Отступление 5 страница

– Нет, – сказал он. – Дело не в этом.

– Сядь, – Лорио не понравилось, что они с заключённым будто поменялись ролями.

Он демонстративно положил руку на дубинку. Леншерр не понаслышке знал, как быстро охранник с ней управляется и как опасен. Один удар рукояткой в живот заставит заключённого согнуться пополам, отчаянно хватая ртом воздух; после этого Лорио с удовольствием станет выбирать, куда наносить следующие удары, чтобы сделать как можно больнее. Каждое слово, каждый жест Леншерра только ухудшат ситуацию, но старику явно было всё равно. Он не боялся Лорио. Никогда.

Тигра посадили в клетку, но не сломили. Даже не приблизились к этому.

– Нет, – сказал Леншерр.

Лорио хотел шагнуть ближе…

– Сядь на жопу ровно, или я…

…и не смог.

– Так, так, так, – сказал Леншерр отстранённо-озабоченным тоном, как профессор, обдумывающий гипотезу.

Он щёлкнул пальцами, и дубинка выпала из онемевшей и безжизненной руки.

– Что бы это могло быть?

Лорио хотел позвать на помощь, но рот тоже не открывался. Всё его тело застыло. А поскольку мониторы были отключены, никто снаружи даже не догадывался, что что-то не так. Охранник в комнате наблюдения на том конце рукава тоже не мог ничего понять; он просто видел двоих, стоящих друг напротив друга, и Лорио был к нему спиной.

Лорио хотелось молить о пощаде. Леншерр знал это.

Вместо этого он сделал ещё одно лёгкое движение пальцами вверх, и Лорио поднялся на шесть дюймов над полом.

– А-а, – Леншерр нашёл то, что искал. – Вот оно что.

Подобно дирижёру, призывающему оркестр к игре, Леншерр сделал резкое, рубящее движение рукой в сторону Лорио, и тот выгнулся дугой, насколько это было возможно, в своих невидимых узах, когда лёгкий алый туман вырвался из каждой поры его тела.

– Слишком много железа в крови.

Митчеллу Лорио показалось, будто в каждый квадратный дюйм кожи воткнули зазубренные крючки и содрали её подчистую, а затем посыпали солью обнажённые нервы всего тела, безжалостно опалив его, словно кислотой. Он хотел умереть прямо здесь и сейчас, лишь бы только прекратить боль, но Леншерр был не в настроении прощать.

Туман рассеялся, образовав сверкающую плёнку на полу камеры и оставив в воздухе облако серебристого металла.

Леншерр сжал кулак, и частицы железа слились в три идеальные сферы, каждая размером с игрушечный мраморный шарик. Нацисты научили его делать шарикоподшипники; казалось вполне уместным использовать их в качестве символа своего дара.

Размер сфер был обманчив – когда последние капли крови Лорио были выжаты из них под большим давлением, Леншерр своей силой связал атомы гораздо плотнее, чем это сделала бы природа, так что шарики весили столько, будто были сделаны из обеднённого урана. Он сомневался, что без посторонней помощи чемпион по тяжёлой атлетике сможет поднять хотя бы один.

Сферы начали двигаться, описывая небольшие круги над его поднятой ладонью.

– Дам вам совет, мистер Лорио, – сказал Леншерр с улыбкой, будто их отношения доставляли ему истинное удовольствие, – на память обо мне. Никогда не доверяйте красивым женщинам. Особенно, если они сами на вас бросаются.

Он разорвал силовые узы, удерживавшие Лорио в воздухе, и здоровяк рухнул в угол, обмякший и окровавленный.

Леншерр швырнул сферы в пластиковую стену камеры, и та разлетелась вдребезги.

Он слышал сигналы тревоги, знал, что его попытаются выследить с помощью миниганов с дистанционным управлением, установленных в стенах пещеры, знал, что пещеру затопят нервно-паралитическим газом. Но это было огромное пространство, и стража со временем ослабила бдительность. Они решили, что узник больше не представляет угрозы. Это давало ему более чем достаточно времени.

Рукав тут же втянулся. Леншерр не обратил на это никакого внимания.

Он сосредоточился на одной из своих сфер, и та послушно сплющилась в тонкий, как бумага, серебристый диск, достаточно широкий, чтобы на нём мог стоять человек. Леншерр шагнул на него и понёсся через пропасть к главному выходу. Он видел, как охранник в комнате наблюдения зовёт на помощь. Одна сфера для него, другая для двери.

Они ударили с силой бронебойных снарядов. Леншерр шагнул через распростёртое тело охранника в комнату с мониторами и нашёл провод, ведущий от его компьютера в центральную сеть тюрьмы. Он обнажил кабель и раскрутил сферы, пока они не создали электрическое поле, достойное основного генератора, а затем, подкрепив его всей страстью, яростью и ненавистью, которые он нещадно сдерживал все эти безрадостные месяцы, направил эту энергию в кабель. Множество искр вспыхнуло вокруг, и все экраны мониторов пошли помехами, а затем померкли. Свет тоже погас, хотя вместо него тут же включились аварийные лампы.

Тюрьма контролировалась компьютерами, и этим выплеском энергии Леншерр только что убил их все. Электроника дверей перестала работать, датчики и защитные системы тоже. Охрана не узнает, где узник, пока он не обнаружит себя, и тогда у них будет очень мало средств, чтобы попытаться остановить его.

Им нравилось высмеивать имя, которое он выбрал для себя. Теперь он напомнит им, почему Магнето – это сила, с которой следует считаться, и противник, которого надлежит уважать и тем более бояться.

Глава

десятая

Джине Грей не везло.

– Профессор Ксавьер, вы слышите меня? – спросила она вслух, мысленно повторив тот же призыв, но гораздо громче. – Скотт, ты там? Ответь, приём!

Помехи.

Она набрала другой номер, переключая функции гарнитуры с радио на сотовый телефон, перепробовала все линии в особняке.

Помехи.

Попыталась дозвониться на мобильный Скотта и на телефон в «Роллс-Ройсе» Ксавьера.

Помехи.

Отчаявшись, провела полную диагностику всех систем связи «Чёрной Птицы», задаваясь вопросом, не привело ли суточное погружение в Бостонскую гавань к поломке антенн. Компьютер ответил, что всё в порядке, как и в предыдущие две проверки.

Джина переключила канал и с минуту слушала бостонское радио FM-90. 9, затем снова переключилась и стала подслушивать местные и федеральные частоты правоохранительных органов.

Все они отлично ловили сигнал.

Проблемы оказались на другом конце. Никто не отвечал, даже голосовая почта.

Джина закрыла лицо руками, затем провела ими по голове, приглаживая свои густые, не всегда послушные волосы, чтобы на мгновение укротить их, прежде чем сцепить пальцы на затылке и наклонить голову вперёд, упёршись подбородком в ключицы. Затем расправила плечи и потянулась изо всех сил, чтобы облегчить боль в позвоночнике, вызванную напряжением и беспокойством.

Она уловила обрывок мысли и ощущение движения, подсказавшее, что Гроза поднялась на борт, а затем почувствовала, как рука подруги накрыла её руку. Не открывая глаз, Джина обеими руками сжала руку Грозы и держала её, улыбаясь прохладному ветерку, подувшему в лицо.

– О-о-о-о, – восторженно протянула она. – Если бы это можно было разливать по бутылкам!

– Это было бы совсем не так интересно, – Гроза была обеспокоена не меньше. – Сколько это уже длится?

– Слишком долго. Ни стационарных телефонов, ни сотовых, ни радио, ни новостей о какой-либо катастрофе в этом районе.

– Отправить сообщение?

– Слишком рискованно. Любой, кто способен вывести особняк из строя настолько, что он полностью отключён от сети, может отследить компьютерную связь. Я попытаю удачи с коммуникаторами.

– И телепатии тоже нет? От Профессора?

– Нет.

– И что теперь?

– Я собиралась дождаться темноты, прежде чем отправиться домой. Но кажется, передумаю.

– Может, это и самый совершенный самолёт-невидимка, Джина, но нас всё равно видно.

– Вот это, Ороро, ты и уладишь.

– Посмотрю, что можно сделать.

– Спасибо. И побыстрее, что бы это ни было, хорошо?

– Сделаю всё возможное.

– Кстати, как поживает наш пассажир?

Ночной Змей молился.

Он устроился в одном из кресел с высокой спинкой в пассажирском салоне, сев в позу лотоса, сложив руки на коленях и закрыв глаза. Гроза почти ожидала увидеть его висящим под потолком. В нём было шесть футов роста, но этого никто не замечал, потому что большую часть времени он сидел на корточках, редко выпрямляясь во весь рост. Казалось, ему так же удобно висеть вверх ногами, как и просто сидеть, используя пальцы ног и хвост, или и то, и другое, чтобы удержаться на месте.

У него было доброе лицо, особенно теперь, когда Гроза видела его расслабленным и спокойным. И гораздо моложе, чем ей сначала казалось. Теперь, когда она смогла рассмотреть Змея поближе, то увидела, что его кожа цвета индиго покрыта многочисленными татуировками.

– Это ангельские символы, – сказал он, и Гроза подняла свои голубые глаза, чтобы встретиться с его жёлтыми, – послание человечеству от архангела Гавриила.

– Красивые, – честно призналась она, хотя чёрные узоры на иссиня-чёрной коже были почти невидимы, как и сам Змей, когда оказывался в тени. – Сколько их у тебя?

– По одному за каждый грех, – его полные губы изогнулись в подобии улыбки. – Так что немало.

– Не верю.

Змей посмотрел на Грозу неестественно спокойным взглядом.

– Знаешь, за пределами цирка большинство людей меня боятся.

– Я не боюсь тебя.

Он сглотнул и отвёл взгляд, и по тому, как на мгновение потеплели его щёки, Гроза поняла, что Змей смутился. Он попытался уйти от неприятной темы и принялся рассматривать салон, скользя глазами по плавным обводам обшивки корпуса и мебели, а руками водя по обивке кресла.

– Вы с мисс Грей… доктором Грей… учительницы?

– Неужели в это так трудно поверить?

Он даже усмехнулся.

– Да, – ответила Гроза. – В школе для таких людей… как мы. Там мы можем не бояться.

– Чего?

– Всех остальных.

– Знаешь, за пределами цирка большинство людей боялись меня. Но я никогда не испытывал к ним ненависти. Мне даже было жаль их, знаешь почему?

Гроза покачала головой.

– Потому что большинство людей никогда не узнают ничего сверх того, что видят своими глазами.

– Я давно забыла, что такое жалость.

– Мне очень жаль это слышать.

Он протянул руку и коснулся пальцами щеки Грозы с такой нежностью, от которой по её коже пробежала волна жара, а в голове возникла удивлённая мысль: «Он что, флиртует со мной? » Но она не отодвинулась, потому что вместе с осознанием пришло открытие, что ей это нравится. Змей ей нравился. В его душе царила безмятежность, которая совершенно не вязалась с его внешними чертами, будто воплощённый демон носил в себе задатки святого.

– Такая красавица, как ты, не должна быть такой… злой, – он искренне верил в это.

– Иногда злость помогает выжить.

– Как и вера.

– А что ты делал в цирке? – спросила Гроза, вспомнив плакаты в церкви. Перед уходом Змей аккуратно снял их и упаковал в свой единственный чемодан.

– Я был… – начал он, но тут оба обернулись на возглас, донёсшийся из кабины.

– Гроза! – позвала Джина. – Кажется, я поймала сигнал!

Логан повёл бы себя по-другому, но это был дом Бобби, его семья; он позволил парню взять инициативу в свои руки.

Тот рассказал родителям, кто он такой.

Теперь все собрались в гостиной, и общая атмосфера могла бы посрамить заседание трибунала испанской инквизиции. В комнате по обе стороны журнального столика стояли диваны. Мама, папа и Ронни Дрейк сидели на одном, Бобби и Анна – на другом. Джон Аллердайс болтался позади них, примостившись на краю антикварного столика для закусок, намеренно не замечая острых взглядов, которые время от времени бросала на него мама. Он достал зажигалку и, как обычно, открывал-закрывал крышку, будто назойливого тиканья часов было недостаточно.

Логан стоял в дверях кухни, потягивая новую бутылку пива. Его непринуждённое поведение было притворством. Он держал комнату под контролем, готовый действовать, если возникнут какие-то неприятности. Он ожидал, что источником проблем будет отец, но оказалось, что у этого человека гораздо больше общего со старшим сыном, чем можно было предположить по первому впечатлению.

– Итак, Бобби, – растерянно произнесла Маделин, – когда ты впервые узнал… что ты…м-м…

– Мутант? – закончил за неё Джон, щёлкая зажигалкой: открыл-закрыл, открыл-закрыл, открыл...

– Может, хватит? – довольно резко сказала Маделин. Это был её дом, и она не терпела наглого поведения.

– Вы должны понять, – медленно произнёс Уильям, – мы думали, что Бобби учится в школе для одарённых.

– Бобби – одарённый, – вставила Шельма, что вызвало лёгкую улыбку благодарности у сидящего рядом парня, в остальном выглядевшего как человек, которого ведут на казнь.

– Мы поняли, – согласился Уильям. – Мы просто не понимали, что он… – Внезапно в нём вспыхнул гнев на сына, смешавшийся в равной степени с растерянностью и настоящей болью, граничащей с отчаянием. – Почему, чёрт возьми, ты не сказал нам? О чём ты думал, Бобби? Ради Бога, мы же твои родители! Как ты мог держать это в себе, как ты мог не доверять нам – как мог лгать?

– Пап, – беспомощно произнёс Бобби, задыхаясь от собственной вины и стыда. – Ты не понимаешь!

– Разумеется.

– Папа!

– Ты солгал, Бобби. Ксавьер солгал. Прямо мне в лицо. Он хранил твой секрет. Что мне теперь думать о нём или его драгоценной школе? Или о тебе? Сколько ещё у вас секретов? – он повернулся к Логану: – Какой предмет вы преподаёте, «профессор Логан»?

– Рисование, – саркастически произнёс тот. – И лучше просто «Логан».

– Вы появляетесь без предупреждения и объяснений. Очевидно, даже без вещей. Что это должно означать?

– Мы по-прежнему любим тебя, Бобби, – сказала Маделин, потянувшись к нему, но в последний момент сдержавшись, как это часто бывало с Шельмой. Она посмотрела на свою руку, на сына, снова на свою руку, как будто она вдруг перестала быть её частью. Мысль, скрывавшаяся за этим колебанием, была ясна всем собравшимся. Неужели я вдруг испугалась собственного ребёнка? Маделин попыталась найти какое-то объяснение, какое-то обоснование и сказала: – Только проблема мутантов очень…

– Какая ещё проблема? – спросил Логан, но она не обратила внимания, даже не услышала.

– …непростая.

Шельма попыталась разрядить обстановку:

– Видели бы вы, что Бобби умеет.

Все переглянулись. Бобби протянул руку к маминой чашке, не обращая внимания, как быстро Маделин отдёрнула свою, и коснулся её кончиком пальца. Мгновенно вокруг обода и по бокам образовался слой ледяных кристаллов.

Он перевернул чашку, и чай, совершенно застывший, с тихим звоном упал на блюдце. Полосатая кошка, лежащая рядом с Бобби и Шельмой, тут же запрыгнула с его колен на стол, где принялась лизать получившийся чайный лёд.

– Я могу и не такое, – сказал Бобби.

В глазах Уильяма вспыхнул огонёк, классическое инстинктивное отцовское «мой мальчик сделал это! » Задело его только то, что он был тут ни при чём.

Маму это ничуть не позабавило, и она нисколько не гордилась. Что же касается Ронни, то он встал с дивана и решительно направился к выходу из комнаты, намеренно задев Джона плечом.

Он поднялся по лестнице, громко топая, и захлопнул дверь с грохотом, который разнёсся по всему дому.

У Ронни Дрейка была подростковая одержимость личным пространством. Он пометил свою территорию соответствующим образом, нацепив на дверь огромную вывеску с надписью «КОМНАТА РОННИ, ПОШЛИ НАХ..! » Мама хотела её сорвать, но Бобби разрядил ситуацию, стянув пару наклеек с анимешными пандами – такими милыми, что на их фоне героини мультсериала «Суперкрошки»[5] выглядели хардкорными – и закрыв ими две буквы. Ронни ненавидел его за это – Бобби, как всегда, изображал чёртова героя, – но, по крайней мере, он сохранил свой предупредительный знак.

Но посередине комнаты он обнаружил разорванную окровавленную футболку. Не свою. И не Бобби, потому что у брата была своя комната. Значит, здесь побывал незнакомец.

Затем внимание Ронни привлёк телевизор, включённый на канале «Фокс Ньюс» – ещё одно доказательство вторжения в его частную жизнь. До сих пор он никогда не смотрел этот канал. На лужайке перед Белым домом стоял репортёр и говорил:

– …после покушения на президента МакКенну появились неподтверждённые сообщения о рейде на подпольную террористическую организацию мутантов, которая базируется в округе Вестчестер, штат Нью-Йорк… Власти отказываются давать какие-либо комментарии, но считается, что в настоящее время ведётся общенациональная охота на нескольких беглецов…

Услышав это и переведя взгляд с экрана на мокрую футболку на полу, Ронни изменился в лице. Бобби был его старшим братом, но он ничего не знал о людях, которые были с ним, кроме того, что они сильно пугали Ронни.

Он поднял трубку, надеясь, что поступает правильно, и ужасаясь тому, что может случиться, если мутанты узнают об этом. Почти уверенный, что в любой момент его мозг может испепелиться, он набрал 911.

Внизу Маделин Дрейк сидела, обхватив голову руками.

– О боже, это всё моя вина.

Прежде чем Бобби успел хоть как-то исправить ситуацию, вмешался Джон Аллердайс и сделал ещё хуже:

– Вообще-то, установлено, что мужчины являются носителями генов мутантов и передают их следующему поколению, так что это, скорее, его вина, – он ткнул пальцем в сторону отца Бобби.

Уильям Дрейк проигнорировал замечание, хотя его сын, казалось, был готов заставить товарища проглотить свои слова.

Маделин снова попыталась быть гостеприимной хозяйкой.

– А вы, – обратилась она к Шельме, – все одарённые?

Девушка метнула убийственный взгляд в Джона, который в ответ ухмыльнулся.

– Некоторые из нас более других, – натянуто ответила она. – Их не стоит выпускать на люди.

– Что это? – спросил Уильям, услышав какой-то сигнал.

Это был коммуникатор в руках Логана.

– Простите, это меня, – сказал тот, и поспешил через кухню на заднее крыльцо.

– Бобби, милый, – снова обратилась Маделин к сыну. – А ты пробовал… не быть мутантом?

Бобби вздохнул. Джон громко рассмеялся.

– Чарли? – спросил Логан, и его лицо просияло, когда он услышал ответ.

– Логан, – воскликнула Джина, – слава богу, это ты! Мы не смогли связаться ни с кем в особняке.

– Там никого не осталось, – резко сказал он. – Пришли солдаты.

На борту «Чёрной Птицы» Джина опустилась в кресло. Они размышляли о возможности каких-то враждебных действий, и сделали всё, как они надеялись, чтобы подготовиться к этому, но в действительности никто не воспринимал это всерьёз. В каком-то смысле они слишком верили в собственную легенду: школа Ксавьера – это просто школа. Как можно было считать её угрозой?

Но, с другой стороны, подумала Джина, исламские медресе также являются школами, но многие в разведывательном управлении считают, что там готовят террористов.

– А дети? – спросила она.

– Некоторые убежали, – сообщил Логан. – Насчёт остальных не уверен.

Вокруг заискрило, и Джина бросила предупреждающий взгляд на Грозу, чей гнев наэлектризовал воздух внутри самолёта, нагруженного реактивным топливом и горючими веществами.

– Мы не смогли связаться ни с Профессором, ни со Скоттом, – сказала Джина. Вывод был очевиден: по всей вероятности, они тоже исчезли.

– Где ты, Логан? – присоединилась к разговору Гроза.

– Около Бостона, – сказал он. – В Куинси, в семье Бобби Дрейка.

– А они… – начала было Джина, чем вызывала удивлённое фырканье на другом конце провода.

– Ага!

– Хорошо, – сказала она, наклоняясь к центральной панели, чтобы запустить двигатель. – Мы уже в пути.

– Гроза?

– Да, Логан?

– Поскорее.

Женщины переглянулись, заметив едва уловимую перемену в голосе Логана.

– Пять минут, – сказала Джина, пристёгивая ремни безопасности и мысленно указывая Ночному Змею сделать то же самое.

– Поскорее, – повторил Логан и отключил телефон, оставив им только маячок.

Изображая беспечность, он похлопал себя по карманам в поисках сигарет, громко вздохнул, не найдя их, и в два быстрых шага вернулся в дом. Не поворачиваясь, защёлкнул замок и также в два шага добрался до гостиной.

– Нам пора, – сказал он без предисловий. – Сейчас же.

Подростки поняли его намёк и вскочили на ноги.

– Что? – спросил Уильям.

– Почему? – отозвалась Шельма.

– Живо, – просто сказал Логан, так как звуки и запахи подсказали ему, что времени уже нет. Две группы захвата окружали дом. Родители Бобби замешкались, Уильям подхватил жену на руки, а Логан выпустил когти правой руки.

– Логан, – требовательно спросила Шельма, – что происходит?

– А как ты думаешь? – едва слышно ответил Джон.

– Следуйте за мной, – сказал им Логан.

На крыльце по обеим сторонам двери стояли двое полицейских с пистолетами наготове. Они сосредоточились на Логане, как на главной угрозе. На лужайке стояла полицейская машина, ещё одна частично перегораживала улицу, укрывавшиеся за ней патрульные взяли оружие наизготовку. Звук приближающихся сирен говорил о том, что ещё несколько было на подходе.

Лицо Бобби исказилось от гнева. Он понял, что привело их сюда.

– Ронни! – пробормотал он.

Ронни сверху наблюдал за тем, как офицеры занимают позиции, и тревога быстро сменилась возбуждением. Это было круче, чем по телевизору.

– Ты! – рявкнул полицейский справа от Логана. – Ложись на землю.

– Что случилось? – спокойно осведомился Логан.

Подростки испугались, и вполне обоснованно. Уже второй раз за день им угрожали оружием, и на этот раз не дротиками со снотворным и не электрошокерами. Это были настоящие девятимиллиметровые «Глоки» с пятнадцатизарядными магазинами, а один из полицейских на улице уже снял винтовку с предохранителя. Логан услышал, как Джон отчаянно щёлкает зажигалкой. Копы тоже. Они не знали, что это значит, поэтому нервничали ещё больше.

– Медленно опусти ножи, – сказал тот же полицейский. – Медленно. Всем встать на колени, скрестить лодыжки и поднять руки вверх. Сейчас же!

– Эй, браток, это просто недоразумение, – ответил Логан.

Родители Бобби, оставшиеся внутри, только начали понимать, что происходит на крыльце, когда стекло кухонной двери вдребезги разлетелось от удара дубинки. Едва они успели оглянуться, как в комнату ворвались трое вооружённых полицейских, крича во всю глотку: «Полиция! », «Никому не двигаться! », «На пол, на колени, держите руки на виду! »

Маделин закричала, Уильям пытался протестовать, Бобби отреагировал, как любой сын. Он повернулся к родителям, но, будучи под прицелом, не мог двинуться с места.

Полицейский слева перевёл оружие. Его напарник крикнул громче:

– Опусти чёртовы ножи!

– Не могу, – сказал Логан и поднял руки, чтобы показать, что когти – часть его тела.

Выстрел застал всех врасплох. Полицейский слева выстрелил прямо в висок. Удар пули в упор сбил Логана с ног, развернув его так, что он рухнул лицом вниз, растянувшись на ступеньках. Шельма вскрикнула, и все трое ребят присели; Бобби пытался закрыть девушку своим телом, крича во весь голос: " Не стреляйте, не стреляйте! "

На тротуаре напротив начала собираться толпа, привлечённая вспышками сирен и суматохой. Внезапный выстрел офицерского пистолета напугал тех, кто был достаточно близко, чтобы увидеть, что произошло. Они тоже пригнулись. Но в основном люди продолжили толпиться вокруг, недоумевающие и заинтригованные, как счастливые зеваки, проезжающие мимо места аварии, не замечая опасности.

Полицейские были так же поражены и напуганы. Стрелявший застыл неподвижно, не сводя оружия с Росомахи, как будто ожидал, что сейчас этот человек вскочит и бросится на него. Или, может быть, молился, чтобы именно так и случилось, чтобы не было этих последних тридцати секунд.

– Полегче, – крикнул его напарник так громко, чтобы было слышно не только на улице, но и в доме. – Все успокоились! Взяли себя в руки!

Последнее было адресовано, скорее, стрелявшему. Его напарник знал, как это плохо, когда в стрельбе замешан офицер, но про себя поблагодарил бога и всех святых, что подростки целы. За такое безобразие пришлось бы чертовски дорого заплатить.

– Ладно, ребята, – сказал он им. – Делайте что сказано. Оставайтесь спокойны, всё будет хорошо.

– Мы ничего не сделали! – крикнула Шельма.

– На колени, девочка!

Она снова закричала, отчасти для того, чтобы избавиться от собственного ужаса, но больше для того, чтобы отвлечь внимание от Логана. Шельма знала, что адамантий, которым пронизан его скелет, не даёт костям сломаться. Всё, что, скорее всего, сделала пуля, не считая разорванной кожи, что было весьма неприятно – это вызвала сильную головную боль. Но что ещё важнее, его исцеляющий фактор мог быстро справиться и с раной, и с болью. Она не знала, что Логан сделает, когда восстановится, но у них будет одним преимуществом больше, чем сейчас.

Бобби подал Шельме руку, и оба сделали то, что было сказано. Но у Джона была другая идея. Он встал.

– Не глупи, парень, – сказал полицейский. – Сейчас не время вставать в позу. Мы не хотим навредить тебе!

Позиция Джона была ясна: как будто меня это волнует, говорил весь его вид. Навредить? Попробуйте!

– Слышали в новостях про опасных мутантов? – спросил он и сделал паузу, чтобы до полицейских дошёл смысл. – Я худший из них.

Он открыл крышку своей «Зиппо» и зажёг пламя.

Из огонька выросли три отдельные струи пламени, которые заплясали вокруг Джона, подобно грозным саламандрам из средневековых легенд. Одна метнулась направо, другая – налево, третья прожгла дверь и охватила весь первый этаж.

Копы на крыльце отчаянно пытались укрыться, когда пламя с рёвом пронеслось мимо них – настолько близко, что их форменные рубашки начали тлеть. Те, кто был внутри, оказались не такими быстрыми и удачливыми. Одного ударило в лоб с такой силой, что он отлетел на своих товарищей, которым пришлось срочно тушить его загоревшуюся одежду.

Джон перенёс внимание на машины. Всё произошло так быстро, нападение было настолько жестоким и шокирующим, что полицейские на улице не знали, как реагировать. Несмотря на сообщения в новостях, никто из них на самом деле не верил в мутантов, и они не могли представить, что подросток способен на такое.

Джон знал, что они быстро оправятся, если он даст им шанс. У него возникла идея получше.

В то время как два основных потока пламени держали полицейских на расстоянии, он протянул пару гораздо более тонких струек по поверхности лужайки и под днищами машин к выхлопным трубам. Сейчас будет весело.

Джон поджёг оба бензобака сразу, так что машины подбросило в воздух и перевернуло, будто игрушки в песочнице. К месту происшествия подъехала третья машина, и Джон, усмехаясь, окружил её огненным вихрем. Водитель переключил передачу на задний ход, но шины уже расплавились. Копы выскочили было наружу, но были вынуждены вернуться обратно, когда вокруг выросла стена пламени, такая плотная и жаркая, что они бы превратились в цыплят на гриле, не успев сделать и шага. Джон увидел, как один отчаянно вызывает подкрепление по рации. Это было бы лучше всего. Пусть они медленно варятся, пока не прибудет пожарная команда. Он даст им иллюзию надежды. А потом – бабах! Мигом получат похороны с оркестром, все подробности в вечерних новостях.

Веки Логана затрепетали, когда осколки пули выпали из заживающей раны. Шельма была права: он отделался головной болью. Это был великий дар, спору нет. Но обратной стороной было то, что все ощущения от процесса естественного заживления были сжаты в несколько раз и вследствие этого чрезвычайно усилены. Да, Логан давно научился терпеть боль; да, она прошла относительно быстро; но подобное всегда оставалось жестоким испытанием, которого следовало избегать при любой возможности.

Другие копы, забыв о мутантах на крыльце, пытались спасти тех двоих, что оказались в ловушке. Джон немного поиграл с ними, почти позволив прорваться, прежде чем устроить настоящее пекло и заставить их отступить.

Он так и не почувствовал руку Шельмы на своей лодыжке, когда девушка схватила его сзади. На этот раз она не сдерживалась, как в случае с Бобби, когда пыталась контролировать силу, казавшуюся совершенно неукротимой, в полном соответствии с её прозвищем. Она не смогла бы добиться большего, даже если бы стукнула Джона железным ломом. Глаза парня моментально закатились под лоб, и он упал на крыльцо. Зажигалка выскользнула из его рук.

Рот Шельмы скривился в гримасе отвращения, когда её накрыло волной эмоций Джона. Она не хотела переживать их, поэтому представила вспышку пламени, чтобы сжечь образы, когда они появятся. Одновременно, успешно поглотив его силу, она подняла руку в призывном жесте. Анна дышала очень тяжело, почти задыхалась, вдыхая и выдыхая в том же ритме, который задал Джон щелчками своей зажигалки. Её зрительное восприятие далеко отклонилось от нормального, чтобы охватить инфракрасный спектр. Теперь мир определялся теплом, которое он производил; Шельма действительно могла видеть первичное состояние материи на молекулярном уровне и инстинктивно понимала, как поддерживать огонь и как им управлять.

От этой необузданной страсти у неё перехватило дыхание, потому что, играя с этой стихией, Анна сама стала ею и почувствовала ненасытный голод, который побуждал её зажечь весь мир. Это было бы так просто – столько-то энергии, чтобы поджечь дерево, столько-то для машины, столько-то – для человека. Для неё они становились просто объектами, не имеющими никакой ценности или назначения, кроме как быть топливом. Это было искушение, блаженство, которого Шельма никогда не знала и даже представить не могла.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒