ВЕРОЯТНОСТЬ РАЗУМА 7 страница

Обратив внимание на Джулиана, лурианцы проигнорировали его дочерей. Нет, они не пресекли их рождение, не сократили им жизнь, ничем не ущемляли в правах и вообще никак не вмешивались в симуляцию своих Моделей. Но в том-то и дело, что не вмешивались. Они выбирали только лучшие зерна, предоставляя остальному урожаю пропадать как ему заблагорассудится. Вероятно, Джулиан должен был излучать благодарность, что его, жалкую виртуальную субстанцию, решили принять в высшее общество. Вероятно. Уяснив, как обстоят дела с Извлечением, он ничего подобного не испытывал.

Синотея продолжала болтать, даже не подозревая, в каком именно русле протекают мысли ее собеседника. Она вела себя как юная девушка, желавшая эффектно показать себя в глазах нового приятеля. Собственно, таковой она по-своему и была, поскольку в симуляции годков ей насчитывалось всего ничего, а здесь она созреть еще не успела. Это объясняло ее игривые жесты, живую речь и непосредственное поведение. Чем и решил воспользоваться Джулиан.

— Значит, вы хотите создать здесь настоящую разумную жизнь? — будто невзначай осведомился он.

— Мои Радужные рыбки — уже почти такие, — не без гордости сообщила Синотея.

— Но разве вам это позволят? — вкрадчиво спросил Джулиан.

— Так для того меня сюда и направили! — рассмеялась Русалка, делая скидку на неосведомленность новичка. — Это моя практика в воплощении материи. И мой выпускной экзамен. Выйдя на уровень мастера, я окажусь в одном шаге от того, чтобы стать полноправным лурианцем. Тогда — прощай Колыбельная Локализация и здравствуй целый новый мир!

— Погодите! А мы сейчас разве не в нем?! Не в новом мире?! — опешил Джулиан. — Это что, тоже какая-нибудь симуляция?!

Синотея рассмеялась, озарившись радужными сполохами.

Привычная Джулиану Вселенная носила очень упорядоченный характер: планеты, звездные системы, туманности и галактики. Одно вращалось вокруг другого и при этом всегда находилось в едином физическом поле существования. Подлинное мироздание кардинально отличалось в бесконечности своего разнообразия.

Локализацией выступала некая обособленная часть мира — нечто вроде провинции в стране или континента в океане. Только в более развернутом виде. Локализация сама была полноценным миром, просто служившим какой-то цели. Для Моделей, проходивших Извлечение в Институте Моделирования Разума, предназначалась Колыбельная. В отличие от симуляции Юнисанциумов, она представляла собой реальный фрагмент реального же мироздания, с поправкой на специфику. В частности, она работала подобием теплицы, где новорожденные лурианцы росли и постигали себя, готовясь ступить в большую жизнь. И чтобы они случайно не наломали дров, в том числе сотворив стаи невообразимых монстров, их деятельность не выходила за пределы Колыбельной Локализации.

Джулиан обещал захаживать. В смысле, приходить к Синотее в гости. И он собирался сдержать это обещание как минимум по двум причинам. Живое общение с кем-то кроме Элайи — это уже хорошо, а если оно еще и продуктивное — то и совсем замечательно. Продуктивность же могла выражаться не только в теоретических познаниях, но об этом Джулиан хотел поразмыслить позднее, уединившись в своих апартаментах. Сейчас же его заботило то, как он туда вообще попадет. Пространственная дверь? Но она осталась в фонтане, а дороги, ведущей к нему, и след простыл. Спасибо, Гизмунд, удружил. Если бы не Радужная рыбка…

— А Гизмунд тут причем? — удивилась Синотея, поскольку часть мыслей новый знакомый выразил вслух. — Он же указал вам верное направление.

— Ну и где тогда дорога? Сюда я пришел, а ее не встретил, — кисло скривился Джулиан.

— Да лурианцам дорога вообще ни к чему! — рассмеялась Синотея. — Вы шли по ней просто потому, что так захотела Элайя. Так было удобнее путешествовать через лес привычным вам образом. И не более. Позднее вы сами сможете прокладывать себе путь как заблагорассудится, а сейчас… Сейчас дорога исчезла за ненадобностью.

— Конечно за ненадобностью. Мне же возвращаться-то некуда, да и незачем, — фыркнул Джулиан.

— Моя рыбка вас проводит, — предложила Синотея. — Я бы и сама прогулялась, да одна идея покоя не дает. Полагаю, вы меня понимаете.

О, да! Джулиан ее очень хорошо понимал. Погруженный в работу, он и сам не любил отвлекаться, исключая небольшие перерывы на отдых. Такие, как их нынешняя беседа, состоявшаяся на краю скалистого обрыва. Раскланявшись с Русалкой, он еще раз пообещал заглядывать в гости и удалился, ведомый радужным шлейфом ее проворной помощницы.

Сообразительностью рыбка явно не уступала собаке, причем, скорее всего, заметно ее превосходила. Она привела Джулиана прямехонько к фонтану, сделала вокруг него прощальный круг и упорхнула обратно. Джулиан помахал ей рукой, после чего этой же рукой шлепнул себя по лбу. Добраться до пространственных дверей было только первой частью проблемы. Что же касалось второй, то как воспользоваться их системой, если не знаешь куда идешь? Приведенный сюда Элайей, он не особо запоминал маршрут, несколько ошеломленный происходящим. Сейчас, напрягая память, он только и видел перед глазами, что два перехода через круглую комнату и коридор. Только хватит ли этого для успешного возвращения?.. Спросить было некого. Вторично призывать на помощь Джулиан не стал. Просто из принципа. Раз уж его тут бросили — пусть не выдвигают претензий, куда его там занесет. Немного потоптавшись на дорожке из лилий, он отбросил всякие колебания и вошел в дымку света.

А вот и коридор. Если тогда они свернули налево, значит, сейчас требовалось пойти направо. Так Джулиан и поступил. Отсчитывать двери не пришлось, поскольку в коридоре они с Элайей появились с торца. Уверенно дойдя до тамошнего проема, он снова шагнул в световую завесу и очутился в большой круглой комнате.

Путешествие застопорилось. В глазах Джулиана двери были абсолютно идентичны, а их здесь насчитывалась добрая сотня. Он, конечно, помнил, что пересечение комнаты состоялось не под резким углом, а примерно по диаметральной диагонали, но на этом его ориентиры заканчивались. Таким образом, навскидку ему годилось с полдюжины проходов, располагавшихся в дальнем правом секторе. И какая из них вела в его личные покои — да кто ж их разберет? Недолго думая, Джулиан сунулся просто наугад и был приятно удивлен, что попал с первого же раза. Хотя попал ли? Комната выглядела знакомо, за одним небольшим исключением. В ней отсутствовало все созданное Джулианом.

Разгадка оказалась проще некуда. Вернувшись в белую комнату, Джулиан сунулся в соседнюю дверь, а потом в ту, что за ней, и делал так до тех пор, пока не узрел свой макет и прочие творения. Элайя ведь упоминала, что круглое помещение соединяло персональные апартаменты Моделей. Судя по всему, как минимум часть из них носила единый изначальный характер, изменявшийся по желанию жильца. Что ж, такой подход практиковался даже в Юнисанциуме Джулиана, если припомнить типовые пригородные дома или квартирные планировки.

На террасе думалось куда лучше. Вид, открывавшийся оттуда во всей красе, будил творческую мысль и полет фантазии. В отличие от пространственных дверей, она была доступна Джулиану сразу. Там он регулярно и находился, возвращаясь в свою комнату чтобы поупражняться в воплощении. Эта терраса немного отличалась от той, самой первой, но очень на нее походила, да и располагалась где-то явно по соседству. Где именно — Джулиан так и не смог понять, но не особо и старался. Он предпочитал смотреть не на здание, сокрытое в особенностях перспективы, а в долину, неизменно завораживавшую взор. Смотрел он в нее и сейчас, только невидящим блуждающим взглядом. Его внутреннее зрение целиком занимали Гизмунд и Синотея, а также все с ними связанное.

Элайя появилась словно из ниоткуда. Вот ее только что не было и в помине, а вот она стоит у парапета слева от Джулиана и тоже смотрит в долину, будто не нагляделась за свою астрономически долгую жизнь. Ее серебристый наряд дополняли серебряного же цвета волосы, и только глаза отличительно мерцали фиалковым светом. Этот оттенок встречался у нее чаще всего и, вероятно, имел какое-то отношение к душевному укладу.

— Чем обязан счастью лицезреть вас снова? — едко осведомился Джулиан.

— Как вам понравились ваши новые знакомые? — пропустила его выпад мимо ушей Элайя.

— Они просто очаровательны! — тем же тоном произнес Джулиан. — И старина Гизмунд, хоть и странный, но очень открытый, и юная мастерица Синотея — прямо-таки образец умной и талантливой болтушки. Они, кстати, в затруднении никого не бросают, в отличие от некоторых. Полагаю, нас разлучили неотложные дела?

— Именно так, — спокойно кивнула Элайя. — ВАШИ дела, — выразительно прибавила она, искоса примечая, как подопечный едва не начал источать пары будто закипевший чайник.

Джулиан растерялся, отчего лавина слов так и не сотрясла воздух бурей отрицательных эмоций. Как это — ЕГО дела? Их он вроде бы улаживал сам, пока кое-кто своим пренебрежением предоставил ему такую возможность. Об этом он, собственно, и заявил, весьма раздраженный невозмутимостью Куратора.

— Вы сами озвучиваете ответ, но спрашиваете отчего-то меня, — усмехнулась Элайя. — Да, я предоставила вам такую возможность! Возможность побыть и поговорить с кем-то без моей постоянной опеки, а заодно и самостоятельно сориентироваться. Вам что, в новинку, насколько можно быть скованным в чьем-то присутствии и ощущать себя свободно без оного? Да вы бы и половины всего не обсудили ни с Гизмундом, ни с Синотеей, маячь я где-нибудь неподалеку. А теперь скажите, что же такое страшное с вами могло произойти? С бессмертным лурианцем на полностью контролируемой Колыбельной Локализации?

Сбитый с толку, Джулиан засопел. По сути, Элайя, как ни крути, оказалась совершенно права. Исключая потрепанные нервы, ничего особенного с ним не приключилось и, судя по всему, приключиться в принципе не могло. Ладно, пусть так. Но ведь не трудно же просто предупредить? Хотя бы ради приличия.

— Мы тут не в светском этикете упражняемся, — наставительно изрекла Элайя. — Незаметно предоставленные сами себе, вы неплохо сориентировались в обстановке, завели полезные знакомства и достойно вышли из ситуации.

С точки зрения Куратора, подопечный и впрямь справился с поставленной задачей. Проверка носила необязательный, но показательный характер, и он продемонстрировал уверенное поведение в нестандартной ситуации, плюс хорошие социальные навыки. А заодно не испугался пространственных дверей, сумев самостоятельно вернуться в свои апартаменты. Впрочем, чего там вообще бояться? Ограничители не пустили бы его в запретные зоны, а все остальные не представляли угрозы ни для новичка, ни для мест, куда бы его потенциально занесло.

— И много у вас таких застрявших как Гизмунд и практикантов как Синотея? — сдался Джулиан.

— Меньше, чем бы нам хотелось, — внезапно призналась Элайя, испуская темно-серые отблески грусти. — Вероятность разума — около нуля, и эта цифра оправдывает себя во всей красе. Юнисанциумов у нас больше, чем ваших пресловутых поганок осенью, а их продуктивность оставляет желать лучшего.

— Тогда почему бы вам не совершать дополнительные Извлечения там, откуда взята хотя бы одна Модель? — ляпнул, не подумав, Джулиан.

— Полагаю, Синотея уже ответила вам на этот вопрос, — встретилась с ним глазами Элайя.

— Ага! Так вы признаете! — воскликнул Джулиан.

— Признаю — что? Что ваше общение было весьма продуктивным? — уточнила Куратор. — Вы приобрели массу полезных сведений с минимальными усилиями и поднялись на следующую ступень развития. Она же, в свою очередь, позволит вам узнать еще больше.

— Это как понимать? — почесал в затылке Джулиан.

Вообще-то его реплика о признании относилась совсем к другому, но Элайя либо не поняла, либо сделала вид, что не поняла. Он же уточнять не стал, решив горячку почем зря не пороть. Особенно в свете некоторых своих замыслов.

— Мы же не в школе, — внезапно сказала Элайя. — А теперь подумайте, каким образом происходит обучение у существ с возможностями лурианцев? Они что, неторопливо учат друг друга по букварю? Да с таким подходом мы бы до сих пор еду выращивали, чтобы с голоду не окочуриться.

А ведь и правда! Уровень развития бессмертного разума, способного находиться в пространстве в виде чистой энергии, да еще это пространство и изменять, предполагал определенную скорость в освоении и передаче знаний. Скорость, которую Джулиан упорно не примечал, хотя до сих пор об этом просто не задумывался. Информация о реальном мире поступала к нему традиционным способом, исключая некоторые особенности вроде трансляции из разума в разум. И то от Куратора. Практически все он узнавал из разговоров и — в меньшей степени — из личного опыта. А это и впрямь не вязалось с возможностями высшего разума. Парадокс? Вряд ли. Тут наверняка имелась какая-то подоплека, отчего Джулиана до сих пор и не подключили к некоему обучающему компьютеру. Или что у них тут водится, чтобы записывать данные напрямую в память.

С подоплекой получилось в точку.

— Представьте себе обычную стеклянную банку из вашего бывшего холодильника. Или металлическую — без разницы, — предложила Элайя. — Представили? Отлично. А теперь представьте, что вы пытаетесь мгновенно залить в нее под давлением целый океан. Что произойдет с банкой? Лопнет? Нет, не лопнет — разлетится на такие частицы, что даже лурианцам будет не по силам ее собрать!

Утонять не потребовалось, ибо пример вышел невероятно удачным. Неразвитое сознание Джулиана было неспособно воспринять колоссальный объем информации, причем информации кардинально непривычной, переворачивающей все его представления о мироздании. Вспыхнув не хуже сверхновой, оно бы просто сгорело. Ну а небольшими порциями эта информация лучше усваивалась по старинке. Во всяком случае, пока.

— Понял, — вздохнул Джулиан, находя подобный уклад логичным и убедительным. — Но все-таки, как у вас организован полноценный учебный процесс? Вы подключаетесь к каким-то устройствам или глобальной базе данных?

— В известном смысле, глобальная база данных и впрямь существует. Там синхронизируются знания всех лурианцев, — кивнула Элайя. — Однако устройства для обучения лично мы не используем, поскольку практически любой лурианец сам является ее носителем.

— Распределенный разум? Вы как рой? — решил блеснуть умом Джулиан.

— Никакого общего сознания у нас нет. Хотя и могло бы быть, — наставительно произнесла Элайя. — Лурианцы превыше всего ценят яркую индивидуальность. Именно она позволяет нам процветать во всем бесконечном разнообразии. Рой имеет свои преимущества, но эту индивидуальность поглощает, а то и уничтожает. И лурианцы отказались от такого пути. Они пожелали светиться отдельными звездами, составляя сверкающую россыпь Мироздания, а не ослепительно сиять единым целым, пусть и уровня условного всемогущего бога. Глядя на небо, вы видите необъятную и бесконечную красоту галактик, наполненную мириадами прекрасных искорок. Которые превращаются в кромешную темноту, если вы стоите прямо перед слепящим солнцем. Галактики не исчезли, а стали неразличимы, заслоненные ярким светилом. Лурианцы предпочитают освещать все вокруг, а не затмевать.

— И как это соотносится с обучением? — пожевал губами Джулиан.

— Я прямо сейчас могу направить в ваше сознание данные собранные мной за всю мою жизнь. Все знания, накопленные лурианцами, — ответила Элайя. — И тогда от вас даже пепла не останется.

— По-моему, это получится самое настоящее убийство, причем одним лишь движением мысли, — проворчал Джулиан.

— В очередной раз повторяю: лурианцы вообще ВСЕ делают движением мысли, даже если для удобства задействуют тело или какую-то другую материю, — вздохнула Элайя. — Однако насчет убийства вы правы. Именно поэтому ни один лурианец не станет посылать в неразвитое сознание то, что оно не в силах воспринять. К тому же этот процесс должен быть обоюдным. Если вы добровольно не откроете мне свой разум, я не смогу прикончить вас столь экстравагантным образом.

Последнюю фразу она произнесла с задорной улыбкой, характеризующей отнюдь не легкомысленность в вопросах уничтожения, но весь принцип его недопустимости у высших существ.

— Исходя из ваших же слов, какие-то устройства для обучения все-таки существуют, — веско подчеркнул Джулиан. — Вы сказали, что ЛИЧНО их не используете. Тем самым они, вероятно, предназначаются для кого-то другого.

— А вы внимательный, — одобрительно кивнула Элайя. — Система заметила это еще до Оператора. Да, такие устройства и впрямь имеются. Особенно в стенах Института Моделирования Разума. В зависимости от степени своего развития, Модели могут самостоятельно изучать любые интересующие их материалы.

— И даже я? — не без внутреннего напряжения осведомился Джулиан.

— Разумеется, — пожала плечами Куратор. — С чего вы взяли, что вам это запрещено?

— Тогда почему?..

— Потому что было рано, — прекрасно понимая, к чему вопрос, прервала Элайя. — Уровень вашего развития не позволял. Однако сейчас он уже близок к тому, чтобы вы получили первичный допуск. Как я уже упоминала, общение с Гизмундом и Синотеей ожидаемо сказалось весьма плодотворно.

— Кстати о Синотее! — внезапно припомнил Джулиан. — Почему я не вижу ее Радужного водопада, хотя он вроде как должен находиться вон там?

Его палец ткнулся в пространство, но Элайя даже не посмотрела в указанном направлении.

— Сами-то как считаете? — ответила она вопросом на вопрос. — Даю подсказку. Как архитектор, вы находите Институт соответствующим размеру поставленной перед ним задачи? Да, он большой, но достаточно ли?

— Внутри он больше чем снаружи?! — выпалил Джулиан, припомнив эту реплику из какого-то фантастического сериала.

— В том числе, — усмехнулась Элайя. — Но это помимо прочего. Что ж, теперь вам надлежит усвоить очень важную вещь: в отличие от былой симуляции, реальный мир не трехмерный.

Шаг. Сдвиг. Смещение. Применительно к данному явлению это были слова синонимы, хотя лурианцы предпочитали последнее из них. Окружающая реальность имела измеряемые длину, ширину и высоту, отчего и казалась Извлеченным Моделям вполне привычной. Ведь в их Юнисанциумах, как правило, именно такая основа и использовалась, для простоты и унификации. Смещение позволяло трехмерному пространству существовать в бесконечных вариациях. Оно обозначалось степенью фазы, в которой находилось, и любой лурианец ощущал их все, пусть единовременно и пребывал только в какой-то одной. Говоря простым языком, он видел перед собой единственную дверь, но вела она сразу во множество Смещенных комнат, оставляя выбор за ним. Применительно к фигуральной книге, лурианец открывал ее на той иллюстрации, которую в данный момент считал нужной. И в любое мгновение мог перелистнуть любое же неограниченное количество страниц.

Там, в лесу, Элайя пропала из виду не потому, что незаметно ушла. Она удалилась в другое Смещение, для чего никакая пространственная дверь ей была не нужна. Точно так же она появилась на террасе, очутившись подле Джулиана. Чистая энергия разума не зависела от состояния вещества, которому, в свою очередь, могла придать практически любую форму. Понятия замкнутого и неделимого пространства для нее попросту не существовало.

Смещение отличалось от Локализации тем, что ту возводили с нуля, а оно образовывалось из некой начальной структуры. Например, банальной комнаты. Модифицируя в ней обстановку, лурианец мог сделать так, чтобы непременно сохранилась и прежняя, доступная наравне с новой. Для этого он изменял фазовое состояние трехмерного пространства. Комната сохранялась в исходном виде, но при этом у нее получалась самостоятельная копия, способная на дальнейшее самостоятельное же развитие.

Пытаясь представить как все это уживается друг с другом в одной и той же области, Джулиан сам едва не получил сдвиг по фазе. Элайя пообещала, что он придет к пониманию позднее. Даже не к пониманию, а естественному мироощущению. Пока же она готова показать ему все наглядно. Если он желает видеть с террасы Радужный водопад Синотеи, то это легко устроить. Выйдя из нынешних апартаментов Джулиана, они войдут в другие, в том же месте, но с другой панорамой. Для этого даже не придется создавать новое Смещение, поскольку тамошнее пустует, не занятое ни одной Моделью.

Уже подходя к пространственной двери, Джулиан замедлился, а потом и вовсе остановился.

— Как насчет всего этого? — напряженно спросил он, кивая на созданную им обстановку.

— Все еще цепляетесь за материальные ценности? — вздохнула Элайя. — В новом жилище сотворите другие.

— Я хочу взять мой макет! — уперся Джулиан. — Остальное — ладно, но без него я никуда не уйду. Ненавижу оставлять работу незавершенной!

— Это хорошо, это я понимаю, — согласилась Элайя. — Творец не должен бросать свои творения. Путь к совершенству пролегает не через бесконечное начинание с нуля, но кропотливую работу над своим детищем.

Окинув лучистым взглядом комнату, она плавно повела рукой. Ее убранство тут же исчезло.

— Эй! Куда?! — встревожено воскликнул Джулиан.

— Не беспокойтесь. Я перенесла все ваше творчество в другое Смещение, — успокоила Элайя, немного удивленная его эмоциональным порывом. — Перенесла как есть, всем скопом и в оригинале.

Казалось, они вернулись точно туда же. Более того, через одну и ту же дверь. Выйдя с Джулианом из его апартаментов, Элайя сделала легкое движение пальцами, высветив на стене какие-то символы, и проследовала с ним обратно. Вся обстановка стояла на прежнем месте, словно никуда и не исчезала, а вот вид с террасы открывался другой. Он был очень похож на предыдущий, но в нем наблюдалось несколько приметных отличий, одним из которых и был Радужный водопад. Джулиан, впрочем, узрел его отнюдь не сразу, задержавшись у стола с архитектурным ансамблем. Убедившись, что макет и впрямь тот же самый, он облегченно выдохнул и вышел наружу.

— Ваш городок, которым вы явно дорожите, послужит отличным практическим пособием, — сообщила Элайя. — Вскоре вы научитесь использовать Смещения, а в качестве практики надо же с чего-то начинать. Он для этого очень хорошо подходит. Начав с малого, однажды вы сами убедитесь, насколько далеко продвинулись в сравнении с никуда не девшимся оригиналом.

— Так уж ли легко сотворить новую комнату, да еще встроить ее в неизвестную мне структуру? — усомнился Джулиан.

— Зачем комнату? Я же говорю: начать с малого, — поправила его Элайя. — Стол у вас будет один, а макет на нем — в разных Смещениях. В общем, позднее поймете. И не спрашивайте — когда. Вы это почувствуете, а скорость вашего развития зависит только от вас.

Покамест не владея бесподобным зрением лурианцев, Джулиан обзавелся подзорной трубой. А именно, телескопической громадиной на треноге, позволявшей направлять ее под широким углом. Получилась она, надо сказать, не сразу, доставив Элайе немало веселья. Уничтожив десяток-другой макабров, Джулиан все-таки добился желаемого и жадно приник к окуляру. Приник — и тут же отпрянул, пораженный степенью увеличения. А затем приник снова. Там, на фоне цветастых струй, в клубах водной взвеси оживленно сновали стаи Радужных рыбок. Взмахивая руками, Синотея напоминала дирижера, управлявшего оркестром, но вместо музыкантов она координировала движение своих созданий. Очень слаженное и очень мудреное движение, наверняка происходившее с какой-то целью.

Переведя окуляр, Джулиан сфокусировал его на холме Гизмунда. Как оказалось, разумное дерево тоже не стояло столбом, хотя до оживления Синотеи ему было далеко. Шевеля ветвями, оно топталось возле пруда, над которым мимолетно возникала призрачная дуга радуги. Похоже, в своих предположениях Русалка пребывала недалеко от истины.

— Мне жаль Гизмунда. Цепляясь за прошлое, он зацикливается на том, что в принципе недостижимо. И делает себе только хуже, — прокомментировала это зрелище Элайя. — Я не случайно свела вас с ними двумя. Один самостоятельно приковывает себя незримыми цепями, в то время как другая стремительно несется в будущее. Выводы делайте сами.

— Вы знаете, чем он занимается, и позволяете? — невольно удивился Джулиан.

— Запреты — не метод лурианцев. Некоторые временные ограничения — это одно, а требование поступать согласно чужой воле — совсем другое, — пояснила Элайя. — По-настоящему понять и принять ценность свободы и созидания можно только добровольно. Принуждением тут ничего не добьешься.

— А если кто-то против ваших идей? — пытливо осведомился Джулиан.

— Тогда он сам находится в той энергетической тюрьме, которую себе же и создал, — покачала головой Элайя. — Сам сковал себя узами неприятия и не в состоянии двинуться дальше. Достаточно развившись, вы это поймете. И не поймете никогда, если не разовьетесь. В этом и состоит основополагающий принцип.

Вдалеке виднелись заснеженные вершины. Долину, как оказалось, опоясывала горная цепь, растянувшаяся полумесяцем. А может и вовсе кольцом, в центре которого находился Институт Моделирования Разума, но этого Джулиан не знал, поскольку мог судить обо всем только по виду с террасы. Он и само наличие гор-то открыл исключительно благодаря своей новой игрушке. Портативный, сотворенный по памяти телескоп увеличивал на поистине огромном расстоянии. Наведя его на горизонт, Джулиан подкрутил фокус и обнаружил обширное предгорье, доселе скрывавшееся от взора в туманной дымке. За его скалистыми холмами, вздымаясь длинными отрогами, тянулся громадный седой хребет, сверкавший отдельными исполинскими пиками. Поворачивая телескоп туда-сюда, Джулиан и установил, что горы окружают расстилавшуюся перед ним часть долины. Или даже всю, но что находилось с другой стороны Института он посмотреть не мог, а спросить было некого. Элайя давно ушла, оставив его изучать новые просторы старой местности.

Само по себе открытие гор ничего не значило. Значило другое. Рассматривая их склоны, Джулиан заметил немало интересного. Природный ландшафт, отличавшийся от долины, иногда разбавляли постройки, видневшиеся как поодиночке, так и подобием поселков. Отдельные строения тянулись ввысь, под стать какой-нибудь мифической башне. Иные же уходили в горные кручи целым комплексом, напоминая промышленные шахты. На их крышах, усевшись рядком, восседали крупные хохлатые птицы. Точно такие же, расправив крылья, кружили высоко в небе, словно по-орлиному выглядывая добычу. Иногда они ныряли вниз, усаживаясь на коньке какого-нибудь здания, а им на смену взмывал кто-нибудь из сородичей, дремавших неподалеку. Однако вряд ли дома предназначались для пернатых! Выискивая кого-то вроде Гизмунда или Синотеи, Джулиан переводил телескоп с места на место, пока вдруг не наткнулся на невиданную живность.

Спикировав из низких облаков, на скалу плюхнулась чья-то большая туша, складывая мощные волнистые крылья. Ее черные когти крошили камень, осыпавшийся с отвесного склона, а длинный хвост нервно подрагивал, постукивая о замшелые валуны. Осклабленную львиную морду облизнул мясистый алый язык, будто предвкушая сытную трапезу. Спина по-кошачьему изогнулась, и с нее, скользнув по полосатому боку чудища, соскочило еще одно существо, доселе восседавшее возле холки.

Отпрянув от окуляра, Джулиан протер глаза, настолько его поразило неожиданное зрелище. И тут же понял, что ошеломляющий эффект вызвало отнюдь не оно. Кем бы ни был крылатый лев и его наездник — в горах они оказались не одиноки. Более того, это относилось и к долине, прежде выглядевшей очень красиво, но довольно безжизненно. Леса и луга, прогалины и холмы, реки и озера, землю, воду и небо теперь наполняла самая разнообразная фауна. Наполняла так, словно появилась вдруг, но при этом вела себя совершенно привычно и естественно, как будто давным-давно здесь обитала. И Джулиан вдруг осознал, что так оно и было. Отсюда, с террасы, и там, в лесу, он удивлялся, отчего долина так мало населена. Теперь же стало ясно, почему на глаза ему попадались преимущественно одни лишь бабочки да улитки.

Неразвитый разум, едва выдерживавший непривычное окружение, был совершенно не готов к знакомству с новым животным миром. Чтобы не допустить перегрузки, чреватой непредсказуемыми последствиями, в голове у Извлеченной Модели срабатывал фильтр восприятия. В известном смысле, такой фильтр существовал даже в прежней жизни Джулиана, позволяя концентрироваться на чем-то конкретном в массе одновременно поступавшей информации. Его отсутствие наглядно демонстрировал шизофреник, практически оглушаемый тем, что видел, слышал и чувствовал. Джулиан, случись ментальной защите отключиться, немедленно уподобился бы этому несчастному, атакованный со всех сторон лавиной того, что он не в состоянии был воспринять. И вот фильтр ослаб. Точнее, перестал блокировать еще одну часть подлинного мироздания. Он не сбоил и уж тем более не вышел из строя. Он сделал ровно то, что и должен был, когда сознание Джулиана перешло на следующую ступень развития.

Вероятно, нечто такое и подразумевала Элайя, когда говорила, что позднее он сам все поймет. Ощутит, когда будет к этому готов. Говорила она, правда, про другое, но общая суть наверняка была одной и той же. О ее словах Джулиан задумался позднее, когда схлынули первые оторопь и восторг. Сейчас же он смотрел во все глаза, жадно изучая будто заново открывшийся мир. Смотрел как сам, так и через телескоп, наводя его то туда, то сюда. В какой-то момент он не выдержал нахлынувших впечатлений и ринулся с террасы. Он не убегал от них, чтобы спрятаться. Наоборот — стремился к ним поближе, чтобы окунуться в насыщенную жизнь до отказа.

Пространственные двери не подкачали. Возможно, они бы и не пустили Джулиана куда-нибудь в другое место, но из фонтана он выскочил совершенно беспрепятственно. Звонко и раскатисто квакнув, в воду спрыгнули потревоженные, восседавшие на лилиях лягушки. Из воды же, привлеченные движением у двери, высунулись любопытные рыбьи физиономии. С края бассейна, издав заливистое чириканье, взметнулась стайка цветастых птичек.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒