Table of Contents 10 страница

«Острота действительной утраты любимого человека, на мой взгляд, существенно усиливается бессознательными фантазиями скорбяще

го об утрате также и его “внутренних хороших” объектов. Он чувст

вует, что его внутренние “плохие” объекты берут верх, и его внут

ренний мир находится под угрозой разрушения. Мы знаем, что

утрата любимого человека вызывает в скорбящем импульс, направ

ленный на восстановление утраченного любимого объекта (Фрейд, Абрахам). Однако, на мой взгляд, скорбящий не только помещает

в себя (реинкорпорирует) человека, которого он только что утра

тил, но также восстанавливает свои интернализованные хорошие

объекты (в конечном итоге — любимых родителей). /…/ При пере

живании утраты любимого человека они тоже ощущаются как по

терпевшие крах, разрушаемые. В связи с этим актуализируется ран

няя депрессивная позиция, вместе с тревогами, виной и чувствами

утраты и горя. Если, например, у женщины умирает ребенок, вмес

те с печалью и болью вновь вступает в силу и получает подтвержде

ние ее детский ужас, что “плохая” мстящая мать ее ограбит» (Klein, 1940, p. 353) [см. ДЕПРЕССИВНАЯ ПОЗИЦИЯ].

ВНУТРЕННИЕ ОБЪЕКТЫ И ПАРАНОИДНОKШИЗОИДНАЯ

ПОЗИЦИЯ. Тревога параноидношизоидной позиции относится в основном

к страху фрагментации и утраты Эго. Это тесно связано с судьбой внутрен

него объекта — частичного объекта, чрезвычайно нестабильного: то «хоро

шего», то «плохого». Если на этой позиции объект подвергается нападению, он оказывается фрагментированным; таким же фрагментированным ощу

щается и Эго [см. 11. ПАРАНОИДНОШИЗОИДНАЯ ПОЗИЦИЯ].

В описаниях параноидношизоидной позиции видна исключительная чув

ствительность к судьбе объектов, как внутренних, так и внешних. Страхи, что хороший внутренний объект будет утрачен изза энергичных проекций, как бы по ошибке (ребенка выплеснут вместе с водой), или что плохие объ

екты будут интроецированы вместе с хорошими (Троянский конь), посто

янно поддерживают тревожность на этих ранних стадиях развития.

5. Внутренние объекты

РАЗЛИЧНЫЕ ПОПЫТКИ ПОНЯТЬ ФЕНОМЕН ВНУТРЕННИХ

ОБЪЕКТОВ. Не все аналитики, интересовавшиеся внутренними объекта

ми, были согласны с Кляйн в том, что внутренние объекты характеризу

ют нормальное развитие Эго, связанное с важным значением хорошего

внутреннего объекта, его утратой и его восстановлением на депрессивной

позиции. Брайерли обнаружила другой сценарий: «Интернализованные

объекты как таковые возникают в клинической практике только в тех слу

чаях, когда нормальный синтез Эго очевидно нарушен» (Brierly, 1939, p.

241). Она считала, что появление внутреннего объекта указывает на се

рьезную психопатологию, и в сущности говорила о том, что это следует

из анализа маниакальнодепрессивных и других психозов. Она обосновы

вала свою идею теорией ядер Эго, предложенной Гловером (Glover, 1932).

Гловер описывал формирование Эго из ядер, каждое из которых сформи

ровано вокруг отдельных фрагментов телесных ощущений, переживаемых

младенцем. Эти ядра Эго постепенно сближаются и объединяются в Эго

в ходе развития. Однако при состояниях серьезного расстройства некото

рые ядра избегают объединения или же рост напряжения может вызывать

регрессию к менее интегрированному состоянию Эго, когда оставшиеся

обособленными ядра порождают, согласно теории Брайерли, внутреннее

ощущение чегото обособленного. Стремясь подкрепить эту теорию, Брай

ерли отмечала, что Кляйн одобрила гловеровскую теорию ядер Эго. Одна

ко позднее Кляйн (Klein, 1946) изменила свое мнение [см. 10. ДЕПРЕС

СИВНАЯ ПОЗИЦИЯ]. Брайерли же развивала идеи об анормальных

состояниях Эго и практически игнорировала понятие объекта, выдвину

тое Кляйн.

В статье, где серьезно обсуждалась работа английских аналитиков

(а они эту статью проигнорировали), Фукс (Fuchs, 1937) развивал в чем

то похожую идею. Он пытался разобраться в феномене внутренних объек

тов, различая две формы идентификации в зависимости от характера про

цессов интернализации. С одной стороны, существует прегенитальная

форма идентификации с объектом, основанная на интроекции и служащая

защитой от действительной утраты внешнего объекта, которая приводит к

нарциссической идентификации. С другой стороны, частичная идентифи

кация с объектом, вызванная генитальными импульсами и сохраняющая

внешний объект, приводит к истерической идентификации.

В рамках подобной теории МатеБланко (MatteBlanco, 1941) предпо

ложил, что внутренний объект не удается ассимилировать, если он расщеп

лен агрессией; в противном случае объекты ассимилируются Эго гармонич

ным и незаметным образом.

Различные варианты теоретического решения проблемы не приве

ли к общему признанию кляйнианской позиции, как она была опреде

лена Кляйн (Klein, 1935, 1946), Айзекс (Isaacs, 1940) и Хайманн (Hei mann, 1942, 1952). Фактически эта ситуация смешения разных подходов

была показана Аликс Стрэйчи (Alix Strachey, 1941), которая выделила

А. Основные статьи

три различных употребления термина «внутренний» для обозначения

объекта (a) психического, (b) воображаемого и (c) находящегося внут

ри. Кляйнианские работы в течение десяти лет указывали, что кляйни

анцы склоняются к третьему значению термина — вере в нечто, находя

щееся внутри; но Брайерли в 1942 году все еще в этом сомневалась и

требовала от кляйнианцев остановиться на одном из описанных Аликс

Стрэйчи значений.

Эндопсихическая структура. В серии своих статей, публиковавшихся в

1940х годах и собранных вместе в 1952 году, Фэйрберн стремился описать

новую структурную модель психики, в которой три части Эго состояли в

обособленных внутренних отношениях с тремя внутренними объектами

[см. ФЭЙРБЕРН]. Согласно Фэйрберну, интроецируется только «плохой»

объект, и интернализация является средством установить над ним контроль.

Затем эта структура описывалась в стабильной форме таким образом, ка

ким достигается устойчивость структурной модели Фрейда. В обеих ее

версиях структурная модель Фэйрберна резко отличалась от подвижной и

субъективно описываемой модели Кляйн.

Внутренние объекты и репрезентации. Фрейд, работая над теорией сно

видений, описал возникновение репрезентаций (Freud, 1900). В класси

ческой психоаналитической теории единственным внутренним объектом

является СуперЭго. Все другие объекты «репрезентированы» в воспри

ятии или в памяти. Поэтому многие аналитики решили, что понятие

Кляйн о внутренних объектах — лишь перевод классического термина

«репрезентация объекта»; однако это не так. Между конкретным объек

том, в фантазии переживаемым как действующий внутри личности (тела), и репрезентацией объекта в памяти — существенная разница. Она состо

ит в том, что в первом случае существует всемогущая вера в конкретное

присутствие объекта, а во втором репрезентация символизирует объект

для Эго, но не смешивается с ним [см. ВНУТРЕННЯЯ РЕАЛЬНОСТЬ].

Это различие соответствует различию между символическим равенством

и истинными символами [см. ОБРАЗОВАНИЕ СИМВОЛОВ; СИМВО

ЛИЧЕСКОЕ РАВЕНСТВО]. Сандлер и Джофе (Sandler and Joffe, 1969), воспользовавшись разграничением понятий «Эго» и «репрезентация са

мости», проведенным Хартманном (Hartmann, 1950) и Джейкобсон

(Jacobson, 1954) [см. ЭГОПСИХОЛОГИЯ], развили концепцию мира

репрезентаций (Sandler and Rosenblatt, 1962) в качестве модели для упо

рядочивания различных концептуальных систем наряду с классической

психоаналитичесокй теорией. Позднее Сандлер (Sandler, 1989) применил

эту модель для «расшифровки» термина «внутренний объект». Сандлер

предположил, что этот термин должен означать созданную аналитиком

теоретическую конструкцию базовой психической структуры пациента (а

не некоторый аспект опыта пациента).

5. Внутренние объекты

Концепции «внутреннего объекта» и «бессознательной фантазии» вы

разили наиболее оригинальные и новаторские аспекты деятельности Кляйн

и углубили предложенный Фрейдом подход к бессознательному. Концеп

ция «внутреннего объекта» остается мощным средством для понимания

самых тяжелых психических расстройств и не менее мощной преградой для

понимания в тяжелых дискуссиях между кляйнианцами и представителя

ми других психоаналитических школ.

Сегодня ситуация такова: загадки «внутренних объектов», столь зани

мавшие аналитиков в 1930е и 1940е годы, не разрешены, но в 1970х и

1980х их затмили загадки «проективной идентификации». Возможно, при

попытке оценить сравнительные достоинства кляйнианской школы и эго

психологии было бы полезнее поставить в центр внимания различие меж

ду внутренними объектами и репрезентациями, а не устраивать, как это

часто происходит, теоретические состязания на тему эффективности поня

тия «проективная идентификация».

BRIERLEY, MARJORIE (1939) ‘A prefatory note on “internalized objects” and depression’, Int.

J. Psycho-Anal. 20: 241–7.

BRIERLEY, MARJORIE (1942) ‘“Internalized objects” and theory’, Int. J. Psycho-Anal. 23: 107–12.

FAIRBAIRN, RONALD (1952) Psycho-Analytic Studies of the Personality. Routledge & Kegan Paul.

FREUD, SIGMUND (1900) The Interpretation of Dreams, in James Strachey, ed. The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud, 24 vols. Hogarth, 1953–

73. vols 4, 5.

FREUD, SIGMUND (1917) ‘Mourning and melancholia’, S. E. 14, pp. 237–60.

FREUD, SIGMUND (1923) The Ego and the Id. S. E. 19, pp. 3–66.

FUCHS (FOULKES) S. H. (1937) ‘On introjection’, Int. J. Psycho-Anal. 18: 269–93.

GLOVER, EDWARD (1932) ‘A psycho-analytical approach to the classification of mental disorders’, Journal of Mental Science 78: 819–42.

HARTMANN, HEINZ (1950) ‘Comments on the psycho-analytic theory of the ego’, PsychoAnalytic Study of the Child 5: 74–96.

HEIMANN, PAULA (1942) ‘A contribution to the problem of sublimation and its relation to processes of internalization’, Int. J. Psycho-Anal. 23: 8–17.

HEIMANN, PAULA (1949) ‘Some notes on the psycho-analytic concept of introjected objects’, Br. J. Med. Psychol. 22: 8–17.

HEIMANN, PAULA (1952) ‘Certain functions of projection and introjection in early infancy’, in Melanie Klein, Paula Heimann, Susan Isaacs and Joan Riviere, eds (1952) Developments in Psycho-Analysis. Hogarth, pp. 122–68; originally read 1943 in the Controversial Discussion, British Psycho-Analytical Society.

ISAACS, SUSAN (1940) ‘Temper tantrums in early childhood and their relation to internal objects’, Int. J. Psycho-Anal. 21: 280–93.

JACOBSON, EDITH (1954) ‘The self and the object world’, Psycho-Analytic Study of the Child 9: 75–127.

А. Основные статьи

KLEIN, MELANIE (1925) ‘A contribution to the psychogenesis of tics’, in The Writings of Melanie Klein, vol. 1. Hogarth, pp. 106–27.

KLEIN, MELANIE (1926) ‘The psychological principles of early analysis’, The Writings of Melanie Klein, vol. 1, pp. 128–37.

KLEIN, MELANIE (1927) ‘Criminal tendencies in normal children’, The Writings of Melanie Klein, vol. 1, pp. 170–85.

KLEIN, MELANIE (1929a) ‘Personification in the play of children’, The Writings of Melanie Klein, vol. 1, pp. 199–209.

KLEIN, MELANIE (1929b) ‘Infantile anxiety-situations reflected in a work of art and in the creative impulse’, The Writings of Melanie Klein, vol. 1, pp. 210–18.

KLEIN, MELANIE (1935) ‘A contribution to the, psychogenesis of manic-depressive states’, The Writings of Melanie Klein, vol. 1, pp. 262–89.

KLEIN, MELANIE (1936) ‘Weaning’, The Writings of Melanie Klein, vol. 1, pp. 290–305.

KLEIN, MELANIE (1940) ‘Mourning and its relation to manic-depressive states’, The Writings of Melanie Klein, vol. 1, pp. 344–69.

KLEIN, MELANIE (1945) ‘The Oedipus complex in the light of early anxiety’, The Writings of Melanie Klein, vol. 1, pp. 370–419.

KLEIN, MELANIE (1946) ‘Notes on some schizoid mechanisms’, The Writings of Melanie Klein, vol. 3, pp. 1–24.

MATTE-BLANCO, IGNACIO (1941) ‘On introjection and the processes of psychic metabolism’, Int. J. Psycho-Anal. 22: 17–36.

MATTHEWS, GARETH (1980) Philosophy and the Young Child. Cambridge, MA: Harvard University Press.

MONEY-KYRLE, ROGER (1968) ‘Cognitive development’, Int. J. Psycho-Anal. 49: 691–8; republished (1978) in The Collected Papers of Roger Money-Kyrle. Perth: Clunie, pp.

416–33.

PIAGET, JEAN (1954) The Construction of Reality in the Child. Routledge & Kegan Paul.

RADO, S. (1928) ‘The problem of melancholia’, Int. J. Psycho-Anal. 9: 420–38.

RIVIERE, JOAN (1936) ‘On the genesis of psychical conflict in earliest infancy’, Int. J. PsychoAnal. 17: 395–422; republished (1952) in Melanie Klein, Paula Heimann, Susan Isaacs and Joan Riviere, eds Developments in Psycho-Analysis. Hogarth, pp. 37–66.

ROSENFELD, HERBERT (1964) ‘On the psychopathology of narcissism: a clinical approach’, Int.

J. Psycho-Anal. 45: 332–7; republished (1965) in Herbert Rosenfeld, Psychotic States.

Hogarth, pp. 169–79.

SANDLER, JOSEPH (1989) ‘Internal relationships and their externalization’, paper given to Conference on Transference and Internal Object Relationships, University College, London, April 1989.

SANDLER, JOSEPH and JOFFE, WALTER (1969) ‘Towards a basic psycho-analytic model’, Int. J.

Psycho-Anal. 50: 79–90; republished in Sandler (1987) Safety and Superego. Karnac, pp. 235–54.

SANDLER, JOSEPH and ROSENBLATT, BERNARD (1962) ‘The concept of the representational world’, Psycho-Analytic Study of the Child 17: 128–45; republished in Sandler (1987) Safety and Superego. Karnac, pp. 58–72.

SCHILDER, PAUL AND WECHSLER, DAVID (1935) ‘What do children know about the interior of their body? ’, Int. J. Psycho-Anal. 16: 355–60.

5. Внутренние объекты

SCHMIDEBERG, MELITTA (1931) ‘A contribution to the psychology of persecutory ideas and delusions’, Int. J. Psycho-Anal. 12: 331–67.

SCHMIDEBERG, MELITTA (1933) ‘Play, reality and aggression’, Int. J. Psycho-Anal. 14: 310–20.

SCHMIDEBERG, MELITTA (1934) ‘The play analysis of a three-year-old girl’, Int. J. Psycho-Anal.

15: 245–64.

SEAN, M. N. (1932) ‘A note on depersonalization’, Int. J. Psycho-Anal. 13: 329–47.

STEPHEN, KARIN (1934) ‘Introjection and projection: guilt and rage’, Br. J. Med. Psychol. 14: 316–31.

STRACHEY, ALIX (1941) ‘A note on the use of the word “internal”’, Int. J. Psycho-Anal. 22: 37–43.

6. Фаза женственности

(Femininity phase)

ОПРЕДЕЛЕНИЕ. Согласно Кляйн, раннее отношение к груди изначально

эмоционально нагружено. Вначале оно обладает оральными характеристи

ками, и фантазии — садистические и параноидные фантазии сосания, куса

ния или чьихто укусов — приводят к возникновению тревоги в самой пер

вой ее форме. Как девочки, так и мальчики обращаются от первого объекта

(матери) к отцу и его пенису. В этом смысле они занимают позицию жен*

ственности.

Обращение от первичного объекта, матери — или, на примитивном

уровне, ее груди — исходно полагалось откликом на отлучение от груди.

Позднее Кляйн стала считать его более фундаментальным феноменом

и пришла к выводу, что человеческой природе свойственна глубокая амби

валентность, проявляющаяся в отличительных чертах депрессивной пози

ции. При отклонении интереса ребенка от одного объекта к следующему

происходит шаг в развитии — возрастает значимость отца, что было важно

для теории Фрейда. В противном случае степень амбивалентности может

оказаться столь высокой, что произойдет торможение дальнейшего разви

тия. Кляйн считала, что ее наблюдения не противоречат взглядам Фрейда, но обосновывают их и наполняют новым смыслом.

ХРОНОЛОГИЯ

1928 Тревога, связанная с нападениями на материнское тело (Кляйн

М. «Ранние стадии Эдипова конфликта», 1928; Кляйн М. «Пси

хоанализ детей», 1932)

1945 Фаза женственности и депрессивная позиция (Кляйн М. «Эди

пов комплекс в свете ранних тревог», 1945).

середине 1920х годов Кляйн убедилась, что ее техника дает новое по

нимание процессов в человеческой психике, поскольку позволяет непо

Всредственно наблюдать маленьких детей, а не экстраполировать данные

психоанализа взрослых или старших детей. Однако она не решалась вносить

поправки в ортодоксальную психоаналитическую теорию Эдипова комплек

са, а позднее — в теорию СуперЭго. Кляйн вынуждена была проявлять не

свойственную ей сдержанность, но в одном из направлений могла внести свой

вклад — это был возникший тогда интерес к женской психологии.

6. Фаза женственности

ВЗГЛЯДЫ КЛЯЙН НА РАННЮЮ СЕКСУАЛЬНОСТЬ. В то вре

мя, в 1920х годах, данное поле исследований было совершенно новым.

Ничто не вынуждало Кляйн сомневаться в своих результатах, и она не со

мневалась. Ее открытия представлялись ей равными по значимости откры

тию кастрационной тревоги у мальчиков.

Кляйн совершила два важных открытия:

(1) она выяснила, что свирепость и частота предпринимаемых в фантазии

нападений на материнское тело со стороны маленькой девочки (и мальчи

ка) приводит к страху утраты матери и к страхам перед ее возмездием; (2) она исследовала важный процесс поиска новых объектов для установ

ления отношений с ними с целью избежать болезненного сочетания ам

бивалентности и страха, которое развилось в связи со старым объектом.

Обращение к отцу как новому объекту представляет собой нормальную

фазу развития, в которой возникает женственная установка по отноше

нию к отцу.

(1) Нападения на мать. Уже первые проведенные Кляйн курсы анализа ука

зывали на существование особой фантазии насилия:

«Затем она выходила из того угла, который называла своей ком

натой, подкрадывалась ко мне и начинала всячески угрожать. Она

грозила перерезать мне горло, выбросить во двор, сжечь или сдать

в полицию. Она пыталась связать мне руки и ноги, поднимала си

денье раскладного дивана и говорила, что делает “покакикуки”

[ягодицы/фекалии]. /…/ К этому времени она уже прошла стадию, когда испытывала желание украсть у своей беременной матери ее

детей, убить ее и занять ее место в коитусе с отцом. Этот сдвиг

в сторону ненависти и агрессии послужил причиной ее фиксации

на матери, а также чувств тревоги и вины» (Klein, 1926, p. 131).

Все открытие в целом было изложено позднее с большей четкостью:

«Наблюдения над Труди, Руфью и Ритой /…/ привели меня к при

знанию существования тревоги, или точнее — ситуации тревоги, специфической для девочек и эквивалентной кастрационной тре

воге у мальчиков. Ситуация тревоги завершается возникновением

у девочки идеи, что мать разрушит ее тело, уничтожит его содер

жимое и извлечет оттуда детей. /…/ Она основана на агрессии де

вочки к матери, на ее желаниях убить и обокрасть мать, источни

ком чего являются ранние стадии Эдипова конфликта» (Klein, 1932, p. 31).

А. Основные статьи

Благодаря проведенным ею в 1923–1924 годах курсам анализа, Кляйн стала

первым психоаналитиком, обнаружившим эти тревожные фантазии. Напа

дение на материнское тело и его содержимое живо проявлялось в манипу

ляциях с игрушками. Ривьер описывает последствия отлучения от груди так:

«Изза разочарования или фрустрации при сосании или отлучении

от груди, а также переживаний, связанных с первичной сценой, ис

толкованной в оральном ключе, по отношению к обоим родителям

возникает чрезвычайно интенсивный садизм. Желание откусить

сосок сменяется желаниями разрушить, выпотрошить мать, про

никнуть в нее, поглотить ее и содержимое ее тела. Это содержимое

включает в себя пенис отца, фекалии и внутренности матери — все

объекты, которые мать любит и которыми обладает, помещаемые

воображением ребенка внутрь ее тела. Желание откусить сосок

также превращается, как мы знаем, в желание кастрировать отца, откусив его пенис» (Riviere, 1929, pp. 309–310).

(2) Новые объекты. В результате агрессии по отношению к матери ребенок

обращается к отцу, принимая женственную установку: наступает фаза жен*

ственности. Сначала Кляйн думала, что при этом ребенком движет реаль

ная обида, которую наносит мать при отлучении от груди: «Я считаю, что

отсутствие у ребенка доступа к груди становится наиболее фундаменталь

ной причиной обращения к отцу» (Klein, 1928, p. 193). Но позже она при

шла к выводу, что такой причиной является врожденная амбивалентность

по отношению к объектам.

Обращение к новым объектам — это начало одного из самых важных

этапов в развитии: обретения способности замещать символами первичные

объекты интереса [см. ОБРАЗОВАНИЕ СИМВОЛОВ]. Стремление к ис

следованию новых объектов и расширению своего мира возникает у младенца

изза ощущений ущерба, утраты и сопутствующих им страшных фантазий.

Следовательно, символы могут защищать ребенка от тревог, вызываемых

ранней агрессивностью, и формируют часть процесса проработки депрессив

ной позиции [см. 10. ДЕПРЕССИВНАЯ ПОЗИЦИЯ].

ЖЕНСКАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ. В 1920е годы интерес к теме развития

девочек был очень высок. После Первой мировой войны набирала силу жен

ская эмансипация, женщины овладевали все большим количеством профес

сий и могли оспорить взгляды Фрейда на «туманную область» сексуаль

ного развития девочки:

«Заключение, столь смело выводимое из этих исследований — и до

ходящее до того, что половина рода человеческого недовольна

6. Фаза женственности

определенным ему полом и может преодолевать это недовольство

лишь при благоприятных обстоятельствах, — заключение это со

вершенно не согласуется не только с феноменом женского нарцис

сизма, но и с биологической наукой» (Horney, 1924, p. 52).

Хорни бросила вызов, и затем ее взгляды все резче и резче расходились

с психоаналитическими воззрениями на женскую психологию, где основ

ное внимание уделялось мужчине (Horney, 1926). Фрейд (Freud, 1925, 1931) и Джонс (Jones, 1927) пытались не отставать, но темп задавали аналитики

женщины (Lampl de Groot, 1928; Riviere, 1929; Deutsch, 1930; Klein, 1932; Horney, 1932, 1933).

В 1930 году Дойч прочитала серию лекций «Психическое развитие

женщины» в Венском психоаналитическом институте, а Хорни (Horney, 1933) дерзко и независимо объявила о своем согласии с открытием Кляйн

окрашенного гневом и возмездием отношения к внутреннему содержимо

му тела матери. Ривьер (Riviere, 1934) воспользовалась публикацией

«Продолжения лекций по введению в психоанализ» Фрейда и выступи

ла с критикой его подхода к женской психологии (другие отклики на эту

работу были восторженными). Джонс (Jones, 1935) прочел в Венском пси

хоаналитическом обществе лекцию о «новом понимании» женской пси

хологии. С нее начался обмен лекциями между Лондоном и Веной в свя

зи с теоретическими расхождениями между этими двумя основными

центрами психоанализа того времени. Показательно, что Джонс, рассма

тривая усугубление различий и опасность раскола, выбрал в качестве цен

тральной темы женскую сексуальность. Он осмелился представить в Вене

одно из самых важных воззрений, что расходились со взглядами Фрейда, но еще оставались в рамках психоанализа [см. ДИСКУССИИ О ПРОТИ

ВОРЕЧИЯХ].

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ДЕВОЧКИ. Для дальнейшей де

ятельности Кляйн решающим стал этап ее интереса к развитию ребенка

женского пола. Она была согласна с обширной критикой представлений

Фрейда о роли зависти к пенису в развитии девочки. С его точки зрения, женщина — это не более чем мужчина с неким недостатком, и развитие

девочки определяется болезненным презрением к себе при исследовании

своего тела, а затем — поиском объекта для обвинений, которым, как пра

вило, становится мать.

Критика Фрейда. Взгляды Фрейда на женскую психологию были истори

чески обусловлены, они определялись общественными отношениями в де

вятнадцатом веке. В общественной среде женщины считались низшими су

ществами в социальном, моральном, экономическом и анатомическом

смысле.

А. Основные статьи

Выразительный хор голосов обвинял Фрейда в том, что он преумень

шил осведомленность девочки о ее внутреннем пространстве и о способно

сти ее тела творить жизнь, — т. е. в «отрицании вагины».

Первостепенное значение отношений с матерью. Кляйн особенно настой

чиво стремилась показать истинно психоаналитический подход к вопросу

о развитии женственности. Именно становление женственности, по мнению

Кляйн, составляет содержание тревог девочки в сложном периоде разви

тия влечений, особенно на прегенитальных фазах. Кляйн первой указала

на значимость отношений с матерью, более ранних, чем отношения с отцом, и некоторые авторы стали противопоставлять Кляйн Фрейду (см., напр., Chodorow, 1978). Однако в действительности позиция Кляйн более слож

ная: Кляйн не отрицает очерняющую установку Фрейда в отношении жен

щин, но приписывает ее фантазиям пациентки, которая оказывается слов

но в ловушке между своими деструктивными импульсами, направленными

на матерей и женщин, с одной стороны, и импульсами любви и идентифи

кации, с другой.

Сам Фрейд в одной из поздних статей признал:

«Обнаружение этой ранней, преэдиповой фазы у девочек становит

ся для нас неожиданностью, подобной открытию, в другой области, КритоМикенской цивилизации, предшествующей цивилизации

греческой. Мне казалось, что все в этой сфере первой привязаннос

ти к матери с таким трудом ухватывается в анализе — столь истерто

временем, туманно, почти не поддается оживлению, — как будто

подверглось особенно безжалостному вытеснению. Но возможно, у меня возникло такое впечатление, потому что женщины, анализом

которых я занимался, настойчиво придерживались той самой при

вязанности к отцу, в которой они нашли спасение от этой ранней

фазы» (Freud, 1931, p. 226).

Здесь Фрейд любезно признает свою готовность по меньшей мере допус

тить, что перед аналитикамиженщинами в этой сфере открывается боль

ше возможностей, чем перед аналитикамимужчинами. Он признает важ

ным обращение к фазе женственной привязанности к отцу.

Ужасающему конфликту кастрационной тревоги, который запускает

процессы созревания, а также приводит к возникновению инфантильной

амнезии у мальчика, есть эквивалент в развитии девочки. Кляйн соверши

ла это открытие еще в начале своей работы с детьми и решительно назвала

в лондонских лекциях 1925 года данный феномен «эквивалентом кастра

ционной тревоги у мальчика» (см. «Психоанализ детей » — Klein, 1932).

По ее мнению, для девочки чрезвычайно важен вопрос о том, что находит

ся внутри материнского тела, к чему ее подталкивают очевидное подтверж

дение материнской способности рожать детей и наблюдение за изменени

6. Фаза женственности

ями формы и размера живота матери во время беременности. Интерес к ма

теринскому телу обусловлен многими факторами, и Кляйн принимает те

оретический постулат о врожденном знании о пребывании отца внутри ма

тери [см. КОМБИНИРОВАННАЯ РОДИТЕЛЬСКАЯ ФИГУРА]. Эти

сложные фантазии приводят к возникновению отношений с частями тел

матери и отца, а также между ними: грудью, животом, задом и пенисом

[см. ЧАСТИЧНЫЕ ОБЪЕКТЫ]. Это не просто восприятия или грезы, но

переживания, обладающие интенсивностью очень неоднородной эмоции.

Фантазия об отцовском пенисе внутри живота матери или ее груди созда

ет у ребенка чрезвычайно мощные чувства исключенности и гнева, что пе

реживается как отношение ненависти и взаимного причинения ущерба.

Чувства девочки выливаются в желание проникнуть в живот матери, огра

бить и разрушить его, разрушить также творящую способность матери и су

ществующие в привязке к животу отношения с отцовским пенисом. И эта

примитивная, обескураживающая бессознательная фантазия соответству

ет страху, что мать, а также поврежденные и разгневанные остатки содер

жимого ее тела, ее детей и отцовского пениса вернутся к девочке, чтобы

разрушить ее тело, ее детей, совершив нападение точно такого же типа.

Девочка боится матери, наполненной поврежденными и враждебными те

перь объектами; в то же время она чувствует, что утрачивает мать, горячо

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒