Лика Лонго 9 страница

– Что ж, поскольку к нам, наконец, присоединилась драгоценнейшая Полина, – начал Стоян торжественно, – хочу сообщить: сегодня вас ждет увлекательная экскурсия!

Я едва не вскрикнула от разочарования. Какая экскурсия? Разве мы приехали сюда, чтобы осматривать достопримечательности? Краем глаза я заметила, что Саймон сжал деревянные подлокотники старинного стула так, что костяшки на пальцах побелели.

– Профессор, мы здесь не для прогулок! – жестко возразил он.

– Всему свое время, други мои! – безмятежно улыбнулся профессор – Я понимаю ваше нетерпение! Ты хочешь видеть своего возлюбленного человеком, прекрасная госпожица, – обратился он ко мне. – Но для этого потребуется время… И не только время… – загадочно усмехнулся Стоян. И продолжил: – Итак, прежде чем мы приступим, вы должны узнать нечто, напрямую касающееся нашего эксперимента. – Я вздрогнула: наконец‑ то он произнес это слово. – Когда‑ то я обещал рассказать вам историю этого дома, други мои. Вы же не думаете, что я выбрал его за исключительную красоту или великолепное местоположение? Или вы считаете, что вашему бедному толстяку профессору доставляет огромное удовольствие ежедневно лазить в гору по убийственной жаре?

Мы в недоумении смотрели на него. Какое отношение имеет этот старый дом к превращению Саймона в человека? Стоян ответил на невысказанный вопрос:

– Здесь жили Грасини. – Он обвел нас взглядом и, похоже, остался доволен произведенным впечатлением. – В этом доме они проводили свои эксперименты. Именно здесь, по моим сведениям, они создали Морских! Надеюсь, мне удалось заинтересовать вас предстоящей экскурсией, други мои? – кротко осведомился профессор, складывая коротенькие ручки на животе.

Сердце у меня билось так, что, казалось, окружающие вот‑ вот услышат его стук. Не в силах говорить, я лишь переглянулась с Саймоном. Его удивительные глаза потемнели и были сейчас цвета пасмурного неба.

– Недалеко от дома я нашел колодец Морских. Вы, конечно, хотите знать, что это за место, други мои? Не буду вас томить: в тайнике, обнаруженном мною в доме, хранились записи Грасини. Конечно, вы бы вряд ли поняли что‑ то из этих бумажек. Но ваш скромный друг профессор, – взгляд, который Стоян адресовал нам, говорил скорее о мании величия, чем о скромности, – почти полностью расшифровал их! Насколько я смог понять, колодец Морских – это место, куда Грасини опускали бесчувственные тела своих жертв после некоторых манипуляций. К сожалению, я пока не могу точно сказать, зачем они это делали… Однако некоторые предположения есть. Вода, други мои, – прекрасный хранитель информации. Вероятно, в этом колодце хранится память Морских об их земной жизни. Хотя, думаю, все может быть и сложнее… В любом случае, Саймон должен побывать там. Возможно, бездна откроет ему свои тайны!

Я больше не могла молчать, меня распирало от волнения, страха и, конечно, огромного любопытства.

– Это опасно? – громко спросила я.

Анжей Стоян лукаво улыбнулся.

– Не думаю, девочка, толстяк‑ профессор был там не один раз и, как видишь, ничего плохого с ним не произошло! Но ты можешь пойти вместе с Саймоном – не сомневаюсь: ты защитишь его в случае опасности! – сказал он и сам засмеялся своей шутке.

– Я пойду! – сказала я, не обращая внимания на его подначивания.

– Что ж, это твое решение. Но лучше тебе не мешать Саймону. Если ты так боишься за него, можешь подождать его наверху. Ничего страшного не случится, девочка!

– Я готов идти. – Саймон резко встал со своего места.

Профессор отставил чашку и серебряная ложка громко звякнула, ударившись о фарфоровое блюдце. Никто из нас в это утро так и не прикоснулся к чаю.

– Да, друг мой, это правильное решение. – Стоян тоже встал и направился к выходу.

Мы с Саймоном поспешили за ним. Профессор спускался по узкой тропинке неожиданно ловко. Его блестящая лысина мелькала далеко впереди между кустов, я едва поспевала за ним. Откуда‑ то снизу он подбадривал нас боевым кличем:

– Йова! – после чего вновь устремлялся вперед, раскачивая зеленые ветви кустов.

На одном из поворотов мы едва не врезались в него, так резко он остановился. Стоян отогнул ветви, и я увидела за ними другую тропинку. Узкая, неудобная, она шла вдоль горы, то поднимаясь, то спускаясь.

– Дальше, други мои, вы пойдете сами! Я буду ждать вас в доме… – сказал профессор, вытирая пот с лысины. – Эти горные прогулки не для таких неуклюжих толстяков, как я!

Он явно напрашивался на комплимент, но я не успела произнести ничего подходящего к случаю: Саймон нетерпеливо потянул меня за собой. Из‑ под ног летели маленькие камешки, колючие кусты больно царапали мои голые ноги. Я проклинала себя за то, что надела нарядный оранжевый сарафан – для таких походов это самая неподходящая одежда. Наконец, Саймон остановился. В полуметре от нас в скале открывался вход в пещеру. Вид ее меня поразил: она была необычайно глубокой, наверное, с пятиэтажный дом. Далеко внизу виднелось красивое озеро, подсвеченное изнутри ровным сиянием цвета лазури, к нему вели каменные ступени. Саймон обернулся и пристально посмотрел на меня.

– Не уходи никуда! – властно приказал он.

Я покорно кивнула, и он зашел в пещеру.

Я осталась одна. Шаг вперед, шаг назад. Я ходила туда‑ сюда, наверное, минут десять. Потом не выдержала: подошла к пещере и посмотрела вниз. На фоне лазури я увидела силуэт Саймона – он неподвижно стоял у воды. Кажется, ничего особенного там не происходило. Я подумала, что если спущусь к любимому, вряд ли чему‑ то помешаю. И пошла вниз по ступенькам…

Уже через несколько метров стало очень холодно. Мои шаги отдавались гулким эхом, было слышно, как капает где‑ то вода. Наконец, я начала различать очертания подземного озера. Оно мягко светилось изнутри, но дна видно не было – действительно, настоящая бездна. " Если упадешь туда, все кончится очень быстро – в такой ледяной воде не продержаться и минуты…" – подумала я.

– Полина! – голос Саймона тут же подхватило гулкое эхо.

– Да! – радостно крикнула я, ступая на дно пещеры. Мне не терпелось узнать, было ли что‑ то необычное?

– Ну как? – я одновременно желала и боялась услышать ответ.

– Никак…

– Ты ничего не почувствовал? Совсем ни‑ че‑ го? – я была разочарована.

– Ничего, – сдавленно ответил Саймон. – Наверное, профессор ошибся…

Я шагнула к нему – хотелось дотронуться до любимого, обнять его: ведь он испытывает еще большее разочарование, чем я. Но Саймон вдруг как‑ то странно дернулся. Я проследила за его взглядом и поняла, что он смотрит на воду.

Ее ровная зеркальная гладь отражала влажные темные стены пещеры и стройный силуэт Саймона. Но меня рядом с ним не было!

– Саймон! Почему это… так? – пробормотала я, начиная дрожать.

Саймон смотрел на меня во все глаза.

– Я… не знаю… – Он крепко обнял меня и прижал к себе, словно хотел защитить от чего‑ то.

– Пойдем отсюда. Не нужно было сюда спускаться. Тебе уж точно, – твердо сказал Саймон и, взяв меня за руку, повел вверх по ступенькам. Напоследок я еще раз оглянулась – в бездне смутно отражалась лестница вдоль стены и на ней один темный силуэт – фигура Саймона…

Когда мы очутились на воздухе, под солнечными лучами, мне стало гораздо легче. Все‑ таки солнце здорово повышает настроение! Мы еще не успели отдышаться, как у меня зазвонил мобильный. Я схватила трубку и услышала голос Антона.

– Полин, я узнал, – сказал он. – Это был иностранец, ученый из Болгарии. Профессор Анжей Стоян… Ты слышишь меня? – спросил он после паузы.

– Да, слышу, – проговорила я растерянно.

– Понимаешь, ребята с телевидения никогда не повелись бы на эту историю о морских существах, если бы не мнение авторитетного человека. Уж не знаю как, но он их убедил…

– Спасибо, Антон. Ты даже не представляешь, насколько выручил меня.

– Ноу проблем. Обращайся, если что. – Антон отсоединился.

На этот раз Саймон все‑ таки поинтересовался:

– Зачем тебе звонил Антон? Что он хотел?

Я хотела тут же выложить ему все, но вдруг сообразила: раз профессор обманул его, значит, обещание сделать Саймона человеком, наверное, тоже ложь. Тяжесть сразу же навалилась на плечи, я вся так и поникла.

– Полин, не молчи!

Я вздохнула и собралась с мыслями:

– Он сказал много чего интересного. И нам надо поговорить…

– Хорошо. Вернемся в дом?

– Нет! Только не туда. – Я судорожно схватила любимого за руку. – Давай спустимся к морю…

Он пожал плечами.

– Как скажешь.

Саймон взял меня за руку, и мы быстро начали спускаться к дикому пляжу…

Солнце яркими бликами отражалось в воде, дул сильный ветер. Мой пучок, заботливо собранный утром, совсем растрепался, и я быстрым движением сорвала резинку. Волосы тут же затрепетали на ветру. Солнце скрылось за тучами, но все равно было очень жарко. Я сняла босоножки и зашла в море по колено. Саймон тоже разулся и последовал за мной.

– Антон сказал, что это профессор рассказал о тебе журналистам. Он навел справки на сочинском телевидении и узнал, что им звонил ученый из Болгарии Анжей Стоян…

Саймон посмотрел на меня так, что мне стало не по себе. Он зачерпнул воды и плеснул на себя. Тонкие струйки, стекавшие по его изменившемуся лицу, были похожи на слезы.

– Я должен был сам догадаться… – сдавленно произнес он. – Это было частью его игры! Он хотел, чтобы я… убил тебя…

Порыв ветра буквально ударил мне в лицо. Или я отшатнулась от того, что услышала? Саймон схватил меня за руку:

– Подожди! Выслушай! Понимаешь, Стоян решил, что твои эмоции обладают особой силой – он специально водил тебя в комнату с зеркалами, чтобы проверить это. Когда все подтвердилось, он стал уговаривать меня сделать тебя своим тринадцатым контактом. Он говорил, что я не только стану человеком, но и приобрету особые свойства. И еще он говорил, что ты не можешь меня любить…

Я возмущенно вскинула голову, но Саймон жестом остановил меня.

– Он убеждал, что я для тебя – всего лишь игрушка, что никогда земная девушка не полюбит ущербное морское существо, которое несколько часов не может протянуть без воды… Я хотел порвать с ним все отношения, но он был единственным, кто мог помочь мне стать человеком, если не считать Грасини, конечно! А я хотел вернуть человеческую сущность ради тебя… В общем, профессор не смог меня уговорить, поэтому позвонил на телевидение. Когда появились журналисты, а за ними и эти, из спецслужб, я поверил, что ты предала меня… Но план Стояна не сработал: я предпочел убежать, чтобы никогда не видеть тебя.

Я медленно осознавала услышанное. Вот, оказывается, что так мучило его: он сомневался в моей любви!

– Я хотел забыть тебя и не мог. Что‑ то влекло меня, не могу объяснить что. Когда ты поехала в Турцию с этим Антоном, я тебя ненавидел и…

– А как ты узнал об этом? – перебила я.

– Обратился за помощью к Александре. Она иногда заходила в твои сны… – сказал Саймон как о чем‑ то обыденном.

– Так это правда? Она действительно это может?

– Еще как! Правда, она старалась появляться незаметно, так что ты вряд ли ее видела.

– Сегодня она пришла открыто!

Любимый чуть улыбнулся.

– Это в ее стиле: не могла удержаться, чтобы не похвастать своим даром! Между прочим, мне пришлось долго уговаривать Александру помочь. Профессор и ее пытался убедить в том, что ты должна стать моим тринадцатым контактом. Морские не испытывают чувства привязанности, но для Александры это был нелегкий выбор – решить, кто из нас двоих ей дороже. Поэтому она решила уйти… Я смог ее уговорить помогать мне, только пообещав, что никогда не причиню тебе вреда… Так вот, в Турции я следил за тобой, – продолжил Саймон, глядя мне в глаза – И кстати, правильно сделал, потому что тебя нельзя оставлять без присмотра! Ты едва не погибла в той деревне!

Я ошалело смотрела на него, сознавая, что выгляжу глупо.

– Полин, ты же не думаешь, что та девушка случайно вышла к морю, когда ты потеряла сознание на берегу?

– Так это ты ей внушил? – воскликнула я.

– Конечно! – он притянул меня к себе. – И в этот день я решил, что так дальше продолжаться не может. Да, я не верил тебе. Но и не мог больше без тебя!

Я забарабанила кулаками по крепкой груди Саймона.

– Ты не знаешь, что я чувствовала, когда искала тебя!

Саймон перехватил мои кулачки. Он был очень серьезен.

– Полина, насколько я понимаю, профессор лгал нам все это время. Возможно, я так никогда и не стану человеком. Ты…

– Хватит! – закричала я – Никогда не спрашивай меня об этом! Я! Люблю! Тебя! Навсегда!

– Я тоже, – тихо и как‑ то обреченно произнес Саймон.

В лучах выглянувшего из‑ за туч солнца его влажное лицо казалось сияющим. Я смотрела на него и в тысячный раз думала, что никогда еще не видела никого прекраснее, чем он. И еще я думала о том, что он любит меня!

– Не знаю, что там замыслил Стоян, но нам нужно уйти от него, – вернул меня к действительности Саймон. – Этот человек опасен. Мы заберем свои вещи прямо сейчас. Но сначала кое‑ что…

Он вдруг схватил меня на руки и побежал. Через минуту мы уже были далеко в море. Глаза слепило от солнечных бликов, губы жгло от соленой воды. Но от близости Саймона эти ощущения отходили на второй план. Я чувствовала себя невесомой и счастливой. Поддерживая меня на поверхности, Саймон прижался к моим губам долгим, нежным поцелуем. Все поплыло у меня перед глазами…

– Мы с тобой больше никогда не расстанемся! – хрипло сказал любимый, оторвавшись от моих губ. Я молча прижалась к нему, и он поплыл к берегу, легко рассекая зеленоватую водную гладь.

Сумасшедший гений

На залитой солнечными лучами террасе нас ждал профессор Стоян. Толстяк уютно расположился в качалке и, как кот, жмурился на солнце. Его коротенькие ножки не доставали до пола, и он смешно болтал ими в воздухе, стараясь раскачаться посильнее. На секунду я заколебалась – разве может этот улыбающийся человечек желать кому‑ то зла? Я нерешительно замерла на пороге, но Саймон уже шагнул вперед:

– Профессор, мы уходим! – жестко произнес он.

– Вот как! – безмятежно улыбнулся Стоян, раскачивая качалку. – Куда?

– После того как вы сообщили обо мне журналистам и еще кое‑ кому, я не собираюсь держать вас в курсе наших передвижений! – отрезал Саймон.

Стоян по‑ кошачьи ловко спрыгнул с качалки и подошел к нам. На липе его не было ни малейшего смущения.

– Друг мой, я не отрицаю, что пошел на крайние меры! Ты сам вынудил меня к этому!

– Я не буду больше это обсуждать. Мы уходим! Полина, тебе помочь собрать вещи? – повернулся любимый ко мне.

– Не надо, я почти ничего не распаковывала, все в сумке…

– Что ж, други мои, это ваше решение! – на удивление спокойно сказал нам вслед профессор, после чего вновь уселся в кресло‑ качалку.

Я переложила вещи в сумке поаккуратнее и села на кровать в ожидании Саймона. Неожиданно в комнату вошла Магда. Не понимая, какова была ее роль во всей этой истории, я не знала, как к ней относиться. Друг она или враг? Некоторое время мы молча буравили друг друга взглядами. Магда, казалось, внимательно изучала меня.

– Девочка, профессор ждет тебя в лаборатории. Он хочет поговорить с тобой… – сказала она после мучительной, неловкой паузы.

– Я не буду с ним говорить!

– Это в твоих интересах, Полина! Ведь ты еще не все знаешь…

– Профессор расскажет мне очередную сказку? – зло кинула я.

– Он ждет тебя в лаборатории… – значительно повторила Магда. И пояснила: – Зеркала нельзя обмануть, девочка. Они помогут тебе разобраться, где правда, а где ложь.

Я заколебалась. Сейчас мы уйдем от профессора навсегда, и у меня уже никогда не будет возможности поговорить с ним. А если он хочет сказать что‑ то действительно важное? Все‑ таки Стоян знает о Морских больше, чем они сами о себе. Кроме того, мне очень хотелось высказать профессору все, что я о нем думаю. Человек, который безжалостно планировал мое убийство, заслуживал этого.

– Ты будешь раскаиваться потом, если не пойдешь, Полина. Это очень важно… – тягуче произнесла Магда.

Я решилась.

– Хорошо.

В конце концов чем я рискую?

Поднимаясь по лестнице, я слышала, как возится в своей комнате Саймон. Наверное, у меня есть минут пять до того, как он соберет свои вещи. Я толкнула дверь и вошла в лабораторию, где, по‑ наполеоновски скрестив на груди коротенькие ручки, стоял профессор. Увидев меня, он невозмутимо кивнул, словно не ожидал ничего другого.

Зеркала отразили мое возмущенное лицо. Я не могла понять, как он может оставаться таким спокойным после разоблачения? Неужели ему не стыдно смотреть в глаза человеку, чье убийство он затевал? Тайфун во мне набирал мощность, негодование захлестывало.

– Придержи свои эмоции, прекрасная госпожица! – осадил меня маленький человечек. – Вижу, ты готова наброситься и растерзать беззащитного профессора! Но у нас мало времени. Я должен разъяснить тебе кое‑ что… Это касается тебя и нашего друга Саймона.

Эти слова оказали на меня магическое действие. Я сдержалась и кивком позволила ему продолжать.

– Ты любишь его и хочешь сделать счастливым. Это похвальное желание, Полина. Но ты и сама знаешь, что оно неосуществимо. – Стоян сочувственно взглянул на меня, словно врач на обреченного пациента. – Наш друг отказался от тринадцатого контакта, а это значит, Полина, что он таки не познает радости земного бытия. Ни чувств, ни стремлений, только однообразное существование рядом с неумолимо стареющей возлюбленной…

Я вздрогнула. Профессор коснулся самой болезненной для меня темы – сколько раз я сама думала об этом бессонными ночами!

– Теперь подумай, будешь ли счастлива ты? Сначала девушка, потом женщина, потом старушка – рядом с прекрасным и вечно молодым любовником?

– Зачем вы говорите мне это? – прохрипела я.

Я хочу, чтобы ты вспомнила историю Николь, – вкрадчиво сказал профессор, игнорируя мой вопрос. – Она была возлюбленной Саймона в земной жизни, девочка. Ты ведь знала?

Я кивнула, не поднимая глаз. Да, Александра рассказала мне об этом.

– И вся вина бедной Николь в том, что она слишком долго искала Саймона, когда его превратили в Морского. Прекрасная девушка превратилась в пожилую женщину, когда наконец отыскала своего возлюбленного и смогла сама стать Морской. А он? Он даже не узнал ее в новом облике!

Каждое слово било меня наотмашь. Мне хотелось закричать: " Прекратите! Неужели вы думаете, что я сама не понимаю, как недолговечны наши отношения и какая мука ждет меня впереди? "

– И что потом? Когда он оставит тебя? – настаивал профессор. – Будешь медленно умирать? Или оборвешь все сразу?

Откуда он знает мои мысли? Я уже тысячу раз задавала себе этот вопрос!

– Вижу по твоему лицу, что ты и сама все понимаешь, девочка… – смягчил голос профессор. – Но выход есть!

Я с надеждой посмотрела на него. Несколько секунд, пока он молчал, показались вечностью. Я понимала, что от его слов может зависеть вся наша жизнь. Наконец, Стоян снова заговорил.

– Ты вступила на путь, с которого нет возврата. Отдала Саймону свою душу без остатка… – произнес он с расстановкой. – Полина, это и есть настоящая любовь. Чувство, за которое умирают. – Я понимала, что профессор опять пытается манипулировать мной. Но слова, которые он говорил, шли из моего сердца, они принадлежали мне, и я слушала как завороженная. Он продолжил: – Ты и сама знаешь, девочка, что твои чувства сильнее, чем у других людей. Намного сильнее. И это не преувеличение, зеркала показали, что это так…

Я кивнула, вспоминая сцену со свиньей, произошедшую в этой лаборатории. Действительно, с зеркалами у меня особые отношения…

– Твои эмоции могут дать Саймону все, чего он желает, и даже больше. Он не только станет человеком, он обретет небывалые свойства, станет сверхчеловеком…

– И что я должна для этого сделать?

– Это трудно, девочка, очень трудно… – Стоян нахмурился и замолчал.

Мне стало страшно, тело похолодело от неприятного предчувствия.

– Ты уверена, что хочешь это знать?

– Да!

– Саймон не может забрать твою душу сам, потому что отказался от тринадцатого контакта. Но ты вольна отдать ее по доброй воле!

В эту минуту я заметила, что с зеркалами происходит что‑ то странное: по их поверхности пробежала легкая рябь, как по воде. Но я была слишком поглощена разговором, чтобы присматриваться.

– Как это? – прошептала я, еще больше холодея от догадки.

– Твоя душа уже принадлежит ему. Мешает полному переходу лишь твоя телесная оболочка. Если ты прыгнешь в колодец Морских, все произойдет мгновенно – он станет человеком. И даже больше того – сверхчеловеком. Твои эмоции настолько сильны, что дадут ему особую силу…

Я верила ему. И сопротивлялась тому, что происходило в моей душе.

– Вам‑ то это зачем? – спросила я, собрав остатки здравого смысла.

– Ничего личного, – невозмутимо ответил Стоян, – мною движет бескорыстный интерес ученого, девочка. Если Саймон обретет особые свойства, они могут быть использованы для всего человечества. Разве улучшение существования миллионов людей не стоит одной жизни? Наука выше предрассудков о так называемой нравственности, Полина! – назидательно сказал он.

" Сумасшедший гений! " – мелькнуло у меня в голове. Но тут же мысли побежали в другом направлении, я думала о нас с Саймоном.

– Саймон будет страдать, если я умру! – все еще пыталась противостоять я.

– Того Саймона, которого ты знаешь, больше не будет! – Торжественно сказал профессор. – Твой дар превратит его в сверхчеловека, любовь уже не причинит ему страданий, потому что он слишком многое получит взамен…

В это время у меня зазвонил мобильный.

– Полина, почему тебя нет в комнате? – встревоженно спросил Саймон. – Где ты?

Я замерла. Если сейчас я скажу, что разговариваю с профессором, Саймон наверняка не даст нам закончить. Я растерянно посмотрела на Стояна – он по‑ прежнему был невозмутим, и, казалось, не сомневается в том, как я поступлю. И я решилась:

– Я вышла подышать воздухом. Раз ты уже собрался, может, возьмешь мою сумку?

– Хорошо. – От звука любимого голоса у меня кружилась голова. Наверное, в душе я уже приняла решение, поэтому ощущала все очень остро…

– Ты хочешь, чтобы я взял твою сумку и вышел?

– Да. Я уже пошла вниз по тропинке, догоняй меня… – я отсоединилась.

Профессор одобрительно кивнул.

– Вижу, девочка, ты готова принять решение!

– Я не знаю… – начала я.

– Мне больше нечего сказать, Полина! – перебил он. – Пусть зеркала помогут тебе сделать выбор! – и он вышел, оставив меня наедине с множеством растерянных Полин.

Я вздохнула и посмотрела по сторонам. Зеркала тут же откликнулись – рябь на них усилилась и сверху словно побежали тонкие струйки воды. Мои отражения стали размытыми и нечеткими.

Я завороженно смотрела на них, в голове не было никаких мыслей. Постепенно поверхности зеркал превратились в водную гладь, я видела себя как будто из‑ под толщи воды. Казалось, я нахожусь на дне, а другая Полина стоит на берегу… Неожиданно она начала расплываться, таять. Через минуту в зеркалах не было никого! Только вода… Мурашки побежали у меня по коже – я никогда не думала, что это так страшно: смотреть в зеркало и не видеть своего отражения. Словно во сне я приблизилась вплотную к одному из зеркал и дотронулась пальцем до поверхности. В этом месте сразу образовался маленький водоворот. Но меня не было ни в одном из зеркал!

Я заметалась между ними, ощущая себя невидимкой. Что? Что зеркала хотят сказать мне? Струйки воды однообразно текли по их поверхности, никак не реагируя на мое отчаяние. Было тихо, словно из дома ушли все. Я остановилась посреди лаборатории и попыталась унять дрожь и сосредоточиться. " Любовь – это чувство, за которое умирают…", " Он не может забрать твою душу, но ты вольна отдать ее сама…" – проплывали в голове слова профессора. Я вспомнила темные глаза ясновидящей Гюнай. " Смерть – это рождение'" – сказала она. Теперь я понимала смысл этих слов! Моя смерть – это рождение для Саймона. В новом качестве он проживет прекрасную жизнь, осуществив свою мечту стать человеком. И это самое лучшее, что я могу ему дать…

Я пошла к выходу. Больше мне нечего было здесь делать, я сама должна принять решение – или догнать сейчас Саймона и остаться с ним, пока я не постарею и он не разлюбит меня, или принести ему в дар мою жизнь. Оглянувшись в дверях, я вздрогнула: вода в зеркалах исчезла, зато мое отражение снова появилось! Я увидела растрепанную девушку в мятом оранжевом сарафане. Ноги у меня были расцарапаны – видимо, колючими кустами. Я подошла к самому яркому зеркалу и уставилась на себя. Прошла минута, другая… Я и мое отражение сверлили друг друга взглядами, но ничего не происходило. Я покосилась вправо и встретилась с собственным взглядом из другого зеркала. Ничего особенного. Но вдруг я сообразила: я стою, немного ссутулившись, а мое отражение – прямо! Да еще задрав подбородок! Да! Полина Романова в этом зеркале выглядела решительной и гордой, глаза сверкали воинственным блеском. Я и не знала, что могу так смело, с вызовом смотреть на мир! Уверенность и бесстрашие наполнили мое сердце до краев. Я выпрямилась, и отражения ответили одобрительными взглядами. Я ощущала в себе небывалую силу. Сомнения отпали, тревога отступила. Я знала, что должна сделать.

Очень тихо я вышла из лаборатории и спустилась по лестнице. Внизу, на террасе никого не было. Я надела босоножки и скользнула на улицу. За спиной словно выросли крылья. Я побежала по тропинке вниз так легко, как бегала только в раннем детстве, когда казалось: еще чуть быстрее разгонишься – и взлетишь…

Вот поворот на крутую тропинку, по которой мы с Саймоном шли к колодцу Морских. Если я миную его и пойду вниз, то догоню любимого. Если сверну – никогда больше его не увижу. Меня не будет, но зато он станет человеком. Эти мысли пронеслись в моей голове за долю секунды. Как во сне я шагнула по направлению к колодцу. Еще чуть‑ чуть – и я буду у цели! Маленькие камушки выскакивали из‑ под сандалий и с легким стуком летели вниз. Кусты стегали меня ветвями, негодуя на бесцеремонное вторжение, ветер бил в лицо. Я бежала последний раз в своей жизни и чувствовала каждую клеточку своего тела…

В пещере было тихо и холодно. Я спустилась по каменной лестнице к воде, шаги гулко звучали в мертвой тишине. Я подошла к самому краю бездны, стараясь не думать о том, что сейчас сделаю. Просто представила, что Саймон держит меня за руку и ведет за собой… Без раздумий, легко и радостно я шагнула вперед.

И тут же задохнулась от ледяной воды, попавшей в легкие. Ноги свело судорогой, меня потащило вниз. " Доченька, любимая, не надо! " – раздался в голове отчаянный крик мамы. Я задергалась, пытаясь выплыть на поверхность, но ледяная толща воды неумолимо сомкнулась надо мной. А потом страшный холод превратился в тепло, и пришло умиротворение. Полины Романовой больше не было…

Резкая боль в груди заставила меня очнуться. Я задыхалась, выкашливая из себя воду.

– Давай! Давай! Давай! – яростно кричал чей‑ то голос, и эхо пещеры отражало его: – Ай! Ай' Ай!

Кто‑ то больно давил мне на грудь и тормошил меня, не позволяя забыться. Я хотела оттолкнуть его, но руки не действовали.

– Полина! Ты слышишь меня?! – звуки незнакомого голоса были такими громкими, что давили на барабанные перепонки. И тут я смогла, наконец, поднять руку и попробовала ударить мучителя.

– Слава богу! Ты дерешься! – голос стал спокойнее, и я узнала Саймона. Я открыла глаза и увидела перед собой его лицо. Такое нежное, внимательное, испуганное, что у меня защемило сердце.

– Ты спасаешь меня уже во второй раз… – прошептала я и опять закашлялась.

Саймон крепко прижал меня к себе. Он исступленно гладил мое лицо и повторял:

– Дурочка моя!

И снова прижимал меня к себе что есть силы… Не знаю, сколько прошло времени. Десять минут? Час? Я даже не чувствовала холода, такое счастье переполняло меня от близости Саймона. В какой‑ то момент я ощутила, что его руки напряглись. Я подняла глаза – прекрасное лицо любимого застыло, как маска. Он напряженно прислушивался к чему‑ то. Я тоже замерла, но в пещере было тихо, лишь капли воды легонько ударяли по поверхности камня.

– Они говорят со мной! – сказал вдруг Саймон.

– Кто? – прошептала я, испуганно оглядываясь по сторонам.

– Не знаю, их много… Какие‑ то голоса, они говорят на разных языках, невозможно понять!

– Саймон, давай уйдем отсюда, мне страшно! – попросила я, чувствуя дрожь во всем теле. Холод охватил меня, видимо, шок проходил и ощущения возвращались.

– Ты дрожишь! – заметил он – Давай скорее наверх!

Мы побежали по лестнице к выходу. Снаружи светило солнце, звонко пели птицы. Я огляделась вокруг, остро ощущая краски и звуки после мертвого холода бездны. Легкий ветерок тут же принялся сушить мои волосы…

– Где‑ то здесь я бросил сумки, тебе нужно переодеться! – потащил меня за собой любимый, не давая опомниться. Действительно, чуть ниже по тропинке лежали обе наши сумки. Я вытащила спортивный костюм и быстро переоделась. Потом мы сели у подножия большой сосны, прижавшись друг к другу. Никогда еще солнечные лучи не доставляли мне такого удовольствия! Тело постепенно согревалось, дрожь отступала.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒