Послесловие автора. 10 страница

Я не отвечаю ей, когда мы петляем по новым уборным, следуя по трубопроводу в тени горы.

Когда мы уже были достаточно далеко от колонии, Эми снова говорит, ее слова прорезают темноту.

- Сегодня я видела, как умирает человек.

Я останавливаюсь.

- Мне жаль, что ты не был там. - Звучит странно, что она говорит такие два предложения так близко друг к другу, но я знаю, что она имеет в виду. Последние три месяца в стенах Годспида заставили нас сблизиться. Теперь мне интересно, были ли они единственными вещами, которые держали Эми рядом со мной.

- Прости, - говорю я, и я имею в виду не только сегодня.

- Может быть, единственная причина, по которой папа удерживает всех от зонда, потому что это опасно, - говорит Эми, ее голос все еще далек. Ее пальцы касаются рукоятки пистолета для уверенности, и я не могу не заметить, что это оружие успокаивает ее, а не меня.

Мы не говорим снова, пока не добираемся до озера, и даже тогда все равно разговариваем тихо.

- Посмотри, как мы оказались здесь, - говорит Эми. - Ты действительно удивляешься, почему папа удерживает людей? - Она вытаскивает пистолет из кобуры и держит его наготове. Она права - здесь нет деревьев, и любой птерос, кружащий над головой, мог легко напасть на нас.

- Вот почему он не позволяет никому приходить сюда.

Взгляд Эми устримился к небу.

- Старший… Эти птерос… Они ужасны.

В ее глазах паника, что-то темное и испуганное, что я никогда раньше не видел. Но пока ее костяшки белые, пистолет устойчив в ее руке.

- Давай покончим с этим, - говорит Эми, сузив глаза, когда она поднимается на холм.

Я прищурился в темноте. Я едва могу разглядеть черный, прямоугольный контур на фоне неба, почти скрытый небольшим холмом. Если бы мы не стояли прямо у водяного насоса, я бы никогда его не увидел.

Я смотрю на Эми. Теперь ее лицо бледнее, чем обычно, контрастирует с темной ночью.

Мы движемся медленно, тщательно следим за собой, чтобы убедиться, что мы не забредаем слишком далеко, чтобы не заблудиться, тем более, что мы приближаемся к лесу, а деревья затмевают наш путь. Я пытаюсь составить мысленную карту, где мы находимся: шаттл слева от меня, озеро справа, и руины, в которых мы сейчас живем. И что-то прямое.

- Посмотри, там такая плоская земля, - говорит Эми, указывая. Ее голос по-прежнему тихий, хотя мы не видели никого поблизости.

Длинные стебли какого-то зерна или травы шелестят на ветру, как ткань. Но там, куда Эми указывает, зерна нет. Нет деревьев. Нет ничего. Что-то черное, беззвездное и искусственное среди моря природы, окружённое низкими зданиями, стоящими на прямых опорах, которые резко контрастируют с травой и закручивающимися деревьями.

- Пойдем, - говорит Эми, протягивая мне руку.

Мы бежим по открытым лугам, и я продолжаю думать о том, как Эми сказала, что мы разоблачены. Мои мышцы напряжены, ожидая увидеть очертания птерос на звездном небе.

Мы останавливаемся в районе, где заканчивается высокая трава.

- Что это за место? - говорю я, мой голос такой тихий, что даже я его едва слышу.

Эми идет вперед, ее шаги громче, когда она идет по асфальту, а не по песчаной почве. Я следую за ней, глядя с широко раскрытыми глазами на небольшой городок, усеивающий горизонт с другой стороны.

- Это своего рода ограждение, - шепчет она, - построено вокруг зонда.

Я спотыкаюсь о тонкий гребень на тротуаре, и мы с Эми приседаем, чтобы осмотреть блестящую полосу металла - большой прямоугольник, встроенный в асфальт. Там есть что-то, какая-то панель или комната, которая может открыться, если мы сможем только выяснить, как ее запустить.

- Посмотри на линии, нарисованные на земле, - шепчет Эми мне на ухо.

Яркие белые линии, обозначая расстояния, с большим количеством маркеров, встроенных в асфальт.

- Это взлетно-посадочная полоса, - вздыхает Эми. — А под ней - самолеты или ракеты. Что-то.

Теперь, когда она это говорит, это имеет смысл. Ракеты должны храниться в прямоугольных областях, утопленных в землю, чтобы тот, кто контролирует это соединение, мог поднять их до уровня земли, разместить их и использовать этот асфальт в качестве взлетно-посадочной полосы.

- Но кто это сделал здесь? - Скрипит голос Эми.

У меня нет ответа для нее. Это не похоже на развалины, которые мы обнаружили ранее. Руины были пыльными зданиями, давно опустошенными и заброшенными. Но эта взлетно-посадочная полоса слабо пахнет маслом и жженной резиной; Она была использована. И недавно.

Я побуждаю Эми следовать за мной в одно из небольших зданий - не каменистые реликвии, а современные, одноэтажные стеклянные и стальные офисы. Она колеблется. Тот, кто построил это, обладает технологией гораздо более развитой, чем мы могли догадаться, увидев руины.

- Посмотри. - Я указываю через окно ближайшего здания. - Система связи.

В комнате есть панель управления, которая не сильно отличается от той, которую мы использовали, когда мы приземлились на шаттле. Я думаю, что смогу разобраться.

- Заперта, - говорит Эми, дергая ручку двери. Я киваю на маленький квадрат на уровне глаз у двери. Это не похоже на биометрические сканеры Годспида, но есть небольшая панель для пальцев.

- Не помешает попробовать, - говорит Эми, прикладывая большой палец к пэду. Мгновение спустя панель мигает сообщением один раз - ЧЕЛОВЕК - и затем открывается дверь.

- Эта дверь была построена, чтобы позволить людям войти? - спрашиваю я, когда мы входим в комнату.

Эми бросает на меня взволнованный взгляд. Если сканер обнаруживает людей, то это означает, что должно быть что-то другое, кроме людей, что не должно попасть сюда.

29. ЭМИ.

Когда я оказываюсь внутри, мой первый инстинкт - включить свет, и хотя моя рука касается стены, где обычно должен быть выключатель, мои пальцы ничего не находят, скользят по гладкой краске. Конечно, нет. Глупо было так подумать. У того, кто построил это, может и не быть электричества, как у нас… Тем не менее, у них есть что-то. Как только Старший закрывает за собой дверь, в потолке открывается небольшая панель, обнажающая мягко светящийся квадрат - что-то вроде автоматической плоской лампочки, которая освещает комнату так же эффективно, как флуоресцентная лампа, - но без шума электричества или мощности. Я моргаю в неестественно ярком свете.

- Ты действительно думаешь, что папа знал обо всем этом? - спросила я тихим голосом. Старший не отвечает. Ему не нужно. Разумеется, папа знал об этом здании, все это было сложно. В противном случае, зачем ему приходилось останавливаться на этом?

Над дверью висит флаг. Два белых круга, один больше другого, сшиты в поле голубого неба. Более крупный круг немного от центра, а меньший - справа, под ним. Раньше я никогда не видела флаг с этим дизайном.

- Послушай, - вздыхает Старший.

И там, выгравирован символ на табличке в верхней части панели управления в маленьком здании, который мы оба признаем.

- Это было сделано ФФР, - говорю я, забыв прошептать.

Старший наклоняется, проверяя его. Он читает крошечные слова, выгравированные под символом.

«На этом участке был обнаружен первый зонд, посланный первой межзвездной миссией с Земли в 2310 году н.э., предоставив информацию, необходимую для разработки первой успешной внесолнечной колонии, исследования, 2327 г. н. э. », - гласит Старший. «Эта мемориальная доска является памятником погибшим на Годспиде. 2036-2336 гг. "

— Они думают, что мы вымерли, - говорю я.

Я указываю дату окончания - 2336. Вот когда должен был приземлиться Годспид.

Но мы не приземлились.

- Они нашли зонд, - тихо сказал Старший. - Но не нас.

Я думаю о трубе гравитации и дискетах на корабельной технике, сделанной во время сна.

- Технология растет с экспоненциальной скоростью, - говорю я. — Мои дедушки и бабушки заплатили тысячи долларов за компьютер, который был больше моего телевизора, и у меня была небольшая часть пространства памяти моего бесхитростного сотового телефона. - Я бормочу, но, похоже, я не могу контролировать свой голос. — Мои дедушки и бабушки использовали компакт-диски для прослушивания музыки, а не для скачивания, у моих прабабушек и дедушек были кассеты, у моих пра-прабабушек и дедушек были пластинки.

Глаза старейшины широки и испуганы; он получает то, что я пытаюсь сказать.

- Первый самолет был изготовлен в начале 1900-х годов; первый человек приземлился на Луну в 1950-х годах.

Я сглатываю.

- В 2029 году моя бабушка взяла отпуск на лунном курорте, и к 2036 году мы с родителями были упакованы в лед и брошены через вселенную.

Технология движется все быстрее и быстрее.

Я осматриваю этот очень современный, очень ухоженный коммуникационный отсек.

Мы не были первой колонией с Земли, приземлившейся здесь.

- Мы опоздали на нашу собственную посадку, - говорит Старший. Он касается маленького мигающего света под стеклом, - Самонаводящееся устройство. Такой же, как на зондах. Вот почему сюда приземлился шаттл.

Прямо в середине мира, который уже опередил нас.

Первый зонд был отправлен за двадцать лет до того, как Годспид приземлился. ФФР, должно быть, понравились данные, которые он передал, и они отправили более быстрое судно для колонизации до того, как мы прибыли. Руины - идеальный размер для людей не потому, что были существа, рожденные на Центавра-Земле, которые по совпадению были одного размера и имели те же потребности, что и мы… это потому, что люди создали руины. Первая колония - настоящая первая колония, которая приземлилась перед нами - поселилась там.

Это случилось так давно, что теперь здания заброшены и опустошены.

А тем временем? Первая колония перешла к высокотехнологичному современному обществу, оставив за собой пыльные здания.

Я не должна удивляться. Это не означало, что они должны были прекратить разработку кораблей и ракет только потому, что Годспид отстал. К тому времени они разработали что-то лучшее, и когда они посмотрели информацию о пробнике и поняли, что здесь что-то есть, они захотели отправить еще одну колонию.

Зачем ждать, когда мы приземлимся, когда эта планета содержит ресурсы, которые Земля могла бы использовать?

- Вся наша миссия… бессмысленна, - говорю я. - Все, что мы сделали, все, что мы принесли в жертву, - все было напрасно. Земля уже завоевала эту планету. Они пришли, они увидели, они ушли. И теперь мы здесь. В одиночестве. Вся эта проклятая затея была напрасной! - Я выплюнула эти слова. - Какая глупая, бессмысленная миссия. Конечно, более быстрый корабль был изобретен в течение столетий, пока мы путешествовали. За пятьсот лет до запуска корабля? Это чертовы шекспировские времена! Мы такие же древние на Земле, как ядреный Шекспир! Наш корабль - это эквивалент конного экипажа!

Старший хватается за мои руки, и только тогда я понимаю, что я маникально ими размахивала.

- Они не могли общаться с нами, - говорю я. — Связи были разорваны еще до того, как корабль даже попал сюда. Они, вероятно, видели, как мы прилетели, но поскольку они не могли разговаривать с нами и мы не приземлялись, они, должно быть, думали, что мы все мертвы. - Я плачу. Я не знаю, почему, но я плачу. — Если вы молчите в течение пятисот лет, они думают, что вы мертвы. - Даже если на самом деле это не так.

Я помню это так ярко, как будто я только что проснулась - ощущение заморозки. Мой разум блокировал воспоминания так же эффективно, как если бы они были ни чем иным, как снами, но теперь, под звездами, которые сверкают, как глаза, все, о чем я могу думать, это то, каково это - чувствовать себя замороженным, быть живым, но неподвижным. Я думаю о тишине, о том, как ничто не волновало меня. Я думаю о том, как чувствовала себя пойманной в ловушку: быть в курсе, но не быть способной двигаться.

Я думаю о том, как все это ничего не стоило.

Впервые после ухода с корабля я чувствую себя в ловушке.

- Вопрос, который нам нужно задавать себе, - где они сейчас? - говорит Старший. Он просматривает окна, словно ожидая увидеть современный город по другую сторону стекла. — Если бы были люди из колонии, - продолжает он медленно, думая вслух, - они попытались бы связаться с нами. Они должны были видеть нас - землян, так похожих на них. Если они люди, если они сделали эту мемориальную доску, - он указывает на мемориал, встроенный над коммуникационным отсеком, - они захотели бы прийти к нам на помощь.

Но никто не пришел.

30. СТАРШИЙ.

Эми белая - не бледная, а белая.

- Ты в порядке? - спрашиваю я.

- Мой папа, - шепчет Эми.

Я останавливаюсь, ожидая продолжения.

- Он знал. Он скрыл всё это от нас. Оригинальная колония. Это сооружение. Это то, что он пытался скрыть от вас. От всех нас. - Она глубоко вздыхает. — От меня.

Я не знаю, что ей сказать. Она права: она сама может убедиться, что ее отец скрывал от нее правду.

- Почему? - Она задыхается.

Я встаю перед ней, захватывая ее блуждающий взгляд.

- Я не знаю. У него, должно быть, была причина.

Она горько смотрит на меня.

- У Ориона была причина. У Старейшины была причина.

- У полковника Мартина много причин, но он не Орион и не старейшина. - Когда я говорю эти слова, я знаю, что я не верю в это, не совсем. Он уже доказал, что он хочет принудить нас ко лжи и сокрытию истины.

Эми отворачивается от меня, рыжие волосы скрывают её лицо.

- Как ты думаешь, что делала колония, которая была перед нами, чтобы убивать птерос?

- Здесь больше, чем просто птерос, - говорю я, думая о таинственных следах животных, которые я обнаружил возле шаттла и кристальной чешуе, которую полковник Мартин забрал у меня.

- В крови доктора Гупты был найден генно-модифицированный материал, - говорит Эми. - Может быть, первая колония каким-то образом использовала формулу здесь, на Центавра-Земле. Может быть, птерос возникли от них. Может быть, они изобрели свое собственное оружие. - Она делает судорожный вздох, и я понимаю, что она сдерживает слезы. - Мы одни, - говорит она почти шепотом. - Колония, которая пришла до нас – что бы ни случилось – они вымерли. Так же, как это произойдет и с нами.

- Мы не…

- Мы вымрем! - Слова рвутся из ее горла. Она поворачивается ко мне лицом, и я вижу панику в ее глазах.

- Эми, - говорю я, ожидая, когда она встретится со мной взглядом. - Я никогда больше не позволю ничему случится с тобой. Ты знаешь, что это верно?

Она колеблется, прежде чем кивнуть.

В этот момент она выглядит такой хрупкой, что это разбивает мне сердце. Мы оба знаем, что я не смогу защитить ее от всего.

Но я сделаю все, что в моих силах, независимо от цены, что придется заплатить.

- Эми, - говорю я, глядя ей в глаза. - Я…

Она закрывает мне рот поцелуем, прерывая мои слова. Я пытаюсь выразить слова, которые она не позволит мне сказать. Ее руки обвились вокруг моей шеи, подталкивая меня ближе к ней. В нашем поцелуе есть отчаяние, голод, который ни один из нас никогда не сможет утолить.

Я не тупой.

Даже когда мои мысли испаряются в пламени нашего поцелуя, я понимаю, что она просто не позволила сказать мне эти слова, и что она должна была ответить мне.

Но мне все равно.

Потому что скажем мы их или нет - это не имеет значения. То, что в наших сердцах реально, называем ли мы его или позволяем ему существовать лишь в темноте и тишине.

Спустя многое время, мы разошлись. К щекам Эми вернулся цвет, и ее руки больше не дрожали.

- Мы сделаем это, - говорю я, надеясь, что мои слова подтвердят идею внутри нее.

Она сжимает челюсть и кивает.

Я проверяю панель управления под табличкой с двойным крылом символа ФФР.

- Это определенно коммуникационный отсек, - говорю я. — Не отличается от того, что был на Годспиде.

Конечно, не отличается. Оба они были разработаны ФФР.

Эми следит за моим взглядом.

- Как ты думаешь, мы могли бы связаться с кораблем? Может быть, кто-то поможет нам разгадать подсказку с «Маленьким принцем».

Я качаю головой. Даже если бы был способ связаться с Годспидом, я должен был бы напрямую подключиться к Вай-кому - любой другой тип системы связи был разрушен вместе с мостом. Я смотрю на Эми. Глаза у нее блестят, как будто добраться до корабля - ее последняя надежда. Я возвращаюсь в коммуникационную бухту; она не отличается от той, что на корабле… не помешает попробовать.

Я подтягиваю жесткий, прямостоящий стул, стоящий у стены, и сажусь перед панелью управления, пытаясь понять, где какие элементы управления и как они используются. Я узнаю некоторые - настройка сигнала, который регулирует выход. Но есть и другие - ручка с надписью АНЗИБЛЬ, калибр с быстро движущейся иглой - что ни о чем мне не говорит.

Эми садится рядом со мной. Перед ней загорается сенсорный экран, в котором отображается меню опций. Может быть, старые технологии смешаны с новыми. Эми скользит пальцем по экрану, затем останавливается, паря над одним словом.

Перехвачено.

Она смотрит на меня. Это не сулит ничего хорошего.

Эми нажимает на это слово, и экран становится черным, только небольшая красная линия с надписью частоты визуализатора сверху и желтая линия с обозначением громкости визуализатора снизу. По мере того, как звук заполняет комнату связи, линии двигаются вверх и вниз в графической последовательности слов. В центре набранные слова транскрибируют аудиосообщение.

«Поздравляю, Годспид! Вы благополучно прибыли в ваш конечный пункт назначения, на планету, кружащую в двоичной системе Центавра».

- Я знаю, что это, - говорю я, и мой желудок скручивает.

- Мы общаемся с Землей! - Восклицает Эми, наклоняясь вперед, когда сообщение продолжается.

«Мы рады сообщить вам, что зонды, отправленные до посадки корабля, показали не только обитаемый мир, но и выгодные экологические ресурсы!»

Эми поворачивается ко мне, глаза сеяют от волнения.

Пока она не видит выражение моего лица.

«Во время вашего приземления сигнал был передан непосредственно в Фонд Финансовых Ресурсов. Будьте уверены, что даже сейчас ФФР готовит шаттл, наполненный принадлежностями для вашей колонии».

- Земля идет! - настаивает Эми, все еще цепляясь за ее новообретенную надежду. - Земля нам поможет!

- Нет, это не так.

- О чем ты говоришь? Они только что сказали...

- Эми, как это было обозначено? - спрашиваю я.

Она хмурится.

- Перехвачен.

Мой палец скользит по сенсорному экрану, и сообщение начинается снова.

- Но… - говорит Эми.

- Это записанное сообщение.

Мне больно. Я услышал это сообщение, когда полковник Мартин напечатал свой код авторизации на панели управления на мосту. Мы оба думали, что это живое сообщение с Земли, которое прервалось. Но это было не что иное, как запись - копия сообщения, отправленного нам отсюда.

Я проматываю сообщение вперед. В записи, которую полковник Мартин и я слышали, слова были обрезаны, прежде чем рассказывали подробности о том, что угрожает нашему существованию. Это сообщение тоже обрезано, точно в том же месте, где и раньше.

Интересно, действительно ли это сообщение с Сол-Земли или все это часть какой-то сложной уловки.

— Кто это сделал? - Спрашивает Эми с отвращением. Ее глаза расширяются. — Не… не папа?

Я качаю головой. Я видел лицо полковника Мартина, когда мы услышали сообщение на мосту.

- Это сообщение пришло мгновенно после того, как он проснулся, - добавляю я. - Он не смог бы провернуть такое.

Я пролистываю сенсорный экран обратно в список сообщений. Перехваченное сообщение имеет только сообщение от Сол-Земли. Другие отмечены торговыми переговорами, деталями труда, производственными спецификациями, надзором, и каждый из них имеет несколько сообщений, перечисленных под каждой меткой, все обозначенные рядом чисел, которые я не могу найти.

Я снова пролистываю сенсорный экран и вижу ярлык с надписью «Живой Корм». Я подтолкнул Эми и указал на ярлык.

- Живой корм для чего? - спрашивает она.

- Может быть, для людей, что сделали это сооружение?

Я нажимаю на этикетку. Появляется подменю, в котором отображается список случайных тем: Сельское хозяйство, медицина, сообщество, техобслуживание, двигатель, контроль.

Эми вопросительно смотрит на меня. Эти ярлыки не имеют смысла. Я касаюсь последнего: контроль. Экран становится черным, мигает ОШИБКА, а затем возвращается в подменю. Я пожимаю плечами и касаюсь первой этикетки, сельского хозяйства.

На этот раз экран не гаснет. Вместо этого он показывает скользящий пейзаж. Идеально ровные, структурированные травяные холмы, поля с зерном, кукурузой, фасолью. Производственный сельскохозяйственный ландшафт усеян генно-инженерными коровами и овцами, все металлическое небо окрашено в синий цвет.

Я касаюсь экрана, и изображение исчезает, заменяется подменю.

- Старший, это был... - Эми не может сказать этого слова.

Годспид.

Это был Годспид. Теперь ярлыки в подменю имеют смысл. Я быстро их нажимаю. Медицина показывает больницу снаружи, камера в углу возле статуи чумы Старейшины. Сообщество - это город. Техническое обслуживание - это уровень грузоотправителя; двигатель показывает мощный реактор с быстрым охлаждением, который подпитывал Годспид. Контроль - не что иное, как пустой экран, потому что он, должно быть, был живой видео-лентой Моста, которого больше нет. Док взорвал его.

- Они следили за нами, - говорю я, и ужас проскальзывает в моем голосе. - Они наблюдали за нами все это время.

- Кто следил за нами? - спрашивает Эми.

Я не знаю. Кто строил это сооружение. Первая колония, или что-то, что уничтожило первую колонию, существо, которое не является человеком, из-за чего биометрический замок в этом здании предназначен для сдерживания этого.

Я нажимаю на сообщество. Город не такой, каким я его помню. Улицы переполнены, грязны. Люди - мои люди, те, кого я оставил, те, кто остался с Барти, - несут в себе какое-то отчаяние, цепляющееся за них. Некоторые из них двигаются слишком быстро, бросаясь из одного места в другое, как будто от этого зависит их жизнь. Другие вообще не двигаются. Они опираются на здания. Они сдались.

- Что-то не так, - говорю я. Я хочу пройти через экран и помочь им, но как только мои пальцы касаются стекла, экран возвращается в подменю.

Эми обхватывает мою руку. Думаю, она хочет оттащить меня от монитора. В конце концов, что я могу сделать? Я здесь, а они намного выше меня, вращаются вокруг планеты. Я не могу до них добраться. Я не могу их спасти.

Я подвел их.

Я касаюсь метки обслуживания, чтобы увидеть уровень грузоотправителя. Двери во всех разных офисах и лабораториях открыты, но никого нет. Сейчас ночь? Нет, этого не может быть… Город был освещен солнечной лампой. Почему на этом уровне нет грузоотправителей? Я возвращаюсь и прикасаюсь к двигателю. В машинной комнате тоже пусто. Угол камеры позиционируется так, что я могу видеть как двигатель, так и огромные двери с замком за ним, которые скрывают остатки Моста. Двери заперты. Я пытаюсь взглянуть на маленькие экраны на панели управления за двигателем - всё то, что я вижу, кажется работоспособным.

Но почему никого нет на этом уровне?

Затем я вижу мигающий красный свет на самом двигателе. Он массивный, но угол камеры блокирует большую часть красного свечения. Во рту пересыхает. Я знаю, что это означает. Весь уровень грузоотправителя должен быть охвачен оглушительным сигналом тревоги.

Предупреждающим нас, что двигатель отказывает.

Я смотрю поближе. Я не могу увеличивать масштаб, но я напрягаю глаза, чтобы видеть сквозь пиксели, чтобы понять, что произошло. Эми тоже наклоняется вперед, ее рыжие волосы скользят по экрану, прежде чем она откидывает их через плечо.

Когда Док взорвал мост, двигатель оказался в космосе, и быстрая декомпрессия, создаваемая вакуумом, сосала все через отверстие, где был Мост. Двигатель был построен так, чтобы выдержать это, но он уже был старым. Было бы легко повредить его тогда, тем более, что сразу после взрыва Моста я ушел с шаттлом. В те дни никто не работал, никто не потрудился проверить двигатель. Возможно, он был неработоспособным уже тогда. Некоторые из грузоотправителей осмотрели двигатель, прежде чем я ушел, но насколько они были внимательными? Что, если они что-то пропустили?

Если двигатель умирает, то умирает и Годспид.

Здесь всё просто.

Я двигаюсь, чтобы закрыть экран. Я не хочу этого видеть; Я не хочу жить с этой виной.

Я оставил своих людей умирать.

Эта мысль заставляет мою руку дрогнуть и, случайно, я открываю видео-канал больницы. Я двигаюсь, чтобы отключить его, но Эми хватает мою руку.

- Подожди, - говорит она, глядя на экран.

Я отворачиваюсь от него. Мне не нужно конкретное лицо оригинального Старейшины, издевающегося надо мной.

- Мантия со звездами… - шепчет Эми. Она дергает меня за руку. - Что за человек в статуе? - спрашивает она.

Мне не нужно смотреть на него, чтобы ответить.

- Это старейшина - Роб.

Эми выглядит смущенной, и я помню - она никогда не видела мантию. Я носил её один раз, когда объявил на корабле про планету, но Эми не было там. Она боялась толпы, и это правильно.

- Это тяжелая шерстяная одежда, которую старейшина надевает в особых случаях, - говорю я. Я могу представить это : поверхность планеты, вышитая на краю мантии, и звезды, вышитые на плечах.

Звезды вышиты на плечах.

- Старший, Маленький Принц! - восклицает Эми. - Помнишь? На иллюстрации изображен король - сам старейшина, как король, не так ли? И Орион отметил сердце мантии - мантии со звездами на нем.

Я смотрю на статую. Она была сделана из бетона после чумы Старейшины. Если бы была тайна о планете, это было бы тайной, которую держала чума. Он был тем, кто начал систему Старейшин, именно он решил не приземляться на планету, когда мы прилетели. Разумеется, у него была причина, почему он не приземлил Годспид - и где найти место лучше, чтобы скрыть эту причину, чем в бетоне статуи?

- Все сходится, - говорит Эми, удивляясь своему голосу. - Ключ, последний ключ, информация о том, что здесь происходит, - в статуе.

- В статуе, - повторяю я. — На корабле, который находится на орбите, в космосе.

Эми тяжело вздыхает. Знание подсказки ничем нам не помогает.

Движение со стороны экрана отвлекает меня от статуи. Кто-то идет по тропинке позади больницы, через сад. Кривые пути, и человек на мгновение выходит из поля зрения, но через мгновение он стоит перед статуей.

Барти.

Он останавливается, наклоняя лицо к металлическому небу. Камера находится в идеальном уголке, чтобы захватить его. Его лицо сморщено от волнения и грусти, с темными кругами под глазами и новым шрамом на щеке. Он изможден, а его волосы выглядят неопрятными. Нет никаких признаков его гитары. Принятие от меня руководства не слишком хорошо сказалось на Барти.

- Что он делает? - Спрашивает Эми, глядя.

Барти выглядит так, как будто он разговаривает с самой статуей чумы. Я помню, как я всегда останавливался и смотрел на потертое лицо. Открытые руки Старейшины чумы доброжелательны, и его лицо настолько расплывчато, что я представлял, что оно смотрело на меня с сочувствием, в то время как я пытался решить, как быть лидером, в котором нуждаются мои люди.

Барти лезет в один из карманов. На мгновение я думаю, что он вытащил дискету, но то, что он держит, меньше, чем дискета и темнее. Черный. Черный квадрат.

Черная медь.

Эми задыхается.

И я знаю, что думает Барти, и почему он пришел к Старейшине чумы.

Корабль умирает, и он это знает. Он пытается решить, сколько надо прождать, прежде чем распространить черные пластыри. Те, что убивают.

31. ЭМИ.

Старший не разговаривает, когда он выходит из здания, направляясь обратно в колонию. Мне приходится бежать, чтобы поспевать за ним.

- Старший, подожди! - Зову я, запыхавшись. Он замедляется, но не останавливается.

Его спина прямая, плечи напряжены. Когда я протягиваю ему руку, он отдергивается. Я хватаю локоть и не отпускаю, притягивая его, чтобы встретиться взглядом.

- Их мы тоже можем спасти, - говорю я.

Старший смеётся коротким, горьким звуком. Мы оба замираем, глядя в лес, в ожидании крика птерос. Но вскоре слышатся мягкие шумы ночи, которые я восприняла как должное, - низкий звук крика ночной птицы, почти неслышимая перетасовка мелких животных. Мы не видели много дикой природы, но это не значит, что ее там нет.

- Мы можем спасти их, - говорю я снова, голос мой понизился.

- Мы даже не можем спасти себя. - Челюсть старшего тяжелая.

- Мы решим это, так же как и последнюю подсказку Ориона, - я встречаю его взгляд. - У нас есть коммуникационный отсек в сооружении. Мы не позволим им умереть там.

- Да? - Спрашивает Старший сквозь стиснутые зубы. - И как мы будем выживать чертовых пришельцев, что находятся здесь?

Мое сердце замирает в груди.

- Там что-то есть, Эми, - говорит Старший. Он смотрит через мою голову, в черный лес. - Что-то, что убило первую колонию.

- Птерос…

- Они не программировали эти биометрические замки, чтобы спастись от птерос, - произносит Старший. Он прав. Эти замки были для чего-то… чего-то другого. - Кроме того, - добавляет он, бросая на меня взгляд, а затем отводя его. - Там больше, чем просто птерос. - Я знаю, что он думает об этой странной кристаллической чешуе, которую он нашел в туннеле, и это меня пугает. Мы многого не знаем об этой планете. Многого, что может нас убить. - Помнишь тот след? - спрашивает он.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒