Table of Contents 32 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 32 из 54Следующая ⇒

каторов душевного состояния пациента; (2) открытие нормальной формы

проективной идентификации, которая используется как метод несимволи

ческой коммуникации; (3) представление о циклах интроективной и про

ективной идентификаций как основании внутрипсихического понимания

межличностной ситуации переноса/контрпереноса между аналитиком и

пациентом; (4) идея о «нормальном» контрпереносе; (5) осознание значи

мости психики аналитика как важного аспекта окружения пациента [см. 1.

ТЕХНИКА].

(1) Контрперенос как индикатор. Хайманн (Heimann, 1950, 1960) привлек

ла внимание к такому аспекту контрпереноса, как специфический отклик на

пациента, и отделила его от вмешательства собственного невроза и невро

тического переноса аналитика в психоаналитическую работу. Таким обра

зом контрперенос, будучи потенциально специфическим в отношении каж

дого пациента, может стать точным инструментом исследования пациента.

Эту важную идею отвергла Кляйн, но с энтузиазмом поддержали Розен

фельд (Rosenfeld, 1952, p. 72) и Бион (Bion, 1955, p. 225).

(2) Нормальная проективная идентификация. Впоследствии МаниКёрл

(MoneyKyrle, 1956) и затем Бион (Bion, 1959) создали более четкий образ

аналитика как контейнера невыносимых переживаний пациента, которые

посредством аналитического процесса перевода переживания в слова под

Б. Общие статьи

вергаются контейнированию. Возник этот образ благодаря различению

нормальной проективной идентификации и ее патологической формы

[см. 13. ПРОЕКТИВНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ]. Затем появилась теория

о природе эмпатии и терапевтического воздействия психоаналитических

интерпретаций. После открытия фантазий, вовлеченных в механизм про

ективной идентификации, стало возможным сформулировать в терминах

внутрипсихического плана межличностную ситуацию аналитического сет

тинга. Аналитик в действительности испытывает собственные чувства, как

и пациент (Heimann, 1950). Хотя Кляйн никогда понастоящему не согла

шалась с таким взглядом на аналитический сеанс (несмотря на то, что ее

наблюдения за матерями и младенцами (Klein, 1952) определенно указы

вают на межличностное взаимодействие на бессознательном уровне), этот

«некляйнианский» интерес к контрпереносу сегодня занял центральное

место в кляйнианской практике. И хотя Хайманн так и не признала значи

мость понятия проективной идентификации и в итоге отошла от Кляйн

[см. ХАЙМАНН; КЛЯЙНИАНСКАЯ ГРУППА], тем не менее, она оказа

ла существенное влияние на следующее поколение кляйнианцев, соотнес

ших контрперенос с проективной идентификацией.

(3) Аналитик как материнский контейнер. Бион (Bion, 1959, 1962) развил эти

взгляды в более строгую теорию материнского и терапевтического контей

нирования и использовал при рассмотрении межличностного взаимодей

ствия концепцию проективной идентификации [см. КОНТЕЙНИРОВА

НИЕ]. Согласно такому подходу, когда ребенок плачет, он реализует одну

из форм проективной коммуникации, при которой его страдание в дейст

вительности ощущается (интроецируется) матерью. Если мать дееспособ

на и находится в данный момент в достаточно хорошей форме, она будет в

состоянии совершить внутреннюю психическую работу и обнаружить саму

проблему и то, как с ней справиться. Это одна из важных функций Эго ма

тери [см. МЕЧТАНИЕ]. Такая мать способна распознать, что неладно, и предпринять определенные действия, чтобы частично устранить дистресс

ребенка. Процесс распознавания страдания и соответствующего обращения

с ним сообщается в действии в отношении ребенка — например, его корм

лении. Это форма обратного проецирования (репроецирования) страдания

в форме понимающего действия. После того как мать начала предотвращать

и смягчать страдание ребенка, он оказывается в состоянии принять обратно

свое переживание дистресса — реинтроецировать его, — но уже в модифи

цированной форме. Оно модифицировано материнской функцией распо

знавания и понимания страдания, выражаемой посредством соответству

ющей помощи ребенку. Таким образом, это переживание несет на себе следы

материнского понимания, запечатленные в модификации переживания.

Теперь это понятое переживание, и так во взаимодействии двух внутрипси

хических миров порождается смысл. Интроецируя такое понятое пережи

вание, младенец может обрести понимание, которое есть у матери, — напри

Контрперенос

мер, если мать действует правильно, благодаря ее поступкам он может уло

вить, что определенное переживание означает голод (т. е. оно требует, что

бы нечто было поднесено к губам ребенка для сосания и поглощения пищи).

Накопление случаев, когда переживания были поняты, приводит к обрете

нию ребенком в себе внутреннего объекта, способного понимать его пере

живания. Это, как формулирует Сигал, «закладывает начало психической

стабильности» (Segal, 1975, p. 135). Сигал описывает такое взаимодействие

матьребенок в качестве модели терапевтических усилий аналитика

[см. КОНТЕЙНИРОВАНИЕ].

(4) Нормальный контрперенос. Одна из проблем подобного использования

контрпереноса заключается в статусе чувств аналитика: ведут они его к

пониманию пациента или же вызывают защитное уклонение от собствен

ных чувств, вследствие чего страдает прогресс анализа. МаниКёрл хоро

шо выразил эту проблему, выделив «нормальный контрперенос». Когда

процесс анализа протекает хорошо, «происходят довольно быстрые пере

ключения между интроекцией и проекцией. Когда говорит пациент, анали

тик как бы интроективно идентифицируется с ним и, поняв его внутри себя, репроецирует его и дает интерпретацию. Но лучше всего, на мой взгляд, аналитик осознает проективную фазу — ту, в которой пациент является

представителем в прошлом незрелой или нездоровой части аналитика

(в том числе его поврежденных объектов), которую он теперь способен по

нимать и потому исцелять путем интерпретации — во внешнем мире»

(MoneyKyrle, 1956, pp. 331–32).

МаниКёрл описывал знакомое нам переживание осознания, что свою

интерпретацию мы можем точно так же отнести к себе; еще он признавал

столь же знакомую вероятность того, что, «обнаруживая у пациента новые

для себя паттерны, аналитик может тем самым “продолжить обучение”

и продвинуться дальше в собственном анализе» (p. 341).

Проблема контрпереноса. Однако такая ситуация «нормальна только в том

смысле, что является идеальной. /…/ Его [аналитика] понимание отказы

вает всякий раз, когда проблемы пациента слишком тесно соотносятся с

теми сторонами аналитика, которые он еще не научился понимать» (p. 332).

В этом случае аналитику изза его невроза не удается понять пациента.

Аналитику сигнализирует об этом чувство, «что материал стал непонятен».

Оно тяготит аналитика и становится событием, на которое реагирует и

пациент. Это напряжение и тревога, как говорит МаниКёрл, ведут к даль

нейшему ослаблению способности аналитика к пониманию, и возникает

порочный круг. Именно в такие моменты становится справедливым тради

ционное понимание контрпереноса — как наложения собственных личных

затруднений аналитика на процесс его понимания затруднений пациента.

Аналитик

Б. Общие статьи

«может осознать ощущение неудачи как выражение бессознатель

ной персекуторной или депрессивной вины. /…/ Когда взаимодей

ствие между интроекцией и проекцией разрушается, аналитик мо

жет оказаться склонным к застреванию в одной из этих двух

позиций; позиция, в которой он застрянет, определяется тем, что

он делает со своей виной. Если он принимает вину, он, вероятно, застрянет на стадии интроекции пациента. Если же он проециру

ет вину, пациент останется непостижимой фигурой во внешнем

мире» (p. 334).

Такой подход позволяет совершенно отчетливо разглядеть возникшую в

контрпереносе проблему.

Литтл (Little, 1951), Гительсон (Gitelson, 1952) и многие другие рас

суждали об одном конкретном методе выхода из ловушки, устроенной бес

сознательным аналитика: признании ошибки перед пациентом. Но Хайманн

(Heimann, 1960) отвергла этот метод как отягощающий пациента тем, что

касается лично аналитика. Опираясь на клинический материал, МаниКёрл

также показал, что подобное признание может означать сговор с проекци

ями пациента. Если аналитик не достигает понимания, у пациента возни

кает возможность спроецировать в аналитика импотентную часть себя, так что последующая установка аналитика на раскаяние и смирение не обя

зательно будет принята пациентом так, как это подразумевал аналитик.

Вместо этого пациент может принять установку аналитика за подтвержде

ние спроецированного бессилия. МаниКёрл описывал ситуацию, когда па

циент реагировал на утрату аналитиком понимания тем, что

«вел себя так, как будто забрал у меня то, что, по его ощущению

было им утрачено, а именно ясный, но агрессивный интеллект сво

его отчима, с помощью которого он атаковал свою импотентную са

мость во мне. В этот момент, конечно, бесполезно было пытаться

двигаться в прежнем направлении. Возникла новая ситуация, и она

повлияла на нас обоих. И прежде чем стать способным интерпре

тировать участие пациента в возникновении этой ситуации, я дол

жен был молча провести самоанализ. В него входило различение

двух вещей, которые могут ощущаться как очень похожие: мое соб

ственное чувство некомпетентности и потери направления и пре

зрение моего пациента к своей импотентной самости, которую он

чувствовал расположенной во мне. Предоставив самому себе эту

интерпретацию, я в итоге смог передать вторую ее часть пациенту, и, сделав это, восстановить нормальную аналитическую ситуацию»

(MoneyKyrle, 1956, pp. 336–37).

Очевидно, что процесс, описанный МаниКёрлом, является циклом, состо

ящим из проективной идентификации в аналитика, за которой следует со

Контрперенос

вершаемая аналитиком модификация (проводимый молча самоанализ), а затем — репроекция в пациента в форме интерпретации аналитика, для

возможной реинтроекции пациентом.

Втягивание аналитика. Подход МаниКёрла развивал представление

Кляйн о переносе [см. ПЕРЕНОС]. Согласно понятию проективной иден

тификации, пациент не просто неверно воспринимает аналитика:

«Мы видим, что пациент не только воспринимает аналитика иска

женным образом, реагируя на искаженное впечатление, и сообща

ет эти реакции аналитику, но и чтото совершает с психикой ана

литика, осуществляя проекции внутрь аналитика, так что это

оказывает на того определенное воздействие» (Segal, 1977, p. 82)

[см. 13. ПРОЕКТИВНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ].

Джозеф (Joseph, 1975) направила свои усилия на то, чтобы увеличить чув

ствительность аналитиков к разыгрываниям в переносе [см. ОТЫГРЫ

ВАНИЕ ВНУТРИ]. Она описывала, как собственные переживания ана

литика передают его ощущение «вовлечения» в разыгрывания пациента, понимание того

«как пациенты по различным причинам воздействуют на нас; как

они пытаются втянуть нас в свои защитные системы; как они бес

сознательно чтото отыгрывают с нами в переносе, пытаясь добить

ся, чтобы мы отыгрывали с ними; как они передают нам аспекты

своего внутреннего мира (выстроенного со времени младенчества, в детстве и взрослом возрасте) и переживания, часто находящие

ся за рамками слов, переживания, которые мы можем ухватить, только опираясь на возникающие в нас чувства, т. е. посредством

контрпереноса» (Joseph, 1985, p. 62).

Такое усиление чувствительности позволило аналитикам продвинуться в

лечении тяжелых «недоступных» пограничных пациентов, которые кажутся

«застрявшими» [см. ПСИХИЧЕСКОЕ РАВНОВЕСИЕ; ПАТОЛОГИЧЕ

СКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ].

Проективная контридентификация. Гринберг (Grinberg, 1962), чьи наблю

дения подтвердила Сигал (Segal, 1977), описывал пациентов, которые чув

ствовали, что аналитик осуществляет в них насильственные проективные

идентификации. Такая чувствительность пациента была основана на его

раннем переживании родителей, осуществлявших в него массивные про

ективные идентификации в течение младенчества и детства. Гринберг пред

ложил для этого явления в аналитической ситуации термин «проективная

контридентификация».

Б. Общие статьи

(5) Психика аналитика как объект пациента. В последние годы становится

ясно, как восприимчивы пациенты к чувствам аналитика и его методам

справляться с этими чувствами, защищаясь или какимлибо иным образом.

Поскольку одной из составляющих цикла проективной и интроективной

идентификаций является процесс модификации переживаний в аналити

ке, и от аналитика требуется душевная стабильность, умение справляться

с невыносимыми тревогами без потери собственного внутреннего равнове

сия, чрезвычайно важным компонентом лечения становится, фактически, восприятие пациентом способности аналитика модифицировать тревогу.

На это обращали внимание Розенфельд (Rosenfeld, 1987) и многие другие.

Например, обсуждая скорость предоставления интерпретаций, Розенфельд

писал:

«В некоторых ситуациях аналитик слишком быстро интерпретирует

то, что распознал, изза чего пациент переживает сказанное как от

торжение себя. /…/ Аналитик конкретным образом переживается

как выталкивающий спроецированные чувства и потому выталки

вающий также и пациента» (Rosenfeld, 1987, p. 16).

Бренман Пик в своем подробном исследовании данного вопроса утверж

дала: «Пациент, воспринимающий интерпретацию, “слышит” не только

слова или их сознательно подразумеваемое значение. Некоторые пациен

ты прислушиваются только к “настроению” и, похоже, самих слов не слы

шат вообще» (Brenman Pick, 1985, p. 158). Если б это было так просто, как

«проводимый молча самоанализ» МаниКёрла! Обсуждая чрезвычайно

нарушенного пациента, Бренман Пик подчеркивала, что эта проблема

«включает в себя отчаянную попытку управлять своими чувствами, и даже

тяжело больной пациент, я думаю, старался разобраться, как я справляюсь

с моими чувствами» (p. 163). Значимым внешним объектом для пациента

является объект ментальный, не материальный; это душа аналитика и спо

соб ее функционирования [см. МЕЧТАНИЕ; КОНТЕЙНИРОВАНИЕ].

Проработка в контрпереносе. Сегодня контрперенос является важным

инструментом понимания переноса. Аналитику необходимо в душе прора

батывать для себя некоторые переживания, и теперь понятно, что душа

аналитика с ее слабыми местами, источниками ошибок и ее интерпретаци

ями — это чрезвычайно важный аспект тотальной ситуации (Joseph, 1985).

Ранее (в 1940х и 1950х) полагали, что объектами пациента становятся

части тела аналитика (особенно грудь и пенис).

Однако позднее стало понятно, что частичными объектами, с которы

ми пациент устанавливает отношения и в которые он проецирует, являют

ся части души аналитика — это верно по крайней мере для пациентовне

вротиков:

Контрперенос

«Я пыталась показать, что проблема эта не проста; пациент не про

сто проецирует в аналитика, отнюдь — пациенты весьма искусно

проецируют в отдельные аспекты аналитика: /…/ в желание анали

тика быть матерью, в желание быть всезнающим или отрицать не

приятное знание, в его инстинктивный садизм или в его защиты от

садизма. Но главным образом пациент проецирует в вину аналити

ка или же в его внутренние объекты» (Brenman Pick, 1985, p. 161).

Острое восприятие пациентом психики аналитика, того, что в ней содер

жится, и как она функционирует, позволило Бренман Пик описать психо

аналитическую встречу следующим образом: «Если существует врожден

ная предрасположенность того, что рот ищет грудь, я полагаю, существует

и ее психологический эквивалент — это стремление одного душевного со

стояния найти другое душевное состояние» (p. 157) [см. ТЕХНИКА].

BERMAN, LEO (1949) ‘Counter-transferences and attitudes of the analyst in the therapeutic process’, Psychiatry 12: 159–66.

BION, WILFRED (1955) ‘Language and the schizophrenic’, in Melanie Klein, Paula Heimann and Roger Money-Kyrle, eds (1955) New Directions in Psycho-Analysis. Tavistock, pp.

220–39; previous version published (1954) as ‘Notes on the theory of schizophrenia’, Int. J. Psycho-Anal. 35: 113–18; and republished (1967) in W. R. Bion, Second Thoughts.

Heinemann, pp. 23–35.

BION, WILFRED (1959) ‘Attacks on linking’, Int. J. Psycho-Anal. 40: 308-15; republished (1967) in Second Thoughts, pp. 93–109.

BION, WILFRED (1962) Learning from Experience. Heinemann.

BRENMAN PICK, IRMA (1985) ‘Working through in the counter-transference’, Int. J. PsychoAnal. 66: 157-66.

FENICHEL, OTTO (1941) Problems of Psycho-Analytic Technique. New York: Psycho-Analytic Quarterly Inc.

FERENCZI, SANDOR (1919) ‘Theory and technique of psycho-analysis’, in Further Contributions to Psycho-Analysis. Hogarth.

FREUD, SIGMUND (1912) ‘Recommendations to physicians practising psycho-analysis’. S. E.

12, pp. 109-20.

GITELSON, M. (1952) ‘The emotional position of the analyst in the psycho-analytic situation’, Int. J. Psycho-Anal. 33: 1–10.

GRINBERG, LEON (1962) ‘On a specific aspect of countertransference due to the patient’s projective identification’, Int. J. Psycho-Anal. 43: 436–40.

HEIMANN, PAULA (1950) ‘On counter-transference’, Int. J. Psycho-Anal. 31: 81–4.

HEIMANN, PAULA (1960) ‘Counter-transference’, Br. J. Med. Psychol. 33: 9–15.

JOSEPH, BETTY (1975) ‘The patient who is difficult to reach’, in Peter Giovacchini, ed. Tactics and Techniques in Psycho-Analytic Therapy, vol. 2. New York: Jason Aronson, pp. 205–16.

JOSEPH, BETTY (1985) ’Transference: the total situation’, Int. J. Psycho-Anal. 66: 447–54.

KLEIN, MELANIE (1952) ‘On observing the behaviour of young infants’. WMK1.

Б. Общие статьи

LITTLE, MARGARET (1951) ‘Counter-transference and the patient’s response to it’, Int. J.

Psycho-Anal. 32: 32–40.

MONEY-KYRLE, ROGER (1956) ‘Normal counter-transference and some of its deviations’, in (1978) The Collected Papers of Roger Money-Kyrle. Perth: Clunie, pp. 330–42; previously published (1956) Int. J. Psycho-Anal. 37: 360–6.

RACKER, HEINRICH (1948) ‘A contribution to the problem of countertransference’, published (1953) Int. }. Psycho-Anal. 34: 313–24; republished (1968) as ‘The countertransference neurosis’, in Transference and Countertransference. Hogarth, pp. 105–26.

REICH, ANNIE (1952) ‘On counter-transference’, Int. J. Psycho-Anal. 32: 25–31.

ROSENFELD, HERBERT (1952) ‘Notes on the psycho-analysis of the superego conflict in an acute catatonic schizophrenic’, Int. J. Psycho-Anal. 33: 111–31; republished (1955) in Melanie Klein, Paula Heimann and Roger Money-Kyrle, eds New Directions in PsychoAnalysis. Tavistock, pp. 180-219; and in Herbert Rosenfeld (1965) Psychotic States.

Hogarth, pp. 63–103.

ROSENFELD, HERBERT (1987) Impasse and Interpretation. Tavistock.

SEGAL, HANNA (1975) ‘A psycho-analytic approach to the treatment of schizophrenia’, in Malcolm Lader, ed. Studies of Schizophrenia. Ashford: Headley Brothers, pp. 94–7; republished (1981) in The Work of Hanna Segal. New York: Jason Aronson, pp. 131–6.

SEGAL, HANNA (1977) ‘Counter-transference’, Int. J. Psycho-Anal. Psychother. 6: 31–7; republished (1981) in The Work of Hanna Segal, pp. 81–7.

WEIGERT, E. (1952) ‘Contribution to the problem of terminating psychoanalysis’, Psychoanal.

Q. 21: 465–80.

WINNICOTT, DONALD W. (1947) ‘Hate in the counter-transference’, in D. W. Winnicott (1958) Collected Papers: Through Paediatrics to Psycho-Analysis. Hogarth, pp. 194–203.

Криминальность В грандиозных спорах о технике детско

го анализа (1926–1927) [см. ДЕТСКИЙ

Criminality АНАЛИЗ; ДИСКУССИИ О ПРОТИ

ВОРЕЧИЯХ] Анна Фрейд критикова

ла Кляйн за уравнивание игры и вер

бальных свободных ассоциаций [см. 1. ТЕХНИКА]. Кляйн вынуждена была

оправдывать этот подход и стала понимать, что игра иногда подобна такого

рода деятельности, которую Фрейд (Freud, 1916) описывал у определенных

типов личностей, упорно добивающихся проигрыша. Обычно он показывал, как криминальность выступает экстернализацией вины, обусловленной бес

сознательными источниками [см. БЕССОЗНАТЕЛЬНАЯ ВИНА].

Бессознательная вина. Между 1916 и 1924 годами Фрейд особое внимание

уделял бессознательной вине. Кляйн много работала с той исключитель

ной степенью насилия, которую она обнаружила в игре вполне обыкновен

ных детей, их откликами на это насилие и их попытками обуздать в себе

эти импульсы. В ходе ожесточенного спора с Анной Фрейд (Anna Freud, 1927) она описала ребенка, который демонстрировал выраженную склон

ность к насилию в своих фантазиях, вкупе с СуперЭго, осуществляющим

Криминальность — Либидо

суровое затормаживание (Klein, 1927) [см. БЕССОЗНАТЕЛЬНАЯ ВИНА].

Она была заинтригована тем фактом, что самые жестокие преступления

взрослых часто напоминают фантазийные желания детей. Кляйн понима

ла, что в обоих случаях (в игре или настоящем преступлении) процесс экс

тернализации часто соответствует фрейдовскому объяснению преступле

ний бессознательным чувством вины и что такая экстернализация является

методом смягчения внутреннего насилия, установившегося между желани

ями и запретами СуперЭго. Внешнее действие позволяет реальному миру

заверить Эго в том, что жестокие и пугающие угрозы мести не так страш

ны, как угрозы внутренние, что внешнее СуперЭго не столь всемогуще, что

его можно обмануть; а в случае игры могут возникать новые фантазии, ути

хомиривающие насилие [см. 7. СУПЕРЭГО].

Таким образом Кляйн также подтверждала мнение Фрейда, что крими

нальные наклонности обусловлены внутренней ситуацией вины, созданной

необычайно жестким СуперЭго; кроме того, она отмечала близость этих

бессознательных уровней вины паранойе пациентовпсихотиков [см. 3.

АГРЕССИЯ; 7. СУПЕРЭГО; ПСИХОЗ].

FREUD, ANNA (1927) The Psycho-Analytic Treatment of Children, published 1946. Imago.

FREUD, SIGMUND (1916) ‘Some character-types met with in psycho-analytic work: III Criminals from a sense of guilt’. S. E. 14, pp. 332–3.

FREUD, SIGMUND (1920) Beyond the Pleasure Principle. S. E. 18, pp. 1–64.

KLEIN, MELANIE (1927) ‘Criminal tendencies in normal children’. WMK 1, pp. 170–85.

Исходным намерением Фрейда была разработка некой псев

Либидо дофизики души. Разработка фрейдовской теории либидо и

дальнейшие ее модификации в его трудах и работах его по

Libido следователей являются одним из наиболее сложных событий

в истории психоанализа (Laplance and Pontalis, 1973).

По существу, Фрейд описывал экономику либидо, подчиняющегося

закону количественного сохранения. Он рассматривал психическую энер

гию как точный аналог энергии физической и считал, что она вызывается

стимулированием эрогенных зон (рта, ануса, гениталий). Согласно данной

теории либидо (Freud, 1905), вся психическая энергия происходит из сек

суальных источников, даже если в ходе ее следования сквозь психический

аппарат она «десексуализируется». Фрейд называл эту энергию либидо.

Если не вдаваться в подробности, то получается, что психика функциони

рует, направляя либидо на некоторые объекты (в числе которых может быть

также собственное Эго субъекта); иначе говоря, объект инвестируется вни

манием и интересом (это катексис). Когда человек любит, то в его люби

мого (в объект) инвестируется огромное количество интереса, и этот объ

ект поглощает громадные объемы психической энергии [см. ИНСТИНКТ; ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ].

Б. Общие статьи

Фазы либидо. На каждой стадии развития либидо младенца оказывается

организованным поразному. Существует три основных фазы инфантиль

ного развития либидо: оральная стадия, когда интерес сосредоточен пре

имущественно вокруг рта; анальная стадия, когда преобладает интерес, связанный с приучением к горшку и символическими заместителями; гени

тальная стадия, с которой начинается длительная эпоха господства гени

талий в качестве источника страстного и непреодолимого инстинктивного

интереса [см. 3. АГРЕССИЯ].

Абрахам с исключительной точностью исследовал эти фазы и разрабо

тал расписание их этапов. Каждая из стадий, введенных Фрейдом, была раз

делена Абрахамом на две, и в итоге их получилось шесть: (i) ранняя ораль

ная стадия (сосание), преамбивалентная; (ii) поздняя оральная стадия, садистическая (каннибалистическая); (iii) ранняя анальносадистическая

стадия, характеризующаяся удержанием; (iv) поздняя анальносадистичес

кая стадия, характеризующаяся исторжением; (v) ранняя генитальная ста

дия, фаллическая и садистическая; (vi) поздняя генитальная стадия, постам

бивалентная, отмеченная подлинной объектной любовью (целостные

объекты) (см. Abraham, 1924).

Представления Кляйн о либидо. Теории Кляйн, относящиеся к либидо, рас

падаются на две части: до и после периода 1932–1935 годов, когда Кляйн

приняла фрейдовскую теорию инстинкта смерти в качестве клинически

применимой концепции.

1920–1932. При поддержке Абрахама Кляйн начала свою работу с провер

ки, насколько полученные им данные справедливы в отношении детей. Она

обнаружила, что фазы либидо не столь явно выражены, как это описывали

Фрейд и Абрахам. По существу, она показала, что с самого начала сущест

вует главным образом смесь всех этих фаз: то есть оральные, анальные и

генитальные, а также садистические импульсы возникают параллельно друг

другу. Это не значит, что Кляйн вообще отбросила идею об их последова

тельности; по сути, она (и все больше — многие другие аналитики) стала

понимать эту последовательность как преобладание одних импульсов над

другими. В оральной фазе существуют все типы импульсов, но доминиру

ют оральные, и так же обстоит дело с другими фазами [см. 4. ЭДИПОВ

КОМПЛЕКС; 7. СУПЕРЭГО].

Кляйн всегда поражала сила садистических импульсов, и она понима

ла, что на прохождение последовательности фаз могут оказывать сущест

венное влияние садизм, страх возмездия, мучительное желание возместить

ущерб [см. САДИЗМ]. Поэтому она думала, что часть импульсов ребенок

может намеренно бессознательно затормаживать, пытаясь замедлить про

движение от фазы к фазе. Кроме того, Кляйн считала, что генитальная

фаза — это особо мощный всплеск либидинозных чувств, и поэтому может

происходить преждевременный рывок к генитальной фазе, помогающий

Либидо — Любовь

выдержать садистические импульсы прегенитальных фаз. В этот период по

нятие либидо занимало важное место в системе взглядов Кляйн. Развитие

инстинктов — это важный аспект инфантильного развития [см. РАЗВИ

ТИЕ], так же, как влияние на него манипуляции различными типами им

пульсов с целью максимального понижения уровня тревоги.

После 1935. Приоритеты Кляйн изменились после разработки понятия де

прессивной позиции в 1935 году [см. 10. ДЕПРЕССИВНАЯ ПОЗИЦИЯ].

С этого момента Кляйн стала рассматривать историю развития младенца

в терминах качества объектных отношений. Теперь она уделяла больше

внимания накоплению внутренних объектов, тому, какого они оказывались

типа, в каком состоянии и в каком отношении к самости. Эта теория внут

ренних объектов была подкреплена теорией бессознательной фантазии, с появлением которой теория инстинктов ушла на второй план [см. 2. БЕС

СОЗНАТЕЛЬНАЯ ФАНТАЗИЯ]. О бессознательных фантазиях, психи

ческой репрезентации инстинктов, можно было говорить, не упоминая сами

инстинкты, поскольку существовало точное соответствие бессознательных

фантазий фазам инстинктивного развития. Однако фантазии могут иметь

защитную, репаративную или креативную направленность, и поэтому ко

личественное измерение инстинктов оказывалось утраченным [см. ЭКО

НОМИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ]. Понятие бессознательной фантазии подразу

мевает, что производные инстинктов не возникают самостоятельно, но

являются результатом деятельности Эго [см. МАСТУРБАЦИОННЫЕ

ФАНТАЗИИ; ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА].

См. ИНСТИНКТЫ

ABRAHAM, KARL (1924) ‘A short study of the development of the libido’, in Karl Abraham (1927) Selected Papers on Psycho-Analysis. Hogarth, pp. 418–501.

⇐ Предыдущая 27 28 29 30 313233 34 35 36 Следующая ⇒