«В Стране Выброшенных Вещей» 26 страница

Саша задумался, пытаясь подобрать метафору поярче, он всегда очень выразительно с чувством изъяснял своё душевное состояние. Пользуясь паузой в нескончаемом потоке Сашкиного красноречия, Плутон шумно вздохнул и даже языком прищёлкнул.

– Тьфу ты. Сразу видно – филолог-недоучка. – проворчал он. – Я ж просто спросил, как дела, а ты развёл философию. Ты не можешь попроще излагать свои мысли? Задолбал уже своим психоанализом. Кончай уже рефлексировать! У тебя вообще не жизнь, а сплошное сочинение-рассуждение на тему «Быть или не быть? »

Сашка надулся. Он о важном, а его опять прерывают!...

– Это всё твой эгоцентризм. – продолжал распинать его брат. – Надо мыслить шире, об общем благе. И тогда не будет времени депрессировать. Что вообще значит один человек, как бы велик он не был, в нынешние страшные времена, когда может рухнуть весь мир? Из праха в прах… Таков наш путь.

– «Квинтэссенция праха…» – задумчиво изрёк Сашка, так и не выйдя из своего возвышенного состояния – его так и тянуло ещё пофилософствовать.

– «Квинта…» чего? – тупо переспросил Плутон. – Причём тут квинты?

Сашка даже покраснел за брата, ладно хоть никто этого разговора не слышит. Неужели Плутон и такого не знает? У Георгия в башке вообще одни сплошные квинты, да кварты. И выше своих диезов ему не прыгнуть…

– Проехали… – махнул рукой Сашка – ещё не хватало начать объяснять брату значение слова «квинтэссенция». – И, кстати, не надо меня обвинять в эгоцентризме! – запоздало обиделся он, а то Плутон заболтал его своими «квинтами».

– Но ты ведь живёшь только для себя! – укоризненно воскликнул Плутон.

– А для кого мне ещё жить? – буркнул тот в ответ.

– И ты всё никак не можешь разобраться в понятиях добра и зла. – снова завёл излюбленную тему Плутон.

Сашку крайне раздражало излишнее Георгиевское чистоплюйство по части морали. Конечно, ему не хотелось быть последней сволочью на поводу у Маргариты, но и модель поведения, предлагаемая братом, Сашку тоже не особо устраивала. Ему всё-таки казалось, что «чуть-чуть» можно…

– Чего ты прицепился? Я всегда поступаю по совести! – твёрдо заявил Саша, чувствуя, что откровенно лукавит.

Но как выяснилось, Плутона даже такой ответ не удовлетворил.

– Если ты поступаешь по совести – это ещё не значит, что ты поступаешь правильно. Совесть-то она у всех разная.

– Но если не совесть, то какая ещё может быть оценка моим действиям? – недоумённо вопросил Саша.

– Воля Озарила. – железно заявил Плутон. – Знай, чего Он хочет, исполняй это и не ошибёшься.

Сашка промолчал и не стал напоминать брату, что тот сам не с особой-то радостью прислушивается к воле Озарила. Бунтарь Плутон вечно сходит с орбиты.

– И вообще важно не только видимо благочестивое поведение, но и сами мотивы. – продолжал заливаться Плутон. – Сама душа должна сохраниться непорочной, девственно чистой.

– Ну-ну. – хмыкнул Сашка. – А ты не в курсе, что сейчас само слово «девственность» как-то не в моде…

– Оттого ты так краснеешь, произнося это слово? – тут же нашёлся Плутон, язвительно оскалившись. – Зато вот отпускать грязные шуточки или материться сейчас никто не краснеет.

– Я не матерюсь… – с чего-то сконфузился Сашка. (a parte: почти…)

Плутон – он вот вообще фактически никогда не краснеет. Зараза…

– Да чего ты ко мне придираешься? – раздражённо воскликнул Саша. – Какая тебе разница? Все не могут стать святыми!..

– К сожалению, да. – грустно согласился Плутон. – Но речь-то сейчас не обо всех… Ты привык строить из себя порядочного гуманного человека. Но весь твой плёванный гуманизм без Озарила – просто пластиковая конфетка. Сами по себе мы не можем быть хорошими. Сам по себе человек не может справиться даже с самим собой, где уж тут спасать мир!.. Для тебя стало нормой чуть-чуть выпивать, курить и гулять с чужими девчонками. Или вот разве не эгоизм твоё отношение к Беатриче? Ты, типа, не в курсе, что твоя обожаемая Инфанта – невеста Цербера? Или может у вас с лучшим другом теперь всё общее?..

Сашка сжал зубы, очень сильно захотелось, как следует вмазать брату, он с трудом сдержался. В чём-то ведь упрёк Георгия был заслужен. Сашка и сам постоянно ощущал стыд за свою двойную игру.

«Горе-Парис, лишь по виду храбрец, женолюб, обольститель! »

– Тебя не касаются мои отношения с моим другом и моей девушкой. – огрызнулся Сашка.

Фраза «моя девушка» прозвучала бесконечно пошло и грубо в этом хрустальном игрушечном мире. Хорошо, что Беатриче этого не слышала…

– Да мне плевать на ваши отношения! – в сердцах воскликнул Плутон. – Просто ты, похоже, забываешь, что твой ненаглядный дружок воюет на другой стороне. Он верен своей «королеве». Ну, а ты? Ты за кого, на чьей ты стороне?..

Сашка насупился. Им-то хорошо, они с Цербером радикалы, у них нет вопросов. А вот Сашка избрал опасный нейтралитет и теперь пытается сохранить свои шаткие позиции.

– Я… за мир. – наконец выдал он, как следует подумав. – Я не хочу воевать. Нужно придти к соглашению. Должна быть эта… ну – гармония. Гармония Добра и Зла…

– Чего?! – изумился Плутон, словно ушам своим не веря. – Какая «гармония Добра и Зла»? Ты что «Ночного Дозора» насмотрелся? И как эту твою гармонию прикажешь называть? «Доброзляндия» или может «Злодобряндия»? А попросту – ДРЕБЕДЕНЬ! Не может быть у нас гармонии. Какое согласие у света и тьмы?

Плутон, в общем, конкретно разошёлся. Ещё пару раз помянул недобрым словом Цербера… Он так может часа два разглагольствовать. Про добро, зло, про Кукловода… «А мораль отсюда такова…»

– Да подобные тебе «пацифисты» – точнее пофигисты – лишь способствуют развитию конфликтов и провоцируют ещё больше бед и войн, чем все революционеры мира! – продолжал он свою лекцию. – А всё этот обдолбанный садомазохист – он тебе все мозги обкурил…

– Слышь, кончай уже к Церберу цепляться! – осадил его Саша.

– Ой, да не трогаю я твоего дражайшего Кукловода. Это ты в него вцепился – за уши не оттащишь. – рявкнул Плутон и вдруг сник.

Он поднял на брата тяжёлый скорбный взор, как мученик с иконы, и проговорил тихо, даже несколько робко, со смущённой усмешкой:

– Да неужели ты ещё не понял?.. Я же дурак. Такой дурак!.. И я ревную, завидую. Почему этот развратный неврастеник стал тебе дороже родного брата?.. Про меня ведь ты не станешь так всем усердно твердить, что я хороший. А я всё-таки старался стать тебе другом. Реально старался… Да только ни фига у меня не вышло.

Сашка и сам смутился, стыдливо отвёл взор. А что тут возразишь? Глядя в спину уходящему брату, он мучительно хотел его окликнуть, но не знал, что ему сказать. Сколько Горские не пыжатся, ничего хорошего у них не получается. Не выходит из них дружного дуэта. И Цербер тут, в общем-то, не причём…

Но вскоре братьям Горским стало не до выяснения своих столь сложных и запутанных отношений. Безмятежность всей их непутёвой компании была вскоре развеяна внезапным нашествием Маргаритовой свиты на Лилейный Лес. Её воины не стали углубляться в самую чащу и всё же успели припугнуть зверюшек у окраины. Это был первый тревожный сигнал, а то они что-то совсем разотдыхались на радостях. Одни лишь Плутон с Навсикаей были как всегда начеку. Плутон, снова входя в роль отважного лесного разбойника, решил собрать группу из всех способных держать оружие, чтобы сделать небольшую вылазку и проучить королевскую свору. Неразумно это было до дури. Но похоже кроме Сашки никто на этом внимания не акцентировал. Что с ним сделаешь? Пришлось и Саше точить свой меч и готовиться к бою. Но прежде чем они успели воплотить в жизнь столь гениально идиотский план Плутона, произошло некое событие резко изменившее их дальнейшую жизнь.

Перед тем как направиться в наступление, вся их воинственная команда собралась у колодезя близ холма, на котором они вкушали трапезу Озарила. Мегетавеель шла пред ними, неся кувшин на своём плече. И тут они с удивлением заметили, что возле колодезя сидит некий рослый юноша, тонкий как причудливое насекомое, наподобие богомола, закованный в стальную броню, отполированную как стекло. На нём было облачение архистратига, а за его спиной виднелись крылья – невесомые, большие как у аиста и переливчато-витражные как у стрекозы. Он был подобен Архангелу Михаилу с полотна Брейгеля – хрупкий, но величественный. Когда юноша встал в полный рост, они увидели, что он, пожалуй, был так же статен, как и Озарил. Объятый золотым пламенем, он и сам был как огонь, так что больно было смотреть. В руках он держал зелённое ясеневое знамя. Юный лик источал сияние, а по звёздному серебряные волосы были перехвачены витой тесьмой. Приблизившись к Мегетавеель, он сделал приветственный жест рукой и тихо изрёк:

– Мир тебе, Благословенная. Дай мне немного испить из кувшина твоего.

Смущённо пастушка принялась набирать воду из колодезя. Скрипнуло колесо, журчала вода, и все в безмолвии, затаивлосы были перехвачены витой тесьмой. я. юный что больно было смотреть. кло. тонкий как причудливое навекомое, нушали трапезу Оза дыхание, наблюдали эту странную сцену.

– Прими, господин. – робко молвила она, с поклоном подавая ему кувшин.

Юноша жадно припал к нему устами, словно испытывал сильную жажду, веки его были полуприкрыты, а из-под длинных ресниц сочилась свежая, солнечная радость. Он так упоённо испил этой воды, словно вкушал нечто большее – сам труд её рук, её старания, душу, что она вложила в это простое действие.

– Благодарю тебя, Невеста Озарила. – с улыбкой проговорил он. – Вкусна твоя вода. После я дам тебе испить моей воды, что подобно росе небесной, утоляет жажду навеки… Я клялся моему Господину взять невесту Его Сыну из дочерей народа сего. И избранна ты. Если ты решишься последовать за Ним до конца, то и я буду оберегать тебя на сём пути. Ты пастушка из чужого рода, отец твой был человеком полей из звероловов. Но ныне ты позабудешь своё прошлое родство. Господин твой ждёт тебя впереди. Он призрел на тебя, ибо ты прекрасна в Его глазах.

– Но кто ты, господин? – опустив взор, прошептала Мегетавеель, вконец смущённая его речами.

– Я сень твоя и покров от всякого лиха, что уготовила для тебя ведьма Маргарита. Верь мне. – улыбнулся юноша. – Я принёс тебе дары моего Господина. Прими их.

С этими словами он протянул пастушке золотые серьги и одел на руки ей запястья дивной чеканной работы. В этих украшениях не было того вульгарного шика и пошленького блеска, которыми были преисполнены драгоценности Маргариты, напоминающие бутафорные безделушки. Дары Озарила для Его Невесты были просты и изящны, но при этом по-царски великолепны. Мегетавеель облачённая в них заметно преобразилась и похорошела.

Сашка смотрел на них во все глаза. Вся эта сцена напомнила ему какую-то старинную фреску с изображением Благовещенья. Все видящие их тревожно переглядывались и безмолвно задавали друг другу этот вопрос: «Кто же сей юноша? » Неужели это и есть тот самый друг и наставник, обещанный им от Озарила?.. Что ж, его пришествие было одним из самых радостных событий этих дней.

– Мир всем детям от вашего Царя. – возвестил им юноша. – Мир и тебе, Глашатай Озарила. – обратился он к Плутону и уже более серьёзным и строгим голосом добавил: – Что снова ты собрался творить по своей воле? К чему это вооружение? Разве не было сказано тебе ожидать, покуда я не приду, и не производить никаких действий по своей мудрости? А ты вооружился на бой с Маргаритой, словно имеешь на это силу.

Плутон потупился и тихонько проговорил:

– Но они опять сунулись в Лилейный Лес… Я думал, что мы не имеем права сидеть, сложа руки…

– Что ж, ободрись. Теперь я поведу тебя. – дружелюбно улыбнувшись, отвечал юноша. – Мы изгоним их прочь. Ополчись же и ты, Дщерь Полчищ. – странно обратился он к пастушке. – Грядёт и твой час. Истинное золото испытывается огнём. Не очистившись – не узришь Господина своего. А что лучше всего может очистить тебя, если не пламень огня?..

Они все как завороженные слушали его. Он повёл их, осеняя своими крыльями, а они всё перешёптывались, с восторгом поглядывая на него. Он был столь пронзительно ясен, осенял их и нёс своё ясеневое знамя… И вскоре их чудная компания придумала ему подходящее имя. «Я сень твоя…» Я сень… Ясень… Ясэн.

Они нарекли своего наставника – Ясэн, и Сашка мог очередной раз подивиться тому, как странно раздаются имена в Стране Выброшенных Вещей. Озарил… А теперь ещё и Ясэн. С первого мига они прилепились к нему своими душами. Голос его был удивительно тих, как лёгкое дуновение ветерка. Казалось, в первую очередь он достигал не слуха, но сердца, и создавалось впечатление, что звучал этот голос прямо изнутри тебя, а не извне. Хоть Ясэн и говорил почти что шёпотом, всё же звучание его речей было громче всякой бури, и ничто не могло заглушить его. Он вёл их лучом необъяснимого света чрез сумерки, и казалось, очи его разгоняют всякую тьму, подобно восходящей звезде. На ходу он положил свою тонкую, едва ли не прозрачную длань на плечо Плутону и вопросил:

– Отчего ты так легко поддался отчаянью? Мужайся, предстоит бой.

– Ты защитишь нас? – с надеждой воззрев на него, промолвил тот.

– Запомни, Плутон, я никогда не стану делать за тебя то, что ты должен совершить сам. И я не в силах принуждать тебя. Выбор ты всегда делаешь сам. Я только могу придать тебе силы, если поступки твои сообразуются с волей Озарила. В противном случае я покину тебя.

Ясэн повёл их в оборонительном сражении против воинства Маргариты у самых границ Лилейного Леса. Эта свора явно побаивалась углубляться в чащу, это была не их земля. Сверкания очей Ясэня привело их в ужас, но всё же пришлось пустить в ход оружие. Так что если кто-то (а именно Сашка) тешил надежду, что Ясэн окажет им некую сверхъестественную помощь, и битву можно будет избежать вовсе – тот мягко говоря – обломался. Как и говорил Озарил, каждому способному держать оружие пришлось сражаться, каждому пришлось сделать свой выбор. Сашка первый раз обнажил свой меч в бою. Прежде Плутон успел посвятить его в таинство искусства фехтования, однако стоит заметить, ученик из Сашки получился неважный. Он только пыхтел как паровоз и так отчаянно махал руками направо и налево, так что пару раз чуть не потерял меч. Если бы не покров Ясэня и отчаянная отвага брата, Сашку бы наверно быстро укокошили. Бой к счастью продлился недолго. Маргаритина свита, похоже, попросту проверяла их силы, играла. Для них это всё не всерьёз. Наигравшись вволю, королевские воины покинули Лес. К счастью обошлось без потерь – все были целы.

Следующим вечером все собрались на совет, который впрочем, вскоре превратился в уже привычный спор. Один лишь Сашка не принимал в этом участия и, сидя в сторонке, усердно старался помалкивать. Попробуй, перекричи Плутона… Он, окрылённой их мелкой победой, вознамерился идти в Полис и вести открытый бой – будто у них были на это силы. Ясэн и Мегетавеель на пару старались его образумить, но всё было тщетно.

– Но сколько ещё мы можем ждать и прятаться в Лесу? – воскликнул Плутон. – Мы ждём света, и вот тьма, – озарения, и ходим во мраке, Маргарите на радость…

Наблюдая за препирательствами брата с Ясэнем, Сашка всё же не выдержал и вмешался:

– Да ты просто ведёшь себя, как подросток, заигравшийся в войнушку. Что и кому ты на этот раз хочешь доказать?

Плутон смерил его презрительным взглядом и небрежно бросил:

– Кто-то «играет в войнушку», а другие, например, никак не наиграются в куклы. Понабравшись у своего развратного дружочка «уму-разуму», мой брат только и делает, что строит глазки своей «даме сердца». Да ты же целыми днями околачиваешься вокруг Беатриче, а меч толком в руках держать не научился. Ты хоть соображаешь, что вокруг творится?

Короче у Плутона всё сводится к упрёкам за дружбу с Цербером и за Сашкину привязанность к Беатриче. Какие-нибудь более оригинальные обвинения он пока что не может измыслить…

Плутон эффектно вскинул руку вверх, похоже, в порыве вдохновения он не заметил того, насколько это вышло пафосно и театрально. Если честно смотрелось это глупо, он выглядел как Ленин на трибуне.

– Для спасения Страны Выброшенных Вещей мы должны объединиться и дать бой. Кто если не я растормошит вас и поведёт за собой? Из-за вашей праздности и трусости скоро весь Полис окажется во власти Маргариты. Она должна быть уничтожена. Мы не вправе медлить.

Все замерли и удивлённо уставились на него. (a parte: ну-ну. «Иду на вы». Георгий, похоже, приключенческих романов начитался. )

Повернувшись к брату, он вдруг неожиданно буднично и прозаично кончил свою высокопарную речь:

– И я никого не прошу идти за мной, даже напротив – люди, чьи моральные принципы оставляют желать лучшего будут для меня лишь помехой и обузой. Со злом не сможет бороться тот, кто сам ещё не разобрался, что такое зло.

– И в чём ты опять пытаешься меня упрекнуть? – шумно возмутился опешивший Сашка.

Плутон, похоже, пытается намекнуть на то, что Сашка ещё и не заслужил права участвовать в битве с Маргаритой.

– Уж слишком ты просто смотришь на жизнь. От дружочка своего понабрался. – пожав плечами, поморщился Плутон.

– Да что ты тут за институт благородных девиц устроил? – гневно воскликнул обиженный Саша. – Если ты не пьёшь, не куришь, матом не ругаешься и с девчонками не гуляешь, а только и делаешь, что занимаешься спортом – всё это свидетельствует не о твоей «добродетельности», а попросту о твоей ненормальности.

– Я не занимаюсь спортом… Я музыкант. – отчего-то смутившись, буркнул недовольный Плутон, потупив взгляд.

Сашка так неожиданно агрессивно на него набросился, что ему даже стало неловко. А Саша с чего-то вошёл в раж и уже совсем разошёлся.

– Вот! Ты даже спортом не занимаешься! – со злорадством воскликнул торжествующий Сашка. – Ты ведёшь абсолютно ненормальную жизнь!..

Ну, если быть честными – Сашка и сам спортом никогда не занимался и по части комплекции был ещё хилее брата, но ему так хотелось хоть в чём-нибудь ещё упрекнуть Плутона, что он уже не знал за что зацепиться.

– Да я хоть работаю, в армии отслужил! – с защиты перешёл в нападение Плутон. – А ты прожигаешь жизнь в ночных клубах, ходишь по бабам, а потом трепешься о высоком, философствуешь и ведёшь упаднические беседы об искусстве, в котором сам ничего не смыслишь! Да, перестрелять бы вас декадентов!..

– Уже перестреляли в семнадцатом году. – передразнил Сашка и, тыча пальцем в брата, опять напустился на него. – Вот, вот такие как ты и развалили всю нашу великую державу, революционер несчастный!..

– Да опомнитесь же вы! Это здесь причём? – попыталась их остановить Мегетавеель.

Сашка и сам уже почувствовал, что пора бы и притормозить, и декаденты с революционерами тут вообще как-то не в тему, но он настолько разошёлся, что просто не мог остановиться. Вскочив на ноги, он продолжил язвить:

– Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Да кем ты вообще себя возомнил? «Плутон всемогущий»… Кстати, Плутон – это даже не планета Солнечной системы, а так фигня какая-то. Я про это статью читал… Так же и ты – не человек, а ошибка природы!

– Я назначен Озарилом, и я буду принимать решение. – озверело рявкнул Плутон, поднимаясь на ноги. – Я уже сказал, что в твоей помощи и уж тем более в твоих комментариях я не нуждаюсь. Ты просто помеха для меня.

– Ах, извините! Я ещё и мешаю! – воскликнул Саша. – Да, я тебе, похоже, с самого детства мешал. А кто тебе не помеха? Потому у тебя и друзей никогда не было, что люди для тебя всего лишь обуза. А ещё меня в эгоизме упрекаешь!..

– Значит, у меня нет друзей, а у тебя их, зато целая куча, да? – язвительно расхохотался он. – Насколько я помню у тебя только, и были всегда не друзья, а собутыльники, товарищи по ночным клубам. Да ты и здесь себе подходящую компанию нашёл! Из всех жителей Страны Выброшенных Вещей ты отыскал именно придворного Кукловода. Да твой Цербер, как шальной мартовский кот, причём у зверюшек такое только по весне, а у него круглый год.

– Хватит уже оскорблять меня и моего друга! – сжав кулаки, гаркнул Сашка. – Ты вообще не соображаешь, что нельзя постоянно обижать людей.

– Ах, Сашенька разобиделся! – насмешливо вплеснул руками Плутон. – Фу ты – ну ты, барышня кисейная! Иди вон в туалет – сиди там и обижайся, сколько влезет.

– Какой же ты вульгарный. – оскорблено откликнулся Саша.

– Если у тебя столь тонкая душа, что тебя коробят мои слова – как же ты терпел всю пошлость и разврат, царящие в обители Маргариты? Да, ты же навсегда опозорил меня, связавшись с этой компанией и побратавшись с Цербером!..

– Уж кто бы говорил о позоре. – хмыкнул Сашка. – Ты всегда был позором нашей семьи! Родителям постоянно было стыдно за тебя, из-за твоего безалаберного поведения. Ты даже толком не выучился, только с горем пополам кончил какую-то шарагу. А у меня вот высшее образование… почти. И я скоро найду престижную высокооплачиваемую работу. И родители смогут мною гордиться!

(a parte: ну это ты конечно, Сашка, хватанул. И кто из твоих друзей после «педа» нашёл «престижную высокооплачиваемую работу»?.. )

– Ты уже всех людей распугал своим безумным поведением. – продолжал Саша.

– Замолчи. Я тебя прошу… Замолчи. – процедил Плутон, сжав кулаки.

Сашка и сам себе твердил: «замолчи! Замолчи, идиот!.. »

– Интересно, а почему я должен молчать? – никак не останавливался он. – Хватит мне рот затыкать! Да, ты вечно портил мою жизнь, мою явь. А теперь ты испортил даже мой сон! Ты всё испоганил даже в Стране Выброшенных Вещей.

Саша скользнул глазами по сторонам в поисках ещё каких-нибудь обвинений и наткнулся взглядом, на стоящую неподалёку Навсикаю. Ткнув в неё пальцем, он с новым запалом ехидства и злорадства воскликнул:

– Вот! Ты даже не можешь завести нормальные отношения с девчонкой! Ты просто закомплексованный подросток играющий «в спутника».

Навсикая на это окрысилась и зарычала. А Плутон неожиданно вспыхнул и покраснел до корней волос. Да, это случилось впервые за последнее время. Обычно он сам вгонял всех в краску, а теперь он так смутился и разрумянился – ну, прям Красно Солнышко. Сашка и сам понял, что и вправду перегнул палку. Это уже была последняя капля.

– Заглохни! – прохрипел Плутон и всё же двинул брату по роже.

Итак, началось. Навсикая с криком попыталась вмешаться, но на сей раз разнять их не смогли даже Ясэн с Мегетавеель. С великой ненавистью и обожанием братья снова сцепились. Получив коленом в живот, Сашка чуть не застонал. Ох, до чего же сильна эта братская любовь! Не ладится что-то у Сашки… совсем не ладится – ни с лучшим другом, ни с братом. Машем кулаками снова и снова. Музыкальные лапища Георгия крайне хороши для драки. Единственное в чём братья Горские достигли гармонии – это их музыкальные драки. Fortissimo… fortissimo… Удар, ещё удар. Едва не повалились на землю. А в голове, не переставая, назойливо звучит какая-то музыка в тональности D Minor. Знакомо… Из сна что ли?.. Драка с братом для Сашки как танец или балетная партия. Они так похожи своими красивыми, резкими движениями – тут уж у них всё почему-то получается на диво слаженно. Страдальчески перекошенные от ярости лики отдаляются и сближаются вновь. Они словно быки на корриде обходят друг друга кругом, расходятся, чтоб сцепиться снова – то ближе, то дальше, как те танцующие фонарные столбы. Не смолкая, звучит надоедливый гитарный перебор Георгия, а вторит ему Сашкина возня на скрипке – этот тоскливый, погребальный скрежет – ну разве из всего этого может родиться созвучие?!. Их братский дуэт заочно обречён на провал… Сашка со всей дури ударил в грудь Плутона. Тот аж зашатался, отпрянул от брата и зашёлся в приступе тяжёлого кашля. От души двинув в челюсть брату, Плутон попытался утереть рукавом кровь хлынувшую горлом. И только в тот миг Сашка, наконец, опомнился, обречённо опустил руки, разжал кулаки. Они снова готовы были драться до крови из-за какой-то ерунды. Ничего не меняется…

– Опомнитесь, безумцы! – воскликнул Ясэн. – Неужели Озарилу ради вас разделиться? Я не стану помогать кому-то одному из вас. Я останусь с вами, только если вы будете заодно.

– Мы разделяемся. – сурово промолвил Плутон, глядя на брата исподлобья. – Я и те, кто за мною последует – мы немедля отправляемся в Полис. Остальные пусть валят куда пожелают. Хоть к самой Маргарите на коленки.

– Я с Мегетавеель останусь здесь. Нельзя позволять тебе возглавлять командование, если ты уже вконец свихнулся. – в тон ему жёстко сказал Саша.

– Ты что же – решаешь за Мать? Да ты не способен даже о себе позаботиться. – ядовито промолвил Плутон. – Я не позволю тебе удерживать Мегетавеель.

– Послушай, Плутон, сейчас нам небезопасно покидать Лес. Примирись с братом. Мы все остаёмся здесь. – попытался вразумить его Ясэн.

– Вы же братья! Прекратите эту вражду. – взмолилась Мегетавеель. – Тристан прав, мы должны остаться в Лесу.

Но на Сашку вдруг что-то нашло, ему тоже ударила в голову какая-то дурь, и он резко высказался:

– Ну, нет. Я тоже не стану тут отсиживаться. Мы разделяемся? Отлично! Я со своей группой тоже отправлюсь в Полис, но без этого оголтелого «глашатая».

– Тристан, неужели и ты решил взбунтоваться против Самого Озарила? – грустно вопросил Ясэн. – Вы оба не желаете слушать меня? Я сказал, что не стану вас принуждать… Итак, вы отвергаете меня, полагаясь на свою мудрость?

– Никто тебя не гонит. – откликнулся Плутон. – Просто ты должен, как и все сделать выбор, с кем останешься.

– Я не все. – ответил Ясэн, и голос его наполнился пугающей мощью и силой. – Может ты полагал, что я всего лишь добрый советчик и помощник, идущий следом за вами. Но не таковой была воля Озарила. Это вы должны были следовать за мной. Но раз вы мной пренебрегаете, я уйду. Оскорбляя меня, вы снова наносите раны Озарилу. Братья, ненавидящие друг друга всю жизнь… Вы думали, что враждуете из-за вашей несхожести. Но всё совсем наоборот. Вы ненавидите друг друга за то, что слишком похожи, в этом гневе, безрассудстве, отчаянье вы абсолютно равны.

Произнеся эти слова, Ясэн отступил от них на шаг и, вскинув свои сверкающие крылья, закрыл ими всю свою статную фигуру, спрятав лик, как голубь. Его сияние угасло, образ померк и неожиданно Ясэн исчез, словно в воздухе растворился, так же загадочно и неуловимо, как он и явился им впервые. Покинул их как птица, которую спугнули дикие звери. В тот миг Сашка почувствовал настоящий ужас. Что же они натворили? Отвергли посланника Озарила, разделились на два враждующих лагеря, будто им и без того мало врагов. Это было поистине жутко – вновь остаться без Ясэна, полагаться только на свою жалкую «мудрость» и не менее жалкие силы. Но назад поворачивать было уже поздно, теперь нужно до конца гнуть эту идиотскую выбранную каждым из них позицию. Теперь каждому из их соратников пришлось сделать выбор – на чьей он стороне. Беатриче, стоящая рядом с Сашкой едва ли не со слезами на глазах смотрела на Навсикаю. Рыжая Панда угрюмо изрекла свой приговор:

– Вы оба идиоты. Вы разрушаете всё, чего касаетесь… Но у меня нет выбора. Я Спутник. Ныне и присно. В жизни и смерти.

Плутон с благодарностью потрепал её по плечу, но она приняла его скупую ласку привычно холодно и агрессивно.

Итак, два отряда вослед своих безумных предводителей отправились к границам Лилейного Леса. Мегетавеель пока что шла меж ними в надежде, что ей удастся примирить братьев. Каждый из них желал привлечь её на свою сторону. Она словно была залогом успеха, их талисманом. К тому же они оба свято верили, что тот, на чьей стороне Мать, – исполняет волю Озарила, он прав, и всё ему простится.

Но как только они вышли из Леса, их ссора разразилась с новой силой. Пора было решать с кем дальше пойдёт Мегетавеель. Похоже, Плутон чуть ли не силой оружия был готов отбивать Мать у Сашки. Они оба обнажили мечи. О, а это уже что-то новенькое! На мечах братья Горские дерутся впервые – ну, сейчас точно кто-то без башки останется… Каждый из них тянул Мегетавеель на свою сторону, размахивая мечами, они и её едва не покалечили.

– Зачем вы снова мучаете Мать? О, жестокие, жестокие дети!.. – слёзно возопила пастушка до боли знакомым родным голосом.

Отпихнув её в сторону, братья набросились друг на друга. Гроза надвинулась. В воздухе задрожала некая кошмарная, душераздирающая симфония. В ней слышалось звучание органа, стонущего под пальцами Цербера, и трагичное завывание Сашкиной скрипки. Небо будто раскололось, и сверху полилась музыка вперемежку с ливневым дождём. Георгий с обнажённым мечом в левой руке напротив брата – они друг против друга, как неверное зеркальное отражение. Белобрысый, кривоносый солдатик Плутон и изнеженный черноволосый красавец Сашка… И с чего Ясэн взял, что они похожи? Сашка уже успел получить рукоятью меча по лицу, теперь лезвие задело его плечо. Мальчики играют в войнушку друг с другом так упоённо, так вдохновенно. Это уже настоящий танец с саблями. Вопящая Навсикая мельтешит рядом. Ей уже, похоже, от кого-то досталось – на её корявом личике показался кровавый подтёк. Похоже, Плутон успел «наградить» своего верного Спутника. Нет, это уже не танец, не балет. Это смерть.

В пылу сражения они не заметили приближающегося шума. Но он всё нарастал, и наконец, братья опомнились, оглянулись. Только уже слишком поздно. Их со всех сторон окружала свита Маргариты во главе с самим Меченосным. Теперь пора было обратить мечи на своих настоящих врагов. Никогда прежде Сашка не бросался в бой с такой яростью и отвагой. На сей раз, его меч разил беспощадно, смертоносно. Раз уж не удалось прирезать брата, он был готов теперь убить кого угодно – кто первый подвернётся под руку. И кто-то из королевских воинов и вправду падал сражённый его ударами. Настоящий Александр Горский – ленивый и избалованный студент из Подмосковья не мог узнать самого себя. Так он был страшен в этот миг. Он видел ужас в глазах своих врагов, и чувствовал гордость и стыд, и боль, и страх… В кого он превратился? И всё это из-за ненависти к брату… и к себе самому.

⇐ Предыдущая 21 22 23 24 252627 28 29 30 Следующая ⇒