«В Стране Выброшенных Вещей» 11 страница

Впрочем, полноценного отдыха и на сей раз не вышло. Ещё затемно парня разбудили истошные крики, доносящиеся откуда-то снизу, будто из-под земли. Резко проснувшись, он на своё счастье сразу же вспомнил, где он находится, иначе бы он точно кубарем вывалился из лилейного бутона. Как можно осторожнее он высунулся из цветка, чтоб понять что случилось. Внизу в предрассветном сумраке метались какие-то тени. Присмотревшись, Сашка с трудом разглядел Якоба – он весь был перемотан упругим стеблем вьющегося плюща, и напоминал новогодний подарок перевязанный ленточками. Но к счастью на помощь этому непутёвому, дико орущему «подарочку» уже спешила Навсикая. Она умело перерубила жадные стебли, что змеями расползались по траве, впрочем, те, похоже, не собирались сдаваться и снова обвивали Якоба, и пытались напасть на саму Навсикаю. Но как говориться – не на ту напали, с безумной рыжей королевой никому не сладить, ей не страшны ни люди, ни звери – тем более не испугает её какой-то плющ. Короче говоря, пока Сашка с горем пополам пытался слезть с цветка, Навсикая уже успела одержать победу над врагом, а подоспевшие Дафна с Беатриче тем временем помогли Якобу выпутаться из обвивших его стеблей. Как выяснилось, Якоб минувшим вечером не смотря на все предостережения, не захотел лезть на цветок и остался ночевать на поляне. И пока он спал, его опутал дикий и крайне кровожадный плющ. Впрочем, какая судьба ожидала капризного рыжего мальчика, если бы Навсикая не подоспела ему на подмогу – об этом все мрачненько промолчали… Однако, как и следовало ожидать, Якоб вовсе не собирался благодарить Навсикаю за спасение.

– Вот видишь! А ты не хотел слушать Навсикаю. – укоризненно обратилась к нему Дафна.

– Да как я могу понять, чего она там лопочет? А ты заладила: «лезь на цветок! » да «лезь на цветок! », а зачем не удосужилась объяснить. Мне же никто не сказал, что тут такая дрянь водиться. В следующий раз хоть предупреждайте. – обиженно проговорил Якоб.

– «В следующий раз» мы ещё подумаем, стоит ли тебя спасать. – усмехнулась Синяя Кошка. – А то от тебя в последнее время одни проблемы.

– Ой, ребята, только не ссорьтесь! – вмешалась миролюбивая Инфанта и тут же зевнула, как говориться, до ушей.

Сашка даже удивился, как это его маленькая белая девочка может так широко раскрывать свой ротик. Навсикая, заметив это, оскалила рот в безобразной ухмылочке и что-то пролепетала, обращаясь главным образом к Дафне.

– Навсикая говорит, что мы можем ещё поспать немного до утра, а она посторожит. – объявила остальным девочка-берёзка.

Всех крайне порадовала весть о том, что лезть обратно на цветы не нужно, и недолго думая вся компания, включая разобиженного Якоба, безмятежно захрапела кругом. И только Сашка сидел, прислонившись к шероховатому лилейному стеблю, и глядел сквозь туманный сумрак, расползающийся по поляне на угрюмую Навсикаю, что прилежно несла свой дозор. И как же парню хотелось в тот миг хоть что-нибудь сказать лесной королеве, но, увы, они говорили на разных языках, да и весь внешний вид Навсикаи намекал на то, что даже если бы она и понимала Сашку, то всё равно вряд ли бы стала его слушать.

Дальнейшие дни прошли безо всяких происшествий. Не смотря на свою неусидчивость и скверный характер, Навсикая всё же с помощью Дафны и Беатриче делала заметные успехи в освоении человеческого языка. Учась говорить, она кромсала фразы, старательно произнося слова, словно бусинки на нить нанизывая. Первая фраза, которая далась ей наиболее чётко и ясно была: «Да приидет Озарил! ». Она твердила это в дело и не в дело, этой фразой теперь начинался и заканчивался каждый день, так что Сашка уже временами начинал жалеть, что решил учить её говорить – так она его достала. Но в остальном всё было не плохо. Все, конечно за исключением Якоба, стали привыкать к радостям походной жизни. Даже Сашка стал, так сказать, входить во вкус, хотя если бы это продолжилось слишком долго, ему бы такая бессобытийность наскучила. Целыми днями они занимались откровенной белибердой, и от этой праздности и безделья Сашка начал страдать бессонницей. Часто он просыпался до света и слонялся по полянке, тревожно поджидая Навсикаю. Где она попадала все ночи напролёт, было неизвестно, ясно одно – она ускользала, едва все засыпали, и возвращалась прежде их пробуждения. Если бы Саша вместе с остальными предавался спокойному ночному отдыху, он бы так и не догадывался об её прогулках.

Этой ночью Саша и вовсе глаз не сомкнул. Его начинали терзать размышления о том, что же будет дальше – ведь не навечно же они поселились в Лилейном Лесу. Многие вопросы остались без ответа, да и конфликт с Цербером так и не был разрешён. В конце концов, не всю же жизнь Сашке пытаться убежать от проблем?..

До рассвета оставалось ещё несколько часов. Воздух был привычно сырым и знобким. Чтобы хоть немного согреться Саша прошёлся вдоль поляны, кутаясь в свой потрёпанный фрак. Тем временем из лилейной чащи вылезла Навсикая. Косолапая девочка шла, привычно горбясь и напевая себе что-то под нос. Наверное, опять что-нибудь на тему: «Да приидет Озарил!.. ». Завидев парня, она хищно оскалилась – это она так улыбалась. А вообще стоит отдать ей должное – несмотря на то, что первое время она относилась к Сашке довольно-таки неодобрительно, словно за что-то безмолвно отчитывала, теперь по прошествии некого времени она явно пыталась держаться подружелюбнее – с её стороны неслыханная милость.

– А, Навсикая!.. – кивнул ей Саша, пытаясь в полумраке разглядеть, чем опять перепачкана её корявая рожица. – Где ты всё шастаешь? И чумазая какая!.. И как ты только умудряешься всюду грязь находить?

– Это не грязь. Это паучачья кровь. – с довольным видом сообщила та.

– Чего? – изумлённо воскликнул Сашка, впрочем, тут же с умным видом поспешил её поправить. – Во-первых: паучья, а не «паучачья». Нечего тут слова изобретать, русский язык и без того великий и могучий… Так, а про пауков – что-то я не понял. Где ты их кровь нашла?

– Глупый Тристан. – саркастично хмыкнула девочка. – А где, по-твоему, можно найти паучию кровь? В егойном брюхе.

– Паучью, Навсикая, сколько раз повторять! Запомни: «паучья кровь». И «егойном» тоже нельзя говорить. «В его брюхе»… Хотя может даже лучше сказать «в животе», так покультурнее звучит… – произнёс Саша, призадумавшись, совместимы ли вообще пауки и культура… – Так ты что их убиваешь? – содрогнувшись от омерзения, поинтересовался парень.

– Ага. – кивнула Навсикая. – Я сражаюсь с ними в пустошах у границ Леса.

– Фу, гадость, какая. Делать нечего – развлекаешься? – фыркнул Саша и подумал, сколько ж там этих пауков и каких они размеров, что Навсикая с ног до головы так измаралась…

– Не «развлекаешься». – огрызнулась чумазая королева. – Пока Тристан с малявками дрыхнет, кто присмотрит, чтоб их пауки не схавали? А то проснётся однажды Тристан в паучачьем брюхе – во потеха!..

– Ладно, извини. – примирительно произнёс Сашка, пытаясь игнорировать то, что Навсикая опять коверкает слова. Похоже это безнадёжно. – Ты защищаешь нас. Ты одна сражаешься с пауками?

– Панда всегда одна. – сурово ответствовала та. – Долг Навсикаи – оберегать Лес от паразитов. Никому нет дела до Леса. Исчезнет Лес – исчезнет благодать. Но Навсикая убивает только убийц. Что пауки, что королевский Охотник – одинаковое кровожрущее тварьё… А Тристан якшался с охотничьей сворой. – сердито буркнула рыжая девочка и отошла в сторону.

– Навсикая, стой! Я… ну… – Саша замялся и не мог подобрать слова. – То есть я ещё…

– Если Тристан не понимает – пусть промолчит, а не лопочет вздор. – прервала его Навсикая. – Звери, цветы и камни говорят только по делу. И лишь нелепые человечки без конца суесловят…

– Камни говорят? – удивлённо переспросил Саша.

Навсикая молча, кивнула и вдруг, резко схватив его за руку, потащила за собой в чащу. Они долго пробирались сквозь густые цветочные заросли, и Сашка едва поспевал за своей шустрой провожатой. Наконец она остановилась. Перед ними простиралась суровая каменистая долинка, окаймлённая со всех сторон лилейными чащобами. Дно долины было усеяно каменными россыпями – поначалу они казались такими серыми безжизненными, как вдруг всё озарилось странным радужным сиянием. Сашка поглядел по сторонам в поисках источника этого света, ведь для рассвета было ещё далеко, а свет звёзд и луны не мог достигнуть этой укромной ложбинки. Сияние становилось всё ярче пронзительнее как при восходе солнца и только, как следует, присмотревшись, парень понял – его источали сами камни. Обычные неприметные булыжники, беспорядочно рассыпанные по земле, вспыхивали огнём, подобно сказочным самоцветам, их переливам позавидовали бы все драгоценные камни, что видел Саша в своей жизни. Словно небо опрокинулось, треснул его свод и наземь обрушился целый поток перламутровых осколков. Под их ногами будто раскинулся Млечный Путь, припорошенный многоцветной звёздной пылью.

– Ух ты, Навсикая! Здорово! Красиво до слёз! – восхищённо воскликнул парень и вдруг только сейчас он заметил, как дожат костлявые острые плечики Навсикаи, она закрыла рожицу ладонями и вся содрогалась от едва сдерживаемых рыданий

– Эй, Навсикая, ты чего? То есть… это ты… Я не в том смысле сказал про «красиво до слёз», чтоб ты реально плакала… Или ты?.. – и Саша вконец запутался в своих словах. Наверно именно это и называется суесловить.

Но Навсикая и не плакала, однако всё её хрупкое жалкое тельце содрогалось, и в странном истеричном напряжении она шептала:

– Тристан видит лишь светящиеся камушки. Тристан как тупая сорока любит красивенькие блестяшки. Но он ничего, ничего не понимает! Да, каждую ночь в этот час камни горят краше всех галактик Озарила, но они не только излучают свет. Камни говорят. Просто ты не слышишь. Камни поют, стонут, плачут. Всё живое чувствует, всё рыдает и только безмозглые человечки глухи и слепы...

Навсикая неожиданно рухнула на колени, склонившись ликом почти к самой земле. Огневой водопад её волос струился меж самоцветных россыпей, и белые костяные пальцы болезненно впивались в сверкающие безмолвно рыдающие камни. Саша смущённо подошёл ближе и с трудом расслышал её слова:

– Цветы и панды, и камни – мы все ощущаем это. Они идут. Всё ближе и ближе. Навсикае не уберечь Леса… Тристану нравится, как горят камушки? Он узрит огонь ещё краше. Всё сгорит. Всё…

Безумный лепет Навсикаи крайне обеспокоил Сашку. С того мига все последующие дни она пребывала в каком-то тревожном возбуждении, которое постепенно начало передаваться и парню. И всё это происходило на фоне внешнего спокойствия и благополучия. Все эти беззаботные малявки и ползучки, и даже более благоразумные Якоб и Беатриче, похоже, как и прежде пребывали в безмятежном покое.

И вот в один из таких ясных деньков вся их безмятежность вмиг рассеялась. В какой-то момент за вечерней трапезой Саша заметил, как Навсикая насторожилась и как-то особо вся напряглась. Поначалу он ничего не понял, но уже через секунду заслышал приближающийся шум из чащи, в котором звучала крайне неприятненькая пугающе враждебная нотка. Парень и опомниться не успел, как на полянку откуда-то выскочили, окружив их со всех сторон, целой гурьбой вооружённые не по-детски мальчики-куколки. Все как на подбор – с металлом на одеждах, с металлом в руках – и у всех такие дико красивые, дико злые личики. К своему удивлению Саша успел подметить, что многие из них были ему знакомы – он не раз их встречал на балах Маргариты. Только одного он не мог понять: почему все эти одичалые металлисты и изнеженные фрики, вооружившись копьями и мечами, неся факелы и сети, теперь вздумали на них нападать. Однако Навсикаю им в любом случае не удалось застать врасплох. Она бесстрашно возглавила их оборону, снабдив всех своими самодельными копьями. Это конечно было неважное оружие против хорошо подготовленных мальчиков-воинов, но всё же – хоть что-то… Сашка вообще в это миг туго соображал, что происходит вокруг него. Он лишь изо всех сил старался размахивать своим копьём, отбиваясь от этой озверелой своры. Ни для кого не секрет, что Саша никогда особой спортивностью не отличался, да и во всяких там потасовках не участвовал, имелся у него конечно богатый опыт в драках с Георгием – но это уже совсем другое дело. А тут пришлось собрать все свои силы и ловкость. Едва уворачиваясь от мечей и копий, он умудрился вырваться «на передовую», и успевал уже не только отражать, но и наносить удары. Вскоре стало заметно, что нападающие на них мальчики, не смотря на весь свой боевой настрой, как-то растерялись – похоже они совсем не ожидали такого отпора. Что уж говорить – разъярённая Навсикая, размахивающая направо и налево своими топориками – это поистине устрашающее зрелище. Она одна распугала всех этих самоуверенных «металлюг». Ну, а уж когда она чуть ли не снесла голову их главарю – вся их компания в ужасе бросилась врассыпную и скрылась в чаще со злобными криками. Запыхавшийся Сашка устало опёрся на копьё и огляделся по сторонам. Во время этого небольшого сражения он расцарапал всё лицо и порвал рубаху – кстати, Церберову рубаху. Однако, не смотря на это, он как-то неожиданно приосанился и приобрёл гордое выражение лица, как герой какого-нибудь очень популярного приключенческого романа – ведь до него только сейчас дошло, что, по сути, в этой битве помимо Навсикаи участвовал он один. Все остальные куда-то поразбежались, впрочем, вполне естественно, что ждать помощи от всех этих малявок не приходилось, да и Дафна с Беатриче тоже для такого не годятся. А Якоб – единственный на кого можно было положиться, как ни в чем, ни бывало, стоял в стороне с брезгливым выражением на лице, словно его всё происходящее совершенно не касается. Но, так или иначе, похоже, всё завершилось благополучно, правда, пара панд Навсикаи были слегка ранены. Поискав глазами, Саша, наконец, увидел и саму лесную королеву. Она сидела в стороне, низко склонившись к земле. Подойдя ближе, Саша увидел это. Увидел и невольно отшатнулся… Любимая панда Навсикаи – та, с которой она почти не расставалась, лежала мёртвой со страшной кровавой раной в груди. И здесь значит смерть?.. Неужели умирают даже в Стране Выброшенных Вещей – в этой странной Сашкиной галлюцинации?.. Эта смерть как-то жутко поразила его, словно погибла не просто зверюшка, а действительно равное ему существо. Но это же просто панда! Чужая панда, которую он лишь пару раз видел издали в эти дни – ведь это даже не его собака!.. Подумаешь: одной пандой больше – одной пандой меньше… Но Сашка отчего-то не смог удержаться – отчаянно всхлипнул и, не находя слов, подсел на землю к Навсикае.

– Зря ввязался. – послышался у него за спиной неожиданно резкий голос Якоба.

Саша, обернувшись, с удивлением посмотрел на него.

– Это были всего лишь звероловы – дружина Охотника. – продолжил рыжий мальчик. – Они отлавливают панд. Мы им были не нужны. Тебя они и не собирались трогать, а ты полез в драку как герой дешёвенького боевика.

– Но они первыми напали на нас. – возразил Сашка.

– Если бы ты разул глаза, то заметил бы – они напали на панд! – грубо оборвал его Якоб. – а ты пошёл на поводу у этой… – он кивнул на сидящую рядом Навсикаю, что, не обращая внимания на окружающих, тихонько покачивалась взад-вперёд с застывшим выражением лица. – Такова воля Охотника. – кончил Якоб.

– Но я не думаю, что Маргарита одобряет столь жестокие забавы Меченосного… – покачав головой, промолвил Саша.

– Да ты вообще ничего не соображаешь! – неожиданно воскликнул Якоб, и всё его лицо до неузнаваемости исказила дикая злоба. – Домашний скот разводят для еды, и ты же сам ешь мясо?.. Животных отлавливают и помещают в зоопарки, чтобы людям было, куда сходить развлечься в выходные. То же самое с пандами. А ты из-за какого-то тупого зверья затеял бой с элитной свитой Её Величества. Ты даже не представляешь, во что ты ввязался… И вообще: это не твоя война.

Произнеся это, Якоб развернулся и в гневе отошёл от них.

Итак, Сашка конкретно влип. И вправду, к чему он ввязался в эту резню, готов был сражаться до крови с этими высокородными мальчиками из королевской свиты? Ради чего? Кто его вообще просил вмешиваться?!. Но, похоже, Саша успел заразиться от Навсикаи её любовью к пандам, они и ему стали равные, как братья, что бы там не говорил Якоб…

– Панда благодарит Тристана. – хрипло прошептала Навсикая, не поднимая лица.

– Но я не смог помочь… уберечь… – с трудом прошептал парень, глотая слёзы.

– Даже Навсикая не смогла. – глухо отозвалась та.

С тяжёлым сердцем Саша оставил её. Во всём их «лагере» чувствовалось теперь это напряжение, даже самые шумные и безалаберные малявки притихли в тот вечер, когда рыжая королева устроила плач по своему верному товарищу из рода панд. Почти стемнело, и было не понятно, чем занимается притихшая Навсикая в самом уголке их поляны. Подойдя к ней поближе, Саша в ужасе отпрянул. Девочка содрала шкуру со своей любимицы, предала её останки земле, а теперь вот из этой самой шкуры шила себе что-то вроде походного плаща с капюшоном.

«Видно, тебя беззаботною мать родила, Навсикая. » ( читай: безбашенною…)

– Что ты творишь? – поёжившись, воскликнул парень.

Неужели она с горя сошла с ума?!.

– А что такого? – невозмутимо, не отрываясь от дела, пожала плечами та. – Убили бы звероловы Тристана – Навсикая бы сделала плащ из егойной шкуры… Или ожерелье из костяшек. Друзья не должны расставаться никогда.

–??!

« O, sancta simplicitas! »

– Но ведь она не над живыми издевается, как Цербер… – попытавшись улыбнуться, прошептала подошедшая к ним Беатриче. Хотя, похоже, она сама чуть в обморок не упала, увидев, чем занимается Навсикая.

Но той до них, конечно же, не было никакого дела. Она спокойно продолжала возиться со своей шубой – такая мелкая горбатенькая, будто гном. Да, этому гадкому утёнку явно не грозит стать однажды прекрасным лебедем…

Вот такая у Навсикаи оказывается кровожадная любовь – до смерти и даже после…

– Ну, я реально не знаю, кому больше не повезёт: её врагам или всё же друзьям. – присвистнув, усмехнулся Якоб.

Саша и сам был от неё в шоке. А вообще всё произошедшее навело его на мысли, что пора уже отсюда куда-нибудь податься. Ему жутко надоела эта жизнь в Лилейном Лесу вдали от цивилизации, да и Якоб целыми днями ноет – сил нет. И хоть Беатриче скромно молчит, героически перенося все тяготы походной жизни по её робкому грустному взгляду ясно – она вконец выдохлась и держится из последних сил. В этот вечер Саша принял окончательное решение покинуть Лилейный Лес и возвратиться в Полис. Хотя неизвестно, что их там ждёт после этой злополучной драки. Но в любом случае всю жизнь отсиживаться здесь невозможно. К тому же… Цербер. Да, пора поглядеть в глаза Церберу.

Первым делом Сашка решил поделиться своими соображениями с Навсикаей. Он, конечно же, был так сказать предводителем всей этой безумной компании, но если уж честно – без её помощи он бы даже не смог найти выход из Лилейного Леса…

Навсикая в своей шубе теперь и сама была похожа на настоящую панду. С суровым видом она выслушала Сашку, и выражение её лица явно выражало то, что его идею она не одобряет. Однако вопреки этому она согласилась помочь им выбраться отсюда и, похоже, даже вознамерилась сопровождать их далее. А вот остальные весть о возвращении в Полис приняли с куда большей радостью.

– Кончайте шуметь и собирайте скорее свои пожитки. – строго призвала всех к порядку Навсикая.

Про себя Сашка с печалью отметил, что из неё вышел бы лучший командир, чем из него. Тем более что её никто из зверюшек не смел ослушаться.

– Ну, живей! Раз уж вам тута не сидится – идём сейчас же. – сердито крикнула девочка.

– Эй, Навсикая, да куда же мы, на ночь глядя, попрёмся? – попытался возразить Саша.

– Самое то. К свету доберёмся до паучьих пустошей – а как их минуем, там и до ворот рукой подать. – сообщила Навсикая.

– Паучьи пустоши? – содрогнувшись, переспросил Саша. – А обойти их никак нельзя?

– Другой тропой нынче встретишь тех, кто гаже пауков. – ответствовала королева.

– Ты про звероловов? Неужели ты думаешь, они опять придут?

– Коли эта свора потерпела неудачу – явиться ихний вожак. Жди теперь Охотника с его питомцами…

Делать было нечего – пришлось тащиться следом за Навсикаей в этих потёмках. Главное было не растерять друг друга, для этого пришлось построить всех этих ползучек и монстряшек в группы и вести за лапы. А они, не переставая, жаловались и хныкали, что устали и вообще вели себя хуже обычного. Если честно, Саша и сам утомился за время этой тягостной ночной прогулочки. Но ему расслабляться было нельзя и чтобы совсем не сдавать позиции лидера, он старался, как можно бодрее шагать рядом с шустрой Навсикаей. На ходу она не переставала сопеть и ворчливо напевала что-то на неведомом Сашке языке. Когда этот безумный концерт закончился, парень расслышал, как она пробормотала, шумно вздыхая:

– Вот и Тристана панда нашла… И Беатриче нашла… А Плутона не найти Навсикая…

– Плутон? – переспросил Саша. – А это ещё кто?

– Плутон – есть грядущий Войсководитель Озарила. – будто нехотя сообщила девочка.

– И что это за имечко – Плутон? – хмыкнул парень.

– Плутоном ведь нареченна последняя из планет твоей Солнечной Системы. – проявила недюжие познания в астрономии дикая королева. – Так и наш Плутон однажды явиться, словно с края Вселенной, вырвавшись из тьмы и холода во свет всеозаряющего Солнца. И лишь одно есть утешение в его одиночестве – то Спутник Плутона…

И прежде чем Саша успел задать ей очередной вопрос, Навсикая бодро чуть ли не вприпрыжку зашагала вперёд, так что вконец выбившийся из сил парень уже не мог её догнать. Едва передвигая ногами, Сашка угрюмо смотрел в спину этой кривоногой королеве и пытался понять, что за странный холодок пробежал у него внутри при упоминании об этом неведомом Плутоне. Ну, как говорится – не было печали. Сколько разговоров было о каком-то там Озариле, теперь ещё и этот – Плутон… Когда уже, наконец, все герои этого сумасшедшего маскарада соберутся вместе?!.

Вскоре Саша обрадовано заметил, что сумерки начинают редеть, весь Лилейный Лес возбуждённо затрепетал в предвкушении рассвета. Могучие цветочные стебли в этих местах росли в большей удалённости друг от друга, почувствовалось, что они вот-вот выйдут на открытое пространство. Так и оказалось. Как-то неожиданно они вынырнули из-под сени тяжёлых лилейных бутонов на открытую всем ветрам долину. Она поросла сочной кудристой травой и простиралась вперёд такая маняще необъятная, что Сашка от радости готов был пуститься вдоль по ней бегом. Однако, Навсикая несколько грубо одёрнула восторженного парня, едва заметив этот его порыв.

– Не двигайся. – прошипела она, вцепившись в его рукав. – И попридержи эту мелкотню. Протри свои лупетки – и глянь-ка туда.

Слегка обиженный Сашка, нехотя поглядел, куда она указывала, и обомлел. По другому краю долину медленно как во сне, словно караван в пустыне проплывали призрачные очертания неких изящных существ невиданной красоты. Их невесомые хрупкие силуэты, казалось, парят где-то над землёй, а следом за ними тянулся дрожащий шлейф источаемого ими сияния. Сашка напрягал глаза до боли, чтобы как следует рассмотреть их в этих туманных предрассветных сумерках. Их тела напоминали драгоценные гранёные сосуды, выточенные из переливчатых самоцветов, и множество тоненьких как золотая проволока ножек передвигалось, будто в танце. По мере того как отступал ночной мрак, Саша разглядел у них подобие золочёных рожек и бивней. И внезапно вся эта зачарованная долина огласилась невозможно прекрасной музыкой – она сочетала в себе зычный трубный глас с удивительно нежным и чарующим присвистом. С трудом верилось, но, по-видимому, именно эти прекрасные создания издавали эти звуки, напоминающие ангельское пение без слов. От этой музыки словно поднялся ветер, и средь травяного моря задрожали ажурные сети, сплетённые из серебряных нитей. Этим роскошным серебром была укутана вся долина.

– О, Навсикая! Навсикая!.. Что за красота! – захлёбываясь от восторга, затараторил Сашка. – Это нечто неземное! Будто они сошли с каких-то средневековых гравюр… Так изысканно! Какие-то неведомые существа – доисторические животные, которые могли обитать на земле лишь миллионы лет назад, в те благословенные дни, прежде чем человек…

– Заткнись, идиот! – прошипела Навсикая, закрыв ему рот своей цепкой лапой. – Да посмотри же ты: это пауки!

– Да ну тебя! – с трудом пробормотал парень, пытаясь освободиться от неё.

Но когда он снова поглядел в ту сторону, то не мог не признать, что Навсикая права. Да, если присмотреться становилось ясно: это действительно пауки – вот крупное туловище и восемь тоненьких ножек. А серебряная сеть дивной красоты – была ничем иным как паутиной. И всё равно – они были восхитительны.

– Ну, и пусть пауки. – промолвил Саша, когда ему, наконец, удалось высвободить свою челюсть. – Зато это самые красивые пауки на свете.

– И самые прожорливые. – злорадно добавила Навсикая.

– То есть?.. – слегка опешив, с трудом выговорил парень и снова перевёл взгляд на долину.

В его голове как-то не укладывалось, что те кровожадные пауки, с которыми каждую ночь сражалась Навсикая и эти эфемерные существа имеют что-то общее. При свете восходящего солнца всё жарче пылали их кристалловидные тела, отливающие рубиновым блеском. И средь травы в кружеве их паутины тоже были рассыпаны рубины. Рубины… Рубины… Череда каких-то воспоминаний пронеслась в Сашкиной голове. Рубины. Цербер. Маргарита. Рубины. И все его мысли вмиг пресеклись. Да, никакие это не рубины! Такие рубины и у Сашки в венах хранятся… Значит Навсикая права.

– Я их отвлеку. – молвила тем временем эта суровая девочка. – А ты веди остальных вон той тропой, только как можно быстрей. И обереги вас Озарил, чтоб они вас не учуяли. Надеюсь, ты ещё не окончательный идиот – и не запутаешься на бегу в ихней паутине. Ну, всё – бегом.

– Стой, Навсикая. – попытался ещё что-то сказать Саша, но это уже было бесполезно – она его не слушала.

Навсикая стрелой метнулась прочь и издала пронзительный свист на скаку. На её зов тут же, откуда ни возьмись, явилась гигантская стрекоза, подобная той, что до смерти напугала Сашку во время его первого посещения Лилейного Леса. Краем глаза парень видел, как девочка ловко оседлала её и принялась с воздуха атаковать гигантов-пауков. А Саше ничего не оставалось, как только во весь опор мчаться краем долины под спасительную сень лилий на другом её конце и по ходу подгонять отстающих малявок и присматривать, чтоб они все не попадали в обморок от ужаса. Пауки и вправду производили весьма устрашающее впечатление – невозможно было представить, что бы началось, если бы они заметили всю эту Сашкину компанию. Никогда ещё Саша так быстро не бегал – леденящий душу ужас подгонял вперёд всех без исключения. Когда они, наконец, укрылись в лилейных чащобах, Саша без передышки погнал всех дальше. Лишь когда они достаточно глубоко укрылись в глуши, он позволил изнывающим от усталости малявкам отдышаться. Теперь надо было дождаться возвращения Навсикаи. Саша почему-то ни на миг не усомнился, что с ней всё будет в порядке. Конечно же, их безумная рыжая панда не по зубам каким-то там паукам!

Навсикая не заставила себя долго ждать. Вскоре послышалось её ворчливое сипение, и она бодренько выскочила из цветочных зарослей. Помимо победоносного выражения на её рожице появился боевой окрас – дуги бровей, крылья носа и скулы были густо вымазаны алой краской. Или не краской… В глубине души Саша понадеялся, что эти узоры намалеваны не кровью – у Навсикаи и без того слишком устрашающий вид.

– И чего вы тут расселись? А ты, любитель пауков, почему увёл эту мелюзгу так далеко к югу? Я ж тебе куда показывала?! – напустилась она с разбегу на Сашку. – Теперь полдня плутать будем. Или ты уже заблудился? Поднимайтесь живо!..

– Навсикая, знаешь что? А ты молодец. – произнёс Саша, с тёплой улыбкой глядя на эту сердитую девочку. – Впервые вижу такую смелую девчонку. Ты одна осталась, чтобы нас прикрывать. Это реально круто.

Навсикая тупо вылупилась на улыбающегося во весь рот парня, будто он говорил на непонятном для неё языке.

– Глупый Тристан. – ворчливо буркнула она, как показалось Сашке, смутившись, но впрочем, тут же вернулась к своему привычному настроению. – Видишь ту тропу? Веди по ней это непутёвое тварьё, а я буду подгонять отстающий. Надеюсь, хоть теперь тебе хватит мозгов не сбиться с пути.

Саша кивнул и сделал «под козырёк», чем опять привёл Навсикаю в некоторое замешательство. Он вдруг почувствовал, как за время пребывания в Лилейном Лесу он успел проникнуться неким тёплым нежным чувством к этой безобразно-прекрасной дикарке, будто она была его младшей сестрёнкой. И хоть поначалу она порой раздражала Сашку, теперь его стала даже несколько умилять и забавлять её какая-то детская серьёзность, словно она играет во взрослую, пытаясь воспитывать своих кукол и плюшевых игрушек.

Сашкины размышления были прерваны внезапным появлением Якоба. После его грубоватых высказываний по поводу Сашкиного участия в драке со звероловами, парень держался с ним довольно холодно и теперь, похоже, Якоб пытался поправить своё положение. Вообще-то Саша был человеком не злопамятным, поэтому он и сам уже был рад примириться с другом.

– Хорошо, что ты все-таки, наконец, решился покинуть Лилейный Лес. – осторожно начал Якоб, вкрадчиво заглядывая Саше в глаза. – Давно пора. Жалко конечно, что мы столько времени зря потратили…

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒