«В Стране Выброшенных Вещей» 35 страница

– Но что ты мог сделать? – пожал плечами Плутон. – Кукловод упрям и ни за что не стал бы тебя слушать. Не мог же ты его связать и утащить оттуда силой.

– Вот так и стоило поступить. На правах старшего. – грустно прошептал Саша.

– Чего? – не поняв его, переспросил Плутон. – Ну ладно. Хватит тут сопли разводить. Твой дружочек уже взрослый мальчик, пусть думает своей башкой. Он никогда не покинет свою королеву. Он же испорчен насквозь. И тебя не известно во что впутывал. Ну, я надеюсь, ничего особенно страшного ты там с ним в компании не сотворил спьяну …– внимательно и подозрительно поглядев на брата, неоднозначно хмыкнул он.

– Ты это на что там намекаешь? – злобно процедил сквозь зубы Саша, сжав кулаки. – Слышь, не нарывайся. Не надо меня заводить накануне битвы…

– Я тебя не завожу. – скептически хмыкнул брат. – Ты сам заводишься и слишком перевозбуждаешься всякий раз, когда речь заходит о Кукловоде. У тебя ж он постоянно на языке. Прям денно и нощно грезишь встречей с ним…

– Ну, вообще-то ты сам постоянно мне о нём напоминаешь. И, кстати сказать, этот разговор тоже ты завёл. – едко ухмыльнулся Саша.

– Блин, и вправду. – понуро согласился Плутон. – Тьфу ты! Чё он мне постоянно в башку-то лезет? Это всё из-за тебя. А вообще твой Цербер как какая-то заразная болезнь, никакого спасу от него нет. Неважно восхищаешься ты им или ненавидишь, но он всегда у всех на устах… Надо было его прикончить в прошлый раз. – нервно и взволнованно заламывая руки, пробормотал взвинченный парень. – Он мне уже скоро в кошмарах будет являться.

– А, по-моему, ты сам что-то чересчур перевозбуждаешь, едва речь о нём заходит. – задорно подразнил Сашка брата с саркастичной улыбочкой. – Мастер был бы польщён. Даже тебя он не оставляет равнодушным.

– Дурак! – вспыхнул Плутон и раздражённо весь, раскрасневшись, продолжил. – Меня в отличие от тебя попросту коробит от этого извращенца. А ты понабрался у него всякой пошлятины… Всё короче. Пора уже спать укладываться. Завтра битва, а мы тут с тобой лясы точим. И главное – о ком!... Ужас.

Прочие уже давно устроились на ночлег, и только братья Горские всё шатались туда-сюда. Стянув кольчугу, Саша наконец-то блаженно растянулся на траве. И вправду надо хорошенько отдохнуть перед важным днём. Устроившись поудобнее, Сашка всё-таки не удержался и тихонько позвал брата, едва сдерживая накативший язвительный смех:

– Эй, Плутон!..

– Ну, чего тебе? – не поворачиваясь, буркнул тот.

– Если вдруг тебе приснится Цербер, передавай ему от меня привет… – задыхаясь от хохота, выдал Сашка.

Плутон, как следует, ругнулся и запульнул в брата флягой с водой, но в темноте к счастью промахнулся.

По правде сказать, Сашка той ночью был бы рад уснуть навечно. Сколько бы они ни готовились, сколько бы ни вели разговоров, но с настоящей битвой этого не сравнить. Те несколько случаев, когда Саше приходилось браться за оружие, оставили в его память самые неприятные воспоминания. И ведь всё это было, как они тут все любят говорить – игра, маленькие стычки. Теперь же всё иначе. Подняться пришлось засветло. В стылых сумерках проходила их торжественная и мрачная трапеза. У Сашки кусок в рот не лез от волнения, а Плутон надоедливо нависал над душой и заставлял доесть весь завтрак.

– Кончай капризничать. – строго сказал он. – Ещё не хватало, чтоб ты в обморок грохнулся на пустой желудок.

– Меня сейчас вывернет. – поморщился Саша, хватаясь за грудь.

Плутон, который всё последнее время только и делал, что отчитывал его и придирался по пустякам, вдруг неожиданно приблизился к Сашке и, ласково обняв его за плечи, прошептал:

– Ну, и чего ты такой непутёвый, болезненный и глупенький?

– Ты чего это? – удивлённо и испуганно вякнул Саша, скосив на него глаза.

– Пожалуйста, будь осторожен. – с необычайной теплотой произнёс Плутон, посмотрев на него. – Ты уверен, что вообще готов туда идти?

– Да. Безусловно. – пробормотал Саша, смущённый такой неожиданной заботой брата. – Я буду тебя… э… прикрывать. Ну, или ты меня. – рассмеялся он тут же.

– Хорошо. – солнечно улыбнулся Плутон, склонив голову к Сашкиному плечу.

Ослепительно ярко золотились его ресницы, озаряя всё даже в этом полумраке, тёплое неизменно музыкальное дыхание брата трепетно звучало у самого уха Саши, а влажные от росы пряди белобрысых волос с тягучим ароматом травы падали на его лик. Таким тихим и умиротворённым Георгий не был никогда прежде.

– Эй, вы – может уже хватит тут обниматься? – резко окликнула их Навсикая. – Тристан вообще только и делает, что со всеми милуется и нюни распускает. Ещё и этого заразил…

Плутон смущённо отпрянул от брата и отошёл в сторону. Ему как-никак нельзя подобными нежностями подрывать свой статус лидера.

– Тристан такая неженка – всех уже замучил своими соплями. – продолжала ворчать рыжая-бесстыжая лесная королева.

– Да, Навсикая. Спасибо. Я тоже от тебя в восторге. – лукаво улыбаясь, насмешливо откликнулся Саша. – Ты у нас такая… ну, просто прелесть.

Девочка изумлённо вылупилась на парня и, судя по её отупевшей недоумённой рожице, впала в полнейший ступор. Вообще когда дело касалось комплиментов или двусмысленных шуток, Навсикая конкретно тормозила – на радость Сашке. Ну, хоть в чём-то она отстаёт…

С первыми лучами Солнца всё их до нелепости маленькое войско, – что смотрелось на редкость трагикомично во свете последних событий, – во главе с лучезарным Ясэнем и грозной Мегетавеель двинулось к границам леса. Заметив беззаботно шагающую вместе с ними Дафну, Саша удивлённо вопросил:

– Ты что тоже идёшь с нами на битву?

– Ага. – радостно кивнула та со своей полоумной улыбочкой. – А как же иначе? Я и мои сёстры выступит во Имя Озарила против Маргаритиных рабов. Тем более у нас с ними свои счёты. Довольно они губили и травили Лилейный Лес. Пора им познать силу и гнев лесных жителей. Они думали, мы жалкие и слабые… То-то сюрприз их ожидает.

Её слова несказанно поразили парня. Сёстры?.. Вместе с ними на поле боя потащиться толпа говорящих деревьев? Что за бред!.. И главное, какая от них польза? Все малявки и ползучки естественно остались прятаться в Лесу. Вот бы и Дафне тоже оставаться с ними… Обернувшись, Саша с ужасом и восторгом узрел идущих вереницей следом за ними строгий отряд подобных Дафне стройных девочек-берёзок. Их было такое множество – просто не счесть. Безусловно, их шествие смотрелось очень красиво. Однако Сашка всё равно не понимал, чем они могут им помочь. Так было, пока они не достигли лесных врат граничащих с порочным Садом Маргариты. Здесь им пришлось двигаться осторожнее. Саша припоминал, что где-то слышал, будто всё происходящее здесь ведомо королеве. Ядовитые, роскошные, дурманящие и манящие, как сама Маргарита цветы источали свои горько-сладкие испарения. Повеяло жутью, и накатила дурнота и лёгкое головокружение. И тут Дафна, неожиданно приблизившись к златокованой ограде Сада, схватилась заскорузлой веткой-лапой за неё и дёрнула со всей силы. Ошарашенный Саша, раззявив рот от удивления, увидел, как одним движением она ломала сталь, злато и железо, кроша их как кусочки сахара.

– Ну, что теперь ты не сомневаешься в моих силах? – с довольной улыбкой поинтересовалась девочка-берёзка.

Саша стыдливо поднял на неё глаза. Он же вроде не озвучивал свои мысли…

– Дафна, ты, что мысли умеешь читать? – опасливо покосившись на нее, спросил Саша.

– У Тристана просто все мысли всегда написаны на роже. – хмыкнула Навсикая.

Дафна ещё шире разулыбалась, и все её сёстры-соратницы следом за ней принялись крушить Маргаритин Сад. Легко они вырывали с корнем могучие цветы, разросшиеся до небес, крепкие как тысячелетние дубы. Казалось цветы, исторгаемые из земли, издают злобное шипение с присвистом и испускают ядовитый сок. Оставив берёзовых дев расправляться с Садом, прочие двинулись дальше. Выйдя из садовых врат, Саша узрел знакомый леденящий душу грозный пейзаж – мёртвые пустоши, льдистые башенки Дворца и разверзнувшуюся пропасть трагичной свалки. И весь этот простор был заполнен королевской армией – куклы Цербера нарядненькие, отрешённые – будто на бал собрались, вот только в руках у всех этих утончённых изысканных мальчиков и их изнеженных томных дев было на сей раз нешуточное смертоносное оружие.

– Отлично. Значит, биться будем, прям рядом с этой свалкой? – грустно пробормотал Саша, косясь на груды пёстрого хлама. – Удобно. Если меня грохнут – сразу на помойку…

– А что самое место. – невесело усмехнулся Плутон. – По сути – весь наш мир превратился в свалку. Мир, позабывший своего Создателя. Он вложил всю душу в Свои произведения, творя из нас дивные шедевры. Но вещи позабыли своего Хозяина и предали Его забвению… А потом мы плачемся из-за того, что кто-то позабыл и выбросил нас. Но ведь это мы первые выбросили нашего Озарила, отвергли Его. А Он всё равно возвращается к нам всякий раз. Помнишь, каким слабым, уничижённым мы видели Его подвешенным на стене Маргаритиной Башни? И даже тогда Он был всех прекрасней, всех сильнее. Каким же славным и величественным Он предстанет пред нами в Своём Вечном Царстве?.. Так что не бойся. Даже если нам грозит гибель, мы окажемся не на свалке, а куда в более лучшем месте…

И Плутон воспел Озарилу. Его золотой голос звучал негромко, как веет ветер, но странное эхо несло его всё дальше и дальше, разнося по всему полю, как ворох осенней листвы или мириады снежинок в ночной вьюге. И вопреки логике от пения брата на Сашкиных губам заиграла умиротворённая блаженная улыбка. На самом деле никто не стал толкать никаких пафосных речей, мол, смело, товарищи в бой – со щитом или на щите и так далее… Да и не зазвучала никакая трагичная и торжественная музыка, как это обычно бывает в кино. Они просто спокойно и серьёзно выступали вперёд, сжав в руках оружие, а в сердцах воззвав к Озарилу. Из глубины королевского войска им навстречу выехала странного вида боевая машина – эдакий кибертанк, напоминающий доисторического рогатого монстра, только вместо рога – пушка. Эта машина будто вылезла из глубин морских и, похоже, предназначалась, чтоб на сей раз подчистую уничтожить Лилейный Лес. А наверху этого замысловатого сооружения восседал тот, кто, похоже, был его создателем. Мастере зазвучала, как это обычно бывает в кино. фосных речей, мол как ворох осенней листвы или мириады снежинокносное оружие. Цербер, лениво откинувшись, вертел в руке свою сабельку в искусно выделанных рубинами ножнах и тоскливо покуривал. Ныне он был облачён в изумительный самурайский костюмчик – его футуристичный доспех в неовосточном стиле жарко поблёскивал в пасмурных чадных сумерках. Жуткая боевая машина остановилась посреди поля на расстоянии выстрела. Поднявшись во весь рост и отбросив сигаретку, Цербер провозгласил зычным голосом, и раскатистое эхо разнесло его глас, напоминающий густой низкий звук церковного колокола по всему пустырю:

– Я как Глашатай нашего Великого Отца и Господина возвещаю, что вскоре он возвратится в свои владения, дабы воцариться на престоле, что верно сберегала его Наместница и Мать наша – Королева Маргарита. Никто иной не будет править в Стране Выброшенных Вещей. О, вы – отпадшие, пока есть время, не упорствуйте. Возвратитесь к нашей Всеблагой Госпоже. И возможно она милостиво простит и примет вас. К чему вам так безрассудно подыхать здесь? Вы заигрались, детки. Пришла вам пора сдаться на милость Маргариты.

Саша тяжело вздохнул. Так, и этот значит тоже «глашатай»… Но о ком Цербер говорит? Что ещё за «отец» и «господин», которого они противопоставляют Озарилу?.. Ведь речь идёт даже не о Маргарите с её Валетами. Неужели есть ещё некто более страшный и могущественный? Чья же пугающая ужасная тень нависает над ними?..

– Пусть твоя самозванка Маргарита подавиться своей «милостью»! – резко прокричал Плутон через всё поле.

Саша даже несколько смутился и потупился. Вообще-то глашатаи должны быть покорректнее. На переговорах так по-хамски себя не ведут.

Но Кукловод похоже только того и ждал. С довольной улыбочкой он изящно взмахнул своей саблей, и жутковатое кукольное войско единым строем двинулось им на встречу. Плутон, недолго думая с яростным рёвом бросился в атаку, а за ним и все остальные. Сашке ничего не оставалось, как, только сцепив зубы, кинуться в бой. Главное ни о чём не думать. Всё тело болезненно напряглось, мышцы заныли. Сливаясь воедино с мечом… Ударяй. Уворачивайся. Снова бей. Назад и вперёд. Резкий выпад. Сильнее. Легче. Руби. Не думай. Не думай! Чьи-то отрубленные снежно-белые ручки, расколотое личико… Не останавливайся. Не думай. Это всего лишь куклы. Куклы!.. Удар со всей силы. Прыгай. Правее. Уклоняйся. Ни о чём не думай! Цербер… Нет, просто руби. Наклонись. Скорее. Влево. Выжидай. Руби. Цербер… Нет, сосредоточься! Ударяй. Уворачивайся. Цербер…Снова бей. Цербер!..

Назад и вперёд. Цербер!.. Сильнее. Легче. Руби. Цербер!.. Цербер!.. Цербер!.. Нет, это наваждение какое-то! Ну, почему, почему наглый Кукловод всегда лезет в голову, когда не надо?!. И как бы Сашка не пытался сосредоточиться на битве, себя не обманешь – он сам понимал, что не просто сражается, а усердно, одержимо прорубает себе дорогу к центру поля, где верхом на своём кибермонстре восседает сам Мастер. Саша двигался вопреки логике и здравому смыслу, ну зачем его туда тянет? Ничего хорошего из их столкновения на поле боя не выйдет. А Кукловод, словно его только и поджидал. Едва Сашка сумел-таки пробиться к его танку, Цербер с шикарной улыбкой спрыгнул вниз и обнажил меч.

– Ну, сайонара, дружок. – причмокнув губками, промолвил Цербер.

– По…почему «сайонара»? – слегка заикаясь от волнения и возбуждения, пробормотал запыхавшийся Саша.

– Потому что самое время нам с тобой прощаться. – хищно оскалился тот, сверкнув пьяными замутненными глазами. – Сегодня одному из нас придётся пораньше лечь спать. Рассказать тебе последнюю сказочку? Поцелуй на ночь и баиньки… Извини, ничего личного. Ты, правда, увёл мою невесту, но так и быть – милостивый и всеблагой Мастер тебя прощает. Покойся с миром!..

С этими словами Цербер сделал резкий выпад вперёд, так что Саша едва успел отбить его удар. Итак, началось. Если до начала битвы у Сашки и были сомнения, смогут ли они занести мечи друг над другом, то теперь они напрочь развеялись. Ещё как смогут… Цербер не церемонился, и нянькаться с Сашкой явно не собирался. Не смотря на свою болезненную худобу и в целом истощённый вид, Кукловод во гневе зверски силён, и ловкости ему не занимать – он движется быстрее кометы или падающий звезды. И при этом он остаётся, столь же безупречно грациозен и шикарен, словно выступает на сцене. Как он там про себя говорил? «О, Цербер, как же ты прекрасен!.. » Вот, именно. «Прекрасен» во всех отношениях. Зараза…

А вот Сашка уже порядком выдохся и устал скакать туда-сюда, уворачиваясь от смертоносных беспощадных ударов его меча. Как оказалось – бывший лучший друг это даже пострашнее бывшей брошенной подружки. Их знакомство – это как любовь с первого взгляда, такое не забывается и ничем не лечится. В их отношениях не может быть золотой середины – если не друзья, то кровные враги. Война, кровь, резня – что угодно, только не равнодушие. Когда Сашка был уже окончательно измотан, Цербер, похоже, только разогрелся – его удары становились всё жёстче и грубее. И у него ещё даже оставались силы насмехаться над Сашей.

– Ну, Тристанчик, пока я добрый – заказывай подарки. – с вызовом расхохотался Кукловод. – Какие цветочки тебе принести на могилку?

– Нарциссы. – на последнем дыхании зло процедил тот сквозь зубы.

– О, да у тебя оказывается недурной вкус. – хмыкнул Цербер.

– Был у меня друг – от него заразился. – тяжело дыша, язвительно произнёс Саша. Он во всем, как и прежде пытался не отставать от друга. И на поле боя и в словесных сражениях.

– И что хороший был друг? – насмешливо вопросил Кукловод.

– Хороший. Очень хороший. Только прикидывается вечно последней сволочью. – едко добавил парень.

– Фу, как грубо.

– Зато честно.

– Честно грубить ты тоже от друга заразился?

– Да, а ещё друг мне сказочку обещал. – делая отчаянный выпад вперёд, прохрипел Саша.

– А ты без сказочки не заснёшь? Ну, тогда я даже могу спеть. Колыбельную. Чтоб ты смотрел сладкие сны. В могилке.

Распыляясь всё больше и больше, Цербер, как почуявшая кровь голодная акула, озверело набрасывался на вымотанного и измученного Сашку. Меч Кукловода молниеносно ударил о его стальной нарукавник, выбив искры фейерверком. Если бы Сашка не внял брату и не надел доспех, то сейчас бы точно остался без руки. Цербер беспощадно теснил его всё ближе к обрыву, где простиралась эта кладбищенская свалка. Того и глядишь, ненароком свалишься. А Кукловод продолжал измываться над Сашей.

– Ну, и кто же учил тебя владеть мечом? – с вызывающим, безжалостно грубым и наглым смехом запальчиво выкрикнул он. – Неужто твой хвалёный братец? Ну, так ничему он тебя в итоге не смог научить. Хреново ты фехтуешь! Или может, ты снова мне подыгрываешь? – смачно усмехнулся Цербер с самодовольным оскалом.

Блин, ещё и издевается! Ведь убьёт же сейчас, и глазом не моргнёт. Убьёт, а потом будет плакать над Сашкиным трупом.

– Ты ведь всегда мне поддавался, не так ли? – возбуждённо, взволновано шептал Мастер, задыхаясь и сверкая разноцветными глазами как прожекторами. – Тристан бы с радостью сделал всё, что я пожелаю. Я мог бы и не так тебя поиспользовать. Да только была б охота с таким ничтожеством связываться, мараться об тебя. Ты что всерьёз думал, что стал моим другом? Да ты же просто был моей очередной игрушкой! Но мне наскучило с тобой возиться! И мне наплевать, слышишь! – совершено наплевать, как ты подохнешь!!..

– А чего ж ты так напрягаешься, чего психуешь и заводишься, если тебе всё равно?.. – с трудом выговорил Саша, отражая его истеричные удары.

– Да пошёл ты! – вспыхнув, рявкнул тот, остервенело взмахивая мечом.

Но что бы там не говорил Цербер, было однозначно видно, насколько он растревожен и взволнован, как натянутая струна, которая вот-вот прорвётся. Кукловод не мог оставаться равнодушным, он был бессилен скрыть свои чувства и переживания. Если бы ему удалось быть хладнокровнее, вполне возможно Сашка бы уже лежал мёртвым. Но неверные нервозные движения подводили дрожащего Мастера. Неизвестно сколько ещё мог бы продолжаться этой бой, если бы всё не решила нелепая случайность. Страшным ударом Цербер выбил меч из рук Сашки, а тот, уворачиваясь от его удара, ко всему прочему неловко подвернул ногу и растянулся на земле. Цербер с кровожадной беспощадной улыбкой занёс свой меч. Всё как договаривались – пусть Мастер прикончит друга своей щедрой рукой… Но тут, откуда ни возьмись, выпрыгнул Плутон. Сделав отчаянный выпад, буквально нырнув под меч Кукловода, он сумел-таки отбить его удар. И резко вдарив ногой ему в грудь – так что Цербер полетел на землю, Плутон подхватил брата, чуть ли за шкирку и прыгнул с края обрыва. Цербер крепко ругнулся им вслед, но прыгать за ними естественно не стал. Братья кубарем скатились на самое дно свалки. Битва докатилась даже сюда. Поднявшись на ноги, Сашка, тяжело дыша и откашливаясь от пыли, истерично вскрикнул надрывным, срывающимся голосом:

– Не надо, не надо было лезть!

– Это благодарность? – изумлённо воззрев на брата, промолвил растерянный Плутон.

– Это моё личное дело! Тебя это не касается! – воскликнул распсиховавшийся Саша.

– Да он же тебя чуть не грохнул… – разводя руками, пробормотал Плутон и печально добавил. – Насколько же ты меня ненавидишь, что готов сдохнуть от руки своего «лучшего друга», нежели позволить родному брату помочь тебе…

– А может, я заслужил смерть… – прошептал Саша, опустив лик. – Может, я хотел этого. Мы ведь с ним так условились…

Неожиданно Плутон со всей души вмазал брату в челюсть и, тряхнув его за грудки, злобно прошипел:

– Слышь, ты вообще сдурел?! Если ты депрессией страдаешь – нафиг на поле боя вышел? Удавился бы себе где-нибудь по-тихому, не создавая никому проблем. Жить ему, видите ли, расхотелось! – едко передразнил он. – Рыцарь печального образа, блин!.. Соберись! Мне некогда твои сопли здесь подтирать.

Ему удалось пристыдить брата. И хоть Сашка был весь в растрёпанных чувствах и очень зол на брата, он всё же попытался взять себя в руки. Битва как-никак в самом разгаре. Отступать и вправду поздно. И зачем только они всё это затеяли, зачем ввязались в битву?.. Безнадёжно. Всё безнадёжно. Эти кровожадные, пугающие куколки унаследовали от «папочки»-Цербера его безжалостность и хладнокровие, однако у них нет его изумительного чувства юмора. С ними шутки плохи.

– Нас сейчас окружат и заключат в кольцо! – крикнул Плутон брату. – Надо отступать. Хватай Навсикаю! Попробуем прорваться.

Подхватив упирающуюся, гневно вопящую Королеву панд, братья со всех ног помчались вперёд, прорубая себе дорогу мечами.

– А вот теперь самое время пить антидепрессанты. – язвительно обратился к брату Плутон. – У тебя не припасено? А то б и меня угостил заодно…

Да, всё абсолютно безнадёжно. Их вот-вот сцапают и перережут. И в этот миг Сашку осенило – его голову вдруг посетила последняя безумная надежда. Похоже, живя в этом сумасшедшем мире, в Стране Выброшенных Вещей – он и сам стал потихоньку свихиваться. Голь на выдумку хитра…

«Что ж, Гавейн, бесстрашный, коль нет щита, – защищайся шахматной доской! »

– Солдатики! Наши детские солдатики! – истошно завопил Саша на бегу.

– Чего, солдатики? – раздражённо отозвался Плутон. – Нашёл, блин, время предаваться трогательным воспоминаниям!

– Да, послушай же! – задыхаясь, попытался объяснить Сашка. – Гляди, они все здесь. Их надо оживить! Это будет наша армия!

– Ты совсем уже тронулся? – Плутон аж присвистнул. – Как мы их оживим?

– Ну, не знаю... – замялся тот. – Цербер же как-то оживляет кукол…

– А как он это делает? Я лично не знаю. – злобно гаркнул ему брат. – Иди вон спроси у него. Вы ж с ним лучшие друзья. – ехидно договорил он.

Саша прикусил губу, и тут его снова озарило, и он завопил пуще прежнего:

– Да дудка! Дудка же твоя!.. Когда ты играешь, все идут за тобой. От музыки Плутона – всё оживает. Озарил совершит чудо, если мы воззовём к Нему.

– Да иди ты нафиг! – гневно крикнул Плутон. – С тобой свихнуться можно. Такое не бывает.

– Здесь всё бывает! – запальчиво возразил Саша, уже начиная злиться.

Безумный фантазёр и сказочник Плутон, живущий в Стране Выброшенных Вещей, в этом сумасшедшем мире, видевший столько чудес и странностей вдруг не к месту принялся строить из себя реалиста!.. Неизвестно сколько бы ещё продлился их спор, если бы тут не вмешалась Навсикая. Она на бегу без предупреждения вдруг резко влепила крепкую оплеуху Сашке, а потом и Плутону и грозно прошипела:

– А ну кончайте спорить, умники! – и, ткнув пальцем в Плутона, злобно приказала. – А ты щас же давай дуди в свою дудку, пока я тебе башку твою белобрысую не отвинтила!

Тот, похоже, крайне оскорбился, но делать было нечего – они забежали в тупик. Кругом была непроходимая свалка – обломки Церберовых шедевров и их детских солдатиков, а с другой стороны на них грозно наступало Маргаритино воинство.

«О поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями? » Эх, как бы самим не полечь тут, навеки оставшись выброшенными вещами на помойке «её величества»!.. Окружённые со всех сторон, они изготовились к бою. Плутон весь скривился и нехотя, едва сдерживаясь, чтоб не выругаться – там ему не хотелось участвовать в этой глупости – достал из-за пазухи свою свирёлку. Будто пальцы у него одеревенели, он с трудом боролся с собой и, наконец, поднёс её к искривлённым от недовольства и обиды губам. Но едва он заиграл свою музыку, лик его дивно прояснился, напряжение ушло – ведь в музыке его спасение, его душа. Навсикая принялась приплясывать в такт и что-то забормотала на своём тарабарском языке. Но, как и следовало ожидать, всё это не дало никаких результатов. Они втроём оставались отрезанные от остального войска, жуткие куклы Цербера наступали на них – их хорошенькие безразличные личики не выражали ни единой эмоции. Безумный концерт Плутона и его Спутника нисколько их не останавливал и даже не удивлял. Их вообще ничто не может удивить. И Сашка уже раскаялся и разочаровался в своей безобразно идиотской идее. Как такая тупость и нелепость могла придти в его умную голову – голову филолога? Отчаянье захлестнуло, а Плутон, войдя в раж, дудел да дудел, всё более воодушевляясь и вдохновляясь своей музыкой. Сашку это уже порядком начало раздражать – тут пора браться за меч, а они с Навсикаей всё никак не угомонятся. И Саша уже хотел было отобрать у брата свирель и обругать его последними словами – будто вся эта идея принадлежала ему, и это предложение исходило от Плутона – как вдруг случилось невероятное. Повсюду со всех сторон послушался некий шум, треск и вопреки их пониманию – обломки солдатиков стали срастаться друг с другом, как кость с костью, и их неожиданно ожившие воины поднялись на ноги, создав собой целую армию. Свирель едва не выпала из рук изумлённого Плутона, он вытаращил свои бездонные глазища на их войско и смирённо обратился к брату виноватым и восторженным голосом:

– Прости. А ты реально гений. Почаще выдвигай такие безумные предложения. Я буду прислушиваться к тебе….

– Надо просто шагать по вере. – с улыбкой ответил тот, подняв взор куда-то вверх к низким и тяжёлым как расплавленный свинец небесам.

Получив такое неожиданное чудесное подкрепление, они снова на радость Навсикае как оголтелые ломанулись обратно в бой. Как можно крепче сжав меч, Саша бросился на врагов с хриплым гортанным рёвом, прям как крутые дядьки в кино. Краем глаза он видел, как покончив с Маргаритиным Садом, к ним присоединились сёстры Дафны и самозабвенно предались битве, не щадя себя. Зато Цербер после неудачного сражения с Сашкой безразлично покинул поле боя – словно выполнил всю свою миссию. Всё командование армией перешло к самому Меченосному. Обнажив свой огромный тяжеленный меч с зазубренным лезвием, он спустил с цепи своих бешеных волков и грозно двинулся в бой, сокрушая всё на своём пути. И между делом стараясь не выпускать этого монстра из виду, Саша вдруг узрел поразительную, страшную и завораживающую картину. Маленькая бесшабашная Навсикая, ловко орудуя своими двумя секирами, вышла на сражение с Палачом – один на один. Эта миниатюрная девочка, раскинув длинные белые ручки-ножки – тонкие как паучьи лапки, будто гибкий рыжий зверёк металась туда и сюда, словно носимый ветром комок шерсти, наэлектризованный как шаровая молния. Тяжёлые беспощадные удары Меченосного приходились мимо – она передвигалась с небывалой скоростью. И всё же невозможно было наблюдать за ней без замирания сердца. Любой удар Палача мог быть смертоносным и последним. Он был так ужасен в своём гневе, распылён и, казалось, получает неистовое наслаждение в этой неравной пугающей битве. И тут внезапно совершив нереальный нечеловеческий прыжок, маленькая лесная королева нанесла Палачу страшный удар своим боевым топориком, отрубив ему правую руку почти по самый локоть. Жуткий звериный вопль Меченосного громом прозвучал над полем боя, заставив каждого вздрогнуть. Он попытался обмотать полой плаща свою искалеченную руку, перехватив меч в левую. Плутон, вихрем примчавшийся в ту сторону, буквально на себе потащил орущую и отбивающуюся Навсикаю прочь подальше от него. Тем временем битва для их непутёвой компании продвигалась довольно-таки неплохо, хотя конечно не стоит забывать, что на сей раз с ними в сражение выступила лишь часть воинств Маргариты. Меченосный почему-то вопреки своим привычкам не стал преследовать беглецов и неожиданно скомандовал отступление.

– Уходим. На сегодня веселье закончено. Возвратитесь, славные детки Маргариты. Нынче ночью нас ждёт славный праздник у моря, так что поберегите силы.

И Палач разразился кошмарным хохотом, от которого преисполнилось жутью каждое сердце. Убегая с поля боя обратно в сторону Лилейного Леса и помогая брату тащить упирающуюся Навсикаю, Саша задумчиво проговорил:

– И с чего это они отступают? Неужто испугались нас? Или Палач разобиделся из-за того что ему ручку отрубили?

– Не знаю. – задыхаясь, отвечал ему брат. – Блин, Навсикая, угомонись уже! Хватит с тебя сегодня геройств.

– Да, Навсикая, ты самая отважная из всех наших воинов. – с уважением воззрев на чумазую, взъерошенную девочку, промолвил Саша. – Знаешь, что я думаю, Навсикая? Последний рыцарь – это ты.

Девочка удивлённо поглядела на него и недоуменно шмыгнула носом. Она опять не поняла его комплимента. Но как бы Сашка не радовался столь скорому и неожиданно удачному завершению битвы, он не мог не ощущать, как на его душу наползает какой-то тягучий мертвящий страх и недоброе предчувствие. Если бы Меченосный захотел – бой бы продолжался ещё целый день, и если бы он вызвал ещё хоть малую часть их бесчисленных войск, то уже сегодня армия Плутона была бы на голову разбита. Что за радость, что за ликование переполняет Палача, даже, невзирая на чудовищную рану, что нанесла ему отчаянная Навсикая?

Измотанные и недоумённые они возвращались в свой «военный лагерь» в лилейной чаще. Саша не хотел думать, не хотел знать, сколько воинов изот которого жутью наполнило каждое сердце. илы. стал преследовать беглецов и неожидано сть воинств маргариты, тве. в бой, сокрушая их жалкого войска погибло, кто ранен... Измождено он опустился на землю, уткнувшись лицом в густые заросли травы. Доспех страшно давил на его уставшее тело, меч, лежащий под рукой, поранил плоть, но у Саши не было сил, не было желания пошевелиться. Там – на поле боя он был как заведённый, словно под действием наркотиков не чувствуя ни боли, ни страха – просто рубил мечом. Теперь всё кончилось. Словно Сашка умер там, и в Лес возвратилась лишь его жалкая, бесприютная бледная тень. Он заслышал её невесомые шаги по траве – его Белая Дева, украденная невеста его лучшего друга, шла к своему рыцарю, желая принести облегчение, утешение. Но тут даже она бессильна.

⇐ Предыдущая 30 31 32 33 343536 37 38 39 Следующая ⇒