Отступление 7 страница

Гроза изменила конфигурацию «Чёрной Птицы», заменив манёвренность на чистую скорость, поскольку крылья с изменяемой геометрией складывались вплотную к корпусу, создавая аэродинамический профиль, идеально подходящий для гиперзвукового полёта. Если выиграть хоть немного времени, они смогут обогнать проклятые ракеты, растягивая преследование до тех пор, пока у тех не закончится топливо. Но ракеты летели намного быстрее, чем выпустившие их самолёты, и времени, необходимого «Чёрной Птице» для ускорения, уже не было.

Когда ракеты наткнулись на невидимый барьер, который Джина воздвигла на пути их полёта, толчок отдался в её теле, и она, стиснув зубы, нанесла ещё один телекинетический удар. Снова и снова ракеты пробивали её барьеры, ментальные удары переходили в физические, так что каждый из них ощущался как хук тяжеловеса. Но эта череда сокрушительных ударов только усиливала решимость Джины одержать верх. Она не пыталась изловчиться и перехватить ракеты, манипулируя их плоскостями управления полётом, или даже просто схватить и отбросить прочь: слишком велик был риск потерять телекинетический захват, а времени на его восстановление уже не будет.

Джина смутно уловила восторженный возглас с соседнего сидения и почувствовала внезапное отчётливое изменение траектории ближайшей ракеты. Она наносила удары снова и снова, проклиная этот снаряд в выражениях, которые удивили бы даже Логана, и злясь на себя за то, что у неё не было первозданной силы, чтобы закончить работу одним ударом.

Она почувствовала, как тело охватил жар; ничего подобного – не столько физически, сколько… душевно – Джина прежде не испытывала. Она услышала какой-то слабый звук в отдалении, будто торжественный благовест, призыв в рай, на который захотелось ответить, увидела окно, открывающееся в запредельные возможности. Звук воспринимался ею как музыка, но Джина знала, что это нечто большее. Он говорил с ней, обещая блаженство, но что именно, она не понимала.

– Джина, – услышала Джина зов Грозы с такого же большого расстояния, как благовест, но с другой стороны. Она не знала, кому ответить. – Как ты..?

Последний удар сделал своё дело, направив ракету прямо вверх, где она, приняв свою товарку за цель, и взорвалась. Джина нацелилась на её двойника.

В пассажирской части самолёта у Джона Аллердайса давно закончились пакеты для рвоты, давно пришла в негодность одолженная ему одежда. Бобби Дрейк чувствовал себя не намного лучше, хотя – поскольку его дядя был из Глостера, зарабатывал на жизнь рыбной ловлей в Гранд-Бэнкс и время от времени брал с собой любимого племянника – он давно обзавёлся чугунным желудком.

А Шельма, увы, попала в настоящую беду. В «Чёрной Птице» не использовались стандартные ремни безопасности; все сидения были оснащены четырёхконечными ремнями военного образца. Процедура требовала, чтобы пассажиры пристёгивались при взлёте, но Анна разговаривала с Бобби, потрясённым тем, что случилось дома. Он даже не был уверен, сможет ли вернуться туда. Кроме того, Шельма была так расстроена – и, вероятно, это предстояло ей ещё не раз – из-за выкрутасов Джона во время схватки, что не подумала пристегнуться. Как только начался воздушный бой, она с нарастающим ужасом обнаружила, что и не может.

Все дикие и непредсказуемые движения «Чёрной Птицы» заставляли её большую часть времени просто держаться, чтобы не колотиться, как хоккейная шайба, по стенам и потолку. Каждый раз, когда Шельма хваталась за чёртову пряжку, механизм не застёгивался. Только ей начинало казаться, что один ремень закреплён, но когда она пыталась закрепить другой, первый, как нарочно, выскальзывал. Это повторялось без конца и почти до слёз её расстраивало, так что Анна последовала примеру Джины. Заставила себя делать глубокие, медленные, успокаивающие вдохи. Ей всё равно было страшно, но она постаралась не зацикливаться на этом, одну за другой собирая пряжки и вставляя на место. Это должно было сработать. С ней всё будет в порядке.

Впереди три пары глаз – зелёные, карие и голубые – смотрели на экран радара и большое пятно менее чем в миле позади «Чёрной Птицы», которое обозначало взорвавшуюся ракету. Это выглядело отлично. С ними всё будет в порядке.

Но тут раздался сигнал тревоги, и вторая ракета вылетела из поля обломков, нацелившись и приближаясь.

У них были считанные секунды, чтобы спастись.

Джина изо всех сил попыталась преградить путь ракете, сосредоточившись так сильно, что очертания и структура окружающего мира стали меркнуть. Она больше не ощущала себя внутри твёрдого корпуса «Чёрной Птицы», видя вместо этого сверкающие атомные и молекулярные матрицы, из которых он состоял. Мир для неё превратился в множество сияющих точек, белых и цветных, пронизанное провалами непостижимой пустоты, будто реальность стала не более, чем иллюзией, со всей истинной сущностью сна.

Джина закрыла глаза, чувствуя резкий металлический привкус крови из носа.

По мере того, как ракета настигала цель, сигналы тревоги становились всё ближе. Джина с размаха нанесла завершающий удар – и промахнулась.

Ракета даже не дрогнула.

– О, Господи, – выдохнула Джина.

Находящимся внутри показалось, будто «Чёрную Птицу» изо всех сил ударили гигантской бейсбольной битой. Огромный самолёт дёрнулся вниз под ударом волны давления. Визг металла зазвучал в унисон с визгом голосов, когда шрапнель пробила десятки дыр в крыше.

Декомпрессия довершила остальное, взорвав большую часть, а собственная скорость самолёта вырвала кусок обшивки. В тот же миг по салону пронёсся ветер, гораздо сильнее любого урагана. Ремень Шельмы продержался всего один удар сердца, а затем, к её абсолютному ужасу и неверию, пряжки расстегнулись, и она с криком вылетела из дыры в небо.

Все видели, что произошло, но только один был в состоянии действовать.

Ночной Змей исчез с характерным хлопком воздуха и слабым запахом серы.

Шельма не знала, что делать и думать. Она никогда раньше не падала с самолёта, видела такое только в кино. Она вспомнила, что знала о прыжках с парашютом, и раскинула руки и ноги в попытке стабилизировать свое положение. В то же время внутренне Анна истерически хохотала, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет, потому что у неё нет парашюта, и рано или поздно гравитация вернёт её на землю. Она сомневалась, что после этого счастливого момента даже исцеляющий фактор Логана сможет что-то изменить.

К тому же было очень холодно. Она едва начала падать, но уже не могла дышать, и, скорее всего, потеряет сознание и замёрзнет до смерти, прежде чем произойдёт что-то важное. Это было так несправедливо.

Именно в этот момент её поймал новый знакомый, чью кожу цвета индиго было трудно увидеть на фоне темнеющего неба. Он появился из ниоткуда с грацией и мастерством, которые сказали Шельме, что он знает всё о прыжках с высоты, и, обхватив её руками, ногами и хвостом, телепортировался.

Она не знала, куда они направляются в течение той доли секунды, что занял путь, и до тех пор, пока планировала жить, никогда не хотела бы узнать. Холод пробирал её до мозга костей, сильнее, чем это мог бы сделать Бобби. Наступила тишина, которая не имела ничего общего с отсутствием звука. Охваченная жестокой дезориентацией, Анна подумала, не переместились ли её внутренние и внешние части по отдельности. Настолько ужасным было ощущение пустоты.

А потом она снова стала целой. И они оба оказались в продуваемом ветром салоне «Чёрной Птицы». Что, по мнению Шельмы, было не лучше её недавнего падения, потому что самолёт падал так же неуправляемо.

Гроза кричала, что высота быстро уменьшается, пока они с Джиной пытались вывести самолёт из плоского штопора. Взрыв вывел из строя органы управления полётом, давление в гидравлической системе упало почти до нуля, что делало поворот штурвала, или тягу на рычагах, или нажатие на педали руля направления сродни попытке сдвинуть полностью загруженный полуприцеп. Один двигатель горел, возможно, из-за попадания осколков, а на табло другого мигала сигнальная лампа пожарной тревоги, но Джина и Гроза проигнорировали угрозу, дав полный газ в попытке стабилизировать снижение.

Логан встал покрепче и положил руку на штурвал рядом с рукой Джины, помогая ей изо всех сил. Они вошли в пригодную для дыхания атмосферу, и это было хорошо. Но они быстро теряли высоту, и это было уже плохо.

Глаза Грозы снова побелели, когда она вызвала попутный ветер, чтобы использовать его для смягчения посадки. Но, несмотря на всю силу своей неукротимой воли, она всё же была ограничена силами природы. Гроза могла создать ветер, чтобы смягчить приземление, но не там, где они находились.

– Ты умеешь летать, – сказала ей Джина. – Хватай молодёжь, унеси их!

Она пыталась применить и собственные телекинетические способности, но была слишком истощена. У неё была воля, но не было сил, чтобы противостоять ужасной скорости их падения.

Не думая, поддавшись исключительно порыву чувств, которые застали обоих врасплох, она положила руку на руку Логана. Взгляд Джины, который он встретил, стал откровением, которое, как он знал, разобьёт им сердца. И всё же это мимолётное мгновение он унесёт с собой в могилу.

Гроза расстегнула ремень и протиснулась мимо Логана, окликая подростков.

Но вместо них ответил Ночной Змей, крепко державший Шельму.

– Э-э… Гроза? – он пок1азывал на крышу.

Она проследила за поднятым пальцем Змея и не стала скрывать удивления, когда структура корпуса ожила на глазах. Тёмные нити металлического сплава струились по лонжеронам корпуса, будто сшивали их. Сами перекрученные и сломанные лонжероны услужливо выпрямились. Рёв ветра в салоне постепенно уменьшился до шелеста, затем стих. Корпус выровнялся, возвращаясь к горизонтальному полёту.

Логан вопросительно посмотрел на Джину, гадая, не её ли это рук дело. Так же озадаченная, она покачала головой, но не убрала руку, более того, крепче переплела свои пальцы и его.

Они находились на высоте нескольких сотен футов, но скорость упала до менее чем ста узлов. С каждым десятком футов они теряли ещё десять узлов, пока не остановились в десяти футах от земли.

Они сидели там, паря прямо над землёй, может быть, с минуту, прежде чем кто-то сообразил упомянуть о шасси. Это вызвало немало нервных смешков, когда Джина отняла руку у Логана, чтобы опустить рычаг управления в крайнее нижнее положение. Тихий скрежет и глухой удар сказали им то, что подтвердили индикаторы состояния: шасси выпущено и зафиксировано.

Следующим ощущением был столь же приглушённый удар, сообщивший, что они снова на земле.

Подростки на задних сидениях издали радостный возглас.

У находившихся в кабине прилив облегчения отступил при виде того, что их ожидало. Они опустились на лесную поляну размером не намного больше самой «Чёрной Птицы». На её краю, припаркованный под сенью вечнозелёных деревьев, стоял автомобиль. Не такой, на каких обычно ездят в поход, а чёрный лимузин. Но с другой стороны, пара, приехавшая на нём, тоже была не из тех, кого они ожидали здесь найти.

Мистика помахала Джине и Логану с того места, где они стояли на полпути между носом «Чёрной Птицы» и машиной. Стоящий рядом Магнето, снова облачённый в свой фирменный чёрно-серый костюм, приветственно протянул руку.

– Если я осторожно опущу вас на землю, – предложил он приятным дружеским голосом любимого родного дядюшки, – вы меня выслушаете?

Глава

двенадцатая

Это было хорошее место, чтобы спрятаться, даже без маскировочной сетки, которую Ороро и Логан быстро растянули по корпусу. Джина хотела помочь, но её психическое напряжение сказалось на физическом состоянии, что она обнаружила, когда попыталась встать с кресла пилота. Дух был готов, плоть была против. У неё не было сил двигаться, и Логану пришлось вынести её на руках.

Магнето опустил «Чёрную Птицу» прямо у основания приличных размеров уступа, входящего в гряду больших холмов (на самом деле маленьких гор), которые образовывали долину, вытянутую в основном с севера на юг. Он был вырезан из ландшафта в эпоху великого оледенения, когда наступающие ледники словно плугом вспахивали борозды в земле. Фактически это была по-прежнему дикая местность, где на протяжении пятидесяти миль в любом направлении не было ни одной дороги, а пешком через лес было довольно трудно пройти. Магнето привёл сюда лимузин точно так же, как спас «Чёрную Птицу» – с помощью своей силы.

Для Грозы с Джиной это оказалось пугающим открытием. Самолёт был спроектирован с учётом способностей Магнето, максимально неуязвимым для него, и всё же он схватил «Чёрную Птицу» и починил с пугающей лёгкостью.

Утёс образовал стену за их спинами. Во всех остальных направлениях были видны только деревья. Девственный лес, где никогда не заготавливали древесину, густые заросли елей, возносившихся до тридцати и более метров в высоту. Это была суровая страна, не делающая никаких уступок современному человеку, безо всяких благ современного общества, как узнали подростки, когда решили отправиться на разведку и почти сразу заблудились. Логан нашёл их без всяких проблем, но был недоволен этим и дал понять, что в следующий раз они будут выбираться сами.

– Думаешь, они послушаются? – спросила Джина.

Он насмешливо фыркнул:

– Это будет тот ещё денёк. Особенно Джон. Он сделает это снова, лишь бы мне подгадить, – его лицо посерьёзнело. – Как ты? – спросил Логан.

– Всё в порядке, спасибо, – ответила Джина, переплетая пальцы и вытягивая руки так, что хрустнули суставы. – Просто хочу отдохнуть.

– Имеешь право.

– Если бы не обстоятельства и не компания, – Джина указала глазами на лимузин, – я бы с тобой согласилась. Я отслеживала частоты военных. Оба пилота в порядке.

Логан скорчил гримасу. Он понимал её желание спасти этих двух человек, но, честно говоря, ему самому было всё равно. Если кто-то хочет его убить, то пусть рискнёт. И пусть потом не жалуется.

– Второй пилот сообщает, что мы, вероятно, погибли, – закончила Джина.

– Их начальство купилось?

– Ну, Ороро не совсем разогнала бурю. Над вероятным местом крушения идёт сильный дождь, видимость нулевая, нечего и надеяться лететь, пока не распогодится, что, как она уверяет, – Джина слабо усмехнулась, – произойдёт ещё не скоро. Всё зависло. Метеорологи сбиты с толку.

– Я бы продолжал искать, пока не узнал наверняка.

– Отсюда и наши меры предосторожности, – она указала на сетку, закрывавшую самолёт и машину. – Даже цифровая съёмка не обнаружит самолёт, а наше тепловое и электронное излучение близко к нулю. К тому времени, как мы закончим обустраиваться, будем выглядеть как походники, не более. Здесь не должно быть ничего, что заслуживало бы особого внимания.

– Кроме него, – заметил Логан, указав большим пальцем в сторону Ночного Змея, несущего свёрнутую палатку туда, где Мистика начала разбивать лагерь.

– Что бы ни случилось, Логан, мы разберёмся.

– Ну скажи мне, Джина, сколько на свете людей с таким цветом кожи и глаз?

Она пожала плечами.

– А сколько среди них голубоглазых блондинов или зеленоглазых рыжих?

– Я не верю в совпадения.

Её тон стал резче.

– А я не верю в то, что можно судить кого-то, не дав ему шанса оправдаться. Ты, как никто другой, можешь это оценить.

Кряхтя от усилия, намеренно проигнорировав, а затем и отмахнувшись от его предложения о помощи, Джина поднялась на ноги и направилась к открытому люку «Чёрной Птицы». Логан кипел от злости, глядя ей вслед, но больше всего злился на себя. Он ничего не имел против немца, в чём-то тот ему даже нравился. Но нападение на особняк, а теперь и нахождение в непосредственной близости от человека, которого он бы с радостью убил, привели все его боевые инстинкты в состояние повышенной готовности. Джина была слишком похожа на Ксавьера, всегда стремившегося видеть более светлые стороны человеческой натуры. Путь Логана был слишком долгим, и ему слишком часто встречались убийцы. Доверие давалось ему с трудом, потому что в глубине души он знал цену предательства.

Ему казалось, что он однажды уже потерпел неудачу, будучи застигнутым врасплох в особняке. Он не собирался допускать этого снова.

Мистика контролировала обустройство лагеря, и Логан должен был признать, что эта женщина знала своё дело. Она знала, что за ней наблюдают, но если это её и беспокоило, то она не подавала виду. Напротив, казалось, Мистику забавляло такое внимание.

Логан уловил слабый кисловатый запах, доносившийся по ветру – колёсико раз за разом высекало искру в безуспешной попытке разжечь пламя.

Это заставило его усмехнуться. Дети решили поиграть в бойскаутов. Как мило.

Бобби Дрейк не разделял этого веселья, поскольку неоднократные попытки воспользоваться зажигалкой Джона, чтобы поджечь растопку, принесли только огромное разочарование. В дело шли бумага, ветки, сухие листья, но ничего не получалось. Всё это время Джон стоял позади него, прислонившись к дереву и беззвучно смеясь над неудачей товарища.

– Знаешь, ты мог бы помочь, – бросила ему Шельма. На лице парня не было никакого выражения, когда он обернулся. Глаза были холодными и непроницаемыми.

Заставив себя не обращать внимания ни на что, кроме необходимости разжечь огонь, Бобби проследил за парой искр, упавших на лист. Вытянув губы, он легко подул на них, превращая в настоящий огонь, который прожёг лист и образовал светящуюся кайму, быстро распространявшуюся вокруг. Чем больше Бобби дул, тем ярче разгорались угли, пока он не увидел некоторое подобие пламени. Подавив радостное восклицание, он схватил ещё немного трута, чтобы подкормить этот огонёк.

Затем, со спасительной – и поистине удивительной – быстротой, рука Шельмы схватила его за шиворот и дёрнула прочь. Собственные мышцы Бобби сработали в тот же момент, рефлекторно ответив на угрозу, о которой сознание ещё даже не подозревало. В то же самое мгновение крошечная вспышка превратилась в столб огня, горячего, как доменная печь, который взметнулся вверх более чем на десять метров, прежде чем угаснуть до весёлого маленького костерка.

Бобби вскочил, чтобы броситься на товарища, но потерял равновесие и неуклюже растянулся на траве, благодаря чему Джон избежал удара в лицо с разворота. Они с Анной свирепо посмотрели на Джона, но в ответ удостоились только самой невинной улыбки.

Джон протянул руку, указывая на одолженную зажигалку. Бобби хотелось выбросить её или, ещё лучше, упаковать в глыбу льда, которая растает не раньше, чем вечные льды. Но вместо этого, вспомнив всё, чему его учили дома и у Ксавьера, он подавил свой гнев и бросил вещицу в раскрытую ладонь Джона. Затем они с Шельмой повернулись к нему спиной и ушли. Как только они вернутся в школу – если, конечно, в школу можно будет вернуться – Бобби решил, что настойчиво потребует нового соседа. Джон окончательно вышел из рамок. Бобби не хотел больше иметь с ним дела.

Когда разожгли костёр, наступила пора ужина. На самом деле, у них не было ничего особенного, что нужно было бы готовить. Костёр был в основном для психологического комфорта, чтобы придать сцене атмосферу дружелюбия, которого не хватало на лицах большинства присутствующих.

Обстановка была враждебной: Магнето и Мистика по одну сторону огня, Джина, Гроза и Логан – по другую. Все, кроме Логана, сидели. Он стоял позади женщин и немного сбоку от них, чтобы ясно видеть Магнето. Его поза казалась непринуждённой, но все понимали, что это не так. Вопрос, который оставался невысказанным между всеми, заключался в том, успеет ли Логан добраться до старика и справиться с ним прежде, чем Магнето сможет использовать свои силы.

Магнето сидел в походном кресле с таким видом, будто восседал на троне. Мистика присела рядом на корточки, её движения были настолько плавными, что трудно было поверить, что под её кожей цвета индиго скрывается скелет. В воздухе резко похолодало, предвещая скорое наступление зимы, и жар костра стал приятнее. Магнето ненавидел холод ещё со времён Освенцима и закутался в плащ, чтобы не мёрзнуть. Мистика, напротив, казалось, ничуть не возражала. Она ходила голышом, прикрываясь только символической россыпью чешуйчатых гребней на груди и бёдрах, дабы соблюсти хоть какое-то приличие, и бросала вызов всему миру.

Джина сидела на коленях и пятках – японская поза, наглядно демонстрирующая её природную грацию. Она также играла свою роль, сидя в позе покорности, которая на самом деле не была такой. Как самурай, она могла оставаться в таком положении часами, но при этом всегда оставалась готовой вскочить на ноги быстрее, чем кто-либо мог ожидать. Джина почти не смотрела на Магнето, но Логан знал, что она наблюдает за стариком так же внимательно, как и он.

Из них всех Гроза выглядела наиболее непринуждённо, когда следила за огнём, время от времени подкидывая дрова, и с помощью своего контроля над ветрами направляла постоянный поток воздуха на низ костра, поддерживая его жар. Она сидела, скрестив ноги, в позе, которой обучилась ещё ребёнком в Великой рифтовой долине, бродя с племенем масаи.

Подростки, проявив больше здравого смысла, чем ожидал Логан, держались на расстоянии, как и Ночной Змей.

Логан рассказал о том, что произошло в особняке, а Магнето – о пленении Ксавьера и Скотта.

– Нашего противника, – сказал Магнето, – зовут Уильям Страйкер. Он занимает очень высокое положение в национальном разведывательном сообществе. Специализируется на тайных операциях. Якобы подчиняется президенту, но теперь ясно, что у него есть собственный план – для всех нас.

– Чего он хочет? – спросила Джина.

Взгляд, которым её одарил Магнето, ясно дал понять его мысли: Разве это не очевидно, дитя? Но Логан заговорил прежде, чем он успел повторить эти слова вслух.

– Именно этот вопрос мы и должны задать Магнето, – с вызовом произнёс он.

Магнето склонил голову, будто вершащий суд правитель цивилизованной страны, противостоящий банде варваров. Или, что ещё хуже, детей.

Гроза так же не терпела снисходительного отношения, как и Логан.

– Итак, – отрывисто потребовала она ответа. – В чём дело, Эрик? Что вам надо?

На лице Магнето мелькнуло напряжение, но только Логан уловил перемену. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали, и ему это не нравилось. Однако у Магнето были свои приоритеты. Все ответы потом.

– Когда Страйкер вторгся в ваш особняк, он украл важную часть оборудования.

– Церебро? – спросила Джина, отрицательно качая головой. Она не хотела в это верить. – Страйкеру понадобится Профессор, чтобы управлять им.

– Совершенно верно, – согласился Магнето. – И это единственная причина, по которой я верю, что Чарльз всё ещё жив.

– В чём дело? – резко спросил Логан. – Чего вы все так испугались?

Ему ответил Магнето:

– С помощью Церебро разум Чарльза, усиленный его мощью, способен связаться с каждым разумом на планете. Если он достаточно сильно сконцентрируется на определённой группе, например, мутантах, он может убить нас всех.

– Ты, должно быть, шутишь, – сказал Логан.

– Мы с Чарльзом создали Церебро как инструмент, – продолжал Магнето, – который, как я верил, – мы оба верили – объединит мир.

Категорично констатировав факт, будто объявляя, что на небе есть звёзды, Гроза сказала, что это ложь.

Магнето посмотрел на неё и встретил взгляд женщины, которая голыми руками сражалась со львами.

– Вы хотели использовать Церебро как оружие против не-мутантов, – продолжала она тем же спокойным, но убийственно отчётливым тоном. – Только Профессор не позволил.

Магнето не пытался защищаться.

– Боюсь, теперь у него больше нет выбора.

– Ты что-нибудь слышишь? – спросил Бобби у Анны на противоположном конце лагеря.

– Что, прости? – переспросила та, взглядом давая понять, что считает его ненормальным.

– Не знаю, я думал, раз уж ты поглощала сознание Росомахи…

– Его зовут Логан, – ответила Шельма яростным шёпотом. Хотя она не могла слышать, о чём говорят старшие товарищи, зато знала, что Логан прекрасно услышит их, если захочет, и подозревала, что Джина так же легко улавливает их мысли. – А я не могу, ясно?

– Ясно, – поспешно сказал Бобби успокаивающим тоном. – Прости, что спросил.

Джон, занятый созерцанием костра, фыркнул.

– Прошу прощения, – сказал Ночной Змей. Жёлтые глаза были единственной частью его лица, которую можно было разглядеть на фоне теней. – Я могу взглянуть поближе.

Бобби и Анна одновременно кивнули, и жёлтые глаза исчезли, оставив после себя слабый хлопок и характерный запах дыма и серы.

– Здорово, – восхищённо сказал Бобби.

Джон помахал рукой перед лицом:

– Ага. Особенно запах.

Последнее замечание Ночной Змей не расслышал, но если бы и расслышал, то не придал бы этому значения. Не было ни одной шутки или замечания, которые можно было бы сделать о побочных эффектах его силы, которые он уже не слышал. Некоторые даже смешили его. В любом случае, Ночной Змей всегда старался улыбаться. Благодарность за невзгоды была для него символом веры.

Его целью была ель сразу за костром. Задача состояла в том, чтобы подобраться достаточно близко, дотянуться до ветки – при этом не насадившись на неё – и, хватаясь, не наделать много шума, чтобы не привлечь внимание всех, кто находится внизу.

Цепляясь руками, ногами и хвостом, Змей бесшумно спустился по стволу, пока не нашёл удобное место, с которого можно было хорошо видеть остальных, самому оставаясь незамеченным. Он просто обвил хвостом ветку, повис вниз головой и прислушался.

Гроза говорила с Магнето почти прокурорским тоном:

– Откуда Страйкер знает, что такое Церебро и где его найти?

Магнето ответил не сразу. Он на мгновение положил правую руку на внутреннюю сторону левого предплечья, где был идентификационный номер, полученный в Освенциме, рассеянно потирая рукав большим пальцем, будто мог ощутить следы, оставленные на коже, через толстую тяжёлую ткань. Затем, со странным непроницаемым выражением лица, поднял руку к затылку, к шраму, оставшемуся от инъекций Страйкера. Теперь он был заклеймён дважды в своей жизни. В детстве он не мог сопротивляться. Будучи взрослым, думал, что не допустит повторения подобного.

Суета, подумал он, вспомнив наставление древних римлян своим цезарям. Всё суета.

– Я рассказал ему, – наконец вырвалось признание из глубины души.

Магнето перевёл взгляд с Грозы на Джину; глядя прямо в глаза обеим женщинам, он не пытался скрыть ярость и стыд, которые бурлили в нём подобно магме под кальдерой спящего вулкана, и был поражён тем, что ни одна из них не дрогнула.

– Я помогал Чарльзу создать Церебро, помните? У Страйкера есть неоспоримые методы… убеждения. Эффективные против меня и даже такого сильного мутанта, как Чарльз. Поверьте, если Чарльз у Страйкера, тот найдёт способ сломить его и подчинить своим целям. Если бы он не был абсолютно уверен в этом, не стал бы действовать.

– Ну и кто такой Страйкер? – спросила Джина.

– Он военный учёный с большими связями в тайной разведке. Он провёл всю жизнь, трудясь в поисках решения того, что он считает проблемой мутантов. Но если вам нужна более подробная информация, почему бы не спросить Росомаху?

– Его зовут Логан, – сказала Джина, слишком быстро, слишком резко встав на защиту Логана, что заставило Магнето задумчиво улыбнуться, переводя взгляд с одного на другого.

– Конечно, да. Но имя не суть важно. Уильям Страйкер, – продолжал Магнето, – единственный известный мне человек, который разгадал секрет адамантия. Металл, пронизавший кости Росомахи, несёт на себе его автограф. Уверен, что ничего не помнишь, Логан? – Ответом ему был пустой взгляд. – Как жаль.

– Профессор…

– Профессор верил, что ты достаточно умён, чтобы выяснить это самостоятельно. Он верит в тебя больше, чем я.

Глаза Логана вспыхнули, но, кроме приглушённого рычания, он никак не отреагировал на оскорбление.

– Значит, Чарли знал, – сказал он.

– «Чарли» всегда знал.

Джина пристально посмотрела на Логана, но его лицо было таким же неподвижным, как и мысли. Логан никак не реагировал.

– Чарльз всегда знал.

– Просим понять, – спокойно проговорила Гроза со своей стороны костра, – если мы не примем всё это на веру. Вы приложили определённые усилия, чтобы спасти нас, за что все мы весьма благодарны. Но вопрос: зачем? Что вам нужно, Магнето? Зачем мы нужны вам?

– Мистика раздобыла план базы, где Страйкер десятилетиями проводил свои операции. К сожалению, – пожал плечами Магнето, – мы не знаем, где она находится. Однако я подозреваю, что один из вас это знает.

– Профессор уже пытался, – сказал Логан.

Магнето вздохнул:

– И снова ты думаешь, что всё дело в тебе, – его глаза поднялись к ветвям наверху.

Первым порывом Ночного Змея было бежать, но он почерпнул уверенность и поддержку в приветственной улыбке Грозы, приглашающей присоединиться к ним. Он спустился вниз, как цирковой акробат, ловко перепрыгивая с ветки на ветку, и закончил тройным сальто, приземлившись именно там, куда указала Гроза. По привычке он на мгновение застыл в этой позе, прежде чем напомнить себе, что это не тот случай и не та публика, что будет аплодировать, и присел на корточки рядом с Грозой.

Её рука успокаивающе легла на его плечо.

– Я не хотел подглядывать, – извинился Змей.

Гроза сжала его руку, давая понять, что всё в порядке, а Джина попросила расслабиться. Она поднялась на ноги с плавной грацией, почти не уступая Мистике, и встала перед Ночным Змеем.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒