Table of Contents 45 страница

время как с наиболее подходящими в данный момент к реальным внешним

обстоятельствам.

В 1946 году Кляйн обратила внимание на то, как структура Эго затро

нута расщеплением. Она может соответствовать разделению на объекты, с которыми происходит идентификация, а может быть другой разновидно

стью — расщепления и рассеивания во внешний мир через проективную

идентификацию во внешние объекты.

Структура на параноидношизоидной и депрессивной позициях. На парано

идношизоидной позиции внутренний мир (объекты и Эго) расщеплен и

может быть фрагментированным, и Эго занято тем, что добивается интег

рации как различных частичных объектов, так и частей самости.

С переходом на депрессивную позицию структура личности радикаль

но меняется в сторону большей интегрированности, и хороший объект ста

новится сердцевиной Эго. Этот хороший объект может оказаться повреж

денным или мертвым, и он связан с полезными или вредными объектами

во внутреннем и внешнем мирах. Такая более интегрированная структура

(меньше зависящая от распространения внутреннего мира во внешние объ

екты, как это бывает на параноидношизоидной позиции) формирует бо

лее связную границу Эго и более реалистическое и потому более стабиль

ное чувство идентичности и понимание содержания самости.

Мельтцер (Meltzer, 1973) описывал развитие структуры психики в ее

движении от параноидношизоидной к депрессивной позиции в контексте

возрастающего использования интроекции и установления комбинирован

ных родителей как пары в сердцевине внутреннего мира [см. КОМБИНИ

РОВАННАЯ РОДИТЕЛЬСКАЯ ФИГУРА].

Внутренняя организация. Развитие личности стремится достичь вполне ста

бильных констелляций специфических объектных отношений, воплощаю

щих импульсы, тревоги и защиты, типичные для личности.

Б. Общие статьи

В последние годы психоаналитикикляйнианцы заинтересовались вну

тренней организацией аспектов инстинкта смерти (Segal, 1972; O’Shaugh nessy, 1981; RiesenbergMalcolm, 1981; Steiner, 1982; Brenman, 1985). Есть

категории пациентов, состояние которых обычно обозначается как погра

ничное, особенно отчетливо демонстрирующие стабильные организации

импульсов инстинкта смерти и защит от них [см. ПАТОЛОГИЧЕСКИЕ

ОРГАНИЗАЦИИ].

Плохая самость. Эти разработки стали результатом признания того, что Эго

способно к организации плохой самости, наделенной импульсами инстинк

та смерти в особенно больших количествах, и она может добиваться гос

подства над «хорошей самостью» с помощью запугивания или соблазнения.

Мельтцер (Meltzer, 1968) описывал внутреннее соблазнение хорошей

части самости, уводящее от признания внешней реальности в «сладостра

стное отчаяние». Это соблазнение исходит от плохой части самости, идеа

лизирующей насилие. Затем МаниКёрл (MoneyKyrle, 1969) и Розенфельд

(Rosenfeld, 1971) клинически подробно описали такую внутреннюю «ма

фиозную банду», запугивающую хорошие части личности настолько, что

субъект идентифицируется с торжествующим насилием. Хорошие части

личности, способные выдерживать зависимость и благодарность, любить и

прощать, оказываются в заключении или начинают скрываться и зачастую

исчезают из виду. Такой захват личности всемогущей нарциссической ор

ганизацией, с точки зрения Розенфельда, типичен для пограничных и от

кровенно психотических случаев (Rosenfeld, 1987) [см. НАРЦИССИЗМ].

Спиллиус (Spillius, 1983) связала эту ситуацию с представлением Би

она (Bion, 1959) об отторгающем проективную идентификацию объекте [см.

КОНТЕЙНИРОВАНИЕ]. Бион описал инфантильные переживания, когда

младенец, наполняемый интенсивной тревогой, пытается общаться с мате

рью посредством проективной идентификации. Часть материнской функ

ции составляет принятие и контейнирование подобного смятения — душев

ное состояние, которое Бион назвал мечтанием [см. МЕЧТАНИЕ]. Но

некоторые матери постоянно передают своим младенцам опыт отторжения

сообщений, которые осуществляются посредством проективной идентифи

кации. Младенец, говорит Бион, переживает состояние, когда его собствен

ные спроецированные чувства лишены значения и заталкиваются обратно

в него самого. Тогда мать оказывается интроецированной как внутренний

объект [см. БЕЗЫМЯННЫЙ УЖАС]. При идентификации с этим объек

том он становится «плохой самостью», которая торжествует, разрушая зна

чение и подрывая способность к научению из опыта.

Перверсия характера. В работе, ставшей теперь классической, Джозеф

(Joseph, 1975) описывает структуру психики «труднодоступных» пациен

тов. Они непрерывно сохраняют свою позицию наблюдателя по отношению

к некоторым собственным переживаниям [см. ПСИХИЧЕСКОЕ РАВНО

Структура

ВЕСИЕ]. Такая отстраненность от уязвимых, зависимых частей личности

оказывается их стабильной, постоянной чертой. В данной и одной из по

следующих работ (Joseph, 1981) Джозеф указала на перверсивное возбуж

дение, возникающее при таких пресекающих и соблазняющих маневрах по

отношению к аналитику и той части самости, которая стремится к сотруд

ничеству с аналитиком [см. ПЕРВЕРСИЯ].

Перверсивные внутренние отношения между частями личностями опи

сал Стайнер (Steiner, 1982), показав, что плохие части личности могут ис

пользовать хорошие части как маски, за которыми они прячутся. Любов

ные отношения скрывают извращенный характер тайной жестокости, от

которой получает удовольствие плохая или перверсивная часть личности.

Отщепленный психоз. Отделение плохих или психотических аспектов вну

треннего мира в отдельный отсек Бион описал в 1957 году. Ранние психо

тические объекты и тревоги остаются глубоко отщепленными «ужасающи

ми фигурами, /... / относящимися к глубоким слоям бессознательного»

(Klein, 1958, p. 241). Они никак не контактируют с непсихотической само

стью, но всегда остается возможность их реактивации в определенных об

стоятельствах.

Сидни Кляйн (Sidney Klein, 1980) описал появление объектов в твер

дой оболочке, содержащих отщепленные психотические части личности, в сновидениях даже невротических пациентов. Бик говорила о сохранении

у младенцев внешнего жесткого «фасада» личности. Она описала «фено

мен второй кожи» [см. КОЖА], появляющейся, чтобы оградить ребенка

от переживания катастрофического распада на куски или разложения

(Symington, 1983, 1985) [см. АННИГИЛЯЦИЯ]. При нехватке удержива

ющего его объекта, на который можно было бы вполне положиться, младе

нец прибегает к приемам мускульной или вербальной активности, благо

даря чему его внимание сосредоточено на интегрированном состоянии, что

в норме должно достигаться при помощи материнского соска и груди.

Розенфельд показал, как инкапсулированные, заключенные в оболоч

ку элементы психоза могут оказаться идентифицированными с физичес

кими органами внутри тела, это «психотические острова» (Rosenfeld, 1978).

Представление о такой ограниченной области психоза, по сути, не было

новым, поскольку ее ясно описал Фрейд:

«Резкое различие между неврозом и психозом ослабляется тем, что

при неврозе нет недостатка в попытках заместить неприятную ре

альность более созвучной желаниям субъекта. Возможность этого

обеспечивается существованием мира фантазии, области, которая

оказывается отделенной от реального внешнего мира во время ут

верждения принципа реальности. И далее эта область остается сво

бодной от требований, предъявляемых тяготами жизни» (Freud, 1924, p. 187).

Б. Общие статьи

BION, WILFRED (1957) ‘Differentiation of the psychotic from the non-psychotic personalities’, Int. J. Psycho-Anal. 38: 266–75; republished (1967) in W. R. Bion, Second Thoughts.

Heinemann, pp. 43–64.

BION, WILFRED (1959) ‘Attacks on linking’, Int. J. Psycho-Anal. 40: 308–15; republished (1967) in Second Thoughts, pp. 93–109.

BRENMAN, ERIC (1985) ‘Hysteria’, Int. J. Psycho-Anal. 66: 423–32.

FREUD, ANNA (1936) The Ego and the Mechanisms of Defence. Hogarth.

FREUD, SIGMUND (1923) The Ego and the Id. S. E. 19, pp. 3–66.

FREUD, SIGMUND (1924) ‘The loss of reality in neurosis and psychosis’. S. E. 19, pp. 183–7.

HARTMANN, HEINZ (1939) Ego Psychology and the Problem of Adaptation, English translation, 1958. Imago.

HEIMANN, PAULA (1942) ‘A contribution to the problem of sublimation and its relation to the process of internalization’, Int. J. Psycho-Anal. 23: 8–17.

HEIMANN, PAULA (1952) ‘Preliminary notes on some defence mechanisms in paranoid states’, Int. J. Psycho-Anal 33–208–13; republished (1955) as ‘A combination of defence mechanisms in paranoid states’, in Melanie Klein, Paula Heimann and Roger MoneyKyrle, eds New Directions in Psycho-Analysis. Tavistock, pp. 240–65.

JOSEPH, BETTY (1975) ‘The patient who is difficult to reach’, in Peter Giovacchini, ed.

Tactics and Techniques in Psycho-Analytic Therapy, vol. 2. New York: Jason Aronson, pp. 205–16.

JOSEPH, BETTY (1981) ‘Defence mechanisms and phantasy in the psycho-analytic process’, Bulletin of the European Psycho-Analytic Federation 17: 11–24.

KLEIN, MELANIE (1946) ‘Notes on some schizoid mechanisms’. WMK 3, pp. 1–24.

KLEIN, MELANIE (1958) ‘On the development of mental functioning’. WMK 3, pp. 236–46.

KLEIN, SIDNEY (1980) ‘Autistic phenomena in neurotic patients’, Int. J. Psycho-Anal. 61: 395–

402; republished (1981) in James Grotstein, ed. Do 1 Dare Disturb the Universe?

Beverly Hills: Caesura, pp. 103–13.

MELTZER, DONALD (1968) ‘Terror, persecution, dread’, Int. J. Psycho-Anal. 49: 396–400; republished (1973) in Donald Meltzer, Sexual States of Mind. Perth: Clunie, pp. 99–

106.

MELTZER, DONALD (1973) Sexual States of Mind. Perth: Clunie.

MONEY-KYRLE, ROGER (1969) ‘On the fear of insanity’, in (1978) The Collected Papers of Roger Money-Kyrle. Perth: Clunie, pp. 434–41.

O’SHAUGHNESSY, EDNA (1981) ‘A clinical study of a defence organization’, Int. J. Psycho-Anal 62: 359–69.

RIESENBERG-MALCOLM, RUTH (1981) ‘Technical problems in the analysis of a pseudo-compliant patient’, Int. J. Psycho-Anal. 52: 477–84.

ROSENFELD, HERBERT (1971) ‘A clinical approach to the psycho-analytical theory of the life and death instincts: an investigation into the aggressive aspects of narcissism’, Int. J.

Psycho-Anal. 52: 169–78.

ROSENFELD, HERBERT (1978) ‘The relationship between psychosomatic symptoms and latent psychotic states’ (unpublished).

ROSENFELD, HERBERT (1987) Impasse and Interpretation. Tavistock.

SEGAL, HANNA (1972) ‘A delusional system as a defence against the re-emergence of a catastrophic situation’, Int. J. Psycho-Anal. 53: 393–403.

Структура — Субъективность

SPILLIUS, ELIZABETH BOTT (1983) ‘Some developments from the work of Melanie Klein’, Int.

J. Psycho-Anal. 64: 321–2.

STEINER, JOHN (1982) ‘Perverse relationships between parts of the self: a clinical illustration’, Int. J. Psycho-Anal. 63: 241–53.

SYMINGTON, JOAN (Cornwall) (1983) ‘Crisis and survival in infancy’, Journal of Child Psychotherapy 9: 25–32.

SYMINGTON, JOAN (Cornwall) (1985) ‘The survival function of primitive omnipotence’, Int.

J. Psycho-Anal. 66: 481–7.

Для кляйнианского мышления характер

Субъективность но объединение точек зрения, позволяю

щих учитывать как объективный опыт

Subjectivity аналитика, так и субъективное пережива

ние пациента. Этот пункт вызывал обиль

ную критику: возможно, никакой другой аспект работы Кляйн не отвергали

столь часто. Брайерли (Brierly, 1942) подчеркивала: «Мы должны проводить

различие между языком пациентов (описывающим их фантазии) и научным

языком — между жизненным переживанием и нашими теоретическими умо

заключениями» (p. 110) [см. ВНУТРЕННЯЯ РЕАЛЬНОСТЬ].

Отмечая смешение в кляйнианской теории бессознательных фантазий

о хороших и плохих объектах с научными формулировками Фрейда, отно

сящимися к структуре психики, Гловер (Glover, 1945) говорил об изобре

тении «новой религиозной биологии» (p. 31). Его суровый антикляйниан

ский трактат был посвящен защите ортодоксальной теории. В нем Гловер

собрал многое из критики, которую он озвучил в ходе Дискуссий о проти

воречиях 1943–1944 годов [см. ДИСКУСИИ О ПРОТИВОРЕЧИЯХ].

Объективное и субъективное. Проблема душа – тело не дает психологам

определенности в выборе объективного или субъективного подхода к че

ловеческой душе. Изучать мозг можно путем объективного исследования

содержимого головы человека и в некоторой степени — измеряя парамет

ры его поведения. Но также можно изучать мозг, как бы проникая внутрь

его и субъективно переживая свои собственные психические процессы. Эти

два способа получения знания о нашей «самости» не сообразны друг дру

гу, один из них невозможно свести к другому [см. ПРОБЛЕМА ДУША –

ТЕЛО]. Рассматривая психологию личностного опыта, как это делает

психоанализ, мы оказываемся перед дилеммой: (i) описывать феномены

психики пациента, объективно его наблюдая, или (ii) фиксировать его пе

реживание посредством нашего переживания, субъективно с ним иденти

фицируясь [см. ЭМПАТИЯ]. Первый подход называется метапсихологи

ей и представляет собой следование структуре технических понятий, формирующей теорию человеческой психики. Это методология обычной

науки, построенной по подобию таких естественных наук, как физика.

Б. Общие статьи

Второй подход, фиксация индивидуальных переживаний некоторой

личности (феноменология), отличается в нескольких аспектах: (i) это пси

хология данной конкретной личности, и она не всегда поддается обобще

нию (или количественному измерению); (ii) она открыта для интерпрета

ций наблюдателя, который вслушивается в изложение своих переживаний

самим субъектом; (iii) если речь идет о психоанализе, интерес представля

ет не только осознанное переживание, о котором субъект сообщает, но и

бессознательные переживания, которые мы предполагаем гипотетически.

Поэтому в «науке о субъективном» возникают большие проблемы досто

верности, обобщаемости и сообщаемости.

Фантазия и механизм. Кляйнианцы пользуются терминами «интроекция»

и «проекция» для указания на субъективные переживания своих пациен

тов, но эти термины были исходно разработаны для психологических черт

и процессов, объективно описываемых в научном ключе, то есть в рамках

метапсихологии Фрейда. «Интроекция» — это объективно окрашенный

термин, родственный понятию о субъективном переживании «инкорпора

ции» или «интернализации», примерно так же «проекция» связана с «ис

торжением» и «экстернализацией», а объективно описываемое «Эго» субъ

ективно переживается как «самость».

Слияние объективного и субъективного сбивает с толку ученых, при

выкших рассматривать объект в качестве отдельного от наблюдателя.

«Мы теряем, — заявляла в пылу дискуссии Брайерли, — наше право назы

ваться учеными и возвращаемся к примитивному состоянию китайского

крестьянина, который объясняет затмение тем, что Солнце проглотил дра

кон» (Brierly, 1943).

Повидимому, существуют два параллельных языка: (i) язык метапси

хологических терминов, относящиеся к объективно познаваемым «фактам», и (ii) феноменологический язык личностных смыслов и фантазии пациен

та. Термин «интроекция» отсылает к объективному научному описанию

психологического события, когда некий аспект внешнего объекта становит

ся частью Эго; термин «инкорпорация» отсылает к фантазии индивида о

вбирании чегото, что принадлежало объекту.

Может показаться, что путаница между различными категориями язы

ка устраняется строгим использованием терминов: метапсихологических —

для объективного научного описания, феноменологических — для субъек

тивного переживания. Однако это не приводит к желаемому результату.

Крах различения. Всякое отделение объективного описания Эго от субъек

тивного переживания мира бессознательной фантазии приводит к парадок

сальным вопросам наподобие такого:

«… она [Кляйн] часто трактовала фантазию как то, что создает пси

хическую реальность: в фантазии построено СуперЭго и Эго, в

Субъективность

фантазии существуют все эти части самости. Но с другой стороны, она пользовалась языком метапсихологии Фрейда и трактовала

фантазию как одну из разновидностей деятельности Эго» (Mackay, 1981, p. 196).

То есть: является ли интроекция одной из функций Эго или же Эго явля

ется продуктом интроекции (фантазии инкорпорирования объекта)?

Когда мы говорим о психической реальности, какой язык нам следует

использовать? Психическая реальность — это мир, который реален для па

циента, но как может субъективный мир быть реальным для другого чело

века? Мельтцер писал, что открытия Кляйн означают, что «психическую

реальность можно конкретным образом трактовать как место, /…/ в кото

ром производится значение жизни для развертывания в окружающем мире»

(Meltzer, 1981, p. 178); он выделял новый вид знания, подразумеваемый

Кляйн:

«Такая трансформация платонической точки зрения предполага

ется в самых ранних работах гжи Кляйн, и с этого момента про

исходит превращение ее психоанализа из бэконианской науки, нацеленной на объяснение и стремящейся достичь абсолютных

истин, законов, в науку дескриптивную, наблюдающую и описы

вающую феномены, бесконечные в своих разновидностях, посколь

ку они являются феноменами воображения» (p. 178).

Отделить один язык от другого становится трудно. «Эго» — это метапсихо

логический термин (язык [i]), но выводится он из актов персональной фан

тазии (язык [ii]). Следствием фантазии инкорпорирования объекта становит

ся объективная «модификация Эго», переживаемая субъектом и видимая

наблюдателю. Описание Эго, сформированного инкорпорированием объек

тов, звучит подобно объективному описанию происходящего — как «солнеч

ная система сформирована вращающимися вихрями материи». Но описание

формирования Эго путем инкорпорирования объектов — это также персо

нальная фантазийная деятельность, касающаяся самого человека. Даже если

мы будем отличать термин «Эго» (метапсихологический термин) от «само

сти» (персонализованный термин для субъективного переживания) и испра

вим нашу фразу на «самость сформирована инкорпорацией объектов», мы

получим описание, неотличимое от «Эго сформировано интроекцией объек

тов». Различение языков, повидимому, оказывается избыточным. Акт фан

тазии сам по себе является объективной теорией.

Крах различения фантазии и объективной науки возникает в ситуации, когда (a) фантазия, на данном уровне, всемогуща, так что (объективно) фан

тазирующее Эго является также самостью (субъективно), которая в этот мо

мент создает себя; (b) фантазия является субъективным миром, где произ

водится значение, и значения, закрепленные в объективных объяснениях,

Б. Общие статьи

оказываются в той же мере результатом деятельности фантазии, что и зна

чения самой субъективной фантазии. В субъективном и объективном ми

рах значение одно и то же, даже если знание о субъективном и объектив

ном мирах становится двумя различными видами знания и создает два

различных языка.

Наука о субъективном. Проблема в том, что не существует психологического

процесса или события, которые бы не переживались также субъективно и, по

сути, не формировались бы и не образовывались субъективным переживанием

и фантазией: «Фантазия — это и фикция, и функция» (Isaacs, 1943). Поэтому

наука о субъективном оказывается довольно странной: она не способна опи

сать свое поле исследования как отстраненное или отличимое от пережива

ния исследуемого человека: «мы знаем, что в психоанализе существует орга

ническое отношение между материалом и техникой, и в этом нас упрекают

ученые, работающие в других сферах науки» (Segal, 1972, p. 159).

«Объективное»/«субъективное» — это упрощенческая дихотомия, если

дело касается наук о человеке:

«… когда объектом исследования является психика, область субъ

ективного, мы все же должны оставаться объективными в своей ус

тановке по отношению к изучаемым нами феноменам; но мы долж

ны понимать и помнить, что природа этого объекта безусловно

“субъективна”» (Heimann, 1943).

Макей (Mackay, 1981) изучал возможность рассматривать метапсихологию

Кляйн как метапсихологию феноменологическую, с особой сосредоточен

ностью на субъективных восприятиях и переживаниях индивида. Без со

мнения, в этом корень кляйнианского подхода, но психологические пере

живания и телесные процессы теоретически не отделяются друг от друга.

Нет необходимости настаивать, как это делает Макей, на том, что дихото

мия «механизм/феноменология» неизбежна.

Контрперенос. Невозможность различать научный язык и субъективное

переживание означает, что «интроекция» и «инкорпорация» — это одно и

то же; но более того, искусственное выделение такого языка — это насилие

в отношении субъекта, поскольку оно сообщает, что есть некий агент вне

субъекта и его переживания, который оперирует с процессами, отличны

ми от процессов исследуемого им субъекта. Психоаналитик использует

субъективные методы (эмпатию и интуицию) для сбора своего материала.

Согласно Биону (Bion, 1962) [см. МЫШЛЕНИЕ], мыслительная работа

аналитика над субъективно собранными данными о его пациенте — тоже

субъективно обусловленный процесс бессознательной фантазии.

Достоверность и надежность. Аналитик субъективно переживает своего

пациента, и взаимодействие двух субъективных, внутрипсихических миров

Субъективность

приходится изучать, опираясь на взаимоотношения переноса и контрпере

носа во всей их сложности [см. КОНТРПЕРЕНОС]. Характерные черты

этой коммуникации между двумя людьми, касающейся их субъективных

переживаний, отличаются чрезвычайной сложностью. Некоторому прояс

нению этой сложности способствовали концепция контейнирования

[см. КОНТЕЙНИРОВАНИЕ] и понимание несимволической коммуника

ции, осуществляемой посредством проективной идентификации.

Но мы сталкиваемся с другой ситуацией, когда нам нужно подумать

о передаче субъективных переживаний от одного аналитика другому.

Естественно было бы предположить, что такие коммуникации будут про

изводиться, как и в других науках, посредством профессионально адапти

рованного специального набора слов, с помощью метапсихологической тер

минологии. Возможно, однако, что в нашей науке о субъективности надо

постараться эту субъективность сохранить, допуская сложность того самого

типа, что возникает в коммуникациях между аналитиком и пациентом.

В конце своей психоаналитической карьеры Бион (Bion, 1970) очень серь

езно занимался проблемами коммуникации между аналитиками, передаю

щей испытанные ими как аналитиками переживания бессознательных субъ

ективных миров их пациентов [см. БИОН].

Надежность наблюдений и интерпретаций психоаналитика субъектив

но обусловлена его собственной личностью. Поэтому гарантия достовер

ности возлагается на его персональный анализ, который он прошел в ходе

обучения или после обучения. Такой процесс обретения профессиональной

пригодности носит частный характер, и профессиональная пригодность

аналитика подтверждается лишь очень приблизительно путем его приня

тия в Психоаналитическое общество. Поэтому понятно, что достоверность

и надежность при выходе за пределы частного гарантируются членством в

Обществе или принадлежностью к родословной аналитиков, восходящей

к конкретной фигуре основателя. Бион (Bion, 1963) пытался установить

иные и объективные критерии обсуждения происходящего в психоанали

зе и выделил ряд «элементов» — сетку [см. БИОН], «L», «H» и «K»

[см. ЭПИСТЕМОФИЛИЯ] и взаимоотношение контейнер – контейниру

емое [см. КОНТЕЙНИРОВАНИЕ]. Но никто, похоже, не поддержал Би

она и не стал развивать эти «элементы» в качестве способа коммуникации

между психоаналитиками. Вместо этого введенные им понятия получили

большее использование в клинической практике работы с пациентами.

BION, WILFRED (1962) ‘A theory of thinking’, Int. J. Psycho-Anal. 43: 306–10; republished (1967) in W. R. Bion, Second Thoughts. Heinemann, pp. 110–19.

BION, WILFRED (1963) Elements of Psycho-Analysis. Heinemann.

BION, WILFRED (1970) Attention and Interpretation. Tavistock.

BRIERLEY, MARJORIE (1942) ‘Internal objects and theory’, Int. J. Psycho-Anal. 23: 107–20.

BRIERLEY, MARJORIE (1943) ‘Contribution to the Controversial Discussions 1943–1944 of the British Psycho-Analytical Society’ (unpublished).

Б. Общие статьи

GLOVER, EDVARD (1945) ‘An examination of the Klein system of child psychology’, Psychoanal.

Study Child 1: 1–43.

HEIMANN, PAULA (1943) ‘Contribution to the Controversial Discussions 1943–1944 of the British Psycho-Analytical Society’ (unpublished). Isaacs, Susan (1943) ‘Contribution to the Controversial Discussions 1943–1944 of the British Psycho-Analytical Society’

(unpublished).

MACKAY, NIGEL (1981) ‘Melanie Klein’s metapsychology: phenomenological and mechanistic perspective’, Int. J. Psycho-Anal. 62: 187–98.

MELTZER, DONALD (1981) ‘The Kleinian expansion of Freud’s metapsychology’, Int. J. PsychoAnal. 62: 177–85.

SEGAL, HANNA (1972) ‘The role of child analysis in the psycho-analytic training’, Int. J. PsychoAnal. 53: 157–61.

SEGAL, HANNA (1979) Klein. Fontana.

Творческие достижения людей, от рождения наде

Творчество ленных лишь базовыми инстинктами, всегда интере

совали Фрейда. Он предложил термин «сублима

Creativity ция» для обозначения преобразования базового

инстинкта биологического удовлетворения в высо

коорганизованную форму поведения и цивилизованные достижения в «возвы

шенном» («sublime») и нематериальном мире символов. Согласно Кляйн, творчество — это гораздо более сложный процесс. Это не простое преобразо

вание инстинкта; с творчеством кляйнианцы соотносят несколько феноменов.

(i) Репарация. В 1929 году Кляйн посвятила творческому процессу работу, в которой он описывался в связи с деструктивной атакой, в фантазии, направленной на преследователей или осуществляемой с их стороны. Твор

ческое усилие — это последующая попытка возместить ущерб объектам, которые ощущаются как внешние или внутренние. В этой работе Кляйн

первый раз использовала термин «репарация», и в дальнейшем в ее трудах

творчество обычно рассматривалось как манифестация репарации. Значи

мость понятия репарации существенно возросла, когда Кляйн выступила

с идеей депрессивной позиции [см. 10. ДЕПРЕССИВНАЯ ПОЗИЦИЯ; РЕПАРАЦИЯ]. В дальнейшем интерес кляйнианцев к эстетике (Segal, 1952, 1974; Stokes, 1955) сосредоточивался в основном на ключевой роли репа

рации [см. ОБРАЗОВАНИЕ СИМВОЛОВ].

Творчество представляет собой существенную часть взаимодействия, где либидинозные влечения начинают преобладать над деструктивными.

В процессе исследования природы мышления и создания теорий Бион

(Bion, 1962) с помощью собственной терминологии описал тип бессозна

тельной деятельности, который он вычленил в концепции научного твор

чества Пуанкаре. Он состоит в ослаблении всех связей, соединяющих эле

менты в теорию, с последующей их перегруппировкой вокруг новой

Творчество

центральной точки, для обозначения которой Бион позаимствовал у Пуан

каре термин «избранный факт». В этом Бион видел процесс и описывал его

как движение к параноидношизоидной позиции (ослабление интеграции), за которым следует реорганизация вокруг нового узла, соска, вновь соби

рающего части вместе в движении обратно к депрессивной позиции.

Он маркировал этот процесс символом PsD [PsD].

(ii) Игра. Однако существуют и другие важные аспекты творчества, нечасто

упоминаемые напрямую. В ранних работах Кляйн много писала о природе

игры как экстернализации фантазийной деятельности, особенно бессозна

тельной фантазии. Бессознательная фантазия — базовый строительный блок

психики как таковой [см. 2. БЕССОЗНАТЕЛЬНАЯ ФАНТАЗИЯ] и пред

ставляет собой не только развертывание инстинктивных импульсов в пси

⇐ Предыдущая 40 41 42 43 444546 47 48 49 Следующая ⇒