Эпизод 1. Эпизод 2. Эпизод 3. Эпизод 4. Эпизод 5. Эпизод 6. Эпизод 7. Эпизод 8. Эпизод 9. Эпизод 10

Эпизод 1

Чинить камеры обзора — дело малоприятное, кропотливое и невыгодное. Всё равно как штопать одежду. Кому это придёт в голову, если можно синтезировать новый комплект? Но в данной ситуации Юргену выбирать не приходилось. Времени у него было много, а камер уже оставалось мало. К тому же помощь Джафару позволяла иметь доступ в лабораторию круглосуточно. Хотя какая это помощь? Баловство. Молекулярный конвейер склепает по сто камер в день, а тут приходится тратить дни, чтобы почистить и настроить одну. Но так можно выкроить себе время для занятий более интересным делом.

Феномен хрономиражей — вот это цель. Это задача. Но пока подступиться к ней технически Юрген не мог. Что-то постоянно ускользало, какой-то фактор, мелочь. Какое-то несоответствие в исходных данных. Будто ищешь знакомое слово, но никак не можешь вспомнить. Методичная настройка камер, как ни странно, помогала приводить мысли в порядок.

В лабораторию заглянул Челадон.

— Даже не буду спрашивать, чем вы тут занимаетесь, — заявил он, косясь на облако структурированного газа, представлявшего собой рассинхронизированнную камеру.

— Досадно. Я как раз хотел рассказать…

— Увольте! Не желаете ли откушать обеда? Время, кажется, подходящее.

— Да я недавно ел, — попытался было соврать Юрген.

— Да бросьте, я тут уже второй час прогуливаюсь. Вы как сидели, так и сидите. Нельзя себя так изнурять, мы должны позволять, в том числе, себе маленькие радости, — Челадон сказал это так, что было невозможно понять, иронизирует он или говорит серьёзно.

— Ну… Если маленькие, тогда можно, — в тон ему постарался ответить Юрген.

Отложил в сторону атомарное перо. Потянулся. Зафиксировал текущее состояние камеры и аккуратно отключил стенд. Не то чтобы он сильно проголодался, но переключиться и в самом деле надо.

— А что ваш тренер насовсем ушёл? — как бы беззаботно спросил Челадон.

— Какой тренер?

— С которым вы всё время в спортзале пропадали.

— А-а-а, Глеб! Да, его срочно вызвали. Так что теперь я тренируюсь самостоятельно, для себя. А что, тоже хотели попробовать?

— Я?! Нет! Мне эти махания конечностями совсем не по нраву. Если уж на то пошло, я бы предпочёл современное оружие, — с жаром ответил Челадон, но, почувствовав, что Юрген отвечать не собирается, сменил тему. — Вот вы общаетесь с проникателями. Можете сказать, что ими движет? Зачем им всё это? Я имею в виду, зачем им это копание на планете? Нет, ну я в курсе Основной Теории Проникновения, но мне непонятно, какой в их действиях смысл в наших условиях? Для кого они собирают информацию? Что собираются с ней делать? И потом, собирать информацию должен не один человек, а аналитический центр, то есть техника. У неё нет души, и она ничего не исказит, а сделает вывод. А уже придерживаться вывода или нет должны решать проникатели, занятые внедрением. На общем собрании. Я так думаю.

Пока Челадон говорил, они уже дошли до общего зала.

— Хотите поговорить на эту тему? — Юрген хитро прищурился.

— Да, безусловно. Мне было бы интересно знать, почему проникатели не могут раз и навсегда решить, как им следует поступать, используя аналитическо-вычислительный центр? Только не советуйте мне пойти к Джафару…

— Да я просто собирался взять чего-нибудь перекусить, а потом ответить на ваш вопрос. Да и вы же сюда зашли покушать?

— Я, как бы не просто, а в хорошей компании. Так любая синтетическая еда кажется вкуснее.

— По-моему, продукты из оранжереи у нас неплохие?

— Эх, да вы настоящих небось и не едали… — закатив глаза, мечтательно произнёс Челадон.

Юрген тактично промолчал, набирая себе свежих овощей для салата. Челадон ограничился десертом. Похоже, он уже заходил сюда ранее. Найти пустой столик было нетрудно. Почти все, кто хотел, уже пообедали.

— Ну вот смотрите, — начал Юрген, неспешно нарезая огурец, — во-первых, на станции нет соответствующей техники, точнее, необходимых мощностей; во-вторых, для правильного вывода нужно задать правильные критерии, а они неизвестны заранее. То есть аппаратуре для функционирования нужны вводные данные, но никто не даст гарантии, что данные введены правильно и что они сами по себе верны. В-третьих… Что значит «должны решать проникатели»? Они и так решают, получается техника не причём? И в каком виде должен быть выдан ответ? Может так получиться, что он нереализуем на практике. Или в данный момент, или в принципе.

— То есть вы хотите сказать, что мы не сможем смоделировать наиболее вероятные события?

— Теоретически можем, но практически нужно быть хорошим спайдером, чтобы корректно связать и сконфигурить связи различных объектов. Но это ещё полдела. Затем нужно ещё нормализовать результаты и выбрать оптимальное решение. Вы знаете, что такое нечёткая логика?

— Ну-у... Нам преподавали её на втором цикле... Потом на третьем. Ещё я писал статью... Нет, скажу, что не знаю.

— Печально, поскольку нечёткая логика — это одно из грандиозных достижений математики двадцатого века, если критерием брать практическую пользу. С её помощью можно увеличить эффективность кодирования по сравнению с использованием логических операций. Ну, вы в курсе: конъюнкция, дизъюнкция…

Лицо Челадона приобрело кислый вид, но возразить он не решился. Юрген, кажется, не заметил его гримасу и, начав нарезать помидор, вдохновенно продолжил:

— В классической логике каждая из этих операций имеет значение ноль или единица. В нечёткой логике используется понятие степени истинности, принимающее любое значение из интервала ноль-единица.

— Да-да, — живо закивал головой Челадон, — степень истинности — это понятное мне понятие. Мы им тоже часто пользуемся.

Не обратив внимания на слова собеседника, Юрген продолжал ликбез, перейдя к зелени:

— Следовательно, все логические операции уже нельзя представить таблично. В нечёткой логике они задаются функциями. Теперь у нас есть расширенная логика, обладающая невероятной мощью, простотой и при этом полностью совместимая с классической логикой в предельных случаях. Но для применения в реальности нужно использовать методы дефаззификации. При этом их следует выбирать, учитывая семантику задачи.

Можно определить некоторую минимальную степень равенства, значения ниже которой нас не интересуют; для оставшихся элементов степень равенства будет релевантностью, по убыванию которой мы будем сортировать результаты, и тогда определять, какой результат будет считаться правильным. В общем виде как-то так… Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?

— Ну-у, в общем виде, можно сказать, что да, — грустно промямлил ошарашенный потоком информации Челадон. И добавил с кривой усмешкой: — С определённой степенью истинности.

«Ну вот, — подумал Юрген, — может быть, пару дней не будет меня доставать. Теперь добавить томную капусту, андианских горных орехов и соус». А вслух сказал:

— Кушайте вашу барбарилью. А то совсем растает.

— Проникатели, проникатели, тоже мне, пуп земли, — раздался рядом ворчливый голос. Он принадлежал Митрию Старру. Говорил он редко и только по интересующему его вопросу. Да и в общем зале его было встретить непросто. — Все эти проникатели — не профессионалы, поскольку не несут ответственности за свои действия. Вот я всегда отвечаю за то, что делаю, а эти… могут только сказать, что попробуют. А какой будет результат — никогда не скажут.

Высказав свою точку зрения, Митрий махнул рукой и пошёл на выход. Юрген хотел было добавить о необходимости всесторонней информации, при которой можно говорить об ответственности за результат, но говорить в спину не стал. Зато в голове постепенно начала выкристаллизовываться идея, как можно попробовать подступиться к задаче автоматизации хрономиражей.

Эпизод 2

Челадон не беспокоил Юргена ровно два дня. За это время удалось не только придумать концепцию реализации хрономиража, но и подготовиться к очередному явлению беспокойного знакомого. Для начала Юрген предложил Челадону начать сочинять, предложив на выбор несколько тем. Пришлось немного поспорить об их новизне и актуальности. В конце концов, Челадону понравилась идея о том, как могла бы сложиться история человеческой цивилизации, если бы люди жили раз в пять меньше, чем сейчас. Правда, идея не новая, вроде где-то раньше встречалась? Но это неважно, главное — не сама идея, а её изложение и антураж. После клятвенного обещания Юргена ознакомиться с получившимся творением, Челадон ушёл творить.

Юрген подумал, что подрабатывать бесплатным психотерапевтом забавно. А если это не сработает надолго, то в следующий раз можно предложить заняться летописью станции. Стать первым на Кладе бытописателем. Дело, может, и бесполезное, но на время может отвлечь от безделья.

Джафар ещё не вернулся. Ян заглянул в лабораторию ненадолго. Не задавая вопросов, проверил две отремонтированные камеры. Одобрительно кивнул. Видно было, что он сильно устал, но старается справляться со свалившимися на него обязанностями. И обязанностей было много.

Ян думал о том, что группа планетолога Эйдена привезла данные о наличии в Низинных горах многочисленных внутренних полостях естественного происхождения. Экспресс-разведка показала, что многие из них могут быть использованы для обустройства подземного открытого лагеря. Эту идею следовало обдумать и просчитать.

От проникателей сведений было немного. И все они без исключения были стандартными отчётами. Можно сказать, что недавняя битва между рарогами и тлегалпами никак не повлияла на общую обстановку. Это отчасти радовало, как и сообщение Джафара о том, что Глеб удачно вошёл в контакт.

А вот состояние дел на станции вызывало беспокойство. Ян в очередной раз вспомнил, что Тан По сообщила в приватном разговоре, что последние осмотры выявили у некоторых депрессию и подавленное состояние. Это было бы не страшно, не будь все оторваны от цивилизации. Несмотря на то, что люди, оказавшиеся на краю света по своей воле, достаточно устойчивы, всё-таки стоило понимать, что последний раз они проходили медицинскую стабилизацию минимум год назад. Конечно, Тан с Ольгой делают что могут. Но не все проблемы можно решить медикаментозно. Зарина жаловалась на плохой сон и невозможность расслабится без постоянных полётов. А Джону наоборот приснилось, будто все человечество погибло, и они единственные оставшиеся люди во Вселенной. А некоторые и не говорили о своих проблемах. Но они были. Ян это чувствовал по себе.

«Появилось некое выгорание, чувство — нет, скорее, ощущение — безразличия. Тут впору пожалеть о том, что мы устроили себе такое безбедное существование. Нужна какая-то общая идея, которая может всех сплотить. Но что может объединить двадцать шесть разных людей, запертых на удалённой станции в горах на чужой планете? То, что шесть из них в данный момент отсутствовали на внедрении, ровным счётом ничего не меняло, а только отдаляло вопрос. Когда-нибудь их миссия закончится, они вернутся…» Что будет дальше, Ян представлял плохо. Единственное, что он знал точно, это то, что надеяться следует только на самих себя.

***

Глеб вошёл в круг света от костра, за которым сидело трое охотников-рарогов.

— Мир вам, — произнёс он медленно, подняв обе руки с раскрытыми ладонями на уровне плеч. — Я горный дий, пришёл к вам добра ради. Ищу побратима своего, Анд-Рея.

— Надо же, — весело отозвался один из охотников, — то слышно про вас не было, а то за срок целых двое. Ну, проходи, раз пришёл, и тебе мир.

— Видать, хорошая у нас туаргна, раз все к нам приходят, — лениво отозвался второй рарог, использовав неизвестное для Глеба слово. Даже не повернулся в его сторону, только подкинул в костёр пару веток.

Глеб подошёл поближе и сел чуть в отдалении от костра, не желая стеснять хозяев.

— А что ж ты, охотник, так шумно ходишь? — подал голос третий. — Мы уже давно твою поступь услышали.

— Так не охотник я вовсе, — ответил Глеб, стараясь правильно подбирать слова. Сидевшие у костра не вызывали опасения, даже, кажется, не интересовались, кто к ним пришёл. Но всё-таки не хотелось неправильной речью вызвать в них подозрение.

— А кто ж ты? — с лёгким удивлением спросил первый, по виду старший из трёх.

— Воин я. В охотницком ремесле самый слабый из диев.

— Воины нам без надобности, — степенно ответил старший. — А про побратима твоего у старейшин спросить надобно. Коли с нами пойдёшь, то дней через пять дойдём. Но пойдём мы шибко. Не отстанешь?

— Не отстану. Сильно побратима увидеть хочу.

— Есть ли у тебя, чем наполнить брюхо, воин?

— Благодарствую. Есть немного.

— На, подкрепись-ка нашим угощением. — Глебу протянули кусок жареного мяса. — Свой запас оставь впрок. Да не бойся, свежее, ещё днём бегало.

Глеб принял мясо. Отказываться было нельзя. Украдкой кинул в рот две горошинки артемиссина и принялся за трапезу. Рароги сидели молча, глядя на костёр.

— А что, воин, велико ли твоё умение? — спросил второй рарог. Выглядел он помладше двух других.

— Глупость спрашиваешь, — ответил за Глеба старший. — Настоящие воины умением не меряются. Либо оно есть, либо нет его, а значит не воин ты. Для смерти все едины.

— Так я говорю, я более воин, чем охотник, — решил всё-таки ответить Глеб. Слышал про ваших воинов, хотел бы у них поучиться. Если дозволено будет.

— Это правда, — согласился третий, — бойцы у нас известные. Да вот большинство на границе. Неспокойно там нынче.

— Ничего. Воеводы разберутся. Ты, воин, похоже, уставший. Спать ложись да отдохни как следует. Нам сперва в селение зайти надо будет, а потом уже к старейшинам тебя проводим. Не с пустыми руками пойдём. Поможешь нам поживу донести.

— Помогу охотно, — ответил Глеб, укладываясь. Похоже, первый контакт налажен. А дальше уж как получится.

Лёжа на теплом дёрне недалеко от догорающего костра, Глеб думал о том, что они с Андреем неплохо придумали ему легенду. На охотника Глеб при всех своих умениях не тянул. А вот на воина — вполне. Дело было в том, что хороший охотник в племенах народа Ран ценился значительно выше простого воина. Потому что занимался жизненно важным занятием. Война же представлялась действием маловременным и недолгим. Особенной специализации не предполагала. Если же юноша хотел посвятить этому свою жизнь, то с большой вероятностью пришлось бы искать работу вне родного племени, наниматься в услужение к алфенам или купцам-оппам для обеспечения караванов. Это было не особенно почётно, хотя и лучше, чем заниматься козопашеством или едоделием. Самые отчаянные, неспособные к ручному труду могли податься к тлегалпам, но тогда уж путь обратно им был закрыт. Конечно, был вариант попасть в личную гвардию воеводы. Но, во-первых, туда не брали, кого попало; во-вторых, нужно было обладать исключительными способностями, быть не только лучшим из лучших, но и заслужить доверие командиров. Плюс ко всему пройти не одно испытание.

Это всё Глеб знал теоретически. Видел с камер, как тренируются молодые юноши, и понимал, что, несмотря на свою подготовку, ему придётся несладко. Поэтому представляться опытным наёмником не было никакого смысла. Опять же, играла роль психология рарогов: они сочувственно относились ко всем, кто просил у них помощи. Но затем эту помощь нужно было оправдать своими делами и чистыми помыслами. Это Глеб тоже учитывал.

Эпизод 3

На станции было шумно. Все люди, кроме ушедших на внедрение, собрались в общем зале. Вытащили даже Митрия Старра, обычно игнорировавшего массовые мероприятия. Вопрос, который поставил Ян, был простой: следует ли всем переселяться со станции в недавно открытую в районе Низинных гор пещеру?

Многие уже приняли решение. Оставалось только прояснить некоторые моменты и соблюсти формальные процедуры. Давно стало понятно, что помощи со стороны ждать не приходится и нужно организовывать свою жизнь собственноручно. Ян предлагал простой и очевидный способ обустройства дальнейшей жизнедеятельности: переселиться всем в более благоприятную среду. Привычное давление, влажность, постоянная температура в 23, 5°, отсутствие внешних воздействий и большое количество подручного материала для построек. Проблему освещения предполагалось решить естественным световым колодцем, местной фауной типа светлячков и, как ни странно, медными зеркалами, которые в необходимом количестве мог достать на Кладе Вахит.

Размеры пещеры были достаточными для развития людской колонии на многие годы вперёд (чего нельзя было сказать о станции, ресурс развития которой был практически исчерпан). Основной зал примерно два на три километра в ширину, высотой до трёхсот метров; внутри — река с чистой водой и небольшим водопадом, удобным для построения гидростанции. Благоприятная почва для культивирования растений, известняк в достаточном количестве, отсутствие вредных примесей и опасной живности. Есть даже деревья, часть которых можно использовать для постройки жилищ. Технически и логически получалось, что альтернативы такому решению нет.

Но оставался ещё ряд моментов психологического свойства. Во-первых, многим было трудно принять саму идею жить под землёй. Особенно после того, как была обустроена жизнь на станции. Во-вторых, предстоял серьёзный объём работ. И хотя Ян расписал подробную калькуляцию, всё равно нельзя было считать, что всё пойдёт точно по плану и в срок. В-третьих, у некоторых ещё теплилась надежда, что КосмоСовет сможет как-то обеспечить спасение.

В последнем моменте Ян был непреклонен. Чем так просто сидеть и ждать, что нас кто-то спасёт, не лучше ли заняться делом, которое в любом случае будет небесполезным? А на станции можно оставить несколько желающих. На крайний случай. И для связи с проникателями на Кладе. Но лично он считает моральным долгом перед человечеством организацию альтернативного поселения.

Яна поддержала Тон По, которая как врач рассказала о благоприятном воздействии атмосферы пещеры на поколение, которое будет рождено. Рано или поздно придётся активировать биологический фонд. Станция в горах представляет собой по сути искусственное помещение во враждебной среде: низкое давление, сухой воздух, сильные перепады температур. Здесь и взрослому человеку трудно находиться снаружи продолжительное время, что уж говорить о детях. В то время как в пещере климат, можно сказать, курортный, в наличии питьевая вода и большие возможности для расширения поселения на открытом воздухе.

На вопрос почему тогда не переселиться на равнину, поближе к аборигенам, ответил уже Джафар. И ответил в том смысле, что полноценного контакта с местными жителями не получится. Если только все не захотят принять их образ жизни. Они достаточно ретроградны и враждебно относятся к нарушениям своих законов. А лишние проблемы в этом положении ни к чему — диктовать им свои законы с позиции силы не получится. Возможно, имея в запасе с десяток местных лет для внедрения, удалось бы разрешить противоречия дипломатическим путём. Пещера же находится в таком же отдалении от мест обитания кладян, что и станция, интереса к жизни под землёй они не испытывают и войти с нами в контакт не смогут. По крайней мере, в ближайшую тысячу лет.

Таким образом, как бы всем всё было понятно. Оставалось переварить и принять эту информацию. Поэтому второе совещание предложили провести завтра.

***

Ян второй день отдыхал в одной из комнат медицинского отсека, а не в собственной спальной капсуле. На этом категорически настояла Тан По. Тут спорить с ней считалось бессмысленно. Да и спорить было не о чем. Предстояла серьёзная работа, и перед ней необходимо как следует набраться сил. Изначально речь шла о неделе, но Ян смог договориться о трёх днях относительного безделья при условии интенсивной терапии.

Впрочем, безделье заключалось только в том, что Яну запрещалось покидать медицинский отсек и заниматься физической работой. Разрешалось спать по пол дня, принимать гостей и разрабатывать планы. Пока Тан По не выгоняла посетителей или не отбирала СВИток, чтобы провести необходимые процедуры, ворча при этом, что наблюдать за тем, кто пытается всё контролировать, всё равно нужно.

В этот раз, улучив момент, когда бескомпромиссный наблюдатель покинул свой пост для планового осмотра, в комнату к Яну зашёл Джафар. И, взглянув на остатки трапезы, с наигранным пафосом произнёс:

— Я смотрю, ты времени даром не теряешь, товарищ властелин Глубинных гор Клада и его подземных окрестностей.

— А как же? Надо же себя как развлекать. В этой темнице, куда вы меня заключили.

— Скорее, в светлице.

— Ладно, некогда шутить. Как там дела с осознанием необходимости переселения? Откровенно говоря, я ожидал большего энтузиазма.

— Я тебя понимаю и поддерживаю, но мы заняты Кладом.

— Это я просчитывал. Андрей, Глеб, Вахит, Тони с Мином плюс ты — это все в минус. Ещё кто-то останется с тобой на станции. Я рассчитывал на восемнадцать человек.

— Речь ты произнёс зажигательную и аргументированную, но не всем по нраву что-то менять, если и так хорошо.

— Ты прав, не хотелось прибегать к последним аргументам, чтобы мой призыв не выглядел пессимистично.

Джафар молча покивал. Он был в курсе исследований климатолога Эйдена Руссо, который зафиксировал отклонения в ежегодных погодных показателях. Дальнейшие изучения климата показали, что в результате провала немного изменилась орбита планеты и наклон оси. Всего на полтора процента, но это уже вызвало небольшие сезонные изменения. Ранее на Кладе два времени года не сильно различались по температурным показателям, да и сейчас изменения были минимальными, незаметным для человека. Но они будут накапливаться. Тогда жизнь в северных районах станет более суровой. Тем более далеко в Глубоких горах. Нет, со станцией ничего не случится. Она герметична, рассчитана на серьёзные перепады температур, но при условии, что будет достаточно энергии. Переселение в пещеру разом решит массу проблем. Только стоит ли ставить людей перед отсутствием выбора?

— Я думаю, постепенно все проникнутся твоей идеей, — наконец сказал Джафар. — Пока что категорически не согласны Митрий и Челадон. Остальные в целом не против, объём работ пугает, конечно. Джон колеблется, но, похоже, Марта его уговорит. Это вообще-то не очень нашему климатологу нравится, ну, ты в курсе их отношений? Юрии, Глеб Петров и все терраформаторы, конечно, за. А вот Юргена и Ольгу придётся оставить на станции. Всё-таки какой-то врач нам тут нужен. И Арсена со Светозаром тоже. Мне в помощь. Насчёт Марка вопрос открытый, но, думаю, мы втроём справимся, если что.

— Да, у Тони, как я понял, полный порядок. Надеюсь, и у Глеба всё получится. Я провёл с ним дополнительный инструктаж. Парень он смышлёный, с характером, хоть и своеобразный. А у рарогов ему будет самое то. Тем более кризис с тлегалпами уже прошёл, пару лет не сунутся. Андрей как?

— Нормально. Выходил на связь. Очень удивился, что мы не получили его сообщение насчёт начала внедрения Глеба.

— Да, это странно. Больше такого не случалось?

— Нет. Ни до, ни после. Видимо, какой-то случайный сбой. Но я перенастроил систему, чтобы она выдавала обратно сигнал о получении. Просто незаметное вибрирование браслета.

— Это правильно. Это мы не додумали сразу. Я вот что думаю, ты на Глеба внимания больше обращай. За остальных-то я спокоен.

— Да что ему у рарогов сделается-то? Матчасть он знает уже лучше тебя, здоровье отменное, говорит, правда, не очень. Но это как раз на легенду работает, он же не местный.

— Разумеется. Но вот так сразу… Ты же знаешь, так не делается. Из него выйдет отменный проникатель, только не надо торопиться. А главное — подсказывать вовремя, что и как делать. Я ж и согласился именно поэтому, Глеб хорошо схватывает информацию. Его точечно направить, и цены ему не будет.

— Ну, теперь уж от нас мало что зависит.

— Как сказать… Ладно, иди. Скоро Тан По появится. Не будем её расстраивать. А мне ещё насчёт обустройства пещеры кое-что посчитать надо.

Эпизод 4

Всю зиму Андрей путешествовал по Алфении, останавливаясь ненадолго в небольших селениях. Охранный знак, выданный ему Тондой-Гё, не пригодился ни разу. Отчасти это было связано с тем, что алфены в общении оказались довольно открытым народом, плюс к тому молва о последнем сражении быстро распространилась в этих краях. С одной стороны, Андрею это было кстати — избавляло от ненужных объяснений, но и делало его миссию публичной. Почему-то алфены решили, что «боевой рарог» не просто так спустился в равнину побродить, а высматривает места грядущих вылазок тлегалпов, чтобы доложить наверх. Андрей их не разубеждал, согласно кивая, когда речь заходила об отношениях с тлегалпами, и молчаливо щурился, когда алфены рассказывали ему о своих воинских достижениях.

В южной части страны действительно можно было меньше беспокоиться о безопасности. Река тут становилась полноводной и текла быстрее. Для форсирования её большим воинством потребовалось бы значительное время: скрытно подойти невозможно из-за открытого пространства. Этого вполне хватило бы, чтобы организовать сопротивление в глубине территории алфенов. Далее на юге через скальные возвышенности начиналась западная Опойя, совершенно неприспособленное место для постоянного проживания. Делать крюк для вторжения в плодородные области имело смысл только для многочисленной мобильной армии, частью которой пришлось бы пожертвовать в многодневном переходе.

С юго-западной частью Алфении дела обстояли похуже, но это всё алфены знали давно и без рассуждений Андрея. Собственно говоря, знали это и тлегалпы, поэтому массированных вторжений не было на памяти нынешнего поколения. Андрей попробовал несколько раз применить свои навыки для вызова хрономиража, но ни разу не получилось лицезреть чёткой картинки. Скорее всего, пару раз Андрей просто заснул и увидел собственные мысли.

В общем, вывод, который складывался из разговоров со старейшинами алфенов, был очень простой — тлегалпам здесь делать нечего. Старейшин не удивило желание степняков попытать счастья на территории рарогов. Ранее они неоднократно пытались небольшими силами занять подгорные территории, но не отваживались на серьёзные действия, если встречали заставы. Естественно, что, обнаружив проход в районе Сумрачной теснины, они направили туда значительные силы. Поход обещал быть лёгким и успешным, если бы рарогам не помогло чудо. Чудо ли? Конечно, для алфенов никакого чуда не было. Они были уверены в военном превосходстве рарогов, но для Андрея, выслушавшего за последнее время множество восхвалений и здравиц, ситуация выглядела не настолько гладкой. Аккуратные попытки узнать, не появлялись ли на территории Алфении странные лазутчики, встречали в лучшем случае равнодушие, в худшем — непонимание. С точки зрения местных жителей, если уж пришёл, то живи как все, а нет — путь тебе только к сеймукам. Поэтому одиночных тлегалпов, желающих «обалфениться», принимали радушно. А других тут и не водилось последнее время.

Если старейшины были единодушны в своём мнении, то простые алфены думали (а порой и придумывали! ) разное. Неоднократно останавливаясь у придорожных костров — своеобразных местных таверн на открытом воздухе, — Андрей внимательно слушал, о чём говорят захожие посетители, иногда невзначай подбрасывая им темы. Согласно алфенскому закону гостеприимства, один вечер можно было провести бесплатно. За второй могли потребовать какой-нибудь несложной работы. Или интересной истории. Впрочем, оставаться на вторую ночь в планы Андрея и не входило. Один раз только пришлось задержаться. Уж больно сильно хозяин просил рассказать про последнюю битву тем, кто не слышал про неё в первую ночь.

В целом такие разговоры не давали нужной информации. Но, чтобы не прослыть невежливым, Андрею приходилось слушать всё, что желали поведать словоохотливые собеседники. За всё время нахождения в Алфении только два момента имели ценность. В одном случае пожилой селянин долго и пространно рассуждал о том, в каких формах могут появляться демоны среди обычных жителей и о чём они могут расспрашивать. В сухом остатке получалось, что демоны — это мёртвые тлегалпы, и они ищут путь на благодатные равнины Алфении. Обычная сказка-страшилка, если бы Андрей не знал о существовании тёмных личностей, отлично разбирающихся в местной географии.

Другой случайно подслушанный разговор запомнился буквально. Это было недавно, почти в центре Алфении, в районе Мягких Холмов. Пришедший со Скального Берега охотник рассказывал знакомому поселянину, что повстречал на Перехожей Стоянке двоих странно одетых неместных незнакомцев, закутанных с ног до головы. Один всё время молчал, второй долго беседовал с остановившимся тут же торговцем.

— …Как же ты его понял, если он неместный и непонятно что говорил?

— Да говорил-то он по-нашему, только чудно как-то, с хитрыми вывертами.

— Может, сеймук, не при Предках будет сказано?

— Не похоже.

— Так что же говорил?

— Я не понял, — вздохнул невидимый собеседник. — Только чувство такое от разговора было, будто зудит, а почесать нельзя. Я и слушать не стал, пошёл поскорее обратно.

— Так оно и хорошо. Ни к чему мирному жителю лишние беспокойства.

Расспрашивать подробнее Андрей не рискнул. Ничего другого охотник бы не поведал. А если предположить, что странные незнакомцы были лазутчиками тлегалпов, то получалось, что они всё-таки ищут кружной путь в Алфению через юг. Но зачем тогда беседовать с торговцем? А если это паломники с проповедями, то как они так быстро смогли ассимилироваться? И что им делать в том районе? Допустим, неизвестное племя. Тогда почему они бродят малочисленными группами? Загадки… Эх, будь сейчас полноценный контроль над планетой, вычислили бы этих странных странников на раз-два. А сейчас… Нет, не будет гонять Джафар камеры ради чьей-то прихоти. Возможно, удастся с ними пересечься лично, вот тогда и сложим представление, кто это и что они тут делают.

Андрей подумал о Глебе. Каково ему там одному? Конечно, получилось не совсем так, как планировалось изначально. Хотя Глеб далеко не мальчик, справится. В принципе Андрей сделал всё что мог, максимально облегчив побратиму внедрение, но отсутствие связи немного беспокоило.

***

А Глеб первое время находился в состоянии, которое не мог описать. Он долго наблюдал за рарогами, изучил много материалов, но оказаться самому среди объекта изучения?! Это можно было сравнить только с первой влюблённостью. Или увлечённостью делом, которого долго ждал и которого тебе не доверяли.

Новичка первым делом осмотрел Квада-Гё. Опасения Глеба быть раскрытым принял за смущение. Спросил, сколько лет. Покачал головой и добавил, что, мол, стар ты для молодшего войска:

— У нас с двенадцати сроков берут, а тебе уже двадцать. Но, коли хочешь воинское умение постигать, нужно будет потрудиться. Первое время совместно с тренировками помогать по хозяйству. А там видно будет.

Глеб и тому был рад. По меркам Клада ему могло быть двадцать шесть-двадцать семь лет. В такую пору мужчина уже должен быть состоявшимся. А он, получается, только нашёл своё призвание. Ещё спасало ситуацию то, что рароги не любопытствовали попусту и не любили праздных разговоров. Этим они выгодно отличались от алфенов и особенно оппов.

Первые обязанности оказались нетяжкими. Никаких заумных технологий, всё просто: подай, принеси, наблюдай за тренировками. Всё это Глеба не тяготило; улучив момент, он даже смог послать Джафару краткий отчёт о своём внедрении. Впрочем, тот был в курсе. Неприятным моментом было только отсутствие сведений об Андрее. Но тут ничего поделать было нельзя, только ждать.

Через пару недель Глеба стали привлекать к первым тренировкам. Опасение, что самым сложным будет скрыть индивидуальное умение и рукопашные навыки, оказалось ложным. Здесь они никого особенно не интересовали. А вот в командном взаимодействии нашлись серьёзные пробелы. Тем более что Глеб не владел левой рукой так же хорошо, как и правой. Для рарогов же это являлось естественным. Теперь же, пытаясь выполнить левой рукой всё то, что раньше успешно выполнял правой, Глеб действительно походил на неумелого новичка. Но очень упорного!

Рарогам нравилось такое отношение к делу. И если они не выказывали откровенного признания, то посматривали довольно дружелюбно. Довелось Глебу увидеть и Одда-Бро, о котором много говорил Андрей. В один из первых дней он как раз посетил лагерь новичков, и Глеб чуть было не выдал себя тем, что хорошо знал воеводу. Одд-Бро, наоборот, не обратил на новичка никакого внимания сверх меры, положенной столь знатной особе. Высокий, жилистый, с короткими волосами пепельного оттенка и ухоженной бородой того же цвета. Глеб обратил внимание на усталое выражение худощавого лица и тяжёлый взгляд выразительных серых глаз. Одд-Бро и так выделялся бы среди соплеменников, даже если бы не веяло от него суровой решимостью и рассудительностью. Да уж, не зря называли Стальноглазым этого военного лидера.

Другая оказия произошла примерно через месяц, когда Глеб чистил котёл и, задумавшись, начал напевать вслух на родном языке слова песни, вдруг пришедшей на ум. Проходивший рядом Квада-Гё поинтересовался, о чём бормочет новый воин. И Глебу не осталось ничего другого, как попытаться перевести слова песни на язык рарогов. Что вот, мол, молодой воин, которого покинула любимая девушка, желает найти смерть в бою. И бросается на врагов, как на крыльях рары, но смерть его не принимает, а верный друг вызволяет его из огня битвы. Квада покачал головой и сказал, что крылья рары и огонь битвы это, конечно, красиво, но настоящий воин должен смотреть вперёд, а не назад, и что «когда мы будем на войне», думать предстоит не о девушке, а о грядущей битве и своих соратниках.

В остальном проблем не было. Глебу даже нравилась такая архаичная жизнь при полном отрыве от цивилизации. Той, в которой он раньше жил. Иногда ночью он не всегда мог понять, где находится. Казалось, он на станции или в модуле, на орбите, а всё случившееся с ним недавно — сон. Но, выйдя на воздух, убеждался, что, скорее всего, сном была прошлая жизнь.

Эпизод 5

Из отчёта Андрея Семиреченского:

Вообще обычно рароги и все окрестные народы пашут обыкновенной мотыгой. Правда, от такого возделывания почва не родит достаточно злаков. Но, казалось бы, им и этого вроде хватает, и, как следствие, давно никто не видел полных кладян, то есть их вообще никто не видел. Однако в поясе гор и у разных племён есть заветные долины, где пашут на волах. Вол — кастрированный бык тангра. И для хорошей интенсивной пахоты у рарогов, как, впрочем, и у алфенов, есть необходимые инструменты, а именно стальные плуги и бороны. И пара волов умело справляется с этими плугами, никуда не спеша. Другое дело, что тангодры, основные поставщики этих быков, мягко говоря, не очень любят, когда над проданными животными проводят ветеринарные эксперименты, и громко досадуют, видя рабочего вола. Здесь есть два аспекта. С одной стороны, проданные животные принадлежат другим владельцам, и, казалось бы, тангодрам не должно быть никакого дела до них. Однако тангодры полагают себя хозяевами всех быков вообще, пусть не реальными, так номинальными. Это убеждение приводило и приводит к череде судебных разбирательств на уровне разных вовлечённых общин. Было даже такое, что уже старых рабочих волов возвращали тангодрам и те компенсировали убыток. Всё это довольно сложно для нашего понимания, но я хочу показать, как в суровом в социальном смысле обществе зреют зёрна гуманизма. Пусть и достаточно примитивные. Как это квалифицировать иначе, я пока не знаю.

Теперь стоит поподробнее остановиться на сельскохозяйственных культурах. Мне известно их около десятка, из которого для рарогов наиболее популярны три: их местные названия дьярба, йогби и канут-ри, у последнего злака ударение на букву «а». Мне довольно сложно, и я бы не стал их сравнивать с земными аналогами, однако, например, канут-ри очень напоминает земную гречиху и в основном используется для приготовления каш, в том числе во время боевых походов. Хлеба, в нашем понимании на Кладе нет, здесь в обычае печь свежие лепёшки из муки дьярбы, либо из предварительно раздавленных зёрен, смоченных водой или молоком. Причём абсолютно не важно, чьё это молоко. Оно может быть козьим либо от коров тангра. Говоря о злаке йогби, нужно сказать, что из него готовятся различные желеобразные блюда, и тут всё зависит от густоты и приправ.

Правда кулинария как область не входит в зону моих интересов. Теперь можно, пожалуй, перейти к техническим продуктам, а именно к местной разновидности льна, именуемого гайла. Этот продукт годится много для чего и весьма активно используется и народом Ран, и алфенами, и оппами. Даже тлегалпы проявляют к привозным изделиям из гайла определённый интерес. Тут многое зависит от того, как этот продукт переработан и, конечно, как он соткан. Ткачество для рарогов не вышло на уровень коммерческого ремесла (когда нечто изготавливается специально для продажи). Всё, что им необходимо, сами хозяйки (рароженки, оппки или даже алфенки) изготавливают в домашнем хозяйстве. Таким же образом изготовленные изделия стараются красить растительной и минеральной краской. Подобные знания и навыки культивируются в семьях и в родах.

Я позабыл сказать несколько слов о местных овощах. Для людей томаты и капуста вместе с огурцами стали обычным атрибутом обеденного стола. У народа Ран с этим дело обстоит сложнее. Отдельные кладяне упорно культивируют местные огородные культуры, например, бобы и горох и что-то напоминающее чечевицу. Они идут путём первооткрывателей. И пока пытаются возделывать то, что менее капризно и требовательно. Например, плод, родственный тыкве. Я не думаю, что сильно обогащу вас, если назову все плоды местными именами.

Итак, как я уже говорил, тема мне совсем не родная, потому рассказал, насколько смог.

***

Джафар зафиксировал долгожданный отчёт Андрея в системе, мельком пробежав его глазами. Ничего любопытного. Впрочем, это и хорошо. По очереди вывел на главный экран изображения с активных камер. Подозрительной активности не наблюдалось. А раз так, то можно на полчасика отлучиться в спортзал.

Он остался на дежурстве один. Арсен и Светозар Берич отпросились дней на пять помочь Марку исследовать подземные проходы и окрестности пещеры. Джафар рассчитывал продержаться это время, просто иногда отключаясь на час-полтора для сна. Это не казалось сложным, ведь при экстренной ситуации система подаст сигнал, который примут и Арсен со Светом.

На станции осталось совсем мало людей. Тем странней оказалось, что почти все они собрались в спортзале. Не было только Ольги и Митрия.

Бекарай занимался какой-то восточной гимнастикой. Он вернулся вчера по настоянию Тан По, чтобы немного отдохнуть. Юрген делал ката с мечом, стараясь не обращать внимания на разглагольствующего Челадона. Зина в обтягивающей майке сосредоточенно тягала гантели. Окружающая обстановка не волновала ее. Джафар подумал, что Глеб может быть доволен своей идеей. Первоначально она не вызвала энтузиазма, а вот поди ж ты!

Заметив появление нового человека, Челадон смутившись замолк. Но только на секунду. И обратился к вошедшему Джафару:

— Вот вы же не осуждаете меня за то, что я не хочу жить в пещере?

Джафар пожал плечами и не успел ответить, как Челадон продолжил:

— Почему я должен лезть под землю? Я не хочу! И я имею право на такое мнение. В конце концов, я не подписывался на работы по благоустройству чужой планеты. Здесь на станции мы в безопасности. Для чего нужно отказываться от цивилизации? Мы с двадцать первого века осваиваем космос для чего?

— С двадцатого, — поправил Юрген, делая выпад против воображаемого противника.

— Что?

— Исследования космоса начались в двадцатом веке, в тысяча девятьсот шестьдесят…

— Допустим. Это неважно. Мы свободные люди. Мы имеем право жить как считаем нужным.

— Не так уж мы и свободны здесь, на Кладе, — вступил-таки в разговор Джафар.

— Отнюдь! Я понимаю, что вы имеете в виду физическую свободу. В этом смысле мы заперты в стенах станции, потому что на поверхности нам не выжить без её ресурсов. Но я имею в виду свободу выбора решения. Свободу воли поступать по собственному разумению. Наконец, по своему желанию. И я имею право выбрать станцию. Да, я в каком-то смысле романтик. Вы это хотите сказать?

Джафар вновь пожал плечами. Разговор его начал немного утомлять, но пока он не знал, как его прекратить.

— Но романтика не предполагает, что нужно всем дружно отказаться от благ цивилизации, жить в пещере, с удобствами на улице, как древние троллодиты, — Челадон явно гордился своей фразой, хотя спутал троллей и троглодитов.

— По мне так на станции мы заперты, как троглодиты, — вдруг подала голос Зина. — В пещере сто таких станций поместится. И свободы на порядок больше. Да и пища натуральная скоро будет.

— Страсти какие — бедных животных резать! Эту идею нашего доктора я тоже категорически не разделяю. А если вам там нравится, то почему же вы здесь? — обрадовался Челадон новому оппоненту.

— Послезавтра полечу, — отрезала Зина. — Мне нравится летать туда и обратно. И вообще я за любую движуху, кроме голодовки. Как моя матушка говорила.

— Ну и прекрасно! И замечательно! — нисколько не смутился Челадон. — Но мне эта… Как вы сказали? Движение? Вот мне совсем не нужно. И вообще мне претит этот коммунистический принцип «один за всех — все за одного». Время всенародных строек прошло.

— «Один за всех и все за одного» — это клич мушкетёров, а не коммунистический принцип, — меланхолично заметил Юрген, не прекращая движения.

— Шахтёров?

— Мушкетёров. Семнадцатый век.

— Ах, оставьте вашу историю. Я совсем о другом.

— Да-да, я понял, — вновь вступил в разговор Джафар. — Вас беспокоит, как к вашему выбору относятся остальные? Это не должно вас беспокоить, потому что никто не собирается осуждать ваш выбор. Вы и так приносите посильную пользу.

— Что вы имеете в виду?

— Хотя бы это бесплатное представление. Я немножко утомился на вахте, спустился в зал размяться, но, похоже, в этом уже нет нужды, — доброжелательно произнёс Джафар. Тренироваться ему и впрямь расхотелось.

Челадон скорчил недовольную гримасу.

— Я просто хотел донести до всех свою точку зрения.

Зина поставила гантели, подошла к Челадону, положила ему руку на плечо и задушевно произнесла:

— А хочешь, я расскажу тебе свою точку зрения?

— Это необязательно, — Челадон освободился от руки Зины. — Ваша точка зрения мне известна. Но я понял намёк. И если ко мне нет вопросов, я готов удалиться.

Он не торопясь оглядел помещение и, вскинув голову, покинул спортзал. Вслед за ним вышел и Джафар.

— Вы что же, действительно хотели ему что-то рассказать? — смеясь, спросил Юрген.

— Почти. Не люблю пустопорожних бездельников. Митрий хоть сидит у себя, не отсвечивает. А этот… — Зина дёрнула плечом.

— Каждый развлекает себя как умеет. Вот проложат дорогу от станции к пещере, что будете делать?

— То же самое. На вездеходах по горам не меньше суток местных добираться. А катером — час.

— Ну а если ресурс катеров исчерпается?

— В проникатели пойду. Джафару буду помогать.

— Ну вот, а кто-то скажет, что это безделье — в экран пялиться сутками.

— Шутите?

— Ну почему же? Знавал я людей, которым подобные действия не по нраву. Да у нас они есть.

— Есть. И у них хватает ума не продвигать свою точку зрения.

— Я бы хотел с вами согласиться, но мне кажется, не всё так просто. Вот найдут паломников, а дальше?

— А я считаю, что проникательство — это важно, — упрямо произнесла Зина и вышла из спортзала. Она любила, чтобы последнее слово оставалось за ней.

Юрген вздохнул и продолжил свои упражнения.

Эпизод 6

Юго-запад Алфении — это цепь сплошных зелёных равнин, пока не впечатанных в котловину. Условно говоря, это горлышко Фаюмской бутыли. Именно на этом участке пограничья между алфенами и тлегалпами со стороны степных регионов произошла заметная активизация. Небольшие группы тлегалпов, приходя и уходя, как кочевники, стали задерживаться на некоторых местах. В особенности у болотца, такого же яркого как равнина вокруг и впадающая в него спокойная речка.

Учитывая алфенское беспокойство, Квада-Гё с полусотней щитовых мастеров упорно валил лес в ущелье реки Эрн-Аа, которая в дальнейшем впадала в Ттингру. Рарогами было решено, покуда есть возможность, плыть на плотах, а потом через водопад спустить брёвна вниз к алфенам. Нельзя сказать, что у алфенов не было строевого леса, но такие высокие хвойные деревья росли только в горах. И в своё время за них можно было получить хорошую цену. А больших транспортных плотов по всем раскладам нужно было построить больше дюжины. Пять сотен щитовых бойцов выставят в поход рароги, по сотне — остальные четыре племени народа Ран. В дневном переходе от водопада было условлено соединить всех воинов и вместе спускаться с гор. И нужно не забыть сказать о пятидесяти пращниках, которых для боя приведёт Спрада-Гё, хотя никто перед Спрадой-Гё не ставил обязательной задачи. Коли смогут, пусть придут.

Глеб в эту пору наслаждался тренировками. С большим овальным щитом он привычно «давил воду из камня»: так рароги называли потешные бои между стенами противников. Глеб успешно действовал из-за щита дротиком и клыком-кинжалом и левой и правой руками. Только косоруб ему пока не давали. Косоруб — дорогое персональное изделие, и доверять такое оружие чужаку не спешили. Глеб понимал это и не позволял усомниться в себе. Как обычно, за Глебом неотступно следовал Борда-Ройо — спокойный и понятливый тангодр, перед которым эту задачу поставил сам Эда-Гё. Когда на тренировке возникала нужда в персональном напарнике, Борда-Ройо был тут как тут, однако немногословно дал понять Глебу, что если возникнет необходимость куда-либо отлучиться, то стоит только предупредить.

Но новостей от Андрея так и не было, и, хоть Глеб осознавал свой достойный статус союзника, всё же лишнего среди рарогов он себе не позволял. Как не позволял себе возможности надолго пропадать или задавать странные вопросы. «Со временем всё должно проясниться», — так полагал Глеб. Пока из соседнего ущелья не пришли новости. Квада-Гё собирает пять сотен молодых воинов со щитами и в полном вооружении с запасом продуктов на пять дней.

Борда-Ройо сказал Глебу, что у него есть вяленое мясо и сыр и этого хватит на двоих с избытком. Глеб же не мог понять, как объяснить кладянину, что он, быть может, никуда не пойдёт. Назвался груздем — полезай в кузов, и других вариантов тут, похоже, не было.

Просто Глеб полагал так: раз операция по проникновению идёт, то она и должна дальше идти естественным путём. Ведь здесь своей профессиональной репутацией рискует Андрей как перед рарогами, так и перед проникателями на станции. А рано или поздно будет дано другое задание; иначе Глеб и не думал.

На следующий день, с утра, прибежал юноша и сказал, что Квада-Гё прибыл сюда и хочет видеть чужака. Раз хочет — увидит, и Глеб аккуратно снял щит и оставил его Борде-Ройо, предупредив, куда он пошёл. Шагать пришлось не так мало. Воины упражнялись в середине ущелья, на чистой и утоптанной поверхности, а логово Большого Сбора — приметный глинобитный дом, не вкопанный в почву, как прочие жилища — находился на выходе из ущелья и был затянут по кругу деревьями и кустарником. Но к этой особенности рарогов, всесторонне давать возможность деревьям расти, Глеб уже успел привыкнуть. Паренёк бодро шагал впереди, а Глеб привычно обозревал окрестности. Глаз ни за что не зацепился. Двое мужиков впереди справа копали яму под жилое логово. Впереди слева мальчик покрикивал на разбегающихся козлят. Вот порадовала ягодная полянка, и Глеб одним взмахом сорвал горсть ягод и тут же отправил её в рот. Паренёк впереди улыбнулся. Пришли...

Глеб узнал, что пришли, потому что он уже был в этом логове. От других подобных строений его отличали лишь высокие деревья вокруг, а дверь скрывалась за кустами широколапника. Жилые логова начинались от логова Большого Сбора в одном броске из пращи, а потому здесь активно перекликались птицы.

Глеб толкнул тяжёлую дверь и вошёл. Никакого караула не было. В конце большого зала на простой покрытой шкурами скамье сидели двое кладян и вели неспешную беседу. Квада-Гё поднялся, Одд-Бро остался сидеть. Вид у обоих был деловой и сумрачный, но Квада-Гё постарался источать свет и добро, когда увидел Глеба. Глеб улыбнулся в ответ, аккуратно не показав зубы.

— Приветствую вас, достойнейшие среди рарогов. Более умелых в обращении с холодным железом здесь нет, — и Глеб остановился и показал опущенные руки с пустыми ладонями.

— А что, неужто знаешь ещё более умелых? — попросту спросил Квада-Гё, улыбнувшись в ответ.

— Ещё более умелых не знаю, — спокойно сказал Глеб, соблюдая такт.

Определённый речевой политес лишним не был, хотя Глеб знал, что рароги общаются чрезвычайно просто. Одд-Бро молча откупорил обшитую кожей флягу воды и отхлебнул пару глотков. Сознавая в себе местного хозяина, заговорил Квада-Гё.

— Тут вот какое дело, Глеба, — было заметно, что Кваде-Гё нравится произносить земное имя. — Ты уже немало прожил у нас, и мы тебе верим. Послезавтра мы закончим вязать плоты и идём в поход. Прикроем алфенов по их просьбе. Неволить никого не будем, и потому я должен тебя спросить: будешь ли ты в составе своего десятка?

— Да, это честь для меня, — просто ответил Глеб.

— Тогда я должен передать тебе это, — и Квада-Гё поднял со скамьи и развернул косоруб в толстых кожаных ножнах. — Этот косоруб доводил до ума твой побратим Анд-Рей сам, и, похоже, он успел срубить пару-другую вражеских голов на Томном поле.

— Благодарю тебя, Квада-Гё.

— Всё, ступай. Сегодня или завтра попрей в тёплой воде, смой с себя скверну обыденности. Твой десятник скажет дальше, когда и куда прибыть.

И Глеб вышел. Рад он был немало. Вынул клинок из ножен, косоруб будто сам лёг в руку. Глеб ощутил удивительную лёгкость, сделал пару рубящих движений, отметил про себя баланс и вернул клинок в ножны. Ну теперь стоит вернуться да попреть с Бордой-Ройо в геотермальном источнике. А уж там как свезёт. Иногда бывает очень приятно отдаться на волю бурного потока и не думать ни о чём.

Эпизод 7

Из отчётов Артура Вахитова:

Что касается общей обстановки, то мне пока не удалось достоверно узнать, что её провоцирует. Ходят слухи о каком-то тёмном властелине, Чёрном Хозяине, обосновавшемся в Городе на юго-западе. Его никто не видел. При этом есть веские причины полагать, что его эмиссары способствуют тому, что тлегалпы стремятся переселиться на восток. Где-то из-за страха, где-то из-за выгоды, но общая идея одинакова — направить тлегалпов из привычной среды обитания в области, населённые другими народами. Про тлегалпов можно рассказать много нелицеприятного, однако они ни разу не пренебрегали договором. Они могли его трактовать по-другому, но никогда не нарушали напрямую. Тем более странно, что теперь они действуют так, будто считают себя правыми. Количество мелких стычек за последние месяцы возросло в несколько раз.

Ранее, ещё до провала, мы фиксировали спонтанные переселения нескольких семей через Квару. Не более двух-трёх в год. Всем им находилось место, поскольку переселенцы приходили мирно и не несли с собой зла. Теперь переходят целыми кланами, своевольно захватывая территории, которые им нравятся, не спрашивая разрешения. На восточном берегу Квары уже создалось несколько областей, куда вход посторонним запрещён под страхом смерти. Не сказать, что это сильно ущемляет алфенов и фанагров: они рекой практически не пользуются, живя в отдалении, но подобные действия вызывают справедливое негодование у активной части населения. Особенно у тех, кто чтит законы Предков и основанные на них соглашения.

Я был свидетелем диспута одного из торговцев со старейшинами гестонов. Старейшины активно интересовались дальнейшими планами тлегалпов. Несмотря на то, что гестоны — мирный народ и далеки от военных столкновений, даже они понимают, что дальнейшая экспансия тлегалпов может усилиться, и, когда они окажутся в непосредственном соприкосновении с живущими на равнине народностями, достаточно одной искры, чтобы началась бойня. При этом каждая сторона будет считать себя правой. Одни — потому что они тут жили испокон веков, другие — потому что они просто хотят жить. Желательно хорошо. Поэтому отправить их на юг не получится. И послать их далеко на восток тоже не выйдет, потому что лучшие почвы тут. А на восток ещё идти и идти.

Кроме слухов про тёмного властелина Города, торговец немного рассказал про неких пещерных жителей, которые якобы управляют нашим миром. Но ничего конкретного не поведал. Эта информация новая. И хотя она немного коррелирует с тем, что мы нашли в своё время кельи на отрогах Восточных гор, для полного понимания необходимо исследование на местности.

В данный момент я пытаюсь оценить вероятности развития событий и выделить ключевое направление исследований далее. Или обратить внимание на восток, а потом попытаться проникнуть в Город. Или начать с Города, а исследование отрогов Восточных гор оставить на потом. В очередной раз приходится сожалеть, что в наблюдениях ранее мы упустили два этих фактора, посчитав несущественными, и слишком поздно перешли к третьей стадии.

Джафар внезапно проснулся и понял, что задремал надолго. Постоянные бдения в зале управления не прошли бесследно. «Это ж на сколько я отключился? — растерянно подумал он. — Почти на пять часов? Всего парочку хотел отдохнуть».

Последнее время он дежурил бессменно, мониторя камеры наблюдения и анализируя отчёты проникателей. Арсен со Светозаром должны были вернуться завтра.

«Хорошо. Пока дремал, пришло стандартное сообщение от Мина. Ничего срочного. Постепенно завоёвывает авторитет, теперь к нему уже из центрального Тленга потянулись. Отлично. Тут торопиться не надо. От Тони сообщение будет завтра. Вахит присылал отчёт утром, но конкретных сведений мало, в основном слухи. Если он сможет пересечься с Андреем, пусть, что ли, обсудят, как их лучше проверить».

Джафар поиграл мышцами спины, разминаясь. «Да уж, пятьдесят пять часов безвылазно просидеть в замкнутом пространстве… Похоже, я переоценил свои силы». Потёр лицо руками. И снова уставился на мониторы.

«От Андрея не было сообщений уже три дня. Да и Глеб давно не выходил на связь. Как у него, кстати, дела? »

Джафар переключился на камеру, которая показывала лагерь рарогов. Там должен был быть Глеб. Обычно в это время он упражняется с дротиком. Уже гораздо лучше, чем раньше. Но с точки зрения рарогов недостаточно хорошо. Странно, лагерь почти пуст. Молодые воины тренировались, но вот Глеба среди них не было. Не было его и в окрестностях. Джафар потратил битый час, чтобы в этом убедится.

Чушь какая-то… Что с ним могло случиться? Куда он ушёл, не предупредив? Думать о том, что Глеба внезапно раскрыли, не хотелось. Но даже и в этом случае пропасть он не мог. В лагере всё тихо. Да и не могло ничего случиться почти в центре владений рарогов. И даже если вдруг случилось что-то невероятное, Глеб успел бы подать сигнал.

Джафар ещё раз для очистки совести проверил последние сообщения системы слежения. А вдруг он что-то упустил, пока спал? Нет, никаких сигналов не приходило. Значит, скорее всего, Глеб куда-то ушёл. При этом не сочтя нужным сообщить об этом на станцию. Допустим… Странно, но допустим. Куда могут вызвать молодого воина, боевых действий вроде никаких не намечается? Да и была уже одна битва. Тлегалпы-то не настолько отбитые, чтобы второй раз счастья пытать. Может, воеводы молодшего войска задумали какой-то тренировочный поход? Если это так, то идти они могут только на северо-восток — самое безопасное направление. Вот жаль, что камер слежения в этом районе мало.

Ещё несколько часов Джафар потратил на то, чтобы убедиться, что ни на северо-восток, ни на север, ни на запад никакие крупные группы вооружённых людей не идут. Не на юг же они пошли?! Джафар без особого энтузиазма начал обшаривать южное направление и довольно быстро наткнулся на странную активность алфенов. Хотя, может быть, для непосвящённого она бы и не показалась странной, но опытный глаз уловил подготовку к приходу чужаков. Переключил монитор на территорию тлегалпов и без труда обнаружил значительное количество воинов, направлявшихся во владения алфенов. Да что ж им в Тленге не сидится-то?!! «Мин, понятно, может быть не в курсе, он на юге. Но я-то как их умудрился пропустить? Если только… Если они не собирались небольшими группками и объединились совсем недавно. Это интересно. Это надо обдумать. Но после. Сперва нужно понять, Глеб-то куда подевался? И главное, почему не предупредил?

Так, спокойно. Панику поднимать пока рано. Разберёмся логически. Можно, конечно, запустить автоматический поиск. Но тогда придётся собрать на небольшом участке все камеры, спустить их на критический уровень и повысить активность для детализации. Не хотелось бы… Можно рискнуть и подождать, пока Глеб сам выйдет на связь. Ведь если алфены знают про приближающихся тлегалпов, то и рароги могут знать. А это значит, что Глеб может быть где-то в действующем отряде. Стоп, но прошлый день он был ещё в лагере. И никакой активности для подготовки к походу не было. Значит, вполне вероятно, они всё ещё в горах. А это значит, у меня есть ещё дня два на поиски. Быстрее в Алфению не спуститься. Естественно, если мои предположения верны».

Эпизод 8

Итак, в условленное время Глеб был на месте со своим щитом, косорубом, двумя дротиками, а также со своим десятком и сотней. Бурливо вздымалась река Ттингра в месте впадения в неё реки Эрн-Аа. Все плоты были связаны, то есть готовы и лежали на низком берегу. На десяти больших плотах планировалось плыть пяти сотням рарогов с оружием и провизией. Один плот предназначался пращникам со Спрадой-Гё во главе. Четыре плота были свободны, если исключить двух плотогонов и десяток мастеров-деревообработчиков. Планировалось, что на месте сбора эти мастера доведут плоты до нужного количества, учтя число прибывших. Да, на месте сбора собирались только племена народа Ран, но у каждого племени могли возникнуть свои препятствия.

Прозвучал рог, возвещающий о начале посадки. Квада-Гё простился с Оддом-Бро, ведь никто не знал удастся ли вернуться. Однако Квада-Гё был весел и немного возбуждён. Щитовые бойцы укладывали свои щиты на плоты, подле щитов в бревно вонзали дротики так, что плот был подобен иглоносу. Наконец полусотня поднимала плот и спускала его в реку. Часть воинов изрядно намокла, но на такую мелочь никто не обращал внимания. Когда подошла его очередь, своё место на плоту занял и Глеб, подумав, что это рисковая затея, но с рарогами он был готов пуститься и не на такой риск. На тех плотах, где плыли кладяне, на корме каждого было длинное рулевое весло. Место подле него занимали, как правило, сотники и более опытные бойцы. Им приходилось этот путь проделывать стоя, ведя плоты по стрежню реки. Предполагалось, что до места общего сбора воины доплывут за пару дней. Несмотря на то, что Ттингра сильно петляла среди горных твердынь, порожистых мест на реке не было, и она была весьма полноводна.

Не всем рарогам сразу удалось занять своё место на щите, на плоту, но мало-помалу расселись и поплыли. Гогот и галдёж поначалу был весьма заметным, но затем все затихли. И только тревожный вздох-выдох «га» сопровождал каждую перемоину. Однако дальше по мере впадения разных притоков Ттингра потекла спокойнее, и кого-то даже склонило в сон. А у кого-то нашлось время для беседы.

В десятке Глеба беседа шла о цели путешествия, то есть об Алфении и её представителях.

— Вот, сказывают, будто алфены управляются женщинами и все решения алфенки сами и выносят.

— Если б было так, тогда бы сами алфенки пришли бы к нам с посольством. Хотя это было не посольство, а просто гонцы с просьбою.

— Нет, ну нить правды в этих словах найдётся. Эти девки-алфенки — суще красивые создания. А Создатель сущего так решил для нашего мира. Уж если дана кому красота — жди от него своеволия. Також и здесь. И вовсе алфенки мужчинами не управляют, а просто капризны донельзя. И вот об алфенах так говорят.

— Когда придёт пора жениться, возьму за себя рарожинку. И сыт всегда буду, и одёжка в порядке.

— Ну их, этих алфенок...

— Не скажи, уж ежели дева на сердце ляжет, так только ей и будешь рад. А сыт ли, голоден или оборван, всё будет тогда не важно. Верно вам говорю.

Глеб слушал молча, он был постарше парней, и что-то было для него позади. Однако он убеждался, что мужчины остаются мужчинами даже здесь, на другой планете.

Река несла плоты уже спокойно. Хотя берега порой сжимались, намереваясь стиснуть реку, но полноводность её успокаивала и позволяла забыться. За разговором незаметно подобрался вечер. Квада-Гё решил не рисковать бездумно и ночь провести на берегу. Спешно причалили и, высадившись, организовали ужин. Глеб набрал медную миску каши из десятского котла, вяленое мясо и сыр были у него с собой. Компанию ему составил немногословный Борда-Ройо, хотя весь десяток сидел вокруг, а шире и вся сотня, и всё войско. На десерт попили воды из реки и стали укладываться на ночь. Одному парню всё не давали покоя алфенки.

— Ха, всё-таки хотелось бы увидеть, неужто так красивы, как говорят?

— Да ложись уже, скоро все их увидим.

Только забрезжил свет, как Глеб уже был на ногах. Пошёл и голым ополоснулся в реке. Вода не была сильно холодной. Давали о себе знать текущие в реку тёплые ключи, которых было немало. Глеб стоял на берегу и пытался высохнуть на ветру. Понемногу просыпались воины и тут же брели в кусты — справить нужду. Место было дикое, пустое и каменистое. Ко всем местам костров мигом выстроились очереди. Рароги использовали золу для чистки зубов и полоскали рот щёлоком. Глеб глядел на это как на дело привычное, а сам грыз хвойную веточку. Целесообразней было бы погрызть веточку дуба, но дубравы остались в другом мире, а чтобы адекватно выбрать родственное дерево, надо быть хотя бы ботаником. А вот их-то как раз не было на Кладе.

Настала пора завтракать, и тут сгодились вчерашняя каша и сыр — культовая пища всех племён народа Ран. Сыр для путешествий вызревал долго и так же долго сушился, чтобы облегчить вес. Но для долгих завтраков не было времени, потому поспешно уселись на плоты и отчалили, чтобы к вечеру уже быть на месте сбора. И за длинным разговором никто не заметил, как время прошло. Уже прибывали к месту.

На всхолмлении стоял штандарт, это место обозначавший. Глеб разглядывал полотнище штандарта: на сине-зелёном фоне стилизованное изображение рары. Глеб мысленно похвалил художника; от ветерка, шевелящего ткань, казалось, что изображение оживало. Под штандартом стояло несколько кладян. Оперативно пристали, и пришлось разгрузить всё снаряжение, сняв с плота. Квада-Гё, ступив на твёрдую почву, подошёл к стоявшим, затем подозвал ещё мастеров-деревообработчиков. И вот уже десятник сообщил новость. Передовая сотня делится надвое и спускается по обе стороны от водопада и ждёт, когда остальные воины начнут спускать, точнее, сбрасывать плоты. Перед передовой сотней стояла задача, если плоты уцелеют, перехватить плоты. Если распадутся на брёвна, перехватить брёвна. Глебова сотня уселась на щиты и стала ждать передовых.

Это было не так скоро. Но часа через три передовая сотня спустилась с горы. Глядевшие позволили им отдохнуть минут двадцать, и началась детская забава. Хотя вопреки ожиданиям плоты оказались крепкими, только три из них развалились на брёвна. Мастера-деревообработчики удовлетворённо качали головами. А позади, справа, уже спускались сотни верзовитов и платов.

Эпизод 9

Андрей зашёл во временный шатер и с усмешкой посмотрел на крупного широколицего мужчину, одетого в большое количество одежд, сидевшего на груде тюков с чем-то мягким.

— Ну, здравствуй, купец захожий. Какими товарами удивишь нас?

— И ты будь здоров, охотник. Только, смотрю я, не за товарами ты пришёл.

— Отчего ж? Если что забавное, почему бы и не подивиться?

— Разве вас, рарогов, чем-нибудь можно удивить? — в тон Андрею ответил Вахит. Поднялся и пошёл навстречу, раскинув руки.

Такого приветствия не было в ритуалах племён Клада, но трудно было отказать себе в удовольствии, встретив старого приятеля в укромном месте.

— Какими судьбами? — Вахит был несказанно рад.

— Да уж не божьим попущением, знал куда иду.

— Я тоже был в курсе, что ты где-то недалеко бродишь. Но ждал тебя завтра. Как дела в горах?

— Всё по-старому, ничего особенного.

— Наслышан про ваши геройства. Вломили, стало быть, тлегалпам. Надеюсь, ты был осторожен?

— В пределах допустимого. Но решил больше не искушать. И нужные сведения легче собирать на равнине. Рароги народ открытый, но тяжёлый на разговор попусту. А у вас тут языком почесать любят.

— Это правда, — согласился Вахит, — иной раз такого начешут, что и не разобраться, где правда. А бесцельно ноги топтать да руками махать — это мне недосуг.

— Вот я и смотрю, пузо-то наел.

— По статусу положено. У худого купца и товар худой. К тому же не такое оно и большое. Это кажется так из-за лишней одежды.

— Тоже статус?

— Местная причуда. Лучше пользованную вещь взять, с плеча, в этом её ценность. Новое — подозрительно. А коли носил уже кто, значит вещь нужная. Тем более если человек известный. Да и где я тебе всю одежду при продаже развешу?

— Не знал про такое. Считай, что удивил.

— Так ты и не настоящий рарог, — захохотал Вахит. — А вот я сейчас удивлю тебя по-настоящему.

Покопавшись в груде мешков, Вахит достал один небольшой, извлёк из него, в числе прочего, деревянный ящичек. Открыл его, затем нажал на какие-то выступы и поднял с потайного дна лоскут материи.

— Вот, смотри! Одна страница из знаменитого Каталога Великих Сил. Даже и не спрашивай, что мне стоило его достать.

— И не собираюсь, — пробормотал Андрей, вглядываясь в смутно знакомые письмена.

— А зря, между прочим, интересная была история. Я её в отчёты не включал.

— Не сомневаюсь. Но давай ты её расскажешь после. Я пока что не могу понять, на каком диалекте тут написано?

— Это южный вариант гестонского, записанный по-алфенски. Давай я тебе переведу.

И Вахит начал читать:

«Демоны бывают семи основных видов:

— отрицающие всуе;

— желающие странного;

— пузоеды искушающие;

— радеющие о прошлом;

— лицезреющие будущее;

— отвечающие на вопросы;

— пользу небесную знающие.

Появляются на заре вечерней, с зарёй утренней уходят. Говорят складно и охотно. Демоны не переносят того, что произрастает из тверди подножной, но рады всему, что приходит с неба. Им противостоят духи подножной тверди, которых направляют Предки. Поэтому при встрече следует…»

— Да, интересный фрагмент, — произнёс Андрей. — Коррелирует с основными запретами для обычных жителей. Было бы любопытно найти все куски. Но не сильно ли ты рискуешь, храня такие артефакты?

— Ну-у-у, — хитро прищурился Вахит, — я тут в авторитете. И потом у каждого уважающего себя купца должен быть какой-то запретный предмет. Главное им не махать на всех перекрёстках. И в крайнем случае всегда могу от него отказаться, мол, демоны попутали. На первый раз простят. А второго и не будет — найду себе другое пристанище.

— А я как раз думаю, что засиделся ты на месте. У меня есть веские основания предполагать, что тлегалпы не просто так появились на территории рарогов. А навели их туда какие-то странные личности, незнакомые местным. И, похоже, тут они тоже где-то бродят. Так что пора бы тебе порастрястись.

— И бросить всё это богатство? — Вахит картинно развёл руками.

— Необязательно. Отдай в наём кому-нибудь разумному.

— Я думал об этом. Но есть другой план. Личности не могут появиться сами по себе. Где-то должен быть их лагерь.

— Сеймуки?

— Не думаю. Должно быть нечто такое, что мы ранее меньше всего исследовали. Что ты здесь слышал про Чёрный Город? А про жителей пещер?

— Вообще говоря, мало. На эти темы предпочитают не разговаривать. Не то что это под запретом, но считается неприличным, как и про сеймуков. Говорят, что завёлся в Городе какой-то Хозяин.

— Мне тоже не удалось получить достоверных сведений. Слухи сходятся только в одном — там кто-то есть.

— Да уж, место совсем отдалённое. От Мина была какая-нибудь информация на этот счёт?

— Нет. И Джафар не может сказать что-то определённое.

— Эти области труднодоступны для наблюдений сверху. Я думаю, получится узнать у местных жителей, но придётся отправиться туда самостоятельно. Одна проблема — я смогу выбрать только одно направление.

— Понятно, — протянул Вахит. — Значит, я должен взять на себя второе. Ну что ж, значит, мне идти в Город.

— Почему ты так решил?

— В отрогах Восточных гор купцу делать нечего, а вот на западном берегу можно для вида наладить торговые отношения. Я как раз давно собирался заняться этим направлением. Есть у меня ватага безбашенных молодых алфенов, которым на месте не сидится. Если их вдохновить, может получиться неплохая компания. И с Мином пересекусь.

— Всё-таки не хочешь добро оставлять? Стало быть, мне идти на Восток. Неблизкий путь, — Андрей вздохнул, раздумывая, как бы половчее туда добраться.

Вахит уловил его мысли.

— Есть у меня один парень, который там бывал. Зовут Тонка-Крон. Может составить тебе компанию. Только идти вам придётся через Опойю.

— Это ж крюк какой давать?! Может, лучше поверху, по горам?

— Э-э-э, не скажи. Ты про издолы знаешь?

— Катанки? Да. Типа сухопутного буера. Местные жители ими иногда пользуются. Предлагаешь мне там покататься?

— Почти. Скоро в Опойе начнётся сезон западных ветров. Так что вам всего лишь надо будет спуститься на юг до большого селения оппов, раздобыть сносную катанку и добраться до гор с ветерком за неделю.

— Интересная идея. Надо попробовать. Что, оппы часто пользуются таким маршрутом?

— Как раз нет, для этого они недостаточно сумасшедшие. Да и привыкли всё делать не торопясь.

— А я, по-твоему, значит…

— Ну тебе же быстрее надо! Кстати, ты есть-то хочешь? Извини, что сразу не предложил.

— Да не особо. А вот с собой взять пользы в дорогу не откажусь. Можно тебя немного пограбить?

— Что ж бедный купец может сделать честному охотнику? — притворно пригорюнился Вахит. — Грабь уж.

Эпизод 10

Рароги не долго ждали прибывающих. И как бы то ни было, но все племена в срок выделили по сотне вооружённых воинов. Однако щитовые бойцы были лишь у рарогов, и подобные им воины были присланы с территории спрадатов. Платы и верзовиты были сплошь копейщики с длинными пиками и небольшими круглыми и весьма прочными щитами. А сотня тангодров была вооружена булавами и тесаками характерной формы. Да, с таким войском можно было решить не одну проблему, но сначала спуститься с гор. И здесь первыми были тангодры, как наименее тяжело вооружённые и наиболее ходкие по горам. Вместе с тангодрами вниз сошли мастера-древоделы, чтоб вновь связать рассыпавшиеся плоты и сделать новые, по числу прибывших воинов. Последней вниз спускалась Глебова сотня. Шли медленно и осторожно, упираясь дротиками. Щит и скатанные доспехи были на крепких спинах, на ремнях. А шлемы все надели на головы. Так было надёжнее, но скорости не добавляло. Однако сошли. Постояли недолго для порядка и расселись на свои щиты и дикие камни. И сидели не больше земного часа, потому что древоделы работали споро. И уже длинный караван крепких плотов, ощетиненный копьями и дротиками, изгибаясь змеёй, тащил на себе молодшее войско. Река входила в Алфению.

Глеб глядел на меняющийся ландшафт. Взгляд больше не упирался в скальные выросты и дикие камни. Обширные зелёные луга, по которым неспешно текла река, были окаймлены невысокими холмами с раскидистыми деревьями на вершинах. И ощущение было такое, что Ттингра уносила их ниже и ниже. Многие воины тревожно вставали, втягивая носом не мягкую прохладу горного леса, а тяжёлый и тёплый воздух низин. Проплыли мимо возделанного злакового поля и небольших деревянных строений вдали. Но кладян нигде не было видно.

— Да, видать, попрятались все. Чужое-то войско оно и есть чужое. Бывало и своих не больно-то встречают, пока... — стоявший у рулевого весла сотник не договорил, вглядываясь вдаль.

Река круто поворачивала и уносилась всё ниже. На переднем плоту воздели штандарт командира.

Глеб вопросительно поглядел на Борду-Ройо.

— Давай, неспешно облачайся в доспех, — ответил тот.

Сидя на плоту, облачиться было не просто. Борда-Ройо помог, как умел. Потом облачился и сам, заявив, что помогать ему не надо, и продемонстрировал удивительную гибкость суставов. Глеб плотно нахлобучил на голову кожаный шлем со стальной носовой стрелкой и оглядел реку. Плот с их полусотней замыкал караван плотов. Впереди плыла вторая полусотня, а дальше пращники Спрады-Гё с запасом камней. На всех плотах народ молча облачался. Вечерело, и пришла пора пристать к берегу в виде зелёного пойменного луга с такой густой травой, что казалось она будет держать воинов. Впереди от приставшего передового плота Квады-Гё находился невысокий и пологий холм с кладянином на вершине. Вероятно, это был алфен. Он держал в руках большой знамённый знак, который по-земному можно было назвать хоругвью. Что было на хоругви, разобрать было сложно, однако Борда-Ройо уверенно сказал, что приплыли.

Глеб спокойно сошёл с плота, как и все, со щитом на спине, под которым торчал косоруб в толстых кожаных ножнах. Дротики мягко увязали во влажной почве. И хоть народу было под тысячу, никто не шумел и не суетился. Квада-Гё уже спускался с холма, сопровождаемый несколькими алфенами. Он распорядился не готовить ужин, чтобы не терять времени. Перекусили тем, что у кого было, и поспешно, в походном порядке отправились на закат. Светило ещё не село, но превратилось из жёлтого шарика в жёлто-зелёный. Красок добавил роскошный луг, через который шагали воины. Глебу удалось разглядеть алфенов, которые сопровождали поход. Незнакомые со стремительным шагом рарогов, они заметно отстали сперва, но затем выровнялись. Судя по походке, это были четверо охотников, росту выше среднего, пропорционально сложенные, со светлыми и каштановыми бородами и короткими волосами на головах. У троих из четверых были простые луки со стрелами. У четвёртого на груди висел рог. Значит, воевать парни не собирались. Эти охотники были здесь наблюдателями, способными подать сигнал.

Речная долина была уже позади, и войско переваливало через невысокие холмы. Охотники поспешили вперёд, чтобы остановить рарогов. Оказалось, что впереди было болото, в которое впадала небольшая речка.

— Как называется речка? — спросил Квада-Гё у охотников. Те не сразу ответили.

— ЁгадэКаю.

— «Тихий плеск», — перевёл Борда-Ройо с алфенского, лукаво подмигнув Глебу.

— Стало быть, знаешь алфенский, — серьёзно заключил Глеб.

— Нет, алфенского не знаю, знаю название реки. Когда был юношей, пригонял сюда бычков для продажи. Тихое спокойное место, а какие пастбища… — восторженно проговорил Борда-Ройо и замолк.

Квада-Гё аккуратно провёл войско вдоль болота и стал его строить. Предстояла ночь, и было нужно быть готовым к бою в любой час. Охотники-наблюдатели отправились на запад двумя парами: одни южнее, другие севернее.

«Спасть сегодня им вряд ли придётся», — подумал Глеб. Сотники выравнивали свои сотни так, чтобы получился круг — излюбленное построение рарогов. Чтобы занять большую площадь, пришлось строить рарогов и спрадатов в три линии. За воинами трёх линий через пару шагов заняли своё место верзовиты и платы. И глубже всех, порядком растянувшись, стояла сотня тангодров с булавами — самый мобильный отряд. Для полного удовлетворения не хватало пары сотен алфенов, и хоть встретить их не удалось, подойти к месту они обещали.

Местность была не идеально ровная, и замкнутого круга построить не вышло. Круг разрывало небольшое всхолмление, но вряд ли кому-то удастся проникнуть с этой стороны. Глебова сотня занимала один из участков второй линии воинов. То есть впереди Глеба стояли щитовые бойцы и позади тоже стояли, но по особой договорённости с сотником место за Глебом занял Борда-Ройо. Это, конечно, внушало надежду, хотя Глеб, впитав привычку рарогов, не на что особо и не надеялся. Просто стоял в темноте, чувствуя щитом щиты соседей по строю и слушая неумолчный хор земноводных. Стало быть, сезон.

Квада-Гё при свете факелов обошёл линию щитов, углубился внутрь построения и пошёл расставлять посты. Тогда сотники отдали приказ воинам укладываться там, где стояли.

— Слушай, Борда-Ройо, можно ли эту воду пить? — спросил Глеб.

— Пей, где вода течёт, — Борда-Ройо указал на реку. — Не пей, где вода стоит, — повернул руку в сторону болота. — Здоровей будешь!

Глеб вздохнул и приложился к походной кожаной фляге. А потом не раздумывая повалился прямо на щит и быстро заснул.

⇐ Предыдущая 40 41 42 43 444546 47 48 49 Следующая ⇒