Эпизод 14

Речка ЁгадэКаю три дня принимала в свои воды успокоившееся после битвы и разогретое ярким светилом войско. Поскольку дни были летние, удалось, насколько возможно, постирать и просушить одежду и кое-что из амуниции. Например, смыть со щитов кровавые пятна. Прибывать в гости хотелось в чистом и свежем. Глеб с Бордой-Ройо устроили броне Глеба сухую чистку с последующим вытряхиванием. Вышло сравнительно сносно, хоть и изрядно пыльно. Но надевать броню пока больше не было нужды. Между тем походная пища заканчивалась, и пришла пора посетить радушных хозяев на тех самых выселках, куда приглашал алфенский воевода. Только сперва вернулись к своим плотам на реку Ттингра и уже доплыли на плотах без приключений.

Прибытие плотов было сравнительно многокладно, чтобы не использовать здесь слово «многолюдно», ведь речь не о людях. Борда-Ройо сказал, что на выселки собралась половина Алфении. Глеба позабавило такое внимание к чужой рати, и он с удовольствием, достойным художника, разглядывал типажи местных жителей. Местные были как правило рослыми, с разными оттенками волос русого цвета, а также каштановыми и рыжими, так что большого различия Глеб с рарогами не находил. Видимо, алфены знали про интерес рарогов к местным особам женского пола, так что женщин детородного возраста нигде не было видно.

— Послушай, Борда-Ройо, а где девки-то? Почему ни одной молодухи мы не видим, сколько не глядим?

— Погоди, Глеба. Ты когда мясо кушаешь, небось, самый аппетитный кусок напоследок приберегаешь. Так и алфены. Знают ведь, чем нас можно пронять. Вот и берегут тех, кто у них покрасивше, до поры до времени. Сядем пировать, так всех и увидим. Есть у алфенов ещё один резон. Свежую кровь хотят влить в своё племя. А такое дело бесполезной суеты не требует. Всё должно выходить неспешно и пристойно.

— То есть алфены хотят молодых рарогов переженить на своих девках?

— Ну тут уж как выйдет. Сговорится пара и обженится. Может, к нам в горы уедут, может, здесь останутся. Но главное, потолкуют о том, о чём толковать не принято. Я понятно объяснил? Я ж не знаю, как у вас на севере с девками сходятся.

— Очень просто сходятся. На совместной гулянке. Если до этого дело дошло...

— Ну так вот алфены хотят, чтоб до этого дело дошло. Видишь ли, просторы у них изрядные, богатые. Надо эти места как-то оборонять, а в алфенских семьях, как и у гестонов с фанаграми, родятся всё больше девчонки. Вот и мы неспроста тут оказались. В общем, чтобы алфенам воинство собрать, нужно все населённые уголки обшарить. А враг-то не станет ждать, побьёт всех в полях на работе. Короче, порешили их старейшины нас на помощь кликнуть. Ну, добрым подгорцам мы рады помочь, тем более в таком тонком деле. Или ты не рад?

— Почему же, рад. Только сдаётся мне, что нас хотят использовать, как бычков-производителей.

— Эк ты загнул, использовать... Никто к тебе насильно не лезет. Или ты не хочешь алфенам оборону наладить? — и Борда-Ройо замер в недоумении.

Тут Глеб понял, что в этом обществе надо держать себя максимально просто и в интимных вопросах руководствоваться целесообразностью. Алфены посчитали, что от молодых рарогов, прошедших не одно сражение, народится их будущая защита. Это целесообразно. И это можно понять.

— Отчего же не наладить оборону. Или ты забыл, какое у меня теперь прозвище? — и Глеб похлопал Борду- Ройо по здоровому плечу. — Это просто прежняя жизнь мне о себе напоминает. Скоро пировать-то начнём?

— Да сейчас уже и начнём. Пошли рассаживаться, — и Борда-Ройо со вздохом поднялся.

Молодые рароги встали и по заведённой привычке пошли линией по высокому здесь берегу реки к зелёной низине с раскидистыми деревьями. Но деревья ввели рарогов в заблуждение. Не это было место пира. Удивлённый Квада-Гё прошёл ещё шагов пятьдесят и оказался на ровной известковой площадке. Вокруг из мягкого известняка были выточены длинные скамьи, к ним примыкали такие же столы с ровным верхом, затянутые тканью из гайла. Удивление рарогов было изрядным, и они стояли за скамьями, не решаясь сесть. Но Квада-Гё отдал команду, и войско уселось. Кому не хватило места, уселись просто на тёплый камень, положив на колени щит. И тут пришла пора удивиться Глебу. С другой стороны от площадки начинались выселки. Пристать здесь на плотах не позволил бы слишком высокий берег. Ттингра проточила тут небольшой каньон. От выселок шли покачиваясь девушки с сосудами на головах. И что это были за девушки! Молодые рароги придерживали челюсти, чтобы не открыть рот от удивления. Первые красавицы щебетали довольно понятно на языке рарогов и предлагали хмельной напиток из здешних плодов. Никто из воинов не отказывался, пока не обнесли все пять сотен.

— Вот весёлое питьё, — звонко произнесла высокая зеленоглазая красавица с каштановыми волосами, — сначала пить, потом кушать...

Улыбаясь, Глеб только кивал. Сзади Борда-Ройо пихал его в спину и сам улыбался. Девушка налила полные точёные из дерева кубки. Половину кубка Борда-Ройо сразу осушил. Глеб глядел на кубок, пытаясь понять технологию производства такого изделия, провожал глазами уходящую девушку и машинально тихо зацокал языком дивясь.

— Ничего, ещё подойдёт. Кубки наполнить да снеди принесть. Тогда и поговоришь, о чём захочешь. Как светило ярко горит да ветер по травам дует. Я вот теперь не больно ловкий боец, но кусок мяса мимо рта не пропущу.

Глеб пригубил кубок и ощутил поразительную шлифовку края губами. Только кубок пришлось отставить, потому что в питье явно чувствовался алкоголь. «Это если б я спать заваливался больной, тогда ещё не больше кубка принять можно, а здоровому туманить мозги мне здесь ни к чему».

— Глеба, ты чего не пьёшь то? Не нравится, что ли? — теперь Борда-Ройо был искренне удивлён.

— Нет, в том-то и дело, что нравится. Да только я, когда ещё на севере воинское посвящение проходил, поклялся, что никогда не стану пить хмельного. Вот, — и Глеб пожал плечами.

— Ну так я выпью за тебя, — и Борда-Ройо принял кубок Глеба, — только бы теперь не запеть. Ты особо не кручинься, Глеба, сейчас алфенка придёт да принесёт киселя из йогби, только что они ещё в него мешают, я не знаю. Но вкусно.

Волы-тангра затянули на известковую площадку возок-волокушу. А потом ещё и ещё. Всего Глеб насчитал семь возков. За возками вернулись девушки с полными сосудами. Глеб задержался взглядом на одной платиновой блондинке, а потом вспомнил, что к блондинкам вообще равнодушен, но... Потом вернулась алфенка, закреплённая за ними. Борда-Ройо вскочил и зажестикулировал здоровой рукой.

— Погоди, красавица, как тебя назвать то?

— Энил-та.

— Красиво зовёшься, и всё нам очень нравится. Но побратим мой не пьёт хмельного, ему бы из йогби кисельку. Думаю, у вас найдётся.

— Найдётся, а что же побратим твой нем?

— Нет, не нем, — произнёс Глеб, потупя взор, а потом продолжил с улыбкой, — мне бы из йогби кисельку.

И Глеб с Бордой-Ройо закатились смехом.

— Киселя какого — сладкого, пресного или с кислинкой?

— Мне бы пресного, хотя и от сладкого не откажусь.

Энил-та принесла два вида киселя и опять ушла к возкам. Около возков было столпотворение красавиц.

— Слушай, Глеба, это ничего, что я тебя объявил побратимом?

— Ну так ты мой побратим и есть...

— Так это, обряд мы вроде не проводили.

— Обряды я чту, но скажу так: раз ты меня побратимом назвал, таков я и есть. Ты же мой соратник, мы ж бились в одном строю, — и Глеб аккуратно обнял Борду-Ройо, — всё остальное — тлен. А вот и Энил-та возвращается.

Энил-та вернулась со здоровенным деревянным подносом и поставила перед побратимами два каменных корытца с мясом, положила две длинные лепёшки из дьярбы.

— Вот печёная в корытцах козлятина. Вот лепёшки. Кушайте.

Борда-Ройо погладил брюхо, пожелав брюху славной трапезы, но спросил:

— А скажи-ка, Энил-та, вот у вас река течёт...

— Течёт, Легойда, и чего?

— Может, ваши удальцы наловили в реке раков да моллюсков. Шибко я речную живность на вкус люблю.

— Наши наловили, будут и раки, когда блюда переменим.

И Борда-Ройо принялся за мясо, чтоб от Глеба не отстать. А Глебу, видно, нравилось кушанье, и он молча наслаждался.

Когда он уже приканчивал козлятину, его нашёл Квада-Гё. Он пришёл не один, а с двумя девушками, белой и рыжей, и уже был слегка во хмелю.

— Неспроста, Глеба, я тебя нашёл. Вот, Умил-та и Нгаули-тиг просили меня показать им настоящего героя, — и на ухо прошептал, смеясь, — наверное, от героя хотят зачать.

— Спасибо, Квада-Гё, но мне есть с кем встречать рассвет. А раз хотят от героя зачать, так ты с ними и гуляй. Я полагаю, на двоих тебя легко хватит.

— Ладно, так тому и быть, давай выпьем с тобой, как родовичи, Глеба-Гё, прозвищем Крангригге.

Кваде-Гё наполнили кубок веселухой, а Глеб поднял кубок со сладким киселём. Квада-Гё упер распростёртую ладонь Глебу в грудь, подождал, когда Глеб сделает то же, и они разом опустошили свои кубки.

— Да, на героя похож, — сказала Умил-та, — красивый, статный, только совсем не похож на рарога: волосом тёмен, а глаза — как сырая глина.

— Рарогом зовётся не только тот, кто таковым родился, но ещё и тот, кто хочет так зваться и знает, что для этого нужно сделать, — Квада-Гё обнял своих красавиц за плечи, и они спокойно пошли прочь.

Глеб отчего-то расчувствовался и осторожно положил руку на плечо Энил-те и сказал:

— Пожалуй, Борде-Ройо пришла пора есть раков. Будь добра, принеси лишь ему, а я уже знатно поел. Как вернёшься, пойдём, покажешь мне окрестности. Может, и до выселок доберёмся.

Энил-та, улыбаясь, покачала головой и пошла. Вокруг стоял приглушённый гомон. Глеб удовлетворённо потянулся.

— Да, Глеба, хорошо здесь. Жить бы у реки да ловить раков... — и Борда-Ройо вдруг затянул чистым и ровным голосом:

— По высотным горным переходам гнал быков неистовый тангодр… Посылали Предки блеск светила, и сверкали ночью пики гор…

Дальше Глеб уже не переводил, а просто слушал.

⇐ Предыдущая 44 45 46 47 484950 51 52 53 Следующая ⇒