Отступление 16 страница

Страйкер назвал его животным.

Он посмотрел на свои жетоны и понял, что это не совсем ложь и даже не преувеличение. Но ведь человек является животным. Значит ли это, что сказанное Страйкером было правдой, в том смысле, какой он имел в виду?

Логан снова оглянулся в салон самолёта, пока взгляд не остановился на Джине.

Животные не чувствовали того, что заставляла его чувствовать она, и не вызывали в нём тех чувств, которые, как он знал, вызывал в ней. Животным наплевать, ведут ли они себя… достойно.

Внимание привлекло новое движение: Шельма повернулась в кресле, переводя взгляд с Джины на него. Логан улыбнулся ей, признавая, что это прозрение было обоюдным, что многое из того, что двигало Анной, было желанием почувствовать себя достойной его. К этой девочке он также относился очень тепло, чего раньше никогда не случалось.

В этом новом мире, который Логан открыл для себя, было нечто большее, чем Джина, какой бы важной его частью она ни была. И нечто другое было столь же ценно.

Он не оглянулся, нажимая кнопку, поднимавшую трап и закрывавшую люк. Он не смотрел вниз, опуская жетоны в карман.

Логан двинулся вперёд, весело покачав головой, когда увидел, что Джонс играет с хвостом Ночного Змея, как котёнок с верёвочкой. Шельма и Бобби присматривали за детьми, большинство из которых попадали и ушиблись, когда «Чёрная Птица» поднялась в воздух. Никто и словом не обмолвился о Джоне.

Логан отметил запах парня на опушке леса и отследил до вертолётной площадки, где он смешался с запахом Магнето и Мистики. Насколько подсказывало чутьё, они улетели вместе. Парень присоединился к ним по собственной воле.

Потом Логан посмотрел на Чарли.

Они встретились взглядами, но только на мгновение. Им нужно было о многом поговорить, и это должен быть нормальный разговор. Логан не был уверен, когда он позволит другому человеку войти в свою голову, но знал только, что это займёт какое-то время. А Ксавьер знал, что лучше не приходить без приглашения. Они оба были настороже, оба травмированы; в данных обстоятельствах имело смысл отложить всё до тех пор, пока они не оправятся.

Не то чтобы Логан собирался куда-то уезжать. Во всяком случае, не один. Уже нет.

Он забрался в кабину и сел в кресло, которое освободил Скотт, наблюдая, как бережно тот накладывает повязки на глаза Джины, в то время как Ксавьер наклонился ближе, вероятно, используя собственные ментальные силы в согласии с её, чтобы определить степень повреждения.

Гроза смотрела на него, и Логан удивился, когда не увидел на её лице никаких признаков беспокойства. Он усмехнулся, поняв, что это не потому, что ей всё равно, а потому что просто не нужно.

Книга его прошлого была закрыта. Для Людей Икс не имело значения, кем или чем он был; он доказал своим характером и поступками, что достоин быть с ними. Они приняли его всем сердцем и без вопросов. Следующий ход был за ним.

Книга же будущего ждала, когда её напишут. Куда бы она ни вела в ближайшие дни, Логан знал, что в настоящее время его жизнь связана с ними.

Он протянул левую руку, и Гроза с многообещающей восторженной улыбкой взяла её, указав, чтобы Логан положил правую на ручку управления.

Они потянули за неё вместе, и «Чёрная Птица» воспарила к звёздам.

Эпилог

Десять минут назад ведущие новостей всех крупных каналов торжественно представили президента в прямом эфире из Белого дома в Вашингтоне, округ Колумбия. На экране появилась президентская эмблема, и изображение растворилось перед Джорджем МакКенной, сидящим за столом. Горничные трудились всю неделю после покушения на его жизнь, и кабинет выглядел как новенький. Сам стол, сделанный из досок британского фрегата, захваченного во время войны 1812 года, был почти пуст. Единственными предметами в поле зрения были стопка папок в кожаных переплётах, украшенных печатью, и нож с алой лентой с надписью «СВОБОДУ МУТАНТАМ». И, конечно, речь.

Копия, которую президент держал в руках, была просто для вида. На самом деле он читал с телесуфлёра перед собой, обращаясь к нации, как к собственным детям. МакКенна обладал полезной способностью излагать самые сложные вопросы простыми терминами, которые не только были понятны каждому, но и актуальны.

Он только хотел бы – всем сердцем – чтобы у него была другая тема.

Офис был переполнен – радиотехники, сотрудники, военные, Секретная служба. В воздухе витала тревога, и МакКенна молился, чтобы это не отразилось на его лице. Он требовал от своей страны многого – фактически объявить войну некоторым гражданам.

За кадром у него на столе стояли бюст Линкольна и фотография Джона Кеннеди. Первый ввёл Союз в Гражданскую войну и вывел из неё; второй стоял вместе с миром на грани глобального ядерного Армагеддона и благополучно разрешил кризис. Нынешнему президенту казалось, что теперь он знает кое-что из того, что они чувствовали в те роковые дни и недели, а в случае Линкольна – годы. Он смотрел на нож и думал о том, придёт ли к такому же концу и его жизненный путь.

Смерть не была такой уж страшной; он принимал её как естественную часть жизни. Однако быть убитым, особенно уцелев на настоящей войне, – об этом МакКенна надеялся никогда больше не беспокоиться.

Со времени их встречи в этом самом кабинете от Страйкера не было никаких вестей, как и контактов с его представителями. Это беспокоило МакКенну, особенно в свете сообщений из Вестчестера о военных вертолётах и похищенных и терроризируемых детях. Это больше всего пугало МакКенну в операции Страйкера и его методах, он был на грани того, чтобы приказать полковнику отступить, когда всё человечество оказалось на грани исчезновения.

Он почти ничего не помнил из того, что произошло, кроме того, что упал в обморок, а затем обнаружил, что лежит на коленях сотрудницы Секретной службы, держащей под прицелом дверь. Сегодня она стояла в углу, слева от него, спиной к стене, откуда ей было хорошо видно всех присутствующих и самого МакКенну. Если что-то случится, он знал, что Алисия Варгас без колебаний отдаст свою жизнь, чтобы защитить его.

Она не видела речи, почти никто не видел, хотя её содержание обсуждалось с тех пор, как он попросил время в эфире. МакКенна работал над ней вместе с женой, которая была с ним большую часть его политической карьеры и фактически именно она писала речи, но большую часть этого текста он сочинил сам. Не было никаких копий кроме той, что прокручивалась перед ним, и никаких предварительных материалов не было пущено в прессу. Что бы он ни сказал сегодня вечером, это будет для нации сюрпризом.

Говоря это, МакКенна думал о своих детях и о том, что почувствует, если узнает, что один из них – мутант. Сможет ли он стоять в стороне и смотреть, как их порицают? Насколько яростно будет сопротивляться? И всё же мир выжил благодаря маленькому, но истинному чуду. Разве потребности, даже само выживание большинства не оправдывают жертвы меньшинства?

Обвинение Страйкера против всего рода мутантов было ужасающим, но именно для того и требовались обвинительные заключения – чтобы приводить доводы в пользу обвинительного приговора. Однако МакКенна чувствовал бы себя лучше, если бы кто-то смог организовать защиту.

Может, ему поставить на стол ещё и бюст Понтия Пилата? Или лучше старого Рамзеса, осудившего еврейского первенца?

Внимание привлекло какое-то движение, но это был только глава администрации, наливавший в стакан воду.

– …В это тяжёлое время, – читал МакКенна, – нам предоставляется уникальная возможность. Время признать растущую угрозу внутри нашего населения и принять на себя уникальную роль в планировании человеческих судеб.

Он внимательно посмотрел на стопку папок, которые дал ему Страйкер.

– У меня есть… доказательства… угрозы, зародившейся в наших школах и, возможно, даже в наших домах…

МакКенна слегка вздрогнул, когда комнату сотряс неожиданный раскат грома. Сотрудники быстро подошли к дверям и окнам вне обзора камеры, чтобы закрыть шторы. К сожалению, трансляция шла в прямом эфире; с окнами прямо за спиной президента ничего нельзя было поделать, поскольку небо, которое, по словам метеорологов, должно было быть чистым, внезапно потемнело от горизонта до горизонта и затянулось сердитыми тучами. Ослепительно и часто засверкали молнии, по стёклам захлестал холодный проливной дождь. Сегодня явно нелётная погода, в окрестностях Вашингтона точно, а люди, имеющие хотя бы половину мозга, даже не попытаются сесть за руль.

– …угрозы, которую мы должны научиться распознавать, чтобы бороться с ней…

С одной стороны камеры был установлен экран, позволяющий президенту видеть своё изображение. Но с новой, ещё более устрашающей вспышкой молнии и грома, похожего на гнев божий, этот экран внезапно пошёл помехами.

– В чём дело? – спросил МакКенна, имея в виду как атмосферное явление, так и происходящее в кабинете. Свет тоже замерцал. Просто отлично, великолепно – во время самой важной речи вся администрация замерла из-за внезапной перемены погоды.

– В чём дело? – повторил он, слегка приподнимаясь из кресла. Только сейчас МакКенна заметил, что красный огонёк на камере больше не светится. Камера была выключена, эфир прерван. Он уже собирался окликнуть оператора, но вдруг понял, что тот стоит как вкопанный, застыв на месте.

Оглядев комнату, он увидел, что то же самое происходит со всеми присутствующими. Никто из них не двигался. И всё же остановилось не время, а только люди – вода всё ещё лилась из кувшина, который держал Ларри Абрамс, переполняя чашку и стекая по его ноге на пол.

МакКенна схватился за телефон, но не услышал гудка ни на одной линии, даже на канале прямой, защищённой, неприкосновенной связи с Национальным военным центром командования и контроля в Пентагоне. Он нажал аварийную кнопку тревоги, чтобы сообщить о непосредственной угрозе в Овальном кабинете. По регламенту, это должно было поднять тревогу по всему зданию, чтобы вооружённые агенты примчались сломя голову. Но ничего не произошло. В комнате, наполненной людьми, он вдруг почувствовал себя совершенно одиноким.

У камина что-то зашевелилось, но из-за яркого света экрана прямо перед лицом МакКенна не мог понять, что же там, пока они не вышли вперёд.

Их было всего шестеро. Трое мужчин, три женщины. Один человек в инвалидном кресле; все, кроме него, были одеты в облегающие кожаные комбинезоны, напоминающие униформу. А на нём был такой же консервативно-респектабельный костюм, как у самого МакКенны.

– Вы, – сказал он человеку в инвалидном кресле, сразу узнав знакомое лицо из различных новостных программ – тот появлялся всегда, когда речь заходила о мутантах. Причина стала понятна из досье Страйкера.

– Добрый день, мистер президент, – сказал Чарльз Ксавьер.

– Что вы здесь делаете? – спросил МакКенна, поднимаясь на ноги.

– Мы мутанты, – ответил Ксавьер. – Но мы здесь не для того, чтобы причинить вам вред. Совсем наоборот. Меня зовут Чарльз Ксавьер. Это Люди Икс. Пожалуйста, садитесь.

– Я постою.

Он знал их всех, также из досье Страйкера. Рыжая, с которой президент познакомился, когда она выступала перед Конгрессом – это помощница Ксавьера, доктор Джина Грей. Женщина с белыми волосами – одна из преподавателей Школы Ксавьера, Ороро Монро. Младшая девушка упоминалась в файлах Страйкера только под кодовым именем: Шельма. Один из мужчин также был преподавателем – Скотт Саммерс; другого, как ни удивительно, МакКенна помнил из некоторых особенно неприятных файлов ЦРУ, в которых упоминалось, что он сотрудничал с Управлением специальных разведывательных операций Канады. Его звали Логан. Он держался немного позади и в стороне от остальных, непрерывно обшаривая глазами комнату на предмет признаков угрозы. Он был прикрытием для команды, так же, как Алисия Варгас для президента. Если возникнет проблема, понял МакКенна, именно он будет её решать.

Глаза доктора Грей были странного молочного цвета, без радужки и зрачка, и МакКенна предположил, что она, должно быть, стала незрячей. Она легко взмахнула рукой, и внушительная стопка папок поплыла по воздуху к столу президента, точно приземлившись рядом с уже лежавшими там папками.

– Это документы из личного кабинета Уильяма Страйкера.

– Откуда они у вас?

– Скажем так, я знаю маленькую девочку, которая может проходить сквозь стены.

– Где Страйкер?

– К сожалению, – Ксавьер говорил так, словно действительно сожалеет, – его больше нет с нами.

– Вы убили его!

– Он действительно был убит. Когда пытался уничтожить каждого человека на земном шаре, обладающего мутантным геном.

Глаза МакКенны метнулись влево, к Алисии Варгас. Он вспомнил, как она упала на пол, корчась, словно в жестоком эпилептическом припадке, а кровь хлестала из её рта, носа, глаз, ушей и даже из-под ногтей, словно всё тело вдруг стало непристойно пористым. Она не двинулась с места, но президент видел, что, в отличие от всех остальных в комнате, она понимает, что происходит. Она слышит Ксавьера и видит его. Алисия держала руку на пистолете, но пока не доставала его. К его чести, МакКенна ни разу не усомнился в её преданности. Мутант или нет, она будет верна своей клятве.

– Я не знал, – сказал президент. – Боже мой! – он покачал головой, тщетно пытаясь осознать чудовищность амбиций Страйкера. – Неужели вы думаете, что я… мог бы санкционировать такое?

– Я знаю, сэр, – ответил Ксавьер, – иначе мы бы здесь не разговаривали.

МакКенна пролистал досье, читая достаточно быстро, чтобы изумлённо осесть обратно в кресло, словно ощутив на своих плечах тяжесть не только этого кабинета, но всего мира. Даже ноша Атланта была несравнима с этой.

– Я никогда… не видел этой информации.

– Я знаю, – тихо сказал Ксавьер.

МакКенна уставился на него из-под насупленных бровей:

– Я не поддаюсь угрозам.

– Это не угроза, мистер президент, ни в коем случае. Это предложение, – Ксавьер подался в кресле вперёд и указал на бюст Джона Кеннеди. – Я помню те дни, как и вы, и страх, который пришёл с ними, что наступит конец света. И не по нашей вине или из-за наших действий. Даже не из-за чьего-то выбора. Это могло произойти просто по ошибке.

МакКенна кивнул, думая о том, как он помог отцу выкопать бомбоубежище на заднем дворе, и насколько оно было бы бесполезным, если бы случилось самое худшее.

– Вы и я, мистер президент, – продолжал Ксавьер, – и люди, которых мы представляем, испытали собственную версию судного дня. Как близко все мы подошли к пропасти? И чему научились на этом ужасном опыте? Джон Кеннеди и Никита Хрущёв нашли способ заложить основу для прочного мира между своими народами – или, по крайней мере, способ уменьшить вероятность открытой войны. Разве мы не можем попытаться сделать то же самое?

Я понимаю, – он указал на папки Страйкера, – что у вас может быть информация обо мне. О моей школе. О нашем народе. Взрослые мутанты вроде меня, Людей Икс… Магнето… это лишь сравнительная горстка. Большинство мутантов – дети, а что такое дети, как не воплощённое будущее? Что мы обещаем нашим потомкам, сэр? Мир, основанный на ненависти и страхе, чьим конечным результатом станет генетическая гражданская война, которая, вероятно, приведёт к гибели всех нас? Или мы можем найти лучший способ?

Я готов довериться вам, мистер президент, если вы готовы отплатить мне тем же.

Как мы оба убедились на собственном опыте, в этом мире есть силы, как среди мутантов, так и среди людей, которые верят, что грядёт война. Что она неизбежна. Из этих документов вы узнаете, как усердно некоторые трудились в течение нескольких лет, чтобы начать её. Если мы хотим сохранить мир, гарантировать наступление будущего, то должны работать вместе? Понимаете?

МакКенна посмотрел на главу администрации. Кувшин опустел, поток воды превратился в тонкую струйку капель. Ларри был таким модником, что наверняка взбесился бы, увидев свои промокшие брюки и испорченные туфли.

Затем он снова посмотрел на Алисию Варгас. В её глазах было столько тоски и страха, что ему, как отцу и деду, захотелось обнять её и заверить, что на самом деле никаких чудовищ не бывает, что ей нечего бояться, кроме, как предупреждал Франклин Рузвельт, самого страха.

– Да, – ответил президент после долгой паузы. – Полагаю, я понимаю.

Он протянул руку через стол, и Ксавьер, приподнявшись в кресле, пожал её. Крепкая хватка и мозоли подсказали МакКенне, что собеседник, как и он сам, любит работать руками. Очевидно, этот человек был хорошим учителем, и Джордж МакКенна надеялся, что он не слишком стар и упрям, чтобы продолжать учиться.

– Я рад, – сказал ему Ксавьер. – Мы здесь навсегда, мистер президент. Следующий ход за вами.

МакКенна кивнул – и не удивился, когда через мгновение поднял голову и увидел, что Ксавьер и его Люди Икс исчезли.

Он повернулся к окну и увидел, что гроза проходит. Как в эпизоде «Пастораль» диснеевского мультфильма «Фантазия», боги грома и молнии, повеселившись, двигались дальше, оставляя за собой яркий и прекрасный день. Он задумался, кто из Людей Икс Ксавьера отвечал за это. МакКенна не мог понять, почему, но его подозрение пало на смуглую женщину, Ороро Монро, такую же высокую, как и он, с невероятными голубыми глазами и волосами цвета полированного серебра.

Алисия Варгас тихонько кашлянула.

Ларри Абрамс взвыл от ярости, как и ожидал МакКенна, что заставило президента улыбнуться.

Сразу же по комнате прокатилась волна удивления и волнения. Для всех остальных президент произносил речь, а потом внезапно воцарился небольшой хаос.

МакКенна сел на место и стал ждать, пока восстановится некое подобие порядка, что и произошло после торопливого и негромкого обмена репликами между съёмочной группой и ведущими. Очевидно, они не понимали, почему пропал сигнал.

Никто не обратил внимания на новую стопку папок на столе, и когда МакКенна занял своё место в ожидании продолжения, он перевёл взгляд с одной на другую.

Режиссёр поднял пять пальцев, затем быстро сложил один за другим в кулак. Наконец красный огонёк над камерой снова зажёгся, и Овальный кабинет снова вышел в прямой эфир.

Поначалу Джордж МакКенна не произнёс ни слова, и это молчание заставило наблюдающих заметно занервничать, не подозревая, что он выстраивает мысли и аргументы и лихорадочно переписывает их в своей голове. Никто не понимал ни странной самоуничижительной улыбки на его лице, ни сопровождающего её взгляда на бюст Линкольна. Никто, кроме, возможно, Чарльза Ксавьера, не уловил той шальной мысли, которая пришла президенту в голову:

По крайней мере, когда вы писали Геттисбергскую речь [12], у вас было время в поезде и обратная сторона конверта, а я должен это сделать прямо сейчас. Импровизируйте и живите на всю чёртову страну!

Но он не сомневался. Теперь он знал, что хочет сказать, и, как всегда в такие минуты, лучше всего было говорить от чистого сердца и души.

Взяв папки, которые дал ему Ксавьер, МакКенна положил их поверх папок Страйкера, и, глядя прямо в камеру, в дома и офисы американского народа, а особенно, как он надеялся, в их сердца, президент Соединённых Штатов начал говорить.

На Пенсильвания-авеню туристы и местные жители начали нерешительно выходить на улицу, обсуждая ливень и дружно ворча насчёт полного провала прогноза синоптиков.

Семья из Юты собралась на лужайке Лафайет-сквер, чтобы, как они собирались, запечатлеть себя на фоне Белого дома без единого прохожего, чтобы не испортить снимок. По сигналу папы все сказали «чииииз», с довольной ухмылкой он щёлкнул затвором…

…и никто не двинулся. Ни здесь, ни где-либо в радиусе нескольких кварталов. Флаги хлопали на свежем осеннем ветру, журчали фонтаны, в воздухе порхали птицы. Все составляющие элементы жизни в столице страны функционировали как надо. Но никто из людей этого не заметил.

Затем, словно из ниоткуда, с вертолётной площадки на Южной лужайке Белого дома в небо поднялся реактивный самолёт цвета чёрного дерева. «Чёрная Птица» на мгновение задержалась над особняком власти, а затем бесшумно улетела.

Вслед за этим Вашингтон проснулся, и день пошёл своим обычным ходом. Лишь немногие когда-нибудь узнают правду о том, как горстка героев встала между миром и теми, кто чуть не сделал его пустыней, о том, как их борьба вдохновила лидера на достижение величия и бессмертия, чтобы соперничать с предшественниками, которыми он так восхищался.

Порядочные люди, стремящиеся поступать правильно. Это всё, что нужно для спасения мира.

Одни называют себя людьми, другие – мутантами. А некоторые мутанты – Людьми Икс. Благодаря им у мира есть будущее. С их помощью это будущее может стать действительно прекрасным.

Благодарности

В первую очередь, спасибо Стэну Ли и Джеку Кирби за концепцию; Лену Вайну и Дейву Кокруму за её обновление и передачу писательских бразд правления молодому панку, который, вероятно, не знал ничего лучшего; Луизе Симпсон и Брену Эрику Андерсону за «Бог любит, человек убивает»; Элеоноре Вуд за то, что не нуждается в объяснении; Бетси Митчелл за веру; и Стиву Саффелу за то, что великолепно держал и книгу, и писателя на верном пути. Иногда писать книгу приходится «всей деревней», и за это я чрезвычайно благодарен.

[1] Человек умелый

[2] Сленговое название Атлантики (амер).

[3] Американский художник и дизайнер (1848-1933), сын основателя знаменитой ювелирной компании Чарлза Тиффани.

[4]North American Air Defense, Объединённая система аэрокосмической обороны США и Канады

[5]« Суперкрошки » (англ. ThePowerpuffGirls, в одном из дубляжей « Крутые девчонки ») — американский мультсериал, созданный аниматором Крейгом Маккракеном для телеканала Cartoon Network. В основе сюжетной линии мультсериала — три девочки детсадовского возраста Цветик, Пузырёк и Пестик, обладающие суперспособностями, которые они используют для борьбы с преступностью в городе Таунсвилль.

[6]Американская управляемая ракета «воздух-воздух» с инфракрасной головкой самонаведения.

[7] Старейший цирк США, основан в 1871 г.

[8]Airborne Warning and Control System, самолётная система дальнего радиолокационного обнаружения и предупреждения.

[9]Устройство со светящимся экраном для просмотра рентгеновских снимков

[10] Американский художник-абстракционист

[11] Мутант из вселенной Марвел, подробнее здесь: https: //www. marvel. com/characters/cuckoo-kay-cera

[12]https: //writingfor. online/post/gettisbergskaya-rech/ Здесь можно найти оригинал, перевод и разбор этой речи Линкольна, которая прекрасно могла бы завершить эту книгу, как инаугурационная начала её.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 17 18 19 20 2122