«В Стране Выброшенных Вещей» 34 страница

– Не слушай его, Эрика. – зачем-то, сам себе удивляясь, попытался её утешить Сашка. – Он специально так говорит. На самом деле Цербер всегда отталкивает тех, кого любит. Он пытается уберечь тех, кто ему дорог в первую очередь от себя самого.

– Фу, Тристан, ты такой милый – Мастер сейчас прослезится. – грубо хохотнул Цербер. – Но не стоит баловать Эрику. Ты расточаешь своё красноречие на пустоголовую фарфоровую куклу. Понимаешь, она ведь даже не плотяная, а фарфоровая. Просто фарфор. – жестоко повторил он, болезненно глядя на неё сверху вниз.

– Ну, и что. – отозвался Саша. – Тебе же это не мешает заботиться об Эрике, как о младшей сестре.

Саша и сам не понимал, чего его понесло заступаться за бездушную куклу, но он видел и в глазах самого Кукловода некую грустную нежность – редкость по отношению к этим несчастным созданиям. Может они оба потихоньку бессознательно учатся быть милосердными и сострадательными по отношения ко всем существам вокруг. Тем более как можно назвать бездушной ту, в которой живёт душа Мастера, ту которую он так трепетно пытается уберечь от грядущей войны, от себя самого?..

– Тристан мелет вздор. – хмуро откликнулся Цербер. – Ты лучше скажи, как тебе нравится мой костюмчик? – сказав это, он всплеснул руками вокруг себя, радостно красуясь перед другом.

– Шикарный вид. – улыбнулся Саша. – Хоть сейчас под венец.

– Точно-точно. – радостно кивнул Цербер и, задумавшись, добавил. – Впрочем, невесты-то у меня нет… Все меня покинули. Остаётся взять в невесты только разве что фарфоровую куклу. Ну, что Эрика пойдёшь под венец со своим Господином?

– Мастер опять говорит глупости. – сдержано и строго ответила та, сосредоточено оправляя его костюмчик.

– Нет, ты это слышал? – рассмеялся тот, кивнув другу. – Обычно они все отвечают: «О, да Мастер. Как Вам будет угодно. Всё что пожелаете…» И только одна Эрика всегда мелет всякий вздор. Я думаю, произошёл какой-то сбой в её программе, она немножко сумасшедшая. Это очень трогательно.

С этими словами Цербер нежно взял свою куколку за подбородок и очень сдержанно, серьёзно и кротко поцеловал её в уста, устало прикрыв веки. Снова поправив прядь её павших волос, он тихо молвил:

– Но, Эрика, ты же забыла поприветствовать моего гостя…

Куколка тихо своими мелкими шагами, сутулясь, подошла к Саше и, взявшись обеими ручками за его лицо, прошептала:

– Мир Вам, Господин.

– Не… не стоит. – смущенно вякнул парень, ощутив её движение, но договорить не успел – кровавая ленточка её губ робко и ласково припала к его устам, будто одна из бабочек Мастера, поцеловала его.

Задорно глядя на раскрасневшегося Сашку, довольный Цербер рассмеялся:

– Ну, чего ты опять робеешь? Я уверен твоя Beata Beatrix не станет ревновать тебя к фарфоровой кукле. Тем более что поцелуй Эрики он невинен, как… ну, как если бы я сам тебя поцеловал…

– Именно это меня и смущает. – буркнул красный как рак Сашка.

– О, Тристан, твоя трогательная добродетельность и неуместная скромность меня обезоруживают! – в наглую загоготал Кукловод. – Ну, пошли…

Эрика шла пред ними по тёмным коридорчикам, неся в руке маленький фонарик, светящий брусничным светом. Когда они вышли на улицу, звёзды ещё не сошли с горизонта, но небо уже светлело в предвкушении рассвета, воздух звенел, пробуждаясь к новому дню. Цербер подогнал своего стального коня и прежде, чем они с Сашкой тронулись с места, Эрика, смирённо стоя у порога с гаснущим фонариком, печально молвила, не поднимая глаз:

– Мастер, пожалуйста…возвращайтесь.

– Не бойся, Эрика. – отвечал тот. – Перед тем как уйти насовсем я подожгу дом, отпустив тебя с миром.

– Эрика не покинет этого места. Она сгорит вместе с домом. – прошептала она.

– Как тебе угодно. – холодно откликнулся Кукловод, дав на газ.

– Почему, почему ты так говоришь? – встревожился Саша.

– Потому что это всё равно не имеет никакого значения. – спокойно промолвил Цербер. – Если со мной что-то случится, если меня не станет – Эрика лишенная моей воли всё равно перестанет существовать. В огонь, так в огонь. Это уже не важно.

Саша оглянулся через плечо на странный домик Мастера, на трогательную тихую куколку, что стояла у порога. Она будет стоять здесь, провожая и встречая своего господина всегда до последнего мига… Ветер, бьющий в лицо, потихоньку возвращал Сашку в реальность. Как же тяжело после общения с Цербером вернуться к привычной жизни. Праздник безумия окончен. Осталась одна тоска и головная боль как после похмелья. И даже мышцы разболелись от этого нервного перенапряжения и перевозбуждения, словно Саша всю ночь картошку копал. Может ему только казалось, но на обратной дороге Цербер не гнал на привычно безумной скорости свой мотоцикл. Безжизненно мёртвые, пустынные пейзажи медленно проносились мимо них, словно цепляясь, тормозя их движения. Будто бы Цербер отчаянно, подсознательно, сам того не понимая, пытается растянуть эти последние мгновения. Он подвёз Сашку к тому самому месту, где они встретились минувшей ночью. Главное не ляпнуть напоследок какую-нибудь жалостливо-слезливую прощальную фразу. Цербер любит театральные эффекты, но только те, что поистине красивы и изысканы. А разыгрывать сентиментальную драму расставания с лучшим другом – это не в его духе. Но Саша знал, сам не ведая, откуда, что больше никогда вовеки он не вступит под кров нелепого домика Мастера, знал, что теперь он встретит друга, только на поле боя. И этого уже не изменить. Они прощались молча. Цербер, сняв цилиндр, отвесил Сашке галантный поклон и с улыбкой подмигнул. Отчего-то его белоснежный фрак и цилиндр заалели, рубиновые ручейки, как потоки крови побежали по его фигурке, тенями легли на безжизненно бледный лик. Саша испуганно вздрогнул, испугавшись этого видения, но тут же понял – это восходящее солнце заливает всё своим золотисто-алым светом, оно окатило Мастера с ног до головы своим кровавым водопадом. Ещё миг Саша стоял, глядя вослед Церберу, укатившему на своём коне в сторону горизонта, а потом, спохватившись, со всех ног помчался по дороге. Нельзя чтобы Плутон заметил его отсутствие. Но когда Саша примчался к руинам Дома Озарила, брат уже был на ногах. Однако Сашкино появление он как бы проигнорировал и даже не удосужился спросить, где тот был всё утро. Было совершено не понятно, когда он заметил его отсутствие – только что или быть может ещё ночью. Но если честно это молчание и безразличие Плутона пугало и настораживало ещё больше. Тем временем пробудились девочки и дружно за ручку отправились к ручейку, бегущую по другую сторону от руин – умываться. А Плутон всё это время с сосредоточенным видом начищал свой меч, так и не обмолвишься с братом ни единым словом. Когда Беатриче вернулась, Саша украдкой протянул ей свёрток с платьем от Цербера и робко, запинаясь, проговорил:

– Беатриче, вот. Это тебе… Не от меня, но… Он от чистого сердца. Прими.

Инфанта с удивлённой улыбкой приняла подарок и, прошептав своё трогательное смущённое «спасибо», обратила на парня долгий задумчивый взор, так что Саша даже потупился.

– Ты виделся с Цербером? – вдруг едва слышно промолвила она к его изумлению.

Сашка густо покраснел и прошептал, испуганно косясь на брата:

– Только не говори никому… Плутон меня убьёт.

– А я думаю, он где-то в глубине души догадывается об этом… – с причудливой улыбкой отвечала белая девочка.

Парень, нервно закусив губу, бросил опасливый и настороженный взгляд на брата. Ну, неужели у Сашки на физиономии написано, что он всю ночь провёл с Кукловодом? Это уже паранойя. Пора лечиться. В полном изнеможении, Саша прилёг на скамейку, и устало вытянулся на ней во весь рост. Он ужасно выдохся после этой бессонной ночи в изматывающей, сумасводящей компании с Цербером. Он немножко так полежал, расслабленно смежив веки в полудрёме, пока над его головой не раздался противный, ехидный голос Плутона:

– Так, ну и долго ты ещё тут собираешься лежать, будто жертва изнасилования, в позе принцессы, ожидающей своего спасителя? Вставай уже! Я так думаю, принц на белом коне к тебе не прискачет… Или может лучше сказать – принц на стальном коне?..

Приоткрыв глаза, Саша с ненавистью покосился на брата. Ecce Pluton!.. Вечно он какую-нибудь гадость ляпнет. На сей раз он, правда, ошибся – принц на стальном коне всю минувшую ночь безжалостно насиловал Сашке мозг своими истериками, так что теперь он не особо жаждал новой встречи с Кукловодом…

– Да, ну тебя. – сердито буркнул он, махнув рукой на брата. – Эх, сейчас бы кофейку!.. – печально вздохнул парень, с трудом поднявшись на ноги.

– Увы, кофе нет. Но могу для бодрости и поднятия настроения дать тебе хорошего пинка. – бесстыдно ухмыляясь, прикололся Плутон.

– Спасибо, братишка. Блин. – откликнулся Саша, понуро зашагав вперёд.

Итак, понурые и унылые они возвращались в Лилейный Лес. Из слов Цербера они так толком и не поняли, что стряслось с Мегетавеель. Вернувшись из своей ужасающе бесполезной «экспедиции», они даже не нашли, что рассказать своим друзьям – всем этим любопытным зверюшкам. А что тут скажешь? Больше всего впечатлений от похода в Полис, конечно же, было у Сашки, но он-то как раз помалкивал в тряпочку, сонно и угрюмо держась ото всех в стороне. Их трапеза проходила в напряжённом молчании, нарушаемым лишь каким-то надоедливым назойливым стуком, жутко давящим на психику. Как оказалось, этот шум производил не кто иной, как Плутон. Сам того не замечая, он, задумавшись, отбивал некий музыкальный ритм своей дудкой по какой-то деревяшке. После этой весёленькой ночки у Сашки и без того голова трещала, так что он не выдержал и злобно воскликнул:

– Слышь, а может, ты лучше себе по голове постучишь?

– Отвали. Я думаю. – процедил сквозь зубы тот.

– А ты потише не можешь думать? – съязвил Саша, решительно поднимаясь на ноги.

Но прежде чем подойти к брату, он невольно обратил взор к горизонту и обомлел. На фоне бледного неба в сиянии бьющего в глаза Солнца прорисовались два стройных рослых силуэта. Дева, блистающая как заря, светлее Солнца, прекрасней Луны – она шла, опираясь на руку юного воина, несущего своё златотканое, вышитое изумрудами знамя. Плутон, обратив туда же свой взор, болезненно вскрикнул и, споро поднявшись на ноги, простёр к идущим дрожащую длань. Так они возвратились – Ясэн и их благословенная Матерь Мегетавеель. Она – преображённая держала в руке свой пастуший жезл, который теперь больше походил на царский, а её чело венчали двенадцать огневых адамантов. Прошедшая через все искушения, очищенная огнём, как драгоценное золото, Мегетавеель словно обрела новый лик, и её белизна, что прежде казалась пустой и блёклой, теперь поражала, восхищала и ослепляла своим царским великолепием, священной красой. Потрясённые Сашка с Плутоном сломя голову помчались им навстречу и, смирённо преклонив пред Матерью колени, почтительно и сокрушённо припали к земле.

– О, Госпожа наша! – отчаянно воскликнул Плутон. – Молю, прости нас! Наша безрассудная распря едва не погубила тебя. Я признаю свою вину. Я был зачинщиком всего, и как старший должен отвечать за это…

– Вина наша равна. – вдруг вставил своё слово Сашка и смущённо обратился к Мегетавеель. – Я был крайне неразумен и огорчал брата, доведя всё до катастрофы. Мы оба вели себя глупо. Прости нас. Такое больше не повторится.

Плутон удивлённо с ласковой, как восходящее Солнце улыбкой посмотрел на брата и добавил:

– Да, Госпожа будь милостива к нам. А я отныне смиряюсь пред тобой. И обещаю быть покорным твоей воле.

Звучало это красиво, но не очень правдоподобно. Прям как картина – Возвращение блудного сына. «Смирение», «покорность» – эти понятия вообще не слишком-то не знакомы Георгию. Так что если честно Саша усомнился, что брата надолго хватит. Однако Мегетавеель, похоже, решила дать им шанс. Она в своём столь непривычном грозном величии, умиротворённая и безмятежная – молвила с нежной, чуть грустной улыбкой:

– Значит, Плутон сын мой закончил бушевать?.. Я рада вашему примирению. Храните единство до конца. Это единственное, что вас убережёт в сгущающемся мраке. Вы, мои добрые сыновья, – слава и гордость Царства Озарила. На вас все взирают и возлагают надежду. Будьте верны нашему Озарилу.

Возведя робкий взор на стоящего рядом Ясэна, Плутон прошептал:

– Прости, Господин. Наше своеволие сильно ранило тебя. Благодарю тебя, за то, что ты всё же вернулся к нам…

– Мир тебе, Плутон. – с озарённой улыбкой отвечал тот. – Запомни, что, прежде всего твоя непокорность разрушает тебя самого и ранит ближних. Так что дело не только во мне. Ободрись и мужайся, Глашатай Озарила. Близится самый тёмный час. С этого мига стократ внимательней и осторожней продумывай каждый свой шаг.

Поговорив с братьями, Мегетавеель радостно поприветствовала прочих. Все ликовали – ведь она вернула им надежду. Возмужавшая, крепкая духом – она и с ними делилась своей верой, сея своей благословенной улыбкой солнечный свет вокруг себя. И глядя на неё – облачённую в это сияние, Саше виделся язычок пламени, полыхающий над нимбом белых кос.

– И какова воля Озарила? – усердно стараясь выглядеть покорным и смирённым, вопросил Плутон, глядя на Мегетавеель глазами кроткой овечки.

– Ты должен собрать войско и повести детей Озарила в сражение близ Дворца проклятой королевы. – внезапно ответила Мегетавеель к неудовольствию Сашки. – Их свора вновь надеется разгромить Лилейный Лес, но мы должны их остановить. Завет Озарила – защитить наши земли. Мы уничтожим сад порока, взращенный у стен королевского Дворца, пока он не разросся по всей Стране Выброшенных Вещей. Их злодейство должно быть искоренено.

У Плутона вся рожа просияла. Дождался-таки. Саша угрюмо вздохнул. Его, в отличие от брата, перспектива приближающейся битвы нисколько не прельщала.

– О, да, Госпожа моя! – с ликованьем подхватил Плутон. – Нам давно пора действовать! Наконец-то мы их проучим…

– Плутон, не забывай, что твоё дело защита и оборона Леса. – несколько осадил его шумные восторги Ясэн. – Действовать надо очень осторожно. Ты не должен слишком рисковать и жертвовать своей жизнью. Подвергая себя опасности, ты ставишь под удар всех. Помни, только Озарилу под силу сокрушить их. Он, явившись в свой срок, нанесёт сокрушительный удар. Твоё же дело – просто продержаться до тех пор.

Плутон воодушевлённо кивал головой, готовый сейчас согласиться со всем, что ему скажут. С сомнением поглядывая на брата, Саша пришёл к выводу, что тот вообще похоже мало, что соображает. Как бы Георгий не корчил из себя покорную овечку – как только дело дойдёт до реального сражения, эта «овечка» снова выставит свои рога и попрёт в дурь. У него прям какая-то страсть к войне. Ему так сильно хочется поскорее ввязаться в бой, что он уже не слышит голоса здравого смысла. Нелегко ещё придётся Мегетавеель с этим Глашатаем.

Ближайшие дни прошли в хаотичных приготовлениях к битве. Час за часом проводя в занятиях по фехтованию, Саша чувствовал, что так и не стал ни ловчее, ни сильнее, несмотря на все старания Плутона. И хоть он не расставался с мечом целыми днями – так что чуть ли не спать ложился с ним в обнимку, единственным результатом этих нескончаемых тренировок стали надорванные Сашкины мышцы. Скептически поглядев на вымученного брата после очередного «урока», Плутон вздохнул и задумчиво проговорил:

– Слышь, а может тебе попросту не участвовать в сражении, а? Чего мы так надрываемся? Посидишь себе где-нибудь в уголке вместе с Беатриче… Да и мне так спокойнее будет. Я не смогу во время сражения за тобой приглядывать.

– Да, ну тебя! – обиделся Саша. – Чё, я не мужик что ли? Все пойдут воевать, а я буду с девчонками отсиживаться? Я смогу. Я буду стараться. Можешь хоть раз в жизни поверить в меня?

– Ну, ладно. – криво усмехнулся тот. – Раз уж так неймётся… Значит продолжим занятия. Только потом не жалуйся.

«Мёртвые не жалуются…» – печально подумал Сашка про себя и снова взял в намозоленные руки меч.

И вот, наконец, наступил столь долгожданный для Плутона день. Ясэн объявил, что на рассвете они выступают из Леса. Все мысли в Сашкиной голове сбились в кучу. Что ждёт их теперь? Это какое-то безумие. У них даже войска нормального нет. Пара десятков самых отчаянно смелых деток-куколок из Полиса и толпа ошалелых монстриков… А у стен Маргаритиного Дворца их ждёт настоящая армия – все до единой куклы Цербера, звероловы Меченосного и вся королевская свита… И главное – Сашку-то куда несёт? Плутон милостиво позволил ему не участвовать в битве, а он с таким упрямством лезет туда, будто от него может быть какая-нибудь польза. Но ведь не зря Озарил возвёл его в Свои рыцари? Нет, как бы ни было Сашке страшно, он не посмеет предать, опозорить своего Господина этим бегством. Начистив до ослепительного блеска свой меч, парень с тоской разглядывал это грозное оружие. В детстве он очень любил истории про рыцарей и даже мечтал иметь настоящий меч… Блин, и вот почему всегда сбываются только самые идиотские и безрассудные из всех наших желаний и мечтаний?!.

От тягостных раздумий Сашу спасла Беатриче. Инфанта явилась, как павшая с небес златокрылая звёздочка, озаряя собой всё вокруг в вечерних сумерках. Её парчовое платье с длинными широкими рукавами было отделано жемчугом по вороту – и вся она сияла нежным тёплым светом, так что нельзя было горевать в её присутствии. В своих руках Беатриче поднесла Саше лилейную чашу полную живительного чудодейственного света. С благоговением приняв её из дланей девочки – хрупких как ледяная корочка на поверхности озера, Сашка испил сей дивный напиток Озарила. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, сам не понимая себя, парень преклонил колено и кротко припал устами к краюшку её златотканого рукава. Нет, он её не коснётся. Не посмеет осквернить поцелуем. Кажется, едва его грешные губы прикоснутся к ней – Инфанта рассыплется, растает как ночное видение и исчезнет навек. Почему он раньше этого не понимал? Всю жизнь Сашка испытывал радость, лишь обладая, лишь получая желаемое, приобретая новые вещи, владея чем-то или кем-то. Но здесь в этой безумной Стране Выброшенных Вещей он впервые познал радость без жажды обладания, радость лишённую материальной или физической ценности. Оказывается, можно быть счастливым даже ничего не обретая и более того – даже теряя то, чем ты владел раньше. Стоя на коленях рядом со своей белой девочкой, не смея дотронуться до неё, ощущая её маленькую ручку на своей голове, Саша был блажен. «Дурак ты, Сашка. Дурак. – мысленно отчитывал он себя. – Даже с девчонками разучился себя вести…» Похоже, это сборище блаженных безумцев, возглавляемое его братом, всё же незаметно обратило его в свою «веру». Он тоже теперь безумный. Тоже блаженный.

– Беатриче. – тихо и нежно обратился он к девочке, поднимая на неё взор. – Моли Озарила, чтоб Он уберёг их всех… Я буду стараться, как смогу. Но… Воин из меня никудышный. И в принципе, если я не вернусь – невелика потеря. Моё пребывание в Стране Выброшенных Вещей не принесло никому пользы… Прости, что ничего так и не смог для тебя сделать. Я не знаю чем воздать моему доброму ангелу-хранителю…

– Ты не прав. – ласково молвила Инфанта. – Ты очень важен. И не только для меня. Само твоё существование наполнило моё сердце радостью. Поверь, большего мне не нужно. Я верю, Озарил обережёт тебя в бою. И не только на сей раз. Прости, Тристан, но я скажу жестокие и скорбные слова – твоя жизнь будет дольше и горше, чем жизни многих из нас, и тебе предстоит узреть ещё немало бедствий. Иным выпадет скорая гибель в битве, они блаженные упокоятся от всех скорбей. Твоя же судьба – провожать их и идти дальше, преодолевая боль и потери, неся весть об Озариле. Мужайся. Это твоя не последняя битва.

– Да кончайте вы там уже разыгрывать скорбное прощание рыцаря. – презрительно усмехнулась проходящая мимо Навсикая, беспардонно нарушая их торжественную беседу. – И рожи у вас как на поминках. Ничего с Тристаном не сделается. Дуракам всегда везёт.

– Наверно, она права. – с улыбкой обратился Саша к Беатриче, поднимаясь с колен. – Но твои слова приводят меня в смятение. – погрустнев, продолжил он. – Если уж честно, я бы с большей радостью согласился на быструю смерть в сражении… Но, увы, наверно такое не нам решать. Господин, Которому я вверил свою жизнь, Мудр и Милосерд, так что мне остаётся лишь довериться Ему. Озарилу виднее.

– Да будет воля Озарила. – промолвила Инфанта.

– Да будет Его… воля... – медленно выговорил Саша, задумчиво всматриваясь в сгущающийся мрак.

Когда Беатриче покинула Сашку, в его голову снова поползли всякие нехорошие мысли. Но тут на счастье рядом нарисовался Плутон и отвлёк его от этих тягостных размышлений. Он принёс брату хладно поблёскивающую кольчужную рубашку, выделанную по вороту бериллом.

– На, вот. Примерь. – приказал Плутон, протягивая её Сашке.

– Да, ну! Тебе не кажется, что это уже слишком. – отмахнувшись, рассмеялся тот.

– Мы тут, по-твоему, что – в игрушки играем? – гневно воскликнул Плутон. – Без надлежащего вооружения никто тебя на поле битвы не пустит. Озверелая свора Маргариты мигом прикончит тебя. И никто там с тобой церемониться не станет.

Насупившись, обиженный Сашка принялся нехотя натягивать на себя рубаху. Стальные и серебряные нити свивали затейливый узор, творя единое прочное полотно. Неспешно выкатившаяся на небосклон Луна залила всю поляну своим холодным светом, и кольчуга льдисто вспыхнула, ослепляя своим драгоценным сиянием. Теперь Сашка и вправду стал похож на прекрасного рыцаря со средневековой гравюры. Он вертелся вокруг себя так и сяк, с восторгом пытаясь рассмотреть себя со всех сторон.

– Ой, какая красота! – упоённо воскликнул он, любуясь сверкающей кольчугой. – Блин, жалко зеркала нет…

– Ага, точно. – насмешливо фыркнул Плутон. – Зеркала, косметички и маникюрного набора… Ты уже совсем свихнулся от самовлюблённости.

Но Сашка, похоже, даже не расслышал его колкости – так он был счастлив почувствовать себя рыцарем…

– Да, или хотя бы фотоаппарат… – задумчиво промолвил он, мечтательно поглядев вверх. – Сфоткался бы и на аватарку «Вконтакте» поставил… Все бы офигели…

– Сам ты офигел. – грубо прервал его блаженные грёзы брат. – Знаешь, тебе, по-моему, уже лечиться пора. Так любоваться собой – это маразм. Про Нарцисса легенду не слыхал? Парень пялился на своё отражение, пялился – так вот и зачах от обожания к своей собственной персоне. Не помню, он там сдох с горя или в цветочек превратился…

– А как тут не любоваться, если красиво? – с обаятельной улыбкой ответствовал Саша. – Кому-то возможно не на что любоваться… Если природа обидела и рожей кривой наделила…

– Единственное чем меня природа обидела, так это братом – придурком. – хмуро отозвался Плутон. – Смотрю на тебя и ужасаюсь, неужели мы с тобой одной крови?

– А знаешь, что самое печальное… – грустно проговорил Сашка, похоже, пропустив едкие замечания брата мимо ушей. – Красиво-то оно конечно да. Но я это всё равно на битву не одену. Она ж тяжеленная. Этак я через полчаса запарюсь и устану. У меня вон и меч жутко тяжёлый… Тем более я ж там не просто стоять буду, как сейчас. Так что, увы…

– Запарится он? Устанет? – ехидно передразнил Плутон. – Да мне плевать! Я сказал, что без кольчуги ты никуда не пойдёшь. Тебя же мигом продырявят насквозь. Привыкай. Война ведь. Это тебе не перед зеркалом вертеться. Пора уже повзрослеть. – сурово отчитал он брата.

Сашке не нашлось, что возразить. Угрюмо потупившись, он закусил губу и обижено шмыгнул носом. Будто он виноват в том, что Плутону так приспичило воевать. Сашка вообще против войны. Он же пацифист. А теперь так вляпался, что никак не выкарабкаешься из этого безумия. Однако, брат наверно всё же прав. Это не шутки. Когда грозит смертельная опасность – кто может думать о собственном удобстве и комфорте.

Плутон тем временем принялся докучать Навсикае. Но нахальная рыжая Панда никак не хотела одевать кольчугу.

– Нет, ну вы все сговорились что ли? – яростно воскликнул Плутон, от всей души тряхнув своего безалаберного Спутника за плечи. – Вы должны меня слушать! Я ведь забочусь о вашей же безопасности. Навсикая тебя же на куски изрубят!..

– Милость Озарила – доспех Панды. – беззаботно отвечала та. – И тем более от этой штуковины мало проку. Разве что один блеск. Достаточно ударить сталью сюда, сюда или вот сюда… – с этими словами девочка больно ткнула рукой Сашке по рёбрам. – … и всё – прорвётся ваша кольчужка. Там крепления непрочные. И к тому же глотка всё равно остаётся уязвимой, а при желании можно попросту башку оттяпать или ноги подкоротить. Никакой защиты от неё нет.

Саша уныло поглядел на своё снаряжение и вконец скис. А он-то думал… Мало того тяжёлая, так ещё и бесполезная.

– Навсикая, ты всё равно её оденешь! Щас же! – грубо приказал Плутон, коршуном набрасываясь на бесстыжую девочку. – Снимай свою дурацкую шубу и надевай кольчугу! Я тебя всё равно заставлю. Не хочешь по-хорошему – силой напялю.

– Сначала догони. – язвительно откликнулась та и со всех ног бросилась прочь.

– Да стой ты, заррраза! – прорычал парень, ломанувшись следом за ней.

С немым изумлением Саша взирал на то, как Плутон тщетно пытался настигнуть шуструю лесную королеву. Если честно смотрелось это до жути комично. Все титанические усилия Плутона не увенчались успехом. Вконец вымотавшись, он вернулся к брату и, устало присев на землю, злобно прошептал:

– Я её прикончу завтра. Надоело. Вообще меня никогда не слушает. Вы с ней на пару постоянно подрываете мой авторитет.

– Да не надрывайся ты так. – усмехнулся Саша, участливо похлопав брата по плечу. – Ты же сам знаешь, с ней бесполезно спорить. Не переживай – с нашей дикой королевой всё будет в порядке. Она покруче нас обоих…

Плутон неодобрительно вздохнул и уныло рассмеялся.

– Ладно, хотя бы ты веди себя нормально. – обратился он к брату и с умным видом принялся давать ему наставления. – Кольчугу чтоб обязательно одел. На поле боя держись поближе ко мне. Помни всё, чему я тебя учил. Особо не геройствуй. На передовую не лезь, чтоб в случае чего можно было отступить.

– Может уже хватит нянчиться со мной, как с ребёнком. – недовольно буркнул Саша. – Ты ещё скажи, чтоб я попросту спрятался за твоей спиной…

– Ну, это, пожалуй, было бы не плохо. – усмехнулся тот. – Мне, по крайней мере, было бы так спокойнее. А ещё лучше сидел бы ты дома у окошка, как все порядочные прекрасные принцессы, вздыхал и любовался на себя в зеркальце…

– Обязательно надо язвить? – оскорбился Сашка. – Вы все со мной обращаетесь так, будто я девчонка…

– Сам виноват. Веди себя как настоящий мужик, и ни у кого не появится желания тебя подкалывать. – принялся укорять его Плутон. – Постоянно возникает такое чувство, словно у меня вместо брата малолетняя бестолковая сестрёнка, которую мне постоянно приходиться оберегать от домогательств некого небезызвестного нам всем маньяка… Я же теперь чуть ли не каждую ночь просыпаюсь в холодном поту и смотрю, не сбежал ли ты опять к своему Церберу. Скоро тебя наверно придётся связывать для моего спокойствия…

Саша смущённо потупился. Ну, вот значит, всё-таки Плутон каким-то образом пронюхал про ихнюю тайную «свиданку»…

– Он тебя что – приворожил? – продолжал распыляться Плутон. – Ваша взаимная одержимость друг другом меня попросту шокирует. Это уже не дружба – а помешательство.

– Кто бы говорил. – вставил своё словечко Саша. – Когда вы меня на пару едва не порвали на кусочки, ты тоже вёл себя несколько страновато…

– Допустим. – смутившись, пробормотал Плутон. – Но я же, в конце концов, твой единокровный брат! И я переживаю за тебя. Ты рос таким мелким, болезненным и постоянно заставлял меня волноваться. А когда я пытался хоть немного позаботиться о тебе, ты бежал от меня как от чумы. Зато с этим Маргаритиным прихвостнем вы как намагниченные. Вы словно два ребёнка, что весь день играли в одной песочнице, а когда пришло время идти по домам – вцепились друг в дружку и закатили истерику. Твой Цербер, что и вправду такая душка, что ты готов за ним идти и в огонь, и в воду? – съязвил парень.

– Вообще-то, если ты не заметил – «в огонь и в воду» я иду за тобой. – невесело откликнулся Сашка. – С твоей стороны наглость требовать большего. Разве ты ещё не понял? С Цербером всё кончено. Я всё-таки предатель. В любом случае мне бы пришлось предать одного из вас. Или ты думаешь это так легко – выбирать между лучшим другом и кровным братом? Теперь ты понимаешь, почему я так долго сомневался?.. И раз я нахожусь сейчас по эту сторону баррикад – значит, я всё же избрал тебя…

– Как бы мне не было лестно это услышать, но я вынужден возразить. – с печальной улыбкой проговорил Плутон. – Ты выбрал не меня, а Озарила. Всё гораздо серьёзнее. Речь шла не обо мне с Цербером, а о Добре и Зле, о Свете и Тьме. И ты сделал правильный выбор, о котором потом не станешь жалеть. Это единственное, что радует моё сердце в сей тёмный час. Я не хотел бы, чтоб ты рисковал своей жизнью ради меня. Но сражаться во имя Озарила – это совсем другое дело. И Цербер тоже понимает, что ты не предавал его, а просто избрал опасный и безрассудный путь добродетели, на котором тебя не ждут ни почёт, ни слава – но лишь скорби и лишения. Зато конец этого пути славен. Жаль, что Кукловод упорен в своём безумии. Впрочем, каждый решает сам…

– И всё же я должен был что-то сделать! Переубедить его, увести оттуда. – отчаянно воскликнул Саша. – Ты же ничего о нём не знаешь. Он натерпелся больше, чем мы все вместе взятые… И он там совсем один.

⇐ Предыдущая 29 30 31 32 333435 36 37 38 Следующая ⇒