ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬ 13 страница

— Отвяжись от меня! — закричала Клер и попыталась стукнуть Джину. Моника схватила ее за руки и сильным, болезненным рывком завела их за голову. — Сука, отвяжись!

Моника ударила ее в живот, так что у Клер перехватило дыхание; она вскрикнула и попыталась вдохнуть, что было невероятно трудно из-за навалившейся на нее Джины. Можно ли таким образом убить? Создать условия, чтобы человек задохнулся? Может, если жертва небольшая... вроде нее...

Фургон по-прежнему мчался, увозя Клер все дальше и дальше в опасную неизвестность.

— Ты, — заговорила Моника, нависая над ней, — по-настоящему разозлила меня, тупица. Я такого не забываю. Как и мой бойфренд.

— Брендон? — прохрипела Клер. — Черт побери, хорош дружок — наполовину мертвый!

За это она получила новый удар, такой резкий, что закричала, яростно и беспомощно. Джина обхватила ее шею рукой и начала сдавливать — не с такой силой, чтобы убить, но еще больше затруднив поступление воздуха.

Они могли продолжать в том же духе часами, но Клер почему-то казалось, что у них припасено что-то еще.

Наконец Моника достала из кармана заряженную бутаном зажигалку, дающую длинное, яркое пламя. И поднесла ее к лицу Клер.

— Мы рассчитываем устроить барбекю, — заявила она. — Жареная чокнутая. Если выживешь, станешь настоящим страшилищем. Однако особенно беспокоиться по этому поводу не стоит, потому что вряд ли ты выживешь.

Клер закричала изо всех оставшихся сил, которых, увы, было немного; это напугало Монику и тем более напугало Дженнифер, которая вела машину; она обернулась, чтобы посмотреть, что происходит, одновременно вращая рулевое колесо.

И тем самым совершила ошибку.

Фургон накренился и врезался во что-то твердое. Клер взлетела в воздух, словно на ковре-самолете, ее бросило на обитую спинку сидений, а Моника и Джина покатились по полу. Машина остановилась.

Стараясь не поддаваться панике, Клер бросилась к дверце и вырвалась на свободу. Фургон впечатался в багажник другого автомобиля, припаркованного у обочины, и сигнальная сирена поврежденной машины взвыла. Клер чувствовала головокружение и чуть не упала, но потом услышала позади полный ярости крик Моники, собралась с силами и побежала.

Это была на редкость пустынная часть центра города — магазины закрыты, на улицах очень мало прохожих.

— Помогите! — закричала она и замахала руками. — Помогите! Пожалуйста...

Все продолжали идти — как если бы она была невидимкой. В ужасе она всхлипнула, а потом свернула за угол и остановилась.

Церковь! За все время пребывания в Морганвилле она не видела ни одной, и вот она, прямо здесь — скромное белое здание с маленькой колокольней. Крест отсутствовал, и тем не менее это, несомненно, была церковь.

Клер перебежала улицу, взлетела по ступенькам и с разбега толкнула дверь.

Ее отбросило назад.

Дверь оказалась заперта.

— Нет! — закричала она и заколотила по двери. — Нет, кто-нибудь, выйдите, пожалуйста!

Согласно табличке на двери, церковь была открыта от заката до полуночи. Какого черта?..

Додумать эту мысль до конца она не решилась. Спрыгнула со ступенек и обежала здание. Здесь, рядом с мусорным баком, имелась задняя дверь с застекленным окном в ней. Тоже запертая. Пошарив взглядом по сторонам, Клер обнаружила неровный кусок дерева и замахнулась им, словно бейсбольной битой.

Трах!

Потянувшись сквозь разбитое стекло к замку, она оцарапала руку, но тем не менее открыла его и сначала захлопнула, а потом и заперла за собой дверь. Оглянувшись по сторонам, обнаружила кусок плакатного щита и пристроила его туда, где раньше было стекло. В надежде, что так разбитое окно не будет слишком бросаться в глаза.

По крайней мере, церковь была пуста.

Клер рухнула на скамью в середине церкви и во всю длину растянулась на красной бархатной обивке. Сердце бешено колотилось, и она все еще была очень испугана.

Никто не знает, где она. И если попытаться уйти отсюда, Моника может...

«Они хотели сжечь меня заживо! »

Она содрогнулась, вытерла слезы и попыталась рассуждать, попыталась придумать хоть что-нибудь, что можно сделать для собственного спасения. Может, тут есть телефон и она сумеет дозвониться до Евы или Шейна? Лучше до обоих, решила она. У Евы есть машина, а Шейн послужит телохранителем. Бедный Шейн. Он был прав — нужно прекратить названивать ему каждый раз, когда она нуждается в грубой силе. Это несправедливо.

Внезапно она услышала негромкий шум в церкви, замерла и даже перестала дышать. Где-то поблизости прошелестела ткань. Может, просто струя воздуха из кондиционера покачивает занавеску? Или...

— Привет. — Очень бледная женщина склонилась над скамьей, глядя на девушку. — Ты Клер, так я полагаю.

Когда парализующий ужас слегка рассеялся, Клер поняла, что уже видела ее, мельком, что это была та самая женщина-вампир, которая в лимузине приезжала в кафе после его закрытия.

Что она делает в церкви?

Клер медленно села, не в силах отвести взгляда от женщины, которая еле заметно улыбалась. Сквозь окна с цветными стеклами просачивался мягкий свет, отбрасывая на нее золотистый отблеск.

— Я последовала за тобой, — продолжала женщина, — хотя, честно говоря, мне вообще нравится эта церковь. Очень мирное место, тебе не кажется? Святое место. И гарантирующее тем, кто внутри, определенную... неприкосновенность.

Клер облизнула губы, ставшие солеными от пота и слез.

— Вы имеете в виду, что не можете убить меня здесь.

Улыбка на лице женщины стала шире.

— Именно, моя дорогая. То же самое относится и к моим охранникам, конечно. Они, естественно, здесь. Меня никогда не оставляют одну. Проклятие моего положения.

Продолжая улыбаться, она изящным движением слегка наклонила голову. Все в ней отличалось изяществом — от короны блестящих золотистых волос до одежды. Клер не слишком обращала внимания на моду — если это не касалось девушек, издевающихся над ней, но этот наряд напоминал о старых парадных фотографиях времен молодости ее матери. Или, может, даже бабушки.

— Меня зовут Амелия, — представилась женщина. — Ты в некотором смысле уже знакома со мной, хотя, возможно, не осознаешь этого. Пожалуйста, дитя, не пугайся так сильно. Уверяю тебя, ты абсолютно не пострадаешь от нашего общения. Я всегда недвусмысленно предупреждаю, прежде чем перейти к насильственным действиям.

Клер понятия не имела, как сделать так, чтобы не выглядеть испуганной, но зажала коленями руки, чтобы те не дрожали. Амелия вздохнула.

— Ты новичок в нашем городе, — сказала она, — но мне редко приходилось сталкиваться с кем-то, умудрившимся растревожить столько осиных гнезд за столь короткое время. Сначала Моника, затем Брендон, а потом я узнаю, что ты обращаешься к моему дорогому Оливеру за советом. И теперь вижу, как ты бежишь по моим улицам, спасая свою жизнь. Мне кажется, это по меньшей мере интересно. Ты меня удивляешь, Клер. И вызываешь вопросы — о том, кто ты такая и почему ты такая.

— Я... никто, — ответила Клер. — И я уезжаю из города. Родители забирают меня из университета.

Внезапно эта идея показалась ей очень даже неплохой; это не бегство, это отступление.

— Забирают? Ну, это мы еще посмотрим. Ты понимаешь, кто я?

— Кто-то очень важный.

— Да. Кто-то очень важный. — В тусклом свете глаза Амелии казались лишенными цвета. Серые, может быть? Или голубые? Ну, не цвет придавал ее взгляду оттенок могущества. — Я самый старый вампир в мире, моя дорогая. В определенном смысле я единственный вампир, который имеет значение. — Это было сказано без малейшего оттенка гордости. — Хотя, конечно, есть и такие, кто придерживается по этому поводу другого мнения. Однако они печально или, если угодно, фатально ошибаются.

— Н-н-е... Не понимаю.

— Естественно, я и не ожидаю от тебя этого. — Амелия наклонилась вперед, положила тонкие, изящные белые руки на деревянную спинку скамьи перед Клер, а на них — остроконечный подбородок. — Каким-то образом ты оказалась замешана в наши поиски книги. Уверена, ты понимаешь, какую книгу я имею в виду.

— Я... ну... да. — На сей раз Клер не собиралась признаваться, что книга у нее; один раз она уже допустила эту ошибку. — В смысле, мне известно, что все...

— Вампиры, — пришла ей на помощь Амелия. — Это не секрет, моя дорогая.

— Вампиры ищут ее.

— И ты совершенно случайно столкнулась в библиотеке с теми, кто в поисках ее проглядывает там книги?

— Эта книга принадлежит вам? — спросила Клер.

— В каком-то смысле. Я бы сказала, она принадлежит мне в той же степени, как и любому ныне живущему. Если меня, строго говоря, можно назвать живой. В старину употребляли слово «не-мертвые», знаешь ли, но разве не все живые являются тем самым не-мертвыми? Я люблю точность. Возможно, это у нас с тобой общее, юная леди. — Амелия слегка наклонила голову, и это, с содроганием подумала Клер, напомнило ей фильмы о природе: богомол изучает свою будущую жертву. — Вампир — такое древнее слово. Думаю, мне придется уполномочить университет подобрать другой термин для обозначения нас, более — как это теперь говорят? — удобный для пользователя.

— Я... Чего вы хотите? — выпалила Клер. И потом, вот нелепость, добавила: — Извините.

Потому что понимала — это прозвучало грубо, а какой бы пугающей ни была эта женщина, она, несомненна, держалась очень вежливо.

— Все в порядке. Ты в состоянии сильного стресса, и я прощаю тебе недостаток манер. Чего я хочу? Всего лишь правды, дитя. Я хочу знать, что тебе известно об этой книге.

— Я... мм... ничего.

Последовала долгая пауза. Клер услышала отдаленные звуки — кто-то дергал входную дверь церкви.

— Прискорбно, — сказала Амелия. — Я надеялась, что смогу помочь тебе. Но, по-видимому, нет.

— Мм... Это все?

— Боюсь, что да. — Амелия села ровно, сложив руки на коленях. — Можешь идти куда пожелаешь. Удачи тебе, моя дорогая. Тебе она понадобится. К несчастью, жизнь смертных очень хрупка — и очень коротка. Твоя, возможно, будет короче обычной.

— Но...

— Я не могу помочь тебе, если тебе нечего предложить мне. В Морганвилле жизнь протекает по определенным правилам. Я не могу помогать отбившимся от стада просто потому, что они мне симпатичны. Прощай, малышка Клер. Успеха тебе.

Клер понятия не имела, в каком смысле она «симпатична» Амелии, но суть сказанного уловила. Теперь для нее закрыты все двери. Она встала, не зная, что сказать, решила, что самое мудрое — не говорить ничего...

И услышала, как с грохотом открылась задняя дверь.

— Ох, дерьмо! — прошептала она. Амелия с укором посмотрела на нее. — Извините.

— Мы в доме веры, — строго заметила она. — Неужели ваше поколение совсем не учат хорошим манерам?

Клер отступила за скамью — она услышала быстрые шаги и голос Моники:

— Мэм! Прошу прощения, я не знала, что вы здесь...

— Однако я здесь, — холодно ответила Амелия. — Морелл, это ты? Я вечно путаю вас.

— Моника.

— Очаровательно. — Теперь голос Амелии стал просто ледяным. — Я должна попросить тебя уйти, мисс Морелл. Ты не имеешь права здесь находиться. Это место опечатано моей печатью. Тебе известны правила.

— Прошу прощения, мэм. Я не думала...

— Это часто с тобой случается, по-моему. Уходи.

— Но... эта девушка... почему она?..

Голос Амелии напоминал шорох ледяной крупы по морозному окну.

— Ты спрашиваешь меня?

— Нет! Нет, извините, мэм, этого никогда больше не повторится, мне очень жаль...

Голос Моники звучал все тише — она пятилась по проходу. Клер, вся дрожа, застыла на месте.

И чуть не вскрикнула, когда Амелия снова возникла над краем скамьи и посмотрела на нее. Она двигалась совершенно бесшумно.

— Советую тебе отправляться прямо домой, малышка Клер, — сказала она. — Я доставила бы тебя туда, однако в данный момент это больше, чем я могу себе позволить. Беги, беги домой. Быстро. И... если ты солгала мне насчет книги, помни, что многие люди по множеству причин захотят завладеть такой ценной вещью. Прежде чем отдать ее кому-то, выясни, почему человек этого хочет.

Клер медленно опустилась на скамью лицом к женщине. Она все еще была напугана, но Амелия не казалась ей исполненной исключительно зла. Просто холодной. Холодной как лед.

И старой.

— Что представляет собой книга? — спросила Клер.

Улыбка Амелии выцветала прямо на глазах, словно старый шелк.

— Жизнь. И смерть. Большего я не могу тебе сказать, это было бы неблагоразумно. — Улыбка исчезла, остался лишь холод. — Я действительно считаю, что тебе нужно немедленно уходить.

Клер вскочила и бросилась бежать, то и дело оглядываясь. И увидела, как появляются другие вампиры, — до этого она не замечала их, ни одного. Среди них был и Джон, из библиотеки. Он улыбнулся Клер, отнюдь не дружески. Один его глаз стал молочно-белым.

Она побежала что было сил.

Клер летела словно ветер. Куда бы Моника со своими подружками ни убрались, на всем пути до Лот-стрит Клер они не встретились. К тому времени, когда она свернула за угол, легкие горели, и она чуть не расплакалась от счастья при виде большого старого дома.

И Шейна, сидящего на ступеньках крыльца.

Он встал не говоря ни слова, и она бросилась к нему. Он подхватил ее и несколько мгновений прижимал к себе, но потом отодвинул, разглядывая полученные ею повреждения.

— Знаю, — сказала она. — Ты говорил мне, чтобы я не выходила. Прости.

Он кивнул с мрачным видом.

— Пошли внутрь.

Как только они оказались в доме и он запер дверь, она торопливо и путано рассказала ему обо всем, что случилось. Моника, фургон, зажигалка, церковь, вампир. Он не задавал вопросов, даже вроде бы ни разу не мигнул. Она выпаливала слова, а он безо всякого выражения просто смотрел на нее.

— Иди-ка лучше в свою комнату, — в конце концов заявил он, — потому что я запру тебя там и не выпущу, пока не приедут твои родители.

— Шейн...

— Я не шучу. Больше никаких глупостей, Клер. Ты останешься жива, чего бы мне это ни стоило. — Похоже, он был в ярости. — Но сначала ты должна рассказать мне о Майкле.

— Что?

— Что слышала, Клер. Рассказывай прямо сейчас. Потому что я не могу найти его нигде. И знаешь что? Я еще ни разу не мог найти его нигде в течение дня... проклятье! Ты что-нибудь чувствуешь?

Да, она чувствовала. Холод, скользящий по коже. Майкл, пытающийся ей что-то сказать. Скорее всего: «Черт, нет, не говори ему! »

— Мы не выживем, если не будем честны друг с другом. — Шейн сглотнул, и его кадык резко дернулся. — Может, он... ну, ты понимаешь... один из них? Я должен знать это.

— Нет, — ответила она. — Он не один из них.

Шейн закрыл глаза и привалился к стене, обхватив руками голову.

— Господи, спасибо тебе. У меня, наверно, крыша поехала. Я думал... в смысле, быть по натуре ночным человеком — это одно, но Майкл... я... я думал...

— Постой. — Клер сделала глубокий вдох. Холод снова омыл кожу — Майкл пытался помешать ей. — Прекрати, Майкл! Он должен знать.

Шейн отвел руки от головы, оглянулся по сторонам и недоуменно посмотрел на нее.

— Майкла здесь нет, я проверял. Обыскал весь этот проклятый дом сверху донизу.

— Нет, он здесь. — Клер вытянула руку и помахала ею в охлажденном воздухе. — По-моему, он стоит... вот тут. — Она взглянула на часы. — Он вернется через два часа, когда сядет солнце. Вернется к такому состоянию, что мы сможем его увидеть.

— О чем, черт побери, ты толкуешь?

— О Майкле. Он призрак.

— Ох, перестань! Чушь! Этот парень сидит здесь и ест с нами обед!

Она вскинула руки и двинулась дальше.

— Ты хотел знать. Прекрасно. Теперь ты знаешь. И между прочим, я в своем уме.

— Что ты имеешь в виду, говоря: «Он призрак»? — Шейн догнал ее, обошел и преградил дорогу. — Ох, ради бога! Призрак? Он так же реален, как я.

— Иногда, — согласилась Клер. — Спроси его. А еще лучше понаблюдай за ним на рассвете. И потом скажи мне, кто он такой, потому что «призрак» — единственное слово, которое мне приходит на ум. Суть в том, Шейн, что он не может покинуть этот дом. Он застрял тут и на протяжении дня не может даже разговаривать с нами. Он просто... перемещается. — Она снова отмахнулась от холодного воздуха. — Прекрати, Майкл. Знаю, ты сердишься. Но он должен знать.

— Клер! — Шейн схватил ее и хорошенько встряхнул. — Ты разговариваешь с воздухом!

— Думай как хочешь. Отпусти, у меня есть дела.

— Что за дела?

— Уложить вещи!

Она вырвалась и помчалась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Шейн всегда хлопал дверью, когда злился. Она тоже так сделала. Это помогло.

Холодное пятно последовало за ней.

— Черт побери, Майкл, выметайся из моей комнаты, извращенец! — Можно быть мертвым и одновременно извращенцем? Она полагала, что можно — если половину времени имеешь нормальное тело. — Клянусь, я собираюсь раздеться!

Холодное пятно непоколебимо оставалось на месте, пока она не подтянула нижний край футболки до уровня лифчика, а потом растаяло.

— Трусишка, — пробормотала она и принялась расхаживать по комнате туда и обратно.

Обеспокоенная и сильно испуганная.

Шейн стучал в дверь, но она растянулась на постели, положила на лицо подушку и притворилась, что ничего не слышит.

Наступили сумерки, затянув небо голубой дымкой; дождавшись, пока солнце наполовину погрузится за горизонт, она отперла дверь и выскочила в коридор. Шейн только что вышел из комнаты Майкла — все еще искал кого-то, кого не мог найти. Во всяком случае, не в том смысле, как он думал.

— Майкл! — закричала Клер и ощутила, как холод окутывает ее, словно ледяное одеяло.

Шейн резко развернулся. Она почувствовала, как туман уплотняется, тяжелеет, и потом действительно увидела ее — нечеткую серую фигуру в воздухе...

Дверь Евы распахнулась.

— Что, черт побери, тут происходит? — закричала она. — Такой грохот, будто рядом аэропорт! Не можете шуметь внизу?

И... потом Майкл просто... появился, встал между ними, сформировался из густого серого тумана, обрел цвет и вес.

Ева завопила.

Майкл рухнул, опираясь о пол руками и коленями, завалился на бок и перекатился на спину, глядя в потолок и стараясь восстановить дыхание.

— Дерьмо!

Глаза у него были влажные, полные ужаса, и Клер осознала, каково это — проходить через такое каждый день. Каждую ночь. Она даже представить себе не могла, насколько это жутко.

Она бросила взгляд на Шейна, стоявшего в другом конце коридора. Он замер с открытым ртом, напоминая карикатуру на самого себя. Ева выглядела не лучше, с точки зрения Клер.

Она подошла к Майклу, протянула ему руку и сказала:

— Ну, думаю, теперь все уладится.

Он бросил на нее сердитый взгляд, принял руку и поднялся на ноги. Пошатываясь, прислонился к стене и затряс головой, когда она попыталась помочь ему.

— Всего минуту, — сказал он. — Это требует много сил.

Заговорила Ева — странно высоким, визгливым голосом:

— Призрак! Это ты тот призрак, о котором говорила Миранда! О господи, Майкл, ты призрак!

Он кивнул, все еще стараясь восстановить дыхание.

Ева более или менее овладела собой и пронзительно закричала:

— За всю свою жизнь не видела ничего круче!

Шейн побледнел. Он был потрясен и, что ничуть не удивительно, рассержен. Майкл перевел на него взгляд, и долгое, долгое мгновение они молча смотрели в глаза друг другу.

— Вот почему ты попросил меня вернуться, — сказал потом Шейн.

— Я... — Майкл закашлялся. На этот раз Ева обняла его за плечи. Майкл удивился, но было видно, что он доволен. — Не только поэтому...

— Я понимаю, — сказал Шейн. — Я понимаю, парень. Что, черт побери, произошло, пока меня не было?

Майкл покачал головой.

— Потом.

Нет, Шейн вовсе не разозлился, поняла наконец Клер. Она прочла это в его глазах, но не успела ничего сказать — он развернулся и затопал вниз по лестнице.

«Он потерял Алису. И теперь думает, что теряет и Майкла».

Она не знала, каково это, могла лишь вообразить, потому что реально никогда никого не теряла, даже дедушку с бабушкой. Печаль такого рода — это было сродни чему-то из телевизора, из фильмов, из книг.

Она понятия не имела, что сказать Шейну. Думала, что он воспримет это как данность — так, как, казалось, воспринимал все, но...

— Клер, — сказал Майкл, — не позволяй ему уйти.

Она кивнула и оставила Еву поддерживать Майкла; оба выглядели на удивление спокойно при всей нелепости сложившейся ситуации. Мелькнула мысль, что, если призрак вообще может иметь подружку, Ева была бы лучшим вариантом.

Шейн стоял у подножия лестницы, просто стоял. Не обращая внимания ни на Клер, ни на что другое. Она протянула руку, собираясь похлопать его по плечу, дать понять, что она здесь, даже если не в ее силах помочь, но как раз в этот момент в дверь постучали.

— Клянусь богом, если это Миранда... — проворчал он и стиснул кулаки.

— Нет. Думаю, это ко мне.

Клер метнулась мимо него по коридору. Заглянула в глазок, убедилась, что это Оливер, с обеспокоенным видом топтавшийся у порога. Черт, она понимала его беспокойство! Болтаться по Морганвиллю после наступления темноты — все равно что повесить на спину табличку с надписью «Съешь меня».

Она отперла дверь и распахнула ее.

— У меня мало времени, — сказал он. — Где они? Шейн и Ева?

— Внутри. — Она распахнула дверь шире — универсальное приглашение войти. Он, однако, не сделал этого, просто поднял руку и с недоуменным видом помахал ею перед собой. — Оливер?

— Боюсь, тебе придется пригласить меня войти, — ответил он. — Похоже, этот дом оснащен особой защитой. Я не могу войти, если ты не пригласишь меня.

— Ох! Извините. — Она была готова произнести нужные слова, но внезапно ее осенило, что, возможно, это не совсем правильно — приглашать кого-то в Стеклянный дом, не получив сначала согласил остальных его обитателей. Тем более что живет она здесь всего без году неделя. — Мм... Можете подождать секундочку?

— Нет, Клер, не могу, — нетерпеливо ответил Оливер. На нем по-прежнему была та же одежда хиппи, что и в кафе, но почему-то сейчас он выглядел... по-другому. Странно. — Пожалуйста, пригласи меня войти. У меня нет времени ждать.

— Ноя...

— Клер, я не смогу помочь тебе, если ты не будешь мне доверять! Давай, быстро, пока не поздно, позволь мне войти!

— Ноя... — Она сделала глубокий вдох. — Ладно. Я приглашаю вас...

— Нет! — послышался позади рев, такой ужасающий, что она отскочила в сторону и зажала рот руками, чтобы не закричать. Это был не Шейн, а Майкл; Шейн и Ева маячили за его спиной. — Клер, назад!

Майкл был подобен карающему ангелу, а с ангелами не спорят. Клер попятилась, все еще зажимая руками рот. Майкл прошагал мимо нее к двери, к самому краю своей территории.

Оливер выглядел хоть и разочарованным, но не особенно удивленным.

— Ах, Майкл! Рад снова видеть тебя. Похоже, ты неплохо пережил... то, что пережил.

Майкл не говорил ничего, но она заметила взгляд, которым он одарил Оливера, и этот взгляд напугал ее. Она не думала, что Майкл способен так сильно разгневаться.

— Что тебе здесь нужно? — напряженно спросил он.

Оливер вздохнул.

— Знаю, ты не поверишь мне, — ответил он, — но я здесь в интересах твоей юной подруги.

Майкл горько рассмеялся.

— Ага. Спорю, так оно и есть.

— И твоего друга Шейна... — Взгляд Оливера метнулся к Шейну и потом к Еве. — И конечно, моей дорогой, милой Евы. Моей прекрасной сотрудницы.

Майкл медленно повернулся и посмотрел на Еву, чьи глаза были широко распахнуты. Клер надеялась, что от ужаса или, по крайней мере, от смущения.

— Вы знакомы? — выпалила Ева. — Но... Майкл, ты же говорил, что не знаешь Оливера, и...

— Я и не знал, — ответил Майкл, — пока он не убил меня. Официально мы никогда не были представлены друг другу.

— Да, — сказал Оливер. — Прости за это. Ничего личного, просто эксперимент, который удался не полностью. Но я рад видеть, что ты его пережил, пусть и не в той форме, как я надеялся.

Майкл издал звук, который Клер надеялась никогда больше не услышать от человека, неважно живого или мертвого. Теперь Ева обеими руками закрыла рот, но тут же убрала их и закричала:

— О мой бог! Оливер!

— Мы можем обсудить мои моральные качества позже, — заявил он. — Сейчас вы должны позволить мне войти в этот дом, и как можно скорее.

— Ты, наверно, шутишь, — сказал Майкл. — Думаю, одного мертвеца здесь вполне достаточно. Я не позволю тебе войти и убить остальных.

Долгое мгновение Оливер разглядывал его.

— Я надеялся избежать этого, — в конце концов заговорил он. — Твоя маленькая Клер просто чудо, знаешь ли. Она утверждает, что нашла книгу. Думаю, у нее в Морганвилле большое будущее... если она переживет эту ночь.

У Майкла сделался такой вид, будто его вот-вот вырвет. Его взгляд метнулся в сторону Клер, потом прочь от нее.

— Не имеет значения. Уходи. Никто не пригласит тебя войти.

— Нет? — Оливер широко улыбнулся, и его клыки медленно опустились. Страшнее этого Клер никогда ничего не видела — точнее, сочетание клыков и искренности в его глазах. — А я думаю, что кто-нибудь пригласит. Рано или поздно.

— Я сказал бы — только через мой труп, но это для тебя уже не препятствие, — взорвался Майкл-Спасибо за визит. А теперь пошел к черту!

Он начал закрывать дверь. Оливер вскинул руку — вроде как не пытаясь остановить его физически, а просто в знак предостережения, — и его клыки исчезли, а лицо снова стало добрым и заслуживающим доверия. Больше всего оно походило на лицо реально крутого учителя, присутствие которого делает школьную жизнь терпимой. И это, подумала Клер, самый худший вид предательства.

— Постой. Они хоть сами понимают, почему находятся здесь, Майкл? Ты не боишься, что им станут известны твои секреты? — Майкл не остановился; дверь начала скрывать от них Оливера. — Шейн, прислушайся ко мне! Майклу необходим кто-нибудь живой, чтобы активировать защиту дома! Думаешь, он заботится о тебе? Нет! Вы все для него просто руки и ноги! Бьющиеся сердца! Он ничем не отличается от меня!

— Если не считать того, что он не кровосос! — закричал Шейн, и дверь захлопнулась прямо перед носом Оливера. Майкл дрожащими пальцами задвинул щеколду. — Господи, парень, почему ты не рассказал нам?

— Я... О чем? — спросил Майкл, даже не повернувшись лицом к нему.

Клер видела, насколько бледен и испуган он был.

— Да обо всем, черт побери! Как это произошло, Майкл? Как получилось, что ты... — Шейн сделал жест, настолько неопределенный, что он мог означать что угодно. — Он что, пытался сделать из тебя вампа?

— Думаю, что да. Но это не сработало. Вот все, что мне известно. — Майкл сглотнул и повернулся к Шейну. — Он прав насчет защиты. Дому не требуется никакая дополнительная защита, пока в нем кто-то живет, а я не в счет. Теперь я часть его и действительно нуждаюсь в тебе.

— Да плевать, парень. Меня это не колышет. Меня волнует, что какой-то проклятый кровопийца высосал из тебя силы, а я в это время повернулся спиной...

— Он не может быть вампиром, — внезапно заговорила Ева. — Не может. Он мой босс! И... и он работает днем! Как такое возможно?

— Спроси его, — ответил Майкл. — В следующий раз, когда пойдешь на работу.

— Можно подумать, что я только что не бросила эту работу! — Ева подошла к Майклу и обняла его; он обнял ее в ответ, словно так и было надо. Словно они поступали так уже давно... что, поняла Клер, вполне могло соответствовать действительности, просто она об этом не знала. Майкл погладил волосы Евы. — Господи, мне так жаль!

— Ты не виновата, — ответил он. — И никто не виноват — кроме него.

— Как это с тобой...

— Я играл во «Встрече», не зная, что это его кафе. Имел дело с парнем по имени Чад...

— Все правильно. Чад умер, — сказала Ева.

— Интересно, как именно он умер? — ядовито вклинился Шейн.

— Этот тип — Оливер, я так и не узнал тогда его имени — сказал, что он музыкант и хочет снять комнату. Я подумал — а что, неплохая идея. Он пошел посмотреть дом. — Майкл крепко зажмурился, словно пытаясь изгнать из головы видения прошлого, хотя Клер по себе знала, что от этого мало толку. — Едва пригласив его войти, я почувствовал это, но было уже слишком поздно, и он... был с друзьями.

Шейн выругался — одно грубое слово, которое прозвучало как выстрел и рикошетом отскочило от деревянного пола, — и прислонился к стене. Повесил голову. Сгорбился.

— Я должен был находиться здесь!

— Тогда мы оба были бы мертвы.

— И оба будете, не сомневайтесь! — послышался голос Оливера из-за двери. — Ева, моя дорогая. Прислушайся ко мне. Прислушайся к моему голосу. Позволь мне войти.

— Оставь ее в покое! — взревел Майкл, повернувшись лицом к двери.

Клер увидела, как что-то происходит с лицом Евы — из него ушла решимость, из глаз свет.

«Ох, нет! » — подумала Клер, открыла рот, чтобы предостеречь Майкла, но прежде, чем успела сделать это, Ева произнесла:

— Да, Оливер. Входи.

И замок на двери сломался со звонким хрустом, и дверь открылась в ночь, и Оливер перешагнул через порог.

Клер даже не успела заметить движения Майкла, настолько он был быстр. До сих пор она считала его нормальным парнем... ну, просто превращающимся в туманное облако на время дня. Но никто не может двигаться с такой скоростью. Ни один человек.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 12 131415 16 Следующая ⇒