Лика Лонго 11 страница

– Надь, мы тут как бы инкогнито, – начала я. – Не хотим, чтобы знали, что мы здесь…

– Понятно. VIP‑ персоны хотят избежать лишнего ажиотажа! – ухмыльнулась подруга. – Никому не скажу, слово двоечницы.

– Верю тебе, потому что сама такая! – засмеялась я. – Кстати, я решила поступать в сочинский психолого‑ педагогический, мама говорит, туда еще не поздно подать документы. Может, вместе попробуем?

Надя помрачнела и втянула голову в плечи – раньше такой манеры я за ней не замечала.

– Не, я уже узнавала, я туда не прохожу. Только если на платный…

– Понятно… – растерянно протянула я.

– Значит, будешь учиться платно! – заявил вдруг Саймон.

Мы обе уставились на него во все глаза.

– Где я деньги возьму?

– Где она деньги возьмет? – завопили мы хором.

– Я дам деньги, – невозмутимо ответил Саймон нам обеим.

Я начала догадываться. Действительно, для него плата за обучение – ничто. И кажется, сегодня я навела его на мысль использовать деньги на благо людей.

– Ты хоть знаешь, сколько это стоит, благодетель? – хрипло возмутилась Надя. – Пятьдесят пять тысяч за семестр!

– Значит, сто десять тысяч год? – уточнил любимый. – Всего получается пятьсот пятьдесят тысяч за пять лет. Завтра принесу тебе деньги, внесешь сразу!

Надя смотрела на него ошалело. Постепенно до нее дошло, что Саймон не шутит.

– Я не смогу тебе их отдать, пока не начну работать… – опустила голову она.

Саймон, похоже, понял ее состояние.

– Надя, мне не надо ничего отдавать, – тихо возразил он. – Мне слишком легко достаются деньги, чтобы я мог ценить их. Но я могу радоваться тому, что ты учишься…

Надя помолчала, потом подняла голову. В глазах у нее стояли слезы.

– Спасибо… – прошептала она.

– Надь, мы будем вместе учиться! – завопила я. Подруга так и вспыхнула от радости. Кажется, она только сейчас это осознала.

…Вечером нас ждал еще один сюрприз. Проводив Надю до калитки, мы с Саймоном вновь сели на старый гамак. Обожаю по вечерам смотреть на звезды и слушать, как стрекочут цикады. Мы обнялись и замерли, глядя в небо. Было так хорошо и так спокойно, что я невольно подумала – хорошо бы время остановилось… Но вот с тропинки, ведущей на пляж, послышались знакомые голоса. Через минуту перед калиткой появились две фигуры – это были мама и папа. Отец заботливо поддерживал маму под руку. Мы с Саймоном притихли, чтобы не мешать им, и они, не заметив нас, прошли в дом…

Утром я нашла на кухонном столе записку от отца.

" Полина, я решил ваш вопрос – можете больше не прятаться. Прошу тебя об ответном одолжении – учись, не огорчай маму и не делай глупостей. Впрочем, кому я это пишу?

Целую, папа".

Ну вот! Я проспала и не успела попрощаться с отцом! Но тут же я утешила себя мыслью – раз они помирились с мамой, значит, он часто будет приезжать. А может, мама переедет к нему? Надо будет спросить у бабушки, какой прогноз. Вот уж кто все и всегда знает заранее… Положив записку в карман, я подошла к окну: так и есть, бабуля возится в саду. Я хотела выйти к ней, как вдруг в кармане шорт завибрировал телефон.

– Алло.

– Это Полина Романова? – раздался в трубке голос пожилой женщины. Ее легкий акцент казался смутно знакомым…

– Да, – ответила я. – Кто это?

– Это Элеонора Грасини. Надеюсь, вы помните меня, юная леди?

– Конечно, я помню вас… – ответила я, стараясь не выдать волнение.

– Полина, ваша история запала мне в сердце, – прочувственно сказала Элеонора. – Настойчивость, с которой вы искали своего возлюбленного, произвела на меня неизгладимое впечатление. С тех пор как вы посетили нас, я много думала о вашей истории. " А что если это не плод больного воображения? – спрашивала я себя. – Каково же тогда приходится юной леди? " Позвольте узнать, Полина, вы нашли своего друга?

Я заколебалась: сказать Элеоноре Грасини правду или нет. Зачем ей знать, нашла ли я Саймона? С какой целью она спрашивает? Однако любопытство взяло верх.

– Полина, вы слышите меня? – заволновалась на том конце Элеонора.

– Да, – тихо сказала я. – Я нашла его.

– О, как это прекрасно! Поздравляю вас, моя дорогая! Ну, раз так, это в корне меняет дело. Поверьте, ваша история любви никого из Грасини не оставила равнодушной! Мы хотим помочь вашему другу, Полина. По крайней мере, попытаемся сделать всё, что в наших силах. Вы сможете приехать к нам?

Я не верила своим ушам. Грасини хотят помочь? Значит, это действительно те Грасини? Но не могла же я спросить прямо: " Так это ваши предки превратили моего любимого в Морского? " Сейчас я понимала только одно: это наша последняя надежда. Будь что будет, я уговорю Саймона поехать!

– Элеонора, спасибо большое за участие, – сказала я. – Мы приедем.

– Отлично, – ее голос потеплел еще больше. – Мы будем ждать вас, Полина. И сделаем всё, что в наших силах, чтобы помочь…

Я присела на крыльце в задумчивости. Напрасно я уговаривала себя не радоваться раньше времени: сердце не желало слушаться. Оно билось с каждой минутой все быстрее, словно отбивая барабанную дробь. Когда у калитки появился Саймон, я так и кинулась ему навстречу. Я не дала ему войти и потащила к тропинке, ведущей на пляж.

– Ты не тайфунчик, ты самый настоящий ураган! – засмеялся любимый – А как же наша конспирация?

– К черту конспирацию! – я протянула ему письмо отца.

Саймон внимательно прочитал и вернул мне.

– Я очень благодарен твоему отцу, Полина… И наконец‑ то я смогу пользоваться машиной. Значит, в Сочи поедем на моем " Форде"! – довольно улыбнулся он.

– В Сочи? – переспросила я. Мысленно я уже была в Турции, у Грасини.

– Ну конечно! Надо же подать документы в институт! – терпеливо объяснял Саймон – И Надю возьмем с собой, я принес для нее деньги…

Ах да! Сочи… Институт… Надя… Усилием воли я вернулась в действительность.

– Конечно, надо подать документы… – согласилась я без всякого энтузиазма. – Но, может быть, сделать это потом… – И вдруг выпалила: – Грасини хотят помочь тебе!

Саймон пристально смотрел на меня потемневшими глазами. Он взял меня за плечо и больно сжал его, сам не замечая этого:

– Ты связывалась с ними?

– Нет, мне позвонила Элеонора. Она сказала, что наша с тобой история тронула ее и она хочет помочь! Они ждут нас!

– С чего это они вдруг стали такими добрыми? – жестко спросил любимый, еще сильнее впиваясь пальцами в мое плечо.

– Не знаю. Но вдруг это наш последний шанс?

Любимый молчал. Спустя несколько секунд я почувствовала, что его пальцы, стиснувшие мою руку, ослабли. Саймон долгим взглядом посмотрел мне в глаза и вздохнул. Я поняла – это значит согласие.

– Но я поеду один! – строго заявил он.

– Извини, любимый, они ждут нас обоих! – с наслаждением возразила я. Как все‑ таки хорошо, что я познакомилась с Грасини первой. Уверена, что будь его воля, Саймон никогда не взял бы меня с собой!

Саймон сокрушенно покачал головой и вздохнул: аргумент был весомый. Но тут же заявил непререкаемым тоном:

– Но документы подашь сегодня. Тем более все равно надо ехать в Сочи за билетами…

Я позвонила Наде. Она прибежала буквально через пятнадцать минут – без яркого макияжа, в скромной светлой юбке до колен и белой блузке она казалось гораздо моложе. Еще через пятнадцать минут к калитке подъехал синий " Форд".

Когда мы сказали бабушке, что едем в Сочи подавать документы в институт, она вся так и расцвела. Как бы между делом я добавила, что мы зайдем в турагенство – может быть, попадется недорогая путевка. Бабуля, как я и рассчитывала, пропустила это мимо ушей. У нее сегодня был слишком хороший день, чтобы обращать внимание на мелочи: дочка, похоже, помирилась с мужем, а внучка решила учиться. Чего еще желать?

В машине Надя то и дело искоса поглядывала на Саймона. Похоже, она не верила, что у него с собой деньги, и ее так и тянуло спросить об этом. Она вздохнула с явным облегчением, лишь когда мы остановились у белого, утопающего в зелени трехэтажного здания и Саймон передал ей увесистую пачку банкнот. Надя хрипло поблагодарила и засунула ее в свою черную бездонную сумку. Саймон оставил нас у входа, а сам поехал за билетами.

Институт встретил нас пустыми только что отремонтированными коридорами. Пахло краской и свежеположенным линолеумом. В приемной комиссии полная женщина в зеленом летнем платье пила чай, явно не ожидая никаких посетителей.

– Можно подать документы? – хрипло спросила Надя.

– Конечно, девочки, заходите… – приветливо сказала женщина, отставляя чай.

Она посмотрела результаты ЕГЭ и со вздохом сказала Наде:

– Вы проходите только на платный…

– Я знаю! – возразила подруга, вытаскивая из сумки внушительную пачку купюр. – Куда платить? – гордо спросила она.

Женщина посмотрела на пачку удивленно.

– Оплатите в банке после того как мы заключим с вами договор, – сообщила она. – Но нужно сначала сдать экзамен по истории и пройти собеседование.

Мы с подругой переглянулись. За три месяца я, наверное, забыла почти все из школьного курса. А Надя и в школе не блистала знаниями.

– А где это? – нерешительно спросила я.

– Да прямо здесь! – улыбнулась женщина и принялась заполнять ведомость.

Удивительно, но после всех приключений я еще помнила что‑ то. Даты, события, имена сами собой всплывали в памяти. Последний вопрос был о том, зачем я хочу учиться на психолога – видимо, он относился уже к собеседованию. Я честно сказала, что, кроме всего прочего, хочу научиться управлять своими эмоциями, которые слишком часто бьют через край. Экзаменаторша заинтересовалась.

– Но вы понимаете, Полина Дмитриевна, что работа психолога требует огромной выдержки? Ведь он ни в коем случае не должен быть вовлечен эмоционально в проблемы пациента…

Я смутилась и не знала, что ответить.

– Но я вижу, что вы готовились и профессию выбрали сознательно. Ставлю вам четыре балла и надеюсь видеть вас в числе наших студентов, – улыбнулась она.

Надя, которая сидела рядом, украдкой показала мне большой палец – дескать, молодец.

Когда пришла ее очередь отвечать, я очень переживала. Правда, все оказалось не так плохо: подруга, оказывается, все лето читала исторические книги. В Средних веках она плавала, зато в современной истории даже блеснула. Когда женщина задала ей традиционный последний вопрос, почему она хочет стать психологом, я ждала, что Надя насочиняет что‑ то в стиле " всю жизнь мечтала помогать людям". Но подруга удивила:

– У меня мама пьет… – тихо сказала Надя, опустив голову. – Мне все равно где учиться, лишь бы жить по‑ другому… Не хочу быть, как она!

Я думала, экзаменаторше не понравится ответ, но она вся так и расцвела:

– Запомните, девочки, ничто так не обезоруживает, как искренность! А ваша мотивация заслуживает всяческого уважения! – Обратилась она к Наде. – Ставлю вам четыре, и можете идти в финчасть заключать договор…

Мы вышли в пустой коридор и переглянулись. Ну вот мы и студентки! Я обняла подругу и вдруг ощутила ее содрогания: Надя плакала.

– Надь, ну ты чего? – спросила я, чувствуя, что у самой тоже слезы наворачиваются на глаза.

– Я ж говорила: хочу пореветь вместе! Вот и поревели!

И мы обе рассмеялись. Мы так и стояли у кабинета, размазывая слезы, когда открылась дверь и вышла наша экзаменаторша.

– Да‑ а, красавицы, вам еще работать и работать над своими эмоциями – по‑ доброму усмехнулась она и пошла к лестнице…

Время пролетело незаметно. Оказалось, мы провели в институте целых три часа! Саймон уже ждал нас у входа. На мой вопросительный взгляд он довольно улыбнулся и показал на карман рубашки, из которой торчал кончик авиабилета.

– Завтра в пять улетаем! – объявил он.

– Куда это? – всполошилась Надя.

– Ну, понимаешь, Саймон взял горящие путевки в Турцию… – пояснила я, невольно злясь на себя за то, что опять приходится врать.

Надя вздохнула, но тут же снова повеселела.

– Да уж тебе надо отдохнуть, ты вон даже не загорела за лето. А потом мы весь год будем вместе… – мечтательно сказала она.

С бабушкой оказалось объясниться сложнее. Как она ни радовалась моему поступлению, но предстоящая поездка ее обеспокоила.

Что я отцу‑ то скажу? – заволновалась она.

Как ни странно, переубедить бабушку мне помогла мама. Вечером она пришла с работы радостная и сияющая. Она поставила в вазу очередной букет, подаренный пациентами, и выслушала наши новости. Бабушка сообщила о моем отъезде таким тоном, словно я отправляюсь корреспондентом в горячую точку.

– Ой, ну что такого? Сейчас все отдыхают в Турции! – каким‑ то новым, легкомысленным тоном произнесла мама.

Мы с бабулей переглянулись. И это говорит мама – наш главный паникер?

– Кто это все? Ты же вот здесь, в Бетте всю жизнь отдыхала! – не слишком уверенно возразила бабушка.

– А теперь хочу за границей! – заявила мама – Когда Диме дадут отпуск, мы поедем в Болгарию!

Бабушка просияла и тут же забыла обо мне.

– Правда, Танюша? – переспросила она.

Мама принялась рассказывать, а я пошла в свою комнату собираться.

Ледяной плен

В самолете Саймон был молчалив и сосредоточен. Я не решалась приставать к нему с разговорами и лишь украдкой косилась на его гордый профиль, изнывая от волнения, тревоги и надежды. Глядя на расстилающиеся под нами пуховые одеяла облаков, я каждые пять минут повторяла себе: не надейся! Один раз мы уже обманулись в своих ожиданиях, возможно, и эта попытка окажется неудачной. И тем не менее снова и снова ловила себя на радужных мечтах о том, как Саймон станет человеком. Никогда не думала, что это так трудно – запретить себе мечтать.

В аэропорту Измира я позвонила Грасини, и те подтвердили, что ждут нас. Мы взяли напрокат черную " Мазду" и помчались по освещенным красно‑ оранжевым закатным солнцем улицам большого города. Я смотрела в окно на небоскребы, огни витрин, силуэты спешащих куда‑ то людей и не верила в реальность происходящего. За последние несколько дней в моей жизни было слишком много событий, из‑ за этого я чувствовала себя как‑ то странно: словно читала книгу о самой себе и своих невероятных приключениях.

Саймон уверенно вел машину одной рукой, откинувшись на спинку сиденья и витая мыслями где‑ то очень далеко. Я положила руку поверх его прохладной кисти и слегка сжала ее.

– Всё будет хорошо, – прошептала я, обращаясь не столько к нему, сколько к себе.

Саймон повернулся и чуть заметно улыбнулся.

– Я очень на это надеюсь…

Мы подъехали к особняку Грасини, когда совсем стемнело. Массивные очертания дома тонули в густой тени, но сквозь резные ворота виднелись ярко освещенные окна и мерцающие фонарики‑ светлячки вдоль дорожек. Саймон хотел позвонить, однако ворота уже открывались.

Нас встречал Ченг. Он низко поклонился, не произнеся ни звука, и жестами показал, чтобы мы въехали. Справа от ворот располагался гараж на несколько машин. Ченг указал, где запарковаться, и повел нас в дом, поспешая впереди своей размашистой обезьяньей походкой.

В просторном зале ничего не изменилось – разве что хрустальные подвески на массивной люстре, как мне показалось, блестели ярче и веселее. В креслах у низкого стола сидели Элеонора и Стив.

Она была в длинном закрытом платье из плотного серого шелка, он – в безукоризненно сидящем фраке и темных очках. Эта пара выглядела так старомодно, что у меня возникло ощущение, будто мы попали в прошлое столетие.

– Так это вы – друг Полины? – звучно обратилась Элеонора к Саймону. – Рады видеть вас!

Стив кивнул, снимая темные очки. Я представила их друг другу. Элеонора откровенно изучающе рассматривала Саймона. Оглядев его с головы до ног, она приветливо улыбнулась.

Стив пододвинул нам кресла, и мы чинно сели за низкий, инкрустированный драгоценными камнями стол. Я обратила внимание на старинную книгу в красном бархатном переплете, лежащую перед Элеонорой. Проследив за моим взглядом, она открыла ее на странице, заложенной закладкой. Я вздрогнула, увидев знакомую картинку: парень и девушка стоят на берегу моря и смотрят вдаль. Такая же книга лежала у нас на чердаке в Бетте. Только в этой текст был на английском языке. Но картинку невозможно было перепутать: на ней изображались Морские. При всем их внешнем сходстве с людьми, они обладали какой‑ то отстраненностью, которую прекрасно ухватил неизвестный художник.

– Саймон, вы готовы к откровенному разговору? – бесцветным голосом спросил Стив. Я обратила внимание, что при разговоре он избегает смотреть в глаза собеседнику. Его светлые рыбьи глаза все время глядели куда‑ то в сторону.

Любимый кивнул.

– Итак. Факты, изложенные в этой книге, соответствуют действительности?

– Да.

– Вы отказались от тринадцатого контакта? Почему? – допрашивал Стив.

– Я стал испытывать жалость к своим жертвам.

Это было похоже на беседу врача с пациентом: никаких эмоций, только факты.

– А почему вы решили, что именно мы способны помочь вам? – холодно осведомился Стив.

Я заметила, что унизанные кольцами пальцы Элеоноры слегка дрогнули. Но лицо ее оставалось невозмутимым.

– Я слышал о ваших выдающихся успехах в сфере науки… – ответил Саймон, деликатно умолчав об остальном.

– Весьма польщен таким мнением, – учтиво кивнул Стив. – Однако должен вам сказать, мы не волшебники, а исследователи. Чтобы понять, можем ли мы вам помочь, вы должны пройти обследование.

– Я согласен, – кивнул Саймон.

– Bау! Ты в белом, сестренка! – вдруг услышала я голос самого симпатичного мне члена семьи Грасини – Найджела. Он выскочил откуда‑ то из‑ за моей спины и бесцеремонно ткнул пальцем в мой белый сарафан: – Бьютифул! – и негр дружески подмигнул мне. Потом перевел глаза на Саймона, который буравил его недоверчивым взглядом.

– А ты тот самый парень из моря? – Найджел размашистым жестом протянул руку Саймону, и тот холодно пожал ее. Негр театрально отдернул руку: – Ай‑ яй‑ яй, браза, нельзя так! Я от твоего рукопожатия простужусь – оно ледяное! – он засмеялся, обнажая белоснежные зубы, и плюхнулся в кресло рядом со мной. Его оранжевая борцовка и серые рэперские штаны совершенно не гармонировали с этим старинным залом и одеждой Стива и Элеоноры. Я заметила, что украшений на нем прибавилось – кроме серьги в ухе появилось еще кольцо в носу.

– Я думаю, мы можем начать работать уже завтра! – сообщила Элеонора. – Поэтому вам нужно как следует отдохнуть и подкрепиться. Найджел проводит вас в ваши комнаты, а Ченг подаст туда ужин. – Найджел моментально вскочил, демонстрируя готовность идти хоть на край света. Похоже, ему трудно просидеть на месте больше нескольких минут.

Я тихонько вздохнула. У нас будут разные комнаты… А я так надеялась ночевать вместе с любимым! " Может быть, попросить их поместить нас в одной спальне? " – подумала я и решила обратиться к Элеоноре. Но тут я столкнулась взглядом со Стивом. На этот раз он не отвел глаза, а, напротив, пристально уставился на меня. Нёбо и язык вдруг налились тяжестью, мысли спутались. Он отвел взгляд, и странное ощущение прошло. Но еще несколько минут я не могла вспомнить, о чем собиралась просить Элеонору. Пока я приходила в себя, Найджел помог ей пересесть в инвалидное кресло, и они со Стивом покинули зал.

…Мы стояли в длинном коридоре на втором этаже перед дверью моей спальни. Найджел насвистывал мелодию " I feel good", демонстративно отвернувшись от нас.

Саймон нежно поцеловал меня и прошептал:

– До завтра! Спокойной ночи, любимая!

Я прижалась к нему и притихла, наслаждаясь его близостью.

– Отставить целовашки‑ обнимашки! – рявкнул вдруг у нас за спиной Найджел. – Пойдем, мой морской друг, покажу тебе твой рум!

Когда звук их шагов затих, я толкнула дверь и оказалась в небольшой комнатке. Здесь стояли миниатюрная кровать, накрытая стеганым лиловым одеялом – " девичья кроватка", как выразилась бы бабушка, – белая прикроватная тумбочка, белый высокий двухстворчатый шкаф под потолок и мягкий пуфик, обтянутый сиреневым велюром.

За прозрачной дверью находились душевая кабина и раковина.

Я присела на кровать, но тут же вскочила: в дверь постучали.

– Да! – крикнула я, и в комнату вошел Ченг с подносом в руках. Он поставил его на тумбочку и вышел, даже не взглянув на меня. Я с удовольствием съела пирог с курицей и выпила ароматный чай. Минут через пять я почувствовала слабость во всем теле, а возбуждение сменилось апатией. Голову так и клонило к подушке, я с трудом заставляла себя сидеть, дожидаясь, пока Ченг вернется за подносом. Но он все не шел, и я решила прилечь, не раздеваясь…

Проснулась я от скрипа. Около кровати стояла темная фигура. Сначала я решила, что это Ченг наконец пришел забрать посуду. Но человек наклонился ко мне. Я приподняла голову и в десяти сантиметрах от своего лица увидела горящие глаза Найджела.

– Приглашаю тебя на ужин, подруга! – прошипел негр.

– Найджел! – выдохнула я. – Ты что…

– В качестве главного блюда! – захохотал он, наклоняясь еще ниже.

Неожиданно он схватил меня и потащил из комнаты. Я отчаянно вырывалась, все еще надеясь, что это шутка. Наверное, Найджел приготовил какой‑ то сюрприз, и сейчас я окажусь в зале, где накрыт шикарный стол и полно гостей. Какое‑ то время я не решалась позвать на помощь, чтобы не попасть в глупое положение.

– Хватит уже, Найджел! Прекрати! Мне неудобно так висеть! – уговаривала я, брыкаясь. Но в ответ слышала лишь его сопение. Наконец, он остановился около лифта. Я поняла, что, если не закричу сейчас, потом может быть поздно. Если мы спустимся в подвал, там меня никто не услышит.

– Саймон! – завопила я что есть сил. – Сай‑ мо‑ о‑ он!

Дверцы открылись, и Найджел втолкнул меня в лифт. И тут я догадалась, почему Найджел не зажал мне рот, когда я звала любимого на помощь.

– Что ты сделал с ним? – кинулась я на него. – Что?

Вместо ответа Найджел грубо схватил меня за волосы и вытолкнул из открывающихся дверей. Я вывалилась на пол в стерильном коридоре подвала. Негр рывком поднял меня и потащил за собой. Его тяжелые шаги гулко отдавались в тишине. Когда Найджел проходил мимо комнаты с собако‑ крысами, за дверью поднялся жуткий лай, визг и писк.

– Молчать! – стукнул он по двери ногой, и звуки тут же прекратились.

Больше я не кричала, понимая, что это бесполезно. Через минуту мы оказались у знакомой двери. В этой комнате мы с Антоном уже были, когда Грасини разрешили нам осмотреть лабораторию. Найджел нажал кнопку открытия двери и, втащив меня в темное помещение, грубо кинул на пол, словно мешок с картошкой. Щелкнул выключатель. Я дико огляделась вокруг и вскрикнула: в стоящей у стены ванне под ледяной коркой кто‑ то лежал. Присмотревшись, я поняла, что это Саймон!

– Саймон! – не своим голосом заорала я и тут же получила звонкую оплеуху.

Найджел грубо схватил меня, поднял на ноги и встряхнул.

– Садись! – он указал на кресло, которое прошлый раз я здесь не видела. В подлокотники и передние ножки были врезаны толстые кожаные ремни с поржавевшими пряжками. Я послушно села, украдкой глядя на Саймона, неподвижно лежащего подо льдом. " Он жив! – уверяла я себя. – Если бы они хотели нас убить, можно было сделать это гораздо проще…" Найджел тем временем привычным жестом застегнул ремни у меня на руках и ногах и встал напротив, скрестив руки на груди. В его глазах читалось превосходство.

– Теперь ты никуда не денешься, сестричка! – сказал он, хитро прищурившись, – Ты же, наверное, хотела ночевать вместе со своим другом? – Он кивнул в сторону Саймона. – Пожалуйста, всё для дорогих гостей! – закончил он с издевкой.

Я вскинула голову и постаралась вложить в гневный взгляд все переполнявшие меня эмоции.

– Что вам нужно? – спросила я, отчеканивая каждое слово.

– Что нам нужно? – повторил Найджел, закатывая глаза в мнимом раздумье. – Что ж, я думаю, тебе можно сказать. Твой друг нужен нам для того, чтобы разгадать секрет колодца. Ведь он там что‑ то слышал, не так ли?

Я дико посмотрела на него. Откуда они знают, что Саймон слышал голоса?

– Видишь ли, подруга, Грасини, может, уже не те, что были столетия назад, когда они легко превращали навоз в золото или плодили леших и водяных в глухих деревнях Белоруссии. Но мы все еще кое‑ что умеем и знаем. И хотим пополнить свои знания. В научных целях, естественно! – Найджел захохотал, задрав голову и обнажив ровные зубы.

Неожиданно дверь в комнату открылась, и в помещение вошла Магда. На секунду я зажмурилась, не веря своим глазам. Но это была она! Как обычно, она была одета в старомодное длинное платье, а волосы заколоты в аккуратный пучок – словно Магда только что вышла из дома профессора Стояна. Она спокойно выдержала мой гневный взгляд и даже чуть улыбнулась.

– Рада видеть тебя, девочка… – низким голосом произнесла она.

Ее издевка подействовала на меня болезненнее, чем грубое обращение Найджела. Я ощутила себя пешкой в чужой игре, соринкой, которую в любую минуту могут смести со стола.

Магда подошла к ванне, где лежал Саймон, и грациозно присела у вделанного в стенку монитора, на котором светились какие‑ то цифры.

– Сделаю температуру чуть ниже, чтобы наш дружок спал спокойнее, – пояснила она Найджелу, нажимая кнопки на панели управления под монитором.

– Ха‑ ха! Да он и так спит как сурок! – загоготал Найджел. Он подошел к ванне и щелкнул Саймона по носу. Голова любимого откинулась назад, ударившись о край ванны, льдинки в воде пришли в движение.

– Ублюдок! – заорала я. – Убери от него свои руки!

Найджел сверкнул темными глазами.

– Я смотрю, эмоции в тебе так и кипят? Это радует, – заметил он и снова повернулся к Магде.

– Теперь все хорошо, – произнесла она, вставая с корточек и поправляя платье. – Ну, оставляю вас вдвоем. – Магда бесшумно вышла, прикрыв за собой дверь.

Вдвоем? Что она хотела этим сказать? Я в страхе взглянула на Найджела.

– Не бойся, Полина, больно не будет, – произнес Найджел, хищно улыбаясь. Он смотрел на меня, как голодный студент на пиццу с пятью начинками. – Мы знаем, что ты не обычная девочка, твои эмоции даже в этом бесчувственном чурбане, – он пренебрежительно кивнул на Саймона, – пробудили отклик. Да‑ а, сестренка, Магда рассказывала нам про зеркала, полицейских и свинью. Представляю, какой был трэш! А знаешь: я ведь тоже не могу жить без эмоций, – доверительно наклонился он ко мне. – Поделишься со мной?

– А как же! У меня есть для тебя хороший заряд ненависти… – прохрипела я.

– Ненависть тоже пойдет, – сказал он вкрадчиво, склоняясь еще ниже. Я зажмурилась, чтобы не видеть его лицо, и вся сжалась в ожидании чего‑ то нехорошего. Но ощутила лишь легкое прикосновение губ к своему лбу. Открыв глаза, я увидела подбородок Найджела. Он постоял так несколько секунд, потом отстранился. Его глаза потеплели, выражение лица стало легким и спокойным. И в тот же момент волной накатила слабость. Мне захотелось откинуть голову на спинку стула и заснуть. Отяжелевшие веки смыкались сами собой, тело ныло, будто я много часов подряд занималась тяжелой физической работой.

У меня как будто забрали эмоции: мне уже не было страшно, не возмущало, что я пристегнута к стулу впивающимися в кожу ремнями. И даже мысль о том, что в двух метрах от меня в ледяной ванне лежит бесчувственное тело любимого, почти не причиняла боли. Я тупо оглядывалась по сторонам, осознавая всё это и поражаясь новым ощущениям.

– Вот видишь, все не так страшно, подруга, – бодро сказал Найджел. – К завтрашнему дню ты немного восстановишься и сможешь снова угостить меня. Тебе ведь не жалко? – он так и пританцовывал на месте. – Твой черный братишка будет приходить каждый день и брать по чуть‑ чуть, пока все не кончится. Йес! – он повернулся вокруг своей оси. – Ты не представляешь, сестренка, как это приятно – словно тебе поменяли батарейку! Разрешите представиться: Найджел – герой ночных дискотек, неутомимый тусовщик и чудо‑ любовник! А главное, – он опять склонил ко мне блестящее черное лицо, – мне теперь не нужно искать донора каждый день, моя вкусняшка тут, в подвале! – он вдруг высунул язык и лизнул меня в щеку.

Я так и вздрогнула от отвращения.

– Отлично! – взвизгнул мой мучитель. – Снова эмоции! Ты быстро восстанавливаешься, крошка. Мне хватит твоей энергии дня на три как минимум! Два ценных приобретения за один вечер – Элеонора нашла Морского, способного слышать бездну. А я – тебя, моя прелесть!

Неимоверным усилием я разлепила губы и прошептала:

– Вас посадят… нельзя так издеваться над людьми…

– О, на этот счет не беспокойся. Грасини тут в почете. Местная полиция уважает богатое семейство именитых ученых. Скажу по секрету, кое‑ кто из высших чинов даже прибегал к нашим услугам! К тому же Стив может заставить любого свидетеля молчать – ты же сама в этом убедилась. Так что всё, что творится в этих стенах, здесь же и остается! Ладно, май диар систер, я утомил тебя. Теперь поспи и наберись сил. Завтра повторим! – он дружески подмигнул, выключил свет и вышел из комнаты. Последнее, что я слышала – щелчок замка. После этого я отрубилась…

– Полина, что с тобой? – услышав знакомый голос, я с трудом разомкнула отяжелевшие веки. Передо мной на корточках сидела Александра. На ней были джинсовые шорты и топ, словно она только что пришла с пляжа.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 101112 13 Следующая ⇒