Три основных постулата 9 страница

И в заключении: «…очевидно, что религиозно-синкретический комплекс, каким является бытовое православие, вырос на основе материально-хозяйственного процесса, что он отразил в себе потребности различных классовых группировок, даже производств и профессий. Наряду с так наз. «примитивными» религиями «православное язычество» есть достояние этнографической науки, есть религия, которая вполне поддается материалистическому объяснению». Ещё одним подтверждением связи духовности наших предков с хозяйственной деятельностью может служить тот факт, что по мнению Маторина на Руси в старину слово «скот» было синонимом богатства, а «скотница» означала «казну» (у древних римлян было примерно то же: pecus - скот, pecunia - деньги).

А вот позиция А. В. Пыжикова, выраженная в книге «Тайны нашей старины»: «Крестьянское мировоззрение, продуманное, проверенное веками, действительно отличное от церковного, - это мировоззрение, которое можно с полным правом назвать православным. Что такое православие? Начнём с этого. Православие это не религиозное течение. Православие – это духовность. Духовность, привязанная к повседневной жизни, а не к попу, который собрал какие-то осколки [мировоззрения] и наматывает всю жизнь вокруг себя».

В понимании русского народа духовность и богатство связаны с крестьянским повседневным трудом, с землёй, с деревьями и животными. Русская духовность неразрывна с природой по той причине, что неразрывен с природой крестьянский быт. А главное, что духовность была идентична преданности крестьянской общине и интересам общины, т. е. коллективизм был неотъемлемой частью духовности. К Иисусу Христу это вообще никакого отношения не имело. И вот отсюда уже можно выстраивать экономическую теорию, а не откуда-то извне: руководствуясь опытом труда на земле, а не абстракциями, не накоплением того, что для крестьянина не имеет никакой ценности, и не заграничными критериями «чистоты» вероисповедания.

Что касается экономической деятельности в народных слоях, то тут и есть фундамент, на который нужно опереться. Русское народное предпринимательство никогда не базировалось на частной собственности и никогда не ставило целью получение прибыли для отдельных лиц или их семей. Не было оно и проявлением какой-то личной инициативы, а было общественным поручением. Крестьянская община называлась миром, а поручение члену этой общины мирским: «… мир решал, кто работает в поле, кто соединится в артель и уйдёт в отхожий промысел в город или какие-то ещё не свои места, и кто будет купцом, кто будет купцом перед властью, перед, так сказать, внешним миром, в котором эта община функционирует…

Артель – это копия общины… То есть принцип круговой поруки, которая существует в сельской общине, трансформируется и переносится в полной мере на артель. И те люди, которые в эту артель входят и следуют на отхожие промыслы в другие регионы, как раз руководствуются взаимными обязательствами, если можно так сказать. Эти взаимные обязательства напрочь исключают понятие частной собственности. Да и вообще никакой собственности как бы в артели нет, в собственности только те инструменты, которые находятся у членов артели. Это действительно как бы их личная собственность. А вот то, что мы называем частной собственностью, с помощью которой идёт приращение капитала, такого, конечно ни в какой артели быть не может… само понимание артели, оно гораздо шире, чем хозяйственное, чем экономическое… Помимо экономических и хозяйственных показателей, назначение артели – это духовное объединение… Артель создаётся ради, в том числе, и достижения неких духовных целей… это было не получение какой-то прибыли, а на самом деле эти люди все те средства, которые их трудом приобретались, затем приносили обратно в тот мир, который делегировал их и который дал им это общественное поручение идти на этот отхожий промысел. И только там они уже тратились. И опять-таки по усмотрению общинного коллектива, а не по каким-то личным усмотрениям. То есть это система круговой поруки, система взаимопомощи, взаимовыручки.

…все эти люди, российские крестьяне, находились в очень сложной обстановке. Они фактически находились в состоянии оккупации, как я неоднократно говорил. Над ними довлел государственно-церковный пресс. И этот пресс, эту власть они рассматривали как оккупационную, чуждую, поэтому выживание в таких социальных условиях, в которых находилось российское крестьянство, возможно было только на коллективных началах... При выживании в чужих условиях духовная составляющая играет большую роль, потому что мы не просто поддерживаем экономически наших единоверцев, с кем мы в миру, с кем мы в общении, родились, живём, с кем мы будем умирать, мы с ними поддерживаем ту веру, которая нас объединяет, и все наши коллективные усилия направлены на поддержание определённого миропонимания, которое нас объединяет в эту общину… Поэтому здесь и отсутствие частной собственности, и постоянное занижение хозяйственных оборотов общины…, потому что считалось ненужным показывать враждебному внешнему миру, что там на самом деле происходит. Не дело это, значит, господского и барского мира. Это дело наше, внутреннее, мы знаем, для чего мы это осуществляем, куда мы идём и как мы к этому идём.

… купечество – это действительно, это то, что в постсоветский период просто воспевается. По мнению многих – это тот эталон, к которому нужно стремиться. И эти предпринимательские традиции сейчас трактуются сугубо в абсолютно частнособственнической форме. То есть купец – это частник, говорят нам. Его семейство – это хозяева. Всё, значит, передаётся от поколения к поколению, капитал к капиталу накапливается, то есть все наши нынешние постсоветские реалии переносятся туда, что так было и тогда, так вот сейчас… И вот поэтому это воспевание купечества, оно не прекращается до сего дня.

Конечно, тот подход, который я сейчас озвучил, в общем-то перечёркивает все эти восторги и возгласы радости вокруг купечества. Подход в чём? Что купечество, купец – это общественное поручение мира… Вот купцы для этого мира официального, административного, господского являлись и, собственно, они играли эту роль, они играли роль собственников, которые руководствуются в жизни принципами частной собственности… Этот подход берётся за основу и воспроизводится с восторгами, с придыханиями. На самом деле эта внешняя оболочка, она имеет далёкое отношение к действительности. Купцу ничего не принадлежало.

…государственные деньги вообще воспринимались людьми как форма налога. Даже так. И поэтому ничего хорошего с точки зрения какой-то пользы для себя государственные деньги для народа не несли. И поэтому с государственными деньгами работают те люди, которым делегировали поручения работать с подобного рода нечистью. Вот купец, с чем он работает, он, конечно, работает с этими деньгами. Так вот только само понятие «купец» сильно менялось на протяжении веков, о чём часто забывают… Сначала купец на ранних этапах вообще играл функцию менялы, то есть осуществлял мен товара. И в общем-то вся народная торговля во многом напоминала такой мен, меновые операции, то на то меняем… Деньги возникали в том случае, если ты соприкасаешься с этим чуждым миром, то есть государством и со всеми его институтами, с его представителями, администрацией, церковью, помещиками…

А как у себя осуществлялось денежное регулирование?.. Собственно говоря, платёжное денежное средство России, рубль, как раз происходит не от каких-то государственных денег, а от этой «чешуи», как это ни странно кому-то может показаться. Что такое «чешуя»? Это очень просто. Это брали проволоку определённой толщины. Её рубили на примерно одинаковые куски (вот откуда название «рубль»), а затем этот кусок расплющивали… вся эта чешуя, вот эти продолговатые монеты… не были похожи одна на другую, они все были разные. И самое главное, они не имели номинала, вообще не имели, он никогда к ним не применялся. Такие характеристики. То есть они были по весу… когда купец, значит, начинал какую-то торговую деятельность, его снабжали стартовым капиталом, по-нашему говоря, или первоначальным капиталом. Называлось «взять груз на плечо», то есть ему давали суму (сумку), наполненную «чешуёй». Когда это поручение с купца снималось и он избавлялся от него, то тогда применялось выражение «снять груз с плеч».

Конечно, ни в какой «чешуе» налоги отдавать было нельзя. Вообще государство довольно сомнительно на это смотрело… «чешуя», эти продолговатые монеты, не являлась деньгами. Потому что в народе они использовались не только между собой для каких-то квазирасчетов, если можно так сказать, они использовались ещё и как украшения… Почему их носили на одежде? На самом деле здесь тоже скрыт определённый смысл, о котором нужно упомянуть. Это не имеет стоимости для нас, это как украшение, это не является деньгами, и мы не относимся к ним как к деньгам. Они не значат для нас меновой стоимости, как это кажется с точки зрения современного человека. И это очень подчёркивалось…

Теперь о том, как трансформировалось купечество. Сначала купца называли «меняла», он занимался меной среди своих. Потом уже начались какие-то операции по отношению к барскому миру. Там уже были нужны деньги общины, потому что община подати должна была платить и помещику, и государству. Затем, когда крепостничество при Алексее Михайловиче стало подавляющим и уже прикрепили к земле всех абсолютно, налоговый, податный пресс резко возрос. И действительно, крепостничество уже зацвело в полный, так сказать, цвет свой, и это создало новую обстановку. То тогда роль этих купцов стала возрастать. Возрастать почему? Потому что не только артели, которые ходили и добывали какие-то средства для общины, но и купец на самом деле своей этой торгово-коммерческой деятельностью, той прибылью, как его рассматривают с внешнего мира, помогал общине расплачиваться с этими податями, которые постоянно росли. Постоянно увеличивалось количество военных действий, их масштабы, армия росла. Постоянно нужно было государство содержать. Значит, нужно увеличивать налоги. Росли аппетиты помещиков и их семейств. Сегодня это хотят, завтра ещё одно, послезавтра ещё что-то. Естественно, подати тоже росли. И эти подати нужно платить, потому что их неуплата, в общем-то, была чревата нехорошими последствиями. Вплоть до репрессивных мер. И поэтому для купечества, которое начало действовать на российском предпринимательском ландшафте, это и была его главная цель – снабжать средствами общину для уплаты подати. Вот то, зачем эти купцы существовали и зачем, собственно, мир и давал им, делегировал это поручение. Заниматься торгово-коммерческой деятельностью, не пользовавшейся, подчёркиваю, большой популярностью в народе, такой вынужденный шаг…

…налоговый гнёт с середины XVIII века резко возрос… Тогда народ очень быстро приспособился и стал выдвигать из народной среды целые плеяды купцов. И поэтому… лицо купечества сильно преобразилось. Оно стало таким крестьянско-купеческо-капиталистическим… большая часть купечества, причём первогильдейского, крупного, не говоря уже о второй и третьей гильдии, как раз составляли выходцы из народа, выходцы из крестьян… они все, конечно, работали на ту общину, которая собирала им этот капитал, на те общины, которые выдвигали, делегировали их, давали им это мирское поручение быть купцом…

Вотчиной иностранных и аристократических предпринимателей была, в основном, внешняя торговля, порты, экспортные и импортные операции. Там действительно, властвовали они, и никто другой там быть не мог. По принципу «чужие здесь не ходят». То здесь, внутри страны, совсем другое. Здесь абсолютно народные капиталисты работали на внутренний рынок, они работали на мир, на обеспечение его деятельности, чтобы у него не было никаких неприятностей, чтобы все эти подати эти различные, все другие потребности были абсолютно обслужены и удовлетворены. Совершенно другое предназначение, совершенно другие цели…

Николай I обратил на это внимание…, что какой-то странный капитализм растёт снизу, не напоминает он капитализм совсем… какие-то социалистические оттенки… И это очень беспокоило, конечно, Николая I… какое-то социалистическое демократическое управление получается… какие-то коллективистские механизмы работают… Эта экономика функционировала для себя и внутри себя, лишь отгораживаясь и только контактируя в определённых зонах, в налоговых взаимоотношениях с администрацией, с помещиком, с внешним господским миром… в этой экономике не было принципа наследования… То есть, владельцы этих активов не передавали их по наследству сыну и дальше каким-то своим родственникам… Здесь не принцип конкуренции действовал, а принцип солидарности… Российская империя была беременна социалистической экономикой, которая затем осуществилась в советском проекте, в СССР. Это, конечно, не надумано, никем извне не привнесено. Это то, что выросло из народных глубин и вырвалось наружу, на государственный уже уровень и стало формировать жизнь уже по своим принципам. Не конкурентным, а солидарным. Что, собственно говоря, и стало основой социализма в Советском Союзе. Вот где эти корни. Корни сидят в этой крестьянской массе, вот в этом народном слое, вот там и формировались эти солидарные принципы, которые можно совершенно справедливо назвать социалистическими принципами.

Куда они делись?.. Но это всё тот же решительный император Николай I… он решил всё это прекратить… ударил кулаком по столу и сказал, что всё это заканчиваем, и теперь, если кто-то не наследует своё дело или свои торговые дома, мануфактуры, то есть свои коммерческие активы по наследству, то все эти активы будут отбираться. Это случилось 1 января 1853 года. Николай I постановил, что с этого момента, это правило вступает в силу. И вообще, кроме этого, он обязал всех купцов, которые действовали на данный момент, принести справки, что они прихожане русской православной церкви, то есть никонианской. Если этих справок не принесут, то тоже активы отбирать, потому что тогда непонятно, что это и как это, и вообще, это требует больших объяснений… А справки предоставить, как вы понимаете, подавляющее большинство не могло, поскольку никоим образом не было связано никак, ни духовно, никакими другими нитями с этой никонианской церковью… 1 января 1853 года – эта дата, когда, вся эта народная экономика, которая росла, росла из глубин, сломалась. И Николай I понимал, что он делает. Он понимал, что вся эта экономика, все эти многочисленные активы, которые располагаются на внутреннем российском рынке, играют значимую роль. Их надо включить в экономику правящего класса… Это означало полный коллапс этой экономики, которая действовала не одно столетие и которая росла снизу, с этих народных слоёв, которые действительно дистанцировались от правящего класса, и смогла организовать такое строение экономики, очень напоминающее затем то, что мы будем видеть после гражданской войны XX века. То есть советской экономики».

5. Сорок постулатов новой экономической теории.

Поскольку мы хотим построить научную экономическую теорию, то нам для этого требуются утверждения, принимаемые без доказательств, и служащее основой для её построения. Постулаты не нуждаются в строгом доказательстве, но должны быть обоснованы и правдоподобны, соответствовать фактам или исходить из систематических и практических объяснений. Факты нам щедро предоставляет исторический анализ экономического развития и экономических преступлений на протяжении не одного века. Проверку предложенных в данной работе постулатов на соответствие фактам предстоит сделать и другим учёным. Мной проведена проверка на соответствие постулатов тезисам и оценкам В. Ю. Катасонова, даны объяснения на уровне простого человека, занимающегося хозяйственной деятельностью на своих «6 сотках», т. е. на максимально простом для понимания уровне.

Поскольку мной предпринята пионерская попытка заложить основу будущей экономической теории, то для создания науки, открытия школ для подготовки будущих экономистов-теоретиков и экономистов-практиков, требуется научная дискуссия, критический взгляд мастистых учёных, критика, одним словом, полемика для выявления истинности или ложности, достаточности или недостаточности, определённости или расплывчатости смысла данных постулатов. Претендовать на истину в последней инстанции я, конечно же, не могу и не смею. Я лишь откликаюсь на крики души тех экономистов-теоретиков, как В. Ю. Катасонов и экономистов-практиков как И. В. Сталин, которые вопиют о нехватке экономической теории и острой нужде в ней. Вот что пишет В. Ю. Катасонов об этом дефиците:

«Об экономике сегодня пишут и католики, и мусульмане, и иудеи, и протестанты, и буддисты, и разные сектанты. Не будем сейчас оценивать взгляды разных религий на современную экономику. Важно, что они не стоят в стороне от этих вопросов и активно формируют своё отношение к сегодняшним реалиям экономической жизни, своё понимание идеальной экономической системы, свои программы преодоления кризиса и движения к идеальной экономической системе.

К сожалению, православные явно отстают в формировании своей позиции в этой важной сфере жизни (а эта сфера – не только материальная, но и духовная). Напомню, что упоминавшаяся статья А. Нотина имеет подзаголовок: «Православный взгляд на мировую финансовую систему». Значение сформулированного таким образом направления мысли для современного православия трудно переоценить».

Замечу, что речь в этой цитате не только о дефиците хорошей мысли, но и о духовной составляющей в экономике. Действительно, многие полагают, что экономика это какая-то наука, которой могут заниматься атеисты, а вера в Бога это поклоны в Храме и требование, чтобы все ходили в платочках и длинных юбках или носили бороду и крестик. Поэтому для разрешения этих споров необходимо ввести постулат о неразрывности божественного начала и экономики.

Постулат 1. Божественное начало в человеке и экономика неразрывны.

Если экономика отрывается от божественного начала, она неминуемо превращается в хрематистику и перестаёт быть экономикой. Если человек отрывается от домостроительства (от хозяйственной деятельности, от экономики), то он неминуемо превращается в сектанта (еретика, сатанинста).

Сегодня Россия со скорбью отмечает своё 30-летие своей колониальной зависимости от ростовщических кланов Запада с предшествующей 70-летней от них независимостью в виде СССР. С точки зрения наших колонизаторов СССР был непокорным им, а их интересует только наша покорность. Покорность означает непротивление их преступлениям. И именно это непротивление преступлениям и нарушает наше божественное начало. Из этой логики возникает второй постулат.

Постулат 2. Божественное начало в человеке устремляет его положить конец всякой преступной деятельности в человеческом сообществе, ибо допускать причинение горя одному человеку другим не по-божески.

Здесь нужно оговориться о том, что можно называть горем и преступлением, т. к. человек способен огорчиться, оскорбиться и возмутиться без всякой вины другого человека, без причинения ему вреда. Эта способность к огорчению без всякой на то объективной причины также является важной частью экономической теории и граничит с психиатрией с её определением психических расстройств. Так появляется следующий постулат.

Постулат 3. Божественное начало устремляет человека жить в сообществе психически здоровых людей.

К объективным причинам для огорчения одним человеком действиями другого относятся: физическое увечье, смерть или физическое увечье близкого человека, ущерб личной собственности или результатам труда, а также несправедливое присвоение собственности.

Справедливость также нуждается в определении, т. к. это понятие может использоваться субъективно в контексте борьбы интересов различных людей и сильно зависит от их системы ценностей, т. е. вероисповедания.

Постулат 4. Если собственность переходит от одного человека к другому в результате или под влиянием ростовщической деятельности, это несправедливо.

Эту несправедливость описал Карл Маркс в «Капитале», назвав её всеобщим законом капиталистического накопления, согласно которому в условиях капиталистического производства происходит имущественная поляризация общества: на одном полюсе происходит накопление богатства в руках небольшого количества капиталистов, а на другом – обнищание большого количества наёмных трудящихся. Упор Маркс делал на классовые противоречия в результате этой «неизбежной» поляризации и совершенно не интересовался вопросом, а так ли она неизбежна, т. е. в чём её причина и как эту причину можно обезвредить.

Постулат 5. Психически здоровый человек не может заниматься ростовщической деятельностью без развития психопатии, т. е. без ущерба своему здоровью.

Правильность последних двух и следующих пяти постулатов будет показана на примерах ниже. Сейчас дана только их формулировка.

В. Ю. Катасонов также отмечает умопомрачение ростовщиков: «…есть власть над душой человека, «душевладение». Вот к этой-то высшей цели и стремится элита того общества, которое мы по инерции называем «капиталистическим». Будет достигнута власть над душой человека – будет власть и над его телом, и над всеми материальными благами на Земле. По отношению к этой высшей цели миллиардные богатства оказываются лишь средством. Это понимают и этим руководствуются лишь самые «избранные» и «посвящённые» в элите так называемого «капиталистического» общества – ростовщики, о которых у нас разговор ещё впереди. Эти «избранные» отнюдь не вульгарные материалисты, у них есть высшие «идеалы», своя «духовность» и своя «религия». С точки зрения христианства – это умопомрачение, духовность с отрицательным знаком, стремление человека занять место Бога и властвовать над природой и людьми подобно Богу. Это примерно такое же духовное помрачение, которое произошло с Денницей – «ангелом света» (2 Кор. 11 14), который пожелал быть как Бог, а в результате оказался поверженным и превратился в сатану, известного также под именем Люцифер. Примечательно, что многие «избранные» и «посвящённые» сознательно поклоняются Люциферу».

О патологии их психики рассказывает и Андрей Варджа в книге «Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии»: « Указанные транснациональные олигархические группы — это несколько сотен закрытых, очень влиятельных в политическом и финансовом плане семейных династий, связанных между собой личными взаимоотношениями, бизнес–интересами, брачными союзами, общими убеждениями (ценностями) и идентичной ментальностыо. В целом они представляют собой наиболее могущественную силу в мире. В их руках находятся основные финансовые, информационные, политические, научные, военные и т. п. ресурсы планеты… На первый взгляд может показаться, что они представляют собой сообщество людей, которые объединили с определенной целью свои капиталы. Однако на самом деле это капитал объединил этих людей в сообщество, с одной–единственной целью — для того чтобы они его оберегали и беспрерывно увеличивали. Не деньги служат этим людям, а эти люди всю свою жизнь служат деньгам, передавая по наследству ярмо служения своим детям и внукам. Можно сказать, что, создав собственными руками идола, они принесли себя ему в жертву, тем самым вдохнув в него жизнь и наделив его волей. Теперь же, обретя колоссальное могущество, этот идол высасывает жизнь из миллиардов людей и всего живого на планете. Благодаря аксиологическому перевороту и последовавшему за ним разрушению традиционализма, деньги превратились в наивысшую ценность, некого плотоядного бога, которому человечество непрерывно приносит в жертву себя и окружающий мир.

Осуществив колоссальную концентрацию денежных ресурсов и дистанцировав их от производства материальных ценностей, вышеупомянутые финансово–политические кланы создали универсальное оружие самой мощной разрушительной силы — ссудный капитал , способный не только создавать из ничего прибавочную стоимость (т. е. делать из денег деньги), но уничтожать государства и порабощать целые народы.

Несмотря на то, что ссудный капитал не создает материальные ценности, возник он задолго до появления производственного капитала. Впервые в рамках западной цивилизации он проявил себя в качестве могущественной силы в итальянских средневековых городах–государствах под названием «фонди», в которых происходила невероятная для того времени аккумуляция денег. Вокруг них и структурировались первые сообщества западных олигархов.

На протяжении столетий олигархические династии, как некие жреческие касты, преданно служат своим богам — фондам. А так как деньги можно накапливать бесконечно, то для этих семей служение фондам становится смыслом жизни, причем на протяжении целого ряда поколений. Таким образом, эти родовые кланы становятся живым придатком фондов… Необходимо учитывать, что на протяжении столетий процесс служения фондам выработал определенную психологию служителей, которая отличается от психологии людей, не ознакомленных с таинством служения. В определенном смысле это люди одержимые и фанатичные. Их индивидуальные качества подобны качествам породистых сторожевых псов, специально выведенных для охраны хозяйского имущества. Главной особенностью их сознания является то, что они рассматривают мир как некий материал, средство для сохранения и беспрерывного увеличения фонда, которому они служат. Для них фонд это абсолютная ценность, ради которой можно принести в жертву что угодно и кого угодно. Образно говоря, эти люди уже много столетий приносят Мир в жертву могущественной абстракции западной цивилизации — деньгам ».

Постулат 6. Ростовщическая деятельность преступна.

Совершенно откровенно об этом пишет и В. Ю. Катасонов: «Разговор о разрушительных последствиях использования кредитных денег будет неполным, если мы ограничимся сферой хозяйственной жизни. «Волны» разрушительного действия кредитных денег выходят за пределы «экономики» и захватывают также социальную и духовную жизнь человека, о чём мы отчасти уже говорили выше. Кредитные деньги, в конечном счёте, уничтожают человека в физическом смысле. Конечно, правильнее сказать: человека уничтожают не кредитные деньги, а те, кто их создаёт в целях своего обогащения, т. е. ростовщики. Это совсем не преувеличение. Ведь ростовщики посредством использования кредитных денег создают кризисы. А в периоды кризисов человек попадает в экстремальные условия… А вот о том, что в годы кризисов снижается рождаемость и увеличивается смертность, говорится нечасто… Было бы очень неплохо, если бы наши СМИ немножко отдохнули от темы «сталинских репрессий» и рассказали нам о том, как ростовщики в эти же самые годы убивали американский народ. Сегодня кризис в России также внёс свою разрушительную лепту в демографические процессы: некоторый (очень незначительный) прирост населения в стране прекратился, и вновь началось сокращение населения нашей страны».

Постулат 7. Ростовщическая деятельность является самой опасной формой преступной деятельности, поскольку она непонятна большинству людей в силу извращённости способов обогащения, ею предлагаемых, и поскольку она порождает иные формы преступных действий среди тех, кто не смог осудить её в силу её непонятности.

Ранее говорилось о том, как результатом ростовщической деятельности стала «либерализация» международной торговли и реальная экономика мира сменилась хрематистикой «свободного рынка». Упоминалось также и изменение духовных ценностей под влиянием «рынка», обращение людей, не осознающих происходящего в «еврейскую веру». Ростовщичество, таким образом, порождает деградацию человека, меняет его природу творца-созидателя на противоестественное ему состояние торговца-приспособленца. Другим словами, в мире, где ростовщическая деятельность легализована, никто не хочет любить и производить, а все хотят обманывать и наживаться на других. «Невидимая рука рынка» снимает ограничения на то, что ранее не являлось предметом товарно-денежных отношений. Список товаров сперва пополнили земля и недра, государственные предприятия, бюджетные средства, формируемые за счёт налогов и взносов, а затем и сам человек сделался вещью, которую в условиях «рынка» можно выставлять на продажу.

Валерий Подгузов в своей работе «Основные характеристики общества начала XXI века. Личность и рынок» объясняет связь порождённых ростовщиками условий торговли с попранием человеческого достоинства, испарением морали, чести, долга, разрушением семейных ценностей, и, в конечном счёте, с новыми формами преступности: «В рыночной экономике, если вы законопослушны, невозможно стать покупателем, не побывав продавцом. На рынок вы должны обязательно вынести то, чем обладаете и жаждете обменять, т. е. продать, и, если это удастся, тогда вы можете побыть покупателем и даже мотом. Следовательно, несмотря на всю демократическую демагогию по поводу неразрывности рынка и свободы, на самом деле либеральный рынок – наиболее тираничное явление в истории мировой экономики.

Если в эпоху рабовладения и феодализма тиранию осуществляли только латифундисты, феодалы и служители религии, а все остальные люди являлись их жертвами и заслуживали сочувствия, тем более, когда боролись против тиранов, то в эпоху МОНОПОЛИИ рыночной экономики в мировом хозяйстве тиранами по отношению друг к другу становятся ВСЕ участники рыночных отношений. Даже чернорабочие, поскольку и они превращаются в продавцов-конкурентов своей рабочей силы. Образно говоря, рынок, благодаря всепроникающей конкуренции, это война всех против всех.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒