Послесловие автора. 12 страница

Глаза Кит открываются, хотя доктор Мартин закрыла их дважды. Ее рот открыт, как будто она кричит, когда мать Эми очищает её кожу, глядя глубоко в рану.

Я пытаюсь не фокусировать глаза, чтобы не дать себе определить различные формы и цвета органов и костей, вен, плоти и жира, и всех тех вещей, что не должны были быть замечены, что должны быть скрыты, всегда, за кожей и жизнью. Я мог легко поместиться головой в отверстие в груди Кит - там ничего нет, кроме выжженной плоти и почерневшей крови.

Доктор Мартин подсвечивает рану, затем берет пару пинцетов у Эми. Она что-то кладет в мешки, чего я не вижу, а затем вручает Эми.

- Посмотри, что ты можешь узнать об этом, - говорит она.

Эми ставит маленькую сумку на рабочий стол, и я иду к ней. Это трусливый шаг, но я не думаю, что я могу и дальше смотреть на безжизненное лицо Кит.

- Что это? - спрашиваю я.

- Осколки чего-то, - говорит она. Она использует пинцет, чтобы подобрать из сумки длинный кусок того, что выглядит как стекло. Узкий и четкий, с острыми краями. Он такой же тонкий, как игла, и Эми захватывает его как можно мягче. Слишком мягко - стекло выскользнуло из пинцета, стуча по металлическому столу. Я всасываю воздух, ожидая, пока стекло разобьется.

Но этого не происходит.

Эми подбирает его с помощью пинцета, сжимая его так сильно, что руки дрожат от давления. Стекло не ломается.

Она кладет его на стол и берет в руки отвертку. Помещая наконечник отвертки с плоской головкой против центра стеклянного осколка, она надавливает одной рукой… двумя руками… всем своим весом.

Стекло все еще не ломается.

Эми наконец кладёт осколок на предметное стекло и толкает его под микроскоп. Посмотрев на него мгновение, она отходит в сторону, чтобы я мог видеть. Это похоже на обычное стекло, но с тонкими линиями золота, распространяющимися как солнечные лучи, почти невидимые даже при увеличении микроскопа. Это напоминает мне… нечто…

- У нас определенно нет никакого оружия, которое оставляло бы такую рану, которую оставило бы за собой стекло, - говорит Эми.

- Что бы еще ни было на этой планете, у них есть оружие получше нашего. - Мы говорим вполголоса, так что ни Крис, ни мать Эми не могут услышать нас.

Эми тихо кивает, волнение пробегает по её лицу.

Я начинаю ходить, привычка, которую я перенял от Эми. Мы сталкиваемся с врагом, который умнее и быстрее, чем мы, у которого есть лучшее оружие и нет проблем с его использованием. Не только разрывные пули, которые убили Кит, но, вероятно, также и способ управления птерос.

Если они такие умные, у них должна быть причина убивать тех, кого они убивают. Они могли взять меня и Эми вчера вечером, но они пошли за Кит.

Зачем?

Они взяли доктора Гупта - врача, а не ученого. Они взяли Джулиану Робертсон, военного. И Лорин. Бедная, простая Лорин, которая в то время была под влиянием Фидуса.

Я остановился.

Окровавленная, грязная одежда Кит лежит в куче, в углу. Я подбегаю к ней, так быстро двигаясь, что мать Эми взвизгивает от удивления. Она смотрит за мной так, будто я чокнутый, когда начинаю обшаривать карманы огромного белого халата Кит. Оба кармана заполнены медными пластырями всевозможных цветов: лавандовый – для устранения боли, желтый – от беспокойства, синий – для налаживания пищеварения.

Но нет ни одного зеленого пластыря.

Я знаю, что у Кит были десятки пластырей с Фидусом. Я видел их вчера. Она все еще выдавала их; она держала их при себе. Возможно, я не одобрял это, но я знаю, что она не выбросила весь Фидус после моих слабых возражений.

Но здесь никого нет.

Лорин была на Фидусе. Доктор Гупта разговаривал с Кит о Фидусе, когда они шли по лесу, чтобы пойти в руины. Может быть, инопланетяне – чем больше я думаю об этом, тем больше у меня складывается впечатление, что это должно быть инопланетяне, что выступают против нас, – видели Лорин в ее наркотическом состоянии и взяли ее - и доктора Гупту, который был с ней и мог бы рассказать им о том, что происходит. Джулиану Робертсон… ее послали найти доктора Гупту и Лорин.

Что, если она их нашла? Что, если именно поэтому ее убили?

Но они не могли многого рассказать инопланетянам о наркотике, который контролировал Лорин.

Однако же Кит могла. Она точно знала, что происходит, когда кто-то клеит бледно-зеленый медовый пластырь.

Может быть, я и на совершенно новой планете, но я все еще не могу убежать от Фидуса.

35. ЭМИ.

Я устала к тому времени, когда покидала лабораторию с мамой. И мы не приблизились к выяснению того, что убило Кит, или, скорее, кто убил Кит.

Единственное, о чем мы говорим, это то, что кто-то или что-то нацеливается на нас.

Это было достаточно плохо, когда мы боялись планеты. Но планета - аморфная вещь. Боязнь - это как боязнь природы. Оно не хотело нас убивать, оно просто поступило, как дикое животное на охоте.

Но знать, что есть что-то конкретное, разумное и злобное, что убивает нас? Теория Старшего об инопланетянах звучит все более и более реалистично.

Мне очень приятно, что Крис был моим личным охранником.

Я не думаю, что я голодна, но когда мы возвращаемся в здание, я обнаруживаю, что проголодалась. Я слишком быстро приканчиваю свою порцию еды - возможно, к лучшему, учитывая его мягкий вкус и слишком жевательную текстуру. Тем не менее, я бы хотела попросить добавки, но я сопротивляюсь этому импульсу. Мы нуждаемся в этой последней пище. Нам еще только предстоит найти что-нибудь съедобное на планете, и еще слишком рано говорить о том, будут ли расти наши культуры.

Когда я, наконец, добираюсь до своей комнаты, я готова сразу же отрубиться. Я вытаскиваю свой спальный мешок из угла, куда я его запихала, когда Эмма пришла ко мне утром, и падаю на него, как тут чувствую жесткий предмет внутри.

Стеклянный куб, что дала мне Эмма.

Он светится.

Я так поражена, что бросаю сумку и куб вместе с ней. Он падает на землю, и мое сердце замирает; Я уверена, что он вот-вот разобьется. Но этого не происходит. Он сильно бьется о каменный пол, но на нем ни царапины.

Так же, как и стекло из оружия, которое убило Кит. Оно тоже не ломается.

- Эми? - зовет мой отец. — Что это было?

- Просто уронила мой… - Мой разум ищет ответ. - Фонарик, - закончиваю я. Это было намного громче, чем просто фонарик, но папа купился.

Я снова поднимаю стеклянный куб, заглядывая в него. Блестящие золотые завитки ярко светятся, отбрасывая свет вокруг. Он такой же яркий, как флуоресцентная лампочка, но все же прохладный на ощупь.

- Не трать впустую батареи, - крикнул папа из-за палаточных стен, которые он соорудил, чтобы создать спальню себе и маме.

Я бросаю куб обратно в свой спальный мешок. Комната снова погружается во тьму.

- Спокойной ночи, дорогая, - сонно говорит мама.

- Ночи, - бормочу я, глядя на спальный мешок и нечеткий квадрат, пылающий сквозь нейлон.

Мой первый инстинкт - это найти Эмму. Но я не уверена, в каком здании она сейчас находится, и я не хочу привлекать внимание к кубу. Она вела себя так, будто это был большой секрет, ключ к этому миру.

Я вспоминаю стеклянные осколки, которые мы обнаружили в ране на груди Кит. Если этот стеклянный куб может осветить мою комнату, в нем должна быть какая-то энергия. Если взорвется…

Я в ужасе смотрю на пол, куда уронила куб. Если бы он разбился, то мои ноги были бы разорваны так же, как и грудь Кит?

Я обязана сказать Старшему.

Прежде чем выскользнуть, я убеждаюсь, что пистолет, привязанный к моей талии, заряжен и готов. Затем я скручиваю свой спальный мешок, и выкидываю его наружу, благодарная, что подкладка заглушает звук. Я поставила обе руки на подоконник, чтобы подняться. Мои колени скользят по квадратному углублению в камне, заставляя меня чертыхаться от боли.

Я растворяюсь в тени. В последнее время мы со Старшим бодались головами, тянув в разных направлениях свои собственные заботы и близких нам людей. Но мой первый инстинкт - обратиться к нему. Когда дело доходит до такого, то он тот, кому я доверяю. Сейчас едва сумерки, но никто не хочет рисковать и выходить ни после комендантского часа, ни после смерти Кит. Крис патрулирует нижний уровень зданий, и я настолько была озабочена всем этим, что почти шагнула прямо перед ним. Я едва успела спрятаться за угол здания, затаив дыхание. У него нет фонарика, но он с уверенностью идет по пути. Я считаю до десяти, прежде чем сползти обратно за угол и подняться по лестнице в здание Старшего.

Старший внутри и проснулся, шагая по своей комнате. Он поднимает глаза и усмехается.

- Я просто пытался выяснить, как я могу привлечь твое внимание, - говорит он.

- Тсс, - говорю я, глядя в дверь. - Пойдем наверх.

Все эти пыльные здания примерно одной и той же конструкции - большая комната на первом уровне и более маленькие комнаты наверху, соединенные каменной лестницей. Папа использовал наш второй этаж, чтобы хранить запасы, и когда я помогала ему перетаскивать наши вещи, я заметила, что в задней комнате, в комнате напротив стороны холма, нет окна. Это не так уж и много для уединения, но это лучшее, что мы можем сделать.

- Что происходит? - спрашивает Старший, следуя за мной наверх.

Я иду в комнату без окон и кладу спальный мешок на пол. Затем я забираюсь рукой вовнутрь и вытаскиваю стеклянный куб.

- Эмма дала мне это, - говорю я.

Старший смотрит на него с удивлением. Он прокручивает его в моей руке, и тени хаотично танцуют вдоль стен.

- Я видел это раньше. Эмма и… - Он смотрит на меня. - Это было у Эммы и твоего папы в первую ночь, когда мы приземлились.

- Она отдала его мне. Но посмотри - это похоже на стекло, которое мы обнаружили в ране Кит, - говорю я. Свет отбрасывает темные тени, которые падают на лицо Старшего, придавая ему жуткий, нечитаемый вид.

Старший покрывает куб одной рукой, и свет светит сквозь кожу, заставляя её казаться красной.

- Как это работает? - спрашивает он.

Я думаю о том, как песок под шаттлом слегка светился в первую ночь, когда мы приземлились. Стекло расплавилось песком - ракеты на шаттле просочились в землю. Затем они светились ночью, как этот куб.

- Солнечная энергия? - Предлагаю я предварительно. - Свет солнц попадает в ловушку внутри стекла?

- Может быть. - Старший поворачивает куб в руке, словно ожидая найти выключатель.

- Эти квадратные впадины в подоконниках, - говорю я, потирая колено, которое содрала, когда убегала. — Те, которые, как мы думали, были предназначены для идолов или чего-то еще? Это точный размер куба.

Старший пробегает по гладкой поверхности.

- Положите куб в окно утром, чтобы он заряжался светом весь день и светился всю ночь. Гениально. - Он смотрит на меня. - Помнишь квадратный свет в потолке коммуникационного здания в комплексе?

- Ты думаешь, это было что-то вроде этого?

Старший кивает.

- Держу пари, что наверху крыши выставлена такая же система, поэтому он может зарядиться. Может быть, все электричество - компьютеры, коммуникационный отсек - работает на солнечной энергии.

Свет в кубе уже начинает исчезать. Его едва заряжали под солнечным светом, прежде чем я засунула его сегодня утром в спальный мешок.

- Единственная информация, которая была последовательной с тех пор, как мы приземлились, - говорит Старший, - и заключается в том, что ФФР нашел ценные ресурсы на Центавра-Земле. Это первая вещь, о которой кто-либо говорил в этой миссии, даже твой папа. Что, если это ценный ресурс?

Я киваю.

- Это имеет смысл, - говорю я. - Солнечная энергия свободна. Этого достаточно, чтобы осветить весь город.

- И если он сломается… - Старший опускает свою руку, но не бросает куб. - Бум.

Он думает так же, как и я: это то, что убило Кит. Тот, кто сделал куб, также может создавать и пули. Куб не сломался, когда он врезался в каменный пол, но если они нашли способ заставить пули взрываться при контакте… хорошо, это объяснило бы, почему это выглядело так, будто грудь Кит взорвалась.

- Я думаю, что есть что-то еще, - говорит Старший.

Он объясняет мне свою теорию, что единственное, что связывает жертв вместе, это Фидус.

- Но я не знаю, как мы можем доказать, что речь идет именно о препарате, - говорит он. Стеклянный куб едва светится, делая комнату заполненной больше тенями, чем светом.

Я думаю о пустоте в глазах доктора Гупты, когда птеро съел его. То, как Лорин умерла без следов на ней. Образцы их крови в лаборатории в шаттле.

И потом меня озаряет.

- Я знаю, как это доказать.

36. СТАРШИЙ.

Я беру с собой стеклянный куб, когда Эми ведет меня к шаттлу и держу его накрытым, пока мы не окажемся в лесу. У Эми есть пистолет, но мне бы хотелось быть в состоянии видеть, если к нам будет приближаться враг - птерос или инопланетянин.

Пока мы пробираемся по лесу, я не могу не думать о том, как удобно выглядел спальный мешок Эми, как хорошо было бы, если бы она осталась у меня сегодня вечером, а не вернулась к родителям. Однако эти мысли скоро испаряются. Сейчас лес становится более опасным. Когда мы с Эми уходили вчера вечером, мы делали это с уверенностью в том, что самыми смертоносными вещами на этой планете были монстры в небе. Но теперь мы знаем, что есть что-то еще, и знание об этом заставляет чувствовать в тенях угрозу, смертельную опасность.

Мы приближаемся к мягкому свечению под шаттлом, и я знаю, что Эми права: стекло на этой планете каким-то образом поглощает солнечную энергию. Я с горечью вспоминаю о быстродействующем реакторе с водяным охлаждением в машинном отделении Годспида, мигающем красным светом, что означает, что он находится в состоянии кризиса. Если бы был какой-то способ заставить энергию в стекле на этой планете подпитывать корабль…

Если бы мы могли это сделать, тогда… что? Барти мог подождать, чтобы отложить раздачу черных пластырей еще на несколько лет? Они оказались в ловушке, и, как предупреждала Эми, когда мы оставили их там, людям Годспида ничего не остается, кроме как ждать смерти.

Я должен их спасти.

Эми ведет меня в лабораторию на борту шаттла. Когда мы проходим мимо оружейного склада, я замедляю шаг и, рассматривая, выбираю пистолет для себя, но продолжаю идти. Я бы предпочел получить ответы, вместо оружия.

- Мама заставляла меня помогать ей с ее экспериментами, - объясняет Эми, поднимая ватный тампон с длинным стеблем. Она подходит к насосу Фидус. Его провода все еще поломаны от моего поспешного демонтажа насоса. Эми поднимает панель, что покрывает носик, который Старший использовал для вывода Фидуса. Некоторая липкая вязкая жидкость все еще внутри, и хотя она высохла на краю клапана, Эми погружает ватный тампон глубоко в насос и извлекает его, покрытым темным сиропом.

Эми быстро движется, чтобы Фидус не капал с тампона, пока она не сможет соскрести жидкость в чашку. Затем она ставит чашку в машину.

- Генератор анализатора, - говорит Эми, пока машина работает. - Он в основном делает просто тест, чтобы мы могли узнать, есть ли здесь Фидус.

Машина работает.

- Готово, - говорит Эми. - Теперь нам нужен образец для проверки. - Она открывает маленькую дверцу холодильника и вытаскивает образцы чашек с кровью. Я читал этикетки одну за другой: РЭЙ ГУПТА, ДЖУЛИАННА РОБЕРТСОН, КОРАБЛЕРОЖДЕННАЯ ЖЕНЩИНА, КОРАБЛЕРОЖДЕННЫЙ ДОКТОР.

- Они даже не потрудились подписать их именами Лорин и Кит, - горько говорю я.

- Прости, - говорит Эми.

Сначала она проверяет кровь Лорин.

- Мы знаем, что у нее был мед-пластырь, поэтому было бы полезно, чтобы результаты были положительными к Фидусу, - говорит она. Мы ждем, пока машина закончит анализировать ее кровь, а затем читаем результат вместе.

- Слишком много Фидуса, - говорю я, глядя на отчет. - Один пластырь не оставил бы его так много.

Эми хмурится.

- Слишком много Фидуса…

- Это убило ее, - говорю я.

- Тело Лорин не было подвержено атаке. - Эми смотрит на меня, осознавая. - Я видела ее, перед тем как ее похоронили. Она выглядела так, будто спала. - Во взгляде Эми читалось выражение ужаса и отвращения. - Она выглядела так же, как и Стела, женщина Док, что передозировала Фидусом.

- Проверь другую кровь, - говорю я.

У доктора Гупты положительный результат присутствия Фидуса - не столько, сколько в крови Лорин, но достаточно, чтобы заставить его молча принять тот факт, что его едят живым. В крови Джулианы Робертсон тоже есть Фидус. Интересно, убил ли ее он, или это была атака птерос. Возможно, у нее была та же участь, что и у доктора Гупты, но без пули в голове, чтобы быстро и милосердно покончить с этим.

- В крови Кит его нет, - говорит Эми.

- Тогда это были пули, – или солнцепоглощающее стекло, или что бы там ни использовали эти инопланетяне, - это убило ее. - Но это была просто Кит. Остальные... - Эми, откуда на этой планете Фидус? Он был разработан на корабле. Корабль, который никогда не приземлялся здесь.

- Есть ли шанс, что Старейшина чумы приземлился? Может быть, он приземлился, а затем вернулся?

Я качаю головой.

- Годспид никогда не собирался делать больше, чем добраться до Центавра-Земли. Если бы он приземлился, он не смог бы вернуться на орбиту. Топлива достаточно только для того, чтобы приземлиться, не более того. И прежде чем ты спросишь: шаттл, после отсоединения от корабля, не может быть повторно прикреплен. Ты слышала, как металл сломался. И в шаттле больше нет топлива. У Годспида всегда был только односторонний процесс посадки.

- Тогда… как? - спрашивает Эми.

Ни у кого из нас нет ответа.

37. ЭМИ.

Стеклянный куб уже полностью потемнел к тому времени, как мы покидаем шаттл. Мы оба потерялись в наших мыслях и эмоциях. Каждый шум в лесу заставляет нас подпрыгивать, каждая тень заставляет нас вздрагивать.

Вот почему я почти закричала, когда мы добрались до края колонии, и кто-то говорит:

- Эми!

- Крис! - говорю я, хватаясь за свое сердце, когда он выходит из тени. Старший закатывает глаза.

- Что вы здесь делаете? - спрашивает Крис, глядя на нас обоих.

- Не твое дело. - Старший встает передо мной, как будто собираясь защитить меня.

Крис игнорирует его.

- Позвольте мне отвести вас назад, - предлагает он, поправляя винтовку, привязанную к его плечу.

- Нет необходимости, - рычит Старший.

Я кладу руку на плечо Старшего. Я знаю, что он не доволен таким поворотом событий, но я также не готова сражаться с отцом, если Старший ищет драки.

- Возвращайся в свое здание, - говорю я. - Крис проводит меня.

- Но... - начинает Старший, но я качаю головой. Он отводит взгляд, затем начинает шагать по асфальтированной дороге в свой дом.

- Думаю, я ему не очень нравлюсь, - комментирует Крис, когда Старший уходит.

Я смеюсь.

- Не очень, - говорю я. - Но все в порядке. Он дойдет.

Крис сомневается.

Вместо того, чтобы отвезти меня обратно в ближайшее здание, до которого меньше пяти минут, Крис поварачивает направо, обойдя луг на краю колонии.

- Эми, есть вещи, которые я хочу рассказать тебе… - говорит он. Он пробегает пальцами по волосам – как и Старший, когда он расстроен, – и затем резко останавливается, глядя на звезды.

- Да? - напоминаю я.

Он долго молчит.

- Я… Думаю, я могу тебе доверять. Ты не такая, как твой отец.

У меня нет слов. Крис говорит, что отец не заслуживает доверия? Эмма говорила об этом, гораздо раньше, но слышать это от Криса, который был практически правой рукой моего отца с первой экспедиции к зонду.. .

Зонд. Крис был там, когда папа нашел его.

- Я знаю, что ты собираешься сказать. - Я игнорирую его выражение. - Старший и я… мы уже нашли сооружение. Мы знаем, что там.

Крис выглядит искренне испуганным и, похоже, не может ничего ответить.

- Я не знаю, почему папа держит его в секрете… - Продолжая, я смотрю в ярко-голубые глаза Криса. - Но спасибо.

- Спасибо? - Крис все еще в недоумении.

- За то, что доверяешь мне достаточно, чтобы сказать об этом, - говорю я. Я касаюсь его локтя, ничего не говоря до тех пор, пока не получаю его полного внимания. - Я имею в виду, спасибо. Это очень много значит для меня. - Рассказывать мне о сооружении за спиной моего отца было бы тем предательством, которое мой отец никогда не простит. Но кажется, что папа прячет что-то еще более важное, чем Старший и я поняли. Что-то, из-за чего и Эмма, и Крис недовольны.

- Почему папа держит это в таком секрете? - спрашиваю я. - Это имеет какое-то отношение к инопланетянам?

Глаза Криса стали еще больше.

- Не выгляди таким ошарашенным! - говорю я, тихо смеясь. - Мы со Старшим поняли, что это должны были быть пришельцы, которые напали на Кит, – те, что убили первую колонию.

Я бросила взгляд на здания позади нас, не более, чем темный контур на фоне ярких звезд.

Крис касается ладонью моего лица, его пальцы скользят по моей щеке и путаются в моих волосах. У меня перехватывает дыхание, когда он смотрит на меня с такой силой, что я едва могу думать.

- Ты, Эми Мартин, - говорит Крис, - единственная в своем роде.

Он притягивает меня ближе, и, как магнит, который не может устоять перед металлом, меня тянет к нему.

- Ты даешь мне надежду, - шепчет он, тепло его дыхания заставляет крошечные волоски на затылке встать дыбом.

На миг мне кажется, что сейчас он поцелует меня, и я не могу сказать, что оттолкнула бы его.

Но он этого не делает.

Его лоб упирается в мой, и мы просто стоим так под мерцающими огнями миллионов звезд, держа друг друга за руки, как будто этого достаточно, чтобы защититься от чёртовой Земли.

38. СТАРШИЙ.

Я просыпаюсь перед рассветом и наблюдаю, как утренний свет начинает скользить по моему потолку. Так много всего, что нужно сделать, но все, о чем я могу думать, это Кит. Раньше я завидовал тому, как Старший всегда мог полагаться на Дока, но почему-то я не заметил, как Кит стала для меня столь важна. Для всех нас. Я не знаю, как мы будем работать без нее.

Но нам придется. Каким-то образом.

Сначала я направляюсь к шаттлу. Мне нужно проверить, какие медицинские принадлежности Кит были в резерве. Я предпочел бы использовать наши собственные вещи, кроме как полагаться на докторов Земли. Мое настроение становится мрачнее, когда я следую по пути к шаттлу. Размышление о медных пятнах напоминает мне о черных пластырях, которые Барти намеревается использовать в качестве последнего средства, прежде чем двигатель Годспида полностью выйдет из строя.

Я останавливаюсь, когда добираюсь до моста. Дверь распахнута, и через нее я слышу крики.

Я колеблюсь.

Затем я слышу голос Эми, практически кричащей от ярости.

Я бросаюсь внутрь. Для многих людей еще слишком рано, чтобы работать, но эта мысль не успокаивает меня. Я бегу к генной лаборатории, откуда идут голоса.

- Вы хотите вызвать панику? - Вопит Полковник Мартин.

- Им нужно знать! - кричит Эми. Я сбавляю скорость, мои шаги раздаются по металлическому полу крио-комнаты.

Дверь генетической лаборатории открыта. Полковник Мартин поворачивается на звук моих шагов и закатывает глаза.

- Отлично, - говорит он, достаточно громко, чтобы я мог услышать.

- Что происходит? - спрашиваю я, тяжело дыша.

Полковник Мартин отходит в сторону.

И я вижу тело Эммы Бледсоу. Я задыхаюсь и от паники хочу бежать, но резко останавливаюсь при виде нее. Эмма была доброй. Она была единственной землянкой, кому я доверял.

Ну, кроме Эми.

- Что случилось? - спрашиваю я. Эмма выглядит так, будто просто спит.

- Мы все еще определяем причину смерти, - говорит мать Эми, но мои глаза обращаются к Эми. Не говоря ни слова, я пытаюсь спросить ее взглядом: был ли это Фидус? Она пожимает плечами, глядя на машину, которую мы использовали прошлой ночью. Я слышу его моторное шлифование; пока нет результатов.

- Эмма была в патрулировании, - грубо говорит полковник Мартин. - Она, должно быть, столкнулась с чем-то, о чем мы не знаем. Вот почему этот мир опасен, почему никто не должен никуда ходить в одиночку.

- Это не случайная смерть! - Восклицает Эми разочарованно. - Папа, на ее одежде были фиолетовые лепестки. Кто-то вырубил ее.

- И убил? - В голосе полковника Мартина слышится недоверчивость.

- Она знала, что не надо связываться с фиолетовыми цветами; она видела, что произошло со мной!

- Прекрати истерить, - говорит полковник Мартин, размахивая рукой Эми, как бы отстраняя ее.

Она хватает себя за запястье, останавливая движение.

- Тебе нужно выслушать нас, - холодно говорит она.

Ее глаза спрашивают меня. Я киваю. Сейчас. Всё или ничего.

- Эмма что-то знала, - продолжает Эми. - Она предупредила меня быть осторожной, кому доверять. Я думала, она говорит о тебе. Может быть, нет.

Кажется, полковника Мартина это не убедило - выражение лица, которое у него сейчас, похоже, указывает на то, что он думает, что Эми либо преувеличивает, либо лжет.

- Она дала мне куб из стекла, - продолжает Эми, и это, наконец, заставляет полковника Мартина обратить внимание. Теперь в комнате тишина, напряжение растет, когда Эми объясняет, что она знает, что куб светится, что она связывает стеклянный куб с разрывными пулями, которые убили Кит.

- На этой планете есть инопланетяне, не так ли? - Говорю я наконец, ворвавшись, когда Эми перестает разговаривать. - Пришельцы, которые выяснили, как создавать оружие, с которым мы не можем конкурировать.

- Вы не знаете, о чем говорите, - говорит полковник Мартин.

- Черт возьми, Боб! - говорит мать Эми с гневом в голосе. — Сейчас не время для секретов! Что ты знаешь? Что ты скрываешь от нас – от всех нас?

Полковник Мартин выглядит загнанным в угол, в ловушку. Когда он не говорит, я отвечаю за него.

- Я видел сооружение. Биометрический замок на двери в комнату связи открывается только людям. Это значит, что есть что-то, кроме людей.

- Вы не можете ждать, что я буду стоять здесь и слушать все это, - заключает полковник Мартин, но попытка тщетна, и я быстро обрываю его.

- Я могу, и я это сделаю, потому что это – что бы это ни было – убирает нас одного за другим. - Я перечисляю имена людей, которые умерли, заканчивая Эммой, вырисовывая ее имя и наблюдая за виной, которая таится в его глазах. - И я думаю, вы знаете причину.

- Это правда? - Спрашивает мать Эми. — Ты защищаешь этих существ? - спрашивает она с отвращением.

Полковник Мартин качает головой в знак протеста.

- Я не защищаю их! - ревет он. - Их нет! Я знаю не больше вас, о том, что за инопланетяне находятся на этой планете! - И тогда до него, похоже, дошло то, что я только что сказал о сооружении. - Ты знаешь о комнате связи? - спрашивает он. - Ты был там?

Я не буду этого отрицать.

- Тогда ты знаешь, что мы не можем связаться с Землей.

Мать Эми задыхается.

- Но ты говорил…

- Мы думали, что можем, - говорит полковник Мартин. - Но послание, которое я услышал, было предварительно записано.

- И с тех пор ты так и не смог связаться с Сол-Землей. - Это скорее утверждение, чем вопрос.

Полковник Мартин кивает.

- Что знала Эмма? - спрашивает Эми. — Почему она испугалась?

Полковник Мартин широко раскрывает руки.

- Я не знаю, - говорит он. Его голос звучит побежденным. - Я не знаю, почему она тоже умерла. Может быть, она поняла, что я этого не сделал. Но она не сказала мне, и теперь она не может рассказать никому из нас.

39. ЭМИ

Когда папа уходит, старший следует за ним. Я знаю, что он не задаёт вопросов, которые действительно хочет задать, и я злобно упиваюсь этим знанием. Пришло время, чтобы мы получили некоторые ответы.

Мама, с другой стороны, совсем не выглядит счастливой от того, что она узнала. Или, может быть, ей грустно делать очередное вскрытие, разглядывать очередного друга.

Она накрывает тело Эммы простыней.

- Я не могу этого сделать, - говорит она. - Только не сейчас. Каждый раз, когда я смотрю на нее, я думаю о тебе.”

- Обо мне?- Удивленно спрашиваю я.

- Она кивает. - Когда старший принёс тебя к нам, после того как ты отключилась из-за этих фиолетовых цветов.- Её глаза блестят, и я боюсь, что она вот-вот заплачет.

- Я уже думала, что мы потеряли тебя тогда. А теперь ... - с тех пор как мы приземлились, каждый день кто-нибудь умирал. - Она сглатывает, - Мы знали, что этот мир будет опасен, - говорит она. “Но мы понятия не имели, что он будет активно пытаться убить нас.”

Она отходит от стола для вскрытия и направляется ко мне, обнимая меня и прижимая к себе с таким чувством, которое я могу описать только как отчаяние.

- Я начинаю жалеть, что мы вообще прилетели, - говорит она.

Ее слова сбивают меня с толку так сильно, что я едва могу придумать, что сказать. - Но ты никогда не хотела ничего больше, чем отправиться на эту миссию! - Воскликнула я. - Ты работала над этим проектом еще до моего рождения!

Мамина ухмылка невольно кривится. - Это я знаю. Но в том-то и дело: это было еще до твоего рождения. Как только ты родилась... как я могла просить тебя отказаться от Земли? Это была моя мечта, но не твоя.

Теперь я действительно не знаю, что сказать. Интересно, знает ли мама, что папа дал мне выбор отказаться от них вместо этого.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒