ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬ 6 страница

Не то что Оливера. Пока Ева суетилась, выполняя заказ, он отложил свои инструменты и перевел пристальный взгляд на девушек. Они смолкли, одна за другой. Он не сказал им ни слова, но его неотрывный взгляд воздействовал сам по себе.

Когда Ева принимала у них деньги, девушки смиренно поблагодарили ее и взяли сдачу.

И потом ушли.

Оливер еле заметно улыбнулся, взял деталь разобранной кофеварки, тщательно протер ее до блеска и установил на место. Видимо, он чувствовал взгляд Клер, потом что произнес еле слышно:

— Терпеть не могу невежливости. По крайней мере, здесь, у меня.

Скорее всего, он имел в виду девушек, а не то, что Клер таращилась на него; тем не менее она поспешно вернулась к своим книгам.

Квадратные уравнения — прекрасный способ провести время.

Смена Евы заканчивалась в девять, как раз когда начали сгущаться сумерки. Клер, не привыкшая к болтовне и музыке, не могла как следует сосредоточиться на книгах и была рада уйти, когда сменщик Евы — угрюмый, прыщавый парень примерно возраста Шейна — занял ее место за стойкой. Ева отправилась в заднюю комнату за своими вещами, и Клер упаковала рюкзак.

— Клер.

Она вздрогнула, испугавшись, что ее имя помнит кто-то, кроме... ну, тех, кто хочет убить ее, подняла взгляд и увидела Ким Валдиз — девушку из общежития.

— Привет, Ким. Спасибо, что помогла мне...

Ким выглядела рассерженной. По-настоящему рассерженной.

— Замолчи! Ты просто бросила там мою виолончель! Ты хоть представляешь, какого труда мне стоило купить ее? Ты... ты просто жопа с ручками!

— Но... Я не...

— Не ври. Ты просто смылась куда-то. Надеюсь, ты нашла сумки со своим барахлом. Я бросила их там, как ты бросила мой инструмент. — Сунув руки в карманы, Ким сверлила ее сердитым взглядом. — В следующий раз не вздумай просить меня о любезности. Дошло?

Не дожидаясь ответа, Ким направилась к стойке. Клер вздохнула.

— Не буду, — сказала она, застегивая рюкзак.

Она выждала несколько минут, но народу становилось все больше, а Ева не показывалась. Клер встала и, пропуская компанию парней, попятилась к столику в затененном углу.

— Эй! — негромко произнес голос за спиной.

Она обернулась и увидела, как бледная рука с длинными пальцами в последний момент успевает подхватить чашку с кофе, которая едва не опрокинулась, когда Клер наткнулась на столик. Рука принадлежала совсем молодому человеку — она не решилась бы назвать его мальчиком — с густыми темными волосами и светлыми глазами.

— Извини, — сказала она.

Он улыбнулся ей и бледным языком слизнул с тыльной стороны ладони несколько капель кофе.

Горячая волна пробежала вдоль ее позвоночника, и она вздрогнула. Его улыбка стала еще шире.

— Присаживайся, — сказал он. — Я Брендон. А ты?

— Клер, — услышала она собственный голос, положила рюкзак на пол и села, хотя вовсе не собиралась этого делать. — Мм... Привет.

— Привет. — Глаза у него были не просто светлые; они были бледные... присутствовала лишь тень голубого, такая слабая, что они почти казались серебристыми. Выглядело это круто, но пугающе. — Ты здесь одна, Клер?

— Я... нет, я... Ах! — забормотала она как идиотка, не понимая, что с ней такое. Под взглядом этого парня она чувствовала себя голой. Но этот взгляд не производил впечатления, будто она ему нравится, а, напротив, рождал желание спрятаться, прикрыться. — Я здесь с подругой.

— С подругой. — Он потянулся через стол и взял Клер за руку.

Она хотела отдернуть ее — честно, хотела! — но почему-то не могла управлять собой. Все, что она могла, это смотреть, как он повернул ее руку ладонью вниз, поднес ко рту и поцеловал. Теплое, влажное прикосновение его губ заставило ее вздрогнуть всем телом.

Потом он провел пальцем по ее запястью.

— Где твой браслет, маленькая Клер? Хорошие девочки носят браслеты. У тебя его нет?

— Я...

Что-то ужасно болезненное происходило у нее в голове, что-то, заставившее ее сказать правду:

— Нет. У меня его нет.

Потому что сейчас она понимала, кто такой Брендон, и сожалела, что смеялась над Евой, сожалела, что сомневалась в ее словах.

«Ты свое получишь», — пообещала ей Моника.

Ну, вот оно.

— Понимаю. — Глаза Брендона, казалось, стали еще бледнее — теперь это были совершенно белые глаза с крошечными черными точками зрачков. Клер не могла дышать. Не могла закричать. — Тогда остается только один вопрос — кто поимеет тебя. И поскольку я первый...

Он отпустил ее — освободил и руку, и сознание, — и она откинулась назад, хватая ртом воздух. Кто-то стоял за ее креслом — кто-то, излучающий тепло, и Брендон с хмурым видом перевел взгляд ей за спину.

— Ты злоупотребляешь моим гостеприимством, — сказал Оливер и положил руки на плечи Клер. — Если ты, Брендон, еще хотя бы раз побеспокоишь моего друга Клер, я буду вынужден аннулировать привилегии для всех. Понял? Не думаю, что тебе будет приятно давать объяснения по этому поводу.

Брендон, похоже, был в ярости. Глаза у него снова поголубели, и прямо на виду у Клер он оскалился на Оливера, обнажив клыки. Самые настоящие клыки, как у змеи, которые выскочили из какого-то потайного места его рта и тут же убрались обратно, быстро, как жало скорпиона.

— Хватит, — спокойно сказал Оливер. — На меня этим впечатления не произведешь. Убирайся отсюда. Не вынуждай меня разговаривать по поводу тебя с Амелией.

Брендон поднялся и, ссутулившись, направился сквозь толпу к выходу. Клер заметила, что снаружи уже темно; он вышел в ночь и сразу исчез из вида.

Оливер слегка сжал ее плечи.

— Прискорбно, — сказал он. — Нужно быть осторожнее, Клер. Держись Евы. Оберегайте друг друга. Очень не хотелось бы, чтобы с тобой что-нибудь произошло.

Она кивнула, сглотнув. Из-за стойки вышла Ева, кожаное пальто хлопало ее по щиколоткам. При виде выражения лица Клер ее улыбка погасла.

— Что случилось?

— Брендон был здесь, — ответил Оливер. — Закидывал удочку. И Клер не повезло столкнуться с ним.

— Ох! — тоненько сказала Ева. — Ты как?

— С ней все в порядке. Я заметил его до того, как он успел причинить ей непоправимый вред. Забирай ее домой, Ева. И берегитесь Брендона; ему не понравится, что его выставили вон.

Ева кивнула, помогла Клер встать, подхватила рюкзак и повела ее на улицу. У обочины был припаркован большой черный «кадиллак». Ева отперла его, полностью проверила — заднее сиденье, багажник — и только после этого пустила Клер внутрь. Пристегивая ремень безопасности, Клер заметила две вещи. Первое — Оливер стоял в дверном проеме, не сводя с них взгляда. Второе — на углу замер Брендон, на самом краю света уличного фонаря. И тоже смотрел на них в упор.

Ева тоже увидела его.

— Сукин сын! — сердито сказала она и «выстрелила» в него из пальца.

Может, это было не слишком умно, но Клер почувствовала себя лучше. Ева включила двигатель, рванула с места с такой скоростью, словно собиралась поставить рекорд в заезде, и уже через пару минут остановилась перед домом.

— Ладно, ты выходи первой, — сказала она. — Беги к двери и стучи все время, пока будешь открывать ее. Давай, Клер!

Клер вывалилась из машины, открыла ворота и рванула по мощеной дорожке, а потом по ступенькам, одновременно нащупывая в кармане ключ. Руки дрожали, и с первой попытки она не попала в замочную скважину. Ударив ногой в дверь, она закричала:

— Шейн! Майкл!

И попыталась вставить ключ снова.

Позади хлопнула дверца машины, шаги Евы застучали по дорожке... и остановились.

— Теперь, — произнес холодный, низкий голос Брендона, — давай без грубостей, Ева.

Клер резко повернулась и увидела, что Ева совершенно спокойно стоит в десяти шагах от крыльца, спиной к дому. Горячий ветер с сухим хлопающим звуком гулял в полах ее пальто.

Брендон стоял лицом к ней; в свете звезд его глаза выглядели совершенно белыми.

— Кто такая эта твоя маленькая, сладкая подружка? — спросил он.

— Оставь ее в покое, — сказала Ева слабым, дрожащим голосом. — Она еще ребенок.

— Вы все еще просто дети. Никого не интересует возраст коровы, из которой делают гамбургер.

Клер, в совершеннейшем ужасе, сосредоточилась, повернулась к двери и вставила ключ в замочную скважину...

... как раз в тот момент, когда Шейн распахнул дверь.

— Ева! — задыхаясь, сказала она.

Шейн оттолкнул ее с дороги, запрыгал по ступеням и встал между Евой и Брендоном.

— Внутрь! — приказал Клер Майкл.

Она не заметила, как и откуда он появился, но сейчас он стоял в дверном проеме, жестом приказывая ей заходить. Как только она перешагнула порог, он схватил ее за руку и толкнул себе за спину. Она выглянула из-за его плеча, чтобы посмотреть, что происходит.

Шейн что-то говорил, но она ничего не слышала. Ева медленно пятилась, а потом, коснувшись ботинками крыльца, развернулась, помчалась по ступеням и влетела в дверь, прямо в объятия Майкла.

— Шейн! — закричал Майкл.

Брендон неожиданно бросился на Шейна, тот увернулся, пронзительно вскрикнул и всей своей массой навалился на вампира, отбросив его к живой изгороди. Брендон проломил ее и покатился по улице.

Шейн рухнул на землю, поднялся и побежал к двери. А в следующее мгновение вампир, только что лежавший на тротуаре, уже потянулся к спине Шейна — он передвигался с такой немыслимой скоростью, что его движение было похоже, скорее на вспышку.

Схватив Шейна за футболку, Брендон рывком заставил его остановиться, но одновременно с этим Шейн потянулся к руке Майкла, и Майкл дернул его на себя.

Футболка порвалась, Шейн переступил порог, Брендон попытался последовать за ним, но наткнулся на невидимый барьер, и во второй раз Клер увидела, как скользнули вниз его острые, смертоносные клыки.

Майкл даже не вздрогнул.

— Только попробуй снова, и мы насадим тебя на кол во время сна, — сказал он. — Не сомневайся в этом. И своим дружкам передай.

И захлопнул дверь. Ева сползла по стене, тяжело дыша и дрожа; Клер тоже никак не могла унять дрожь. Шейн раскраснелся и, казалось, расстраивался исключительно из-за своей порванной футболки.

Майкл сжал плечи Евы.

— Как ты?

— Хорошо, хорошо, он не успел... Ох! Это было так близко.

— Точно. Клер?

Она лишь махнула рукой, не в силах произнести ни слова.

— Откуда, черт побери, он взялся? — спросил Шейн.

— Он почувствовал запах Клер в кафе, — ответила Ева. — Мне не удалось оторваться от него. Извините.

— Проклятье! Это скверно.

— Знаю.

Майкл щелкнул замком передней двери, запирая ее.

— Проверь заднюю, Шейн. Убедись, что мы в безопасности. И наверху тоже.

— Хорошо. Черт, это была моя последняя футболка с «Киллерами», — сказал Шейн, выходя. — Кое-кому придется заплатить за это...

— Прости, Майкл, — заговорила Ева. — Я правда старалась.

— Знаю. Это должно было случиться рано или поздно, раз нас здесь стало четверо. Ты все делала правильно. Не расстраивайся.

— Какое счастье, что ты и Шейн были дома!

Майкл начал что-то отвечать, но потом замолчал, глядя на Клер. Ева, похоже, ничего не заметила. Она сняла кожаное пальто, повесила его на колышек у двери и устремилась в гостиную.

— На нас только что напали, — в конце концов, сумела выдавить Клер. — Это был вампир.

— Да, я видел, — ответил Майкл.

— Нет, ты не понимаешь! На нас, в самом деле, напал вампир! Это же совершенно немыслимо, правда?

Майкл вздохнул.

— Честно? Нет. Я вырос здесь, и Шейн с Евой тоже. Мы, как бы сказать, привыкли к этому.

— Это же безумие!

— Полнейшее.

Тут ее осенило, что не так давно случилась еще одна немыслимая вещь, о которой она почти забыла под давлением страха, и Клер решила спросить об этом, но сперва оглянулась, чтобы проверить, нет ли поблизости Шейна или Евы.

— А как насчет тебя?

Она ткнула в него пальцем.

— Меня? — Он вскинул брови. — Ох, да. Пошли наверх.

Она ожидала, что он поведет ее в тайную комнату, которую ей показал Шейн, но вместо этого они оказались в комнате Майкла, большой, угловой. Она была вдвое просторнее спальни Клер, но мебели там оказалось немного. Зато здесь был камин — пустой в это время года, — и стояли пара кресел и настольная лампа. Майкл опустился в одно кресло, Клер в другое, чувствуя, что утопает в нем — оно было вдвое шире ее, — и вздрогнув от прикосновения холодной кожи обивки.

— Ладно, — сказал Майкл и наклонился вперед, опершись локтями на колени. — Давай поговорим о том, что произошло утром.

Он замолчал, с таким видом, как будто не знал, с чего начать, и поерзал в кресле, глядя на ковер.

— Ты умер, — подсказала Клер. — Ты исчез.

Вроде как теперь ему было на что реагировать, и это, казалось, обрадовало его.

— Не совсем точно, но... да. Достаточно близко. Ты знаешь, что раньше я был музыкантом?

— Ты и сейчас музыкант!

— Музыканты играют в разных местах, а не только в собственных домах. Ты слышала, о чем говорил Шейн за обедом. Он интересовался, почему я больше не выступаю. Истина в том, что я не могу. Не могу выходить из этого дома.

Она вспомнила, как он стоял в дверном проеме, с побледневшим лицом, глядя на Шейна с Брен-доном, но не вмешиваясь. Не из осторожности; он хотел тоже быть там, сражаться рядом с другом. Но не мог.

— Что произошло? — мягко спросила она, уже догадываясь, что это будет тяжелый рассказ.

— Вампир. В основном они просто пьют кровь и, в конце концов, убивают свою жертву, если выпьют достаточно много. Некоторым из них это нравится, но не всем. Однако этот... этот оказался совсем другим. После выступления он последовал за мной и попытался... попытался заставить меня...

Она почувствовала, как вспыхнуло лицо, и опустила взгляд.

— О господи...

— Не то, — сказал он. — Точнее, не совсем то. Он попытался насильно сделать из меня вампира. Но не смог. Полагаю, он... убил меня. Или почти, во всяком случае. Но не смог превратить меня в того, кем был сам, как ни старался. Это чуть не погубило нас обоих. Когда позже я очнулся, был день. Он исчез, а я стал призраком. Только ночью я снова почувствовал себя реальным. — Он покачал головой, с силой потирая руки, как если бы пытался смыть с них грязь. — Думаю, это дом поддерживает во мне жизнь.

— Дом? — переспросила Клер.

— Он старый. И он, как бы сказать... обладает силой. Я точно не знаю, что это за сила. Когда мои родители купили этот дом, они прожили тут всего месяца два, а потом перебрались в Нью-Иорк. Им не нравилась его энергетика. А мне он сразу пришелся по душе. И думаю, он тоже любит меня. Как бы то ни было, я не могу покидать его. Я пытался.

— Даже днем? Когда ты не... ну, как бы тебя нет?

— Не имеет значения, — ответил Майкл. — Не могу выйти ни через дверь, ни через окно, ни через любую щелку. Я здесь как в ловушке.

На его лице появилось выражение странного облегчения — оттого, что он рассказал ей. Если он не рассказал Шейну и Еве, он, скорее всего, не рассказывал никому. Это было странное чувство — стать хранительницей такого секрета, такого невероятного, важного секрета. На Майкла напал вампир, бросил его умирать, Майкл превратился в призрака и теперь навсегда заперт в этом доме. На самом деле это не один секрет, а множество.

Внезапно у нее мелькнула мысль.

— Ты сказал... этот вампир, он... пил твою кровь?

Майкл кивнул, отведя взгляд.

— И... ты умер?

Снова молчаливый кивок.

— Что случилось с твоим... ну, ты понимаешь... телом?

— Я по-прежнему вроде как использую его. — Майкл ткнул себя пальцем в грудь. Не в силах удержаться, Клер протянула руку и коснулась его: реальный, теплый, живой. — Я не знаю, как это работает, Клер, в самом деле не знаю. У меня одно объяснение — все это дом, не я.

Она сделала глубокий вдох.

— Ты пьешь кровь?

На этот раз он с удивленным видом вскинул взгляд.

— Нет. Конечно нет. Я же говорил тебе, он не смог... превратить меня в такого же, как он сам.

— Ты уверен?

— Я ем чили Шейна с чесноком. Разве вампиры на такое способны?

Она задумалась.

— До сегодняшнего дня я о вампирах почти ничего не знала — только вся эта болтовня о накидках с капюшонами, фальшивом румынском акценте и прочая чушь. А как насчет крестов? Они могут прикасаться к кресту?

— Иногда могут, иногда нет. Не особенно рассчитывай на это. Чем старше вампир, тем меньше вероятность, что такие вещи его остановят.

— А что насчет Брендона?

Сейчас это волновало Клер больше всего. Губы Майкла искривились.

— Брендон ничтожество. Его можно заставить исчезнуть с помощью бутылки водопроводной воды, только скажи, что она освящена. Он опасен, но коль скоро вампиры существуют, он в самом низу пищевой цепи. Тех, кто не расхаживает повсюду, обнажая клыки, и не пытается утащить тебя с улицы, вот кого следует опасаться. И, да, носи крест — но прячь его под одеждой. Если у тебя его нет, придется сделать самой — в городе их не продают. И если сможешь раздобыть святую воду и евхаристию, держи их под рукой, однако здешние вампиры пятьдесят лет назад закрыли в городе большинство церквей. Действуют всего несколько, в подполье. Однако будь осторожна. Не верь всему, что слышишь, и никогда, никогда не ходи туда одна.

Это была самая длинная речь, которую Клер слышала от Майкла, — она хлынула мощным потоком, подхлестываемая огорчением и потребностью максимально предостеречь ее от всех возможных опасностей.

«Он не может сделать ничего. Не может сделать ничего, чтобы помочь нам за пределами дома».

Он улыбнулся — что, казалось, плохо соответствовало моменту.

— Я одинок. И поскольку не могу покидать дом, очень ограничен в своих действиях. Мне нужен кто-нибудь, чтобы покупать продукты и все такое. И... призраки не могут платить по счетам. Шейн... Шейн искал место, где можно остановиться, и сказал, что будет вносить свою долю арендной платы. Потом появилась Ева... мы дружили еще в средней школе. Родители выгнали ее, и я не мог допустить, чтобы она просто скиталась, где придется.

Клер попыталась вспомнить, рассказывала ли Ева об этом. Вроде бы нет.

— Почему они это сделали?

— Она не желала принимать защиту их покровителя, когда ей исполнится восемнадцать. Плюс примерно с твоих лет стала одеваться как готы. Заявила, что не собирается лизать задницу ни одному вампиру, ни по какой причине. — Майкл беспомощно развел руками, — Когда ей исполнилось восемнадцать, они ее вышвырнули. Вынуждены были так поступить, или вся семья лишилась бы защиты. Ну ей и осталось полагаться только на себя. Все закончилось относительно благополучно — она в безопасности и здесь, и в кафе. Только между этими двумя пунктами ей приходится проявлять осторожность.

Не зная, что сказать, Клер обвела взглядом комнату. Его кровать была застелена.

«О, мой бог, это же его кровать».

Она попыталась представить себе Майкла спящим в ней, но не смогла. Зато воображение живо нарисовало ей другие картинки, чего делать не следовало, поскольку она тут же вспыхнула и смутилась.

— Клер, — снова заговорил Майкл, и она посмотрела на него. — Брендон слишком молод, чтобы выходить до наступления темноты, так что в дневное время ты в безопасности. Но не когда стемнеет. Усвоила?

Она кивнула.

— Еще кое-что...

— Я никому не расскажу, Майкл, если ты сам не захочешь этого.

Он испустил долгий, медленный вздох.

— Спасибо. Понимаю, это звучит глупо, но... я просто не хочу, чтобы они пока знали. Я должен продумать, как сообщить им.

— Это твое дело, — сказала Клер. — И, Майкл? Если у тебя возникнет тяга... ну, к крови?..

— Ты будешь первой, кто узнает об этом. — Его взгляд был тверд и спокоен. — И я рассчитываю, что ты сумеешь остановить меня.

Она вздрогнула и сказала, да, конечно, она пронзит его осиновым колом, если придется, хотя в глубине души надеялась, что до этого дело никогда не дойдет.

Шейн занялся приготовлением обеда и остановился на чили-догах[10] — чили было явно больше, но, по крайней мере, в этом он преуспел. Клер съела два, с изумлением глядя, как Майкл и Шейн уничтожили по четыре каждый, а Ева еле-еле справилась с одним. Она улыбалась Шейну и реагировала соответственно на все его колкости в свой адрес, однако Клер заметила и кое-что еще.

Ева не могла оторвать взгляд от Майкла. Поначалу Клер подумала: «Она что-то знает», но потом увидела, как под бледным макияжем полыхают щеки Евы и как мерцают ее глаза.

«Ох! »

Ну, надо полагать, Майкл поступил как настоящий герой (и при этом выглядел очень сексуально), взяв Еву к себе и тем самым избавив ее от опасности. И теперь, зная об этом, Клер заметила, что Ева бросает на него быстрые взгляды каждый раз, когда они оказываются вместе.

В конце концов, Ева отодвинула тарелку и объявила, что занимает ванную, где собирается долго отмокать в горячей пузырящейся воде. Клер пожалела, что первой не подумала об этом. Они с Майклом мыли посуду, а Шейн набивал руку, расстреливая зомби в видеоигре.

— Ты нравишься Еве, знаешь ли, — сказала Клер как бы, между прочим, моя последнюю тарелку.

Он едва не выронил ту, которую вытирал.

— Что?

— Да-да, так оно и есть.

— Это она тебе сказала?

— Нет.

— Не думаю, что ты понимаешь Еву.

— А тебе она нравится?

— Конечно нравится!

— Достаточно для того, чтобы?..

— Я говорю не об этом. — Он поставил тарелку на сушилку. — Господи, Клер!

— Ох, перестань! Она тебе нравится.

— Даже если бы и так... — Он замолчал, оглянулся на дверь и понизил голос: — Даже если бы и так, существуют некоторые проблемы, тебе не кажется?

— У всех есть проблемы, — сказала она — Особенно в этом городе. Я здесь всего шесть недель, но уже понимаю это.

Что бы Майкл ни думал по этому поводу, он вытер руки и ушел. Она услышала, как он разговаривает с Шейном, и, войдя в гостиную, увидела, что они поглощены видеоигрой, пихая друг друга локтями и сражаясь за каждое очко.

Мальчишки.

Она шла в свою комнату, когда, проходя мимо ванной, услышала, что Ева плачет. Она тихонько постучалась и заглянула внутрь — дверь была не заперта. Рыдания Евы стихли.

Она сидела на унитазе, одетая в махровый черный халат. Без макияжа и с распущенными волосами она напоминала маленькую девочку во взрослой одежде, которая ей велика. Улыбнувшись, Клер дрожащими губами, она вытерла слезы.

— Извини. — Она откашлялась. — День был довольно паршивый.

— Этот парень. Этот вампир. Он вел себя так, будто знает тебя, — сказала Клер.

— Да. Он... именно он предоставляет защиту моим родным. Я отказалась от нее. Ему это не слишком нравится. — Она издала смешок. — Надо думать, никому не нравится, когда его отвергают.

Клер внимательно разглядывала ее.

— Ты как, в порядке?

— Конечно. Замечательно. — Она сделала жест в сторону двери. — Иди учись. Стань такой умной, чтобы стереть этот город с лица земли. Я просто немножко не в себе. Не беспокойся обо мне.

Позже, когда Майкл начал играть, Клер через стену снова услышала, что Ева плачет.

Она не стала ее расспрашивать и не смотрела, как исчезает Майкл. Мужества не хватило.

На следующий день, когда Клер понадобилось купить кое-какую одежду, Шейн пошел с ней. Розничная торговля велась всего в трех кварталах, где располагались унылые магазины экономкласса. Клер не хотела, чтобы ее провожали, но Шейн не отпустил ее одну.

— Еву ты одну отпускаешь, — заметила она, когда он натягивал ботинки, сидя на кушетке.

— Ну да, но у Евы же машина. Кроме того, я так рано не встаю. Ты не будешь ходить без сопровождения. Привыкай к этому.

Втайне ей было приятно это слышать. Стоял обыкновенный для этого времени года солнечный день, и тротуары плавились от жары. Прохожих мало — как всегда. Шейн шагал широко, сунув руки в карманы; ей приходилось спешить, чтобы не отстать. Она ожидала, что он заговорит, но он молчал. Спустя какое-то время она заговорила сама:

— Ты же вырос здесь. Наверно, у тебя много друзей?

— Друзей? Вообще-то немного. Майкл. С Евой я и раньше был знаком, но мы болтались в разных компаниях. Ну, еще парочка парней.

— Что... Что случилось с ними?

— Ничего, — ответил Шейн. — Выросли, работают, получили защиту, соблюдают все правила. Иначе в Морганвилле нельзя. Ты либо в системе, либо уезжаешь.

— Ты видишься с ними?

Клер расспрашивала, потому что, к собственному удивлению, очень скучала по своим подругам, оставшимся дома, в особенности по Элизабет. Она всегда считала себя нелюдимой, но... Может, это не так. Может, это ни про кого нельзя сказать.

— Нет, — ответил он. — Сейчас у нас нет ничего общего. У них нет желания общаться с таким человеком, как я.

— С тем, кто не хочет приноравливаться.

Шейн искоса взглянул на нее и кивнул.

— А что насчет тебя? Дома остались подруги?

— Да, Элизабет, моя лучшая подруга. Мы всем делились друг с другом, понимаешь? Но... когда она узнала, что я собираюсь уехать и поступить в университет, она просто...

Она не могла найти подходящих слов и лишь пожала плечами.

— Ты звонишь ей?

— Да. Но мы теперь как чужие. Понимаешь? Не знаю, о чем с ней говорить. Это так странно.

— Господи, уж мне-то это знакомо. — Внезапно Шейн остановился и вынул руки из карманов. Они находились в середине квартала, между двумя магазинами, и сначала она подумала, что он хочет заглянуть в витрину, но потом он напряженно сказал: — Разворачивайся и уходи. Просто зайди в первый попавшийся магазин и спрячься.

— Но...

— Делай, что я сказал, Клер. Немедленно.

Она попятилась, повернулась и что есть сил, зашагала к магазину, мимо которого они только что прошли. Это был противный на вид магазин одежды секонд-хенд, куда Клер ни в жизнь не зашла бы по доброй воле, но она толкнула дверь и в этот момент оглянулась через плечо.

К тому месту, где стоял Шейн, подъехал полицейский автомобиль. Шейн стоял, свесив руки, с вежливым, уважительным выражением лица. Коп за рулем высунулся из окна и что-то сказал ему.

Клер чуть не упала вперед, когда кто-то рывком открыл дверь, и, перешагнув порог, оказалась » полутемном, пахнущем плесенью помещении.

— Вот ты где, — сказал ей коп в форме, который открыл дверь. Он был в возрасте, блондин, С редеющими волосами и густыми усами, холодными голубыми глазами и кривыми зубами. — Клер?

— Я... — Она не знала, что сказать. Всю жизнь ее учили не лгать полицейским, но... — Да, сэр.

Но он, видимо, уже и так это знал.

— Меня зовут Джеральд. Джеральд Брадфилд. Рад познакомиться. — Он протянул ей руку. Она с трудом сглотнула, вытерла потную ладонь и протянула свою. Она почти ожидала, что он защелкнет на ее запястьях наручники, но он просто с силой сжал ее руку, дважды потряс ее и отпустил. — Тебя разыскивают, знаешь ли.

— Я... Мне об этом неизвестно, сэр.

— Правда? — Его холодный взгляд не вязался с улыбкой. — Трудно представить это, девочка. Факт тот, что дочь мэра беспокоилась по поводу того, куда ты подевалась. И просила нас найти тебя. Удостовериться, что ты в порядке.

— Со мной все хорошо, сэр. — Она едва могла говорить, так пересохло во рту. — У меня ведь нет никаких неприятностей?

Он рассмеялся.

— Почему у тебя могут быть неприятности, Клер? Нет, об этом не стоит беспокоиться. Факт тот, что мы уже знаем, где ты обретаешься. И с кем водишь компанию. Нужно быть осторожнее, дорогая. Ты здесь новенькая, но уже знаешь намного больше того, что следовало бы. И твои друзья не из тех, чье общество гарантирует тебе мирную жизнь в этом городе. Нарушители порядка. На мой взгляд, ты не похожа на нарушительницу порядка. Вот что я тебе скажу — возвращайся в общежитие, будь хорошей девочкой, ходи на занятия. Я лично обеспечу, чтобы с тобой ничего не случилось.

Клер хотела кивнуть, хотела согласиться, хотела сделать хоть что-нибудь, лишь бы отвязаться от этого человека. Она оглянулась по сторонам. В магазине были и другие люди, но никто не смотрел на нее — как будто она вообще не существовала.

— Ты не думаешь, что я могу сделать это, — продолжал он. — Так вот, могу. Рассчитывай на это.

Она снова перевела на него взгляд; теперь его глаза стали белыми, с крошечными точками зрачков посредине. И когда он улыбнулся, она увидела, как блеснули клыки.

Она тяжело задышала, попятилась, ухватилась за дверную ручку. Выскочила на улицу, побежала и увидела Шейна — он стоял на прежнем месте и наблюдал за отъезжающим полицейским автомобилем. Она практически врезалась в него; он обернулся и подхватил ее.

— В-в-вампир! — пролепетала она. — Коп — вампир. В магазине!

— Надо полагать, Брадфилд, — сказал Шейн. — Высокий такой? Лысый? С усами?

Она кивнула, вся дрожа. Шейн не выглядел ни удивленным, ни встревоженным.

— Брадфилд — нормальный мужик. Не самый худший в городе, будь уверена. Он тебе ничего не сделал?

— Он... просто пожал мне руку. Но он сказал, что знает! Знает, где я живу!

И снова ее слова Шейна не удивили.

— Ну... Да... Это был просто вопрос времени. Они подъехали, чтобы спросить меня, как твое полное имя. Объяснили, что это для учета.

— Для учета?

— Так они это называют. Типа переписи. Они всегда знают, сколько людей живет там-то и там-то. Слушай, просто пошли. И не надо так дрожать. Они не набросятся на нас при свете дня.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒