«В Стране Выброшенных Вещей» 16 страница

Произнося это, Палач старательно крепко перевязывал отбивающуюся Навсикаю вместе с её пандой верёвкой, что достал из своего кармана. Это была ядовито-красная нить тонкая как леска, но, по всей видимости, очень прочная. Она глубоко врезалась в белое тельце девочки, так что на её коже даже проступала кровь.

– А сейчас, любезный Плутончик, я объясню Вам правила нашей игры. – насмешливо проговорил Меченосный и протянул к нему свою лапу. – Только позвольте сначала вашу ручку. Желательно правую…

Но Плутон всё же изловчился, увернувшись от Маргаритиной свиты, и обнажил свой меч, готовый вот-вот броситься на Палача. Однако сию же секунду один из этих симпатичных мальчиков-воинов успел ловко приставить острие своего кинжала Сашке к глотке, обхватив его сзади за плечи. Плутон вздрогнул, метнул отчаянный взгляд с Навсикаи на брата и, опустив меч, всё же протянул руку Меченосному.

– Вот и славненько. – оскалился тот и привязал конец верёвки к его руке, а Навсикаю ловко подвесил к громадному настенному канделябру, висящему на нескольких метрах от пола.

– Мы с тобой сейчас немножко поиграем – устроим Танец с Саблями, раз уж ты у нас такой крутой. – продолжил Палач, обнажая свой огромный тускло сверкающий меч. – Ну, а девочка пусть тут повисит – отдохнёт. Только учти: чем больше ты будешь скакать и дёргаться – тем сильнее эти ниточки вопьются в её маленькое тельце. И если она невзначай покалечится или вдруг ненароком издохнет – всё это будет по твоей вине. Ну, а если сдохнуть изволишь ты сам, то не переживай – я-то об этой рыжей зверушке, как следует, позабочусь. Даю тебе Слово Палача.

И оглушительно расхохотавшись, Меченосный со всего маху нанёс свой первый смертоносный удар, так что Плутон едва успел увернуться. Но от его резкого движения нить, связывающая его с Навсикаей, натянулась как струна и ещё сильнее вонзилась в её плоть, да и ему самому злосчастная нитка порезала всё запястье. Тогда он со всей силы ударил лезвием по нити, стараясь её перерубить, но она оказалась прочнее всякой проволоки, и его меч резко отскочил от неё, едва не вывернув Плутону кисть.

– Какой хитрюга! – язвительно рассмеялся Палач. – Что, хотел упростить правила нашей игры? Ну, уж нет – эта паутинка тебе не по зубам, её плела Сама Королева. Впрочем, если хочешь, можешь отрезать себе руку – это гораздо легче сделать.

И Плутону ничего не оставалось, как только принять его правила игры. Хорошо ещё, что Меченосный не успел понять, что он левша. Сам того не подозревая Палач оказал ему услугу, связав правую и тем самым высвободив его рабочую левую руку. Впрочем, это всё равно давало Плутону мало преимущества.

Навсикая перепутанная красной паутиной, будто в коконе, как и при своём рождении из цветка – вся изгибалась, пытаясь сама каким-то образом выпутаться из ниток. Но от этого становилось только хуже – пока она барахталась, её путы лишь сильнее стягивались, и кровь сочилась по фарфоровой коже, стекая на пол.

– Гляди-ка, какая шустренькая! – хмыкнул Меченосный, заметив её старания. – Зря дёргаешься, мне и так долго придётся залечивать твои ранки. Угомонись, а то ведь на тебе живого места не останется. Как Палачу играть со сломанной куклой?..

И он снова заливался громогласным хохотом, лениво со скучающим видом отражая яростные выпады задыхающегося от гнева Плутона. Их сражение и вправду напоминало танец. Такой могучий, красивый до жути Меченосный и нелепый нескладный мальчик Плутон – они будто партнеры, выступающие на сцене. Палач нанёс очередной тяжёлый удар, но промахнулся, Плутон успел отскочить. Меч выбил искры из пола, расколол мрамор – так что по нему поползли трещины. Золотоголовый мальчик отчаянно дёрнулся в сторону, но руку ему свела ужасающая боль, и, бросив взгляд на Навсикаю, он увидел, как мучительно исказилось её личико – она едва дышала, и кровь всё капала и капала на мрамор. Испуганно Плутон кинулся обратно под меч смеющегося Палача, чтоб хоть немного ослабить натяг окровавленных нитей. Чтоб снова увернуться от меча ему пришлось совершить какой-то совершенно невозможный балетный прыжок. Однако Меченосному весь этот «балет» уже порядком поднадоел. Всё больше распаляясь, он наносил страшные удары всё чаще и чаще. На пол отлетела отсечённая прядь золотых волос Плутона, Палач едва не снёс ему голову. И Сашка больше не мог этого терпеть. Всё происходящее было так немыслимо ужасно, что он никак не мог поверить в это.

– О, Королева! Молю Вас!.. Пожалуйста, помилуйте!.. В чём наша вина?! – воскликнул Саша, простерев руки к престолу.

Но Маргарита, мило беседуя со своими фрейлинами, даже головы не повернула в его сторону. Зато рядом тут же нарисовался Джокер. Он уже успел переодеться в свой привычный наряд – в широкоплечий узкий сюртук с эполетами и армейский берет. Как можно элегантнее Джокер сделал «под козырёк» и учтиво обратился к парню:

– Не окажете ли Вы мне честь, сыграв со мною? Мне помниться однажды Вы пообещали это. О, да – Джокер никогда не забывает данных ему обещаний.

И с этими словами он жутковато улыбнулся. Несчастный Сашка, невольно покосился на бьющихся Плутона и Меченосного, облизал пересохшие губы и, едва не заикаясь, пробормотал:

– Играть? Э… А во что?..

Джокер, заметив, куда он смотрит, залился звонким смехом и, положив свою руку ему на плечо, мягко произнёс:

– Ну, что Вы?.. Я не приемлю столь грубые методы. Сражение на мечах – фу, как это примитивно. Такое дикарство – не в духе Джокера. Я предлагаю Вам всего лишь перекинуться в картишки. Это моя страсть.

С этими словами Джокер подвёл Сашку к овальному столу в укромном уголке зала и любезно предложил ему устраиваться поудобнее.

– Итак, всё крайне просто. – продолжил он, усевшись напротив. – Мне надоели эти банальные игры, ну типа покера… И я изобрёл множество своих собственных. Предлагаю Вам самую лёгонькую. Вот колода – мы будем по очереди брать карты и вместе… строить карточный домик. Правда здорово? – и Джокер нервно захихикал, радостно хлопая в ладоши.

Саша вылупился на него реально – как баран на новые ворота. Джокер и вправду псих, и шутки у него тупые, а главное совсем не смешные.

– Но карты можно ставить только в определённом порядке. – отсмеявшись, принялся разъяснять он. – Так, например пики встают только с трефами, а трефы с пиками и бубнами, но вот бубны ни за что не встанут с пиками, а червонная масть вообще стоит особняком, но червонная королева покроет всех. А трефовый король побьёт любого короля, но зато не встанет с бубновым валетом. Но главное – шестёрка пик, она – снимает карту, идущую перед ней. Если партия не складывается – пропускаешь ход, пропустишь пять ходов, проиграешь, да и конечно если домик рассыплется – тоже проиграешь, а выпадет джокер – получишь бонус от меня. И ещё я что-то хотел сказать…Короче, всё запомнил? Начинаем?

Сашка, оглушённый той околесицей, что нёс Джокер, моргал глазами как ослепший совёнок. Он ничего не понял, ничего не запомнил. Он лишь понимал, что его брат сейчас находиться на волосок от смерти, сражаясь с Меченосным, а вот ему предстоит наиглупейшая безумная игра с этим незадачливым «Шутом». На фоне Палача Джокер смотрелся как-то побледнее – тот настоящий зверь, а этот просто клоун.

– О, я ведь забыл о самом главном! – вдруг воскликнул он, театрально вплеснув руками, и с этими словами он вытащил из-за пазухи изящный стальной пистолет.

Саша вопросительно взглянул на него и получил такое объяснение:

– Самое интересное в этой игре, что проигравший возьмёт этот пистолетик, крутанёт обойму и выстрелит… себе в висок. Тут всего-то две пули осталось. Может, пронесёт, а может… Но ты не волнуйся – я вон почти каждый день в эту игру играю и ничего страшного – до сих пор жив-здоров!..

Сашу это нисколько не утешило. Джокер просто мягко намекнул на то, что никогда не проигрывает… Нет, Сашка явно недооценил его, когда в душе назвал его клоуном. Джокер – зверь похлеще Меченосного. Невзирая на все его изысканные манеры – он самый настоящий маньяк.

– Да хватит уже! – жалко пискнул до смерти перепуганный Сашка. – Вы специально нас запугиваете? Это же просто игра, да?.. Маргарита ведь…

– Перестань шуметь. – осадил его Джокер. – И давай-ка уже начнём. Тяни карту…

Перед глазами Сашки всё поплыло. Краем глаза он видел брата на последнем дыхании сражающегося с Меченосным. А Палач не переставал глумиться над ним:

– А ты, парнишка, оказался таким хилым! Язычок-то у тебя остренький, а вот мечом владеешь ты не важно. Надеюсь, в следующий раз ты будешь поосмотрительнее в своих речах…

Плутон, скрипя зубами, продолжал наносить удары, и чтобы там Палач не говорил – мечом он владел превосходно. Тем временем, злобные красавчики из королевской свиты, гогоча кружили Дафну и гоняли Солнечного Зайца по залу. Казалось, этим издевательствам не будет конца.

Саша усердно пытался хоть что-то понять в этой идиотской игре Джокера, но его постоянно что-то отвлекало. Сами карты были истинным произведением искусства – чего стоила одна червонная королева, изображающая никого иного, как саму Маргариту. Впрочем, тут явно было что-то нечисто: карты словно вели свою собственную, довольно-таки бесчестную игру – масти сменяли одна другую прямо на глазах, так червонный король с кривой усмешкой обращался дамой пик, а десятка треф, роняя свои витые крестики на стол, становилась бубновым валетом.

– Это же не честно! Что это за карты такие?!. – раздражённо просипел Сашка – от всех этих волнений у него едва не сел голос.

– О, эти великолепные карты изготовил сам Мастер. – с очаровательной улыбочкой сообщил Джокер, игнорируя Сашкино возмущение. – Правда, же они – прелесть? Кукловод всё творит от души, но, к сожалению, он не часто выполняет мои заказы. Сам наверно знаешь, характер у Цербера – дрянь. Зато сегодня гляди-ка он в ударе.

Взгляд Сашки скользнул по залу, и он с замиранием сердца увидел друга в толпе. Если бы Цербер только обратил на него внимание!.. Он бы мог избавить его от этой пытки. Но Кукловоду было совсем не до Сашки, он наконец-то настиг Беатриче и теперь уже не собирался выпускать её из своих цепких лап. Цербер наверно опять наглотался какой-то отравы – по рукам страшно проступили вены, в расширенных зрачках полыхал нечеловеческий огонь, и в этом неистово возбужденном состоянии он лихорадочно кружил в танце маленькую дрожащую Инфанту. И главное Саша ничего не мог сделать – Джокер не переставал твердить, чтобы он не отвлекался от игры. Но всё же Беатриче удалось отбиться от этих нахальных ухаживаний своего жениха. Она кинулась прочь от него, пробиваясь сквозь тесную толпу танцующих, но Цербер не собирался на сей раз от неё отставать.

– Девочка моя, мне, в конце концов, надоело играть с тобой в салочки! – крикнул он, неотступно следуя за ней. – Неужели ты ещё не наигралась с Тристанчиком и его жалкой компашкой? А я для тебя песенку сочинил – колыбельную. Обязательно спою тебе, как только мы останемся вдвоём…

Кукловод неспешно с чувством собственного достоинства шагал через весь зал и нагло расталкивал руками всех стоящих на его пути. Отчаянно метающаяся Беатриче, наконец, оказалась загнанной в угол, её окружили со всех сторон.

– Мать моя Королева! – истошно проорал Цербер, злобно сжав свои кулаки.

От этого крика все в зале притихли, и даже Плутон с Меченосным невольно отвлеклись от своего сражения, недоумённо уставившись на него. Маргарита тут же обратила взор на своего фаворита, а тот, бессовестно тыча пальцем в загнанную Инфанту, прохрипел, дыша тяжело, как бык на корриде:

– Хочу эту себе! Немедленно.

У Сашки всё внутри оборвалось. Как же всё это гадко выходило!.. Но Маргарита лишь ласково рассмеялась с самым невинным видом – ну, конечно, она ведь сама дала свои деткам «Завет Любви»…

– О, да – мой милый маменькин сынок всегда получает всё, что пожелает. – буквально пропела Королева нежным голоском и, захлопав в ладоши, объявила. – Свадьба! Сейчас у нас будет свадьба!.. Это так трогательно. Я сама проведу Церемонию. Готовьте невесту!.. Накрывайте праздничный стол!.. Застилайте брачное ложе!..

Графини Вишни буквально волоком потащили упирающуюся Беатриче к престолу. На ходу они принялись «перешивать» её наряд на свой манер – порвали платьице, оголили плечики, укоротили подол и цепляли всюду пошлые сочно-алые банты и искусственные цветы. И как бы Инфанта не плакала, не отбивалась – это было бесполезно, её поведение вызывало лишь смех у присутствующих. Этого Сашка уже не мог стерпеть. Он подскочил на ноги и гневно вскричал:

– Так же нельзя! Прекратите!..

Но внимания на него никто не обратил, зато Джокер с заметным раздражением схватился за пистолет и пальнул, едва ли не по ногам Сашке.

– Будь добр, сядь на место. – приказал он парню. – Я не люблю, когда игру прерывают. Ты чуть не разрушил наш карточный домик… Доведи партию до конца и ступай. Ну, вот из-за тебя пульку потратил впустую… Зато у проигравшего будет больше шансов выжить. – с неоднозначной ухмылочкой подмигнул ему Джокер.

Карты рассыпались в дрожащих Сашкиных руках. Он едва успевал вертеть головой, переводя нервный взгляд туда и сюда. Под общее улюлюканье и хохот заплаканная Беатриче стояла рядом со своим женихом, и сразу несколько пар сильных рук держали её, не давая вырваться. Сам Цербер был, похоже, совершенно невменяем – пьян или обкурен до одури. Пошатываясь, с мутным взглядом он неверными движениями оправлял свой фрак и причёску. Он и сам будто не особо хорошо соображал, что твориться кругом.

Сашке хотелось плакать от этой пошлости, от несправедливости. Да, чтоб Джокеру провалиться с его играми!.. Нервным движением Саша вытянул очередную карту и замер на полудвижении, задумчиво глядя на неё.

– Мне выпал джокер. – тихонько вымолвил он. – Я забыл… Что это значит?

Безумный королевский «Шут» поднялся из-за стола и, сделав изысканный взмах рукой, громко через весь зал обратился к Маргарите:

– Ваше Величество, простите что отвлекаю. Но нам очень нужна Ваша помощь. Мальчику выпал джокер – как Вы думаете, что это значит? Рассудите и решите исход нашей игры.

– Мой дорогой, но ты и сам знаешь, что это значит. – хищно улыбнулась Королева, склонив набок свою хорошенькую головку, венчанную медовым нимбом волос. – Тот, кому выпадает эта карта – всегда проигрывает. Джокер бьёт метко.

Теперь взоры всех находящихся в зале резко обратились на Сашку, они словно уже и позабыли про Цербера с его невестой.

– Что ж, не обижайся… Но так решила наша Госпожа. – печально вздохнув, молвил Джокер и дунул на карточный домик, что так старательно они выстраивали полвечера.

Да, Сашке никогда не везло в карты… Он тупо пялился на пистолет в своей руке, а вокруг нависла гробовая тишина. Вот и всё. Game over. Ну, что ж если Саша не проснётся после такого, то он уже вообще никогда не проснётся…

Не было смысла оттягивать это дальше. Он резко поднёс пистолет к виску и, зажмурившись, нажал на курок. Раздавшийся выстрел буквально оглушил его, но всё остальное вроде бы оставалось как прежде, лишь по виску и вниз, по щеке, по шее побежала тонкая струйка… Кровь что ли?.. Сашка недоуменно поглядел на пистолет и выстрелил ещё раз. Его окатило струёй холодной воды. Обыкновенная вода… И только теперь до парня дошло – несмотря на весь свой внушительный вид, тяжесть и стальной блеск этот пистолет оказался игрушечным. Такой вот детский водяной пистолетик водился у каждого мальчишки в Сашкином дворе – разве что внешне они смотрелись попроще, чем этот. Значит, Джокер попросту успел подменить пистолет, ведь тот из которого он стрелял в Сашку пару минут назад – точно был настоящим…

Когда Саша поднял взгляд на Джокера, он увидел, как его строгое точёное лицо уродливо исказила кошмарная нечеловеческая улыбка – настоящий оскал мертвеца. «Шут» так и залился истеричным хохотом, и вся королевская свита принялась вторить ему. Сама Маргарита, сидя на своём роскошном престоле, смеялась от души. Да, Джокер вполне оправдал своё звание Шута – ему на славу удалось позабавить публику своим розыгрышем. А вот у Сашки едва сердце не отказало…

И тут пользуясь всеобщим весельем, которое отвлекло даже Меченосного, – Плутон, совершив какой-то нечеловеческий прыжок, сумел подхватить Навсикаю на руки и, ловко приземлившись на пол, ринулся прочь сквозь толпу, крепко держа её в своих объятьях. Палач, заметив это, лишь рассмеялся и, вытерев свой меч полою плаща, вложил его в ножны. Похоже, он вдоволь поразвлёкся и не собирался больше преследовать Плутона. И Джокер, и Меченосный припали к подножию престола своей Госпожи, и Королева, склонившись к своим верным Валетам, осыпала их жаркими поцелуями. Про Сашку все уже и думать забыли, и он, пользуясь своей свободой, помчался следом за Цербером и Беатриче. Маргарита, похоже, совершенно позабыла про какую-то там «свадебную церемонию», и Кукловод, уже особо не церемонясь, грубо тащил Инфанту на своих руках, будто сломанную куклу. У Сашки не было особо времени на раздумье, и он принял самое лёгкое и самое худшее решение… Догнав Цербера, он одёрнул его за плечо и, сдавленно прошептав: «Прости… пожалуйста…», со всего маху врезал лучшему другу. Инфанта, освобождённая из его объятий, рухнула на пол, а Сашка только и успел крикнуть ей: «Беги!.. » Но сам он не двинулся с места, нельзя же прерывать игру на середине… Цербер смахнул с лица упавшие волосы и поднял взгляд на Сашу. У Кукловода носом хлынула кровь – рубиновые ниточки ручейками разбегались по мертвецки бледной коже, заливали плотно сжатые отдающие в синь губы. Цербер провёл своей полупрозрачной дланью по лицу и опустил тяжёлый взгляд на свои окровавленные пальцы. Саша сжал кулаки и выжидал. Но Цербер продолжал стоять, как стоял, обречённо повесив свои нервные, чуть дрожащие руки. Просто стоял, глядел в упор и даже ничего не говорил. И это было страшнее всего. Сашка ожидал, что он даст ему сдачи, выругается – сделает хоть что-то. Но Кукловод продолжал бездействовать. Его больные косые глаза, наконец, обрели ясное выражение – теперь он точно отрезвел. Куда только подевались вся его возбуждённость, вся наглость и злоба?.. Цербер почему-то выглядел странно-потерянным, угасшим, как безмолвный призрак, восставший из могилы. Просто смотрел Сашке в глаза и молчал. Молчал… Молчал… Ужасающе громко молчал. Казалось, это будет длиться вечно. Кровь ещё бежала по его омертвелому лику, и он шмыгал носом, напоминая собой такого невинного, беззащитного мальчика. Саша уже не мог вынести этой тишины, ему хотелось заорать во весь голос, лишь бы выкарабкаться из этого омута молчания. Но Цербер наконец-то пошевелился и сделал робкий шаг Сашке навстречу. Утирая кровь, Кукловод принялся размазывать её по всему своему лицу, будто рисуя себе маску – подмазал глаза, пустив каплю вниз, словно это слеза, раскрасил губы, резко опустив уголки вниз. А потом неожиданно резко, до боли он схватил Сашку за лицо. Судорожно подёргивающиеся пальцы Мастера скользили по его коже, видимо нанося и ему какой-то узор. Саша уже успел привыкнуть ко всяческим безумствам друга, но на сей раз, куда более пугающим было отсутствие всякого выражения на его лике, только муку источают его разноцветные глаза – словно он уже заживо погребён. Закончив свой рисунок, Цербер опустил голову, поник и, отвернувшись от Сашки, зашагал прочь. Он шёл среди пёстрой сверкающей толпы очень стройный, пряменький, весь вытянутый по струнке – такой не похожий на всех остальных. Мастер всё равно оставался аскетом в этом хаотичном круговороте, средь шумного торжества чувственности и красоты… Саша только теперь осознал, что же он натворил – из-за девушки разбил в кровь лицо лучшему другу. Это просто катастрофа. А хуже всего то, что Цербер даже не дал ему сдачи…

Но главное, что Беатриче к счастью успела за это время убежать из бального зала, да и Плутон с Навсикаей тоже сумели скрыться. Теперь, в общем-то, и Сашке не мешало бы поторопиться и делать ноги. Но он опоздал… Танцующие куколки вокруг него стали расступаться, освобождая дорогу… да, освобождая дорогу Ей. Сама Маргарита направлялась к нему, шагая такой жёсткой и одновременно мягкой походкой – так стремительно и беспощадно накатывает прибойная волна, от которой нет спасения. Совоокая Королева буквально пригвоздила Сашу к мраморному полу своим пожирающим пылким взглядом. Ноги отяжелели и подкосились. Совершенно не осталось сил и хуже того – желания сбежать от неё. Напротив, она манила, распаляла все чувства одним дыханием своим, одним лишь взмахом томительно пушистых ресниц. И Сашка сам, не помня себя, зашагал ей навстречу. О, да – в нежных объятьях своей блаженной Мамочки он наконец-то позабудет все свои беды, все тревоги! Она обвивала его тело своими сильными ласковыми руками, и словно терние впивалось в его плоть, а от её страстных поцелуев в сердце вонзались осколки льда всё глубже и глубже… Маргарита ослепительно сверкала, как падшая звезда, как ночное светило, снизошедшее на утонувшую во мраке землю. От этого сияния на мраморный пол и стены ложились глубокие острые тени. И лишь одна фигура среди всех не отбрасывает тени…То был Джокер. Наверно, у него и нет тени. Он сам – Тень, Смертная Тень, кошмар, приходящий во сне. И Джокер раскрыл свои зонтики. Да, это из какой-то сказки: над послушными детишками он раскроет свой яркий расписной зонт, чтобы они видели добрые сны. Но Саша вёл себя крайне плохо – для него предназначен глянцевидно чёрный зонт, несущий лишь кошмары. И вот он снова на руках своей Королевы, как было и на его первом балу, и она поёт ему свою пленительную колыбельную.

«Спи, мой хороший, спи мой милый мальчик. Да будут преданы забвению все страхи, все сомнения. Забудь все беды, забудь Георгия – он просто твой дурной сон, твой кошмар. Никакого Георгия на свете нет. Ты единственный любимый сынок своей прекрасной Мамочки. И Озарила тоже нет. Отдыхай, мой славный, играй в свои игрушечки, гуляй со своими девочками. Спи и смотри свои прекрасные сны. Во веки веков. Вовеки... »

Закричал, резко проснулся, вскочил, свалился кубарем с кровати и на карачках подполз к напольному зеркалу, стоящему в другом конце комнаты. Спросонья соображалось туго, но отражение, которое он с трудом разглядел в сумраке, явно порадовало. Саша Горский – шестиклассник из Подмосковья увидел себя самого и никого иного. Обычный мальчик в мятой пижаме с всклокоченной со сна шевелюрой – он такой, каким помнит себя все двенадцать лет своей жизни. Конечно же, он ещё не студент – до этого ох, как далеко, и никогда не ходил он в музыкальную школу, и брата у него естественно нет, и уж тем более он вовсе не похож на фарфоровую куклу – что за бред ему приснился?!. Держась дрожащими руками за зеркало, он попытался подняться на ноги, колени стучали одно об другое. Ну, не мудрено – родители на выходные уехали на выставку в столице, и он, пользуясь случаем, вчера допоздна смотрел какие-то тошнотворные ужастики по видаку с лучшим другом. Не удивительно, что ему всю ночь снились кошмары. Однако он и сам не мог понять, что такого страшного было в его снах. Там не было ни вампиров, ни зомби, ни пришельцев, но вся жуть этих снов была в их отвратительной реалистичности. Словно уже пролетели десять лет, и он живёт какой-то по-дурацки нелепой «взрослой» жизнью. Фигурировал там некий придурковатый «старший брат», которого у Саши отродясь не было – этот странный субъект отчего-то умирал в больнице, а потом и вовсе началась такая околесица – какие-то балы, куклы, спектакли…

Пытаясь воссоздать в голове обрывки этого сна, Саша прошёлся по комнате. Но тут в ночных потёмках ему примерещилась какая-то тень, шустренько шмыгнувшая под кровать, и он, подпрыгнув, налетел на книжный шкаф, едва не завалив его на пол. Книги с полок посыпались ему на голову – скажем прямо, приятного было мало. Кряхтя, он поднялся и принялся убирать их обратно. Всё это сплошь были сказки – всякие там Муми-тролли, Винни-пух, Питер Пэн, Маленький Принц и ещё эта – Алиса со своей Страной... Короче, всякая чушь!.. Надо их убрать подальше. Сашка уже давно такое не читает. Будучи самым умным мальчик среди всех своих сверстников, он перешёл на серьёзную литературу. Он был единственным в своём классе, кто уже вдоль и поперёк изучил Данте и Мильтона, Гессе и Ибсена. А недавно стянул у матери и прочёл «Улисса» Джойса. Если уж говорить честно – он ничегошеньки не понял, и ему совершенно не понравилось, но зато будет, чем при случае похвастаться…

Пока Саша расставлял книги на полку, под его ногами опять проскочило нечто бесформенное. Это уже начинало действовать на нервы, словно его бредовый сон продолжается и наяву. Саша, прижавшись к стене, принялся нашаривать рукой выключатель, но, сколько он по нему не щёлкал – свет никак не хотел загораться. Впрочем, это было дело привычное – у них на районе чуть ли не каждые две недели электричество отрубали. На этот случай мальчик всегда держал под подушкой фонарик. С разбегу прыгнув на кровать, он начал искать его трясущимися руками, отшвырнув подушку с одеялом на пол. Когда, наконец, фонарик был найден, он с замиранием сердца принялся тщательно изучать каждый уголок своей комнаты, но, конечно же, никаких «монстров» он там не обнаружил. Всё примерещилось. Надо ложиться спать. Спать! Но тут Саша заслышал некий странный шум, доносящийся из соседней комнаты. Да, в общем-то, и не шум, а скорее – музыку. И чем больше Саша прислушивался, тем чётче узнавал звучание любимой маминой пластинки – Шнитке «Concerto grosso №1». Дрожащий от страха Саша попытался дать этому какое-то логическое объяснение, он ведь был не по годам умным мальчиком и не мог позволить себе пугаться из-за всякой ерунды. Может мама уже успела незаметно вернуться, ну и… ей с дороги… именно в третьем часу ночи захотелось врубить на полную громкость музыку?.. А может просто из-за вибрации, что произвели рухнувшие с полки книги, проигрыватель сам собой начал играть пластинку?.. Ну, бывает ведь и такое… Наверное… Короче, было ясно, что пока Сашка не разберётся в чём там дело – уснуть ему всё равно не удастся. Ничего больше не оставалось, как тащиться в спальню родителей, освещая себе путь тусклым фонариком. Колотило мальчика просто жуть как. Переступив порог комнаты, Саша сделал один не утешительный вывод – родителей тут естественно нет, а проигрыватель стоит с совершенно невозмутимым видом и молчит. Музыка льётся не от него. Это воистину было невыносимо. Сама мелодия выворачивала мозги наизнанку, перепиливала всё внутри этим своим скрипичным завыванием. А в углах комнаты не переставали сновать какие-то тени, они ловко и умело прятались от света фонарика, казалось, приплясывали и играли друг с дружкой в чехарду, и всё это в мучительном ритме музыки. Саше уже начало казаться, что эти тени и есть сама Музыка – она его дразнит, пугает, злит… Отмахиваясь от незримых монстров, что рисовало его воображение, он попятился и как загнанная зверюшка шустренько вкарабкался на высокий подоконник. Отвернувшись от страшной комнаты, он уткнулся лицом в холодное стекло. За окном в бархатной черноте ночи взыгралась нешуточная метель. Обезумевшие снежинки своими звёздными стаями вальсировали меж колоннады строгих фонарей, льющих зёленоватый свет бурным водопадом… Ну, конечно! Фонари!.. Свет! И совсем уже ошалевший от всей этой жути мальчишка со всех ног помчался в коридор, расталкивая руками всех своих воображаемых призраков. Накинув куртку, он сломя голову ринулся на улицу. Он бежал по пустынной ночной улице, жадно хватая раскрытым ртом воздух, но едва он добегал до очередного фонаря, тот начинал предательски гаснуть, и тьма смыкалась за Сашкиной спиной, готовая вот-вот настигнуть, пожрать его. Поскользнувшись, он растянулся на земле, погрузив горячие ладони в снег. Он буквально потонул в сугробе, но совершенно не почувствовал холода. Только теперь он понял, почему он так запыхался – на улице совершенно не ощущалось мороза. Снег в его руках оказался… серебряной стружкой, а лёд под ногами напоминал обыкновенную фольгу. Подняв голову, Саша увидел… Да, Королева из его кошмаров взирала на него из Поднебесья, из-за стекла… Кошмар оказался явью, вернее явь превратилось в кошмар. Да, весь этот городок только игрушка, стеклянный шарик во властной руке всемогущей Королевы, и Сашкина обитель отныне внутри его. Ужас леденил, сковывал его сердце. И не было от этого спасу.

Но внезапно откуда-то издалека, из-за пределов Сашкиной стеклянной тюрьмы раздался зычный оклик:

– Да, беги же ты, идиот!..

Голос был довольно-таки грубый и противный и всё-таки приятно знакомый. Саша, преодолев своё отчаяние, всё же поднялся на ноги и стремглав помчался вперёд за границы слабого фонарного полусвета. Но здесь его что-то остановило, некая невидимая, но непреодолимая преграда. Стекло. Как испуганная рыбка о стенки аквариума, так Сашка принялся биться о стекло и вдруг разглядел по ту его сторону знакомый облик. О, да – Плутон или Георгий – кем бы он там не был, но он не бросил Сашу. Кулаки брата уже были разбиты в кровь, но он продолжал бешено колотить в стекло. Наконец оно дало трещину и разбилось, Саша едва успел закрыть лицо руками – в его ладони вонзились десятки осколков, словно маленькие жалящие пчёлки.

– Ну, шевелись же ты! Побежали! – дёрнув его за руку, гаркнул Плутон.

Он поднял с пола лежащую без чувств Навсикаю и помчался вперёд. Саша едва поспевал за ним. С трудом в его голове воссоздалась картина минувших событий. Дуэль брата с Меченосным, связанная Навсикая… Плутон так и не смог распутать связывающую их нить, он просто нёс девочку на своих руках, крепко прижав её к груди. Это хорошо, что она без сознания – иначе бы точно искусала. Она своим принципам никогда не изменяет…

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒