Отступление 3 страница

– Идём, – сказал Логан подросткам, подталкивая их вглубь дома. – Живо, живо, живо!

Джон нашёл ближайший запасной выход, открыл дверь, и они с Бобби сразу же шмыгнули туда. Шельма задержалась. Отголоски личности Логана оставили ей слабый отпечаток его обострённых чувств, и она могла слышать, как со всех сторон к этому месту приближаются солдаты.

Она позвала Логана.

– Иди, – сказал он и не слишком мягко подтолкнул Шельму через порог.

– Логан, – взмолилась она.

Он захлопнул дверь у Анны перед носом. И она обрадовалась.

Прислонившись спиной к стене, Логан прикинул, что противников не меньше двадцати, но только дюжина взяла его на лазерный прицел. Они не стали стрелять сразу, но его это не волновало.

Логан выпустил когти обеих рук, но они сохраняли дисциплину. Никто не нажал на спуск.

– Хотите взять меня? – бушевал Логан. Его лицо искажал дикий, неукротимый оскал. – Давайте, ребята, стреляйте! Вы же этого хотите. Стреляйте в меня! И посмотрим, кто выйдет отсюда живым!

– Нет, – сказал кто-то вновь прибывший спокойно и властно. – Пока что, – закончил он, выходя из темноты. Голос был знакомым, Логан узнал его сразу, но не мог вспомнить ни имени, ни лица.

– Росомаха? Это ты? – спросил человек, подходя ближе. Солдаты неохотно расступились, пропуская его. Он был важной персоной, но также, и столь же очевидно, он был главным. Они не могли препятствовать.

Убей его, инстинктивно почувствовал Логан. И этот бой можно будет выиграть.

– Сколько времени прошло? – главный сделал паузу, словно ожидая ответа. Он явно был в хорошем настроении. – Пятнадцать лет? А ты ничуть не изменился. А я, как видишь…

С этими словами в поле зрения появился Уильям Страйкер. На нём было боевое снаряжение, как и у солдат, и это одеяние делало его истинное призвание более чем очевидным.

– Природа, – он сделал пренебрежительный жест. – Она берёт своё.

Запах был гораздо более знакомым, чем лицо, и всё же Логан, как ни старался, не мог найти никаких связей со случайными обрывками своих воспоминаний.

Когти втянулись в руки.

– Чего ты хочешь? – спросил Логан.

Страйкер ответил ему улыбкой, которой позавидовал бы Чеширский Кот.

По другую сторону стены Шельма неподвижно стояла у потайного входа, горько стыдясь чувств, нахлынувших на неё, когда Логан закрыл дверь. Он с самого начала защищал её, а она отплатила тем, что обрадовалась, когда он остался – потому что чувствовала в своей душе отголоски ярости и безумия берсеркера, овладевших им. Это вызывало желание убежать от него, и оно было сильнее всего, что она когда-либо испытывала. Но, будучи его другом, будучи верной себе, Шельма бросила вызов своим желаниям. Плюнула на них. Логан сделал бы то же самое, но решение остаться принадлежало исключительно ей. Они были похожи, но не полностью.

Кто-то из парней взял её за плечи. Шельма стряхнула его руки.

– Стойте, – сказала она парням, которые не могли поверить своим ушам. – Мы должны что-то сделать.

– Чертовски верно, – поспешно ответил Джон. – Бежим со всех ног, пока есть возможность!

– Они убьют его!

Этот аргумент прозвучал совершенно неубедительно. Оба парня видели Логана в деле. Ни один из них даже отдалённо не верил, что такой исход возможен.

– Да, точно, – Джон усмехнулся для большей убедительности. – Он сам справится, Шельма. Рвём когти!

– Бобби, – взмолилась она, – пожалуйста!

Теперь она была в отчаянии и полна решимости, потому что, сказав «Они убьют его», поняла, что Логан хотел этого: так подсказала часть памяти, хранившая остатки его личности.

Бобби знал только то, что Логан – самое страшное создание, с которым он когда-либо сталкивался, воплощение всех оживших кошмаров. Даже если он никогда больше не встретит Логана, воспоминания будут преследовать его всю жизнь. В каком-то смысле Бобби винил Логана во всём, что произошло сегодня ночью. Когда тот впервые пришёл в особняк, на них напал Магнето; теперь же, в ночь его возвращения – целая армия. Логан буквально притягивал к себе неприятности, и отношения с ним не сулили ничего хорошего. Бобби также видел, как Шельма смотрит на него, говорит о нём, заботится о нём, и ненавидел Логана за то, что тот занял место в её сердце, которое он хотел занять сам.

Оставить его. Пусть сам найдёт свою судьбу. Так будет лучше. Он сам сказал им поступить так.

Страйкер сделал ещё шаг к Логану, люди позади него скорректировали позицию, чтобы он не загораживал стрелкам линию прицела. Одно его движение, и они откроют шквальный огонь, который превратит любого живого в гамбургер. Другой человек, чьи манеры и осанка выдавали в нём офицера, отложил винтовку и приготовился схватить Страйкера и оттащить в сторону, если дела пойдут плохо. Учитывая всё дело рук Логана, которое Лайман видел сегодня, он подозревал, что это вряд ли поможет, но всё равно решил попытаться. Это была его работа – присматривать за Страйкером и, скорее всего, умереть вместе с ним.

Логан видел, что происходит. Он знал, что такую преданность нельзя купить. Этот человек сильно вырос в его глазах.

Если Страйкер был хоть на йоту таким человеком, каким его считал Логан, он должен был понимать опасность ситуации, но не признавал её. Он разыгрывал эту сцену так, словно они были старыми приятелями, возможно, даже друзьями, воссоединившимися после долгой и вынужденной разлуки. Несомненно, он был смел, и Логан оценил его ещё выше.

– Должен признаться, – продолжал Страйкер этот жутко нелепый разговор, – меньше всего я ожидал увидеть тебя здесь, Росомаха. Не знал, что Ксавьер держит животных. – Последовала пауза, чтобы дать время на осмысление колкости. Логан никак не отреагировал. – Даже таких экзотических, как ты.

– Кто ты?

– А ты не помнишь?

Логан удивлённо моргнул, почувствовав внезапный холод. Между ним и Страйкером возник туман, температура упала так быстро, что уже следующий выдох превратился в пар.

По ту сторону облака тумана Страйкер протянул руку и наткнулся на стену из сверкающего льда, которая разделяла коридор от пола до потолка, от стены до стены, образуя щит между ним и мутантом. Люди вокруг заволновались, внезапно испугавшись, что сами могут попасть в ледяную ловушку. Но никто не ломал ряды.

Логан подумал о том, чтобы пустить в ход когти. Какой бы толстой ни была стена, он мог быстро превратить её в кубики льда. Но сначала надо разобраться с проклятыми детишками.

Выражение его лица заставило Джона рефлекторно сделать острожный шаг назад, а Бобби – порадоваться, что он стоит внутри прохода, прижимая руки к стене, чтобы поддерживать и генерировать ледяное поле. Шельма не дрогнула, не побледнела. Она встретила взгляд Логана с таким же упрямством.

– Логан, идём, – сказала она.

– Делай, что говорят, девочка. Убирайтесь отсюда. Я буду в порядке.

Логан говорил тоном, который всегда действовал мгновенно. Но Шельма ответила таким же:

– А мы – нет, – и продолжала более тихо: – Пожалуйста.

Страйкер не понимал, что происходит. Стена была достаточно прозрачной, чтобы предположить, что Логан за ней не один, но не позволяла увидеть, сколько ещё людей с ним и кто они. Быстрым, решительным движением он сорвал с пояса Лаймана гранату и воткнул её в лёд. Лайман тут же дёрнул командира назад и вбок, прикрывая собой. Остальные солдаты успели заслониться щитами либо укрыться как могли за те семь секунд, что прошли между тем, как Страйкер выдернул чеку, и взрывом гранаты. Взрыв в замкнутом пространстве частично оглушил тех, кто был ближе всего к эпицентру, и они почувствовали себя словно после удара отбойным молотком. Сила кумулятивного заряда ушла в толщу льда, пробив стену, словно копьё, и повсюду разлетелись осколки.

Когда туман рассеялся, стена лежала, разбитая на куски, засыпав коридор и частично некоторых солдат.

С другой стороны, однако, было пусто. Росомаха и его спутники исчезли без следа.

Джон шёл впереди, хотя Логан видел в темноте гораздо лучше. Мальчики не признавались в этом вслух, но оба предпочли бы, чтобы он стоял между ними и плохими парнями.

На первом перекрёстке Джон свернул налево.

– Джон, нет, – крикнул ему вслед Бобби.

– Туда пошли Петя и остальные.

– У меня есть идея получше. Сюда.

Другое направление заканчивалось гаражом. Как и везде в особняке, здесь было общественное и личное пространство. Наверху, в бывшем каретнике, расположенном немного в стороне от основных зданий, стояли обычные внедорожники и фургоны плюс винтажный «Роллс-Ройс» Профессора. В подвале располагался гораздо более индивидуальный и разнообразный набор транспортных средств, включая коллекцию мотоциклов Скотта. Некоторые выглядели обычно, другие были столь же дико модифицированы и революционны по замыслу и дизайну, как «Чёрная Птица».

Выбор сегодня пал на спортивную машину, невероятно быструю, но настолько хорошо сконструированную и сбалансированную, что она могла передвигаться по местным дорогам – узким и извилистым – всё равно, что по рельсам. В ней будет тесновато, но она выдержит всех.

Джон плюхнулся на водительское сиденье и объявил, что поведёт.

Логан выдернул его оттуда, будто тот ничего не весил.

– Мечтай, хитрожопый, – прорычал он. – Шуруйте назад, парни.

Шельма села рядом с водителем, Бобби – позади неё.

– Это машина Скотта, – сказал он.

– Неужели? – Логан не казался впечатлённым, но на самом деле это было так.

– Нужны ключи.

В ответ Логан сверкнул выпущенным когтем, воткнул его в замок зажигания, скрутил вместе несколько проводов, получил искру, завёл машину, и они поехали.

Эвакуационный туннель для транспортных средств вёл непосредственно на Греймалкин-лейн – дорогу, проходящую вдоль границы поместья. Поворот налево привёл бы их в соседний городок Парди-Стейшн и на межштатную автомагистраль 684, соединяющую Нью-Йорк с главным шоссе I-84, разделяющим Коннектикут и южную часть штата Нью-Йорк. Повернув направо, они оказались в самом сердце округа Фэрфилд, где было много лесных дорог, таких извилистых и плохо обозначенных, что даже местные жители иногда терялись. Это была холмистая местность, усеянная небольшими оврагами и ложбинами, являвшимися помехой для радио- и сотовой связи.

Логан пулей рванул вперёд, поворачивая на такой скорости, что трое его пассажиров хватались за ремни безопасности и крепко вцеплялись в них. Он вёл, не включая фары.

– Э-э-э… – начал Бобби, сглотнул и попробовал ещё раз: – Знаешь, ты мог бы притормозить.

– Чёрта с два, – возразил Джон. – Давай быстрее, чувак, увези нас подальше отсюда, пожалуйста! – последнее слово он произнёс, передразнивая Шельму, когда та обращалась к Бобби и Логану. – Слёзы Иисусовы, – сказал он скорее самому себе, нежели обращаясь к кому-то: – что, чёрт возьми, там было?

Шельма заметила, как вспыхнули глаза Логана. Его пальцы сжали обтянутый кожей руль так, что он заскрипел.

– Страйкер, – сказал он через некоторое время, когда в памяти что-то всколыхнулось. – Его зовут Страйкер.

– Кто он такой? – спросила Шельма.

Логан растянул губы в кривой усмешке и тряхнул головой.

– Не знаю, – признался он ей одной. – Я не помню.

Шельма съёжилась в кресле, и Логан заметил, что она играет с чем-то на запястье: его старые жетоны. Он дал их ей на память перед отъездом на озеро Алкали.

Проследив взгляд Логана, Шельма сняла жетоны с запястья и протянула ему.

Он взял их, провёл большим пальцем по выбитым буквам, будто Аладдин по своей лампе, надеясь, что какой-нибудь джинн исполнит три его желания и откроет все тайны его жизни. Логан никогда не думал – ни сейчас, ни когда-либо ещё, – что, возможно, ему и не следует знать этих тайн.

Он переключил передачу и услышал крик протеста Джона: его локоть задел щёку парня.

– Что-то не так, мелкий? – зарычал Логан, когда Джон просунул голову и руку между передними сиденьями, потянувшись к приборной доске.

– Что ты делаешь? – требовательно спросила Шельма тем отрывистым голосом, который означал, что её вывели из себя и кому-то может не поздоровиться.

– Слишком тихо, чуваки. Очень неуютно. Мне это не нравится.

Джон нажал кнопку, и из динамиков полилось что-то похожее на музыку техно-группы, о которой никто из них никогда не слышал, и после первых нескольких секунд не захотел. Звуковая система автомобиля была столь же великолепна, как его двигатель и управляемость, а выбор компакт-дисков – поистине безумным, что вызвало бурные язвительные комментарии подростков. Логан не произнёс ни слова. Его собственные вкусы в основном сводились к дорожному R& B и классическому джазу, за одним исключением, которое он никогда не мог понять – привязанностью к японскому кото, идущей откуда-то из глубин памяти.

Разумеется, будучи законченным фанатом техники, Скотт сконструировал систему, понятную только ему. Проклятые элементы управления даже не были обозначены. Вероятно, к ним требовалось руководство размером с манхэттенскую телефонную книгу. Чем больше Джон пытался приглушить музыку, тем громче она становилась. Наконец, когда Логан был уже на грани того, чтобы прекратить эти мучения ударом когтей, парню удалось найти кнопку извлечения. Только этот переключатель не имел никакого отношения к музыке. Вместо этого открылся лоток, в котором лежал диск овальной формы размером с обычную компьютерную мышь.

Сердито ворча, Шельма нажала ещё один переключатель…

…и снова остался только шум дороги и свист ветра.

Шельма с Логаном переглянулись, он молча поблагодарил её за спасение дня, а она его – за терпение. Её кулак, на котором были жетоны Логана, был сжат так же крепко, как он сжимал свои, выпуская когти. Если бы вместе с отголосками личности и способностей Логана у неё были ещё и когти, Джон давным-давно стал бы шашлыком.

Джон ничего этого не заметил. Он был поглощён новой игрушкой. Найдя ещё одну кнопку и нажав её, он понял, что держит в руках устройство связи.

– Ребята, – объявил он. – Я не думаю, что это похоже на CD-плеер.

Логан выхватил вещицу из рук парня. Инстинкт самосохранения работал у Джона сверхурочно. На этот раз он не протестовал, пока Логан изучал устройство. Как бы его ни раздражала звуковая система автомобиля, её назначение, по крайней мере, было понятным.

– Куда мы направляемся? – спросил Джон через некоторое время, совершенно потеряв ориентацию.

– Гроза и Джина в Бостоне, – коротко ответил Логан. – Едем туда.

– Мои родители живут в Бостоне, – сказал Бобби.

– Хорошо, – отозвался Логан.

Шельма слышала его, но не обращала внимания. Она смотрела на руки Логана: кожа на обоих запястьях была покрыта чем-то, что легко можно было принять за высохшую краску, ещё один или два слоя запеклись между костяшками пальцев, откуда выходили когти. Её глаза видели больше, чем она хотела, обоняние уловило больше, чем она могла вынести, и она посмотрела на собственные руки, внезапно удивившись, как сильно порвались спальные перчатки. Слишком много кожи видно, подумала она, надо быть очень осторожной, чтобы ни до кого не дотронуться. Руки Шельмы задрожали при воспоминании о том, что делал Логан.

– Не волнуйся, детка, – услышала она его тихий голос; Логан снова обращался только к ней. – Это не моя кровь.

Когда их взгляды встретились, Анна вздрогнула и приоткрыла рот от удивления. Она так привыкла чувствовать отголоски его убийственной свирепости, что с трудом поверила, что в глазах Логана отражаются та же боль и страдания, которые испытывала она. И, как ни странно, это её успокоило. Ей стало легче – от осознания того, что он всё-таки не чудовище, каким его считают. Тот человек, Страйкер, назвал его животным, Росомахой вместо настоящего имени, но Шельма знала другое.

Его звали Логан. И он был человеком до глубины души.

Глава

восьмая

Сам особняк был, как говорится, только верхушкой айсберга. Основная часть школы Ксавьера была спрятана глубоко под землёй; комплекс помещений простирался во все стороны под поместьем, построенный по тем же революционным технологиям, что и «Чёрная Птица». Одна только схема источника энергии заставляла физиков из аналитической группы Страйкера плакать от досады. Больше всего на свете они хотели заполучить в руки это оборудование, и никто из них не был рад тому, что у работодателя другие приоритеты.

Значительная часть пространства под самым особняком была отведена под то, что Магнето называл Комнатой Страха. Именно здесь Ксавьер проводил большую часть исследований практических характеристик и пределов сил, которыми обладали его ученики. Не менее важно и то, что именно здесь он тренировал свою личную штурмовую группу «Люди Икс».

Техники стали рыскать по зданию, как только солдаты Лаймана сообщили, что оно надёжно зачищено, но их быстро разочаровали командные протоколы, где требовались отпечатки сетчатки глаз и голосов, которых у них не было, и компьютерные коды, настолько хитро зашифрованные, что они не смогли в них разобраться.

Страйкеру было всё равно. Для него всё это представляло второстепенный интерес. Он считал, что как только его план осуществится, они смогут разобрать школу и всю её технику.

В сопровождении охраны он спустился на главном лифте на самый верхний уровень подземного комплекса. Солдаты с цифровыми камерами записывали всё, чтобы по возвращению в штаб-квартиру загрузить в главную базу данных – ещё больше зерна на мельницу аналитиков. Скорее всего, те будут на седьмом небе многие годы.

Они прошли мимо раздевалки, и Страйкер на мгновение задержался, чтобы потрогать одну из висевших там униформ. Ещё одно чудо научной мысли. На вид и на ощупь материал напоминал кожу; он был необычайно эластичен, защищал владельца от экстремальных температур и погодных условий – тепло зимой, прохладно летом, сухо в дождь – и, что самое практичное, по мнению Страйкера, лучше кевлара подходил для бронежилетов. По прогнозам, он мог выдержать выстрел в упор из снайперской винтовки Баррета 50-го калибра, самой мощной из винтовок, стоящей на ступеньку ниже настоящей пушки.

Страйкер отвернулся от униформы, когда Лайман подошёл и окликнул его.

– Туннели, – доложил он, встав по стойке «смирно» и отдавая честь старшему. – Вот куда ушли все дети. И чертовски хорошо экранированные, даже лучше, чем это! – он указал на закруглённые стены коридора, где они стояли, его эргономичную отделку холодных цветов и освещение – воплощение идеальной промышленной инженерии. – Судя по тому, что мы постоянно теряли цели, дом, должно быть, изрешечен ими, да и весь комплекс тоже! Мы использовали ультразвуковой сканер, чтобы найти некоторые входы, но они вели в тупики, отрезающие пути отхода. Судя по тому, как мутанты выбирались отсюда, они, должно быть, отрабатывали технику побега и уловки. Не знаю, сможем ли мы поймать их в точках выхода.

– Очень предусмотрительно с их стороны. Скольких вы захватили?

– Шестерых, сэр. Что нам с ними делать?

– Заберите их. Решим позже.

Разговаривая, они подошли к истинной цели Страйкера в самом конце главного коридора. Это была круглая дверь, намеренно сделанная похожей на вход в банковское хранилище или командный центр НОРАД[4] в недрах горы Шайенн, построенный, чтобы защитить внутренние помещения от любой формы враждебного воздействия. Страйкер сомневался, что в его арсенале имеются какие-либо инструменты, кроме, возможно, миниатюрной ядерной бомбы, способные пробить эту преграду. К счастью, в этом не было необходимости.

По его команде двое солдат вышли вперёд и установили принесённое с собой устройство на треногу перед дверным проёмом. Справа от двери находилась панель сканера, в которую был встроен многогранный синий кристалл: такой чистый сапфир, какого никто никогда не видел. Солдаты направили лазерный прицел точно в центр кристалла, на уровне роста высокого человека, сидящего в инвалидном кресле.

Устройство было активировано, луч лазера тут же преломился в десятки меньших и они ударили в кристалл, воспроизводя рисунок сетчатки, записанный с глаз самого Ксавьера.

Это заняло всего мгновение.

«Добро пожаловать, Профессор», – произнёс приятный женский голос с лёгким шотландским акцентом. Страйкер узнал его по основному досье Ксавьера: это была его сотрудница, коллега-генетик и бывшая возлюбленная, Мойра МакТаггерт из Эдинбургского университета.

Не медля, Страйкер прошёл по платформе к пульту Ксавьера в центре огромного шара комнаты. Остальные держались чуть поодаль. Для них это было сердце тьмы, враждебное место, где Ксавьер якобы оттачивал и совершенствовал свои невероятные силы. Отсюда, по словам Магнето, он мог связаться с каждым разумом на планете. Страйкер надеялся, что это правда, что старый мутант не преувеличивает. Ведь тогда эта комната становилась ключом к его окончательной победе.

Он потянулся к блестящему хромированному шлему на подставке, но не смог заставить себя прикоснуться к нему. Это была игрушка Ксавьера, пусть мутант-телепат играет с ней. А Страйкер будет наблюдать.

– Берите всё, что вам нужно, джентльмены, – сказал он, когда солдаты вошли в Церебро.

Был вечер субботы. И Митчелл Лорио, человек привычки, был там, где его можно было найти каждый субботний вечер, когда он не работал. Четвёртый табурет с конца в «Капле росы». Это был не самый лучший бар, но Лорио не был разборчивым парнем. Тут хватало телевизоров, и при наличии денег парень мог уговорить одну из официанток присоединиться к нему в кабинке и устроить полуприватный просмотр. Чаще всего вечером по телевизору показывали либо спорт, либо секс, но сейчас бармен переключил канал на какое-то дурацкое новостное шоу, где двое болтунов говорили о мутантах, как будто кому-то в мире действительно было не наплевать на их мнение.

Лорио не понял, что сказал это вслух, но ему было бы всё равно в любом случае.

– Закон о регистрации мутантов даёт чувство безопасности, как в случае с Законом Меган, – сказал мужчина средних лет, обозначенный в карточке титров как Себастьян Шоу, последний магнат, ставший политиком. – Список потенциально опасных мутантов, живущих в нашем обществе.

Его собеседник был вдвое моложе и вдвое крупнее, и Лорио помнил его ещё по университетской лиге. Лучший игрок Америки, который отказался от профессионального контракта, чтобы поступить в Стэнфорд для получения докторской степени, первой из целого ряда, как оказалось. Его звали Генри МакКой. В журнале «People» писали, что он предпочитает обращение «Хэнк».

– Закон Меган – это база данных известных преступников, мистер Шоу, – горячо возразил он, – а не невинных людей, которые не совершили никаких преступлений, и, скорее всего, вряд ли совершат. Это сродни регистрации членов каждой религиозной или этнической группы в стране, исходя из предположения, что некоторые из них могут быть террористами.

– Некоторые, возможно, не сочтут это плохой идеей, МакКой.

– Некоторые, Себастьян, – парировал МакКой, – считают Америку лучшим местом.

– Проклятый мутант чуть не убил президента!

– Человек, который оказался мутантом, попытался, да. Если бы он был лютеранином, вы бы автоматически осудили каждого лютеранина в стране?

– Если бы на ноже было написано «Свободу лютеранам», я бы, чёрт возьми, подумал об этом.

– Люди, похоже, забывают, что мутация – это эволюция в действии. В каком-то смысле, мы все мутанты. Если бы в прошлом мы не мутировали и не эволюционировали, то, скорее всего, все до сих пор сидели бы на деревьях, выбирая насекомых из волос друг у друга!

– Чёрт побери, Лу, – прорычал Лорио, – выключи этот бред. Мало того, что я весь чёртов день смотрел на крёстного отца мутантишек, ещё потом мне ими мозги полощут!

– Простите, – услышал он за спиной женский голос, от которого по спине пробежали мурашки, – это моя вина. Это я попросила Лу включить этот канал.

Лорио развернул табурет и оказался лицом к лицу с женщиной, совсем не похожей на тех страховидных девок, что обычно посещали это место. Не костлявая – Лорио такие были не по вкусу, – а с пышными формами: шикарные сиськи, хорошенькая попка и талия, обнять которую так и чесались руки. Немного потасканная, но пристальный взгляд, изгиб губ и манера оглядывать его с головы до ног подсказали Лорио, как она опытна. Губы, подведённые алым блеском, изгибались в дерзкой улыбке, а глаза были так накрашены, что он разглядел только отражающиеся блики неоновой вывески за окном, придававшие им странный жёлтый оттенок. Она была блондинкой и более высокой, чем ему нравилось, но он решил, что это из-за туфель на шпильках. Когда женщина подошла ближе, Лорио должен был признать, что ему нравится, как она шагает на них.

– Вы говорите как человек, у которого много забот, – она сделала паузу, чтобы украдкой взглянуть на его бейдж, – мистер Лорио.

Он почувствовал в её дыхании запах виски и заметил полупустой стакан в руке.

– Я Грейс, – представилась она.

Он не знал, что сказать. На самом деле ему хотелось только сидеть и смотреть. Грейс позволила это. Было очевидно, что она наслаждается вниманием.

– Хотите ещё пива, мистер Лорио? – ответ ей был не нужен. – Конечно, хотите.

– Митч, – сказал он. – Меня зовут Митч.

Она снова одарила его ослепительной улыбкой и пересела ближе, так, что юбка задралась достаточно высоко на бедре, чтобы обнажить кожу над краем чулка, а грудь коснулась его груди. Грейс, казалось, немного потеряла равновесие, Лорио схватил её за талию, и она захихикала, будто это была классная шутка, и он тоже засмеялся, потому что о таком моменте только мечтал.

Он не видел, что делает за его спиной её свободная рука, когда Грейс подхватила кружку с пивом и бросила туда пару белых таблеток, которые быстро растворились.

После ещё пары кружек пива Лорио потребовался лишь лёгкий намёк, чтобы подняться с табурета и направиться в дамскую комнату. Она мало чем отличалась от мужской по планировке, и, кроме того, была не намного чище. Когда они, спотыкаясь, переступили порог, Лорио попытался сделать глоток пива и одновременно поцеловать Грейс, но не смог ни того ни другого. Это рассмешило обоих, особенно потому, что на него пролилась большая часть пива. Теперь от Лорио разило хлеще, чем обычно после нескольких кружек пива, но он не придал этому значения.

– Я никогда раньше не встречал таких, как ты, – сказал он, подражая парням из телевизора.

– Знаю, – ответила она. – Нынче ночью тебе повезло.

Она слегка толкнула Лорио, и он упал на сиденье унитаза.

– Грязновато, тебе не кажется? – спросил он.

– Вот именно, – ответила Грейс, наклоняясь вперёд, чтобы подразнить Лорио видом выреза на груди, прежде чем сесть перед ним на корточки. Её ноги были широко расставлены, но здесь было слишком темно, а Лорио не мог сфокусировать взгляд, чтобы рассмотреть то, что стоило увидеть. Потом Грейс расстегнула его ремень, и он забыл обо всём. Вечер становился всё лучше.

– На липучке, – пробормотала Грейс, расстёгивая его брюки. – Класс.

– Пью до дна, – сказал тост Лорио, салютуя кружкой.

– Очень надеюсь.

Она улыбнулась в последний раз, и остатки пива выплеснулись на лицо и грудь Лорио. Рот у него был открыт, но пить он даже не пытался. Ему было не до того. Когда голова Лорио откинулась назад на кафель, зрачки расширились до предела, внезапно ослабевшая рука упала, кружка вывалилась из разжавшихся пальцев и разбилась об пол.

Грейс прижала два пальца к его сонной артерии, убедилась, что пульс сильный и ровный, затем кончиками пальцев закрыла ему рот, останавливая начавшийся храп. Ни в манерах, ни в движениях больше не было небрежности, когда она захлопнула за собой дверь и защёлкнула замок, затем наклонилась, обхватила Лорио за талию и перевернула здоровяка так, что его голова оказалась где-то за унитазом, а зад задрался кверху.

Грейс открыла сумочку и достала шприц, постучав по цилиндру наманикюренным ногтем указательного пальца, чтобы выпустить пузырьки воздуха. Не хватало ещё, чтобы этот слизняк заработал эмболию. Она стянула с него трусы и нажала на поршень. При этом кожа на её руке потемнела до того же цвета индиго, что и лак для ногтей. Трансформация пошла вверх по руке, по телу, которое стало стройнее, гораздо меньше похоже на ту пышную женщину в стиле Рубенса, о которой мечтал Митчелл Лорио, и гораздо сильнее и мускулистее. Волосы приобрели цвет тёмно-красной осенней листвы. Мистика оскалила зубы, поразительно белые на фоне иссиня-чёрной кожи, и похлопала Лорио по месту укола.

– Пей до дна, дорогой, – и ушла.

Лайман встретил Страйкера на пути с посадочной площадки.

– Почти закончили, сэр, – доложил он.

Страйкер одобрительно кивнул.

– Опережаем график, – заметил он. – Разборка на части, транспортировка и обратная сборка. Я очень впечатлён, мистер Лайман. Ваша команда заслуживает похвалы.

– Их тренировали вы, сэр. Они просто следуют вашему примеру.

Страйкер продолжал кивать. Всё шло лучше, чем он надеялся. Возможно, это было хорошим предзнаменованием для грядущего.

– Как оно выглядит? – поинтересовался он.

– Безупречно.

Они миновали входной тамбур, где Лайман увидел как солдат, присматривающий за пленным Циклопом, закрепляет металлическую накладку на глазах мутанта.

– Хорошо, – сказал Страйкер, имея в виду и сказанное Лайманом, и увиденное в тамбуре. – Теперь переходим к главному.

Проснувшись полуоглушённым и разбитым, словно каждая клеточка мозга пульсировала в собственном ритме, Чарльз Ксавьер понятия не имел, где находится. Гораздо хуже было то, что он совершенно не слышал ничьих мыслей вокруг. Он не смог побороть минутную панику, впервые обнаружив себя заключённым в собственном черепе. Будучи преподавателем, Ксавьер часто использовал термин «слепая голова» для описания не-телепатов и даже пытался представить это ощущение. Увы, это было похоже на попытку представить себя мёртвым; сам акт воображения фактически опровергал это представление.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒