Table of Contents 27 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 27 из 54Следующая ⇒

зий детства. Но, более того, нормальные составляющие личности, такие, как

СуперЭго, развиваются из своих предшественников, эдипальных родителей, воспринимаемых на ранней стадии развития.

Именно на основании идеи генетической непрерывности Фрейд, рабо

тая со взрослыми, строил предположения относительно психологического

Б. Общие статьи

развития детей. Концепция генетической непрерывности подверглась про

верке, когда Фрейд и отец Маленького Ганса выстраивали психоаналити

ческую теорию детского развития с помощью непосредственного анализа

материала, полученного от пятилетнего ребенка (Маленького Ганса), про

ходящего фазы развития, представление о которых было сформировано при

анализе взрослых (Freud, 1909).

Когда Кляйн приступила к анализу детей, она поняла, что тоже пыта

ется разобраться в более ранних стадиях развития, чем те, которые анали

зирует. Хотя Кляйн анализировала детей очень раннего возраста, вплоть до

двух лет девяти месяцев, она обнаружила, что этому возрасту предшеству

ет фундаментальный этап развития, подлежащий описанию. Поэтому, как

и в исследованиях Фрейда, ее выводы основывались на принципе генети

ческой непрерывности, а также на других свидетельствах, взятых, в част

ности, из непосредственного наблюдения за младенцами [см. БИК; НА

БЛЮДЕНИЕ ЗА МЛАДЕНЦАМИ].

Кляйн огорчали сомнения, которым подвергались ее достижения в

области психоаналитической теории развития. Уэлдер, поддерживая орто

доксальный психоанализ, как он понимался в Вене, в 1936 году выступил

в Британском психоаналитическом обществе с докладом в поучительном

тоне (другая его версия была опубликована позже — Waelder, 1937), где

критиковал разработки Кляйн как отклонения от истинной теории Фрей

да. Он пространно рассуждал о том, что является достоверным психоана

литическим заключением. Это вызвало возражение со стороны Айзекс, выступившей в защиту научной достоверности выводов Кляйн относитель

но первого года жизни (Isaacs, 1938). Спор вылился в открытое противо

стояние в ходе Дискуссий о противоречиях в 1943–1944 годах [см. ДИС

КУССИИ О ПРОТИВОРЕЧИЯХ].

Обсуждение проблемы, что можно считать достоверным психоанали

тическим заключением, а что нет, так никогда и не завершилось и зачастую

сводится сегодня к обсуждению выводов тех или иных исследователей.

Согласие в том, что настоящее имеет предшественников в прошлом, не пре

вратилось в обще мнение относительно самих этих предшественников.

Например, Кляйн относила раннюю форму СуперЭго к ранним прегени

тальным фазам развития, частично на основании идеи о генетической не

прерывности [см. 7. СУПЕРЭГО]. Опираясь на тот же принцип, Фенихель

(Fenichel, 1931) соглашался с тем, что вполне могут существовать «пред

шественники СуперЭго», но считал, что они весьма отличны от СуперЭго

как такового и их нельзя обозначать тем же термином, поскольку некото

рые их свойства иные. Таким образом, возникла проблема терминологии: если мы имеем дело с генетической непрерывностью, как разделить этот

континуум? Ответы на данный вопрос зависят от совокупности вненауч

ных мотивов, включая элементарную преданность той или иной предше

ствующей теории.

Генетическая непрерывность — Деперсонализация

FENICHEL, OTTO (1931) ‘The pregenital antecedents of the Oedipus complex’, Int. J. PsychoAnal. 9: 47–70.

FREUD, SIGMUND (1909) ‘Analysis of a phobia in a five-year-old boy’. S. E. 10, pp. 3–149.

ISAACS, SUSAN (1938) ‘The nature of the evidence concerning mental life in the earliest years’, unpublished, but incorporated into Isaacs (1952) ‘The nature and function of phantasy’, in Klein et al., eds Developments in Psycho-Analysis. Hogarth, pp. 67–121.

WAELDER, ROBERT (1937) ‘The problem of the genesis of psychical conflict in earliest infancy’, Int. J. Psycho-Anal. 18: 406–73.

Частью матери, с которой младенец контактирует прежде все

Грудь го, является ее грудь. Кляйн поняла, что младенец обладает

лишь частичными восприятиями объектов своего мира по при

Breast чинам, связанным как с его нейропсихологией, так и с эмоцио

нальным развитием. Соответственно, она описывала частичный

объект как «грудь».

Хотя вначале предполагалось, что материальная грудь переживается

как физически данная и отдельная от остального тела матери, со временем

этот термин стал означать первый частичный объект вообще [см. ЧАСТИЧ

НЫЕ ОБЪЕКТЫ], то есть, как стали считать в последнее время, контей

нирующий материнский объект, противопоставленный отцовскому пени

су и младенцамсоперникам.

В качестве частичного объекта «грудь» обладает различными возмож

ными характеристиками, соответствующими нуждам младенца в любой

произвольный момент. Некоторые переживания ребенка ощущаются как

хорошие, и тогда грудь воспринимается как хорошая («хорошая» грудь), а

плохие переживания приводят к восприятию «плохой» груди.

См. ОБЪЕКТЫ; ЧАСТИЧНЫЕ ОБЪЕКТЫ

Состояние Эго, при котором оно

Деперсонализация утрачивает ощущение существо

вания в качестве маломальски

Depersonalization значимой личности, вызывается

чрезмерной проективной иденти

фикацией, когда в фантазии самость помещается в другие, внешние объек

ты. Кляйн подробно проиллюстрировала этот процесс на примере романа

Джулиана Грина «Если бы я был тобой» (Klein, 1955).

См. 11. ПАРАНОИДНОШИЗОИДНАЯ ПОЗИЦИЯ; 13. ПРОЕКТИВ

НАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ

KLEIN, MELANIE (1955) ‘On identification’. WMK 3, pp. 141–75.

Б. Общие статьи

Сигал (Segal, 1979) и

Депрессивная тревога Гросскёрт (Grosskurth, 1986) полагают, что Кляйн

Depressive anxiety стала лучше понимать

боль депрессивной пози

ции после тяжелой потери — смерти сына в 1933 году.

Утрата любимого объекта. В двух статьях (Klein, 1935, 1940) Кляйн сосредо

точивает внимание на маниакальнодепрессивных состояниях и скорби.

Начав с идей Фрейда и Абрахама о том, что данные состояния порождают

ся переживанием утраты любимого объекта, Кляйн показала, (i) что утрата ощущается в фантазии и связана с садистическими импуль

сами, которые переживаются как нанесшие ущерб или повреждения люби

мому объекту [см. 10. ДЕПРЕССИВНАЯ ПОЗИЦИЯ], и

(ii) усовершенствовала данное Фрейдом (Freud, 1926) описание «утраты

любимого объекта», описав переживание в фантазии утраты любимого вну

треннего объекта.

Хороший внутренний объект возникает в результате интроекции внешне

го объекта, и Эго развивает идентификацию с этим объектом (интроектив

ная идентификация). Это обретение достигается постепенно:

«Когда Эго становится организованным более полно, внутренние

имаго (интроецированные родители и основание СуперЭго) луч

ше соотносятся с реальностью и Эго полнее идентифицирует себя

с “хорошими” объектами. Ужас перед преследованием, которое

ощущалось как угроза Эго, теперь относится также и к хорошему

объекту, и с этого момента сохранность хорошего объекта рассма

тривается как синоним выживания Эго» (Klein, 1935, p. 264).

Лучшая оценка реальности, возникающая вместе с отношением к целост

ным объектам в возрасте примерно четырехшести месяцев, создает особен

но острые чувства к объекту:

«Одновременно с развитием происходит изменение чрезвычай

ной важности: от частичного объектного отношения до отноше

ния к цельному (complete) объекту. /…/ Эго переходит на новую

позицию, формирующую основание ситуации, которая называет

ся утратой любимого объекта. Не раньше, чем объект будут лю

бить как целое, сможет переживаться как целое и его утрата»

(Klein, 1935, p. 264).

Депрессивная тревога

Страх утраты объекта, обычно в актуальном состоянии скорби, воспроиз

водит инфантильную утрату:

«Острота актуальной утраты любимого человека, на мой взгляд, чрезвычайно усиливается бессознательными фантазиями скорбяще

го об утрате также его внутреннего “хорошего” объекта. Вследствие

этого он чувствует, что власть переходит к его “плохим” объектам, и

его внутреннему миру угрожает разрушение» (Klein, 1940, p. 353).

Страх и вина. При депрессивной тревоге

«существует два набора страхов, чувств и защит, которые /…/ мож

но /…/ в целях теоретической ясности считать обособленными друг

от друга. В первый набор входят персекуторные чувства и фанта

зии. /…/ Второй набор чувств, который приводит к появлению де

прессивной позиции, я ранее описывала, не называя. Теперь я пред

лагаю называть эти чувства печали и заботы о любимых объектах, страх их утраты и стремление вновь их обрести, простым словом, заимствованным их каждодневной речи, а именно, “тоской” по

любимому объекту. Коротко: преследование (“плохими” объекта

ми) и характерные защиты от него, с одной стороны, и тоска по

любимому (“хорошему”) объекту, с другой, составляют депрессив

ную позицию» (Klein, 1940, p. 348).

Термин «тоска» («pining») не был действительно принят, и вместо него обыч

но использовались два термина: «вина» и «депрессивная тревога». Однако

на самом деле неясно, означают ли они одно и то же: «Возникает вопрос: является ли вина элементом депрессивной тревоги? Или они обе — аспекты

одного и того же процесса, или же одна из них — результат или манифеста

ция другой? /…/ Сейчас я не могу дать ответа» (Klein, 1948, p. 36). Сущест

вует, однако, общепринятое представление о том, что тревога, вызываемая

страхом перед нападениями на любимый объект, фактически является чув

ством вины. Джозеф резюмирует это следующим образом:

«Фрейд [Freud, 1926] /…/ свел вместе различные типы тревоги по

отношению к импульсам и СуперЭго, тем самым включив туда

чувства вины как тип тревоги. Вдобавок он подчеркивал, что само

существование инстинктов жизни и смерти и осознание их совме

стного существования, в форме амбивалентности, порождает, как

он выразился, “фатальную неизбежность чувства вины”» (Joseph, 1978, p. 223).

Персекуторные и депрессивные тревоги. Разграничение персекуторной и

депрессивной тревог, как говорила Кляйн, теоретически очевидно (Grin

Б. Общие статьи

berg, 1964). Однако оно не столь очевидно на практике; депрессивная тре

вога зависит от того,

«относится тревога главным образом к сохранности Эго — в этом

случае она паранойяльная — или же к сохранности хороших интер

нализованных объектов, с которыми Эго идентифицировано как

целое. /…/ Тревога изза того, что хорошие объекты и вместе с ними

Эго будут разрушены или же что они находятся в состоянии дез

интеграции, переплетена с непрерывными отчаянными усилиями

спасти хорошие объекты» (Klein, 1935, p. 269) [см. 8. РАННИЕ

СИТУАЦИИ ТРЕВОГИ; 10. ДЕПРЕССИВНАЯ ПОЗИЦИЯ].

Персекуторная тревога — это страх за Эго, а депрессивная тревога — страх

за выживание любимого объекта. Перемещение между ними — не стреми

тельный, осуществляемый раз и навсегда переход от преследования к вине, но постепенное движение, со множеством отступлений и возвратов, от

(i) преследования к (ii) персекуторной форме вины и затем к (iii) форме

вины, допускающей репарацию [см. PsD; ПАРАНОИДНАЯ ЗАЩИТА ОТ

ДЕПРЕССИВНОЙ ТРЕВОГИ].

Поскольку первое появление вины настолько проникнуто преследова

нием карательного и всемогущего типа, депрессивной позиции трудно до

стигнуть и трудно ее удерживать. Только когда в какойто мере могут осу

ществляться репаративные усилия, вина (и СуперЭго) становится менее

суровой, — а приводит этот процесс к отказу от примитивных фантазий

всемогущества [см. РЕПАРАЦИЯ].

Позднейшие модификации. Позднее Кляйн несколько изменила представле

ния о вине.

(i) Невозможно настаивать на простом отнесении персекуторной тревоги

к частичным объектам и депрессивной тревоги — к целостным объектам:

«Дальнейшая работа /…/ привела меня к выводу, что, хотя на пер

вой стадии деструктивные импульсы и персекуторная тревога пре

валируют, депрессивная тревога и вина уже играют некоторую роль

в первом объектном отношении младенца, то есть в отношении к

материнской груди. /…/ И теперь я связываю появление депрессив

ной тревоги с отношением к частичным объектам. Такая модифи

кация — результат /…/ более полного признания постепенного те

чения эмоционального развития младенца» (Klein, 1948, pp. 35–36).

«Синтез чувств любви и деструктивных импульсов, направленных

на один и тот же объект, вызывают вину и стремление репарировать

поврежденный любимый объект, хорошую грудь. Следовательно, ам

Депрессивная тревога

бивалентность иногда переживается по отношению к частичному

объекту — материнской груди. В первые месяцы жизни подобные

состояния интеграции кратковременны» (Klein, 1952, p. 65).

Такие состояния представляют собой некий исходный «прогресс в интег

рации, который связан с временным преобладанием любовных импульсов

над деструктивными» (Klein, 1952, p. 69). Это значит, что подобные момен

ты интеграции — многообещающие первые шаги ослабления персекутор

ной тревоги.

(ii) Позднее после новаторских попыток психоанализа шизофреников с

применением идей Кляйн было описано более печальное положение дел.

Розенфельд, признавая промежуточные состояния интеграции, писал:

«Я хочу сделать предварительные замечания к этим идеям. Я пред

полагаю, что при определенных внешних и внутренних условиях, когда временно преобладают агрессивные импульсы, могут возни

кать состояния, в которых импульсы любви и ненависти и хорошие

и плохие объекты не могут удерживаться отдельно друг от друга и

потому ощущаются смешанными или спутанными» (Rosenfeld, 1950, p. 53).

Этот сбой первичного расщепления, которое удерживает хороший объект

незатронутым и отделенным от плохого на ранней параноидношизоидной

позиции, приводит к спутанности импульсов и объектов.

Кляйн частично одобрила это добавление и согласилась, что, действи

тельно, определенная форма вины возникает при особых обстоятельствах, когда зависть анормально высока, что главным образом определяется кон

ституцией, но, повидимому, предпочла использовать термин «вина» при

описании данного переживания:

«Получается, что одним из последствий чрезмерной зависти стано

вится раннее появление чувства вины. Если Эго переживает преж

девременное чувство вины (и еще не способно его вынести), то вина

ощущается как преследование, а объект, вызывающий вину, превра

щается в преследователя. Таким образом, младенец не может про

работать депрессивную или персекуторную тревогу, потому что они

оказываются спутанными друг с другом» (Klein, 1957, p. 194).

Также и Сигал (Segal, 1956), анализируя шизофреников, ясно показала, что

шизофреники способны переживать депрессию, несмотря на свою фикса

цию на параноидношизоидной позиции. Когда им угрожают депрессивные

чувства, они спасаются немедленной фрагментацией и проекцией фрагмен

тов себя. Последующее ухудшение их психического состояния связано с пе

Б. Общие статьи

реживанием аналитиком спроецированных отчаяния и депрессии — вмес

то пациента.

Защиты от вины и депрессивной тревоги. Ряд защит направлен конкретно

против вины и депрессивной тревоги. Все они примитивны и связаны с

психотической стороной данной тревоги.

Одна из наиболее частых форм защиты — это гневное отворачивание от

объекта, механизм, который может содействовать Эдиповой ситуации (ког

да происходит отворачивание от груди или от матери), а также, если его ра

бота сопровождается чрезмерным гневом, может приводить к значительным

проблемам в этом новом объектном отношении. В более мягкой форме он

представляет собой процесс отклонения. Другой распространенный меха

низм, который упоминается в ранних статьях Кляйн, — экстернализация

СуперЭго как освобождение от внутреннего преследования и вины.

Еще один тип защиты — это обращение параноидного отношения на

объект [см. ПАРАНОИДНАЯ ЗАЩИТА ОТ ДЕПРЕССИВНОЙ ТРЕВО

ГИ]. На самых ранних стадиях депрессивной позиции вина столь болезнен

на, что переживается как намеренное преследование и становится основа

нием для такого обращения.

Маниакальные защиты. Однако наиболее важные защиты, направленные

конкретно против депрессивной тревоги, относятся к группе маниакальных

защит [см. МАНИАКАЛЬНЫЕ ЗАЩИТЫ]. Устойчивость данной сово

купности защит побудила Кляйн некоторое время использовать термин

«маниакальная позиция». В 1935 году она впервые развернуто описывает

эту позицию. «… Тяжкая и мучительная зависимость [Эго. — Прим. перев. ]

от своих любимых объектов вынуждает его стремиться к свободе от них.

Но его идентификация с этими объектами слишком основательна, чтобы

ее игнорировать. /…/ В первую очередь характеризует манию, на мой взгляд, ощущение всемогущества» (Klein, 1935, p. 277). К числу маниакальных

защит относятся:

(i) всемогущество, окрашивающее все остальные защиты; (ii) отрицание психической реальности, с последующей тенденцией отри

цать внешнюю реальность;

(iii) отрицание значимости хороших объектов;

(iv) контроль и власть над объектами, от которых зависимо Эго.

Репарация. С первых лет своей работы Кляйн была поражена реакциями

детей на повреждение объектов и тем, как дети пытались с такими объек

тами обращаться. Именно опираясь на эти наблюдения, Кляйн стала раз

думывать, насколько распространенным феноменом является вина. Огор

чение ребенка по поводу сломанной игрушки может побуждать его прятать

Депрессивная тревога

игрушку в ящике и тем самым отрицать то, что его ранит, но он также мо

жет предпринять более или менее эффективные попытки ее починить.

Уже тогда Кляйн понимала, как эти попытки репарации соотносятся с

фрейдовским понятием сублимации, а затем вина продвигалась все ближе

к центру ее внимания, и репарация стала для Кляйн главной формой суб

лимации инстинктов. Именно таким образом инстинкты переводятся в

сублимированную форму.

Однако в статье 1940 года Кляйн показала, что существует целый ряд

форм репарации:

(a) маниакальная репарация, с оттенком торжества, основанная на обраще

нии отношения родительребенок и унижении родителей [см. МАНИА

КАЛЬНАЯ РЕПАРАЦИЯ];

(b) обсессивная репарация, которая заключается в компульсивном повто

рении уничтожающих сделанное действий, лишенных действительно твор

ческого элемента и направленных на умиротворение, часто — магическим

образом;

[см. РЕПАРАЦИЯ].

FREUD, SIGMUND (1926) Inhibitions, Symptoms and Anxiety. S. E. 20, pp. 77–175.

GROSSKURTH, PHYLLIS (1986) Melanie Klein. Hodder & Stoughton.

GRINBERG, LEON (1964) ‘On two kinds of guilt: their relation with normal and pathological aspects of mourning’, Int. J. Psycho-Anal. 45: 366–71.

JOSEPH, BETTY (1978) ‘Different types of anxiety and their handling in the analytic situation’, Int. J. Psycho-Anal. 59: 223–8.

KLEIN, MELANIE (1930) ‘The importance of symbol-formation in the development of the ego’.

WMK 1, pp. 219–32.

KLEIN, MELANIE (1935) ‘A contribution to the psychogenesis of manic-depressive states’.

WMK 1, pp. 262–89.

KLEIN, MELANIE (1940) ‘Mourning and its relation to manic-depressive states’. WMK 1, pp.

344–89.

KLEIN, MELANIE (1948) ‘On the theory of anxiety and guilt’. WMK 3, pp. 25–42.

KLEIN, MELANIE (1952) ‘Some theoretical conclusions regarding the emotional life of the infant’. WMK 3, pp. 61–93.

KLEIN, MELANIE (1957) Envy and Gratitude. WMK 3, pp. 176–235.

KLEIN, MELANIE (1960) ‘A note on depression in the schizophrenic’. WMK 1, pp. 264–7.

ROSENFELD, HERBERT (1950) ‘Notes on the psychopathology of confusional states in chronic schizophrenia’, in Psychotic States. Hogarth, pp. 52–62; previously published Int. J.

Psycho-Anal. 31: 132–7.

SEGAL, HANNA (1956) ‘Depression in the schizophrenic’, Int. J. Psycho-Anal. 37: 339–43; republished (1981) in Hanna Segal, The Work of Hanna Segal. New York: Jason Aronson, pp. 121–9.

SEGAL, HANNA (1979) Klein. Fontana.

Б. Общие статьи

Фрейд продемонстрировал чрезвычайно важное и глубокое зна

Дети чение факта рождения детей. Дети представляют собой триум

фальный заместитель пениса для девочки, торжество ее твор

Babies ческой способности.

Нападения на материнское тело. Согласно ранним взглядам Кляйн (Klein, 1932), ребенок убежден, что внутри тела матери находятся ее дети. Они

являются сильнейшей провокацией ревности и зависти уже в раннем мла

денчестве. Это вызывает (в фантазии) неистовые атаки на материнское тело

и его содержимое, а также ужасающие страхи возмездия [см. 6. ФАЗА

ЖЕНСТВЕННОСТИ; 8. РАННИЕ СИТУАЦИИ ТРЕВОГИ]. Фантазии

маленькой девочки о собственных детях, следовательно, утешают ее в си

туации параноидной тревогой перед возмездием матери.

Почти так же обстоит дело с маленьким мальчиком, которого дополни

тельно приводит к насилию (и параноидному страху) фантазия о материн

ском теле, содержащем отцовский пенис [см. КОМБИНИРОВАННАЯ

РОДИТЕЛЬСКАЯ ФИГУРА]. У детей обоих полов представление о де

тях (и пенисе отца) в материнском теле вызывает агрессию и параноид

ные страхи [см. ПАРАНОЙЯ], что усиливает нормальную кастрационную

тревогу и зависть к пенису, описанные Фрейдом. Это оказывает сущест

венное влияние на сексуальное развитие ребенка, что иногда приводит к

торможениям во взрослом возрасте, а они, в свою очередь, воздействуют

на отношения взрослых (в качестве матерей или отцов) со своими собст

венными детьми.

См. РЕБЕНОК

KLEIN, MELANIE (1932) The Psycho-Analysis of Children. WMK 2.

Разрабатывая в 1905 году теорию дет

Детский анализ ской сексуальности, Фрейд опирался на

сведения из анализа взрослых пациен

Child analysis тов. Затем ему потребовались непосред

ственные данные о развитии сексуаль

ности, полученные путем наблюдения за детьми. Он просил своих венских

сторонников, у кого были дети, фиксировать их поведение и высказыва

ния. В результате этого «случай» Маленького Ганса стал блестящим под

тверждением фрейдовских гипотез. Похожая ситуация возникла, когда

Фрейд продолжил развитие своих теорий, в частности, вместе с Абраха

мом обратил внимание на пациентовпсихотиков. Это привело к возник

новению теории нарциссизма (Freud, 1914), а затем — представлений о

роли механизмов интроекции и проекции (Freud, 1917) и к развитию

Дети — Детский анализ

структурной модели (Freud, 1923). С 1917 года дети вызывали все боль

ший интерес у психоаналитиков [см. 1. ТЕХНИКА].

Психоанализ и воспитание. В 1921 году в Вене ХугХельмут предложила

модификацию детской педагогики, основанную на психоаналитическом под

ходе. Но она не применяла интерпретации так, как это делается в анализе

взрослых, или даже так, как это делал отец Маленького Ганса. ХугХельмут

считала, что ребенок, в отличие от взрослого, не заинтересован в анализе, и

поэтому интерпретации ничего для него не значат. От проблем ребенка, с ее

точки зрения, страдает не он сам, а его семья. По мнению ХугХельмут, Эго

ребенка еще не настолько сильно, чтобы выдерживать дополнительную на

грузку психоаналитической интерпретации, и работать с детьми нужно у них

дома. Таким образом, перенос в анализе ребенка развиваться не может.

Первые пациентыдети. В 1918–1919 годах в Будапеште Кляйн положила

начало другому виду детского анализа. Как мы теперь знаем, ее первыми

пациентами были собственные дети, что сегодня вызвало бы осуждение —

повидимому, Кляйн замалчивала этот факт после публикации первой своей

статьи в 1919 году (Petot, 1979; Grosskurth, 1986), — но в то время, как сви

детельствует успешное лечение Маленького Ганса, такой подход выглядел

более приемлемым. Абрахам, который проводил анализ своей дочери

(Abraham, 1974), поддерживал Кляйн; да и Фрейд тоже анализировал соб

ственную дочь (Gay, 1988).

Очень скоро Кляйн пришла к другим выводам, чем ХугХельмут. Она

считала, что у детей после первых интерпретаций их тревог может возни

кать (бессознательная) заинтересованность в анализе. По ее мнению, дети

гораздо лучше на бессознательном уровне понимают свои проблемы и при

роду оказываемой интерпретациями помощи, чем это кажется со стороны

(сообщение Alix Strachey, 1924).

Кляйн начала с честных и откровенных ответов на выказываемую ребен

ком потребность в знании о сексуальной стороне жизни. Она следовала со

вету Фрейда отцу Маленького Ганса (Freud, 1909), а также для нее важен был

описанный Фрейдом случай Человека с волками, чьи прегенитальные сек

суальные фантазии оказались травматическими, поскольку совпали с наблю

дением первичной сцены сношения родителей (Freud, 1918). Но когда Кляйн

в 1919 году представила свою работу на заседании Венгерского психоанали

тического общества, фон Фройнд указал, что она не отвечала на бессознатель

ные вопросы, которые ребенок не задавал. Кляйн по достоинству оценила его

замечание и с этого момента стала горячим сторонником интерпретации бес

сознательного. Позднее она начала использовать игрушки и разработала стан

дарт игровой техники [см. 1. ТЕХНИКА].

Техника анализирования детей. Вскоре Кляйн опубликовала целый ряд

статей, показавших, сколь важную роль играют детский анализ и ее игро

Б. Общие статьи

вая техника в понимании ранних форм неврозов взрослых. В 1924 году в

Вене она читала лекции о своей методике, которая к тому времени совер

шенно разошлась с методикой ХугХельмут. ХугХельмут вскоре погибла, убитая собственным племянником (которого она воспитала! ), но ее идеи в

Вене подхватила Анна Фрейд. Изза расхождений в аналитической техни

ке в Вене установилась атмосфера неприятия Кляйн, усугублявшаяся свой

ственной ей самой язвительностью и вспыльчивостью.

В 1926–1927 годах трения переросли в настоящую войну. Когда в 1926

году Анна Фрейд последовательно жестко раскритиковала технику

Кляйн, сама Кляйн уже находилась в Лондоне. Однако битва началась, и

следующее столкновение произошло на симпозиуме Британского психо

аналитического общества в 1927 году при обсуждении книги Анны Фрейд, где были собраны прочитанные ею лекции (эта книга вышла в Англии

только в 1946 году! ).

Критика Кляйн главным образом была направлена на общие принци

пы Анны Фрейд, пришедшие от ХугХельмут. К тому времени у Кляйн было

достаточно клинических данных, чтобы отклонить и опровергнуть возра

жения Анны Фрейд [см. 1. ТЕХНИКА].

Аргументация Кляйн на Британском симпозиуме не дезорганизовала

венцев, но заставила их еще теснее сплотиться вокруг Анны Фрейд; эта

патовая ситуация в противостоянии систематизированных теорий эгопси

хологии [см. ЭГОПСИХОЛОГИЯ] и кляйнианского психоанализа сохра

няется до сегодняшнего дня.

ABRAHAM, KARL (1974) ‘Little Hilda: daydreams and a symptom in a seven-year-old girl’, Int. Rev. Psycho-Anal. 1: 5–14.

FREUD, ANNA (1946) The Psycho-Analytical Treatment of Children. Imago.

FREUD, SIGMUND (1909) ‘Analysis of a phobia in a five-year-old boy’. S. E. 10, pp. 3–149.

FREUD, SIGMUND (1914) ‘On narcissism’. S. E. 14, pp. 67–102.

FREUD, SIGMUND (1917) ‘Mourning and melancholia’. S. E. 14, pp. 237–60.

FREUD, SIGMUND (1918) ‘From the history of an infantile neurosis’. S. E. 17, pp. 3–123.

FREUD, SIGMUND (1923) The Ego and the Id. S. E. 19, pp. 3–66.

GAY, PETER (1988) Freud: A Life for our Time. Dent.

GROSSKURTH, PHYLLIS (1986) Melanie Klein. Hodder & Stoughton.

HUG-HÅ LLMUTH, HERMINE VON (1921) ‘On the technique of child analysis’, Int. J. Psycho-Anal.

2: 287–305.

KLEIN, MELANIE (1927) Symposium of child analysis’. WMK 1, pp. 139–69.

PETOT, JEAN-MICHEL (1979) Melanie Klein: Premieres deconvertes et premier systems 1919–

1932. Paris: Bourdas/Dunod.

STRACHEY, ALIX (1924) ‘Alix’s report of Melanie Klein’s Berlin lecture’, in (1986) Boomsbury Freud: The Letters of James and Alix Strachey 1924– 1925. Chatto & Windus, pp. 325–9.

⇐ Предыдущая 22 23 24 25 262728 29 30 31 Следующая ⇒