ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬ 9 страница

Майкл, прислонившись к дверной коробке, строил ей смешные гримасы. Это как-то больше подходило Шейну. Она показала ему язык.

— Я просто... просто хотела сказать это. Люблю вас. Пока.

Она отключилась.

— Лучше бы ты сказала им, чтобы они приехали и забрали тебя домой, — заявил Майкл.

— И оставить вас со всем этим? Ты влип из-за меня. Шейн влип из-за меня. И теперь, когда Моника знает, что он вернулся...

— Поверь, я вовсе не недооцениваю наших неприятностей, но ты все еще можешь уехать. И должна. Я хочу также попытаться убедить Шейна сделать это. Ева... Ева не захочет, но и ей придется.

— Но...

«И тогда ты останешься один, — подумала она. — Совсем один».

Майкл уехать не сможет. Никогда.

Он перевел взгляд на окно, где небо постепенно светлело.

— Мое время на исходе, — сказал он. — Обещай, что не поедешь с Евой сегодня вечером.

— Не могу.

— Клер!

— Не могу. Прости.

Времени спорить, у него уже не было, хотя она отчетливо видела, что ему хотелось. Он вышел в коридор; она услышала, как хлопнула дверь его спальни, и вспомнила о том, что видела в гостиной. Она не знала, сумела бы справиться с этим, если бы приходилось переживать такое каждый день, — казалось, ему было тогда по-настоящему больно. Но хуже всего, предполагала она, понимание того, что если бы он был жив в полном смысле этого слова, если бы мог днем выходить из дома, то сумел бы удержать Шейна от того, что тот сделал.

«Мне и не пришлось бы, если бы ты не скрывался неизвестно где, а вышел вперед и прикрыл мне спину! » — крикнул ему Шейн, и наверняка слышать такое было мучительнее, чем каждый день заново умирать.

Клер вернулась к работе. Глаза жгло, мышцы болели, но где-то в самом потаенном уголке души она была счастлива, что в конце концов делает что-то не просто ради собственной защиты, но и ради других людей.

Если только получится.

Странно, но она каким-то образом знала, что получится. Просто знала.

«Я на самом деле чокнутая», — решила она.

Клер проснулась в три тридцать, с мутными глазами и болью во всем теле. С трудом натянула свежую футболку и джинсы, явно нуждающиеся в стирке. Решено: еще один день, и потом она храбро отправится на встречу со стиральной машиной в подвале. Волосы были всклокочены после сна, хотя она проспала едва три часа. Пришлось сунуть голову под кран и пальцами разредить слипшиеся пряди, чтобы не выглядеть совсем уж страшилищем.

Она услышала стук каблуков Евы в направлении двери, сунула лэптоп в переносный футляр и спустилась по лестнице.

— Постой! — закричала она, пробегая через гостиную, и услышала, как хлопает входная дверь. — Дерьмо...

Она открыла дверь еще до того, как Ева успела запереть замок.

— Ты хочешь бросить меня! — воскликнула Клер. — Я же сказала, что поеду!

— Да, ну... Тебе нельзя.

— Это Майкл сказал тебе вчера вечером.

Ева вздохнула, ковыряя носком туфли землю.

— Ну да. Перед тем, как ушел спать.

— Хватит вам защищать меня! Я хочу помочь!

— Я так и поняла, — сказала Ева. — Если я скажу «нет» и уеду, что ты сделаешь?

— Пойду пешком.

— Этого я и боялась. — Ева пожала плечами. — Ну что же, залезай.

В кафе было полно студентов; они читали, болтали, пили чай, мокко и латте. И, с удовольствием отметила Клер, работали на лэптопах. Таких было, наверно, человек двенадцать.

Она показала Еве большой палец, заказала чай и отправилась на поиски местечка, где можно поработать. Такого, чтобы сидеть спиной к стене.

Ее чай принес сам Оливер. Клер неуверенно улыбнулась ему и свернула окно браузера — она как раз читала о знаменитых фальсификациях и технике их исполнения. Возможный предатель. Не то чтобы ей не нравился Оливер, но любой, способный принуждать к чему-то вампиров, по ее понятиям, не заслуживал доверия.

— Привет, Клер, — сказал он. — Можно присесть?

— Конечно, — ответила она удивленно и с чувством некоторой неловкости. Он ей в отцы годился, да еще это его увлечение стилем хиппи. Впрочем, она сама относилась к числу маргиналов, так что последнее не вызывало у нее особых возражений. — Мм... Как поживаете?

— Много работы сегодня, — ответил он и со вздохом опустился в кресло. — Хочу поговорить с тобой о Еве.

— Ладно.

— Я беспокоюсь за нее. — Оливер наклонился вперед, опираясь локтями о стол; Клер поспешно захлопнула крышку лэптопа и положила на нее руки. — Ева выглядит расстроенной, и мне почему-то кажется, что ты знаешь из-за чего.

— Это...

— Шейн? — спросил он. — Да, я так и думал. Мальчик схлопотал на свою голову серьезные неприятности. Но я уверен — он сделал это от чистого сердца.

Пульс Клер участился, во рту пересохло. Господи, до чего же она не любила разговаривать с теми, кто обладал реальной властью! Майкл — это одно, Майкл почти старший брат. Однако Оливер — это... совсем другое.

— Не исключено, что я смог бы помочь, — продолжал Оливер, — если у меня будет, что предложить в обмен. Проблема в том, что ты или Шейн можете предложить Брендону? Кроме того, что напрашивается само собой. — Оливер с задумчивым видом похлопывал по губам кончиками пальцев. — Ты — девушка, подающая большие надежды, Клер. По крайней мере, так утверждает Ева. Морганвиллю нужны девушки, подающие большие надежды. Возможно, мы могли бы полностью обойти Брендона и заключить сделку с кем-то... другим.

Собственно, именно это они уже и планировали, только без участия Оливера. Клер прилагала титанические усилия, чтобы не дать ему это заподозрить.

— С кем? — спросила она.

Разумный вопрос. Оливер улыбнулся, но его темные глаза смотрели проницательно и холодно.

— Клер, неужели ты действительно ждешь, что я скажу? Чем больше ты знаешь об этом городе, тем менее безопасен он для тебя. Понимаешь? Мне пришлось создать здесь собственное заведение, и оно работает исключительно потому, что я точно знаю, что делаю и как далеко могу зайти. Ты... Боюсь, первая же твоя ошибка может стать и последней.

Ее рот пересох напрочь. Клер попыталась сглотнуть, но не получилось. Она торопливо отпила глоток чая, не почувствовав вкуса, просто радуясь ощущению влаги.

— Я не собираюсь...

— Конечно нет, — оборвал он ее, и всякое добродушие исчезло из его голоса. — Вот только что ты здесь делаешь, прекрасно зная, что в любой момент после наступления темноты может объявиться Брендон? Ты хочешь заключить с ним сделку, чтобы спасти Шейна. Это же очевидно.

Ну, она не поэтому находилась здесь, но тем не менее постаралась принять виноватый вид. Просто на всякий случай. Видимо, получилось, потому что Оливер откинулся в кресле и явно расслабился.

— Ты сообразительная, и Шейн тоже, — сказал он. — Но вам не стоит забивать себе головы этой проблемой. Позвольте мне помочь.

Она молча кивнула, опасаясь, что голос задрожит или, того хуже, выдаст, какое облегчение она испытывала.

— Значит, договорились, — продолжал Оливер. — Я переговорю с Брендоном и кое с кем еще. Посмотрим, что я могу сделать, чтобы снять эту проблему.

— Спасибо, — еле слышно пролепетала Клер. Оливер встал и ушел. Выглядел он как любой худощавый экс-хиппи, еще не совсем забывший добрые старые деньки. Безобидный. Возможно, не такой уж влиятельный.

Как бы то ни было, она не могла рассчитывать на взрослых. Не в этом деле. Не в Морганвилле.

Она открыла лэптоп, развернула окно браузера и погрузилась в работу.

Время, как всегда, текло незаметно; когда она в следующий раз подняла взгляд, за окнами наступила ночь, и посетители кафе были погружены не столько в науки, сколько в простую болтовню. Ева трудилась за стойкой, разговаривая, смеясь, и в общем выглядела настолько жизнерадостной, насколько это возможно для девушки с тяготением к готике.

Правда, она примолкла, когда из задней комнаты в зал проскользнул Брендон и занял свое обычное место за столиком в самом темном углу. Оливер принес ему какую-то выпивку — господи, Клер надеялась, что это не кровь! — опустился в кресло и завел с ним напряженный, негромкий разговор. Клер постаралась сделаться как можно более незаметной. Они с Евой обменялись взглядами.

Создание книги, как выяснила Клер во время своего долгого исследовательского марафона, требовало работы специалистов, а не шестнадцатилетней (пусть и почти семнадцатилетней) любительницы. Она могла, в принципе, создать что-то, но — к ее огромному разочарованию — любой, разбирающийся в редких книгах, легко заметил бы подделку. Увы, ее навыки в обработке кожи и переплетном деле оставляли желать много лучшего.

А значит, они возвращались к самому началу: Шейн будет укушен. Недопустимо. Строчка в одном из дюжины открытых компьютерных окон привлекла ее внимание.

«Для кино может быть создано почти все, включая копии древних книг, поскольку этой копии предстоит обмануть лишь одно из чувств: зрение... »

У нее не было времени — и денег, — чтобы обратиться в одну из бутафорских мастерских Голливуда, с просьбой сделать фальшивую книгу, но зато у нее появилась новая идея.

Реально хорошая идея.

Или реально плохая — если ничего не получится.

«Для кино может быть создано почти все».

Ей не нужна собственно книга. Ей нужна просто фотография книги!

К полуночи, когда кафе покинули последние кофеманы, Клер прониклась уверенностью, что может справиться с задачей, но слишком устала, чтобы беспокоиться о последствиях, если дело не сложится. Она убрала лэптоп в футляр и оперлась головой на руку, глядя, как Ева очищает чашки и стаканы, загружает их в посудомоечную машину и болтает с Оливером, демонстративно игнорируя темную тень, сидящую в углу.

Брендон не вышел охотиться на очередную ходячую закуску, продолжал сидеть там, потягивая уже бог знает какую по счету чашку чего-он-там-пил и улыбаясь своей жестокой, странной улыбкой то Еве, то Клер, то снова Еве.

Оливер, вытирая керамические чашки, наблюдал за происходящим.

— Брендон, — сказал он, повесив полотенце на плечо и ставя чашки на предназначенные для них полки. — Мы закрываемся.

— Дай спокойно допить, старик, — ответил Брендон и одарил этой своей улыбкой Оливера.

Одарил и тут же убрал, очень быстро. Спустя мгновение вампир встал и направился к выходу.

— Постой, — по-прежнему негромко сказал Оливер. — Чашка.

Брендон поднял на него недоверчивый взгляд, взял чашку — одноразовую, бумажную — и бросил ее в мусорную корзину. Сегодня он убрал за собой в первый раз за несколько десятилетий, догадалась Клер. Она сдержала нервную улыбку, поскольку едва ли подобный парень — и тем более вампир — оценит ее чувство юмора.

— Что-нибудь еще? — ядовито спросил Брендон. Не так, как если бы это его и впрямь интересовало.

— На самом деле да. Если не возражаешь, я хотел бы, чтобы леди ушли первыми.

Брендон открыл рот, и даже в полутьме Клер разглядела блеск клыков. Пускает пыль в глаза. На Оливера, однако, это не произвело впечатления.

— Если не возражаешь, — повторил он.

Брендон пожал плечами и прислонился к стене, сложив на груди руки. На нем были черная светопоглощающая кожаная куртка, черный джемпер, темные джинсы.

«Оделся для убийства», — подумала Клер.

— Я подожду, — заявил он. — Но им нечего опасаться меня, старик. Тот парень заключил сделку, и я буду соблюдать условия.

— Это меня и беспокоит, — ответил Оливер. — Ева, Клер, дома вы будете в безопасности. Идите.

Ева захлопнула дверцу посудомоечной машины, включила ее, схватила со стойки свою сумочку, взяла Клер за руку и потянула к двери. Перевернула висящую на ней вывеску с «Открыто» на «Закрыто», отперла дверь, вышла вместе с Клер, заперла дверь и потащила Клер к машине, освещенной теплым мерцанием уличного фонаря. Улица выглядела пустынной; ветер гонял мусор и пыль, вдоль дороги мигали красные огни светофоров. В рекордное время Ева отперла машину; едва оказавшись внутри, девушки заблокировали дверцы, Ева включила двигатель, отъехала от обочины и только после этого облегченно вздохнула.

И тут же удивленно открыла рот — из-за угла вывернул другой автомобиль, черным пятном промчался мимо и остановился там, где только что стояли они.

— Что за черт? — воскликнула Ева и поехала медленнее.

Клер оглянулась.

— Это лимузин.

Она даже не думала, что в Морганвилле есть лимузины, но потом вспомнила о похоронах, и холод пробежал по спине. Судя по тому, что ей стало известно, в Морганвилле, возможно, было больше лимузинов, чем в любом городе Техаса...

Этот, однако, не участвовал ни в какой процессии. Большой, черный, он блестел, словно огромный таракан. Пока машина медленно удалялась, Клер, повернувшись, смотрела на водителя в униформе, который выбрался наружу и подошел к задней дверце.

— Кто там? — спросила Ева. — Можешь разглядеть?

Водитель помог выйти женщине. Невысокой — чуть повыше Клер, — бледной, с волосами, которые в свете фонаря казались седыми или просто светлыми. Она была уже слишком далеко, чтобы разглядеть ее как следует, но Клер показалось, что женщина выглядела... печальной. Печальной и равнодушной.

— Не очень высокая... с седыми волосами... и, типа, элегантная.

Ева пожала плечами.

— Я такой никогда не встречала, но большинство вампов не общаются с незначительными людьми. Вроде того как люди, которые останавливаются в «Хилтоне»[13], никогда не покупают ничего в «Уолмарте»[14].

Клер фыркнула. Перед тем как их машина свернула за угол, она увидела, что женщина стоит перед дверью кафе и Оливер открывает ее, чтобы впустить незнакомку. Никаких признаков Брендона. Интересно, мелькнула мысль, Оливер уже выставил его или задержал с целью дать им некоторое преимущество?

— Как это у Оливера получается? — спросила она. — В смысле, почему они просто...

—... не убьют его? Хотелось бы мне знать. Он отчаянно храбрый и любит риск, — ответила Ева; по лицу ее пробегали полосы света от фонарей. — Видела, как он обошелся с Брендоном? Отшил его! Невероятно. Другой к рассвету был бы уже мертв. Оливеру... просто все сходит с рук.

Что лишь усилило любопытство Клер относительно того, почему. Или, по крайней мере, как. Если Оливеру все сходит с рук, может, и прочим сойдет? С другой стороны, может, кто-то уже пытался и закончил тем, что стал донором органов.

Машина Евы мчалась сквозь ночь, а Клер снова повернулась лицом вперед и задумалась. По боковой улочке медленно проехал полицейский автомобиль, но в Морганвилле стражи порядка выглядели так, будто ищут не столько преступников, сколько потенциальных жертв.

Поначалу она подумала, что это игра воображения, от усталости, — такое случается, если недосыпаешь: видишь призраки в зеркалах и жуткие лица в окнах. Но потом стало ясно, что в свете уличного фонаря действительно кто-то быстро движется. Кто-то очень бледный.

— Нас преследуют, — мрачно сказала Ева. — Проклятье!

— Брендон?

Клер рыскала взглядом по сторонам дороги, но это было трудно, поскольку Ева прибавила газу и понеслась быстрее.

— Не Брендон. К тому же он не посмеет вонзить свои грязные клыки...

В пятидесяти футах впереди кто-то вышел на дорогу.

Девушки вскрикнули, и Ева нажала на тормоза. Клер бросило вперед, ремень безопасности дернул ее назад с такой силой, что обожженную кислотой спину прижало к спинке сиденья. Она была уверена, что вот-вот потеряет сознание, однако боль тут же была побеждена страхом, потому что автомобиль остановился на темной улице, а перед ним стоял вампир, положив руки на капот.

Его улыбка обнажала так много зубов, ужасно много...

— Клер! — завопила Ева. — Не смотри на него! Не смотри!

Слишком поздно. Клер уже смотрела — и у нее возникло какое-то исключительно приятное ощущение. Страх ушел, а вместе с ним и здравый смысл. Она потянулась, чтобы отпереть дверцу, но Ева схватила ее за руку с криком:

— Нет!

Одновременно она развернула машину и, выжигая шины, помчалась назад. Но уехала недалеко. Из темноты вышел второй вампир, преграждая ей дорогу, — высокий, безобразный, старый... и тоже сверкающий зубами.

— О господи...

Клер продолжала теребить замок на дверце. Ева пробормотала что-то, что в нормальном состоянии определенно оскорбило бы слух Клер, и ударила по тормозам.

— Клер, милая, это будет больно, — сказала она, толкнула подругу вперед и с силой ударила по спине.

Прямо по месту ожога.

Клер закричала достаточно громко и пронзительно, чтобы заглушить лай собак в радиусе трех кварталов, почти потеряла сознание и прекратила попытки выбраться из машины. Даже оба вампира снаружи — которые внезапно оказались прямо около дверей — вздрогнули и отпрянули.

Ева включила двигатель. Клер, почти в обмороке от жгучей, пульсирующей боли в спине, услышала звук, похожий на тот, который издает железный гвоздь, когда им царапают по школьной доске, но потом он смолк, и они поехали, помчались, полетели сквозь ночь.

— Клер? Клер? — Ева потрясла ее за другое плечо, не то, в котором возникло ощущение, будто ее снова облили кислотой. — О господи, прости! Это было просто необходимо... еще чуть-чуть, и он заставил бы тебя открыть дверцу, и я не могла... мне так жаль!

Клер все еще не могла успокоиться, но она умудрилась кивнуть и улыбнуться слабой, болезненной улыбкой. Она понимала. Ее всегда поражало в кинофильмах, как, черт побери, такое возможно — чтобы у человека хватило тупости открыть дверь какой-нибудь жуткой твари; но теперь она понимала. Безусловно.

Иногда тебе просто не оставляют выбора.

Ева хватала ртом воздух и всхлипывала в промежутках.

— Ненавижу все это! — восклицала она, снова и снова с силой ударяя по рулевому колесу. — Ненавижу этот город! Ненавижу их!

Клер понимала ее. Она и сама начала действительно ненавидеть их.

Когда Ева резко остановила машину перед домом, Шейн стоял наготове в дверном проеме. Если он все еще и был в ярости, Ева лишила его возможности излить ее в форме хорошей драки, сердито просигналив, чтобы он оставался на месте, в зоне безопасности, и проверяя улицу в обоих направлениях.

— Видишь кого-нибудь? — с тревогой спросила она Клер. Та покачала головой, все еще страдая от боли. — Проклятье! Проклятье! Ладно... ты помнишь, как нужно действовать? Ногами и локтями! Вперед!

Клер с трудом отперла дверцу, вывалилась из машины и побежала по подъездной дорожке. Позади хлопнула дверца, послышался стук Евиных каблуков.

«Дежавю», — подумала Клер.

Теперь не хватало лишь, чтобы появился Брендон, козел вонючий...

Она почти столкнулась с Шейном, переступая через порог; он вовремя отошел в сторону, совсем немного, просто чтобы пропустить ее, после чего схватил Еву, втащил ее внутрь, захлопнул дверь и запер.

— Тебе нужно найти работу получше, — заявил он.

Ева тыльной стороной ладони вытерла растекшийся макияж и бросила на него возмущенный взгляд. •

— По крайней мере, у меня вообще есть работа!

— Какая — профессиональный донор? Потому что именно этим все и закончится, если ты...

Клер повернулась, налетела на какого-то вампира и завопила во всю мощь легких.

Ладно, девушка оказалась не вампиром. Это стало ясно буквально через тридцать секунд, когда Шейн от смеха согнулся вдвое, предполагаемый вампир в страхе вскрикнул и съежился, а Ева сказала, с искренним удивлением в голосе:

— Миранда! Дорогая, какого черта ты тут делаешь?

Предполагаемая вампирша медленно опустила руки, неуверенно посмотрела на Клер сквозь густо накрашенные ресницы и сложила розовые губки в форме буквы О. Сейчас, когда ее сердце билось уже не со скоростью гоночного автомобиля, Клер видела, что вампирский вид незнакомой девушке придавали макияж и драматическая ситуация, не более того.

— Я должна была прийти, — заявила она хриплым, полным театрального накала голосом. — О Ева! У меня было такое ужасное видение! Кровь и смерть, и все это имело отношение к тебе!

На Еву, похоже, ее слова не произвели впечатления. Вздохнув, она повернулась к Шейну:

— И ты впустил ее? Я думала, ты ее ненавидишь!

— Как мог я оставить ее снаружи? Она чувствует некоторые вещи. Кроме того, она твоя подруга.

Судя по взгляду, которым одарила его Ева, «подруга» — это было слишком сильно сказано.

Миранда лукаво улыбнулась Шейну.

«Замечательно», — подумала Клер.

Она все еще была раздражена, полна отвращения и боролась с последствиями ужаса, по силе равного ядерному взрыву. Девушка оказалась высокой; худые и тонкие, как у аиста, ноги, едва прикрытые мини-юбкой, казалось, росли от самой шеи. Густой макияж и волосы, традиционно выкрашенные в черный, эффектно обрамляющие удлиненное белое лицо. На запястьях и шее толстым фломастером были нарисованы неровные кресты.

Внезапно Миранда повернулась, подняла взгляд к потолку и в страхе поднесла руки ко рту, но как заметила Клер, постаравшись не смазать губную помаду.

— Этот дом... — сказала она. — О господи! Он такой... странный. Ты чувствуешь это?

— Мир, если ты хотела предупредить меня о чем-то, то могла позвонить, — ответила Ева и повела ее в гостиную. — Теперь нам нужно ломать голову, как доставить тебя домой. В самом деле, у тебя что, начисто отсутствует здравый смысл? Могла бы и поостеречься!

Когда Миранда опустилась на кушетку, Клер заметила на ее шее кое-что еще... Синяки. И в центре синяков две кровоточащие красные дырочки. Ева тоже увидела их и удивленно посмотрела сначала на Шейна, потом на Клер.

— Мир? — мягко спросила она и повернула подбородок девушки в сторону. — Что с тобой произошло?

— Ничего, — ответила Миранда. — Все. Тебе обязательно нужно попробовать. Все именно так, как мне мечталось, и мгновение я могла видеть, реально могла видеть...

Ева отдернула руку, словно обожглась.

— Ты позволила кому-то укусить тебя?

— Всего лишь Чарльзу. Он любит меня. Но, Ева, ты должна выслушать... это серьезно! Я пыталась позвонить, но никто не отвечал, а мне приснился ужасный сон...

— Ты вроде бы сказала, что это было видение, — заметил Шейн.

Он стоял рядом с Клер, сложив на груди руки. От его близкого соседства тугой узел гнева и напряжения внутри начал ослабевать, хотя Шейн и не смотрел на нее.

«Так тебе и надо, Клер! Он обращается с тобой как с мебелью. Может, стоит использовать губную помаду, какой мажутся проститутки, а в лифчик подложить бумажные носовые платки».

— Перестань, Шейн, она же прошла через ад... — Ева запнулась, внезапно вспомнив, что через этот же ад, каким бы он там ни оказался, предстоит пройти Шейну, если им не удастся аннулировать его сделку с Брендоном. — Мм... В самом деле, видение. И что ты видела, Мир?

— Смерть, — ответила Миранда со скрытым удовольствием, покачиваясь назад и вперед. — Ох, он сражался, он не хотел этого, но... повсюду была кровь. Много крови. И он умер... прямо... здесь.

Она вытянула руку, указывая на место на полу, прикрытое ковром.

И тут Клер поняла, что Миранда, скорее всего, говорит о Майкле. От ужаса к горлу подступила тошнота.

— Это... Это Шейн? Ты видела будущее Шейна? — спросила Ева испуганно, но, в конце концов, у них сегодня выдалась та еще ночка.

И за Шейна очень даже стоило тревожиться.

— Она не может видеть будущее, — решительно заявил Шейн. — Все это выдумки. Правда, Мир?

Миранда не отвечала. Выгнув шею, она снова смотрела на потолок, и Клер осознала, со странным, даже жутким ощущением, что ее взгляд устремлен точно на то место, где находилась потайная комната. Миранда знала? Каким образом?

— Этот дом, — повторила она. — Этот дом такой странный. Такой... непонятный.

Ступени заскрипели, и в гостиную вошел Майкл, как обычно, босиком.

— Да, — сказал он. — И не только этот. Ева, какого черта она тут делает?

— Что ты меня спрашиваешь? Шейн впустил ее!

— Привет, Майкл, — рассеянно поздоровалась Миранда, по-прежнему глядя на потолок, потом махнула рукой в сторону Клер. — Она новенькая.

— Да. Это Клер.

Он не прибежал на помощь, когда Клер вскрикнула при виде Миранды, и она задумалась почему. Может, хотел остаться в стороне от Миранды; в этом его нетрудно было понять. Все эти ее заумные, потусторонние разговоры... Даже Ева, похоже, не знала, что с ней делать.

Однако потом Клер осознала, что Майкл не слышал данного Мирандой описания его смерти. Может, оно и к лучшему.

— Клер... — прошептала Миранда и внезапно посмотрела прямо на нее. Глаза у нее были бледно-голубые, и казалось, видели все насквозь. — Нет, это не она, не она. Что-то другое. Что-то странное в этом доме. Что-то неправильное. Мне нужно заглянуть в карты.

— Игральные? — спросил Шейн.

Миранда схватила Еву за руку, вскочила и потащила ее к лестнице.

— Тебе не кажется, что это уже чересчур, а, Ева?

— Мм... Все в порядке! — ответила Ева, хотя Миранда дергала ее с такой силой, что чуть не вывернула руку. — Она просто хочет разложить карты Таро. Все нормально! Я вскоре приведу ее обратно! Мы быстро!

Несколько мгновений Шейн, Майкл и Клер просто смотрели друг на друга, а потом Шейн покрутил пальцем у виска и присвистнул.

Майкл кивнул.

— Раньше она не была так плоха, — заметил он.

— Надо думать, это все Чарльз, парень, о котором она толкует, — мрачно сказал Шейн. — Втюриться в кровососа может только такая чокнутая, как Миранда. Нужно мне было отослать ее домой. Она, наверно, под кайфом от очередного укуса.

— Она совсем юная, Шейн, — сказал Майкл. — Однако чем скорее она уйдет отсюда, тем лучше я буду себя чувствовать. Она заставляет Еву немного... нервничать.

Еву? Но ведь Ева не верит во всю эту ерунду, разве нет? Клер все больше склонялась к мысли, что все эти готические штучки — просто маскарад, поза, а под этой маской Ева вполне нормальная девушка. Не может же она и впрямь верить в видения, кристаллы и карты Таро? Магией просто называют все то, чего пока не понимает наука. Или, иными словами, магия — это бредовая болтовня.

До нее дошло, что парни вопросительно смотрят на нее.

— Что? Ох, кстати, я в порядке, спасибо, что поинтересовались. Нас преследовали какие-то вампиры.

— Говорили тебе, чтобы не ходила, — проворчал Шейн. — Итак, кто возьмет на себя труд выставить Миранду вон?

Они снова поглядели на Клер, и в конце концов она поняла, что дело поручается ей. Наверно, потому, что она новенькая, и к тому же девушка, и не знакома с Мирандой. Майкл слишком вежлив, чтобы попросить ее уйти. Шейн... Клер не могла сказать, как Шейн относится к Миранде, за исключением его очевидного желания, чтобы она убралась из дома.

— Хорошо, — сказала Клер. — Я пойду.

— Какая умная девочка, — без улыбки сказал Шейн Майклу, когда она направилась к лестнице.

— Да, — ответил Майкл. — Это мне в ней и нравится.

Закрыты были все двери, кроме спальни Евы, откуда на блестящий деревянный пол падал мигающий свет. Клер почувствовала запах горящих спичек. Они зажигали свечи.

Ох, ей совсем не хотелось делать этого! Может, просто тихонько пройти мимо, войти в свою комнату, запереть дверь...

Она глубоко вдохнула и с вымученной улыбкой заглянула в дверной проем. Ева действительно зажгла свечи — и, видит бог, их было очень, очень много, и стояли они повсюду. Большие черные, багровые, голубые. Только не в пастельных тонах. Кровать покрывал черный атлас, и над ней свисал пиратский флаг — череп и скрещенные кости. Повсюду цепочками тянулись маленькие рождественские лампочки... Нет, это были вовсе не рождественские лампочки, а крошечные тыквы Хеллоуина, лица привидений и черепа — забавные и странные.

— Эй! — сказала Ева, не отрываясь от своего дела — зажигания черной свечи в виде небольшой колонны. — Входи, Клер. Думаю, ты не успела познакомиться с Мирандой как следует.

Нет — если не считать крик и то, как она в испуге отскочила.

— Привет, — с чувством неловкости сказала Клер, не зная, куда девать руки.

Руки самой Миранды парили в воздухе, как бы поглаживая невидимого кота или еще кого-то в этом роде. Дикость полнейшая. Чем дольше Клер находилась рядом с этой девушкой, тем моложе та казалась — моложе Евы, это уж точно. Может, даже моложе самой Клер. Может, все это было для нее просто игрой... если не считать укусов. Вот это уж точно совершенно серьезно.

— Мм... Ева? Могу я с тобой переговорить? — спросила Клер.

Ева кивнула, открыла выкрашенный в черный цвет комод, достала черную лакированную коробку и откинула крышку. Внутри коробка была кроваво-красная. Там лежало что-то, завернутое в кусок черного шелка; когда Ева развернула его, на свет явилась карточная колода.

Карты Таро.

Несколько мгновений Ева подержала ее между ладонями, потом несколько раз сняла и протянула Миранде.

— Я сейчас вернусь, — сказала она, вместе с Клер вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Не дав Клер произнести ни слова, она вскинула руку, стараясь не встречаться с подругой глазами. — Тебя парни прислали?

Клер кивнула.

— Придурки, чтоб их... — пробормотала Ева. — Прекрасно. Они хотят, чтобы она ушла?

— Ну... да. Так я поняла. — Клер неловко переминалась с ноги на ногу. — Она немного... странная.

— Миранда... Да, она странная. Но она также имеет... что-то вроде дара. Она видит многое. Понимает многое. Шейну следовало бы признать это. Она говорила ему о пожаре, перед тем... — Ева покачала головой. — Неважно. Если она в темноте прошла всю дорогу сюда, значит, что-то действительно не так. И я должна попытаться выяснить что.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒