Отступление 11 страница

Проблема была в том, чтобы сохранять равновесие, поскольку луч изо всех сил старался преодолеть этот барьер.

Не получалось. Телекинетический щит выдержал, ноги – нет, и Джина почувствовала, что скользит назад по полу.

Циклоп надвигался на неё, неумолимый, как автомат, настраивая визор, чтобы бить лучом в полную силу.

Точка соприкосновения их энергий начала светиться, как расплавленная сталь в печи; сияние было таким ярким, что Джине пришлось прикрыть глаза.

Она кричала, но не от страха, звала Скотта, снова и снова выкрикивая его имя, пытаясь всеми возможными способами, вслух и мысленно, достучаться до него:

– Скотт! – звала она, словно пытаясь перекричать ураган. – Пожалуйста! Вспомни, кто ты! Кто я! Не делай этого!

Джина чувствовала, как оптический заряд начинает пробивать её щит, разрушая энергетические связи, которые защищали её. Был способ победить Скотта, расщепив телекинез и ударить им по самым уязвимым местам тела. Будучи врачом, она точно знала, где и как нанести наибольший вред. Она могла бы перекрыть Скотту дыхательные пути или один из клапанов сердца, или, возможно, блокировать поток нейронных импульсов по его центральной нервной системе. Но первая атака была слишком быстрой и яростной, чтобы она могла предпринять такую попытку. Был шанс, когда Циклоп атаковал её на полу, но Джина сдержалась на один роковой миг, испугавшись последствий такого контроля – или его отсутствия. Одно дело попробовать этот манёвр в контролируемых условиях «Комнаты Страха», где датчики отслеживают все мыслимые аспекты физиологического состояния испытуемых, а полностью оборудованный медицинский центр всего в паре шагов по коридору. Другое – сделать это на поле боя, где одна-единственная ошибка может оказаться роковой.

Теперь Джина знала, насколько верно было последнее, только доказательством была она, а не Скотт.

Он увеличил мощность луча быстрее и ударил дальше, чем она ожидала. Джина не могла уделить даже частичку телекинеза, чтобы нанести ответный удар: Скотт наверняка пробил бы её щиты. Но бездействие привело бы к тому же результату.

Она не могла убить его.

И не могла проиграть.

И тогда что-то проснулось в ней. Аккорд небесной музыки, который Джина всегда ощущала на самых границах своего естества, с того момента, как впервые использовала силы, только теперь это был не слабый перебор нот, а полнозвучная симфония, крещендо, которое прокатилось по ней, подобно цунами. Сначала она думала, что её захлестнёт, но вместо этого, с такой чистой радостью, которую невозможно описать или даже вспомнить в полной мере, Джина обнаружила себя на гребне этой невероятной волны, словно на серфе, как она всегда мечтала кататься по воде.

Воздух заколебался вокруг неё, будто водоём, в который она только что упала, и засветился розовым венцом; энергия быстро потекла в её вытянутую руку и дальше, чтобы врезаться в тонкую иглу оптического луча Циклопа.

Джина оскалила зубы и встала на одно колено, пытаясь выпрямиться. Бурные эмоции на её лице резко контрастировали с полным отсутствием каких-либо эмоций на лице Скотта.

Нимб вокруг неё менял облик, пока она сражалась, создавая впечатление скорее огня, чем света, и ощущение крыльев, расправляющихся за спиной. Не так, как у ангела, хотя это было бы лёгкой и понятной ошибкой. Это было больше похоже на хищную птицу, поднимающуюся в атаку.

Однако сама ткань мироздания исказилась под их объединённым натиском. Сила Циклопа была немалой, но, в конечном счёте, материальной. У него действительно были пределы. Так же, как и у Джины, но там, где его сила была физической, её сила определялась исключительно воображением и волей.

Джина сделала неуверенный шаг вперёд, отталкиваясь не только телом, но и ментально, и подбодрила себя, направляя лучи Скотта обратно к нему.

Её триумф был недолгим. Они были не единственными бойцами в этой битве на грани возможностей. Это затрагивало и материю, находившуюся между ними. Они сражались друг с другом на уровнях от парануклеарного до субатомного, и по мере того, как силы Джины достигали новых и неожиданных уровней, по мере того, как использованная энергия возрастала по экспоненте, тепло и давление, которые они высвобождали, вызывали аналогичную противоположную реакцию.

По сути, они создали молекулярную протозвезду, локализованную версию Большого Взрыва.

На долю наносекунды, время настолько малое, что оно было практически неизмеримо, они ощутили вкус творения. К счастью для них обоих и для мира, ткань реальности – уже ослабленная их борьбой – широко разорвалась под этим невероятным натиском, позволив основной массе энергий вырваться в какое-то другое, совершенно неподходящее измерение существования. Всё, что осознали оба сражающихся, – это невероятное сияние, по сравнению с которым полуденное солнце показалось бы не ярче тусклой лампочки, и взрыв, более грандиозный во всех отношениях, чем один из раскатов Грозы.

Взрыв разбросал их в разные стороны. Скотт, ошеломлённый и потрясённый, полетел кувырком по полу через всё помещение. Джине повезло меньше. Её полёт был короче, приземление тяжелее, и она вскрикнула, когда её нога зацепилась за изгиб трубы и переломилась, как сухая ветка.

Взрывная волна разошлась повсюду, дав о себе знать в каждом уголке комплекса. Сам машинный зал трясся, как в эпицентре землетрясения, огромные машины дребезжали и стонали, пытаясь справиться с нагрузкой на пределе конструктивных возможностей. С потолка посыпалась пыль и ещё что-то, а вдалеке раздался оглушительный лязг, когда железные перила поддались.

Высоко в тени, незаметно, в стене разошёлся стык…

…и вода начала просачиваться внутрь.

Толчок сбил Страйкера с ног, и он разбился бы в кровь, если бы оказавшаяся рядом Юрико не подхватила его. Полковник пробормотал что-то невнятное, отряхивая пыль с одежды, но тут же замер, когда капля воды упала на линзу очков. Он поднял глаза и увидел паутину трещин на потолке, из которых непрерывно капала вода. Страйкер даже вздрогнул от этого зрелища.

Они с Юрико быстро дошли до одного из наблюдательных пунктов плотины. Один взгляд на ржавые, ветхие, но всё ещё функционирующие циферблаты на стене сказал всё, что нужно было знать.

В начале своей карьеры, до Джейсона, до женитьбы, Страйкер был полевым агентом. Участвовал в тайных операциях. Посещал курс по саботажу, семинар о том, как взорвать плотину. В принципе, было два способа сделать это. Либо сбросить действительно большую бомбу, или серию бомб в нужном месте – как англичане поступили с немцами во время Второй мировой войны, или взорвать гораздо меньшую бомбу, также в нужном месте, и пусть вода сама сделает всё остальное. Залогом существования плотины является её структурная целостность, потому что давление воды, которую она сдерживает, неумолимо. Вот почему общественная безопасность требует, чтобы за всеми подобными сооружениями тщательно ухаживали. Малейшая оплошность, если её не устранить, может привести к катастрофическим последствиям.

Эта плотина, по сути, была заброшена. Никто не был заинтересован в её демонтаже, поэтому вспомогательный водосброс был оставлен открытым, чтобы осушить озеро. В последующие годы, отчасти для того, чтобы скрыть то, что здесь происходило, плотина была подлатана и забыта. Никто не приходил проверять её состояние, никто не понял – пока не прибыл Страйкер, чтобы возобновить здесь свою деятельность, – что открытый водосброс безнадёжно засорился, а само озеро Алкали постепенно наполнилось почти до краёв.

Теперь этот взрыв, какова бы ни была его причина, послужил последним, роковым катализатором. Из-за веса воды, давящей на плотину, эти трещины, которые сейчас казались крошечными, будут быстро расти и распространяться, пока вся конструкция не рухнет.

Комплекс был обречён. Вопрос был только в том, сколько времени у них осталось. Страйкер произвёл несколько быстрых расчётов, но никак не мог свести их воедино. Слишком много неизвестных. Поэтому он волевым усилием решил, что это будет продолжаться до тех пор, пока его работа не будет закончена. Он зашёл слишком далеко, слишком много работал, чтобы смириться даже с возможностью неудачи. Или поражения. Его дело было праведным, поэтому он победит.

– Пора идти, – сказал Страйкер Юрико, и они быстро ушли.

* * *

Джина услышала, как Циклоп приближается, стуча каблуками ботинок по полу в ровном, автоматическом ритме, что было совершенно на него не похоже, и тихо застонала. Он не сознавал себя, не был свободен, и шёл прикончить её.

Она попыталась сменить положение, но сломанная нога болела. Джина не могла собраться с силами, чтобы нейтрализовать боль и остановить своего возлюбленного.

К чёрту всё, подумала она и попыталась снова, собрав все силы тела и воли, сначала приглушив боль в ноге до тупой, но терпимой, а затем позвав Скотта, но не голосом, а мысленно.

Джина произнесла его имя, но то, что потянулось к нему, было намного больше. Это была её страсть, чувства, которые Скотт пробуждал в её сердце, и те, которые она, в свою очередь, вызывала у него. Она представила мир таким, каким он был, когда они находились в разлуке, а потом – когда были вместе, и это была разница между пустошью и раем. Там были страсть и утешение, желание и радость, там была сила, не знающая границ, ощущение родственных душ, ставших единым целым, и это целое было намного, намного больше, чем сумма его частей.

Джина открыла Скотту свою душу, сдерживая только ту часть себя, которая даже сейчас думала о Логане, и поняла, что призовёт её, только если случится худшее, и у неё не будет другого выбора, кроме как убить.

Сквозь непроницаемый туман, окутывавший его сознание, Джина почувствовала, как он потянулся к визору, и вдруг некстати вспомнила ту ночь, когда они смотрели один из любимых фильмов Скотта, классику Роберта Уайза «День, когда Земля остановилась». Вспомнила кульминационный момент, когда Патриция Нил была загнана в угол роботом Гортом, и его визор светился как у Скотта, когда он выпускал смертоносные лучи.

Скотт, мысленно позвала она, пожалуйста…

Скотт!

Его рука дрогнула, губы зашевелились, когда он попытался заговорить. Дыхание участилось, руки сжались в кулаки, и в сознании вспыхнул свет, когда Скотт начал пробиваться сквозь туман, призывая себя в ответ на крики Джины.

Затем он вдруг заплакал, издавая отчаянные бессвязные звуки, которые мог бы испустить человек, вырываясь из какой-то бездны духа; они завершились громким и ужасным криком, по сравнению с которым её собственная боль была ничтожной.

Скотт рухнул на колени и зарыдал, громкими, шумными глотками вдыхая воздух, как утопающий, который, наконец, выбрался на поверхность после того, как всё уже казалось потерянным.

Он вздрогнул, когда Джина дотронулась до него, и свернулся клубком, потрясённый и напуганный, слишком похожий на собаку, которая не ждёт ничего, кроме побоев. Это разозлило её, потому что Скотт был её мужчиной, а не подобным существом.

Легонько коснувшись его лица, Джина мысленно окутала Скотта теплом, силой, страстью и позволила увидеть отражение в своём сознании того человека, которым он был и который делал её полной.

Всё хорошо, Скотт, сказала она телепатически и повторила вслух: – «Всё в порядке, это я. Это я! »

И когда он с облегчением поднял голову, Джина обняла его, зарывшись лицом в ложбинку между шеей и плечом, чтобы Скотт не мог видеть его выражение. Это заставило её внутренне улыбнуться, хотя в этом не было ничего смешного. Быть сильной для других было легко, но когда дело касалось её самой… Это совсем другое. Но Джина не хотела, чтобы Скотт знал о том, что произошло. Не сейчас. Пусть оправится, придёт в себя ещё немного, тогда сможет справиться с этим.

– Ты ранена, – сказал он.

– Ты прав, – поморщилась Джина. – Помоги мне встать, пожалуйста.

– Я понесу тебя.

– Ещё чего. Я ведь телекинетик, помнишь? Я могу сделать себе шину и костыли одновременно.

– В самом деле?

– Если я ошибаюсь, милый, ты узнаешь об этом первым.

– Джина, – сказал он, а затем, запинаясь, добавил: – Я… прости меня.

Джина поцеловала Скотта в уголок рта, радуясь, что разница в росте позволяет ей держать лицо в тени.

– Всё в порядке. Всё хорошо. Я… Я так боялась, что потеряла тебя.

– Спасибо, – это было всё, что он сказал, но Джина видела чувства, вложенные в это единственное слово, и обняла его.

Мгновение спустя выражение её лица изменилось, и она в тревоге оглядела комнату.

– Скотт, – настойчиво сказала она, расстроенная тем, что не может объяснить ему причину, – что-то не так!

Мистика распечатала карту, на которой был указан путь к месту заключения детей. Гроза и Ночной Змей преодолели расстояние за рекордное время. Ночной Змей чувствовал себя как дома, так же легко бегая по стенам и потолку, как и по полу, так же ловко приседая на четвереньки, как и стоя на обеих ногах. Гроза не была так уверена в себе, ни физически, ни эмоционально. Ей не нравилось находиться под землёй или в замкнутом пространстве. Она думала, что давным-давно оставила свои детские страхи позади, и не была рада осознать, что могла ошибаться.

Наконец они добрались до помещения, которое, по сути, представляло собой край широкой и глубокой ямы. Камеры наблюдения были установлены через равные промежутки на круглом потолке, что позволяло беспрепятственно наблюдать за ямой. Гроза видела на мониторах в диспетчерской глубокие параллельные разрезы в стенах, на высоте, позволяющей предположить, что это был человек ростом с Логана. Такой человек не мог вылезти наружу, не мог выпрыгнуть, и не было видно никаких дверей; единственным возможным средством попасть в яму или выбраться из неё был подъёмник на выдвижной стреле, закреплённый на потолке. Сама комната имела единственный дверной проём, окружённый остатками резиновой прокладки – это означало, что в лучшие времена вход мог быть герметично закрыт. Попеременно с креплениями камер в потолке располагались вентиляционные решётки. Не требовалось большого воображения, чтобы понять, что вместо воздуха в помещение можно пустить газ, чтобы справиться с любыми заключёнными, если те вдруг устроят дебош.

Если это был изолятор, то его проектировали люди, не привыкшие рисковать.

Чёрт бы их побрал, подумала Гроза с необычайной горячностью. Чего они хотели от него? Что с ним сделали? А потом ещё более зловеще: что Страйкер собирается сделать с нами?

– Кто там, внизу? – спросила она.

– Джубилейшен Ли, – последовал немедленный ответ. – Это ты, Ороро? Можешь нам помочь?

– Эй, а мы бы проделали весь этот путь, если бы не могли? – Гроза искоса взглянула на Ночного Змея. – Курт, ты не мог бы… – ей не пришлось заканчивать, он уже исчез.

Дети, конечно, понятия не имели, кто он такой. Две девочки, взглянув на Курта, завизжали от страха и попятились назад, а Джубили и Арти, один из мальчиков, встали между ними. Мальчик был готов к драке – даже высунул раздвоенный язык, пытаясь напугать Ночного Змея, что на самом деле показалось тому довольно забавным, – а Джубили выглядела скорее любопытной, чем угрожающей. Она предположила, что раз Гроза была наверху, то это должен быть один из хороших парней. Если это не так, то, поскольку Страйкер дал им какое-то лекарство, временно подавляющее силы, они всё равно были в полной заднице.

Ночной Змей мягко отвёл её в сторону и заговорил с парой испуганных девочек.

– Меня зовут Курт Вагнер, – сказал он. – Хотя на цирковой арене я больше известен как Ночной Змей. Может быть, слышали обо мне?

Одни пустые взгляды вокруг.

– Ну что ж, может быть, в другой раз. Подойдите ко мне, пожалуйста, – Курт поманил детей пальцами, призывая подойти поближе. – Всё хорошо. Вам не стоит меня бояться, я просто возьму вас на небольшую прогулку.

– А Гроза не может этого сделать? – спросил один из мальчиков.

– Не тупи, – сказала ему Джубили. – Здесь не хватит воздуха, чтобы она могла сгенерировать достаточно ветра. Что ты собираешься делать? – обратилась она к Ночному Змею. – Карабкаться по стенам?

– Не совсем, – ответил он и обхватил руками и хвостом одну из перепуганных девочек, которая откликнулась на зов и подошла близко. – А теперь, – сказал Курт, – закрой глаза.

Бамф.

Он исчез.

И через мгновение, когда взволнованный крик девочки раздался с верхнего этажа, вернулся.

Логану не нужна была карта, он просто следовал за своим носом. У него был запах Страйкера, и, так как Юрико была единственной женщиной в этом месте, кроме Мистики и его товарищей из Людей Икс, то не было проблем с определением её запаха. Теперь Логан мог пойти по следу и найти их где угодно, независимо от того, насколько остыл след.

Неожиданно он остановился. Ещё один запах, о котором он никогда не думал, потому что он был частью его самого.

Логан повернулся и подумал о своём первом визите и волке, за которым спустился вниз. Это была совершенно другая часть базы, и гораздо глубже. В окружающей обстановке не было ничего знакомого, и всё же…

Сникт!

На стене, наверху лестничного пролёта, виднелись три косых прореза. Они напомнили Логану книгу, которую он читал, когда путешествовал на севере и пережидал бурю в охотничьем домике. «Путешествие к центру Земли» Жюля Верна. Там исследователи шли по следу, оставленному их предшественником, человеком по имени Арне Сакнуссемм, который проложил путь, оставив три параллельных разреза на скале.

Логан поднял когти. Они идеально подходили, как и к тем отметинам, что он нашёл наверху. Он слышал крики, но только в памяти, и чувствовал запах крови, который, как ни странно, казался таким же свежим, будто её только что пролили. Логан был уверен, что вырвался отсюда с боем. Почему они никогда не пытались найти его? Зачем вообще привезли его сюда?

Он сжал кулак, нажал на спусковой крючок в своей нервной системе и убрал когти.

Снакт!

Только один человек знает ответы.

Логан быстро спустился по лестнице.

Арти был последним. Он немного шатался, когда Ночной Змей отпустил его, а Гроза подхватила Курта под руку, когда он сам покачнулся на ногах.

– С пассажиром сложнее, – признался он. – А уж когда перенёс шестерых…

– Я горжусь тобой, – сказала Гроза. – Считай это добрым делом в противовес всем грехам.

Курт благодарно улыбнулся, но только на мгновение, потом Арти запротестовал:

– Кажется, меня тошнит.

– Боюсь, моим пассажирам тоже бывает нелегко, – признался Курт. – Но тошнота быстро пройдёт.

Но не так быстро для Арти, который согнулся пополам и моментально изверг из себя всё, что когда-либо ел в своей жизни. Ороро придерживала голову мальчика, пока всё не закончилось, а затем создала крошечное облачко дождя, чтобы омыть его лицо. В этот момент комната вокруг них задрожала, и Гроза решила, что чем скорее они покинут это ужасное место, тем лучше для всех.

Лестница привела Логана в лабораторию, которая, как и вся база, знавала лучшие времена. Помещение было круглым, с массивными цилиндрическими колоннами, поддерживающими большое кольцо в центре. Однако, в отличие от большинства других секций базы, эта не была ободрана до стен. Она выглядела почти… действующей.

Перед его мысленным взором комната не пустовала. Логан насчитал по меньшей мере дюжину упырей, одетых в причудливые гибриды хирургических костюмов и бронированных скафандров, разработанных, чтобы защитить владельцев не только от биологического загрязнения, но и от физического нападения. По виду он не мог отличить мужчин от женщин, молодых от старых. Все они были на одно лицо – забрало шлема. Логан различал их по запахам, кроме Страйкера. Теперь он вспомнил, что Страйкер был единственным, кто не боялся показать своё лицо. Для него было важно, чтобы его видели, и теперь Логан задавался вопросом, не поэтому ли Страйкер казался таким разочарованным, когда Росомаха не узнал его в особняке.

Это был операционный блок, и, обходя помещение, поначалу неосознанно держась подальше от резервуара в центре, Логан заметил тележки, на которых медсёстры разложили необходимые медицинские инструменты. Обычный набор скальпелей и кровоостанавливающих средств, ножниц, ретракторов и зажимов, но это было не всё, очень далеко не всё. Были ещё инструменты, ни названий, ни назначения которых он не знал, но одна мысль о них вызывала непривычный трепет ужаса.

Вдоль стены тянулся ряд негатоскопов[9], куда вставляли рентгеновские снимки, прежде чем приступить к работе над ним. Ему всегда позволяли видеть, что там было, всегда говорили, что запланировали сделать, хотели, чтобы он знал…

Всё это внимание, усилия и... осторожность – впустую.

Один из рентгеновских снимков был его. Некоторые, запечатлённые на них, выглядели как монстры, все были мутантами. Может быть, все снимки были его? Может, и он был чудовищем? Логан не знал.

Он вспомнил, что говорил Ксавьер, – может быть, он и не хотел этого знать? Сейчас это казалось не такой уж плохой идеей. Наконец Логан заставил себя подойти к резервуару. Думал, что он пуст, надеялся на это, но ошибся. Резервуар был наполнен маслянистой янтарной жидкостью, а над ним на кольце висела батарея инструментов, больше подходящих для бойни, чем для больницы. На тумбах рядом с резервуаром стояли какие-то литейные формы: одна с набором из трёх каналов, не нуждающаяся в объяснении, другая с пятью, более длинными и тонкими, в целом довольно элегантная.

Рядом с резервуаром, в его изголовье, стоял большой цилиндр, формой напоминавший домашний водонагреватель, только сделан он был из толстого полимера, прозрачного, как стекло, но явно гораздо прочнее. Так и должно было быть, поскольку он предназначался для хранения расплавленного адамантия, который поступал в резервуар таким же горячим, как ядро Земли. К цилиндру было прикреплено несколько длинных змееподобных трубок, которые заканчивались зловещего вида шприцами, предназначенными для пробивания костей. Резервуар был наполовину заполнен серебристой жидкостью.

Логан осмотрел всё это и наконец понял, откуда взялись его кошмары.

– Знаешь, – сказал Страйкер с другого конца комнаты, хотя его присутствие не было для Логана неожиданностью. Он учуял приближение этого человека несколько минут назад. – Коварство адамантия заключается в том, что если удастся получить его в жидком виде, металл постоянно надо держать горячим, в расплавленном состоянии. Потому что как только он остывает, то становится неразрушимым.

Он сделал паузу, чтобы дать осмыслить свои слова, но Логана это не волновало. Он уже понял эту часть. Вот зачем им нужен был кто-то с исцеляющим фактором.

– Но, – продолжал Страйкер, – я вижу, ты уже знаешь это.

Он был очень осторожен, держа всю ширину лаборатории и как можно больше оборудования между собой и Логаном.

– Раньше я думал, что ты единственный в своём роде, Росомаха. Правда, так считал, – он покачал головой. – Я ошибался.

Логан бросился на него и налетел прямо на Юрико, которая схватила его за руку и, используя его собственный импульс движения для рывка, изо всех сил ударила об одну из опорных колонн. Камень треснул и рассыпался от этого удара, но Логан даже не был оглушён.

Страйкер посмотрел на Юрико, медленно перевёл взгляд с неё на Логана, и, когда она кивнула, вышел в другую дверь, не ту, в которую вошёл, и, не торопясь, запер её за собой.

Логан поднялся на ноги и выпустил когти из обеих рук. Женщина его не интересовала, только её босс, но если она хотела неприятностей, он их устроит – короткие и последние.

В свою очередь, со скучающим выражением лица, как будто подобные стычки происходят каждый день, она широко растопырила пальцы.

Логан привык к реакции других людей, когда они впервые видели его когти. Сейчас же, к своему удивлению, он сам узнал, каково это, когда пальцы Юрико вытянулись в восьмидюймовые шипы. Не нужно было объяснять, из чего они сделаны, и он задался вопросом, как им удалось провести имплантацию. Если у неё есть ещё и исцеляющий фактор, это может стать проблемой.

– Вот чёрт, – сказал Логан в изумлении. Она улыбнулась, но не по-человечески. На самом деле, ничто в ней не казалось человеческим или тому подобным; казалось, она принадлежала к совершенно другому виду, вечно взирающему на мир со стороны. Она была хищницей, все остальные – добычей. Таков был естественный порядок вещей.

Её рука взметнулась быстрее, чем Логан успел уследить, и он почувствовал жгучую боль в челюсти, почувствовал кровь там, где она оставила неглубокую рану на щеке.

Он ответил ударом с разворота, но далеко промахнулся, когда Юрико нырнула под его руку и вскочила как чёртик из табакерки, нанеся мощный боковой удар в живот, который отбросил Логана назад, на лотки с инструментами, опрокинувшиеся на него, когда он упал на пол.

С визгом банши она прыгнула следом, рубя его обеими руками, но Логан блокировал удары собственными когтями. Адамантий скрестился с адамантием, высекая те ни с чем не сравнимые снопы искр, пока каждый из бойцов пытался прорвать защиту другого, но вместо этого только разрушал лабораторию.

Страйкер услышал звуки битвы и позволил себе улыбнуться, ускорив шаг. Сейчас, как никогда, было важно выиграть время.

Юрико сильно замахнулась, но Логан отшвырнул её в сторону. Прежде чем он успел воспользоваться преимуществом, она отскочила, бросилась прямо к стене и использовала её как трамплин для кувырка. Однако Юрико допустила небольшой просчёт в манёвре: когда она перевернулась в воздухе, когти её пальцев разорвали пучок электрических кабелей, проходивших по потолку. Они были под высоким напряжением, и, взорвавшись искрами, повисли, извиваясь в воздухе, как взбесившиеся змеи. Удар током слегка вывел Юрико из равновесия; она приземлилась совсем не там, где хотела, и не так легко.

Это был шанс, которого так ждал Логан.

Он сцепился с Юрико вплотную, и они вместе провалились сквозь стеклянную стену в соседний зал. Рентгеновские негатоскопы, оборудование, компьютеры – всё вокруг разбивалось, пока они сражались. Логан был силён и изрядно ловок, но не мог сравниться со скоростью Юрико. На каждый наносимый им удар приходилась дюжина ответных, а его униформа оказалась такой же бесполезной против её когтей, как купальник. Хуже того, её исцеляющий фактор казался таким же эффективным, как и у Логана, только работы для него было гораздо меньше.

Когда они сцепились на полу, он мельком взглянул на затылок Юрико, увидел там шрам, как у Ночного Змея и Магнето, и понял, что с ней нельзя договориться. По-своему она была такой же неистовой, как и Логан, поэтому он знал, что она не остановится, пока не убьёт его.

Юрико нанесла ещё несколько ударов, на этот раз больше используя ноги, чем когти, тщательно выбирая места так, чтобы попадать по мягким тканям, а не костям. Ей хотелось измотать Логана, лишить возможности защищаться, лишить всякой надежды, прежде чем начать убивать. Именно об этом просил Страйкер, и она ни в чём не могла ему отказать.

Она отбросила Логана обратно в резервуар, и он упал туда, немедленно вскочив, только для того, чтобы рухнуть на противоположный край, широко раскрыв глаза, когда кошмары снова поглотили его. Он был беспомощен и ошеломлён, и, кажется, ждал конца.

С грацией балерины Юрико вскочила на край резервуара, приняв позу богини Кали, раскинув над собой пальцы обеих рук, как пару окровавленных вееров.

В глазах Логана был страх, именно это она и хотела видеть.

Она ударила, сделав свой ход…

…он тоже.

Юрико рассекла пустой воздух, лицо её выражало удивление и недоверие, когда Логан выпрыгнул из резервуара. Используя свою огромную силу, чтобы преодолеть гравитацию, он схватился за решётку, подвешенную над резервуаром, и перерубил проволочный трос, крепивший её к потолку.

Решётка рухнула, как нож гильотины. Логан полетел вместе с ней, чтобы обрушиться на Юрико и прижать её ко дну резервуара. Она брыкалась и визжала, кромсая когтями стальные и бетонные конструкции, удерживавшие её. Ей понадобилось бы всего несколько мгновений, чтобы освободиться.

Логан не дал ей этих мгновений. При падении он отскочил от решётки и схватил шприцы, прикреплённые к цилиндру с адамантием, тем же самым движением открыв клапаны подачи. Послал Юрико быструю последнюю мысль – прости – и вонзил острые игры между её несокрушимыми рёбрами прямо в сердце.

Она закричала, когда расплавленный металл потёк в её тело. Она бесновалась и боролась в последней отчаянной попытке убежать, но была обречена уже в тот момент, когда Логан вонзил в неё шприцы. Адамантий сочился из её глаз и рта, прожигал все поры кожи, пока Юрико не покрылась им с головы до ног. Не в силах сохранить даже подобие равновесия, она упала навзничь в резервуар, расплескав половину янтарной жидкости. Пальцы судорожно дёрнулись, когда она опустилась на дно. Потом она затихла.

Логан наблюдал за ней, почти ожидая, что Юрико расколет скорлупу и вынырнет ещё более сильной и смертоносной, чем раньше. По всем правилам она должна была умереть, если не от внутренних ожогов, то хотя бы от того, что поток расплавленного металла влился ей прямо в сердце. Бог знает, какой ущерб был нанесён, если адамантий пошёл из её глаз и рта. Покрытая им, она не могла дышать. Может быть, в этом дело?

Логан очень на это надеялся. Юрико была такой же жертвой, как и он, даже больше. По крайней мере – он коснулся пальцами затылка, чтобы убедиться, – у него не было шрама, клейма раба Страйкера.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒