Table of Contents 9 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 54Следующая ⇒

тела, а именно пенис отца, фекалии, детей, и разрушить саму мать.

Это желание породило тревогу, что мать в свою очередь ограбит

девочку, отняв у нее содержимое ее тела (особенно детей), и что ее

тело будет разрушено или изуродовано» (Klein, 1929b, p. 217).

Таким образом, объекты внутри тела девочки, согласно Кляйн, восприни

маются ею как ее дети. Это касается не только девочек — о маленьком маль

чике она пишет:

«Однако он чувствует, что должен оберегать не только свой пенис, но и хорошее содержимое своего тела: хорошие фекалии и мочу —

детей, которых он, находясь в позиции женственности, хочет вы

растить, и детей, которых он (идентифицируясь с хорошим и со

здающим отцом) хочет произвести, находясь в позиции мужествен

ности» (Klein, 1945, p. 412).

Учитывая такое внимание к внутреннему содержимому тела матери, Кляйн

назвала это состояние фазой женственности [см. 6. ФАЗА ЖЕНСТВЕН

НОСТИ]. Она считала, что дети с самого раннего возраста испытывают

непреодолимый интерес к внутреннему содержанию своего тела, где, по их

ощущениям, находятся хорошие, ценные и полезные объекты, но они под

вергаются угрозе нападения и зачастую повреждаются при нападении пло

хих объектов — как изнутри самих детей, так и извне.

(4)

СуперKЭго. В то время, когда Кляйн исследовала идеи детей о мире

внутри них, Фрейд разработал свою теорию структуры личности — Ид, Эго и СуперЭго. По сути, Фрейд описал единственный интроецирован

ный внутренний объект — СуперЭго. После этого Кляйн стремилась

связать свои наблюдения над интроецированными объектами у детей

с новой моделью психики Фрейда. Вот как она описывает игру одной ма

ленькой девочки:

«Эрна часто отводила мне роль ребенка, а сама становилась ма

терью или учителем. Затем я должна была претерпевать фантас

тические пытки и унижения. /... / За мной постоянно следили, люди угадывали мои мысли, а отец или учитель заключали союз

с матерью против меня — фактически меня постоянно окружали

преследователи. И я сама в роли ребенка вынуждена была следить

за другими и истязать их. /... / В фантазиях этого ребенка вся со

вокупность ролей описывалась одной формулой, состоящей из

двух основных частей: преследующее СуперЭго и Ид или же Эго

(в зависимости от обстоятельств), подвергающееся угрозе, но ни

чуть не менее жестокое» (Klein, 1929a, pp. 199–200).

5. Внутренние объекты

Таким образом, разыгрываемые в игровой комнате драмы, согласно

Кляйн, это и драмы, происходящие в психике ребенка, и она изобретатель

но связывала их со структурой, недавно описанной Фрейдом.

(5)

Помогающие внутренние объекты. Однако обнаруживалось не одно

лишь запугивающее и суровое СуперЭго — Кляйн заметила и фигуры, ока

зывающие помощь:

«Джордж всегда осознанно ощущал себя в окружении и под угрозой

(со стороны волшебников, ведьм и солдат), но [также] /... / пытался

защищать себя от них при поддержке помогающих фигур. /... / В его

играх были представлены три основных роли: роль Ид и роли Супер

Эго в его преследующих и помогающих аспектах» (Klein, 1929a, p. 201).

«Таким образом придуманные помогающие фигуры больше всего относят

ся к чрезвычайно фантастическому типу» (Klein, 1929a, p. 203). Первые

впечатления, полученные Кляйн в детском анализе, указывали на ужасаю

щие схватки со страшными преследователями — искаженными образами

родителей, но теперь она «стала понимать, что функционирование таких

фантастически хороших и фантастически плохих имаго является общим

механизмом — как у детей, так и у взрослых» (Klein, 1929a, p. 203).

На этом этапе Кляйн полагала, что фигурыпомощники вызываются

в воображении в качестве защиты от преследователей. И она продолжала, исследуя эти имаго, указывать на проблемы, возникающие вследствие

«чрезвычайно сильного влияния имаго таких экстремальных типов, край

ней необходимости в добрых фигурах, противостоящих запугиванию, ско

рости, с которой союзники превращаются во врагов» (Klein, 1929a, p. 204).

Это мнение Кляйн о большом разнообразии «имаго» резко контрастирует

с показанными Фрейдом весьма малочисленными отношениями между Су

перЭго, с одной стороны, и Эго и Ид, с другой. Позднее Кляйн стала опи

сывать эти помогающие фигуры как «хорошие» объекты, в особенности как

хороший внутренний объект.

Множественные внутренние объекты. Понимание двух сторон СуперЭго —

жестокой и приходящей на помощь, — выраженных как различные объекты

и затем как объекты разных либидинозных уровней — орального, анального

и генитального, — привело к представлению о внутреннем мире, населенном

большим количеством разнообразных объектов, источником которых явля

ется актуальное окружение и история ребенка. Сохраняя верность Фрейду, Кляйн писала: «СуперЭго как целое составлено из различных идентифика

ций, принятых на различных уровнях [фазах] развития» (Klein, 1929a, p. 204).

И чтобы внутренне согласовать свои наблюдения с концепцией Фрейда о мо

нолитной амальгаме отца и матери, она описывала процесс «синтеза иден

тификаций в единое СуперЭго». Однако затем в кляйнианском анализе

А. Основные статьи

утвердилось представление о внутреннем мире как о большем скоплении раз

нообразных объектов, находящихся в различной степени слияния и обособ

ленности в разных контекстах и в разное время.

(6) Внутренняя реальность объектов. Понятие о внутреннем объекте впос

ледствии стало предметом значительного заблуждения — и попыток его про

яснить. Затруднение состоит в том, что внутренние объекты, описываемые

на основании клинических данных о детской игре (а затем и анализа шизо

фреников), носят очень конкретный характер. Несомненно, у детей (и у

взрослых) фантазии о том, что находится внутри тела, весьма конкретны.

Однако бессознательные фантазии о телесном содержимом очень своеобраз

ны. Внутренние объекты не являются «репрезентациями», в качестве кото

рых они могут выступать в воспоминаниях или в осознаваемых фантазиях

(грезах). Они ощущаются как то, что составляет субстанцию тела и души.

В 1930х и 1940х годах несколько психоаналитиковкляйнианцев сфор

мировали группу с целью прояснить это загадочное понятие. Они так и на

звали ее – «Группа по внутренним объектам». Сёрл (Searl, 1932, 1933) и Шми

деберг (Schmideberg, 1934) попытались дать описательные отчеты. Кэрин

Стивен четко и недвусмысленно заявила: «источником веры в эти фантасти

ческие внутренние объекты являются действительные телесные переживания

очень раннего детства, связанные с интенсивными, зачастую неконтролируе

мыми, разрядками эмоционального напряжения» (Stephen, 1934, p. 321). Ай

зекс привела случай из своей практики (Isaacs, 1940) как клиническое свиде

тельство существования внутренних объектов; Хайманн (Heimann, 1942) подробно описала случай, в котором клинический материал указывал на ин

троекцию враждебного материнского объекта, который блокировал способ

ности Эго; пациент вновь обрел творческие навыки, когда оказалось возмож

ным установить идентификацию с объектом (его ассимилировать).

Внутренний объект и идентификация. Интернализованный объект обыч

но (но не всегда) ощущается принадлежащим Эго. Например, если мы в

целях иллюстрации расширим границы Эго, можно будет сказать, что в

границах моего дома находятся «моя жена» или «мой квартирант». Эти

объекты не теряют своей собственной идентичности, но фактически состав

ляют и мою идентичность — как мужа, как хозяина квартиры, — будучи

частью моего домохозяйства. Тут есть различие с другими объектами, по

падающими в мой дом, — я бы не сказал «мой грабитель» или «мой пчели

ный рой», даже если бы эти объекты в мой дом проникли. Хотя они оказа

лись внутри границ моего дома, они не ощущаются ему принадлежащими.

То же самое верно и в отношении границ Эго: как правило, объекты ощу

щаются ему принадлежащими (с ним идентифицированными), но могут нахо

дится внутри него и как объекты ему чуждые [см. ниже; см. АССИМИЛЯЦИЯ].

5. Внутренние объекты

(7) Всемогущество и конкретность. Объект в первую очередь является объ

ектом эмоциональным — ведь он возникает благодаря телесным ощущениям

удовольствия или боли. Но поскольку эти ощущения телесны, младенец

переживает такие объекты как актуальные конкретные сущности — столь же

конкретные, как и само тело: если налицо ощущения, должны существовать

объекты, их вызывающие. В самом начале ребенку неизвестны физические

свойства объектов, что никоим образом не мешает ему верить в их реальное

физическое присутствие. Ведь ребенку «известны» последствия этого при

сутствия: доказательством служат его собственные телесные ощущения.

Хайманн (Heimann, 1949) так описывает телесное отношение к внут

ренним объектам:

«… инстинкт нуждается в объекте. /…/ Исходя из этого, ситуация

видится следующей: охваченный голодом и оральными желания

ми, младенец создает в воображении объект, который удовлетво

рил бы эти импульсы. Когда такой объект, материнская грудь, пред

лагается ему в реальности, он принимает ее и инкорпорирует

в своей фантазии» (Heimann, 1949, p. 10).

Переживание ощущается как конкретное в своей реальности; фантазия

всемогуща и результаты ее деятельности в самом деле отражаются на Эго, изменяют его и формируют основания для его развития.

Мир репрезентаций и внутренний мир. На самый ранний и наиболее конкрет

ный уровень фантазии при дальнейшем развитии накладывается мир репре

зентаций объектов и репрезентаций самости, но он никогда не замещает этот

уровень полностью. Конкретный мир внутренних объектов сохраняется в ка

честве базового слоя личности и выходит на поверхность в сновидениях, в бре

де, галлюцинациях, при ипохондрии и при не столь нарушенных состояниях

предубежденности и предпочтения. Метафора «комка в горле» в эмоциональ

ной ситуации печали соответствует реальности, сформированной действитель

ным телесным переживанием ощущений в горле [см. ОБЪЕКТЫ].

Понятие Фрейда о репрезентациях (Freud, 1900) состоит в том, что они

функционируют как персональные символы, поскольку их отличают от

настоящих внешних объектов. Когда же такие репрезентации не отличают

от внешнего объекта в результате действия всемогущей фантазии, этому

соответствует переживание совершенно реального объекта, существующего

внутри субъекта (Rosenfeld, 1964). То же самое относится к репрезентации

самости: если фантазия всемогуща, самость также оказывается фактичес

ки слитой с объектом или от него неотличимой [см. АССИМИЛЯЦИЯ].

Внутренние объекты возникают на вполне обособленном (и раннем) уров

не развития и основываются на всемогущей фантазии инкорпорирования объ

екта в Эго и идентификации с ним. Последняя приводит к радикальным измене

ниям в Эго в результате спутанности внешнего объекта с тем, что на самом деле

А. Основные статьи

интроецировано, — таковы последствия всемогущества примитивной фанта

зии. Подобным же образом всемогущая проекция приводит к переживанию

реальной утраты частей внутреннего мира или самости, которые обнаружива

ются во внешнем объекте [см. 13. ПРОЕКТИВНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ].

ВНУТРЕННИЕ ОБЪЕКТЫ И ТЕЛО. Кляйнианцы используют термин

«внутренний объект» в основном для этого чрезвычайно примитивного пере

живания объектов как конкретно реальных. Шильдер и Вехслер (Schilder and Wechsler, 1935) в своем пилотном эмпирическом исследовании узнавали у

детей, что, по их мнению, находится внутри их тел, и показали поразительное

разнообразие конкретным образом воображаемых объектов. Шмидеберг

(Schmideberg, 1934) описывает случай, когда телесные симптомы выводились

из психологических причин (конверсионные симптомы и ипохондрия): «ее

конверсионные симптомы и тревога больше всего были обусловлены страхом

перед инкорпорированным объектом. Она чувствовала, что опасный объект

внутри нее противостоит ее Эго» (p. 263); но когда состояние пациентки улуч

шилось, «контраст между инкорпорированным объектом и Эго стал менее рез

ким, и она идентифицировала себя с объектом внутри нее» (p. 263).

Этот режим переживания внутренних объектов поддерживается в ходе

развития и всей жизни; однако на него накладывается более прогрессивный

набор дополнительных способов переживания. Телесные ощущения при раз

витии органов удаленного восприятия обретают возможности более объек

тивной оценки. Это приводит к тому, что называется «репрезентациями»

внутренних и внешних объектов в психике. Таким образом, репрезентации

являются достигнутой в результате развития способностью ребенка. Позд

нее возникает замещение первичного объекта другими, в чем заключается

развитие способности образования символов. МаниКёрл (MoneyKyrle, 1968) описал этот пошаговый прогресс переживания объектов и выделил три

его стадии: (i) убежденность в конкретном физическом присутствии объек

та; (ii) репрезентации объекта в психике и в памяти; (iii) символическая

репрезентация в словах и других символах [см. ОБРАЗОВАНИЕ СИМВО

ЛОВ]. Переход от конкретного переживания объектов к большему исполь

зованию репрезентаций дополняет взгляды Пиаже (Piaget, 1954; см. также

Matthews, 1980) и связан с феноменом, который Бион называет альфафунк

цией [см. МЫШЛЕНИЕ; АЛЬФАФУНКЦИЯ].

ПЕРЕЖИВАНИЕ ОБЪЕКТОВ. Собственно переживание таких кон

кретно ощущаемых примитивных внутренних объектов от нас скрыто, но

для понимания его рассмотрим, например, голодного младенца. Телесные

ощущения, поставляемые его физиологией, переживаются также менталь

но — как отношения с объектом. Дискомфорт приписывается мотивации

злонамеренного объекта, как будто бы расположенного в животе младенца

и стремящегося причинить неприятное ощущение голода. Бион двусмыс

5. Внутренние объекты

ленно называет такой объект «нетгруди», признавая, что объективно мла

денец имеет дело с отсутствием, но для него отсутствия не существует, а

есть только присутствие чегото, что причиняет боль.

В этом примере объект находится внутри Эго — в животе ребенка. Этот

внутренний объект «хороший», когда ребенок переживает состояние сыто

сти и чувствует, как теплое молоко дает чувство удовлетворения в его жи

воте [см. 2. БЕССОЗНАТЕЛЬНАЯ ФАНТАЗИЯ]. Внутренние объекты

получают свои характеристики от тех инстинктивных импульсов, которые

активны (фрустрирующие или «плохие» объекты) или удовлетворяются

(приносящие удовлетворение или «хорошие» объекты), в зависимости от

актуальных в данный момент телесных ощущений. Такой объект сводится

к одномуединственному качеству, связанному с ощущениями в данный

момент — с ощущениями от поглощения пищи, тепла, комфорта, запачкан

ности, сырости и т. д., а также с тем, допускает ли объект некоторое удов

летворение соответствующих импульсов или же фрустрирует. Каждый

объект представляет собой лишь маленький участок мира младенца и лишь

один аспект человека, который о нем заботится («матери») и находится во

внешнем мире. Технически такое явление описывается как частичный объ*

ект. Лишь позднее ребенок может пробиться к более целостной картине

своих объектов благодаря развитию восприятий, и затем его объекты об

ретают множественность намерений и разнообразие чувств наряду с физи

ческими свойствами и связностью во времени.

Итак, основная характеристика объекта — его мотивация: какое теле

сное ощущение он приносит. Эти объекты полностью сводятся к неким

сущностям, причем каждая — лишь с одним мотивом, и с объективной точки

зрения они являются в лучшем случае частичными. Они известны как ча*

стичные объекты [см. ЧАСТИЧНЫЕ ОБЪЕКТЫ; 11. ПАРАНОИДНО

ШИЗОИДНАЯ ПОЗИЦИЯ].

У первых конкретных объектов есть лишь эмоциональные свойства.

Это создает анимистический мир, где все обладает чувствами и намерени

ями. Лишь позднее, с развитием сложных навыков восприятия, особенно

органов удаленного восприятия, ребенок овладевает набором объективных

свойств и приписывает их уже реальным, эмоционально существующим

объектам. Лишь приобретя большую сложность восприятия и мышления, ребенок сможет окончательно и точно разделить мир одушевленных и мир

неодушевленных объектов, и тогда репрезентация в памяти — а затем и в

символах — станет возможной.

ПЕРВЫЕ ОБЪЕКТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ. Кляйн считала, что с самого

рождения ребенок вступает в отношения с объектами, которые он примитив

ным образом отличает от Эго. «Объектные отношения существуют с рожде

ния». Эти отношения возникают из врожденной способности младенца ин

терпретировать телесные ощущения. Хорошие объекты — те, что стремятся

А. Основные статьи

доставить удовольствие, приятные чувства (скажем, чувство полноты связа

но с соском, заполняющим рот; или животом, наполненным теплым молоком); плохие объекты стремятся доставить неприятные чувства (например, куса

чий объект, причиняющий боль во рту при прорезывании зубов; или объект, изнутри грызущий живот ребенка и тем вызывающий чувство голода).

В 1935 году Кляйн пришла к выводу, что интроективные процессы всту

пают в силу и создают внутренние объекты с самого рождения: «с самого

начала Эго интроецирует “хорошие” и “плохие” объекты, и для тех и дру

гих прототипом служит материнская грудь» (Klein, 1935, p. 262). Она бо

лее не считала, что интроекция объектов вызывается утратой любимого

объекта или зависит от разрешения Эдипова конфликта. Интроекция и до

стижение «хорошего» объекта внутри Эго является защитой от инстинкта

смерти. Однако наводящие ужас имаго —

«это фантастическим образом искаженная картина реальных объ

ектов [внешних родителей], от которых имаго произведены. Они

закрепляются не только во внешнем мире, но и через инкорпора

цию, внутри Эго. /…/ Но очень скоро Эго пытается защитить себя

от интернализованных преследователей с помощью процессов ис

торжения и проекции» (Klein, 1935, p. 262).

Это происходит как с пугающими (теперь мы называем их «плохими») объектами, так и с помогающими («хорошими»). Состояния отношений

с фантастически плохими или хорошими объектами создаются в порочных

или благотворных циклах повторяющейся проекции фантастического вну

треннего объекта на внешний объект и реинтроекции этого искаженного

объекта, что усиливает объект внутренний: «Похоже, мы имеем дело с двумя

циклами, благотворным и порочным, и оба они основаны на взаимодейст

вии внешних факторов, связанных с окружением, и внутренних психичес

ких факторов» (Klein, 1936, p. 292). Утверждение понятия фантастических

внутренних объектов, появляющихся с рождения, привело к тому, что

Кляйн больше не пыталась согласовать свои наблюдения с фрейдовским

представлением о СуперЭго. Фактически это позволило ей гораздо более

свободно исследовать эволюции внутренних объектов, и в 1935 и 1940 го

дах она в общих чертах формулирует концепцию депрессивной позиции

[см. 10. ДЕПРЕССИВНАЯ ПОЗИЦИЯ].

Нарциссизм. Одним из результатов работы Группы по внутренним объек

там стал новый взгляд на нарциссизм, развитый Хайманн (Heimann, 1952).

Хайманн опиралась на идею Шмидеберг (Schmideberg, 1931) и Ривьер

(Riviere, 1936) о том, что нарциссизм означает отведение либидо от внеш

него объекта на внутренний объект, идентифицируемый с Эго [см. НАР

ЦИССИЗМ], но не на Эго само по себе.

5. Внутренние объекты

Однако еще в 1925 году Кляйн опубликовала очень важную статью, посвященную случаям анализа двух мальчиков, страдающих от тиков, ко

торые ранее считались

«симптомом первичного нарциссизма. /…/ Опыт убедил меня, что

тик не поддается терапевтическому воздействию, пока аналитик не

раскроет объектные отношения, на которых этот тик базируется»

(Klein, 1925, p. 121).

Тик не является всего лишь аутоэротическим удовлетворением, подобным

мастурбации, но «с ним также связаны мастурбационные фантазии» (Klein, 1925, p. 124). Кляйн утверждает, что мастурбационные фантазии охватыва

ют подверженные тику части тела ребенка, и эти части идентифицируются

с тем или другим родителем, который был интроецирован и с которым за

тем произошла идентификация. Это эмоционально насыщенное отношение, составленное из интроекции и идентификации с объектами, существует уже

на самых ранних этапах развития — фактически с рождения. Например, соса

ние пальца представляет собой психологически сложное явление. Младенец

уже интроецировал кормящую грудь таким образом, что она, по крайней мере

частично, сохраняется внутри посредством идентификации с частью его тела.

В этом случае грудь идентифицирована с его пальцем. Поэтому, когда мла

денец сосет палец, он вступает во взаимоотношение с интернализованной гру

дью, идентифицированной с частью его Эго (Heimann, 1952).

Ассимиляция объекта. Одно из затруднений концепции внутренних объек

тов — изображение актуальных отношений между интроецированным объ

ектом, Эго и другими внутренними объектами. В 1917 году Фрейд допус

тил, что интроекция предполагает идентификацию объекта с Эго. По сути, с помощью термина «идентификация» он описывал интернализацию ма

ниакальнодепрессивным пациентом объекта его амбивалентной любви.

Позднее, в 1923 году, он описывал интернализацию СуперЭго, которая вела

к иным последствиям, поскольку СуперЭго оставалось обособленным или

само обособлялось от Эго. В этом было некое противоречие, отмеченное

другими психоаналитиками (например, Rado, 1928) [см. АССИМИЛЯ

ЦИЯ]. Однако кляйновские описания детской игры показали, что ребенок

может сейчас идентифицироваться с одной частью отношения (скажем, с СуперЭго), а в следующую минуту начинает ощущать себя виноватым, негодным, порицаемым СуперЭго. Эта подвижная система идентифика

ций (интроективная идентификация) предполагает, что внутренние объек

ты доступны для идентификаций Эго, что они представляют собой реперту

ар идентичностей, установок, ролей для Эго в каждый момент времени или

в каждом данном контексте.

Но есть и некоторые другие, более патологические типы внутренних

объектов, которые, повидимому, существуют в виде вторгшихся чужаков

А. Основные статьи

(подобно внутренним объектам, описанным Шмидеберг (Schmideberg, 1934) и Хайманн (Heimann, 1942)). Хайманн (Heimann, 1942) описывает

их как инородные тела, которые невозможно ассимилировать. Позднее эту

проблему упоминает Кляйн (Klein, 1946), рассматривая клинический ма

териал Хайманн. Кляйн описывает Эго как ослабленное чрезмерной про

ективной идентификацией: большое количество фрагментов самости поме

щается во внешние объекты, и Эго ощущает себя как истощенную — и даже

деперсонализованную — самость, слабую и уязвимую. Когда Эго находит

ся в таком состоянии, интроецированные объекты, даже если они ощуща

ются хорошими, переживаются как перегрузка; идентификация с ними

невозможна, и потому невозможна их ассимиляция в Эго.

ОБЪЕКТЫ НА ДЕПРЕССИВНОЙ ПОЗИЦИИ. Таким образом, дости

жение депрессивной позиции — это нечто большее, чем завоевание лучшей

способности восприятия. Здесь начинается интенсивная эмоциональная си

туация, связанная с объединением эмоциональных частичных объектов, и возникает особое эмоциональное изменение и смятение, которое и назы

вают депрессивной позицией.

Изменение в объекте. Исходное кляйновское описание депрессивной

позиции было основано на различении частичных и целостных объектов:

«… утрата любимого объекта происходит на той фазе развития, ког

да Эго совершает переход от частичной к тотальной инкорпорации

объекта. /…/ Процессы, которые позже проявляются как “утрата

любимого объекта”, обусловлены ощущением субъекта, что ему не

удается (при отлучении от груди и в периоды до и после этого) сохранить свой “хороший, интернализованный” объект. /…/ Одна

из причин такой неудачи – неспособность субъекта преодолеть

свой параноидный страх перед интернализованными преследова

телями» (Klein, 1935, p. 267).

Депрессивная позиция наступает, когда объект провоцирует слияние люб

ви и ненависти. Таким образом, ей способствует интеграция хороших объ

ектов с плохими, так что страдание, вызываемое ненавистью к любимому

объекту, подвергает риску объект в целом. «Не раньше, чем объект будут

любить как целостный, — говорит Кляйн, — эта утрата сможет переживать

ся как целостная» (Klein, 1935, p. 264). Она имеет в виду, что раньше утра

та переживалась как активное действие лишения, совершаемое плохим

объектом, — т. е. хороший объект становится преследователем, — а на де

прессивной позиции объект ощущается как некая целостность, которая от

сутствует, утрачена, повреждена, о которой «тоскуют».

5. Внутренние объекты

Внутренние объекты и внешний мир. С началом восприятия внешнего объ

екта как «целостного объекта» ребенку приходится изменить мнение о

природе объекта на более реалистическое. Мир одушевленных конкрет

ных внутренних объектов отступает, и внутренний мир постепенно все

точнее обособляется. Конкретная идентификация частей самости и объ

ектов уступает способности к репрезентации объектов, и депрессивная

позиция вызывает явное изменение в точности восприятия внешнего объ

екта [см. ВНЕШНИЙ МИР].

Связь конкретного внутреннего объекта с внешним объектом продолжа

ет существовать благодаря проекции и под воздействием телесных нужд.

Внешний объект остается частично сконструированным из внутренних источ

ников; эта часть конструкции постепенно уменьшается, но нельзя сказать, что

в итоге она исчезает совершенно. Точно так же продолжается конструирова

ние внутреннего мира объектов с помощью интроекции внешних объектов —

продолжается всю жизнь, хотя интенсивность этого процесса падает.

Значимость хорошего объекта. До 1935 года Кляйн подчеркивала значи

мость преследующего объекта, который создает порочные параноидные

циклы [см. ПАРАНОЙЯ]. Но с возникновением концепции депрессивной

позиции она переключила внимание на хороший объект, в котором нужда

ются, от которого зависят и который любят, который необходимо сохранять.

При нормальном развитии индивид защищен от прямых и параноидных

отношений с преследующим плохим объектом, поскольку внутри него есть

хороший объект, оказывающий ему поддержку. Ощущение, что внутри

имеется хороший объект, — это основа уверенности в себе, и ее нарушения

вызваны проблемами сохранности внутреннего хорошего объекта. Вот как

комментирует Кляйн ход анализа Ричарда:

«Наибольшую поддержку ему оказывала вера во внутреннюю

хорошую мать. Когда эта вера укреплялась, появлялись надежда, уверенность и чувство большей безопасности. Когда же это чувст

во уверенности отступало — изза болезни или по другим причи

нам — усиливались депрессия и ипохондрические тревоги» (Klein, 1945, p. 391).

Сохранность внутреннего объекта. В последующих своих работах Кляйн

уделяла все больше внимания внутреннему объекту, поскольку считала, что основу стабильной личности, способной переносить значительные

эмоциональные нагрузки, составляет успешная борьба за поддержание бе

зопасности и стабильности хорошего внутреннего объекта, с которым

можно идентифицироваться. Абрахам широко использовал концепции

Фрейда, относящиеся к скорби и маниакальнодепрессивным заболева

ниям, и показал, насколько непрочным является обладание интроециро

ванными в Эго объектами при патологических состояниях. Эта непроч

А. Основные статьи

ность лежит в основе многих психологических заболеваний и расстройств.

Внутренний хороший объект нужно защищать от фантазий нападения

и повреждения, вызываемых нежелательной «плохой» стороной «целост

ного объекта».

Скорбь. Открытие депрессивной позиции позволило Кляйн значительно

продвинуться в рассмотрении природы скорби. В более поздней статье 1940

года, посвященной депрессивной позиции, она пишет:

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒