Послесловие автора. 2 страница

Глаза Эми замерли между криокамерами 41 и 40, камерами её родителей.

Нам это не нужно. В замороженных нет ничего плохого, но сейчас они являются проблемой. Мы должны помочь раненым.

И... она нужна мне, мне нужна Эми. Со мной рядом, а не глядящая на замороженные ящики. Даже сейчас, я чувствую каждого человека, кроме Эми, который смотрит на меня и ожидает меня рядом. Я не уверен, что я смогу сделать всё сам, без неё.

-Что я могу сделать?- Я спросил, отвернувшись от Эми повернувшись к Кит.

Кит приводит меня к дальней стене, где она сформировала своего рода сортировку, распределение медсестер, которые могут помочь с незначительными порезами и ушибами, но есть еще множество людей с гораздо более серьезными потребностями. Страховочные тросы были слишком узкими; они врезались в кожу людей, и даже я, с моим неопытным глазом, могу увидеть, что им придется зашивать раны. Более чем у одного человека был вывих плеча, как у мужчины, которому Кит помогала ранее, и очень много людей сидели у стены и я не уверен, что это потому что им больно или они не могут стоять или же это что-то другое, что-то менее серьезное, или более.

Я встретился глазами с Эми. Она была в отчаянии. Всего пару дней назад, она была подмастерьем, Док должен был быть тут, он единственный. кто мог решить все наши проблемы. Но Док был проблемой сам по себе.

В руках Кит я увидел квадратик бледно-зеленого пластыря. Фидус.

-Нет,-говорю я, командуя.

Фидус был частью Годспида. Он усыпил нас на столетия. Ему нет места тут, ему нет места в мире без стен и лжи.

Кит открыла рот, чтобы протестовать, но она должно быть увидела во мне что-то от Старейшины, потому что молча положила Фидус в карман.

-Эми,- крикнул я через плечо.

-Минутку,- ответила она, почти не дыша, её глаза до сих пор смотрели на замороженных родителей.

-Эми,- я приказал.

Она взглянула на меня с болью в глазах.

-Нам нужна помощь.

-Минуточку,- опять сказала она

-Сейчас.

Из-за ядовитых взглядов, которыми она одаривает меня. Можно сказать,что она видит что-то от Старейшины во мне сейчас.

Но она оставляет крио камеры и приближается к нам. Её угрюмое отношение меняется, когда она замечает раненых вокруг нас, казалось бы, впервые. “Что я могу сделать, чтобы помочь? - спрашивает она и её голос искренний.

Позади неё, крио камеры начали течь, из-за того, что лёд таял.

5. ЭМИ.

Кит заставляет меня смотреть, как она зашивает человеку рану на ноге.

-Как тебя зовут? - Я спрашиваю, пытаясь отвлечь себя и мужчину от крови, которая хлещет из его колена.

- Хеллер, - он фыркает. Он мужчина из среднего поколения Годспида, но в то время, как у большинства других, кому за сорок, начинаются признаки старения, Хеллер выглядит так, как будто его кости сделаны из стали, а кожа- без единой морщинки. Он смотрит на свою рану с презрением, как будто злится, что его тело предало его.

-Что случилось, Хеллер? - Я не хочу смотреть в сторону, где Кит тянет хирургическую нить через его плоть, странно бледную, с пятнами красной крови. Мои глаза смотрят на таяние крио камер, и я заставляю себя обратить внимание на пострадавшего мужчину передо мной. Я слишком много позволяю себе отвлекаться.

-Да чёрт его знает, - рычит он.- Я сидел там, со скрученными руками, и лист металла проскользил по моей ноге, вот так порезав её.

- Дверь одной из кроличьих клеток сломалась,- Кит говорит, туго натягивая хирургическую нить.- Такие травмы есть и у некоторых других людей.

-Что случилось с кроликами?

Кит трясет головой и смотрит на стену возле генной лаборатории. Десяток ярких красных и белых пятен усеивают серые металлические стены.Тошнота начала подступать к моему горлу.

-Ты это видела?-Кит спрашивает меня, завязывая узел вокруг стежка.- Видела, как я сделала?

-Как будто сшиваешь ткань, - говорю я.

Не то, чтобы я много шила в моей жизни, но я должна была знать как подшить штаны на судне.

-Именно так,- Она протягивает мне иглу и хирургическую нить.-Теперь иди и зашей следующего.

-Ты хочешь, чтобы я кого-нибудь зашила?

Кит кивает.

-А что насчёт пены?- спросила я, вспомнив последний раз, когда Док стрелял в меня и как Кит пустила струю пены в мою рану , она соединила её лучше, чем швы или любая повязка.

-У нас её не так много. Мы должны сохранить пену для чрезвычайных ситуаций.

-Это чрезвычайная ситуация!

Кит качает головой, уже стоя на коленях возле человека, который рядом.

Я неловко застыла на мгновение, не зная, чем занять себя. Старший был рядом, но сосредоточился на помощи другим. Моё сердце наполняется гордостью за то, как они обращаются к нему, доверие проявляется на их лицах, несмотря ни на что.

Женщина возле стены стонала. Она смотрела на три трупа, прислоненных к стене шаттла у ее ног, это были люди, которые не пережили посадки. Я думаю, что на мгновение её крик боли был из-за этого, но потом я вижу кровь, стекающую вниз по её руке.

Я присела на корточках рядом с ней, но она едва заметила моё присутствие. Я отдернула её рубашку—неровный порез был на задней поверхности плеча, а красная кровь создавала сильный контраст с её смуглой кожей.

-Я собираюсь вас зашить,хорошо?,- я спрашиваю, надеясь, что у меня уверенный голос.

Она посмотрела на меня, в её взгляде был страх. Я не удивлюсь, если она не захочет чтобы я поработала над ней из-за то, кто я и как я выгляжу, но она отворачивается снова, поворачивая плечо ближе ко мне, предлагая его как жертву.

- Ты знаешь как это делается? - спрашивает она, в её голосе пустота.

- Да, - я вру, но честно говоря, что ещё я должна ей ответить?

Сначала я тяну слишком туго, разрывая повязку. Она шипит от боли и я пытаюсь извиниться, но она качает головой, закрыв глаза, желая, чтобы это закончилось.

- Как тебя зовут? - спрашиваю я, пытаясь её отвлечь как Хеллера.

- Лорин, - коротко отвечает она. Я пытаюсь завязать разговор, но затем замечаю как она поджимает губы и устало закрывает глаза.

Она не хочет разговаривать.

Я ввожу иглу внутрь, затем наружу, внутрь и наружу, внутрь и наружу, и потом уже могу дышать, потому что дело наконец-то сделано.

- Спасибо, - бормочет она.

Я опрыскиваю порез дезинфицирующим средством и перехожу к следующему.

Я теряю счет времени и не знаю, сколько осталось до пробуждения родителей, моё тело двигается словно механизм, пока я пытаюсь отделить свои мысли и действия. Я пытаюсь не думать о том, как игла протыкает плоть, а не ткань; стараюсь не замечать мокрых звуков нити, скользящей под кровоточащей кожей. Я настолько сосредоточена на своих действиях, что когда громкий резкий вопль расходится по комнате, я подпрыгиваю и бросаю иглу.

Как и все, я смотрю вверх, но всё что я вижу это металлический потолок.

- Это снаружи, - говорит Старший низким и глубоким голосом, присев возле меня.

Мои глаза округляются.

- Что это было?

- Что-то... снаружи, - повторяет он.

Мужчина, чью ногу я зашивала, смотрит на нас глазами полными страха.

- Это один из монстров, о которых нас предупреждал Орион? - спрашивает он, и мне стыдно признать что я, и наверняка все остальные, подумали так же.

Я оглянулась. Все 1456 пар глаз смотрят на нас. Смотрят на него, Старшего Они ждут реакции своего лидера. Если он сейчас покажет страх, то для них этот новый мир начнётся со страха.

Старший понизил голос.

-Мне надо идти, - сказал он мне почти шепотом.- Я буду снаружи, - говорит он, на этот раз достаточно громко, чтобы все слышали.

Я хватаю его запястье, оставляя на нём кровавый след от руки.

-Зачем?

Ещё один крик отзывается эхом над нами. Что бы это не было, оно близко.

Старший тянет меня за ногу, волоча меня прочь от человека,над которым я работала. Одна из медсестер Кит опускается на колени рядом с ним и берёт иглу, которую я уронила.

-Помнишь, как шаттл был сбит с курса?- Старший нежно спрашивает меня. Я киваю в ответ. - А что, если это было не случайно?

-На нас что.... напали?- Мой голос звучит неуверенно. -И ты злился на меня за то, что я пыталась разбудить замороженных? Если на нас напали, мы нуждаемся в них еще больше!

-Тссс!- Старший говорит,а его глаза смотрят за моё плечо. Никто меня не слышал. Всё равно, даже Старший кажется согласен с тем, что идея нападения на нас немного глупая. Шаттл, по-видимому,ушёл с траектории, но он же старый. Одна из ракет могла взорваться. Что-то могло пойти не так.

-Мы должны знать, чему мы противостоим,- говорит Старший

Я прикусываю губу.

- Я иду, - повторяет он.

-Тогда я тоже пойду.- Я говорю об этом сразу, без раздумий, но как только фраза закончилась, мой взгляд падает на крео-камеры. Скоро всё случится.

Старший замечает это и прикасается к моей руке.

-Ты должна остаться, - говорит он. Я думаю, что он говорит, чтобы я не чувствовала себя виноватой. -Мне пора.

Когда я смотрю в его глаза, то вижу, что его чувство ответственности перевешивает все мои страхи.

- Ну, - говорю я. - Хотя бы вооружись.

6. СТАРШИЙ.

- Я не умею стрелять, - напоминаю я Эми, пока она осваивается в оружейной.

- Это просто, - говорит она.

Эми протягивает мне тяжелое, металлическое ружье.

- Я его уже зарядила. Нажми вот сюда, если будет нужно спустить курок. Бум! Вот и всё.

Она кладет в мои ладони два маленьких, зеленых, яйцевидных объекта.

- Тактические гранаты, - говорит она, отвечая на мой любопытный взгляд. - Если пистолет не работает, просто кидаешь их. Они взорвутся как только ударятся обо что-то.

Мои глаза расширяются. Гранаты не кажутся хрупкими, но возможность их взрыва не даёт мне покоя.

- И возьми это, - добавляет Эми, потянувшись за большим ружьем, дуло которого размером с мою руку.

-Хватит! - говорю я. - Мне и это едва унести. Я всего лишь собираюсь выйти и посмотреть что там.

Другой пронзительный крик прорезает воздух.

- Подожди, - говорит Эми, её глаза умоляюще смотрят на меня. Её пальцы обвиваются вокруг моей руки, сжимают моё запястье, удерживая меня с силой, о которой я и не подозревал.

- Пожалуйста. Просто подожди, пока папа проснется. Военные позаботятся обо всём, что снаружи. Это их работа.

- И что тогда моя работа? - спрашиваю я, осторожно освобождаясь из её хватки. - Я должен сделать это, чтобы защитить моих людей.

Мои люди должны видеть, как я встречусь с этим миром, какие бы опасности он в себе не таил. Если я смогу это сделать, то и они тоже. Но если я останусь здесь, съежившись, ожидая пока замороженные нас спасут, то и для них это будет единственной мыслью.

- Будь осторожен,- произносит Эми, словно молитву.

Её глаза не встречаются с моими, но затем она наклоняется и быстро чмокает меня в губы. Её щеки покрывает румянец. Все, что я хочу сделать это - схватить ее, крепко обнять и подарить тот поцелуй, которого заслуживает такой румянец.

- Я буду в порядке. - Когда я говорю это, я понимаю, что это наверняка ложь.

Моей первой мыслью, когда я услышал крик снаружи, было проверить что там, чтобы стереть страх с лиц моих людей. Но сейчас у меня сухость во рту и страх скручивает живот, будто ядовитая кислота. Я думаю, что это из-за оружейной. Находясь в окружении такого большого количества оружия, я вспоминаю зачем оно нам необходимо.

Моя рука тянется к вайкому, встроенному позади левого уха, и я нажимаю кнопку вниз. Вместо привычного бип-бип-бип, я слышу лишь бесполезное нажатие кнопки. Я хмурюсь и снова нажимаю её, с такой силой, что морщусь от боли.

Дерьмо. Сеть вайком была на корабле. Мои пальцы пробегают по краю кнопки, идеально круглой шишки, которая была частью моего тела, столько, сколько я себя помню. Теперь вайком бесполезен. Эта чертова штука бесполезна. Имплантированная в мою плоть, с проводами в моих венах, и никогда не заработающая снова.

Эми хватает меня за руку, убирая её от кнопки на моей коже.

- Тебе не нужно что-то им говорить, все они знают, что ты для них делаешь. - говорит она.

Я никогда не чувствовал себя отделенным... от всего. Одно дело знать, что корабль вне досягаемости, но теперь я потерял и связь со своими людьми.

Я жду, пока Эми вернется в криокомнату, прежде чем развернуться к мостику. Не думаю, что открыв дверь, смогу скрыть от неё свой страх, и я не хочу, чтобы она видела, как я колеблюсь. У меня нет военного кода авторизации, но Шелби показала мне, как обойти систему при чрезвычайных ситуациях. Многого мне не сделать - я могу изолировать шаттл, активировать сигнал тревоги, или включить разбрызгиватели в случае пожара. И могу открывать двери.

Я стою, прислонившись к панели управления, глядя сквозь обзорное стекло. Оно запотело от конденсата, но я всё ещё могу разглядеть наш мир. Я касаюсь толстого стекла и удивляюсь его теплоте.

По изображениям Сол-Земли я знаю, что супер-высокие кусты называются деревьями, и что древесина, из которой они состоят, та же самая, какую я использовал для изготовления стола по заданию Старейшины. Я знаю что грязь, хоть и почерневшая от нашего падения, не будет гладкой как глина, равномерно обработанной почвой, что заполняла уровень фермеров.

Но я высматриваю не это.

Мой взгляд скользит мимо сгоревшей земли и сломанных деревьев, ветви которых извиваются, словно спутанные нити, за горизонт, к небу.

И не имеет значения, как сильно я всматриваюсь, здесь нет стен. Ни одной чертовой стены.

Что-то темное мелькает в голубом небе, что-то нереальное, я крепче сжимаю пистолет Эми в руке.

Я даю компьютеру команду: открыть двери.

Срабатывает. Потрескивающий звук эхом разносится по мостику. Я хватаюсь за панель управления, чтобы устоять, но я дезориентирован не потому что шаттл пришел в движение. А из-за ломающегося окна. Так же, как я когда-то видел, как потолок уровня Хранителей разделился пополам, фасеточное стекло поднимается, словно откидная крышка.

Отдельные куски стекла были скреплены металлической спайкой, но теперь я понимаю, что металл, на самом деле, является частью сложного механизма. Гексагональные сегменты стекла сдвигаются, образуя пандус по правому борту судна. Угол крутой, но стекло достаточно длинное, чтобы протянуться над гарью вокруг, прямо к желтоватой земле за её пределами.

Я прохожу мимо панели управления, проводя рукой вдоль открытого края шаттла. Металл между стеклами служит сцеплением - я могу легко ходить по пандусу, образованному из кусочков окна, и ступаю в новый мир.

Меня обдувает теплый ветер, наполняя нос ароматом золы и грязи, трепля кончики моих волос. Воздух густой и влажный, но ветер мягкий, словно застенчивый поцелуй Эми; и хотя он едва касается моей кожи, он меня так же будоражит. Я сбегаю вниз по трапу, останавливаясь лишь, когда мои ноги касаются земли нового мира. Песчаная почва разъезжается под ногами, заставляя меня чувствовать себя одним из ветвистых деревьев, растущих вокруг.

Мой взгляд скользит вверх. Как я когда-либо мог подумать, что изрисованные синей и белой эмалью стальные пластины на уровне фермеров, могут походить на небо? Они не могут. Они не имеют ничего общего с градиентами серых и голубых тонов надо мной, тонких линий облаков, движущихся перед моими глазами. Я никогда не понимал, как Эми может так сильно скучать по Сол-Земле, как Годспид всегда был мал для неё. В чем разница между воздухом космического корабля и планеты?

Во всем.

Над моей головой два солнца сияют так ярко, что перед глазами появляются темные пятна. Два солнца. Центавра-Земля находится в двойной звездной системе, в отличие от Сол-Земли, имевшей одно солнце. Большое солнце чуть выше, чем то, что поменьше. Меньшее солнце оранжево-красного цвета, навевающего мне мысли о волосах Эми, а то, что побольше – ярко-белое, напоминает о её коже.

Звон на высоких тонах пронзает мне уши, и я поворачиваюсь в сторону леса. Что-то темное движется в его тени, но пока я пытаюсь что-то разглядеть в ветвях деревьев, я слышу новый звук.

Ужасающий звериный вой разносится в небе.

Я оборачиваюсь в направлении звука.

И вижу монстра, о которых нас предупреждал Орион.

В нескольких метрах передо мной нечто, похожее на птицу, но столь тяжелое, что я чувствую стук его сердца, отдающийся в песчаной земле. Существо возвышается надо мной; его длинная, заостренная голова, наклоненная к небу, поворачивается, открывая твердый клюв и обнажая пилообразные зубы. Зеленую кожу, такую темную, почти черную, дополняют чешуйчатые когти и тонкие как мембрана крылья. Этот ужасный монстр словно собран из существ Сол-Земли: голова как у динозавра, тело ящерицы, когти хищника, и крылья, словно у летучей мыши.

Мой первый инстинкт - нажать на вайком и позвать на помощь, но тот, разумеется, не работает.

Существо расправляет крылья - каждое в два раза больше моего роста, украшенные двумя пальцевидными когтями на вершине треугольных крыльев. Когти размахиваются, и волна воздуха идет в мою сторону. Ноги зверя вцепились в песчаную почву, и когда он наклоняется, открывая рот, и испускает в мою сторону пронизывающий звенящий крик. Визг такой пронзительный, что отдается в моих костях. Даже учитывая, что существо достаточно далеко, что мне его не достать, я могу чувствовать его горячее дыхание на своей коже, видеть, как поднимается его черный язык, когда оно кричит на меня.

Я шарю в поисках пистолета, гранат, чего угодно.

Существо поднимается вверх, отталкиваясь от земли, и толкает меня своей твердой, костлявой головой. Я падаю на землю, чудовище оказывается сверху, его тело такое тяжелое, что я не могу дышать.

Оно наклоняет ко мне свою длинную змеиную шею, его челюсть открывается, и я вижу черные заостренные зубы. По мере приближения к моему лицу, его рот наполняется слюной.

Раздается выстрел.

Зверь, в неожиданности, вскидывает голову. Пуля просвистывает мимо, царапнув ему спину. Его когти сжимаются, и вместе с футболкой, рвется и моя кожа.

Новый выстрел и птицевидное существо подпрыгивает, упираясь мне в грудную клетку, словно в трамплин на пути к деревьям. Я жадно ловлю воздух, пока оно ищет себе дорогу к вершине дерева и взлетает, размахивая объемными крыльями, а последний выстрел эхом следует за ним.

- Внутрь! - кричит Эми с мостика шаттла. - Скорее!

Я поднимаюсь. Кровь капает с моей груди, рубашка изорвана, но раны - ничто, по сравнению с тем, что могло произойти. Эми хватает меня за руку, когда я оказываюсь на вершине пандуса, и затаскивает в шаттл.

7. ЭМИ.

Как только дверь захлопывается, я верчусь вокруг Старшего, ища раны. Все, о чем я думаю, это то, что я чуть не потеряла его. Все остальные мысли - волнения о планете, ожидание возвращения родителей, страх из-за монстров снаружи - все это исчезло, как только мои глаза и сердце поглотил вид крови, стекающей по груди Старшего. Он убирает мои руки в сторону, снимая свою рубашку и используя её, чтобы стереть кровь с царапин. Они не выглядят глубокими, только неровными и шероховатыми. Я хватаю дезинфицирующее средство, а Кит помогает мне обработать и зашить раны.

- Как ты догадалась, что мне понадобится помощь снаружи? - спрашивает Старший, всё ещё переводя дух.

- Я слышала крик той птеродактилеподобной твари, и он был ближе, чем раньше. - Я замолкаю.- Что это было за существо?

Старший качает головой, посматривая на свою разорванную футболку.

- Я думаю, это один из чёртовых монстров Ориона. Ты видела что-нибудь в лесу?

Я отрицательно мотаю головой.

- Что было в лесу?

- Я ... я не знаю. - Глаза Старшего встречаются с моими. - Я думаю, что одно из этих существ врезалось в корабль во время приземления. Этого было бы достаточно для того, чтобы сбить нас с курса.

- Я не знаю, - говорю я, повторяя за Старшим.

Только сейчас я начинаю понимать, как многого я не знаю. Например, для начала, что это за чертова тварь? Она выглядела как птеродактиль с заостренной головой, массивными крыльями и зазубренными костями, но так же было в ней что-то инопланетное.

Инопланетное. Всё, что окружает нас на этой планете, именно таким и является. Я подавляю дрожь, а мои руки инстинктивно сжимают ещё теплый пистолет.

Я должна была быть в состоянии попасть по этой твари, я должна была её убить. Но я была слишком напугана, боялась, что могу случайно задеть Старшего.

И боялась существа.

- Я положу его в оружейную, - говорит он. - И думаю, стоит более внимательно осмотреть все, что у нас там есть.

Возвращаясь к крио камерам, я стараюсь выкинуть образ чудовища из моей головы, но то и дело вижу, как оно открывает свой рот, опускаясь к лицу Старшего.

Кит перехватывает меня, когда я пытаюсь войти в крио комнату. В глазах нескольких человек читается страх - они знают, что Старший был снаружи, и они слышали крик монстра после того, как он покинул шаттл. Они думают, что кем бы ни было это существо, оно его забрало.

- Он в порядке, - сообщаю я. - Всё хорошо.

Они рады поверить лжи, хотя бы на время.

- Почти закончили, - говорит Кит, убирая волосы с лица, отчего на лбу появляется кровавый след. - Нужно вправить ещё две кости, а затем мы с медсестрами проверим женщин, в целях предосторожности...

Мой живот заурчал. Я и забыла о беременных женщинах.

- Я могу ещё что-то сделать? - спрашиваю я.

Кит слабо улыбнулась мне.

-Ты уже очень сильно помогла.

Я вижу, как она идет к последней группе людей, ожидающих медицинской помощи. Мои ладони в крови, руки устали, и мне не хочется ничего, кроме как свернуться калачиком в постели и забыть об этом дне. Может, все это было огромной ошибкой.

- Эми? - вопрошает знакомый голос, любимый голос. Голос, который я думала, больше никогда не услышу. О боже, боже, боже.

Я оборачиваюсь, а он стоит передо мной, и выглядит совершенно таким же, каким я его помню, мой отец.

- Папочка! - кричу я и бегу к нему.

И его руки, его руки обнимают меня, крепко прижимают к себе и всё хорошо, всё прекрасно, потому что я наконец-то вернула своего папу.

Я и рыдаю, и смеюсь, и задыхаюсь, и плачу, и говорю одновременно.

- Эми, - говорит он, посмеиваясь. - Что происходит?

Я отступаю. Мой отец одет в зелёный хирургический халат, похожий на тот, в который Док хотел меня обернуть, когда я очнулась. Я вижу, что почти каждая из криокапсул уже пуста, а люди начинают вставать и снимать одежду с металлических ручек, над их капсулами. А мама...

Я бегу к ней. Проскальзываю мимо открытых криокамер, и замороженных, которые только начинают просыпаться. Мама. И хотя я миллионы раз мечтала увидеться с ней, мои мечты - ничто, по сравнению с реальной возможностью видеть её.

Моя мама смеется - её голос трещит от долгого бездействия, но в её смехе я слышу музыку, и она обволакивает меня, как и её объятия.

- Я же говорила, всё будет не так уж плохо, - шепчет она мне.

Я пытаюсь подавить слёзы. Она не знает. Она думает, что я тоже только что проснулась. Она думает, что я спала рядом с ней. Она не знает о трёх месяцах моей жизни на корабле, трёх месяцах, во время которых я думала, что больше никогда её не увижу.

Мамины руки обхватывают моё лицо, и я замечаю, что они все ещё холодны как лед. Я смотрю поверх её плеча, в сторону коридора ведущего к оружейной, на мостик, наружу. Я хочу, чтобы Старший был здесь, хочу представить его родителям. Я хочу, чтобы он понял, почему они были нужны мне, как всё стало лучше с их приходом. Но его здесь нет.

- Ох, детка, - мама говорит, а её глаза наполняются радостью. - Мы сделали это! В конце концов, мы сделали это!

Она снова прижимает меня к себе, крепко обнимая.

- Мы вместе будем открывать этот новый мир, - говорит она мне в волосы.

- Я так по тебе скучала, - шепчу я, срывающимся голосом.

Мама делает шаг назад, убирая прядь моих волос за ухо.

- Что ты имеешь в виду?

Вдруг я замечаю тишину, пронизывающую комнату. Люди с корабля настороженно наблюдают за пробудившимися замороженными, а замороженные смотрят на людей с корабля с чем-то вроде страха, настороженности.

Мой отец подходит ближе и его движение привлекает внимание окружающих.

- Почему ты так одета? - спрашивает он, касаясь рукой моей домотканой туники и брюк.

Я поворачиваюсь к маме, и вот уже я забыла обо всех, кроме нас троих. Это мой мир: моя мама, мой папа и я.

- Я проснулась раньше, - говорю я, смотря в мамины зелёные глаза, которые, как все говорят, такие же как и мои.

Она немного хмурит лицо.

- Насколько раньше? - спрашивает отец.

Ответ замирает на моих губах. Поначалу я думала, что проснулась лет на пятьдесят раньше, и мой отец будет вести этот разговор со старухой. Потом я думала, что проснулась раньше всей своей жизни, и умру, прежде чем мне представится шанс увидеть его.

- На три месяца раньше, - говорю я, потому что до этого момента, я не осознавала, что время остановилось.

- Три месяца? - переспрашивает мама, с трудом дыша.

- Более ста дней, - отвечаю я. В конце концов я потеряла счет, когда поняла, что дни на Годспиде больше не важны, потому что они подходили к концу.

- Что произошло? - спрашивает мама, хватая меня за запястье.

Я открываю рот, но не могу найти слов. Она держит моё запястье в том же месте, за которое хватал меня Лютор. Что произошло? Мне обещали мир, но я проснулась в клетке.

Мне хотелось столько всего ей рассказать. Просто необходимо.

Но я смотрю на её лицо и знаю: это не важно. Не сейчас, не в этот момент. Сейчас важно, что каждый из нас стоит здесь, что мы вместе, мы живы и мы вместе.

Папа подходит ближе, опуская руку на моё плечо. Он открывает рот, и не знаю, каких слов я ждала, но не этих:

- Что происходит?

И тот момент, что мы разделяли, тает как лед, стекающий на пол.

Папа смотрит на толпу молчаливых наблюдателей с Годспида, раненных и испуганных.

- Что происходит? - повторяет он, со звоном в голосе.

Он ищет лидера, но Старшего здесь нет.

Люди с Годспида не знают, как реагировать. На мгновение, я увидела мою семью, моих людей, их глазами. Странные. Непонятные. Они просто сами себя вытащили из своих криокамер, о существовании которых люди с корабля даже не подозревали. А теперь еще и этот мужчина с бледной, как у меня, кожей, глядит на них, требуя информации. Если они боялись меня, что они должны думать о моем отце? О девяносто шести других людях с Земли, вылезающих из своих ледяных могил?

Мгновение спустя, подходит Кит. Она ничего не говорит, лишь смотрит на меня.

Медленно, мой отец поворачивается ко мне в поисках ответа.

Моя мама ещё раз проходится по моим волосам, пока напряжение в воздухе не заставляет её отойти. Она встаёт рядом с отцом, и я замечаю, что они соприкасаются руками.

- Эми? Почему ты здесь, с этими людьми? Что произошло? - спрашивает он, и каждый вопрос звучит всё тише, пока последний не не предназначается мне одной.

- Идемте со мной, - говорю я.

Это тот разговор, который лучше проводить тет-а-тет.

Вместо этого мой отец оглядывается, осматривая комнаты.

- Я не главный, - произносит он. - Робинсон или Кеннеди...

- Они мертвы, - отвечаю я.

Его глаза опускаются ко мне, и на мгновение, я его не узнаю. Никогда раньше он не смотрел на меня так. Он никогда не смотрел на меня как полковник, а не как отец.

- Что происходит? - приказывает он.

- П-пап, - я заикаюсь, обращаясь к нему. - Там был... ну, корабль... Не такой, как мы думали. Эти люди, родились на корабле, - говорю я, указывая рукой в сторону Кит и других. Я смотрю на его лицо, внимательно ожидая момента, когда он наконец заметит, что все с Годспида похожи друг на друга. Его глаза сужаются в расчетливом взгляде. - Ты не понимаешь. Много всего произошло. И шаттл только приземлился. Скорее... разбился. Много людей ранены и у нас есть лидер, но...

Взгляд отца смягчается по мере моего объяснения. Он притягивает меня к себе, окутывая своей силой, и я чувствую себя в безопасности впервые за три столетия.

- Я хочу знать больше, - говорит он вполголоса.- Мы поговорим позже. - Он кричит, поверх моей головы. - Бледсоу!

Женщина в нескольких рядах от него стоит по стойке смирно. Я вздыхаю - я знаю её. Это та женщина, которую Орион чуть не убил, а мы со Старшим спасли, пока Тео Кеннеди тонул в криокапсуле. Я вспоминаю таблицу, сделанную три месяца назад. Эмма Бледсоу, тридцати четырех лет, американский морской пехотинец родом из Южной Африки.

- Сэр, - отвечает она отцу.

- Операция "Генезис" вступает в силу, - сообщает он.

Я не знаю, что значит Операция Генезис, но Эмма Бледсоу знает точно. Она сразу начинает созывать остальных - ранее замороженных военнослужащих - и приказывает им выстроиться в ряд между людьми с Годспида и с Земли.

Я бросаю взгляд поверх голов военных и встречаюсь глазами с Кит. Она изо всех сил старается занять своих медсестёр работой над ранеными, но в том, как напряжено её тело, в том, как она не хочет поворачиваться к нам спиной,я вижу неподдельный страх. Страх перед моими людьми... перед моим отцом.

- Пап, - говорю я. - У нас много раненых. Крушение...

- Сэр! - зовет Бледсоу, прежде чем я успеваю рассказать о теории Старшего, что похожие на птеродактилей существа и вызвали крушение. Её голос звучит громко и ясно, но у неё странный акцент - британский или австралийский. - Среди родившихся на корабле есть потери. - Она подходит к телам людей, не переживших приземления.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒