Table of Contents 35 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 35 из 54Следующая ⇒

наблюдаем все больше» (p. 270). Эта структура выстроена посредством «ре

интернализации объекта, которым завладели путем проекции» (p. 270).

Такая личностная структура защитным образом организована вокруг зави

сти. Более поздние работы по патологии пограничных личностей указыва

ют на борьбу с «плохими» частями самости, что составлены из механизмов

и объектных отношений, связанных с инстинктом смерти. Это один из ме

тодов, с помощью которых Эго пытается организовать фантазии, выража

ющие инстинкт смерти, и этот метод отличается от более типичного режи

ма проецирования «плохого» объекта, описанного Кляйн:

Б. Общие статьи

«Я считаю, что тревога, порождаемая действием инстинкта смер

ти внутри организма ощущается как страх аннигиляции (смерти) и принимает форму преследования. Этот страх перед деструктив

ным импульсом, повидимому, тотчас же прикрепляется к объек

ту — или, вернее, переживается как страх перед неконтролируемым

подавляющим объектом» (Klein, 1946, p. 4).

Патологические структуры, которые таким образом организуют инстинкт

смерти, были затем описаны многими другими аналитиками (Joseph, 1982; Steiner, 1982; Brenman, 1985; Sohn, 1985) [см. СТРУКТУРА].

BION, WILFRED (1957) ‘Differentiation of the psychotic from the non-psychotic personalities’, Int. J. Psycho-Anal. 38: 266–75; republished (1967) in W. R. Bion, Second Thoughts.

Heinemann, pp. 43–64.

BION, WILFRED (1959) ‘Attacks on linking’, Int. J. Psycho-Anal. 40: 308-15; republished (1967) in Second Thoughts, pp. 93–109.

BRENMAN, ERIC (1985) ‘Cruelty and narrow-mindedness’, Int. J. Psycho-Anal. 66: 273–81.

Freud, Sigmund (1914) ‘On narcissism’. S. E. 14, pp. 67–102.

BRENMAN, ERIC (1925) ‘Negation’. S. E. 19, pp. 235–9.

HEIMANN, PAULA (1952) ‘Certain functions of introjection and projection in early infancy’, in Melanie Klein, Paula Heimann, Susan Isaacs and Joan Riviere, eds (1952) Developments in Psycho-Analysis. Hogarth, pp. 122–68.

JOSEPH, BETTY (1982) ‘Addiction to near death’, Int. J. Psycho-Anal 63: 449–56.

KLEIN, MELANIE (1925) ‘A contribution to the psychogenesis of tics’. WMK 1, pp. 106–27.

KLEIN, MELANIE (1932) The Psycho-Analysis of Children. WMK 2.

KLEIN, MELANIE (1946) ‘Notes on some schizoid mechanisms’. WMK 3, pp. 1–24.

KLEIN, MELANIE (1952) ‘The origins of transference’. WMK 3, pp. 48–56.

KLEIN, MELANIE (1957) Envy and Gratitude. WMK 3, pp. 176–235.

MELTZER, DONALD (1968) ‘Terror, persecution, dread’, Int. J. Psycho-Anal. 49: 396–400; republished (1973) in Donald Meltzer, Sexual States of Mind. Perth: Clunie, pp. 99–

106. Money-Kyrle, Roger (1969) ‘On the fear of insanity’, in (1978) The Collected Papers of Roger Money-Kyrle. Perth: Clunie, pp. 434–41.

ROSENFELD, HERBERT (1964) ‘On the psychopathology of narcissism’, Int. J. Psycho-Anal. 45: 332–

7; republished (1965) in Herbert Rosenfeld, Psychotic States. Hogarth, pp. 169–79.

ROSENFELD, HERBERT (1971) ‘A clinical approach to the psycho-analytical theory of the life and death instincts: an investigation into the aggressive aspects of narcissism’, Int. J.

Psycho-Anal. 52: 169–78.

SEGAL, HANNA (1983) ‘Some clinical implications of Melanie Klein’s work’, Int. J. PsychoAnal. 64: 269–76.

SOHN, LESLIE (1985) ‘Narcissistic organization, projective identification and the formation of the identificate’, Int. J. Psycho-Anal 66: 201–13.

STEINER, JOHN (1982) ‘Perverse relationships between parts of the self’, Int. J. Psycho-Anal.

63: 15–22.

Нарциссизм — Негативная терапевтическая реакция

Негативная терапевтическая

реакция

Negative therapeutic reaction

К своему удивлению, Фрейд обнаружил, что некоторые пациенты плохо ре

агируют на интерпретации аналитика: им становится не лучше, а хуже от

хороших интерпретаций. Его ошеломила «склонность [Человека с волками]

к преходящим “негативным реакциям”; всякий раз, когда чтото наконец

прояснялось, он старался опровергнуть достигнутое» (Freud, 1917, p. 69).

С того времени началась долгая история попыток понять эту проблему. В их

основу легло допущение, что сколь бы правильной ни была интерпретация, вызвавшая негативную реакцию пациента, должна существовать «более точ

ная» интерпретация, учитывающая и эту негативную реакцию.

Было несколько попыток понять эту реакцию.

(i) Вина. Фрейд (Freud, 1923) относил ее на счет вины, особенно бессозна

тельной, которая приводит к потребности в наказании; пациент добивает

ся наказания в форме страдания от плохого самочувствия [см. 2. БЕССОЗ

НАТЕЛЬНАЯ ФАНТАЗИЯ].

(ii) Инстинкт смерти. В работе, датированной 1924 годом, Фрейд (Freud, 1924) размышляет о роли инстинкта смерти в негативной терапевтической

реакции.

(iii) Депрессивная позиция. Ривьер (Riviere, 1936) в свете кляйновской кон

цепции депрессивной позиции сделала некоторые выводы о значимости

объектных отношений, вовлеченных в бессознательное чувство вины. Име

ет место страх ответственности за смерть хорошего объекта или нанесен

ный ему ущерб, особенно в отношении интернализованного хорошего объ

екта [см. 10. ДЕПРЕССИВНАЯ ПОЗИЦИЯ]. Согласно Ривьер, если

интерпретировать испытывающему вину пациенту, что именно с ним не в

порядке, он будет чувствовать себя еще более виноватым, поскольку к его

проблемам добавится еще одна. Ривьер считала необходимым уравновеши

вание интерпретаций плохих частей самости интерпретациями хороших

частей, и этот подход позднее поддержал Розенфельд (Rosenfeld, 1987).

(iv) Зависть. В том же году Хорни (Horney, 1936) предположила, что нега

тивная терапевтическая реакция является следствием зависти к аналити

ку, то есть желанием испортить его работу. Во многом эта идея Хорни опи

рается на короткую статью Абрахама (Abraham, 1919) о пациентах, не

способных выносить успех аналитика в работе с ними.

Б. Общие статьи

После того как Кляйн (Klein, 1957) уточнила понятие зависти [см. 12. ЗА

ВИСТЬ], такая деструктивность стала пониматься как крайне примитив

ный импульс, направленный против интерпретаций аналитика. Таким об

разом, чем лучше интерпретации, тем сильнее вызываемая ими завистливая

реакция. Кроме того, завистливый пациент завидует не только интерпре

тациям, но и самой способности аналитика давать интерпретации, то есть

он завидует некоторому аспекту психики аналитика.

Бион (Bion, 1962) описывал использование пациентом проективной

идентификации с целью захвата психики аналитика своими собственными

невыносимыми частями, что является результатом зависти к способности

аналитика контейнировать свои переживания и переживания его пациентов.

Розенфельд (Rosenfeld, 1975), а также Этчегоен и его соавторы (Etche goyen et al. , 1987) указали на необходимость отличать негативную терапев

тическую реакцию изза завистливого импульса, направленного на порчу

лучших достижений аналитика, от реакции (возможно, столь же негатив

ной) на аналитика, чьи интерпретации просто неправильны, поскольку они

служат защитой с его стороны.

Структура Эго. Розенфельд (Rosenfeld, 1971) описал негативный нарцис

сизм и организацию личности в пограничных состояниях, когда негативные

импульсы направлены против лучших частей самости и против всякого объ

екта (в том числе аналитика), связанного с нацеленной на сотрудничество

стороной личности. С того времени подобная структура пограничных лич

ностей описывалась часто [см. СТРУКТУРА]. Такой подрыв анализа, неред

ко сопровождаемый скрытой негативной терапевтической реакцией, зачас

тую приводит к тупику без видимой причины: пациент

«захватывает способности аналитика посредством всемогущей про

ективной идентификации, предполагающей чрезвычайно конкретное

чувство пребывания внутри аналитика и таким образом — контроля

над ним, так что вся творческая способность и понимание аналити

ка могут приписываться Эго пациента» (Rosenfeld, 1975, p. 223).

Вся структура такой личности организована вокруг зависти и защит от

признания существования отдельной, независимой способности аналити

ка [см. НАРЦИССИЗМ].

ABRAHAM, KARL (1919) ‘A particular form of neurotic resistance against the psycho-analytic method’, in Karl Abraham (1927) Selected Papers on Psycho-Analysis. Hogarth, pp.

303–11.

BION, WILFRED (1962) Learning from Experience. Heinemann.

ETCHEGOYEN, HORATIO, LOPEZ, BENITO and RABIH, MOSES (1987) ‘Envy and how to interpret it’, Int. J. Psycho-Anal. 68: 49–61.

FREUD, SIGMUND (1917) ‘From the history of an infantile neurosis’. S. E. 17, pp. 3–123.

Негативная терапевтическая реакция — Негативный нарциссизм

FREUD, SIGMUND (1923) The Ego and the Id. S. E. 19, pp. 3–66.

FREUD, SIGMUND (1924) ‘The economic problem of masochism’. S. E. 19, pp. 157–70.

HORNEY, KAREN (1936) ‘The problem of the negative therapeutic reaction’, Psychoanal. Q.

5: 29–44.

KLEIN, MELANIE (1957) Envy and Gratitude. WMK 3, pp. 176–235.

RIVIERE, JOAN (1936) ‘A contribution to the analysis of the negative therapeutic reaction’, Int. 7. Psycho-Anal. 17: 304–20.

ROSENFELD, HERBERT (1971) ‘A clinical approach to the psycho-analytical theory of the life and death instincts: an investigation into the aggressive aspects of narcissism’, Int. J.

Psycho-Anal. 52: 169–78.

ROSENFELD, HERBERT (1975) ‘Negative therapeutic reaction’, in Peter Giovacchini, ed. Tactics and Techniques in Psycho-Analytic Therapy, vol. 2. New York: Jason Aronson, pp. 217–28.

ROSENFELD, HERBERT (1987) Impasse and Interpretation. Tavistock.

STEINER, JOHN (1987) ‘Interplay between pathological organizations and the paranoid-schizoid and depressive positions’, Int. J. Psycho-Anal 68: 69–80.

В ответ на критику

Негативный нарциссизм кляйнианского при

знания инстинкта

Negative narcissism смерти (см., напри

мер, Kernberg, 1969)

Розенфельд (Rosenfeld, 1971) представил клинический материал, который

указывал на действующий внутри личности деструктивный процесс. Этот

процесс ощущался как нечто «плохое», подчиняющее «хорошие» части лич

ности, как некая мафиозная банда может контролировать общество в це

лом. Подобное внутреннее запугивание напоминает злонамеренную фор

му внутреннего соблазнения, описанную Мельтцером (Meltzer, 1968).

Опираясь на идею Фрейда о нарциссизме как обращении либидо на Эго

в акте любви к себе, Розенфельд ввел термин «негативный нарциссизм», описывающий внутреннее состояние направленности деструктивности Эго

на само Эго.

См. НАРЦИССИЗМ; ИНСТИНКТ СМЕРТИ

KERNBERG, OTTO (1969) ‘A contribution to the ego-psychological critique of the Kleinian School’, Int. J. Psycho-Anal. 50: 317–33.

MELTZER, DONALD (1968) ‘Terror, persecution, dread”, Int. J. Psycho-Anal 49: 396–400; republished (1973) in Donald Meltzer, Sexual States of Mind. Perth: Clunie, pp. 99–106.

ROSENFELD, HERBERT (1971) ‘A clinical approach to the psycho-analytical theory of the life and death instincts: an investigation into the aggressive aspects of narcissism’, Int. J.

Psycho-Anal 52: 169–78.

Б. Общие статьи

Фрейд в общих чертах

Образование символов (Freud, 1900) дал пред

ставление о символиза

Symbolformation ции, основанной на суб

лимации, затем оно бы

ло детально разработано Джонсом (Jones, 1916) и другими авторами. Фрейд

считал, что человеческие инстинкты очень податливы и психическая энер

гия, проистекающая из них, может удерживаться от непосредственного те

лесного удовлетворения с помощью запретов общества и СуперЭго и пере

направляется в социальное русло, что и является процессом сублимации.

Психоаналитическая техника беседы подчеркивает значимость вербальных

символов — слов. В памяти, как указывал Фрейд, существуют два вида ре

презентаций: память о вещи (или переживание), и память о ее названии (или

вербальное обозначение). Он придавал особое значение этому различию —

основной характеристике предсознательной части психики (есть словесные

репрезентации), отличающей ее от бессознательного (есть только предмет

ные репрезентации). На практике важной чертой шизофреников оказывает

ся их неспособность поддерживать достаточное различие между предметны

ми и словесными репрезентациями; таким образом они разрушают различие

между бессознательной и сознательной системами психики.

Но работа Фрейда фактически была лишь описанием различия между

вещью и ее вербальным символом, и в большем он не нуждался, пока его

техника была вербальной. Кляйн добавила к использованию слов символи

ческое значение детской игры. Таким образом она расценила детскую разряд

ку в игре как символическую в высокой степени — факт, который не был

должным образом принят во внимание в теориях Фрейда, где физическое

действие приравнивалось к непосредственной разрядке инстинктивной энер

гии. Кляйн рассматривала игру в качестве эквивалента сновидения:

«В своих играх дети символически репрезентируют фантазии, желания и переживания. Здесь они используют тот же язык, тот

же архаический, филогенетически приобретенный способ выра

жения, с которым мы знакомы по сновидениям» (Klein, 1926, p.

134) [см. 1. ТЕХНИКА].

Фрейд признавал сновидения символической альтернативой слов для раз

рядки психической энергии, поскольку и слова, и сновидения избегают

обращения к мускульной активности. Кляйн же показала, что игра столь

же символична, как и слова, хотя подразумевает мышечную разрядку. Та

ким образом, фантазия не обязательно метод разрядки, альтернативный

телесному действию, каковой предлагал считать ее Фрейд, но чрезвычай

но важная составляющая, если не главная движущая сила физической раз

рядки энергии. Отношение между непосредственной разрядкой и симво

лической деятельностью изменялось на противоположное.

Образование символов

Сама Кляйн не делала серьезных попыток к пониманию различий меж

ду этими двумя мирами (физического или символического удовлетворе

ния), но она однозначно показывала важность дальнейшего изучения сим

волообразования как уникального человеческого достижения.

Замещение. Кляйн никогда не шла на открытые разногласия с Фрейдом, поскольку стремилась не провоцировать ортодоксальный психоаналитиче

ский мир. Но даже при этом многие аналитики впоследствии выражали

недовольство кляйнианским так называемым «нефрейдистским» представ

лением о фантазии (например, Glover, 1945; Yorke, 1971) [см. 2. БЕССОЗ

НАТЕЛЬНАЯ ФАНТАЗИЯ]. В ранний период ее деятельности Кляйн

очень занимали странности символообразования и причины, а также след

ствия неправильной символизации (Klein, 1929а, 1929b, 1930, 1931). Она

видела, что с самых ранних стадий младенец ведет поиск символов и дела

ет это, чтобы освободиться от болезненных переживаний [см. ИГРА]. Фан

тазийные конфликты с первичными объектами и преследование ими

(то есть телом матери) способствуют поиску новых, бесконфликтных от

ношений с замещающими объектами (символами). Но эти конфликты име

ют склонность к преемственности и часто касаются взаимоотношений с за

мещающим объектом (символом), что затем стимулирует поиск другого

заместителя. В этом случае Кляйн описывала процесс замещения, подоб

ный смещению, которое, как думал Фрейд, тоже было одним из факторов, лежащих в основе процесса символизации в сновидениях.

Замена одного объекта другим становится образованием символа в

более узком смысле, когда нематериальный объект удовлетворения заме

щает социально одобряемым способом физический объект непосредствен

ного телесного вознаграждения.

Символы и защиты. Интерес Кляйн к символизации ослабел, когда она ста

ла заниматься сложным содержанием фантазий в большей степени, чем ха

рактером их выражения. Однако в ее ранней работе мы обнаруживаем за

родыш теории формирования символов. Символы — это первичное средство

Эго в выражении (и внутреннем, и внешнем) бессознательной фантазий

ной деятельности в любой данный момент. Экстернализация этих фанта

зий в символической игре и персонификациях обусловлена потребностью

дистанцировать внутренние состояния преследования. Таким образом

Кляйн показывала, что символы, как и заместители, — защитная стратегия, а анализ процесса символизации — это анализ защит.

Первоначально психоанализ был анализом символов — например, в са

моанализе Фрейда (Freud, 1900). Позже было уделено особое внимание

анализу защит или сопротивления (Freud, 1915). Кляйновское представ

ление о символизации, которая сама по себе является защитным маневром, глубоко повлияло на кляйнианскую технику и понимание переноса [см. 1.

ТЕХНИКА]. Во взрослом анализе даже акт вербализации может быть само

Б. Общие статьи

стоятельной защитной формой отыгрывания в переносе. Таким образом, символы представляют собой как способ первичного творческого выраже

ния [см. ТВОРЧЕСТВО], так и защиту от тревоги. Подобное слияние шага

в развитии с защитным механизмом часто встречается в работе Кляйн

[см. 9. ПРИМИТИВНЫЕ ЗАЩИТНЫЕ МЕХАНИЗМЫ; РАЗВИТИЕ].

Символы и части тела. Первичное действие символизации — игра — явля

ется особенно личным процессом и не несет социальной окраски подлинных

символов. Выходит, Кляйн в действительности не описывала подлинного

процесса символизации, но ее работа, по сути, означала следующее: хотя ре

бенок спонтанно, вне связи с социально принимаемым набором символов, ис

пользует свои собственные символы, они, фактически, оказываются социаль

но значимыми, поскольку являются всеобщими. Они встречаются у всех

людей, потому что в конечном счете понимаются как переживания частей

человеческого тела и их отношений друг с другом [см. 2. БЕССОЗНАТЕЛЬ

НАЯ ФАНТАЗИЯ]. Это соответствует точке зрения Ференци, признаваемой

Кляйн (Klein, 1930): «Ференци считает, что идентификация, предшествен

ник символизма, проистекает из попытки ребенка обнаружить в каждом объ

екте свои собственные органы и их функционирование» (p. 220). Следова

тельно, части тела, которые есть у всех, действуют как основание общности

первоначального символического выражения, а затем как основание всей

дальнейшей общности символов.

Биология и психология. Поскольку телесные ощущения (порождающие вле

чения) представлены как взаимоотношения с объектами [см. 2. БЕССОЗ

НАТЕЛЬНАЯ ФАНТАЗИЯ], переживания, связанные с частями тела, яв

ляются для младенца объектами независимо от действительной причины

ощущения. Это психический мир концепций, которые уже являются сим

волами. Когда младенец наконец воспринимает внешний мир объективно, смысловая содержательность этих внешних объектов обеспечена инвести

цией ментально постигаемых взаимоотношений. Внешние объекты уже

являются символами и обладают значением только благодаря объектам

внутренним; например, можно заметить, что ребенок, ожидающий кормле

ния в состоянии нарастающей фрустрации, отворачивается от груди, ког

да она наконец появляется; это происходит потому, что он воспринимает

приближение внешнего объекта с гневом и ужасом и наделяет его значе

нием, идентифицируя как «плохого» преследователя, стремящегося при

чинить боль и вред.

Торможение образования символов. Способность существовать в мире сим

волов, отдаленном от мира физических и биологических объектов, — это

признак человеческого развития. Умение переходить к новым, замещающим

объектам (символам) стимулируется тревогой, но является также движе

нием развития.

Образование символов

Кляйн первой поняла, что затруднение шизофреников при формиро

вании и использовании символов заключается в торможении процесса сим

волообразования. Способность идентифицировать объекты символическим

способом с другими вещами чрезвычайно важна как основной механизм

развития интеллекта. Или, наоборот, как обнаружила Кляйн, неспособность

к символизации возникает при умственном недоразвитии, напоминающем

шизофрению у взрослых (Klein, 1930).

Символическое равенство. Сигал (Segal, 1950, 1957), развивая кляйнианскую

традицию, на клинических примерах показала важное различие между дву

мя явлениями.

(i) Символическая репрезентация, в которой подлинный символ занимает

место исходной вещи; за символом признаются собственные характеристи

ки, отдельные от того, что он символизирует.

(ii) Символическое равенство, которое включает в себя нереалистическую

форму проецирования в безобидный объект (символ). В символическом

равенстве символ становится исходной вещью и привлекает те же самые

конфликты и торможения, что и оригинал, по причине слияния самости с

объектом, которое происходит при патологической проективной идентифи

кации [см. СИМВОЛИЧЕСКОЕ РАВЕНСТВО].

По мере того, как всемогущие идентификации уменьшаются в интенсив

ности с продвижением к депрессивной позиции и к признанию целостнос

ти объекта, объекты переживаются как обладающие собственными качест

вами и признаются обозначающими какойто другой объект со вполне

отличными свойствами и признаками. Переход от символических равенств

к символической репрезентации происходит с наступлением депрессивной

позиции и возрастающим пониманием различия между внутренним и внеш

ним мирами. Это процесс отказа от внешних объектов, а следовательно, и скорби об их утрате.

Эпистемофилия и альфафункция. Позднее Бион разработал идею эпистемо

филического инстинкта [см. 3. АГРЕССИЯ] и поместил его в один ряд с ин

стинктами жизни и смерти, обозначив все три инстинкта сопоставимыми сим

волами — «L», «Н» и «К». «L» и «Н» представляют связи с объектами, установленные любовью (loving) и ненавистью (hating). «К» — это способность

создавать смысл или придавать значение переживанию, или, скорее, способ

ность переживать ощущение смысла в чемлибо, связываться с этим посред

ством научения из полученного с ним опыта [см. ЭПИСТЕМОФИЛИЯ].

Согласно Биону, человеческие существа имеют врожденную способность по

нимать свои физические/физиологические события как события в мире смыс

ла — способность, которую он обозначал настолько нейтрально, насколько это

было возможным, как «альфафункцию» [см. АЛЬФАФУНКЦИЯ].

Б. Общие статьи

В конечном счете Бион повлиял на Сигал в вопросе об образовании

символов. Сама Сигал в позднейшем постскриптуме к собственной работе

(Segal, 1979) говорит, как важно учитывать тип проективной идентифика

ции, а также о возможности рассматривать ее в терминах контейнера и

контейнируемого [см. КОНТЕЙНИРОВАНИЕ]. Таким образом, функция

символов может быть представлена в качестве контейнера для проектив

ной идентификации эмоциональных состояний. В присущем ему стиле

Бион позднее описал, как используются слова. В качестве примера он при

водит заику, пытающегося высказаться:

«Слова, необходимые ему для выражения значения, были фрагмен

тированы теми эмоциональными силами, каким он только хотел

придать словесное выражение; словесная формулировка не смог

ла “контейнировать” его эмоции, и они прорвались сквозь нее и ее

рассеяли, как вражеские силы могут прорвать оборону тех сил, что

стремятся их сдержать (contain)» (Bion, 1970, p. 94).

Отношение между символом и тем, что он предположительно контейниру

ет, может быть разным, возможны и те два варианта, что отметила Сигал.

Развитие символизации. Таким образом, есть несколько стадий и два пути, по которым может идти развитие символов. Стадии были описаны Мани

Кёрлом (MoneyKyrle, 1968):

«Теорию концептуального развития нужно расширить, чтобы

включить в нее не только увеличение числа и масштаба концепций, но также и развитие каждой отдельной концепции, по крайней

мере, на трех стадиях: на стадии конкретной репрезентации, кото

рая, строго говоря, вообще не является репрезентацией, посколь

ку невозможно провести различие между репрезентацией и репре

зентируемым объектом или ситуацией; на стадии идеографической

репрезентации, которую мы отмечаем в сновидениях; и на завер

шающей стадии осознаваемого и преимущественно вербального

мышления» (MoneyKyrle, 1968, p. 422).

При движении к депрессивной позиции и находясь на ней, субъект

обязательно проходит эти шаги. Прохождение этих шагов является неотъ

емлемой частью прогресса субъекта по направлению к депрессивной пози

ции и на ее протяжении.

(i) Конкретная репрезентация. Момент постижения телесного ощущения

приводит к конкретной (бессознательной) фантазии о вполне реальном

объекте.

Образование символов

(ii) Идеограммы (ideographs). Преобразование бетаэлементов в пригодные

к использованию психические содержания приводит к тому, что Бион рас

сматривает как «идеограммы» или «содержимое сновидений» (альфаэле

менты).

(iii) Вербализация. Идеограммы (альфаэлементы), в случае их образова

ния, являются подходящим материалом для создания сновидений, но так

же для дальнейшего символического развития в словесные репрезентации.

Безымянный ужас. Эти два шага — между (i) и (ii) и между (ii) и (iii) — зави

сят от того, насколько адекватно срабатывает альфафункция. Когда она сра

батывает, могут прийти вышеупомянутые стадии; если она не срабатывает

(Meltzer, 1978), то замещается другой функцией, при действии которой объ

екты постепенно лишаются значения и становятся все более и более пресле

дующими; это вызывает состояние страха, называемое безымянным ужасом

[см. БЕЗЫМЯННЫЙ УЖАС].

Альфафункция может потерпеть неудачу изза чрезмерной фрустрации

окружением: т. е. при настолько значительной нехватке соотнесенности пре

концепций с реализациями, что никакого развития концепций и способнос

ти к мыслительной деятельности по существу вообще не происходит. Или с

другой стороны, индивид может иметь столь высокий уровень врожденной

зависти, что не способен устанавливать «Ксвязь», но только лишь жестокую

форму связи («–К»), которая создает чрезвычайно преследующие объекты

мысли [см. СВЯЗЬ]. В этих случаях имеет место «обращение альфафунк

ции» (Meltzer, 1978), и концепции в обратном порядке проходят три шага от

вербальной мысли к идеограммам сновидения, затем к конкретному пред

ставлению и, возможно (при психосоматических расстройствах), к телесным

состояниям. Это отступление представляет собой когнитивный аспект от

ступления от депрессивной позиции к параноидношизоидной позиции

[см. ПАРАНОИДНАЯ ЗАЩИТА ОТ ДЕПРЕССИВОЙ ТРЕВОГИ].

Психотические символические равенства. Это явление, объясненное Сигал

и хорошо известное у пациентовпсихотиков, безусловно, происходит из

того типа проективной идентификации, который порождается чрезмерной

фрагментацией психики, связанной с обращением альфафункции. Такая

форма проективной идентификации, наполненная агрессией, уничтожает

границы между самостью и объектом, истощает самость и переводит мыш

ление на конкретную стадию разрядки бетаэлементов. Это патологичес

кая форма проективной идентификации [см. 13. ПРОЕКТИВНАЯ ИДЕН

ТИФИКАЦИЯ]. Аутистические состояния, при которых символизации

явно не происходит, рассматриваются Бионом (Bion, 1962) и Мельтцером

(Meltzer et al. , 1975) как неспособность к установлению альфафункции

вообще [см. АУТИЗМ] или к вовлеченности в процесс «обращения аль

фафункции» (Meltzer, 1978).

Б. Общие статьи

Эстетика. С символообразованием тесно связана целая философская область

эстетики и различий между представлениями о прекрасном, уродливом или

просто привлекательным. В 1940 году Рикман (Rickman, 1940) посчитал

отвращение к уродству чувством, связанным с повреждением объектов на

депрессивной позиции и их смертью. Он продвигался к идее о том, что ху

дожественное творчество связано с попыткой вернуть жизнь объектам.

Сигал уточнила эту связь между эстетическим переживанием и депрес

сивной позицией (Segal, 1952). Рикман описал ощущение уродства как след

ствие деструктивности, Сигал описала депрессивную позицию человека ис

⇐ Предыдущая 30 31 32 33 343536 37 38 39 Следующая ⇒