что самые большие на свете. Фрэнк бы их за милю увидел, и ни за что не смог бы устоять.

— А мама твоя знает, что ты здесь? — Он подался вперед и посмотрел вниз по улице в сторону их дома.

— Она тоже не может найти Фрэнка. Он удрал с папиными подштанниками. Когда мы вернулись, они уже пропали вместе с удочкой.

Он повернулся к лестнице.

— Мораг! — крикнул он. — Это Мэгги, девчушка из дома номер 33. Говорит, что некто по имени Фрэнк сбежал с трусами Броуди. С белыми. Видимо, после того, как они отправились на рыбалку. И она интересуется, может Фрэнк здесь.

В дверях с завернутыми в полотенце волосами появилась миссис Крукшенк.

— А как Фрэнк выглядит?

— Темные глаза. Усатый. Толстоват.

Она нахмурилась.

— По описанию напоминает Дьюи.

— Дорогая, это не может быть он, она же сказала, что его зовут Фрэнк. — Он покачал головой. — Прости, Мэгги, но мы его не видели. Мы будем держать двери запертыми. Пожалуйста, передай своему отцу, что мы надеемся на скорейшее возвращение к нему нижнего белья.

Когда она вошла в магазин, там уже стояли в очереди трое мужчин и женщина в резиновых сапогах. Мама Элис не должна оставлять магазин вот так. Кто угодно может украсть конфеты.

— Дама ушла, чтобы сделать мне бутерброд, — сказал первый мужчина в очереди. — Можно было подумать, что здесь все готово, но она сказала, что была не в курсе, что кто-то сюда должен был приехать. А чего она ждала, уведомления за две недели?

— Народу-то в округе должно быть немного, — сказала женщина.

— Я вас уверяю, здешний отель переполнен. Можно что-нибудь найти, только миль за десять отсюда. — Он развернулся к Мэгги. — Милая, а ты здесь живешь или тоже приехала попытать удачу?

— С чем?

— С поиском большой жемчужины, как у того загорелого парня.

Когда Броуди водружал лодку на крышу машины, в бутыльке из-под аспирина звякнули три жемчужины. Удача снова была на его стороне — он знал, что она вернется. Он решил, что большая жемчужина найдется в Айле, и оказался прав. Теперь все твердило, что и вторую вероятнее найти тоже здесь. Судя по вчерашней статье в «Кроникл», Кэмерон и Мунго не слишком-то усердствовали в поисках после, так что весь остаток дня он провел в Айле. Завязав узлы, он потянул за веревку, чтобы убедиться, что лодка надежно закреплена. Молния дважды ударяла в одно и то же место. Он уже видел такое.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒