И темница тесна, и свобода — одна».

«И темница тесна, и свобода — одна»...

... Старшие товарищи по труппе сразу угадали в новичке-стажере яркую «божью искру». А сам Гоги был счастлив: его заветная мечта играть на сцене сбылась... Казалось бы: теперь с азартом грызи гранит актерской науки, работай над собой, расти, делай карьеру на любимом поприще — ну что еще от судьбы надо, когда тебе всего-то неполных 20 лет?! Если бы не одно «но», которое Георгий Бекоев сегодня определяет так: «Мне всю жизнь говорят, кто — с сарказмом, кто — жалеючи: «Самая главная твоя ошибка в том, что ты вечный правдоискатель. А правду искать — это чревато»...

— В 1945-м в Южной Осетии закрыли осетинские школы — и полностью перевели преподавание в них на грузинский язык. То же самое произошло и в Абхазии. Изгонялись на Юге Осетии с рабочих мест «неугодные» национальные кадры, повсеместно насаждался грузинский алфавит. То есть уже тогда руководством этой союзной республики планомерно проводился в жизнь циничный лозунг, породивший десятилетия спустя такие страшные и ядовитые плоды: «Грузия — для грузин»... И в 1949 году мой друг Владимир Ванеев, в будущем — известный югоосетинский драматург, создал в Цхинвале подпольную молодежную организацию «Растдзинад», которая решила бороться за то, чтобы вернуть в школы Южной Осетии осетинский язык, — Георгий Иосифович старается рассказывать об этом спокойно. Но отчетливо видно: волнуется, вновь воскрешая перед собой мысленно то, что и по сей день до конца не отболело.

— Нас в ее ряды вошло пятеро: Ванеев, Хазби Габуев, Лев Гассиев, Заур Джиоев и я. Все — совсем еще мальчишки... Понимали ли мы, что, когда нас «вычислят», то по головке не погладят? Да. Прекрасно понимали. И знали, на что шли. Но верили, что хоть так мы сможем докричаться до правды... В 1951-м всех нас осудили по 58-й статье. Обвинили в антисоветской национал-шовинистической деятельности и в подготовке вооруженного восстания, хотя все это, конечно, было полным бредом: наши действия не шли, да и не могли зайти дальше расклеивания листовок...

Георгия приговорили к восьми годам казахстанских лагерей. «Везли нас из Москвы в Челябинск в так называемых «столыпинских» вагонах. В одном купе, изначально рассчитанном, как и положено, на 4 человек — 18 заключенных: 10 сидят впритирку друг к другу, как селедки в бочке, 8 — кое-как полулежат... Как было там, в лагере? Об этом все написано у Солженицына в «Архипелаге ГУЛАГ». Холод. Голод. Рабочий день — по 12—14 часов в сутки, зимой — с утра до вечера на морозе и пронизывающем казахстанском ветру. В месяц — один выходной, если дадут. Не выполнишь норму — лишат пайка... До сих пор не могу забыть: 9 марта 1952 года привезли нас в лагерь. Повели в каптерку — получать робы и телогрейки. И старичок-кладовщик, тоже зека, осужденный по 58-й — весь высохший, одна тень от человека осталась, меня спрашивает: «Ты какого года рождения?». Я отвечаю: «Тридцатого». А он роняет с горькой усмешкой: «А я с тридцатого сижу...». Меня всего холодом обдало тогда от этих слов. А через несколько недель этого старичка похоронили...».

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 6 7 8910 11 Следующая ⇒