Два года спустя 8 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 12 из 19Следующая ⇒

– А это для меня? – спросил мужской голос, прервавший мои размышления.

Я обернулась и увидела обаятельного темноволосого молодого человека.

– Простите, вы что‑ то сказали?

Он улыбнулся и показал на пиво:

– Одна для тебя, а другая – для меня?

Я засмеялась. Уж лучше смеяться, чем разреветься на глазах у этой толпы.

– Почему бы нет? – сказала я и отдала ему пиво Амбер.

Он открыл жестянку и почти залпом выпил пиво.

– Принести тебе еще? – спросил он.

Наконец‑ то мне встретился юноша, знающий, как подобает обращаться с принцессами.

– Я еще не допила это, – сказала я ему.

– Так допивай.

Я пила, а он не спускал с меня глаз. Пиво было холодным, шипучим, горьким и сладковатым одновременно. До сих пор не понимаю, как людям этого века удается делать напитки холодными в такую жару. Но мне это нравилось. Ради этого, наверное, стоило прожить триста лет.

Потом я подумала о Джеке. А может, и не стоило.

– Восхитительно! – сказала я.

Молодой человек засмеялся.

– Хорошая девочка, – сказал он.

Потом он забрал у меня пустую жестянку и пошел за новыми порциями пива. Вернувшись, он продолжил:

– Насколько понимаю, ты – подружка Джека.

В его тоне я уловила вопрос.

– Нет, я не подружка Джека.

Он посмотрел туда, где Джек и Амбер по‑ прежнему целовались, забыв обо всем на свете.

– Теперь вижу. Глупый он парень. Если бы я пришел сюда с тобой, ни на шаг бы не отпускал.

Содержание разговора мне нравилось не меньше, чем тон его голоса. Мимо нас прошла непристойно одетая девица с подносом в руках. На подносе лежали разноцветные предметы, чем‑ то напомнившие мне конфеты.

– Хочешь такую? – спросил молодой человек.

– А что это?

– «Джелло».

Я не представляла, что это такое, но к подносу со всех сторон тянулись руки. Не желая показывать свое невежество, я сказала:

– На вид они красивые.

– И на вкус неплохи.

Мой новый знакомый взял пару странных конфет и одну подал мне. Внутри оказалась душистая сладкая начинка. Вероятно, земляничная.

– Восхитительно! – сказала я.

Ему это понравилось.

– Тогда ешь и мою, – сказал он.

Я не стала возражать. Еда у Джека была скудной, а от пива у меня кружилась голова. Может, «Джелло» ее успокоит.

– А как тебя зовут, красавица? – спросил молодой человек.

– Талия... Талия Брук.

– Рад познакомиться с тобой, Талия Брук. А я – Роберт и могу сказать, что ты сама восхитительна. Кстати, ты захватила купальный костюм?

Костюм лежал в сумочке, но у меня не было ни малейшего желания его надевать. Я заметила, что некоторые девицы тоже не умели плавать. Они просто стояли в воде и разговаривали, словно это был не бассейн, а бальный зал. Но я не собиралась надевать купальный костюм. Для принцессы недопустимо выставлять себя на всеобщее обозрение.

– Купального костюма у меня нет, – солгала я Роберту.

– Жаль, – поморщился он. – А купаться без ничего ты вряд ли согласишься.

Этого выражения я не поняла. Роберт заметил, что оно мне не знакомо, и нахмурился еще сильнее. Похоже, он потерял ко мне интерес и был готов уйти. Но если я его отпущу, то останусь совсем одна. Джеку не до меня. Амбер целиком подчинила его своей власти. Моя голова кружилась, словно я каталась на карусели. Подозреваю, что от пива. Только бы меня не начало тошнить, как бывает с пьяницами.

Мне надо было удержать Роберта.

– Такой замечательный вечер, – сказала я ему. – Может, мы прогуляемся?

Предложение ему понравилось, и он заулыбался.

– Туда, где потемнее? – спросил он.

Мои глаза устали от яркого света.

– Да, где потемнее, – согласилась я.

Я споткнулась и, наверное, упала бы. Но Роберт вовремя протянул мне руку и поддержал.

– Ты такой добрый и предупредительный, – сказала я Роберту, оглядываясь на Джека.

– Потому что я – рыцарь в сияющих доспехах.

– Да.

Мы снова прошли мимо разносчицы «Джелло». На ее подносе оставалась последняя конфета. Роберт проворно схватил лакомство и преподнес мне.

– Прошу, миледи.

– Нет, – запротестовала я. – Ты сам не съел ни одной.

– Я настаиваю.

Роберт протянул мне конфету. Она была переливчато‑ голубой, как перья павлина.

– Спасибо. Я чрезвычайно благодарна тебе за помощь.

– Возможно, потом мы найдем способ для выражения твоей благодарности, – сказал он.

– Обязательно найдем.

Роберт так обрадовался, что в моей голове стал немедленно складываться план. Конечно, в Эфразии учтивость Роберта расценили бы как проявление обычной вежливости. Но в этом веке, лишенном манер и учтивости, даже обычная вежливость заслуживает почестей. Если я вернусь домой (теперь это мне кажется вполне вероятным, поскольку Джеку – ужасному, вероломному Джеку – не быть моим мужем)... О чем я думала? Ах, да: если я вернусь домой, то произведу Роберта в рыцари или, по меньшей мере, награжу каким‑ нибудь почетным орденом.

А Джеку отрубят голову.

Думать мне было тяжело. Моя голова кружилась и существовала словно отдельно от тела. Подобное состояние я уже однажды испытала. Отец получил из Франции несколько бочек шипучего вина. За разговорами взрослые не заметили, как я одна выпила почти целый графин. На какое‑ то время я перестала быть собой. Помню, потом госпоже Брук изрядно влетело за недосмотр.

– Тебе совсем не надо этого делать, – сказал Роберт.

– Чего?

– Посвящать меня в рыцари. Я счастлив помочь такой красивой девочке, как ты. Особенно когда старина Джек глупо тебя бросил.

«Неужели я размышляла вслух? Значит, пиво развязало мне язык? »

Мы шли через толпу гостей. Роберт поддерживал меня за локоть. Я медленно сосала «Джелло», наслаждаясь тем, как сладкие кусочки проскальзывают в горло.

– Слушай, а откуда ты? – спросил меня Роберт, крепче взяв за руку. – Ты говоришь правильно, но с каким‑ то странным акцентом.

– Я из Эф... Европы. Из Бельгии.

Голова отчаянно кружилась. Я едва переставляла ноги. Если бы не поддержка Роберта, я бы давно упала. Кажется, я уже начала падать. Точнее, парить в воздухе. Я спрыгнула с самолета и приземлилась на цветное облако.

А потом я ощутила его губы, прильнувшие к моим. Роберт, с которым я была знакома менее получаса, решил меня поцеловать!

Я пыталась выразить свое неудовольствие, но его язык проник ко мне в рот, и вместо слов получался стон. Мы находились возле дальнего края бассейна. Роберт еще раз поцеловал меня. Мой разум находился в тумане. Нечто похожее я испытала триста лет назад, когда укололась веретеном и куда‑ то проваливалась, не в силах остановиться.

– Какая ты красивая, Талия.

Он опять меня поцеловал. В моем не слишком трезвом состоянии мне было трудно ему противиться. Еще поцелуй. А потом... потом его рука скользнула... внутрь моих джинсов. И этого человека я считала рыцарем?

– Нет! Остановись!

Я едва слышала свои слова. Неужели он вознамерился меня обесчестить?

– Нет! – снова завопила я, хотя вряд ли этот крик был кому‑ то слышен. – Нет!

Роберту не было дела до моих криков. Его жаркие, грубые руки шарили в самых сокровенных, в самых потаенных моих местах! Я и представить не могла, что такое возможно. Вокруг нас стали собираться люди. Они переговаривались, но никто и не думал вмешаться. Разве они не видели, что меня позорили у них на глазах? Или в их времени подобное уже не считалось позором?

– Нет!

Я вырвалась, подняла руку, чтобы дать Роберту пощечину, и вдруг упала в холодную воду бассейна.

– Помогите! – закричала я.

Холодная вода немного отрезвила меня. Но бассейн оказался глубоким. Мои ноги не доставали дна.

– Помогите! Я не умею плавать!

Я пыталась ухватиться за стенку, но она была совсем гладкой, а мои пальцы – липкими от пива. Мне было не за что уцепиться.

Над головой возникло удивленное лицо Роберта. Неужели он не понимает, что я тону?

– Дурень, я же тону! – крикнула я, но последние слова застряли у меня в горле, куда хлынула вода.

Потом я вновь поднялась к поверхности.

– Я... я...

Я тонула. Неужели жизнь принцессы Талии Эфразийской оборвется здесь? Неужели мне стоило спать целых триста лет, чтобы утонуть на другом краю света? Может, я так и останусь лежать на дне этого рукотворного озера, и некому будет оплакать меня? Через несколько минут эти шумные люди позабудут, что я находилась рядом с ними.

Я снова погружалась под воду. Наверное, я больше не всплыву. У меня не было сил сражаться с водой. Это конец. Конец.

И вдруг кто‑ то схватил меня за руку и вытащил из воды. Я вновь могла дышать! Я дышала!

Меня бесцеремонно вытащили из бассейна. Я судорожно дышала. Потом нагнулась вперед и закашлялась, исторгая из себя воду, имевшую странный вкус. Чья‑ то рука хлопала меня по спине, заставляя кашлять и выплевывать воду, пока та не вышла вся. Только тогда я ощутила в себе силы поднять голову, чтобы посмотреть на своего спасителя.

– Талия, нам пора домой.

Я открыла глаза.

Джек.

Я привалилась к нему, ощущая своей холодной кожей тепло его тела.

Глава 17

ДЖЕК

– Идем, Талия. Ты перебрала.

Я изо всех сил сдерживался, чтобы не врезать Роберту. Не хватало только явиться домой с подбитым глазом. Однажды у меня такое было.

– Я трееезвая, – заплетающимся языком ответила Талия. – Явыпилатрипива. У нас... в замке... мы всегда... обедаемсвином.

С этими словами она рухнула на пол.

– Слышишь? – ухмыльнулся Роберт. – Она совсем не пьяная.

– Она поедет домой. Я отвезу ее.

– Домой? – переспросила Талия и захныкала, как маленькая. – Янехочудомой!

Она цеплялась за пластиковые стулья, пытаясь встать.

– Видишь? – продолжал ехидничать Роберт. – Она не хочет ехать домой.

– Что, с пьяной девчонкой легче справиться? – послышался за спиной голос Амбер. – Эй! Я с тобой разговариваю.

– Закрой рот! – огрызнулся я. – Ты думала, я приехал сюда ради тебя?

– А ради кого же еще? – удивилась Амбер.

Я присел на корточки и стал отлеплять пальцы Талии от стула.

– Я не говорю – совсем домой. Мы поедем к нам домой. В дом моих родителей.

– Так она остановилась у вас? – завопила Амбер.

– Тебе какое дело?

– Ноони меееня ненавидят. Онизаставилименяспатьнанадувномматрасе.

Наконец мне удалось поставить Талию на ноги и довести до двери. Там стояла группа парней и девчонок, сосредоточенно жующих «Джелло».

– Ой, я тоже хочу! – заявила Талия.

– Хочешь «Джелло»?

– Да. Я голодная.

– А сколько их ты уже съела?

– Три, – гордо ответила Талия и потянулась к подносу с «Джелло».

Теперь понятно. Я быстро произвел в уме подсчет: три пива плюс три алкогольные мармеладки – понятно, почему ее так развезло. Мне вспомнились школьные уроки по здоровому образу жизни – там показывали кинофильм об алкогольном отравлении. Чтобы помочь организму Талии справиться с опьянением, ее нужно было накормить.

– Идем. По дороге я раздобуду тебе еды.

Я почти силой оторвал Талию от подноса и повел к двери.

– Если ты сейчас уйдешь, между нами все кончено! – крикнула Амбер.

– А между нами давно все кончено, – сказал я.

Я вывел Талию из дома. Сам я был вполне трезвым. Свое «питейное время» я потратил на поцелуи с Амбер. Я вспомнил, где находится ближайший «Макдоналдс», и поехал туда.

– Зачем мы здесь? – спросила Талия.

Язык у нее перестал заплетаться, зато теперь она говорила во весь голос.

– Это называется автомобильная закусочная. Здесь я куплю тебе что‑ нибудь поесть.

– И нам подадут еду прямо в машину?

Она произнесла все это так громко, что служащий не расслышал мой заказ и попросил повторить.

Я повторил. Талия не могла успокоиться.

– Значит, можно подъехать к окошку и получить еду. У нас в Эфразии этого нет! Ничего подобного! Это жжет! Жжет, говорю тебе!

Я заказал два гамбургера, две порции жареной картошки и два больших пластиковых стакана черного кофе. Увидев все это, Талия запрыгала на сиденье.

– Крутооооо! Тебе нравятся мои американские словечки? Крутооооо! И жжет!

– Ну вот, ты становишься настоящей американкой. Глотни кофе. Тебе это поможет.

Но Талия уже вовсю уписывала картошку.

– Клевая еда. Как это у вас называется?

– Картофель фри, или картофель по‑ французски.

– Жжет. В реале жжет, – восхищенно сказала Талия.

Здесь она была права: картошку нам подали прямо с огня.

Пока мы ехали домой, Талия расправилась с обеими порциями картошки и гамбургером, после чего уснула. Мне пришлось ее разбудить и за руку довести до ее комнаты. К счастью, родители уже спали.

Я не без труда уложил Талию на плохо надутый матрас (за нашими играми мы забыли надуть его до конца. Наконец мне это удалось. Она закрыла глаза. Невинный ангел. Даже трудно поверить, что эта девчонка влила в себя три жестянки пива и закусила тремя «Джелло». Я полюбовался ею минуты две и собрался уходить.

– Джек! – крикнула она.

– Тише! Предков моих разбудишь!

– Извини, – громко прошептала она.

Мне пришлось вернуться и сесть на матрас, чтобы Талию не потянуло кричать.

– Что ты хотела сказать?

– Я виновата.

– Ты это уже говорила.

– Нет. Я про сегодняшний вечер. Ты прости, что я выпила слишком много и пошла с этим Робертом... и позволила ему... почти позволила...

– Ты не виновата. Этот Роберт – гнусный тип.

– И что это вообще за вечеринка? Ни угощения, ни настоящих танцев. Когда отец давал балы, у нас столы ломились от разных кушаний. Не нравятся мне такие вечеринки.

– Мне тоже, – засмеялся я.

– Зато мне понравился картофель по‑ французски. Он взаправду из Франции?

– Сомневаюсь.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб.

– Я тоже хочу извиниться за сегодняшний вечер.

Я встал, чтобы уйти из комнаты.

– Джек, а ты любишь Амбер?

– Нет, – ответил я, зная, что не вру. – Больше я в такие игры не играю. С Амбер все кончено.

– Это хорошо. А то она мне очень не понравилась.

Я вышел и почти уже закрыл дверь, когда оттуда донеслось:

– Ты меня любишь?

Я сделал вид, что не расслышал, поскольку не знал ответа.

Глава 18

ТАЛИЯ

Мне снилось, что я лежу на матрасе, который весь состоит из кусочков «Джелло». Он качался подо мной. Я пыталась полакомиться кусочками, но они оказывались вязкими, как смола. Вскоре оранжевые, красные, синие, желтые кусочки закружились передо мной в странном танце. Они смеялись и пели:

Потревожим мы принцессу,

Чтоб сплясать под лунный свет.

Не сердись, вот кончим пьесу –

И уснешь на сотни лет!

Они повторяли это все громче и громче, приближаясь ко мне. Их танец становился все более угрожающим. Я силилась открыть глаза, чтобы выбежать из комнаты и выгнать их. Но глаза упрямо не желали открываться. Матрас из «Джелло» крепко держал меня. Вихрь пляшущих кусочков превратился в разноцветную дымку. Она подчинила меня своей власти.

А потом сквозь дымку я увидела Мальволию.

Это была она. Такой я ее видела триста лет назад: сгорбленная старуха в черном. В ее костлявой руке застыло веретено.

Постепенно спина ведьмы начала распрямляться, а сама она – молодеть. Веретено исчезло. Комната поменяла свои очертания. Теперь это была не моя спальня в замке, а крестьянский дом с крепкими каменными стенами и соломенной крышей. Из окон открывался вид на лес и одиночный куст остролиста. Я узнала этот куст! Он рос невдалеке от того холма, куда меня в детстве водила госпожа Брук. Она вела меня за руку, а следом слуги несли корзинку с провизией. Мы выбирали уютное местечко и садились на траву. Я лакомилась содержимым корзинки, а госпожа Брук обязательно брала с собой какую‑ нибудь назидательную книжку и читала мне своим ровным, скучным голосом. Неужели Мальволия всегда была где‑ то рядом и следила за мной?

– Ну вот, принцесса, мы и встретились снова. Голова не болит после пива?

Я не хотела и не могла отвечать ей. Я не знала, настоящая она или всего‑ навсего сон.

– Язык проглотили, ваше высочество? Ничего удивительного. Знаю: грубость у твоей семьи в почете.

Я не смогла ответить и на эти возмутительные слова. Мальволия нависала надо мной, пока ее лицо не закрыло все остальное пространство.

– Хочешь знать, следила ли я за тобой, когда ты приходила со своей гувернанткой попировать на холмах?

Заметив мое удивление, ведьма засмеялась. Она была вовсе не из сна. Я ощущала на лице ее дыхание.

– Да, принцесса. Я залезала на чердак и следила за тобой. Те, кто накладывает заклятия, страдают особым родом любопытства к своим жертвам. Но я следила за тобой не только на холмах. В замке тоже. Я помню, как однажды твой учитель рисования отлучился, а ты самовольно взяла его книгу и стала с наслаждением разглядывать изображение мужского тела. Тогда я поняла: ты подвластна искушениям. Значит, я сумею тебя заманить. И такой день настал. Я знала: тебе не понравятся платья иноземных портных и ты обязательно поднимешься в ту комнатку. И еще я знала, что ты будешь совсем одна.

Я застонала. Конечно, я совершила непростительный поступок. Я не должна была разгуливать по замку одна. Но выпитое пиво, сонливость и отчаяние превратили меня в призрак. Казалось, я давно умерла и теперь наблюдаю за живыми.

– Не тревожься, принцесса, – мягким, успокаивающим голосом произнесла Мальволия. – Ты не вернешься к своему жестокому отцу. Я скоро буду здесь.

Ведьма исчезла, и сразу же появились демоны «Джелло». Их неистовая пляска возобновилась. Света из окна хватало, чтобы разглядеть руки и ноги. Я хотела удостовериться, не связали ли они меня. А вдруг они заберут меня с собой?

В дверь постучали. Это Мальволия!.. Нет, не она. Мальволия не стала бы стучаться.

– Талия, ты как?

Джек!

При звуке его голоса демоны «Джелло» исчезли.

– Талия!

Я заставила губы раскрыться.

– Да, Джек.

– Можно войти?

Я расправила свою спальную одежду – рубашку с короткими рукавами и такие же короткие штаны.

– Входи.

Джек вошел. За его спиной в коридоре было темно. Сколько же времени в Эфразии? В доме Мальволии было светло. Я вспомнила холмы, освещенные утренним солнцем.

– Я тебя разбудил? – спросил Джек.

– Нет... то есть да. Но я рада, что ты это сделал.

– Ты серьезно?

Он зажег свет. Я отвернулась, чтобы Джек не видел моего лица, но было слишком поздно.

– Что случилось?

– Я снова ее видела!

– Кого? Амбер?

– Хуже. Мальволию. Злую ведьму. Она была здесь.

Джек присел на корточки и взял меня за руку:

– Слушай, это просто невозможно. В нашем доме установлены системы тревоги. На окнах стоят сенсорные датчики. Стоит разбить стекло, и они сразу же сработают. Никакой ведьме так просто сюда не проникнуть.

Я не знала, что такое сенсорные датчики. Из всех слов Джека знакомым было лишь слово «тревога». Отец рассказывал мне: если бы в замок проникли злоумышленники, стража сразу подняла бы тревогу. Но ни возле дома Джека, ни внутри я не видела никаких караульных. Впрочем, человеческие заслоны Мальволии нипочем.

– Мальволия проникнет куда угодно. Ей не страшна никакая стража. Говорю тебе: она была здесь. Она приходила за мной!

– Это только твое воображение.

– Она находилась в своей хижине и сказала, что заберет меня туда. Она сказала, что все годы следила за каждым моим шагом. Представляешь, я видела ее, как вижу тебя. А она была далеко. Мальволия общалась со мной через магию.

– По‑ моему, она была в твоей голове.

– Ты прав. Она и сейчас в моей голове!

– Нет. Я хотел сказать, она у тебя в мозгу. Все это происходило в твоем мозгу. Ты выпила много пива практически на голодный желудок. Вот тебе и начали сниться феи, ведьмы и прочая чертовщина.

– А еще я видела демонов «Джелло»!

– Демонов «Джелло»?

– Да. Они были совсем настоящими.

– Выпивка – штука коварная. В прошлом году мы с Трэвисом стащили из бара его отца бутылку текилы. Это что‑ то вроде... рома. Так мне потом мерещились пурпурные обезьяны. С тех пор я стараюсь пить умеренно.

Он погладил меня по плечу, а потом вдруг взял на руки. Даже в своем очумелом состоянии я почувствовала, до чего уютно и спокойно мне в его руках. Моя голова упиралась ему в кадык. Я уткнулась в него, наслаждаясь близостью, совершенно немыслимой в мое время. Его руки были сильными, теплыми и надежными.

– Я никому не позволю похитить тебя, – прошептал Джек.

– Но твоя мама сказала, что я могу остаться у вас только на неделю.

– Я постараюсь это уладить. В крайнем случае найдем тебе другое жилье. Ты не обязана возвращаться к родителям, если тебе этого не хочется.

Но если он меня не любит... Мне вспомнились слова Мальволии: «Не тревожься, принцесса. Ты не вернешься к своему жестокому отцу».

Из механизма, который назывался кондиционером воздуха, мне в лицо била холодная струя. Я совершенно растерялась. Мое будущее представлялось мне неопределенным.

– Мы что‑ нибудь придумаем, – продолжал Джек. – Ты можешь продать свои драгоценности и снять квартиру. Или стать моделью вроде тех, что на Саут‑ Бич. Между прочим, мать Стью Стюарта работает в модельном агентстве. Может, я сумею договориться с ней.

Я еще крепче ухватилась за него.

– Не хочу сейчас об этом думать.

– Ну и не думай.

Джек еще немного подержал меня на руках, потом осторожно опустил на матрас.

– Слушай, а как ты спишь? Внутри совсем нет воздуха. Может, затычку выбило?

– А я думала, твоя мама специально дала мне такой матрас, чтобы я себя чувствовала как в камере пыток.

– Вроде темницы в твоем замке? Нет, у мамочки вместо орудий пыток есть слова. Я просто забыл надуть матрас до конца. Сейчас принесу насос.

Джек сходил за насосом, вставил трубку в матрас, и тот стал наполняться воздухом.

– Ну вот, теперь тебе не будет сниться разная чертовщина.

Он повернулся ко мне:

– Прости меня за вчерашнее.

– Ты о чем?

– Я пытался через тебя вызвать зависть у Амбер. Ревность.

Я это знала и, честно говоря, до сих пор немного сердилась на него за это.

– Ну и как? Удалось? – спросила я.

– Удалось, – вздохнул Джек. – И все оказалось полнейшей глупостью. Даже не знаю, что такого я нашел в этой Амбер.

– Я тоже.

– Знаешь, я пойду. Если мамочка проснется, крику не оберешься. Но мы обязательно найдем способ оставить тебя у нас.

Он ушел. Я снова улеглась на матрас. Ощущение было непривычным, но довольно приятным. Еще приятнее было знать, что Джек заботится обо мне. Я уснула. Демоны больше не возвращались.

Глава 19

ДЖЕК

Даже не знаю, зачем мне понадобилось заглянуть к Талии. У меня возникло какое‑ то странное ощущение. Конечно, я не поверил ни в какой визит Мальволии или пляски демонов «Джелло». Но почему‑ то мне понадобилось пойти и проверить, все ли у нее в порядке.

Я чувствовал ответственность за нее. Удивительно. Такое чувство появилось у меня впервые.

Многое изменилось с тех пор, как я встретил Талию. Я продолжал разрабатывать план сада, начатый в самолете. Мне хотелось показать его Талии перед тем, как она уйдет. Но вообще мне очень не хотелось расставаться с ней.

Может, сейчас во мне говорила вина за случившееся на вечеринке. Вполне вероятно, что завтра я все это увижу по‑ другому. Но сейчас мне не хотелось отпускать Талию.

Сон не шел. Я достал блокнот и продолжил рисовать сад вокруг замка. Я даже включил компьютер и посмотрел в Интернете, какие цветы, кустарники и деревья растут в Бельгии, поскольку она ближе всего к Эфразии. План сада становился все детальнее. Талии я его покажу, а вот кому‑ то еще – вряд ли.

В три часа ночи сон одолел меня, и я уснул.

Меня разбудил звук работающего пылесоса. Приходящая уборщица пылесосила мою комнату. Часы показывали одиннадцать.

– Простите, – пробормотал я, натягивая одеяло, и только тут обнаружил, что завалился спать одетым.

Перед глазами замелькали события вчерашнего вечера: Талия, Амбер, конфеты «Джелло», пиво, картофель по‑ французски, разные «любит – не любит», связанные с Амбер. Все это можно было бы отнести к похмелью, но я вчера не пил. Я почти слышал, как у меня в голове смеются демоны «Джелло».

Глупости! Нет никаких демонов. Они были плодом воображения Талии.

Она наверняка встала раньше меня. После трехсот лет сна вряд сохраняется желание поваляться в постели.

Но если она проснулась, значит, успела пообщаться с моими. Хорошо, если только с Мерилл. А если и с мамочкой тоже? Я представил, как она рассказывает им про подготовку к балу по случаю своего шестнадцатилетия, про злую ведьму Мальволию и про то, как эта Мальволия ночью заявилась к нам в дом.

Обычно мать не очень‑ то обращала внимание на моих друзей, но такой рассказ она не пропустит мимо ушей. Хуже всего, если Талию потянет рассказать и про вчерашнюю вечеринку, про пиво и конфеты. О последствиях лучше не думать.

Еще меньше мне хотелось думать о последствиях ее рассказа про знакомство с Робертом.

Я выскочил из кровати и бросился вниз, на ходу застегивая рубашку. Возле гостиной я остановился и замер.

– Моя гувернантка не позволяла мне читать эту книгу. Представляете? Говорила, что это произведение недостойно глаз юных девиц. Но я пробралась в библиотеку, вынесла книгу и спрятала у себя под матрасом. Боюсь, мое поведение было дурным.

– Дурным? – переспросила моя мамочка. Этим тоном она говорила со своими приятельницами по Молодежной лиге. – Как можно запрещать детям читать «Дон Кихота»? Это же классика.

– Я полагаю, это из‑ за Дульсинеи, которая была женщиной... сомнительной репутации. Гувернантка не позволяла мне читать и «Кентерберийские рассказы». Но зато я изучала «Государя».

– Макиавелли? Странное произведение для молодой девушки, – удивилась моя мать.

– Но ведь оно посвящено дипломатии. И потом, оно мне помогло совершенствоваться в итальянском.

– Так ты читала его по‑ итальянски? – восхитилась мамочка.

– У Талии был и итальянский учитель рисования, – встряла Мерилл. – Как его звали?

– Карло Маратти. Только я оказалась никудышной ученицей.

Они говорили о книгах. Моя мать обожает говорить о книгах. Но Талия старше ее на триста лет и не знает многих книг, появившихся за это время. А в ее время даже Библия короля Якова считалась новой!

– Я в колледже была первой по литературе, – вздохнула мамочка, – А Мерилл читает только комиксы, и мне ничего с нею не сделать.

– Мам, ну сколько повторять? Это не комиксы, а манга.

– Джек – тот вообще ничего не читает.

– Джек, он... Ведь он больше любит путешествовать и проводить время на природе?

– Не знаю.

– Он мне тут рассказывал, как ему нравятся... растения.

Я громко кашлянул. Мне вовсе не хотелось, чтобы Талия выдавала мои глубочайшие секреты.

– Доброе утро, соня, – приветствовала меня Талия.

– А мы гадали, в какое время ты проснешься, – слегка улыбаясь, сказала мать. – Кстати, тебе известно, что Талия говорит на четырех языках и прочла по‑ французски сказки «Тысячи и одной ночи»?

Талия, сама скромность, опустила глаза.

– Ничего особенного. Ведь меня обучали дипломатии.

И обучили! Настоящая дипломатка, если сумела очаровать мою мамочку. Я встал рядом с Талией.

– Кстати, после завтрака можно будет съездить на Саут‑ Бич, навестить модельные агентства.

Мерилл фыркнула.

– Джек, мы завтракали несколько часов назад, – сообщила мать.

– Твоя мама угостила меня очень вкусным блюдом. Называется блины. Чем‑ то напоминают бретонские лепешки.

– Слушай, если я не ошибаюсь, последний раз мама пекла блины, когда мне было лет пять. Что это на нее нашло?

Талия пожала плечами:

– Иногда достаточно учтиво поговорить с людьми – и это приносит свои плоды.

Дипломатка!

– Я думаю, Талия поможет мне с французским, – пропищала Мерилл.

– Exactement, (Точно, обязательно (фр. ). ) – ответила Талия. – И начнем с того, как будто ты пригласила меня домой и представляешь своей замечательной семье. Тебе стоит поучиться говорить.

– Наверное, – промямлил я.

Странно. Талия совсем не ведьма, но всех успела подчинить своим чарам. Мерилл перестала изъясняться междометиями, мамочка вспомнила про блины, а я... я совершенно забыл про Амбер.

Глава 20

ТАЛИЯ

Машина ехала по мосту. Вода по обеим сторонам была синей, и это сразу напомнило мне цвет бабушкиных сапфиров, а еще – вид из окон замка. Как‑ то там идет жизнь без меня? Горюют ли по поводу моего исчезновения?

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒