Хэсба Стреттон. Человек слова. Макс Кремер. Оглавление. Человек слова. Единственный ребенок

Стр 1 из 16Следующая ⇒

Хэсба Стреттон

Человек слова

Макс Кремер

Оглавление

Человек слова.............................................................................................. 3

Единственный ребенок.................................................................... 3

Изгнание............................................................................................ 7

Внук.................................................................................................. 11

Своим путем.................................................................................... 15

Переломный момент....................................................................... 19

Праведник........................................................................................ 24

Макс Кремер.............................................................................................. 28

Предисловие.................................................................................... 28

Наш дом в Страсбурге.................................................................... 28

Эльзи................................................................................................. 31

Толпа одиноких............................................................................... 37

Мансарда Лизбет............................................................................. 41

Первый снаряд................................................................................. 45

Ночь кошмара.................................................................................. 50

Могила в саду.................................................................................. 54

Наш старый дом в руинах.............................................................. 57

Один из моих братьев..................................................................... 61

Мой друг сержант........................................................................... 65

Белый флаг....................................................................................... 69

Конец наших бедствий................................................................... 72

Об авторе................................................................................................... 76

Человек слова

Единственный ребенок

Если вы посмотрите на карту железных дорог Англии и Уэльса, то увидите, что, несмотря на густую сеть железнодорожных путей, есть множество участков сельской местности, где деревни расположены в нескольких милях от ближайшей станции. В таких отдаленных населенных пунктах жизнь сегодня течет размеренней, чем в дни, когда дилижансы и телеги, двигаясь из одного города в другой, по пути заезжали в эти деревни и привозили новости со всей округи. Двадцать пять или тридцать лет назад, когда система железных дорог еще не была настолько развитой, как в наши дни, но уже успела нанести сокрушительный удар по старому дилижансному бизнесу, многие деревни оказались отрезанными от внешнего мира. Они остались в стороне от жизни всей страны и вынуждены были искать собственные пути к воссоединению.

В одном из подобных удаленных местечек, расположенном на приграничной полосе, половина которого принадлежала Англии, а половина Уэльсу, жил Крисмас Уильямс. Это была маленькая деревушка, где домишки, спрятавшись в садах, стояли отдельно друг от друга, не претендуя даже на деревенскую улицу. Бурая, мелководная, шумная речушка, наполняющая округу своим журчанием, протекала под стенами церковного кладбища, окруженного высокими липами, отбрасывающими на нее длинные тени. К западу от церковного кладбища, опять же на берегу реки, располагался сад Крисмаса Уильямса: это был особый, его любимый сад, — не просто участок земли у дома, куда может зайти любой, а его собственный, закрытый, огороженный участок, с пролегающей между фруктовыми деревьями вымощенной дорожкой.

В пределах видимости церкви располагался дом Крисмаса Уильямса, деревенский постоялый двор со старомодной террасой, занимающий видное место на склоне. Крисмас часто сидел на террасе, склонившись, чтобы получше рассмотреть повозки и телеги, проезжающие по дороге, проходящей внизу вдоль его дома, и передать письма через извозчиков их хозяевам, живущим в соседних усадьбах, — кому-то дружелюбные, кому-то враждебные.

И не было в округе более богатого и влиятельного человека, чем Крисмас. Вот уже много лет он служил церковным старостой и констеблем^{^[1]} деревни, поскольку сельской полиции давно уже не существовало. Именно у него хранились ключ от церкви и ключ от тюрьмы, внушавшей ужас детям всего прихода и представлявшей собой маленькую камеру, выстроенную в углу церковного кладбища.

Тюрьма обычно пустовала, за исключением тех случаев, когда после клубного дня на деревенском постоялом дворе какая-нибудь пьяная драка вызывала гнев Крисмаса Уильямса. Тогда нарушители бывали немедленно наказаны, и тщетно было приводить доводы, что пьянка приносила ему прибыль. Он разрешал своим посетителям выпить определенную норму, по его мнению, не вредившую им; и если по какой-то причине они переступали сомнительную границу между умеренностью и пьянством, в дело вступал ключ от тюрьмы. Крисмас Уильямс, будучи констеблем, считал своим долгом изолировать всех драчунов и нарушителей общественного порядка. На несколько миль вокруг, включая находящийся достаточно далеко город, куда он дважды в месяц ездил на рынок, не было ни одного человека, не согласного с тем, что Крисмас Уильямс — справедливый, честный человек, и помимо прочего человек слова. Его слово было равнозначно клятве любого другого человека. Его отец держал некогда деревенский постоялый двор, и у него был такой же характер. Его дед также был землевладельцем, церковным старостой и констеблем, честным, трудолюбивым человеком. Дом со стенами, обшитыми деревянными панелями, с большой уютной кухней, достаточно просторной, чтобы удобно расположить всех мужчин деревни, кабинет церковного старосты, очень похожий на комнату пастора, и должность констебля, делавшая его официальным хранителем общественного порядка: все это, можно сказать, перешло ему по наследству, подобно тому, как герцог наследует поместье, составляющее большую часть территории графства. Но герцог не мог бы сильнее гордиться своим происхождением и именем, чем гордился им Крисмас Уильямс.

Это была тихая красивая деревушка, окруженная невысокими холмами, очертания которых возвышались на фоне неба, вдоль линии горизонта. Холмы были покрыты рощицами молодых лиственниц и темных сосен, растущих на склонах. Легкий ветерок с лугов, где в изобилии росли примулы и лютики, был свеж и не отравлен городским смогом. Приятная безмятежность, казалось, заполняла все вокруг. Старое серое здание церкви, единственное очарование которого заключалось в его возрасте, выглядело опустевшим и заброшенным — оно, казалось, уже достаточно потрудилось и теперь отдыхало, прежде чем превратиться в руины. Но по воскресеньям двери церкви все же медленно открывались, чтобы принять небольшое количество респектабельных старомодных людей, сонно слушавших старого пастора, пока тот читал им одну из проповедей Блэра из книги, взятой в библиотеке, не потрудившись даже ради приличия сделать с нее рукописную копию.

Пастор был неженат, у него имелись какие-то мечты, простиравшиеся далеко за пределы деревенской службы, и он так долго лелеял их, что они подчинили его себе и теперь держали в полной зависимости. Он очень любил охотиться на лис и не пропускал ни одной возможности отточить свое мастерство в этом деле. Прихожане чаще видели его уютно устроившимся у камина Крисмаса Уильямса, чем за столом или кафедрой проповедника.

Никто не заметил, как подкралась беда. Мало-помалу, шаг за шагом, — сначала урок воскресной школы в доме вдовы Эванс, затем тайное собрание для молитвы, потом утренняя проповедь. В деревне начались перемены, точнее эти перемены затронули лишь часть жителей деревни, но самых респектабельных и самых лучших. Сначала Крисмас не обратил на это внимания, а пастора вообще не интересовали подобные вещи.

Воскресная школа вряд ли могла попасть в поле зрения Крисмаса Уильямса. Потому что в воскресенье он проводил практически весь день в своем саду у церковного кладбища, внимательно осматривая ухоженные клумбы или прогуливаясь взад-вперед по дорожке, откуда были видны надгробия на могилах его отца и деда, и размышляя о тех далеких временах, когда его собственное надгробие будет возвышаться рядом с этими двумя. Основной проблемой в его благополучной жизни был тот факт, что у него не было сына, который носил бы фамилию Крисмаса Уильямса. Тем не менее эта проблема не выглядела такой уж серьезной, поскольку у него была нежная, ласковая красивая дочь, которой при крещении он дал имя Эстер и любил почти так же сильно, как любил бы сына. Эстер должна будет рано выйти замуж за достойного человека, чтобы он успел услышать, как ее дети назовут его дедушкой.

Когда началась дневная проповедь и сын вдовы Эванс, совсем еще подросток, служивший подмастерьем у торговца мануфактурой, быстро встал и, заранее подготовив речь, начал учить своих односельчан тому, чему сам научился на далеком городском рынке: о бессмертии, о Спасителе, о Боге, Крисмас заволновался. Хуже того, вскоре парень привел с собой мрачного серьезного человека, умеющего говорить настолько убедительно, что, когда он читал проповедь, его слова пронзали сердца людей, и, возвращаясь домой, они обсуждали это и размышляли о том, что узнали. Пришло самое время Крисмасу Уильямсу начать действовать как констеблю и церковному старосте.

— Ты ничего не сможешь сделать, Крисмас, — сказал проповедник, сидя на своем излюбленном месте у камина, в то время как Эстер, всегда быстро и бесшумно выполнявшая свою работу, наполняла его стакан из коричневого кувшина, стоявшего на столе между ним и ее отцом.

— Просто живи и дай жить другим. Они не задевают меня и не должны беспокоить тебя. Какой вред от того, что они немного попоют псалмы и почитают Библию в одном из домов? Да будет тебе! Сомневаюсь, переступал ли хоть кто-нибудь из них порог церкви, и я не стал бы винить их за это.

— Я сказал, что положу этому конец, и я сделаю это! — воскликнул Крисмас. — Я человек слова. Я утоплю молодого Эванса в пруду, где купаю лошадей, если смогу поймать его. Это надо вырвать с корнем. Увидишь, я быстро с этим справлюсь.

— Ты не можешь помешать им собираться в доме у вдовы Эванс, мой друг, — ответил пастор, — и ты не можешь запретить им петь, молиться и читать проповеди, если они того хотят. Она арендует у меня жилье, и я не буду беспокоить ее. Прошу тебя, оставь все как есть. Плохая идея была отправить меня служить в церковь, и никто не понимает этого лучше, чем я. Я недостоин этой службы, ровно так же, как недостоин Небес. Если бы я верил, что эти собрания принесут мне пользу, я сам бы отправился на них.

Он говорил очень печально, склонив голову. Эстер, видя это, придвинулась ближе к старому седому священнику, которого знала и любила всю жизнь.

— Ладно, если я не могу положить этому конец, — воскликнул Крисмас, — ни один мужчина, ни одна женщина или ребенок не отправятся из моего дома на эти собрания глупцов. А тот, кто сделает это, никогда больше не переступит порог моего дома.

Краска сошла с лица Эстер, руки ее дрожали, когда она положила их на стол, за которым они сидели. Но глаза ее наполнились решимостью, взгляд был твердым, как у отца, когда она посмотрела в его сердитое лицо.

— Отец, — сказала она тихо и робко, — я бываю там каждое воскресенье. Я новообращенная и верю в Бога, и скорее должна подчиняться Ему, чем тебе.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒