Копирова ть и распространять строго запрещено! 13 страница

– Персефона, посмотри, - Лекса толкнула ее локтем, и она откинула голову назад, увидев красивую люстру в центре комнаты. Нити мерцающих кристаллов покрывали потолок и мерцали, как звезды в небе Подземного мира.

Они нашли свой столик, взяли по бокалу вина и провели время, общаясь. Персефона восхищалась способностью Лексы заводить везде друзей. Она начала болтать с парой за их столиком, и к тому времени, как в комнате раздался звонок, в их группу вошло еще несколько человек. Все переглянулись, и Лекса ахнула.

– Персефона, боги идут! Давай же!

Лекса взяла Персефону за руку и потащила ее по полу к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Лекса, куда мы идем? - спросила Персефона, когда они направились к лестнице.

– Увидеть, как прибудут боги! - сказала она, как будто это было очевидно.

– Но... разве мы не увидим их внутри? - спросила она.

– Не в этом дело, - сказала Лекса. – Я смотрела эту часть по телевизору в течение многих лет. Я хочу увидеть это лично сегодня вечером.

На втором этаже было несколько экспонатов, но Лекса хотела занять место на открытой террасе, с которой открывался вид на вход в музей. Несколько человек уже столпились у края балкона, чтобы взглянуть на Божественных, когда они прибыли, но Персефоне и Лексе удалось протиснуться в небольшое пространство. Масса кричащих фанатов и журналистов толпилась на тротуарах и на другой стороне улицы. Огни камер вспыхивали вокруг, как молнии.

– Смотри! Там Арес! - Взвизгнула Лекса, но у Персефоны скрутило живот.

Ей не нравился Арес. Он был богом, жаждущим крови и насилия. Он был одним из самых громких голосов перед Великим Нисхождением, убеждая Зевса спуститься на Землю и начать войну со смертными.

И Зевс прислушался—игнорируя советы и мудрость двойника Ареса, Афины.

Бог войны поднялся по ступенькам. На нем был золотой хитон, и часть его груди была обнажена, обнажая статные мышцы и золотистую кожу. Одно плечо прикрывал красный плащ. Вместо маски на нем был золотой шлем с длинным красным плюмажем из перьев, ниспадавшим на спину. Его рога-ятаганы были длинными, гибкими и смертоносными, загибаясь назад вместе с перьями. Он был царственным, красивым и пугающим.

После Ареса прибыл Посейдон. Он был огромен—его плечи, грудь и руки выпирали из-под ткани аквамаринового пиджака. У него были красивые светлые волосы, которые напомнили Персефоне беспокойные волны. Он носил маленькую маску, которая мерцала, как внутренняя часть раковины. У нее мелькнула мысль, что Посейдон не хотел, чтобы в его присутствии было что-то таинственное.

За Посейдоном следовал Гермес. Он был красив в ярком золотом костюме. Он сбросил чары со своих крыльев, и перья создали плащ вокруг его тела. На голове у него была корона из золотых листьев. Персефона могла сказать, что Гермесу нравилось ходить по красной ковровой дорожке. Он радовался всеобщему вниманию, широко улыбался и позировал. Она подумала о том, чтобы позвать его, но в этом не было необходимости—он быстро нашел ее, подмигнув ей, прежде чем исчезнуть из поля зрения.

Аполлон прибыл в золотой колеснице, запряженной белыми лошадьми. Он был известен своими темными кудрями и фиалковыми глазами. Его кожа была полированного коричневого цвета, и белый хитон, который он носил, выглядел как пламя. Вместо того, чтобы демонстрировать свои рога, он носил золотую корону, которая напоминала солнечные лучи.

Его сопровождала девушка, которую Персефона узнала.

– Сивилла! - радостно позвали они с Лексой, но красивая блондинка не могла их расслышать из-за криков толпы. Журналисты засыпали Сивиллу вопросами, спрашивая ее имя, требуя знать, кем она была, откуда она родом и как долго она с Аполлоном.

Персефона восхищалась тем, как Сивилла справлялась со всем этим. Казалось, ей нравилось внимание, она улыбалась и махала рукой, и она действительно отвечала на вопросы. На ней было красивое красное платье, которое мерцало, когда она шла рядом с Аполлоном в музей.

Персефона узнала машину Деметры—длинный белый лимузин. Ее мать выбрала более современный образ, бальное платье цвета лаванды, усыпанное розовыми лепестками. Это буквально выглядело так, как будто под ее юбками рос сад. Ее волосы были подняты, а рога выставлены напоказ.

Лекса наклонилась и прошептала Персефоне:

– Должно быть, что-то не так. Деметра всегда позирует на красной дорожке.

Лекса права. Ее мама обычно устраивала модное и яркое шоу, улыбаясь и махая толпе. Сегодня вечером она нахмурилась, едва взглянув на журналистов, когда они окликнули ее.

Все, о чем могла думать Персефона было то, что через что бы ни проходила мама, это была ее вина.

Толпа стала громче, когда подъехал еще один лимузин. Афродита вышла, одетая в удивительно элегантное вечернее платье. Лиф ее платья украшали белые и розовые цветы. Середина была прозрачной, и цветы продолжали свисать в складки тюля. На голове у нее был головной убор из розовых пионов и жемчуга, а из-за него торчали изящные рога газели. Она была сногсшибательна, но особенность Афродиты—всех богинь, на самом деле, —заключалась в том, что они также были воинами. И Богиня Любви, по какой-то причине, была особенно порочной.

Она ждала у своего лимузина, и Персефона с Лексой застонали, когда увидели, что с заднего сиденья выбирается не кто иной, как Адонис.

Лекса наклонилась и прошептала: – Ходят слухи, что Гефестус не хочет ее.

Персефона фыркнула. – Ты не можешь верить всему, что слышишь, Лекса.

Гефест не был олимпийцем, он Бог Огня. Персефона мало что знала о нем, кроме того, что он был тихим и блестящим изобретателем. Она слышала много слухов о его браке с Афродитой, и ни один из них не был хорошим.

Последними прибыли Зевс и Гера.

Зевс, как и его братья, был огромен. На нем был хитон, открывавший часть его мускулистой груди. Его волосы волнами ниспадали на плечи и были коричневого цвета, с серебристо-белыми прядями. Его борода была густой и хорошо ухоженной. На голове у него была золотая корона, которая помещалась между парой бараньих рогов, которые вились вокруг его лица. Это придавало ему свирепый и устрашающий вид.

Рядом с ним Гера шла с видом грации и благородства. Ее длинные каштановые волосы перекинуты через плечо. Ее платье было красивым, но простым—черным, лиф расшит разноцветными павлиньими перьями. На ее голове красовался золотой обруч, идеально облегающий пару оленьих рогов.

Хотя Деметрий сказал ей, что Аид никогда не появлялся рядом с другими богами, Персефона подумала, что на этот раз он может сделать исключение, поскольку вечер был посвящен его царству, но когда толпы начали расходиться, она поняла, что он не придет—по крайней мере, не через этот вход.

Персефона и Лекса направились внутрь.

– Разве все они не были великолепны? - спросила Лекса.

Они были—каждый из них, и все же, несмотря на весь их стиль и очарование, Персефона все еще жаждала увидеть одно лицо в толпе.

Она начала спускаться по лестнице и резко остановилась.

Он здесь, - подумала она. Это чувство пронзило ее, распрямляя позвоночник. Она могла чувствовать его, ощущать вкус его магии. Затем ее глаза нашли то, что искали, и в комнате внезапно стало слишком жарко.

– Персефона? - спросила Лекса, смущенная тем, почему она не двигается.

Затем ее глаза проследили за взглядом Персефоны, и вскоре в комнате воцарилась тишина.

Аид стоял у входа, хрустальный фон создавал красивый и резкий контраст с его сшитым на заказ черным костюмом. Пиджак был бархатным, с простым красным цветком в нагрудном кармане. Его гладкие волосы собраны в пучок на затылке, а борода подстрижена коротко и остро. На нем была простая черная маска, закрывавшая только глаза и переносицу.

Ее взгляд скользнул от его блестящих черных ботинок вверх по его высокому, мощному телу и по широким, мускулистым плечам к его сверкающим угольным глазам. Он нашел ее - тоже. Жар его взгляда следил за ней, блуждая по каждому дюйму ее тела. Она чувствовала себя как пламя, подставленное холодному ветру.

Она могла бы провести всю ночь, уставившись на него, если бы не рыжеволосая нимфа, появившаяся рядом с ним. Минфа была великолепна, одетая в изумрудное платье с вырезом сердечком. Оно облегало ее бедра и расширялось, оставляя за собой шлейф ткани. Ее шея и уши были отягощены прекрасными драгоценными камнями, которые сверкали, когда на них падал свет. Персефона задалась вопросом, подарил ли их Аид, когда Минфа провела рукой по Аиду.

Ее гнев пылал жарко, и она знала, что ее очарование тает.

Ее взгляд переместился на Аида, и она уставилась на него. Если он думал, что сможет заполучить ее и Минфу одновременно, он ошибался. Она допила остатки вина и посмотрела на Лексу.

– Давай найдем еще выпивку, - сказала она.

Персефона и Лекса пробрались сквозь толпу, остановили официанта, чтобы обменять свои пустые стаканы на полные.

– Ты можешь подержать это? - спросила Лекса. – Мне нужно в уборную.

Персефона взяла стакан Лексы и начала пить из своего, когда услышала знакомый голос позади себя.

– Так, так, так, что у нас здесь?

Она повернулась и увидела Гермеса. – Богиня Тартара.

Персефона вопросительно приподняла бровь.

– Понимаешь? Пытки?

Она посмотрела на него пустым взглядом, и он нахмурился, объясняя: – Потому что ты пытаешь Аида.

Настала очередь Персефоны закатить глаза.

– О, да ладно тебе! Иначе зачем бы ты надела это платье?

– Для себя, - ответила она немного защищаясь. Она не выбирала свое платье для Аида. Она хотела выглядеть красивой и сексуальной и чувствовать себя сильной.

Это платье помогло ей.

Бог Обмана приподнял бровь, ухмыльнулся и признал: – Справедливо. Тем не менее, вся комната заметила, что ты глазеешь на Аида.

– Я не... - она закрыла рот, ее щеки покраснели.

– Не волнуйся—все заметили, что он тоже трахает тебя глазами.

Персефона закатила глаза.

– Они заметили Минфу на его руке?

Улыбка Гермеса стала зловещей. – Кто-то ревнует.

Она начала было отрицать это, но решила, что глупо даже пытаться. Она ревновала, и поэтому призналась: – Да.

– Аид не интересуется Минфой.

– Это определенно так не выглядит, - пробормотала она.

– Поверь мне. Аид заботится о ней, но если бы он был заинтересован, то давным-давно сделал бы ее своей королевой.

– И что это должно означать?

Гермес пожал плечами. – Что если бы он любил ее, то женился бы на ней.

Персефона усмехнулась. – Это не похоже на Аида. Он не верит в любовь.

– Ну, а кто я такой, чтобы говорить? Я знаю Аида всего несколько столетий, а тебя—всего несколько месяцев.

Персефона нахмурилась.

Ей было трудно видеть Аида в каком-либо ином свете, кроме того, который бросила на него ее мать, - и это было уродливо и нелестно. Она должна была признать, что чем больше времени она проводила в Подземном мире и с ним, тем больше она начинала сомневаться, насколько правдивы были слова ее матери и слухи, распространяемые смертными.

Гермес толкнул ее плечом.

– Не волнуйся, любимая. Когда ты ревнуешь, просто постарайся напомнить Аиду о том, чего ему не хватает.

Она посмотрела на него, и он поцеловал ее в щеку. Это движение удивило ее, и Гермес засмеялся, когда он улетел, его белые крылья волочились по земле, как королевская накидка: – Прибереги танец для меня!

Когда Лекса вернулась, она выглядела озадаченной.

– Хм, Гермес только что поцеловал тебя в щеку?

Персефона откашлялась.

– Да.

– Ты его знаешь?

– Я познакомилась с ним в Невернайт, - сказала она.

– И мне не сказала?

Персефона нахмурилась.

– Извини, я просто не подумала об этом.

Взгляд Лексы смягчился.

– Все в порядке. Я знаю, что в последнее время творилось безумие.

Была причина, по которой Лекса была ее лучшей подругой, и именно в такие моменты она чувствовала себя самой благодарной за нее.

Они пробрались сквозь толпу и вернулись к своему столику. После нескольких кратких объявлений начался ужин. Им подавали сочетание древних и современных блюд. Их закуски состояли из оливок, винограда, инжира, пшеничного хлеба и сыра. Их основным блюдом была рыба, овощи и рис. На десерт был роскошный шоколадный торт. Несмотря на прекрасное угощение, Персефона обнаружила, что не так уж и голодна.

Все болтали без умолку. Группа обсуждала различные темы, включая пятиборье и «Титанов во тьме». Их разговор был прерван, когда начались хлопки, Минфа прошла через сцену и поднялась на подиум.

– Для Лорда Аида большая честь рассказать о благотворительности этого года—проекте " Халкион".

Свет в комнате потускнел, и экран опустился, чтобы показать короткое видео о Халкионе, новом реабилитационном центре, специализирующемся на бесплатном уходе за смертными. В видео подробно рассказывается о большом количестве смертей от несчастных случаев из-за передозировки, уровне самоубийств и других проблемах, с которыми столкнулись смертные в эпоху после Великой войны, и о том, как олимпийцы обязаны помочь. Это были слова, которые произнесла Персефона, перефразированные для аудитории. Что это? Персефона задумалась. Был ли это способ Аида посмеяться над ней? Ее мысли подпитывали гнев.

Затем видео закончилось, и зажегся свет. Персефона удивилась, увидев Аида, стоящего на сцене—его присутствие вызвало одобрительные возгласы зрителей.

– Несколько дней назад в " Нью Афин Ньюс" была опубликована статья. Это была язвительная критика моей роли бога. Среди этих гневных слов были предложения о том, как я мог бы стать лучше. Я не думаю, что женщина, написавшая это, ожидала, что я приму эти идеи близко к сердцу, но, проведя с ней время, я начал понимать, как я мог бы стать лучше, - он сделал паузу, чтобы хихикнуть себе под нос, как будто вспоминая что-то, что они разделяли, и Персефона вздрогнула. – Я никогда не встречал никого, кто был бы так увлечен моими ошибками, поэтому я последовал ее совету и инициировал проект Халкион. Я надеюсь, что просматривая выставку проекта, Халкион послужит пламенем во тьме для потерянных.

Толпа разразилась аплодисментами, вставая, чтобы почтить бога, даже несколько Божественных, включая Гермеса. Персефоне потребовалось мгновение, чтобы подняться на ноги. Она была шокирована милосердием Аида, но в то же время насторожена. Неужели он делает это только для того, чтобы исправить ущерб, который она нанесла его репутации? Неужели он пытался доказать, что она ошибается?

Лекса вопросительно посмотрела на Персефону.

– Я знаю, о чем ты думаешь, - сказала Персефона.

Она приподняла бровь.

– И о чем?

– Он сделал это не для меня. Он сделал это ради своей репутации.

– Продолжай говорить себе это, - сказала Лекса, ухмыляясь. – Думаю, он одурманен.

– Одурманен? Ты начиталась слишком много любовных романов.

Лекса направилась к выставке вместе с остальными за их столиком. Персефона попятилась, боясь увидеть больше вдохновленного ею творения. Она не могла объяснить свою нерешительность, может быть, это было потому, что она знала, что ей грозит опасность влюбиться в этого бога, которого ненавидела ее мать и который заманил ее в контракт, который она не могла выиграть. Может быть, это было потому, что он прислушивался к ней. Или потому что она никогда не чувствовала большего влечения к другому человеку за всю свою короткую, уединенную жизнь.

Она медленно вошла в экспозицию. Пространство было затемнено, так что свет фар падал на экспонаты, иллюстрирующие планы и миссию проекта Халкион. Персефона не торопилась и остановилась в центре комнаты, чтобы рассмотреть маленькую белую модель здания. На карточке рядом с ним было написано, что это дизайн Аида. Это было не такое современное здание, как она ожидала. Он выглядел как загородный особняк, расположенный на десяти акрах плодородной земли.

Она провела много времени, бродя по выставке, читая каждую презентацию, узнавая о технологии, которые будут включены в объект. Это было действительно по последнему слову техники.

К тому времени, как она ушла, люди уже начали танцевать. Она заметила Лексу с Гермесом и Афродиту с Адонисом. Она была рада, что ее коллега не пытался заговорить с ней и держался на расстоянии от нее на работе. Это заняло у нее мгновение, но она поняла, что ищет Аида. Его не было ни среди танцоров, ни среди тех, кто сидел за столами. Она нахмурилась и, повернувшись, увидела приближающуюся Сивиллу.

– Персефона, - улыбнулась она, и они обнялись. – Ты выглядишь прекрасно.

– Ты тоже.

– Что думаешь об этой выставке? Чудесно, не правда ли?

– Действительно.

Она не могла отрицать, что это было все, что она себе представляла, и даже больше.

– Я знала, что из вашего союза произойдут великие дела, - сказала она.

– Наш... союз? - растерянно спросила Персефона.

–Ты и Аид.

– О, мы не вместе...

– Возможно пока нет, - сказала она. – Но твои краски, они все перепутались. Они были такими с той ночи, когда я встретила тебя.

– Краски?

– Твои пути, - сказала Сивилла. – Ты и Аид—это судьба, сотканная Мойрами.

Персефона не знала, что ответить. Сивилла была оракулом, так что слова, слетевшие с ее уст, были правдой, но неужели ей действительно суждено было выйти замуж за Бога Мертвых? Человек, которого ненавидела ее мать?

Сивилла нахмурилась.

– Ты в порядке?

Персефона растерялась.

– Мне жаль. Я... не должна была тебе говорить. Я думала, ты будешь счастлива.

– Я не... несчастна, - заверила ее Персефона. – Я просто...

Она не смогла закончить фразу. Сегодняшний вечер и последние несколько дней давили на нее, эмоции были разнообразными и сильными. Если ей суждено было быть с Аидом, это объясняло ее ненасытное влечение к богу—и все же это усложняло так много других вещей в ее жизни.

– Извини, мне надо отойти, - сказала она и направилась в уборную.

Она сделала несколько глубоких вдохов, положила руки по обе стороны раковины и посмотрела на себя в зеркало. Она открыла кран, полила руки холодной водой и слегка плеснула на разгоряченные щеки, стараясь не смыть макияж. Она вытерла слегка лицо и приготовилась вернуться, когда услышала незнакомый голос.

– Так ты и есть маленькая муза Аида?

Тон был насыщенным, соблазнительным. Это был голос, который соблазнял людей и околдовывал смертных. Персефона увидела, как Афродита появилась в поле зрения позади нее. Она не была уверена, откуда взялась богиня, но как только она встретилась с ней взглядом, ей стало трудно двигаться.

Афродита была прекрасна, и у Персефоны возникло ощущение, что она встречала эту богиню раньше, хотя она знала, что это невозможно. Ее глаза были цвета морской пены и обрамлены густыми ресницами. Ее кожа была похожа на крем, а щеки слегка порозовели. Ее губы были идеально пухлыми и надутыми. Несмотря на ее красоту, за выражением ее лица было что-то такое, что заставляло Персефону думать, что она одинока и печальна.

Может быть, то, что сказала Лекса, было правдой, и Гефестус не хотел ее.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, - сказала Персефона.

– О, не притворяйся скромницей. Я видела, как ты на него смотрела. Он всегда был красив. Я часто говорила ему, что все, что ему нужно будет сделать, это показать свое лицо, и его царство наполнится желающими и верующими.

Персефона почувствовала тошноту от этого. Она не хотела обсуждать это ни с кем, тем более с Афродитой.

– Извини, - Персефона попыталась обойти Афродиту, но богиня остановила ее.

– Но я еще не закончила говорить.

– Ты неправильно поняла, - ответила Персефона. Я не хочу с тобой разговаривать.

Богиня Весны протиснулась мимо Афродиты и вышла из уборной. Она схватила бокал вина и нашла место, чтобы понаблюдать за танцующими. Она подумывала о том, чтобы уйти. Джейсон уже согласился забрать Лексу, так как она планировала провести ночь в его доме.

Как раз в тот момент, когда она решила вызвать такси, она почувствовала приближение Аида. Она выпрямилась, готовясь к его близости, но не повернулась к нему лицом.

– Есть что критиковать, леди Персефона? Его голос низко прогрохотал в горле, как пьянящее заклинание.

– Нет, - прошептала она и посмотрела направо. Она все еще не могла видеть его, даже боковым зрением. – Как давно ты это планировал?

– Недавно, - ответил он.

– Это будет прекрасно.

Она почувствовала, как он наклонился ближе. Она удивилась, когда его пальцы скользнули по ее плечу, где была вышита черная аппликация.

– Прикосновение тьмы, - сказал он.

Он провел пальцами вниз по ее руке и переплел их с ее. – Потанцуй со мной.

Она не отстранилась, а вместо этого повернулась к нему лицом. От него у нее всегда захватывало дух, но в его лице была такая нежность, что ее сердце бешено колотилось в груди.

– Да, - сказала она.

Взгляды следили за ними, любопытные и удивленные, когда Аид повел ее на танцпол. Персефона изо всех сил старалась не обращать внимания на взгляды и вместо этого сосредоточилась на боге рядом с ней. Он был намного выше, намного крупнее, и когда он повернулся к ней лицом, она вспомнила, как он прикасался к ней в воде.

Его пальцы оставались переплетенными с ее, когда другая рука опустилась ей на бедро. Она не сводила с него глаз, когда он притянул ее ближе, тихо зарычав себе под нос, когда их тела соприкоснулись. Он вел ее, и каждое прикосновение их тел распаляло ее. Некоторое время никто из них не произносил ни слова, и Персефона задумалась, не было ли Аиду трудно говорить по тем же причинам, что и ей.

Вероятно, именно поэтому она решила заполнить тишину своим следующим комментарием.

– Потанцевал бы с Минфой.

Губы Аида сжались.

– Ты бы предпочла, чтобы я танцевал с ней?

– Она твоя девушка.

– Она не моя спутница, она моя помощница, как я уже тебе говорил.

– Твоя ассистентка не прибудет с тобой под руку на торжественное мероприятие.

Его объятия усилились, и она подумала, не расстроен ли он. – Ты ревнуешь.

– Я не ревную, - сказала она-и она не ревновала. Она была зла. Он выглядел удивленным ее отрицанием, и ей захотелось ударить его. – Я не позволю, чтобы меня использовали, Аид.

Это стерло ухмылку с его лица. – Когда я тебя использовал?

Она не ответила.

– Ответь, богиня.

– Ты спал с ней?

Это был единственный вопрос, который имел значение.

Он перестал танцевать, и те, кто делил с ними танцпол, тоже прекратили, наблюдая с явным интересом.

– Это звучит так, как будто ты просишь об игре, богиня.

– Хочешь поиграть в игру? - усмехнулась она, отступая от него. – Сейчас?

Он не ответил и просто протянул ей руку, чтобы она взяла ее. Несколько недель назад она бы заколебалась, но сегодня вечером она выпила несколько бокалов вина, ее кожа была горячей, а это платье было неудобным.

Кроме того, она хотела получить ответы на свои вопросы.

Она вложила пальцы в ладонь Аида, и бог злобно улыбнулся. Его пальцы сомкнулись на ее, и они телепортировались в Подземный Мир.

Глава XVIII

Прикосновение страсти

Аид появился в своем кабинете. В последний раз, когда Персефона была здесь, они с Аидом играли в камень-ножницы-бумага. В очаге потрескивал огонь, но в тепле не было необходимости. Она уже горела после их танца, и улыбка, которую он подарил перед тем, как они телепортировались, обещала что-то греховное.

Боги. Удастся ли ей когда-нибудь контролировать реакцию своего тела на него? Она ужасно сопротивлялась ему, и, возможно, это потому что ее тьма отвечала на его тьму.

Аид предложил ей вина, и она приняла бокал, в то время как он выбрал свое обычное—виски.

Он поднял взгляд и спросил:

– Голодна? Ты почти не ела на торжестве.

Персефона прищурила глаза.

– Ты наблюдал за мной?

– Дорогая, не притворяйся, что ты не смотрела на меня. Я знаю, когда ты смотришь на меня, как знаю вес своих рогов.

Она отвела взгляд, ее щеки покраснели.

– Нет, я не голодна.

Во всяком случае, не для еды—но она не сказала этого вслух.

Он подошел к столу перед камином. Было как в Невернайт в ту ночь, только вместо того, чтобы сидеть бок о бок, Аид и Персефона заняли противоположные концы стола.

Их ждала одна колода карт. Она и представить себе не могла, что несколько кусочков пластика могут обладать такой силой—эти карты могли отнимать или даровать богатство, могли даровать свободу или заточить. Они могли отвечать на вопросы и лишить достоинства.

Аид сделал глоток из своего стакана, затем с громким щелчком поставил его на стол и потянулся за картами.

– Игра? - спросила Персефона.

– Покер, - сказал он, доставая карты из коробки. Он начал тасовать их, звук привлек внимание Персефоны, как и его изящные пальцы. Воздух в комнате стал густым и тяжелым, и она сделала вдох, прежде чем спросить:

– Ставки?

Аид улыбнулся.

– Моя любимая часть—скажи мне, чего ты хочешь.

Тысячи вещей пришли к ней одновременно, и все они были связаны с возвращением в бассейн и завершением того, что они начали.

Наконец, она сказала:

– Если я выиграю, ты ответишь на мои вопросы.

– Договорились, - сказал он, продолжая тасовать карты. Когда он закончил, сказал: – Если я выиграю, снимаешь одежду.

– Ты хочешь раздеть меня? - спросила она.

Он усмехнулся.

– Милая, это только начало того, что я хочу с тобой сделать.

– Один выигрыш равен одному предмету одежды?

– Да.

Он посмотрел на ее платье, и это несправедливо, потому что это все, что на ней было, кроме драгоценностей, поэтому она коснулась своего ожерелья там, где оно опускалось между ее грудями, и глаза Аида последовали за ней. Он, казалось, оценивал ее драгоценности.

– А как насчет украшений? Ты считаешь это раздеванием?

Он сделал глоток из своего бокала, прежде чем ответить:

– Зависит от обстоятельств.

– От каких?

– Я могу решить, что хочу трахнуть тебя в этой короне.

Она ухмыльнулась.

– Никто ничего не говорил о сексе, лорд Аид.

– Нет? Жаль.

Она наклонилась над столом, и хотя внутри у нее все дрожало, ей удалось произнести как можно более ровным голосом:

– Я принимаю твою ставку.

Его брови приподнялись, глаза загорелись. – Уверена, что победишь?

– Я не боюсь тебя, Аид.

За исключением того, что она боялась, у нее не хватит сил сопротивляться ему, когда он придет за ней. Она очень остро ощущала трепет внутри себя, который засел низко у нее в животе, напоминая ей, что гибкие пальцы Аида были внутри нее. Что он выпил страсть и потребность из ее тела и не закончил. Ей нужно было, чтобы он закончил.

Персефона вздрогнула.

– Холодно? - спросил он, сдавая первую партию.

– Жарко, - сказала она и откашлялась.

Тепло разлилось по ее сердцевине, и она не могла устроиться поудобнее. Она поерзала, сильнее скрестив ноги, улыбнулась Аиду, надеясь, что он не заметит, как ужасно она нервничает.

Аид выложил свои карты—пару королей. Она сжала губы, свирепо глядя на него, прежде чем выложить карты, уже зная, что проиграла. Улыбка тронула уголки его губ, а глаза заблестели от вожделения.

Он откинулся на спинку стула, оценивая. Через мгновение он сказал:

– Полагаю, я возьму ожерелье.

Она потянулась, чтобы расстегнуть его, но он остановил ее.

– Нет, позволь мне.

Она поколебалась, но медленно опустила руки на колени. Аид встал и подошел к ней, стук его ботинок заставил ее сердце учащенно забиться. Он собрал ее волосы в ладони и перекинул через плечо. Его пальцы коснулись ее кожи и она вдохнула, задержав дыхание, когда он расстегнул ожерелье. Он отпустил одну сторону и прохладный металл упал между ее грудей. Когда он убрал его, цепочка скользнула по ее ключице и вскоре была заменена его губами.

– Все еще горячо? - спросил он, прижимаясь к ее коже.

– Как в аду, - выдохнула она.

– Я мог бы освободить тебя из этого ада.

Его губы скользнули вверх по ее шее, и она с трудом сглотнула.

– Мы только начинаем, - ответила она.

Его хриплый смех согрел ее кожу, и она почувствовала холод, когда он отстранился и вернулся на свое место, чтобы выдать ещё карт.

Персефона улыбнулась, когда их карты оказались на столе, и сказала:

– Я выиграла.

Аид не сводил с нее прищуренного взгляда. – Задавай свой вопрос, Богиня. Я горю желанием сыграть еще одну партию.

Она готова поспорить, что горит.

– Ты спал с ней?

Челюсть Аида сжалась, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он ответил. Это было словно камень, брошенный прямо ей в живот.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒