ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬ 11 страница

— Ну, — сказала невысокая светловолосая девушка, — гости здесь у нас бывают нечасто.

Если не считать бледности лица и сверкания глаз, она выглядела как сотни других девушек в кампусе. Одета во все розовое. Как-то это странно и неправильно — вампир в розовой одежде.

— Ты не туда свернула, милочка?

Мужчина был выше, смуглее и выглядел по-настоящему странно. По-настоящему... мертвым. Это из-за оттенка кожи, поняла Клер. Изначально мужчина был черным, но присущая вампирам смертельная бледность сделала его кожу гораздо светлее, не до полной белизны, а примерно до цвета пепла. На нем были фиолетовая футболка с эмблемой ТТУ, серые брюки от тренировочного костюма и кроссовки. Будь он человеком, она сочла бы его старым... достаточно старым, чтобы быть профессором, по крайней мере.

Они разделились, приближаясь к ней с двух сторон.

— Чья ты, малышка? — промурлыкала «розовая» девушка и, не дав Клер даже подумать о бегстве, взяла ее за левую руку и оглядела голое запястье. Потом таким же манером осмотрела правое запястье. — О господи, ты действительно заблудилась, дорогая. Джон, что нам делать?

— Ну... — Джон дружелюбным жестом положил руку на плечо Клер. Его рука казалась холоднее, чем сосуд с жидким азотом, висящий у нее на спине. — Сядем, выпьем по чашечке кофе. Расскажем тебе о том, что мы здесь делаем. Ты ведь это хотела узнать? Дети вроде тебя просто чертовски любопытны.

Он направил ее вперед, и Клер знала — просто знала, — что любая попытка вырваться приведет к тому, что ей станет очень больно. Вероятно, из-за множественных переломов костей.

«Розовая» девушка по-прежнему держала ее за другую руку, прижимая холодные пальцы к точке пульсации вены.

«Нужно вырваться отсюда. И быстро».

— Я знаю, что вы делаете здесь, — сказала она. — Вы ищете одну книгу. Но я думала, вампиры не могут прочесть ее.

Джон остановился и поглядел на свою спутницу. Та вопросительно вскинула белесые брови.

— Анжела? — сказал он.

— Это невозможно, — ответила она. — Мы здесь просто в качестве... наблюдателей. — Она перевела взгляд на Клер. — А ты кажешься очень хорошо осведомленной для девушки, которая гуляет сама по себе. Сколько тебе, около восемнадцати? Разве ты не должна находиться под защитой? И вся твоя семья?

Она выглядела искренне обеспокоенной.

— Я студентка, — ответила Клер. — Опережаю свой возраст.

— Ах! — воскликнула Анжела с оттенком сожаления. — Ну, тогда понятно, почему ты сама по себе. Скверно.

— Потому что вы собираетесь убить меня? — спросила Клер.

Ею вдруг овладело странное ощущение нереальности всего происходящего, и она вспомнила слова Евы: «Не смотри им в глаза». Слишком поздно. Глаза у Анжелы были цвета нежной бирюзы, очень красивые. Клер почувствовала, как ей делается тепло-тепло, это было сродни тому, как если бы она находилась на грани сна.

— Скорее всего, — призналась Анжела. — Но сначала ты должна выпить чаю.

— Кофе, — поправил ее Джон. — Я по-прежнему предпочитаю кофеин.

— Он портит вкус!

— Зато добавляет энергии.

Джон причмокнул губами.

— Почему бы вам не позволить мне порыться в этих коробках? — спросила Клер, отчаянным усилием заставляя сознание отступить от грани... неизвестно чего. Вампиры вели ее через лабиринт коробок и ящиков, помеченных красными крестиками и инициалами. — Нужно, чтобы люди делали это. Если вы сами не можете прочесть книгу.

— Почему, интересно, ты думаешь, что сможешь прочесть ее, малышка? — спросила Анжела. В ее речи присутствовал некий акцент — не калифорнийский, не как у жителей Среднего Запада, вообще непонятно какой. Древний. Ну, он казался древним. — Ты изучаешь языки?

— Н-нет, но я знаю, какой символ вы ищете, и могу опознать его.

Анжела с задумчивым видом провела ногтями по коже с внутренней стороны руки Клер.

— Нет, у меня нет татуировки, но я видела ее. — Клер находилась в ошеломленном, исполненном ужаса состоянии, но мозг продолжал лихорадочно работать, ища способ спастись. — И могу узнать ее. А вы не можете, правда? Вы не можете даже описать ее.

Ногти Анжелы слегка впились в кожу — как предостережение.

— Не умничай, детка. Над нами, знаешь ли, насмехаться не стоит.

— Я не насмехаюсь. Вы не можете видеть ее, потому и не нашли книгу. Дело не просто в том, что вам не по силам прочесть ее.

Анжела и Джон снова обменялись взглядами, безмолвно и многозначительно. Клер с трудом сглотнула, пытаясь придумать какой-то хороший аргумент в пользу того, чтобы остаться не укушенной (может, решительно отказаться от чая и кофе? ), и отгоняя мысль о том, как разъярится Шейн, если она позволит себя убить. Посреди белого дня.

Вампиры обогнули очередной угол, и там, на небольшом открытом пространстве, обнаружилась дверь, не выходящая ни на одну из виденных Клер лестниц, дверь лифта с кнопкой «Вниз», ветхий письменный стол, кресло и...

— Профессор Уилсон? — выпалила она.

Он поднял взгляд, мигая из-за стекол очков. Он читал курс «Классики английской литературы» (академические пары по вторникам и четвергам), и, хотя его лекции были скучны, он, похоже, знал свой предмет. У него было увядшее лицо, все в серых тонах — тонкие серо-седые волосы, выцветшие серые глаза — и склонность одеваться в аналогичные цвета, что делало его внешность еще более невыразительной. Сегодня на нем оказались белая рубашка и серый пиджак.

— А-а-а... Ты... — Он несколько раз щелкнул пальцами. — Слушаешь мой вводный курс по Шекспиру...

— Классики английской литературы.

— Точно! Они время от времени меняют название, просто чтобы обмануть студентов и понудить их прослушать этот курс снова. Ты, кажется, Нейберг? — В его глазах возникло выражение испуга. — Разве тебя распределили помогать мне?

— Я... — Внезапно ее озарило. Может, сейчас единственный выход — солгать. — Да. Распределили. Мисс Сэмпсон. — Мисс Сэмпсон была Леди Драконом английского отделения, это знали все. Никто не решился бы задавать ей вопросы. Очень ненадежное оправдание, но другого Клер не имела. — Я искала вас.

— И дверь оказалась открыта? — спросил Джон, сверху вниз глядя на нее.

Она не отрывала взгляда от профессора Уилсона; не похоже, что он с помощью гипноза пытался помешать ей солгать.

— Да. Она была открыта.

Болтающийся у нее на спине резервуар имел большой плюс — он выглядел как обычный термос, то есть вещь, которую для студента университета вполне естественно иметь при себе: носить суп, кофе или что-то в этом роде. И по его виду было трудно предположить, что он способен взламывать двери. К этому моменту жидкий азот в замке наверняка уже сублимировался в воздух, и все доказательства исчезли.

Так она надеялась.

— Ну, в таком случае, — Уилсон хмуро воззрился на нее, — садись и приступай к работе, Нейберг. У нас ее полным-полно. Тебе известно, что искать?

— Да, сэр.

Джон отпустил ее плечо. Спустя мгновение и Анжела с явной неохотой убрала руку. Клер подошла к столу, взяла кресло и осторожно опустила на пол рюкзак и канистру.

— Кофе? — с надеждой в голосе спросил Джон.

— Нет, спасибо, — вежливо ответила она и подтянула к себе первый том из стопки.

Это была интересная работа, хотя и странная, и чем дольше Клер находилась в компании вампиров, тем менее пугающими они казались. Анжела вела себя суетливо — то постукивала ногой, то ерошила волосы, то выравнивала стопки книг. Роль вампиров, похоже, сводилась к тому, чтобы просто наблюдать; когда профессор Уилсон и Клер заканчивали просматривать очередную гору книг, вампиры уносили их, укладывали в коробку и приносили новые.

— Откуда эти материалы? — поинтересовалась Клер и чихнула, открыв обложку чего-то под названием «Земельный кадастр округа Атаскоса».

Текст был написан аккуратным, старинным почерком. Фамилии, даты, измерения. Ничего похожего на то, что они искали.

— Отовсюду, — ответил профессор и закрыл книгу, которую просматривал. — Из букинистических магазинов. Из антикварных магазинов. От книготорговцев. У них сеть по всему миру, и все стекается сюда для проверки. Если это не то, что им нужно, они снова продают книги и даже зарабатывают на этом, я бы сказал. — Он откашлялся и поднял книгу, которую только что взял в руки. — Джон? Это одно из первых изданий Льюиса Кэрролла. Считаю, нужно отложить ее в сторону.

Джон услужливо взял ее и добавил к груде тех, которые, видимо, рассматривались как «редкие и ценные».

— Вы давно занимаетесь этим, профессор? — спросила Клер.

Он выглядел усталым.

— Семь лет, — ответил он. — По четыре часа в день. Вскоре кто-нибудь придет сменить нас.

«Нас» означало, что она сможет уйти. Ну, это здорово. Она понадеялась, что, по крайней мере, удастся обойтись без записки профессору, чего-то вроде «Если найдут мое тело, знайте — меня убила мисс " Розовая" в библиотеке», хотя это слишком напоминало настольную игру, которую так обожали ее родители.

— Не болтай в классе, — сказал Джон и засмеялся.

При этом его клыки опустились. Они были больше, чем у Брендона, и выглядели страшнее. Клер сглотнула и сосредоточилась на книге перед ней. На обложке значилось «Местные злаки Нового Света». Целая книга о злаках. Потрясающе! Интересно, как за все эти годы профессор Уилсон сохранил здравый ум? «Зерновые относятся к семейству злаковых и произрастают по всему американскому континенту... » Она полистала страницы. Снова о зерновых. Просто чудо — умудриться написать так много об одном растении!

Рядом с ней профессор негромко выругался себе под нос, и она испуганно вскинула взгляд. Он побледнел, если не считать двух красных пятен на щеках. Он тут же изобразил улыбку и поднял палец с полоской красного на нем.

— Порезался о бумагу, — сказал он высоким, напряженным голосом. Проследив за его взглядом, Клер увидела, как Анжела и Джон придвинулись ближе, с противоестественным вниманием глядя на палец профессора. — Пустяки.

Он достал из кармана носовой платок, обмотал им кровоточащий палец и в процессе этого локтем столкнул на пол книгу, которую просматривал. Чисто автоматически Клер наклонилась, чтобы поднять ее, однако Уилсон подцепил книгу ногой и отодвинул ее таким образом, чтобы Клер не могла дотянуться до нее. Наклонился и в полутьме под столом... поменял эту книгу на другую.

Клер наблюдала за всем этим, удивленно открыв рот. Что, черт возьми, он делает? Однако прежде чем она смогла брякнуть какую-нибудь глупость, которая выдала бы профессора, со стороны лифта послышался звон, а потом шум открывающейся двери.

— Ах! — с заметным облегчением воскликнул Уилсон. — Пора уходить. Он потянулся вниз, подобрал отодвинутую книгу и с поразительной сноровкой сунул в свой кожаный портфель. — Пошли, Нейберг.

— Только не она, — заявил Джон, жизнерадостно улыбаясь. — Она оставлена после уроков.

— Но... — Клер прикусила губу и с отчаянием посмотрела в глаза профессору, который с хмурым видом переминался с ноги на ногу. — Сэр, можно мне пойти с вами? Пожалуйста?

— Да, конечно, — ответил он. — Послушайте, мистер Гаргров, я же говорил — если вы чем-то недовольны, пожалуйста, обсудите это с руководством. Мне пора на лекцию.

Все, возможно, обошлось бы, если бы Анжела не была такой наблюдательной и подозрительной; она остановила профессора на полпути к лифту, вырвала у него портфель, открыла и достала книгу, которую он припрятал. Молча полистала ее и передала Джону, который сделал то же самое.

После чего оба уставились на профессора холодными, невозмутимыми, странно довольными глазами.

— Ну, не знаю, конечно, — заявила Анжела, — но, по-моему, это нарушение правил, профессор, — выносить книги из библиотеки без их предварительной проверки. Позор, позор.

Она открыла первую страницу и прочла: «Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время... » Снова принялась внимательно листать книгу, наобум выбирая страницы и зачитывая строчки текста. Ничего необычного Клер не услышала. Она вздрогнула, когда Анжела сунула книгу ей и приказала:

— Читай!

— Мм... Где?

— Где угодно.

Клер дрожащим голосом прочла несколько строк на странице 229.

— « Повесть о двух городах», — сказал Джон. — Позвольте мне угадать, профессор... Первое издание?

— Практически новая, — сказала Анжела и выдернула книгу из дрожащих рук Клер. — Думаю, профессор рассчитывал чуточку заработать, лишив нас законных доходов.

— Что? Неужели он настолько глуп? Учитывая все его степени и прочее.

— Все ученые умники такие. Никогда не узнаешь, что у них в голове, пока не вскроешь ее.

Эти двое разговаривали так, словно профессора тут не было.

Бледная кожа Уилсона заблестела от пота.

— Это была минутная слабость, — пролепетал он. — Приношу свои извинения. Больше такого никогда не повторится, клянусь.

— Извинения приняты. — Анжела ринулась вперед и толкнула его в грудь; свалив на пол. — И между прочим, я верю вам.

Она схватила его за запястье, поднесла к своему рту, но, прежде чем присосаться, содрала золотой ремешок наручных часов и швырнула на пол. Потрясенная всем этим зрелищем, Клер тем не менее успела разглядеть символ на циферблате часов. Треугольник. Дельта? [16]

То, что последовало дальше, вызвало у нее еще больший шок. Профессор закричал. Взрослый человек не должен так кричать. Это просто ненормально. Внезапный испуг заставил Клер разъяриться, она уронила на пол рюкзак, сняла с плеча канистру и сорвала с нее крышку.

И потом плеснула на Анжелу жидким азотом. Джон повернулся к ней, оскалившись, и она вылила на него все, что осталось, целясь в глаза. Анжела рухнула, крича и молотя конечностями; профессор перекатился и встал; Джон потянулся к нему, но Клер все же сумела причинить вампиру вред, и он промахнулся. Уилсон схватил свой портфель, Клер подобрала рюкзак, и они рванули к лифту. Там стоял, открыв рот, очень удивленный другой профессор — Клер его не знала. Уилсон крикнул ему: «Прочь с дороги! », вскочил в кабину и так яростно вдавил кнопку «Вниз», что Клер испугалась, как бы он чего-нибудь не сломал.

Двери закрылись, и лифт начал опускаться. Клер пыталась восстановить учащенное дыхание, но это оказалось нелегко. Тем не менее ей явно было лучше, чем профессору. Он выглядел ужасно; лицо стало таким же серым, как волосы, он дышал поверхностно и с хрипом.

— Ох, дорогая... — слабым голосом произнес он. — Что ты натворила...

А потом стал медленно сползать по стенке лифта, пока не сел на пол, раскинув ноги.

— Профессор?

Клер встревоженно склонилась над ним.

— Сердце... — задыхаясь, сказал он. Клер распустила ему галстук, но от этого, похоже, было мало толку. — Слушай внимательно. Мой дом. Книжная полка. Черная обложка. Иди.

— Профессор, расслабьтесь, все будет...

— Нет. Нельзя допустить, чтобы она попала к ним в руки. Книжная полка. Черная...

Его глаза расширились, спина выгнулась дугой, он издал странный, ужасающий звук и... умер.

Ничего драматического, никаких напыщенных речей или торжественной музыки. Он просто... ушел, и, прижимая дрожащие пальцы к его шее, она уже знала, что не почувствует ничего. Потому что он в одно мгновение стал другим. Теперь это была какая-то резиновая кукла, не человек.

Дверь лифта открылась. Клер схватила рюкзак, канистру и бросилась в конец пустого шлакобетонного коридора, где дверь пожарной лестницы открывалась в яркий полуденный свет.

Несколько долгих мгновений она стояла там, просто вздрагивая, хватая ртом воздух и плача, а потом попыталась сосредоточиться на том, куда идти. Анжела и Джон считают, что ее фамилия Нейберг, и это хорошо, — хотя и не слишком хорошо для Нейберг, если таковая существует, — но в конечном итоге они выяснят, кто она на самом деле. Нужно оказаться дома, прежде чем это произойдет.

Книжная полка. Черная обложка.

Профессор Уилсон провел в этой комнате семь лет, просматривая книги. И по-видимому, присваивая те, которые, по его мнению, стоили что-то на черном рынке.

Что, если...

Нет. Это невозможно.

Вот только... что, если она права? Что, если год или пять лет назад профессор Уилсон нашел ту книгу, которую так жаждут иметь вампиры, и решил припрятать ее на черный день? В конце концов, она планировала сделать то же самое, только для нее этот черный день уже наступил.

Ей требовался его адрес.

Сейчас она находилась неподалеку от корпуса факультета искусств, и бросилась бежать, и бежала, пока боль в ушибленной щиколотке и незажившей спине не заставила замедлить шаги. Поднявшись на два лестничных пролета к кабинетам, она прошла мимо запертой двери профессора Уилсона и остановилась около загроможденного письменного стола на пересечении двух коридоров. На табличке значилось «Вивьен Сэмпсон», но все называли его хозяйку просто Леди Дракон. Женщина, сидящая за столом, поистине заслуживала это прозвище — старая, толстая, с отвратительным характером, о котором слагались легенды. В университетских помещениях курить запрещалось, но на углу стола Леди Дракон стояла забитая окурками пепельница, а с уголка ее ярко-красных от помады губ свисала дымящаяся сигарета. На голове — натуральный улей, прямо как в старых кино. Тут же стоял компьютер, но он не был включен, и, судя по ярко-красным, двухдюймовым ногтям, Леди Дракон вряд ли им пользовалась.

Не обращая внимания на Клер, она продолжала читать лежащий перед ней журнал.

— Мм... прошу прощения... — пролепетала Клер, после бега по жаре чувствуя себя липкой от пота и испытывая болезненную слабость из-за случившегося в библиотеке. Леди Дракон перевернула страницу журнала. — Мне просто нужно...

— У меня перерыв. — Рука с ярко-красными ногтями вынула сигарету из ярко-красного рта и стряхнула пепел в пепельницу. — Я вообще сегодня не должна быть здесь. Черт бы побрал последипломных студентов. Возвращайся через полчаса.

— Но...

— Никаких но. У меня перерыв. Кыш!

— Но профессор Уилсон послал меня принести кое-что из его дома, однако не сказал адреса. Пожалуйста...

Леди Дракон захлопнула журнал.

— Ох, ради бога! Я сверну ему шею, когда он вернется сюда. На! — Она выхватила карточку из держателя на столе и сунула Клер, сверля ее сердитым взглядом. — Если ты не в своем уме, это не моя проблема. Скажи его высочеству, что, если он желает развлекаться со студентками, пусть, по крайней мере, не забывает давать им свой проклятый адрес. Отныне и навсегда. Въезжаешь?

— Въезжаю, — еле слышно ответила Клер. «Развлекаться со студентками... » Ладно, сейчас не до того. Совсем не до того. — Спасибо.

Леди Дракон через ноздри выдохнула облако дыма и вскинула брови, или, точнее, то, что от них осталось.

— Ты вежливая девочка. Убирайся отсюда, прежде чем я вспомню, что ты сегодня вообще не должна быть здесь.

Сжимая карточку в потном кулаке, Клер бросилась бежать.

— Знаешь, — заявил Шейн двадцать минут спустя, — мне бы больше нравились наши с тобой отношения, если бы ты не считала, что я гожусь для взлома и незаконного проникновения.

Они стояли на заднем крыльце профессорского дома, и Клер пыталась сквозь грязное окно заглянуть в почти столь же грязную гостиную.

Ее мучила совесть из-за «взлома и незаконного проникновения» — но кому еще ей было позвонить? — однако почти сразу сердце слегка подскочило, когда до сознания дошли его слова «наши с тобой отношения».

Она не осмеливалась взглянуть на него. Конечно, он ничего такого не имел в виду; отношения у них просто дружеские, не более того. Он обращался с ней как с ребенком. Как со своей сестрой. Он не... Он не может...

Но что, если может?

Просто невероятно — она думает об этом сейчас, стоя на пороге дома недавно умершего человека. Воспоминание об обмякшем, будто резиновом теле профессора Уилсона помогло ей взять себя в руки. И она наконец перестала трепетать, словно испуганный воробей, оторвалась от окна и посмотрела в глаза Шейну.

— Еву я не могла попросить, — объяснила Клер. — Она же на работе.

— Не лишено смысла. Послушай, что это? — Шейн кивнул куда-то ей за спину. Она резко повернулась — позади послышался звон стекла, и, когда она снова обернулась, Шейн уже открывал заднюю дверь. — Вот, теперь ты можешь утверждать, будто не знаешь, что это сделал я. Значит, тебе нельзя предъявить обвинение.

Ну, не совсем так. С плеча у нее по-прежнему свисал металлический цилиндр. Интересно, пришли ли уже в себя вампиры и догадался ли кто-нибудь допросить АП из химической лаборатории? Она от всей души надеялась, что нет.

Он приятный человек и по-своему даже храбрый, но она не строила иллюзий и не надеялась, что он будет ее покрывать, если запахнет жареным. В Морганвилле осталось мало героев.

Один из последних толкнул дверь и сказал:

— Заходим или уходим, малышка, на солнце жарко.

Вслед за Шейном она переступила порог профессорского дома.

Это было по-настоящему странно — понимать, что всего несколько часов назад он был здесь, жил своей жизнью, и теперь, казалось, дом ждет его. Может, не столько странно, сколько печально. Они прошли через кухню, мимо сушилки с тарелкой, стаканом и кофейной чашкой. По крайней мере, профессор позавтракал. Полотенце под сушилкой было еще влажным.

— Так что мы здесь ищем? — спросил Шейн.

— Книжные полки.

— А-а, вот они.

Вслед за Шейном она прошла в следующую комнату — гостиную — и почувствовала, как внутри все сжалось. И почему она не подумала об этом? Он же был профессором. Конечно, у него должен быть миллион книг... и да, вот они, от пола до потолка, по всем стенам. Стоят плотными рядами. Сложены грудами на полу. Свалены на столах. Она считала Стеклянный дом читательским раем, но это...

— У нас есть два часа, — заявил Шейн. — Потом мы уйдем. Я не хочу, чтобы ты оказалась на улице после наступления темноты.

Она оцепенело кивнула и подошла к первому пролету полок.

— Он сказал — черная обложка. Может, это облегчит поиск.

Увы. Она начала вытаскивать книги в черных обложках и складывать их на столе; Шейн делал то же самое. К тому времени когда они встретились в середине полок, прошел час и на столе образовалась огромная груда.

— Что, черт побери, мы ищем? — спросил он, глядя на эту груду.

Она подумала, что ответ «не знаю» вряд ли будет воспринят положительно.

— Помнишь татуировку на руке Евы?

Шейн дернулся, словно она ткнула его в зад вилкой.

— Мы ищем ту самую книгу? Здесь?

— Я... — Она сдалась. — Я не знаю. Возможно. Стоит попытаться.

Он просто покачал головой. Выражение его лица можно было истолковать как «ты сумасшедшая», а может, и как «ты потрясающая». Но не в хорошем смысле. Пододвинув кресло, она принялась просматривать книги, одну задругой. Ничего... Ничего... Ничего...

— Клер! — Голос Шейна звучал странно. Он протягивал ей книгу в черном кожаном переплете. — Взгляни-ка.

Она была слишком новая. Они же ищут старую книгу. Это была... Это была Библия. С крестом на передней обложке.

— Посмотри внутри, — сказал он.

Клер открыла ее. Первые несколько страниц с золотым обрезом выглядели обычно — те самые, хорошо знакомые слова, с которыми она росла и в которые по-прежнему верила. Ева говорила, что в Морганвилле все-таки есть церкви, пусть и мало. Может, в них проводятся службы. Следовало бы проверить.

Где-то посредине Исхода обнаружилось вырезанное в страницах пустое пространство, в котором был спрятан другой, маленький том. Древний. Очень древний. В грязной кожаной обложке со следами воды, с нацарапанным на ней символом.

Тем самым символом.

Клер вынула томик из Библии и открыла его.

— Ну? — требовательно спросил Шейн спустя несколько мгновений. — Что скажешь?

— Это... — Она с трудом сглотнула. — Это латынь.

— И что?

— Я не знаю латынь!

— Шутишь? Я думал, все гении знают латынь. Разве это не международный язык умников?

Она взяла первую попавшуюся книгу и бросила в него, но он успел увернуться. Книга упала на пол. Клер полистала страницы томика. Он был написан от руки выцветшими медными чернилами — так, наверно, выглядел прекрасный, идеальный почерк сотни лет назад.

Она действительно держала в руках ту самую книгу.

А еще собиралась подделывать ее...

— Нам лучше уйти, — сказал Шейн. — Серьезно. Не хочу быть здесь, когда прибудут копы.

— Думаешь, они приедут?

— Ну, если добрый старый профессор. Уилсон скопытился после того, как его застукали на попытке украсть у вампиров, да, думаю, они пошлют пару копов проверить его добро. Так что давай двигать отсюда.

Она засунула томик обратно в Библию и начала запихивать ее в рюкзак, но потом остановилась в отчаянии. Там было слишком много всего.

— Нам нужна еще одна сумка, — сказала она. — Желательно маленькая.

Шейн принес из кухни пластиковый мешок для покупок, положил туда Библию и погнал Клер наружу. Она в последний раз оглядела одинокое жилище профессора Уилсона. На камине тикали часы, и все, казалось, застыло в ожидании того, кто больше не вернется.

Да, это было грустно.

— Сначала убегай, — сказал Шейн. — Горевать будешь потом.

Самое подходящее правило для Морганвилля.

На дорогу к дому у них ушло полчаса или около того, но, когда они свернули за угол на Вест-Лот-стрит, где готическая глыба Стеклянного дома, словно великан, возвышалась над другими, более новыми домами вокруг, взгляд Клер мгновенно приковал к себе голубой внедорожник на обочине.

— О бог мой... — сказала она и застыла на месте.

— Что встала? Пошли. Клер, давай...

— Это машина моих родителей! — воскликнула она. — Мои родители здесь! О господи!

Она практически провизжала последние слова и была готова развернуться и дать деру, но Шейн схватил ее за воротник рубашки и остановил.

— Лучше пройти через это, — сказал он. — Раз они вызнали, что ты здесь, вряд ли уедут, даже не поздоровавшись.

— О господи! Отпусти!

Он послушался. Она расправила на плечах рубашку, сердито глядя на него, и он отвесил ей низкий поклон.

— Ты вперед, — сказал он. — Я буду прикрывать тебе спину.

Однако в данный момент ее гораздо больше беспокоило то, что впереди, а не то, что за спиной.

Открыв дверь, она услышала взволнованный голос Евы:

— Уверена, она вот-вот появится... у нее, знаете ли, занятия, и...

— Юная леди, моя дочь не на занятиях. Я был там, но она в течение всего дня на занятиях не появлялась. Ну, вы собираетесь объяснить мне, где она, или я должен звонить в полицию?

Папа говорил сердито. Клер с трудом сглотнула, справилась с желанием отступить и закрыть за собой дверь — в основном из-за Шейна за спиной, который, уж конечно, не дал бы ей сбежать, — и пошла по коридору на голоса. Всего лишь Ева и папа, пока. Интересно, где...

— Клер! — Этот крик облегчения она узнала бы где угодно. Не успела она вымолвить ни слова, как ее заключили в объятия, обдав волной духов «L'Oreal». Запах духов сохранился и после того, как мама выпустила ее из объятий и начала потряхивать, словно тряпичную куклу. — Клер, что ты вытворяешь? Что ты делаешь здесь?

— Мама...

— Мы так волновались за тебя после этого ужасного несчастного случая, но Лес только сегодня смог вырваться с работы...

— Это был пустяк, мама...

— И мы поехали, чтобы увидеться с тобой, но твоя комната в общежитии оказалась пуста. И на занятиях тебя не было. Клер, что с тобой происходит? Никогда не думала, что ты способна выкинуть что-нибудь в этом роде!

— В каком «этом» роде? — со вздохом спросила она. — Мама, может, перестанешь трясти меня? Голова кружится.

Мама отпустила ее и сложила на груди руки. Она была не очень высокая, всего на пару дюймов выше Клер, даже на каблуках средней высоты, а вот папа, который сердитым взглядом сверлил маячившего за спиной Клер Шейна, отличался и ростом, и массивным телосложением.

— Это он? — спросил папа. — Он — источник всех твоих неприятностей?

— Я здесь ни при чем, — быстро ответил Шейн. — У меня просто лицо такое.

— Заткнись! — прошипела Клер. Он наверняка считал все это очень забавным — в отличие от нее. — Шейн просто друг, папа. Как Ева.

— Ева? — Родители беспомощно переглянулись. — Ты имеешь в виду...

Как один, они бросили полные ужаса взгляды на Еву, которая стояла, сложив руки и стараясь выглядеть скромной, насколько это возможно, если на тебе наряд балерины со склонностью к готике — черная сетчатая юбка и красный атласный корсаж. Она мило улыбнулась, но впечатление портили ярко-красная помада на губах (позаимствованная у Миранды, скорее всего) и серьги в виде черепов.

Мама сказала слабеющим голосом:

— Клер, раньше у тебя были такие симпатичные друзья. Что произошло с Элизабет?

— Она поступила в Техасский университет, мама.

— Это не причина, чтобы разрывать дружбу.

Типичная мамина логика. Клер решила, что Шейн прав — отступать некуда. Хотя это все равно что прыгнуть в озеро, где кружат акулы.

— Мама, Ева и Шейн — просто мои соседи. Здесь, в этом доме.

Молчание. Папа и мама замерли.

— Лес? — сказала мама. — Она хочет сказать, что живет здесь?

— Юная леди, ты не живешь здесь, — отозвался папа. — Ты живешь в общежитии.

— Нет. Я живу здесь, и это мое решение.

— Это незаконно! Согласно правилам, ты должна жить на территории кампуса, Клер. Ты не можешь...

За окнами надвигалась ночь, неудержимо и быстро, как убийца.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒