Копирова ть и распространять строго запрещено! 10 страница

– Как нам попасть в Ля-Роуз? - спросила Персефона.

– У меня есть свои способы, - озорно ответила Лекса. Персефона задалась вопросом, включали ли эти способы Адониса, и она уже собиралась сказать это, когда краем глаза уловила вспышку. Что бы Лекса ни говорила на другой линии, она потерялась, когда ее внимание переключилось на маму, которая теперь стояла в нескольких футах перед ней.

– Эй, Лекс, Я тебе перезвоню, - сказала она и отключилась. Она уставилась на Деметру и коротко спросила: – Мама. Что ты здесь делаешь?

– Я должна была убедиться, что ты в безопасности после той нелепой статьи, которую ты написала. О чем ты только думала?

Персефона была потрясена.

– Я думала... я думала, ты будешь гордиться. Ты ненавидишь Аида.

– Гордиться? Ты думала, я буду гордиться? - усмехнулась она. – Ты написала критическую статью о боге—но не просто о каком-то боге, об Аиде! Ты намеренно нарушила мое правило—не один раз, а несколько раз.

Она удивленно посмотрела на нее.

– О, да. Я знаю, что ты неоднократно возвращалась в Невернайт.

Персефона мгновение пристально смотрела на свою маму, затем спросила: – Как?

Взгляд Деметры упал на телефон в ее руке. – Я выследила тебя.

– Ты отследила мой телефон?

Она знала, что ее мама была не прочь нарушить ее частную жизнь, чтобы следить за ней. Она доказала это, заставив своих нимф шпионить за ней. Тем не менее Деметра не покупала ей телефон и не оплачивала счет. Она не имела права использовать его в качестве GPS.

– Ты серьезно?

– Я должна была что-то сделать, - сказала Деметра. – Ты не разговаривала со мной.

– С каких это пор? - спросила она. – Я виделась с тобой в понедельник!

– И ты отменила наш обед, - фыркнула богиня. – Мы больше не проводим время вместе.

– И ты думаешь, что преследование заставит меня проводить с тобой больше времени? - потребовала Персефона.

Деметра рассмеялась. – О, мой цветок, я не могу преследовать тебя. Я твоя мама.

Персефона сверкнула глазами.

– У меня нет на это времени.

Она попыталась обойти мать и уйти, но обнаружила, что не может пошевелиться—ее ноги были приварены к земле. Внутри поднялась истерика, и Персефона встретилась с темным взглядом матери. Именно в этот момент она увидела свою маму как мстительную богиню, которой она была, —ту, которая хлестала нимф и убивала королей.

– Я не отпускала тебя. Помни, Персефона, ты здесь только благодаря моей магии.

Персефоне хотелось закричать на мать. «Продолжай напоминать мне, что я бессильна». Но она знала, что бросать ей вызов было неправильным шагом. Это было то, чего хотела Деметра, чтобы она могла исполнить свое наказание, поэтому вместо этого она прерывисто вздохнула и прошептала свои извинения.

– Мне очень жаль, мама.

Был напряженный момент, когда Персефона ждала, освободит ли ее Деметра или заберёт. Затем она почувствовала, что хватка матери ослабла, и ее ноги задрожали.

– Если ты снова вернешься в Невернайт и попытаешься увидишь Аида, я заберу тебя отсюда, - пригрозила она.

Персефона не была уверена, где она набралась храбрости, но ей удалось посмотреть матери в глаза и сказать:

– Ни на секунду не думай, что я когда-нибудь прощу тебя, если ты отправишь меня обратно в ту тюрьму.

Деметру это позабавило.

– Мой цветок, я не требую прощения.

Затем она исчезла.

Персефона знала, что Деметра сделает это. Проблема была в том, что не было никакого способа обойти возвращение в Невернайт. Ей нужно было выполнить контракт и написать статьи.

Телефон Персефоны завибрировал в ее руке, сообщение от Лексы.

– Согласна в Ля Роуз?

Она написала в ответ: – Звучит круто.

Ей понадобится много алкоголя, чтобы забыть этот день.

Глава XIII

Ля Роуз

Персефона и Лекса взяли такси до Ля Роуз. Это был ее не любимый способ передвижения. Ей казалось, что там как повезёт—она никогда не знала, чего ожидать. Вонючее такси, разговорчивый водитель или стремный. Сегодня вечером у них был стремный. Он продолжал подолгу разглядывать их в зеркало заднего вида и так отвлекся, что ему пришлось резко свернуть, чтобы пропустить встречное движение.

Она посмотрела на Лексу, которая настаивала, что они не могут приехать в Ля Роуз на автобусе.

Я лучше умру, - пробормотала она.

– Пять статей о Боге Мертвых, - мечтательно произнесла Лекса. – Уже решила, о чем будешь писать дальше?

Она честно не знала, и прямо сейчас ей не хотелось думать об Аиде, но Лекса не отставала.

– Тебе следует написать о его личной жизни.

– Что? Нет. Абсолютно нет.

Лекса надулась. – Почему бы и нет?

– Э-э, что заставляет тебя думать, что Аид поделится со мной этой информацией?

– Персефона, ты журналистка. Расследуй!

– На самом деле меня не интересуют бывшие любовницы Аида, - сказала Персефона, глядя в окно.

– Бывшие любовницы? Звучит так, будто у него есть нынешняя... как будто ты его нынешняя любовница.

– Эй, нет. Я почти уверена, что Владыка Подземного мира спит со своей ассистентской.

– Напиши об этом! - подбодрила Лекса.

– Я бы предпочла не делать этого, Лекса. Я работаю в " Нью Афин Ньюс", а не в " Божественных дельфах". Меня интересует правда.

Кроме того, она предпочла бы не знать, правда это или нет. От одной мысли об этом ее тошнило.

– Ты почти уверена, что Аид спит со своей ассистенткой, просто подтверди это, и это правда!

Она разочарованно вздохнула.

– Я не хочу писать о тривиальных вещах. Я хочу написать о чем-то, что изменит мир.

– И критиковать божественные выходки Аида изменит мир?

– Возможно, - возразила Персефона, и Лекса покачала головой. – Что?

Ее подруга вздохнула.

– Просто... все, что ты сделала, опубликовав эту статью, подтвердило все мысли и страхи о Боге Мертвых. Я предполагаю, что есть и другие истины об Аиде, которых не было в этой статье.

– К чему ты клонишь?

– Если хочешь, чтобы твои статьи изменили мир, напиши о той стороне Аида, которая заставляет тебя краснеть.

Лицо Персефоны вспыхнуло.

– Ты такая романтичная, Лекса.

– Ну вот, опять. Почему ты просто не можешь признать, что находишь Аида привлекательным...

– Я признаю...

– И что он тебе нравится?

Рот Персефоны захлопнулся, и она скрестила руки на груди, переводя взгляд с Лексы на окно. Она не хотела говорить об этом.

– Чего ты боишься, Персефона?

Персефона закрыла глаза от этого вопроса. Лекса бы не поняла. Не имело значения, нравился ей Аид или нет, находила ли она его привлекательным или нет, хотела ли его или нет. Он был не для нее. Он был запретом. Может быть, контракт был благословением—способ думать об Аиде как о временном в ее жизни.

– Персефона?

– Я не хочу говорить об этом, Лекса, - натянуто сказала она, ненавидя направление, в котором пошел этот разговор.

Они не разговаривали даже после того, как прибыли в Ля Роуз. Когда Персефона вышла из такси, в нос ей ударил отчетливый запах дождя, она подняла глаза и небо осветила молния. Она вздрогнула, жалея, что не выбрала другой наряд. На ней было скользкое, мерцающее бирюзовое платье, доходившее до середины бедра. Оно облегало изгибы ее груди и бедер, а глубокий V-образный вырез почти не оставлял простора воображению. Она выбрала это платье назло Аиду—это было глупо. Она хотела выглядеть как сила, как искушение, как грех—и все это для него.

Ей хотелось подразнить его, затем отпрянуть в последний момент, когда он будет достаточно близко, чтобы попробовать ее на вкус.

Она хотела, чтобы он желал ее.

Конечно, все это было бессмысленно. Ля Роуз был территорией другого бога, и маловероятно, что Аид увидит ее сегодня вечером.

Ля Роуз был красивым зданием, которое выглядело как несколько кристаллов, выступающих из земли. Они сделаны из зеркального стекла, так что ночью в них отражался свет города. Как и в Невернайт там была огромная очередь, чтобы попасть внутрь.

Внезапный холодок беспокойства охватил Персефону, и она огляделась, не зная, откуда он исходит, когда ее взгляд остановился на Адонисе.

Он улыбался от уха до уха, шагая к ней и Лексе, одетый в черную рубашку и джинсы. Он выглядел спокойным, уверенным и самодовольным. Она уже собиралась спросить, что он здесь делает, когда Лекса окликнула его.

– Адонис!

Она обняла его за талию, и он обнял ее в ответ.

– Привет, детка.

– Детка? - прямо спросила Персефона. – Лекса... Что происходит?

Она отстранилась от Адониса.

– Адонис хотел отпраздновать с тобой, поэтому обратился ко мне. Мы подумали, что будет забавно устроить тебе сюрприз!

– О, у вас получилось, - сказала Персефона, пристально глядя на Адониса.

– Пойдем, у меня есть местечко, - сказал Адонис. Он взял Лексу за руку и перекинул ее через свою, а когда предложил то же самое Персефоне, она отказалась.

Улыбка Адониса на мгновение дрогнула, но он быстро пришел в себя, глядя на Лексу сверху вниз и улыбаясь, как будто ничего не случилось.

Богиня подумывала о том, чтобы уйти, но она пришла с Лексой, и ей действительно не хотелось оставлять ее с Адонисом. В какой-то момент, сегодня вечером ей придется рассказать своей лучшей подруге о том, что натворил ее возлюбленный.

Адонис провел их через очередь внутрь клуба.

Музыка вибрировала в теле Персефоны, когда она вошла, и воздух был туманно-розового оттенка от лазерных лучей. На первом этаже было место для танцев и места для сидения, занавешенные кристаллами. Верхние ярусы клуба были люксами и выходили окнами на сцену и танцпол.

Адонис повел их вверх по лестнице в апартаменты на втором этаже. Там было роскошно. Завеса из кристаллов создавала барьер от внешнего мира. Мягкие розовые диваны стояли по обе стороны от очага, который давал тепло и место для напитков.

– Мои личные апартаменты, - сказал Адонис.

– Это потрясающе, - сказала Лекса, направляясь прямо на балкон с видом на танцпол.

– Тебе нравится? - спросил Адонис, все еще стоя у входа.

– Конечно, я должна быть сумасшедшей, чтобы сказать «нет».

– А как насчет тебя, Персефона?

Адонис выжидающе посмотрел на нее. Почему он добивался от нее похвалы?

– Тебе, должно быть, очень повезло, - сказала она вместо ответа ему. – Ты в списке ВИП-персон в двух клубах, принадлежащих богам.

Глаза Адониса потускнели, но он не пропустил ни одного удара.

– Ты должна знать, что мне повезло, Персефона. Я привел твою карьеру в движение.

Она пристально посмотрела на него, и он ухмыльнулся, затем пересек комнату, чтобы встать рядом с Лексой, которая не слышала их разговора из-за музыки. Лекса наклонилась к нему, и Адонис положил руку ей на поясницу. Персефона уставилась на них на мгновение, чувствуя противоречие из-за своего гнева на Адониса и увлечения Лексы этим мужчиной. Она задавалась вопросом, как Адонис заставлял Лексу чувствовать себя. Неужели ее сердце хотело вырваться из груди? Заставлял ли он все ее тело чувствовать себя наэлектризованным, когда прикасался к ней? Неужели ее мысли рассеялись, когда он вошел в комнату?

Официантка подошла, чтобы принять их заказ. Она была смертной и одета в облегающее, переливающееся платье. Это напомнило Персефоне внутренность ракушки.

– Кэб, пожалуйста, - сказала Персефона девушке.

Вскоре после того, как принесли их напитки, прибыли Сивилла, Аро и Ксерес. На Сивилле была короткая, черная кожаная юбка и кружевной топ. Близнецы оделись одинаково, выбрав темные джинсы, черные рубашки и кожаные куртки. Они сели напротив Персефоны и сделали свои заказы официантке.

После того, как она ушла, Сивилла встала и оглядела комнату.

– Боги мои, Адонис. Похоже, у Благосклонности есть свои преимущества.

Воздух в комнате изменился. Персефона искала взгляд Лексы, но та не смотрела ни на нее, ни на кого-либо еще. Она переключила свое внимание на танцпол. Именно этого и боялась Персефона. Если Адонис действительно имел божью благосклонность, это означало, что любой смертный, на которого он нацелился, возможно, был в опасности. Лекса знала это, и она не собиралась рисковать гневом бога.

– Не верь всему, что слышишь, Сивилла, - сказал он.

– Ты ожидаешь, что мы поверим, что ты получаешь все эти пропуска, потому что работаешь в Нью Афин Ньюс? - спросил Ксерес.

Адонис вздохнул, закатывая глаза.

– Персефона, - сказал Аро. – Ты работаешь в новостях, получаешь пропуска в популярные клубы?

Она колебалась: – Нет...

– Персефону пригласил в Невернайт сам Аид.

Она уставилась на Адониса за то, что он открыл рот. Она знала, что он делает, пытаясь отвлечь от себя внимание. К счастью, никто не клюнул на приманку.

– Продолжай отрицать это. Я узнаю зачарованного, когда вижу его, - сказала Сивилла.

– И мы все знаем, что ты с гребаным Аполлоном, но ничего не говорим, - сказал Адонис.

– Ого, это было за гранью, чувак, - сказал Аро, но Сивилла подняла руку, чтобы заставить замолчать своего друга.

– По крайней мере, я честна о своей благосклонности, - сказала она.

Чем дольше это продолжалось, тем больше Персефона понимала, что должна вытащить свою подругу из этой комнаты. Лексе понадобится воздух и некоторое время, чтобы преодолеть разочарование, связанное с надеждами на Адониса.

Персефона встала и пересекла комнату.

– Лекса, давай потанцуем.

Персефона взяла ее за руку и вывела из номера. Как только они спустились вниз, Персефона повернулась к Лексе.

– Я в порядке, Персефона, - быстро сказала она.

– Мне жаль, Лекса.

Она на мгновение замолчала и прикусила губу. – Думаешь, Сивилла права?

Девушка была Оракулом, что означало, она знала, что говорит, но все же, все, что Персефона могла сказать, было:

– Возможно.

– Как думаешь, кто это?

Это мог быть кто угодно, но было несколько богинь и богов, которые печально известны тем, что заводят смертных любовников—Афродита, Гера и Аполлон, и это лишь некоторые из них.

– Не думай об этом. Мы пришли сюда повеселиться, помнишь?

К ним подошла официантка и протянула им два напитка.

– О, мы не заказывали... - начала было Персефона, но официантка перебила ее.

– За счет заведения, - сказала она и улыбнулась.

Они с Лексой взяли по бокалу. Жидкость внутри была розовой и сладкой, и они быстро выпили—Лекса, чтобы заглушить свою печаль, и Персефона, чтобы набраться смелости для танца. Как только они закончили, она схватила Лексу за руку и потащила ее в толпу.

Они танцевали вместе, и толпа двигалась вокруг них, раскачивая их взад и вперед. Вскоре Персефона почувствовала, что краснеет и у нее кружится голова. Она перестала танцевать, но мир все еще кружился, заставляя ее желудок скручиваться.

Именно тогда она заметила, что отделилась от Лексы. Лица вокруг нее расплывались, когда она пробиралась сквозь толпу, с каждым толчком ее тела все сильнее кружилась голова. Ей показалось, что она заметила ярко-синее платье своей подруги и последовала за ней, но когда она подошла к краю танцпола, Лексы там не было.

Может быть, она вернулась в номер.

Персефона начала подниматься по ступенькам. Каждое движение заставляло ее голову чувствовать себя так, словно она была полна воды. В какой-то момент головокружение стало слишком сильным, и она остановилась, чтобы закрыть глаза.

– Персефона?

Она открыла глаза и обнаружила, что перед ней стоит Сивилла.

– Ты в порядке?

– Ты не видела Лексу? - спросила она. Ее язык казался толстым и распухшим.

– Нет. Ты что...

– Я должна найти Лексу, - сказала она и отвернулась от нее, направляясь обратно вниз. В этот момент она поняла, что с ней что-то не так. Ей нужно было домой.

– Стой, стой, подожди, - Сивилла встала перед ней. – Персефона, сколько ты выпила?

– Один стакан, - сказала она.

Девушка встревоженно покачала головой.

– Не может быть, чтобы ты выпила только один стакан.

Персефона оттолкнула ее, она не собиралась спорить о том, сколько алкоголя она выпила сегодня вечером. Может быть, Лекса была в уборной. Она пыталась держаться за стену, пока искала свою подругу, но обнаружила, что ее затянуло в море движущихся тел. Именно тогда кто-то схватил ее за запястье и притянул к себе. Она вытянула руки, и они приземлились на твердую грудь, но тело не было Аидом.

Вместо этого она посмотрела в лицо Адонису.

– Эй, детка, куда ты собралась?

– Отпусти меня, Адонис, - огрызнулась она и попыталась отстраниться.

– Шшш, все в порядке. Я твой друг.

– Если бы ты был другом...

– Тебе придется забыть об этой маленькой статье, детка.

– Не называй меня деткой и не указывай мне, что делать.

– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты сущее наказание? - спросил он, а затем его хватка на ней усилилась, заставляя их бедра прижаться друг к другу.

Ее захотелось стошнить, и она подумала, что может это сделать.

– Давай потанцуем.

– Если бы я хотела потанцевать с тобой, я бы не просила тебя отпустить меня.

– Я просто хочу поговорить, - сказал он.

– Нет.

В этот момент лицо Адониса изменилось. Его игривая ухмылка погасла, а яркие глаза потемнели.

– Хорошо. Нам не нужно разговаривать.

Его рука скользнула ей за голову, сжимая ее волосы, и он крепко прижался губами к ее губам. Она зажала рот и яростно оттолкнула его, но он держал крепко, пытаясь открыть ее рот своим языком. Она ненавидела это, и слезы навернулись у нее на глаза. Это был ужасный поцелуй, холодный, безжизненный и нежеланный. Затем его оторвали от нее и утащили два огра.

Она повернулась, и облегчение затопило все ее тело.

– Аид, - выдохнула она, прижимаясь к нему, обвив руками его талию. Одна рука Аида уперлась ей в спину, другая вцепилась в волосы. Он на мгновение прижал ее к себе, прежде чем отстранить. Он взял ее за подбородок и приподнял ее голову так, чтобы их глаза встретились.

– Ты в порядке?

Она отрицательно покачала головой, судорожно сглотнув. Было так много плохого в этом вечере.

– Пойдем.

Он подвел ее к себе, обнял за плечи и повел сквозь толпу, которая легко разошлась для него. Она смутно осознавала, что присутствие Аида в клубе вызвало своего рода безмолвный хаос. Музыка все еще гремела на заднем плане, но никто не танцевал. Они все остановились, чтобы посмотреть, как он уводит ее с танцпола.

– Аид... - начала она предупреждать его, но бог, казалось, знал, о чем она думает, и ответил: – Они этого не запомнят.

Это удовлетворило ее, и она продолжила идти с Аидом к выходу, пока не вспомнила, что ей нужно найти свою лучшую подругу.

– Лекса!

Она повернулась слишком быстро, и ее зрение поплыло. Она покачнулась, и Аид поймал ее, подхватив на руки.

– Я позабочусь о том, чтобы она благополучно добралась домой, - сказал Аид.

В любое другое время она бы запротестовала или поспорила, но мир все еще кружился, даже с закрытыми глазами.

– Персефона? - спросил Аид. Его голос был тихим, и дыхание коснулось ее губ.

– Хм? - спросила она, ее брови сошлись вместе, и она крепко зажмурила глаза.

– Ты в порядке? - Спросил он.

– Кружится голова, - прошептала она.

Он больше ничего не сказал. Она узнала, когда они вышли на улицу, потому что прохладный воздух коснулся каждого дюйма ее обнаженной кожи, а звук дождя ударил по навесу над входом в Ля Роуз. Она задрожала, теснее прижимаясь к теплу Аида. Она вдохнула его теперь знакомый запах пепла и пряности.

– Ты вкусно пахнешь, - пробормотала она.

Она сжала в кулаке его куртку, прижимаясь к нему как можно ближе. Его тело было подобно скале. У него были столетия, чтобы отточить это телосложение.

Она услышала, как Аид хихикнул, и открыла глаза, обнаружив, что он смотрит на нее. Прежде чем она успела спросить, над чем он смеется, он пошевелился, крепко прижимая ее к себе, когда усаживался на заднее сиденье черного лимузина. Она мельком увидела Антония, когда он закрывал дверцу их машины.

Салон был уютным и уединенным. Аид снял ее со своих колен и усадил на кожаное сиденье рядом с собой. Она смотрела, как его гибкие пальцы регулируют управление так, чтобы вентиляционные отверстия были направлены на нее, а обогреватель работал на полную мощность.

После того, как они выехали, она спросила: – Что ты здесь делаешь?

– Ты не слушаешься приказов.

Она рассмеялась.

– Я не подчиняюсь твоим приказам, Аид.

Он приподнял бровь. – Поверь мне, дорогая. Я в курсе.

– Я не твоя дорогая.

– Мы уже проходили через это, не так ли? Ты моя. Я думаю, ты знаешь это так же хорошо, как и я.

Она скрестила руки на груди.

– Ты когда-нибудь думал, что, может быть, это ты мой?

Его губы дрогнули, а взгляд упал на ее запястье. – Это моя метка на твоей коже.

Может быть, алкоголь придал ей храбрости. Она подвинулась, перекинув ногу через колени Аида, чтобы оседлать его. Ее платье поднялось, и она почувствовала, как он прижимается к ней, твердый и возбужденный. Она улыбнулась, и его взгляд мгновенно вернулся к ней, на этот раз, это было похоже на огонь, обжигающий ее кожу.

– Мне стоит оставить метку? - спросила она.

– Осторожнее, Богиня.

Его слова были резким рычанием.

– Еще один приказ, - она закатила глаза.

– Предупреждение, - сказал Аид сквозь стиснутые зубы, затем его руки обхватили ее голые бедра, и она резко вдохнула, почувствовав его кожу на своей.

– Но мы оба знаем, что ты не слушаешь, даже когда это лучше для тебя.

– Ты думаешь, что знаешь, что лучше для меня? - спросила она, в опасной близости от его губ. – Думаешь, знаешь, что мне нужно?

Его руки двинулись вверх, задирая ее платье выше, и она ахнула, когда его пальцы приблизились к вершине ее бедер. Аид рассмеялся.

– Я не думаю, Богиня, я знаю. Я мог бы заставить тебя поклоняться мне.

Персефона прикусила губу, и его взгляд упал туда и остановился. Она сократила расстояние между ними, прижимаясь губами к его губам. Он немедленно открылся ей, и она глубоко вдохнула его вкус, принимая то, что принадлежало ей, чтобы овладеть им. Ее пальцы запутались в его волосах, запрокидывая его голову назад, чтобы поцеловать его глубже. В этом положении она чувствовала себя сильной.

Когда она наконец отстранилась, то только для того, чтобы прикусить его за ухо.

– Ты будешь поклоняться мне, - сказала она и прижалась к нему бедрами. Его руки впились в ее кожу, и она придвинулась ближе, ее щека коснулась его, когда она прошептала. – И мне даже не придется тебе приказывать.

Она не думала, что его руки смогут обхватить ее еще крепче, а затем внезапно без усилий он приподнял ее и развернул так, чтобы она крепко прижалась к нему. Он поправил ей платье, затем накрыл ее своей курткой.

– Не давай обещаний, которых не сможешь сдержать, Богиня.

Она моргнула, сбитая с толку внезапной переменой в Аиде. Он отверг ее.

– Ты просто боишься, - сказала она.

Аид ничего не сказал, но когда она взглянула на него, он смотрел в окно, плотно сжав челюсти, сжав руки в кулаки, и у нее возникло ощущение, что она, возможно, права.

Потом она заснула в его объятиях.

Глава XIV

Прикосновение ревности

Просунувшись, Персефона осознала две вещи: во-первых, она была в постели незнакомца, и во-вторых, она была голой. Она села, прижимая к груди черные шелковые простыни. Это была спальня Аида, она вспомнила, с того дня, как упала в Стикс, и он исцелил ее.

Аид сидел перед пылающим камином. Вероятно, это был самый богоподобный человек, которого она когда-либо видела. Он выглядел совершенно нетронутым—ни один волосок не выбивался из прически, ни одной складки на его пиджаке, ни одной расстегнутой пуговицы. Он держал виски в одной руке, а пальцы другой руки прижимал к губам. Ореол огня, ревущий позади него бушевал, как и его глаза.

Именно так она поняла, что он напряжен.

Он удерживал ее взгляд, ничего не говоря, и сделал глоток своего напитка.

– Почему я голая? - спросила Персефона.

– Потому что ты настояла на этом, - ответил он голосом, лишенным едва сдерживаемого желания, которое он демонстрировал в лимузине. У нее было не так много воспоминаний о прошлой ночи, но она была уверена, что никогда не забудет прикосновение пальцев Аида к ее бедрам или восхитительное трение, от которого по ее телу пробежали ударные волны. – Ты была полна решимости соблазнить меня.

Персефона сильно покраснела, смутившись. Она отвела взгляд, когда спросила:

– Мы...

Аид мрачно рассмеялся. Персефона так сильно стиснула зубы, что у нее заболела челюсть. Почему он смеялся?

– Нет, леди Персефона. Поверь мне, когда мы трахнемся, ты запомнишь.

«Когда»?

– Твое высокомерие настораживает.

Его глаза сверкнули. – Это что, вызов?

– Просто скажи мне, что случилось, Аид! - потребовала она.

– Тебя накачали наркотой в Ля Роуз. Тебе повезло, что ты бессмертна. Твое тело быстро выжгло яд.

Очевидно, недостаточно быстро, чтобы предотвратить неловкость.

Она вспомнила, как к ним подошла официантка, как только они вышли на танцпол. Она принесла им напитки, сказала, что это за счет заведения. Вскоре после того, как она выпила и начала танцевать, музыка зазвучала где-то далеко, свет начал ослеплять, и от каждого движения у нее кружилась голова.

Она также помнила руки на своем теле и холодные губы, сомкнувшиеся на ее губах.

– Адонис, - сказала Персефона. Аид сжал челюсти, услышав имя смертного. – Что ты с ним сделал?

Аид посмотрел на свой стакан, взболтал виски, прежде чем допить последнюю каплю. Закончив, он отставил стакан в сторону, не глядя на нее.

– Он жив, но это только потому, что был на территории своей богини.

– Ты знал! - обвинила Персефона, она оттолкнулась от кровати и встала. Шелковые простыни Аида зашуршали вокруг нее. Его проницательный взгляд скользнул с ее лица вниз, обводя каждую линию ее тела. Ей казалось, что она стоит перед ним обнаженная.

– Так вот почему ты предупредил меня держаться от него подальше?

– Я уверяю тебя, что есть больше причин держаться подальше от этого смертного, чем благосклонность, оказанная ему Афродитой.

– Например, что? Не ожидай, что я пойму, если ты ничего не объяснишь. Она сделала шаг к нему, хотя какая-то часть ее знала, что это опасно. Что бы ни пережил Аид ночью, это все еще крутилось у него в голове.

– Я ожидаю, что ты будешь доверять мне, - сказал он, вставая.

Это признание потрясло ее. Затем он добавил: – И если не мне, то моей силе.

Она даже не задумывалась о его силах—способности видеть душу такой, какая она есть, —необузданной и обремененной. Что он увидел, посмотрев на Адониса?

Вор, подумала она. Манипулятор.

Аид увеличил расстояние между ними, снова наполнив свой бокал в маленьком баре в своей комнате.

– Я думала, ты ревнуешь!

Аид уже собирался сделать глоток, но остановился, чтобы рассмеяться. Она была одновременно рассержена и обижена.

– Не притворяйся, что не ревнуешь, Аид. Адонис поцеловал меня прошлой ночью.

Аид со стуком опустил стакан.

– Продолжай напоминать мне, Богиня, и я превращу его в пепел.

– Значит, ты ревнуешь!

– Ревную? - спросил он и направился к ней. – Этот... пиявка... прикоснулся к тебе после того, как ты сказала ему " нет". Я отправлял души в Тартар и за меньшее.

Она вспомнила гнев Аида на Дункана, огра, который распускал руки, и поняла, что именно поэтому он был на взводе. Вероятно, он действительно хотел найти Адониса и сжечь его.

– Я... извиняюсь, - она не знала, что сказать, но его огорчение казалось таким сильным, она подумала, что могла бы облегчить его извинениями. Она только сделала все хуже.

– Не смей извиняться - сказал он и обхватил ладонями ее лицо. – Не из-за него. Никогда из-за него.

Он изучал ее, затем прошептал: – Почему ты так отчаянно ненавидишь меня?

Ее брови сошлись вместе, и она накрыла его руки своими.

– Я не ненавижу тебя, - тихо сказала она, и Аид напрягся, отрываясь от нее. Ярость, с которой он двигался, удивила ее, гнев и напряжение, которые она видела в нем этим утром, вернулись.

– Нет? Мне напомнить тебе? Аид, Владыка Подземного мира, богач и, возможно, самый ненавистный бог среди смертных, проявляет явное пренебрежение к смертной жизни.

Он слово в слово процитировал ее статью, и Персефона съежилась. Сколько раз он это читал? Как он, должно быть, кипел.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒