Оглавление 3 страница

Это создает картину космоса как

... гигантской машины или часового механизма, рабски следующего пути изменений, уже заложенных в начале времени. Илья Пригожин выразил это более поэтично: Бог низводится до обыкновенного архивариуса, переворачивающего страницы уже написанной книги космической истории? ⁶.

В основе подобной теории лежит мир определенности и рациональности. Но сегодня ученым известны многие процессы, которые не обратимы во времени, которые развиваются в определенном направлении и не могут быть возвращены назад. Это открывает возможность для изменения — для обновления и дифференциации. Пригожин рассматривает эти процессы как «механизм, способ ный создать порядок из хаоса». Он видит «нестабильные динамические системы, будущее которых так же неопределимо, как в игре случая».

Чем более высокоразвитыми становятся биологические организмы, тем более важным становится направление времени³⁷. Это достигает кульминации в человеческом сознании. Для нас время является фундаментальным аспектом жизни и ее смысла. Тот факт, что эволюционные процессы открыты теперь также и в материальной вселенной³⁸, сближает людей и вселенную. Мы более не рассматриваем себя как бренных существ в безвременной вселенной, но, скорее, мы — выражение времени во вселенной³⁹. Человек — часть мировой эволюции, и может рассматриваться как ее кульминация.

В этом научном видении эволюционирующей вселенной, которая рассматривается скорее как организм, нежели механизм, помимо законов, важную роль играют события; будущее не определено, но зависит от того, что кажется случаем. Это видение, в таком случае, широко открыто процессу творчества. Мы действительно можем видеть, словами Дэвида Бома, «стоящий за этим творческий разум»⁴⁰.

В своей завораживающей книге «Разум Бога» Пол Дэвис обсуждает смысл, стоящий за вселенной. Он цитирует Фреда Хойла, который заметил, что ключевая реакция, образующая углерод из гелия внутри гигантских звезд, происходит

только благодаря счастливой «случайности». Этот углерод, необходимый для жизни, выброшен в космическое пространство взорвавшейся звездой. Планета Земля сделана из этого материала. Дэвис пишет:

На Хойла эта «чудовищная серия случайностей» произвела настолько сильное впечатление, что побудила его к сравнению, как если бы «законы ядерной физики были сознательно продуманы относительно последствий, вызываемых ими внутри звезд». Позднее он разъяснил свой взгляд на вселенную, которая выглядит подобно «заранее спланированной работе», будто некто «забавлялся» с законами физики⁴¹.

Дэвис добавляет, что с тех пор учеными был составлен длинный список дополнительных счастливых случайностей и совпадений⁴², и подводит итог:

Существенной характеристикой является то, что нечто полезное возникает в результате преобразований согласно некоему остроумному, заранее существующему набору правил. Эти правила выглядят как продукт разумного замысла. Я не понимаю, как можно это отрицать.

Итак, хотя вместе с Кеном Уилбером мы можем согласиться с тем, что так никогда и не сможем дать научного доказательства существования создателя вселенной, теперь мы видим, что современная наука не противоречит этой идее. Во многом она даже предполагает, что сложным процессом эволюции управляет творческий разум или интеллект.

Таким образом, представлены все строительные блоки для нового духовного мировоззрения. Это мировоззрение может постепенно проникать в нашу культуру, давая нам то, что так необходимо: новый, объединяющий, обобщающий взгляд на реальность. Остается многое сделать. Кен Уилбер задумывается о том, как наша духовная эволюция будет влиять на политические, социальные, экономические и культурные институты⁴⁴. В следующих главах я дам предварительный ответ на этот вопрос относительно нашей работы в миру и экономической системы — которая стала столь доминирующим элементом в нашей культуре.

Разум - это свет жизни, жизнь жизни и сущность всего Бытия.

Полное собрание изречений, 1653

Мир развивается от несовершенства к совершенству; ему нужна вся любовь и сочувствие; от каждого из нас требуется величайшая нежность и бдительность.

Полное собрание изречений, 1507

Религия и экономика

1. Связь между религией и экономикой

Между религией и экономикой имеются существенные противоречия. В то время как экономическая наука фокусируется на внешней деятельности, изучая, как удовлетворить материальные потребности посредством различных благ и услуг, религия направляет внимание человечества в противоположную сторону: к Богу, который вне всякой материи, невидим, неслышим и неосязаем, всепро- ницающ, он — творческая сила всего. Религия стремится восстановить контакт нашей сокровенной сущности с этим всепроницающим духом, как бы его ни называли. Религия относится к внутренней жизни человека; экономика — к внешней.

Это противоречие разными способами проявляет себя в великих религиях и — естественно — часто становилось преградой экономического прогресса. Так, например, в буддизме ярко подчеркивается преходящий характер материальной жизни. Есть рождение и смерть, рост и угасание. Все меняется. Удовольствия проходят. Всё есть Сансара — иллюзия. Мир и спасение можно обрести лишь в истине, вечной и непреходящей. Истина реализована в Будде. И глас Будды обращается к верующим: «Уничтожьте в себе всякое желание, противодействующее Будде, и в конце своего духовного развития вы уподобитесь Будде»⁴⁵. Чтобы прийти к этому концу, где прекращаются все страдания, нас учат следовать восьмеричному пути правильного понимания, правильных решений, правильной речи, правильных действий, правильного способа добывания средств к существованию, правильных усилий, правильных мыслей и правильного состояния спокойного разума⁴⁶. Для такого образа жизни нужно преодолеть своекорыстие и привязанность к земным удовольствиям.

Несомненно, этот высокий духовный идеал указывает в направлении, противоположном экономическому стремлению к материальному удовлетворению. В индуизме, в Бхагавадгите, например, существует ясное признание того, что действие в мире необходимо. Но необходимая работа должна выполняться без привязанности к ее плодам. Нас всех принуждают действовать, но нам необходимо действовать, сохраняя самообладание, а от результатов работы следует отказываться. Сердце работника должно быть сосредоточено на самом высоком; человеку следует выполнять свой долг⁴⁷. К тому же, целью человечества должно быть не удовлетворение собственных потребностей, как это предполагается в экономике, но исполнение обязанности каждого. Эта обязанность рассматривается как данная каждому индивидууму согласно его или ее жизненной ситуации и выражена в кастовой системе. Кастовая система сделала индуистское общество очень жестким, что явилось серьезной помехой для экономического развития.

В исламе верующим говорят, что жизнь грядущая предпочтительней жизни в этом мире. Что жизнь может предложить мало утешения по сравнению с жизнью грядущей⁴⁸. Это вновь направляет внимание и стремление верующего в противоположную от мирской жизни сторону. Не так давно некоторые авторы пытались развить «исламскую экономику». Основываясь на Коране или других исламских источниках, они стремились реструктурировать экономическую мысль и практику на основе исламского учения. В результате многие экономические практики признаны не-исламскими: выплата процентов, страхование, арбитраж, спекуляция и индексация. С другой стороны, основное внимание уделяется щедрости в решении социальных проблем. Тимур Куран, мусульманский экономист, доказывает, что основная цель исламских экономистов — помешать мусульманам перенять западную экономическую систему, так как это угрожало бы выживанию мусульманской культуры⁴⁹.

Но указания избегать этих экономических практик будут либо препятствовать экономическому росту, либо не будут выполняться, приводя к чувству вины или ханжеским соглашениям — как в исламском банковском деле, где проценты по вкладу замаскированы под видом «надбавки к издержкам» или «комиссионного вознаграждения».

Христианство также учит, что целью человечества должно быть божественное, а не земное сокровище. Как говорит Христос в Евангелии от Матфея (6: 19-24):

Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище вате, там будет и сердце ваш. Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и маммоне.

Средневековое христианство налагало ряд схожих ограничений на экономическую деятельность. Существовали предписания для справедливых цен и были запрещены проценты по займам. Экономика подчинялась религии точно так же, как наука, этика и эстетика. Это было серьезным препятствием для развития рыночного капитализма.

Принимая во внимание, что религия вела человечество в направлении, противоположном стремлению к удовлетворению материальных потребностей, препятствуя таким образом развитию современной экономической системы, возникает вопрос: как произошел на Западе прорыв этих религиозных барьеров? Требовалась определенная религиозная поддержка, чтобы преодолеть эти этические и религиозные ограничения ранней христианской эры. Великий немецкий социолог Макс Вебер показал, что эта решающая поддержка пришла из протестантства, и в особенности из его кальвинистской версии, разработанной Жаном Кальвином в XVI веке. Это и явилось началом современной экономики.

Ее развитие было парадоксально, так как кальвинизм, по сути, аскетическое верование. Противоречие состояло в том, что Кальвин представлял Бога настолько возвышенным и совершенным, что человечеству не дано достичь его. Таким образом была разработана теология абсолютного превосходства Бога, в которой человечество отделено от Бога непреодолимой пропастью. Это устраняло любую возможность человечества вступить в контакт с Богом и не оставляло ему другого выбора, кроме как направить внимание на внешний мир. Тогда, как выразился Макс Вебер, христианский аскетизм

покинул монастырь и зашагал на рынок. В кальвинистской теологии доктрина предопределения была позднее сформулирована так, чтобы человек стремился быть избранным милостью Божьей. В противном случае он мог вечно пребывать в аду. Как человеку узнать, будет ли он избран? Лучшим указанием являлся активный труд на своем поприще. Такое призвание, такая работа могли рассматриваться как данные верой, вызванной милостью Божьей.

Это было лучшим способом достижения убежденности в выбранной человеком вере. Создавался прочный религиозный мотив для типично капиталистических добродетелей — умеренность, тяжелый труд и накопление капитала. Теперь в сфере торговли не запрещалось получение процентов с капитала — в отличие от сферы персональных займов^{50, 51}. В протестантском мире этот кальвинистский дух стал весьма влиятельным. В римском католицизме он был слабее, поскольку в монастырях сохранялся духовный идеал внутреннего контакта с божественной сферой. И Римско-католическая церковь примирилась — с определенными оговорками — с рыночным капитализмом лишь в конце XX века, энцикликой Centesimus Annus Папы Иоанна Павла II⁵².

Тезис Вебера широко обсуждался в научной литературе. И научные исследования не всегда подтверждали взаимосвязь между протестантством и капитализмом. Существуют исключения. Но во многих случаях тезис Вебера подтвердился. Фукуяма приводит интересные данные из Латинской Америки, где растущий протестантизм был «связан со значительным увеличением гигиены, сбережений, образовательным прогрессом и, в конечном счете, с увеличением дохода на душу населения»⁵³.

Различное влияние протестантства и римского католицизма на экономический рост было также подтверждено статистически в двух недавних научно- исследовательских документах. Брэдфорд де Лонг, экономист и эконометрист, провел поразительное исследование наций, проявлявших потенциал экономического роста в 1870 году. Сравнив их показатели на протяжении периода 1870-1979 годов, он обнаружил, что протестантские нации показали более высокие темпы роста, нежели римско-католические⁵⁴. Другой экономист, Ален Дездуа, также нашел религиозное измерение в своих исследованиях роста, где он, сравнив протестантские и римско-католические группы стран, определил в первой из них более высокие темпы экономического роста^{55, 56}. Но, помимо относительного влияния протестантства и римского католицизма на экономическое развитие, существовало четкое различие между экономическим ростом в христианском мире и в более оторванных от материальной жизни культурах индуизма, буддизма и ислама.

После создания отправной точки для роста экономических сил рыночный капитализм усиленно развивался. С промышленной революцией в Англии он переместился из области торговли в область обрабатывающей промышленнос- ти. И под прикрытием колониализма рыночная система распространилась из Европы в другие части света. Международная торговля и международное движение капитала постепенно связывали многие национальные экономики, создавая растущий мировой рынок. В ходе этого процесса капиталистическая рыночная система доказала свое превосходство над другими экономическими системами.

Ученые-экономисты проанализировали функционирование рыночного капитализма и описали два его значительные преимущества. Первое — это то, что экономические силы «автоматически организуют широкую систему кооперации, в которой люди, никогда не видевшие или не слышавшие друг о друге, тем не менее постоянно поддерживают друг друга и способствуют осуществлению целей друг друга»⁵⁷.

Действительно, рыночная система может эффективно удовлетворять все бесконечно разнообразные требования потребительских товаров и услуг в целых городах и странах, хотя «никто не следит за этим»⁵⁸.

Важно изучить, при каких условиях этот механизм ведет к оптимальной ситуации для всех участников. Тогда можно считать, что задачей правительств является создание и поддержание условий, при которых это равновесие по возможности приближается к оптимуму. Четкий пример такой политики — политика конкуренции и макроэкономическая политика, нацеленная на стабильный рост и полную занятость.

Это равновесие носит статический характер. Но динамический аспект системы не менее важен и обладает еще одним преимуществом. Стимул к получению прибыли — мощная сила, ведущая предприятия к постоянным инновациям: созданию новых продуктов, продвижению их на рынок и улучшению товаров и производственных процессов. В современной экономике эта инновационная деятельность рутинизирована в крупных компаниях, тратящих значительные средства на исследования и развитие, чтобы быть в состоянии оставаться на передовых позициях. Конкуренция между компаниями сильно сфокусирована на этой инновационной деятельности. Это стимулирует и почти вынуждает предприятия максимизировать инновационные усилия. Таким образом капиталистическая рыночная система стала мощной машиной роста⁵⁹. Функционирование этого движителя роста зависит, конечно, от существования прочной правовой и институциональной системы, защищающей частную собственность и неприкосновенность контрактов.

Русская коммунистическая система потерпела полный крах как неэффективная и жестокая диктатура. Система директивного планирования потерпела неудачу не только как локализованная система; ей также недоставало стимулов для руководителей предприятий, чьи награды зависели от соответствия производительности назначенным инновационным нормативам производства⁶⁰. При социализме попытки планировать экономическое развитие, как правило, также проваливались из-за неэффективности, отсутствия нововведений и коррупции. Таким образом, либеральная рыночная система доказала свое превосходство. Сила этой системы в том, что она наилучшим образом использует индивидуальное желание материальной выгоды — стимулируя усилия, инвестиции и предпринимательство — и затем сводит воедино всю экономическую активность в рыночном равновесии, создающем растущее материальное благополучие для всех⁶¹.

Используя и стимулируя постоянно улучшающуюся технологию, система создала беспрецедентный уровень материального благосостояния для всего населения промышленно развитых стран. Постепенно более бедные, или «развивающиеся», страны также преуспевали в росте, снижая бедность и становясь «отсталыми» странами. Все это очень ободряющие достижения, способные значительно улучшить возможность удовлетворительной и достойной жизни для большой части человечества. Итак, спор о наилучшей форме экономической организации безоговорочно выигран рыночным капитализмом. Это побудило Фрэнсиса Фукуяму, популярнейшего социолога, описавшего впечатляющую победу рыночного капитализма, озаглавить свой широко известный труд «Конец истории»⁶².

При изучении взаимной зависимости решений и деятельности различных экономических субъектов экономисты обычно начинают с предположения, что все рациональным образом стремятся к максимальному удовлетворению своих собственных потребностей. Потребители руководствуются собственными предпочтениями и пытаются распределить свой ограниченный доход таким образом, чтобы достичь наивысшего возможного удовлетворения. Предприниматели нацелены на максимальные прибыли, чтобы их бизнес мог расти и процветать, а они имели наилучшие возможности для удовлетворения собственных нужд. Рабочие стараются найти работу, где удовлетворение, которое они получают, — или неудовлетворенность, от которой они страдают, — наилучшим образом соответствует получаемой ими заработной плате. И так далее. Фокусировка — на максимальном удовлетворении в терминах материальных благ и услуг и работы для каждого индивидуума.

Эта упрощенная картина иногда описывалась как «homo economicus». Часто задавался вопрос: является ли это верным представлением о человечестве? Не находится ли оно в конфликте с религиозной и духовной природой человечества? Безусловно, в человеческих взаимоотношениях задействовано множество других мотиваций, помимо стремления к материальной выгоде. Альтруизм также играет роль. Адам Смит, основоположник классической экономики, четко это осознавал. Наряду с известнейшей из своих работ, «Богатством наций», он написал также «Теорию нравственных отношений», моральный и психологический труд, в котором он подчеркивал важность благожелательных чувств, достигающих вершины во «всеобщем человеколюбии»⁶³.

Принимая это во внимание, можно рассматривать экономическую мотивацию как встроенную в более широкие социальные привычки и нравы⁶⁴. Мы можем, конечно, предоставить определенным альтруистическим действиям — например, пожертвованию части нашего дохода на благотворительность или социально полезные организации — место в формате экономического анализа, рассматривая их также как предпочтения, которые необходимо сопоставить с предпочтениями, удовлетворяющими все индивидуальные потребности⁶⁵.

Но мы также должны признать, что собственная выгода действительно играет очень важную роль в нашей экономической деятельности. Конечно, все мы стараемся наилучшим образом распределить наш доход так, чтобы — принимая во внимание определенные социальные аспекты — мы достигли наивысшего удовлетворения. И бизнес в большинстве случаев направляется стимулом к получению прибыли, который, посредством механизма конкурентного ценообразования, также приводит к ситуации оптимального равновесия — «невидимой рукой», о которой писал Адам Смит. Как указывает Фукуяма, классическая экономика с ее «фундаментальной моделью рационального эгоистичного человеческого поведения справедлива в 80 % случаев»⁶⁶. Но при этом «остаются недостающие 20 % человеческого поведения», которые объяснены не полностью.

В недавних экономических исследованиях этим недостающим 20% уделялось больше внимания. Например, было доказано, что стремление к максимальному удовлетворению не может в полной мере работать на практике. Фактически, мы обладаем так называемой «ограниченной рациональностью». Например, поскольку не всем известны все расходные возможности, то тут может играть роль определенная «податливость» общества в следовании советам и информации. Общепринятые социальные ценности также могут иметь влияние. Другие мотивы поведения человека проистекают от идентификации с организацией, в которой он работает⁶⁷. Таким образом, в противоположность «homo economicus» был предложен «homo sociologicus», поведение которого определяется «социальными нормами»⁶⁸. Социальные нормы разделяются другими людьми и частично поддерживаются их одобрением или неодобрением. Мы можем, например, увидеть нормы потребления в культурных влияниях на стиль одежды, правилах этикета и так далее, и схожие социально управляемые влияния можно увидеть во многих других областях.

Недавние исследования показали также, что склонность к взаимной выгоде может играть важную роль — например, в зарплатных взаимоотношениях, как объясняется в главе IV. Эта склонность к взаимности может приводить к уровням зарплат и усилий, отличающихся от тех, которые следовали бы из чистой модели собственной заинтересованности⁶⁹. В этом контексте также может играть роль идея справедливости. Новый подход к «поведенческой экономике» вводит в макроэкономические теории многие психологические элементы, как это уже было сделано в знаменитой «Общей теории занятости, дохода и денег» Дж. М. Кейнса в 1936 году⁷⁰.

Это также является отправной точкой влияния на экономическую жизнь религиозных и духовных мотиваций и идеалов. Но развитие нашей культуры шло в противоположном направлении. Рациональная своекорыстная модель экономической науки внесла свой вклад в оправдание и упрочение эгоистического поведения. Р. Х. Франк настоятельно подчеркивает это в завершающей главе своей книги «Страсти без причины»¹¹: «В конце концов, модель собственной выгоды, поощряя нас ожидать наихудшего от других, похоже, тем самым выявляет наихудшее во всем». И эта модель «homo economicus», бывшая столь необходимой и успешной в экономической науке, теперь вторгается в другие социальные науки. Как пишет Р. Х. Франк: «Растущее число психологов, социологов, политологов, антропологов и других поведенческих ученых начали рассматривать близкие отношения как целенаправленные обмены, в которых каждая сторона получает нечто ценное»⁷². Широко известным примером является «Трактат о семье» лауреата Нобелевской премии, чикагского экономиста Гэри Беккера, в котором он пишет: «Эффективный брачный рынок развивает «теневые» цены, чтобы направлять участников к супружеству, которое приведет к максимуму их ожидаемое благосостояние»⁷³.

Материальный успех, который рыночная система имеет сама по себе, также стимулирует заинтересованность в собственной выгоде. Макс Вебер указал, как религиозный дух аскетического кальвинизма поблек в его мирском успехе. Он цитирует Джона Уэсли, который писал: «Боюсь, что где бы ни прибавилось богатства, в той же степени там убавилось сути религии». Далее он продолжает: «Но как растет богатство, так будут расти гордыня, гнев и любовь к миру во всех его проявлениях», и делает заключение: «Итак, хотя форма религии остается, дух стремительно исчезает»⁷⁴*⁷⁵.

Система, которая успешна потому, что столь хорошо использует стремление к материальной выгоде, в то же время дает сильный импульс материалистическим и эгоистическим наклонностям. Люди становятся очень привязаны к материальному потреблению. Сулак Саваракса, выдающийся буддийский деятель и мыслитель, выражает глубокую озабоченность тем, что в Таиланде в течение его жизни буддийские ценности — духовность, гармония и дружелюбие — были полностью поглощены рыночным капитализмом. Он видел, как люди становились все более и более отравленными лихорадочной борьбой за увеличение материального богатства. По наблюдению Савараксы, это желание богатства не всегда улучшало качество жизни и противоречило буддийским добродетелям: умеренности и контролю своекорыстия. Он называл это «консюмеризмом», функционирующим как псевдорелигия и неспособным дать удовлетворение и внутренний покой⁷⁶.

Между тем, в исламском мире растущее влияние западного рыночного капитализма вызвало сильную негативную реакцию со стороны исламских фундаменталистов, опасающихся, что будут разрушены священные ценности их культуры.

Хазрат Инайят Хан также часто сетовал на преобладание материализма в мире. В «Единстве религиозных идеалов» он говорит об этом без обиняков:

В этот век науки - с одной стороны, и материализма - с другой, и коммерциализации поверх всего, кажется, что человек ослепил сам себя, приобретая богатство и власть и не видя ничего другого.

Он также видел, что:

Мы подошли к этапу, когда Богоидеал оказался совершенно забыт... это не значит, что Бог не существует, но что сиявший некогда свет скрылся и перестал озарять нас; но как ночь следует за днем, так происходят и эти изменения условий - свет и тьма? ¹.

Односторонняя, меркантильная, рационалистическая мотивация в рыночном капитализме бросает на него зловещую тень. Несмотря на это, система сейчас вошла в новую фазу впечатляющего роста. В следующих разделах мы рассмотрим этот рост, а также трудности и недостатки, его сопровождающие.

2. Глобализация капиталистической рыночной системы

Характеристика нынешней фазы роста нашей экономической системы состоит в том, что предпринимательский капитал становится все более доминирующим. Все большее число обычных людей прямо или косвенно вкладывает часть своих сбережений в акции. И акционеры становятся более влиятельными в определении политики корпораций. Их цель — увеличить стоимость своих акций. Таким образом, максимизация «акционерной стоимости» становится основной целью правления большинства корпораций. Эта акционерная стоимость определяется ожидаемыми прибылями. Целью корпораций, следовательно, становится достижение высочайшего возможного увеличения прибылей, что неизбежно влечет за собой непрерывную инновацию и рационализацию. В результате от управляющих и служащих требуются максимальные усилия. Рост прибылей сам по себе облегчает дальнейший рост. При быстром росте цены акций увеличиваются по сравнению с доходами корпораций. Тогда с выгодой могут захватываться корпорации со сравнительно более низкими ценами на акции, что ведет к дальнейшему росту дохода. Это становится самоусиливаю- щимся механизмом. Он очень четко проявился в секторе телекоммуникаций и интернета, который стимулировал недавний скачок роста. Это означает, что другие корпорации в тех же или связанных с ними областях также вынуждены рационализироваться и совершенствоваться — в противном случае они будут захвачены и потеряют независимость, в то время как их правление может быть распущено.

В нашей объединенной мировой экономике все это действует на глобальном уровне. Инвестиционный капитал будет привлечен самой динамичной экономикой, которая будет в таком случае развиваться еще быстрее. Так и произошло недавно в Соединенных Штатах. В свою очередь, это будет оказывать давление на другие страны, чтобы их экономики стали динамичнее путем создания более дружественных бизнесу правовых и налоговых структур.

Все это увеличивает объемы инноваций и ускоряет экономический рост. У корпораций и стран выбор невелик — им приходится стремиться к максимальному росту. В этом отношении они до некоторой степени захвачены мощной машиной роста капиталистической рыночной системы.

Этот механизм роста получил дополнительную мотивирующую силу от растущей практики вознаграждения руководящего персонала выгодными опционными соглашениями (правами приобрести в будущем акции компании по нынешней цене). Такие соглашения вызывают у менеджеров весьма сильное побуждение увеличить цены акций, что иногда доводит механизм до крайности.

Эти побуждения могут привести к сверхэкспансии и экономически неоправданным слияниям и поглощениям. Это и было фактором, стоящим за нынешним кризисом сектора интернета и телекоммуникаций. В ряде случаев это также искушает менеджеров раздувать показатели прибыли, используя вводящие в заблуждение или даже мошеннические бухгалтерские практики, чтобы удержать цены акций на высоте. В скандальном деле компании «Enron» в США это привело к ситуации, в которой руководители могли невероятно обогатиться, в то время как их компания шла к катастрофе — точная противоположность тому, для чего были предназначены эти опционные соглашения. Это выдвигает на первый план существенную потребность в административной честности и важность поддержания определенного баланса и умеренности в капиталистическом процессе роста.

Факт, что эти экономические силы все больше и больше глобализировались, дает простым людям, сталкивающимся с болезненными финансовыми урегулированиями, неизбежно вызванными этим процессом, разочаровывающее ощущение беспомощности перед лицом анонимных международных сил. Такое разочарование недавно привело к жестоким протестам против основных международных организаций, включающих: Организацию по международной торговле, Международный банк, Международный валютный фонд и встречи в верхах Большой Восьмерки. За этими протестами, похоже, стоят весьма различные и часто противоречивые элементы. Существует, конечно, понятная, но недальновидная профсоюзная оппозиция конкуренции развивающихся стран с более низкой заработной платой. Но это проблема урегулирования: со временем расширенный международный рынок будет выгоден также и для работников⁷⁸. Далее, существует некая ностальгия по социалистическому планированию, наряду с культурным национализмом некоторых интеллектуалов, опасающихся доминирования англосаксонских влияний массовой культуры. Важную роль в этом играет международная реклама.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒