А. В. ШИШОВ 26 страница

Моро действительно оказался способным полководцем. Он стал было исправлять серьезную тактическую ошибку своего предшественника генерала Шерера —стягивать армию в единый кулак для баталии, но не успел этого сделать. Расчеты показывали, что на сбор армейских войск французам требовались только одни сутки. Суворов вовремя разгадал такие действия Моро и упредил его в этом, начав прорыв через реку Адда.

Первыми переправились на противоположный берег Адды казачьи сотни атамана Войска Донского Андриана Карповича Денисова, ставшего в суворовском Итальянском походе генерал-майором. Вместе с казаками на том берегу первыми оказались и венгерские гусары.

Наведенный в ночь на 16 апреля понтонный мост у Сен-Джервазио позволил австрийцам перейти на другой берег. Генерал Моро попытался контратаковать противника однако Донские казачьии полки ударили французам во фланг. Вскоре подошла переправившаяся дивизия Цопфа, и французы стали поспешно отходить в южном направлении, чтобы избежать окружения, оставляя под ударами союзников рубеж реки Адды. Сражение на ее берегах они проиграли полностью. Полководец Суворов-Рымникский доносил в победной реляции императору Павлу I:

«...Баталия началась в 6 часов утра и продолжалась до 6-ти часов пополудни; неприятель обращен в бегство, которое он принял на Миланскую дорогу. Неприятеля убито на месте и в погоне, на милю расстоянием, свыше 3-х тысяч; взято в полон: бригадный генерал Бекер, штаб-офицеров до 10-ти, обер-офицеров более 60-ти, нижних чинов до 2-х тысяч. Главной генерал Моро был уже в гусарских руках, но спасся; отбито 14 пушек и одно знамя».

Главнокомандующий отметил мужество и атакующую устремленность в сражении и русских, и австрийцев, особенно их генерал-фельдцейхмейстера Меласа в бою при Кассано. В числе отличившихся Александр Васильевич назвал князя Багратиона, всех казачьих полковых командиров, гренадерского подполковника Ломоносова, майора князя Гагарина.

Продолжением битвы за Адду стало сражние при Вердерио. Здесь попала в окружение дивизия генерала Серрюрье, которая при Лекко понесла тяжелые потери и не смогла прорваться на соединение с главными силами отступившей армии Моро. Французская дивизия сложила оружие и в плену оказались вместе с ее командиром и генералом Ферзье 200 офицеров и 2750 нижних чинов при 6 пушках.

Русский полководец милостиво обошелся с побежденными. Плененным генералам и офицерам были возвращены их шпаги, экипажи и лошади. 250 человек из их числа отпущены во Францию под честное слово, что не будут участвовать в этой войне. Нижние чины отправлены в Венецианскую область, чтобы после перемирия «стать участниками» обмена военнопленными.

Генералу Серрюрье Суворов вернул шпагу лично, как «искусно владеющему ею». Француз, понявший иронию генерал-фельдмаршала, обиделся и стал доказывать, что суворовская атака на Адде была рискованной и могла плачевно кончиться для союзников. На что его собеседник ответил: «Что ж делать, мы, русские, уж так воюем: не штыком, так кулаком. Я еще из лучших...»

Плененный Сюррерье, ободренный «коммуникабельностью» русского полководца, попросил его о милосердии: отпустить домой попавших в плен французских солдатам и офицеров. Отвечая неприятельскому генералу, Александр Васильевич процитировал стихи:

Великодушный лев злодея низвергает,

Но хищный волк его лежащего терзает.

В этом случае он не совсем точно привел строки из трагедии Михайла Васильевича Ломоносова «Тамира и Селим». В действительности они звучат так:

Великодушный лев жар тотчас утоляет,

Коль скоро видит он, что враг его лежит.

Но хищный волк пота противника терзает,

Пока последняя в нем кровь еще кипит.

Сражение на реке Адде длилось три дня — с 15 по 17 апреля. Однако в битве участвовала не вся французская армия, а примерно 18 тысяч человек — дивизии Серрюрье, Гренье и часть дивизии Виктора. Их потери составили в общей сложности убитыми и ранеными свыше 2500 человек и почти 5 тысяч пленных. Трофеями победителей стали 27 орудий, их урон не превысил 2 тысяч человек.

В последующем А. В. Суворов не часто упоминал в своей переписке победу на реке Адде. Причина тому ясна — это было одно из немногих суворовских сражений, когда неприятель находился в меньшем числе.

Теперь перед союзной армией была открыта дорога на город Милан. Защищать его разгромленный генерал Моро не стал. Французы отступили, уничтожив за собой мост через реку По. Вместе с ними, не без оснований опасаясь за свои жизни, бежали «все отъявленные республиканцы» Цизальпинской республики и города Милана.

17 апреля союзная итальянская армия торжественно вступила в столицу Ломбардии. Миланцы приветствовали ее улыбками, цветами и возгласами также, как до того и после французскую армию. Однако это не помешало Суворову в реляции Павлу I сообщить:

«При вшествии войск дня святые пасхи в сей столичный город окошки и улицы были усыпаны народом; все обыватели восклицали непрерывный виват обоим императорам; чистосердечная радость блистала у каждого на лице. На другой день в соборном храме божием архиепископ с духовными великолепно при великом собрании служили большую мшу (мессу), благодарный молебен всемогущему. Прежнее правление обновлено».

Австрийцы действительно «обновили» правление в прежних своих владениях, отторгнутых от их империи по Кампо-Формийскому договору 1797 года. Генерал-фельдцейхмейстер Мелас приказал обезоружить национальную гвардию Милана, запретил ношение мундиров упраздненной Цизальпинской республики. Денежной единицей Ломбардии снова стали банкноты Венского имперского банка. Видные миланские республиканцы спасались бегством в соседний Пьемонт.

Фельдмаршала двух императорских армий поселили в доме герцогини Кастильон, где до этого проживал генерал Моро. На званом обеде присутствовали при шпагах и пленные французские генералы. На повтрную просьбу Серрюрье освободить из плена французских солдат, Суворов ответил: «Честь вашему сердцу, господин генерал. Но вы лучше меня знаете, что народ в революции есть лютое чудовище, которое должно быть укрощаемо оковами...»

По взятии Милана некоторые австрийские генералы просили командующего после трехдневного сражения дать войскам заслуженный отдых, хотя бы на самый непродолжительный срок. Но ответом был приказ, суть которого обозначалась любимым суворовским девизом: «Вперед!»

Союзные императоры в знак благодарности наградили многих из числа участников сражения и почти бескровного взятия Милана (при преследовании остатков французов был убит один и ранено два казака). Высочайший рескрипт в Санкт-Петербурге был подписан 12 мая.

Генералу Розенбергу были пожалованы алмазные знаки ордена Святого Александра Невского, генералу Повало-Швейковскому — тот же орден, Милорадовичу и князю Горчакову — ордена Святой Анны I класса, князю Багратиону — командорский крест Святого Иоанна Иерусалимского (Мальтийский крест), полковникам Ломоносову, Хвицкому, Лаврову, Денисову, Грекову, подполковникам Дендрыгину, Поздееву, майорам князю Гагарину, барону Розену, Румянцеву (доставившему победный рескрипт в столицу) — ордена Святой Анны II класса...

Не остались без награды и нижние чины. Каждому, побывавшему в сражении, было выдано по рублю наградных.

Наградой полководцу за победу на реке Адде стал бриллиантовый перстень с портретом Павла I. В личном письме монарх писал Александру Васильевичу:

«При сем посылаю к вам портрет Мой. Примите его в свидетели знаменитых дел ваших, и носите его на руке, поражающей врага благоденствия всемирного. Дай Бог вам здоровья. О многолетии вашем опять вчера молились в церкви, при чем были и все иностранные министры (послы. — А. Ш.).

Сына вашего взял Я к себе в генерал-адъютанты со старшинством и оставлением при вас. Мне показалось, что сыну вашему и ученику неприлично быть в придворной службе».

Так 15-летний Аркадий Суворов в звании генерал-адютанта его императорского величества стал участником отцовского Итальянского похода.

Успех в боевых действиях союзной итальянской армии оказался для европейских столиц впечатляющ. Была разгромлена французская армия генералов Шерера и сменившего его Моро. От нее была очищена большая часть Ломбардии. Суворовские войска за десять дней с боями прошли около 150 километров. Военный историк Д. А. Милютин так отмечал начало Итальянского похода: «…победа на реке Адде имела результаты необъятные. Только две недели прошло со времени приезда Суворова к армии, и вот уже положение переменилось в целой Италии».

После Адды русский полководец вновь разошелся в своих дальнейших планах с венским военным советом. Гофкригстрат требовал от командующего приступить к взятию многочисленных крепостей на Севере Италии, удерживаемых французскими гарнизонами.

Однако Суворов, как стратег, не видел в этом первой необходимости. После того как армия генерала Моро отступила из Ломбардии в соседний Пьемонт, за реку Тичино, она на какое-то время не представляла собой большой угрозы. Союзному командованию стало известно, что получив от парижской Директории не столь значительные подкрепления, ее численность составляла пока всего 25 тысяч человек. Правда, позже парижская Директория предписала командующему французскими войсками на юге генералу Макдональду, будущему герцогу Тарентскому, маршалу и пэру Франции, выступить из Неаполя с главными своими силами (40 тысяч человек) и оказать поддержку Моро.

Однако, опытный командующий Жан-Виктор Моро понимал, что с такой армией о контрнаступлении на Ломбардию и ее столицу нечего было и думать. Поэтому он решил обронять Пьемонт, введя в его столицу Турин крепостной гарнизон из 3,4 тысячи человек) под начальство пьемонтского генерала Фиореллы.

Главными же силами армии Моро решил прикрыть дороги на Турин и в итальянскую Ривьеру, к портовому городу Генуе. Французская армия разместилась между мощными крепостями Алессандрией (городом Александрией) и Валенцой. Позицию с фронта защищала река Танаро, а на севере — река По, протекавшая здесь в крутых берегах.

Приходилось учитывать и то, что в Миланской цитадели продолжал сидеть французский гарнизон генерала Бешо (2400 человек), который обладал большими запасами всего необходимого. Для осады цитадели Суворов выделил отряд австрийцев силой в 4,5 тысячи человек под начальством генерала Латермана.

Успехи в Северной Италии вполне позволяли Австрии и России начать более масштабное наступление — одновременно в Тироле и Швейцарии. Однако у венского гофкгигсрата были иные планы, которые император Франц I изложил в своем рескрипте от 1 мая генерал-фельдмаршалу А. В. Суворову-Рымникскому:

«Совершенно полагаясь на вашу прозорливость, опытность и мужество, доказанные славою столь многих подвигов, я должен однако же выразить Мое желание, чтобы вы, руководствуясь инструкциею, данною вам в пояснение моих мыслей перед отъездом вашим из Вены, ограничивали главные действия свои левым берегом реки По; особенное же внимание обратили на обеспечение себя в завоеванных областях покорением находящихся в них крепостей, какова, например, Мантуя, дабы деятельнее потом приступить к дальнейшим предприятиям, зависящим от времени и обстоятельств, и противопоставить совокупные силы неприятелю, который, вероятно, получит подкрепления из Франции, соберется опять между Пьемонтскими крепостями и оттуда выступит против вас.

Таким образом, не могу оставить вас без убеждений о принятии нужных мер к покорению Мантуи. Равномерно уверен Я, что вы примете во внимание завоевание цитаделей Миланской и Пицигетонской».

Австрийский монарх давал понять, что его первейшим желанием является отвоевание своих утерянных владений в Северной Италии. О действительном разгроме французской военной силы и вполне вероятном походе на Париж речь не шла. Но именно на последнем останавливался великий русский полководец в своих стратегических планах.

Он словно предвидел еще далекий 1814 год, когда союзная армия вошла в Париж и тем самым длинная серия антифранцузских и антинаполеоновских войн, потрясших Европейский континент, канула в историю. Разумеется, если не считать последних «ста дней» Наполеона Бонапарта.

На следующий день из Вены пришел новый императорский рескрипт, уточняющий первый. Полководцу разрешалось «недалеко» заходить на правый берег реки По, но при условии взятия какой-нибудь из расположенных там неприятельских крепостей. И не более того. В гофкригсрате и слышать не хотели о каких-то инициативных, наступательных действиях командующего союзной итальянской армией.

Пришлось Александру Васильевичу Суворову расстаться с мыслью о соединении в едином действии всех армий антинаполеоновской коалиции. Император Франц I и его гофкригсрат даже не задумывались о возможном вторжении на французскую территорию из Северной Италии силами рейнской армии эрцгерцога Карла.

Однако ни первый, ни второй венские рескрипты не повлияли на начавшиеся действия союзной итальянской армии. Высочайшие указания просто опоздали —20 апреля командующий возобновил боевые действия. Русские и австрийские войска раздельными колоннами выступили к реке По — к городу Пьяченца, совершая марш левым берегом Адды.

Прибыв 21 апреля к Пьяченце, Суворов-Рымникский уже достоверно знал, что армия генерала Макдональда в ближайшее время не сможет появиться в долине реки По. Двигалась она из Неаполя через Рим крайне медленно, конфисковывая по пути продовольствие у местного крестьянства, которое в ответ на такие действия «безбожных» французов создавало партизанские отряды.

Вновь обострились отношения с союзной Веной, которая не выполняла своих обязательств по поставке провианта русским войскам. Генерал-фельдцейхмейстер Мелас пошел и на то, что отказался отпускать продовольствие солдатским женам, находившимся в корпусном обозе генерала Розенберга.

Подчинясь желаниям императора Франца I, войска союзной итальянской армии берут одна за другой крепости Пескьера, Тортона («ключ к Пьемонту») и Пицигетоне. При этом ведутся осадные работы и сильная бомбардировка городских укреплений. В последней вражеской крепости гарнизон составлял 700 человек при 97 орудиях.

В занятых крепостях приходилось оставлять немалые гарнизоны из числа австрийцев. В итоге Суворов без особой радости мог констатировать тот факт, что «живая сила» его полевой армии, не понеся серьезного урона в боях и на реке Адде, уменьшилась за самый короткий срок на пятнадцать процентов. Из Милана он выступил с армией уже только в 36 тысяч человек и теперь почти половину ее составляли русские войска.

Свои последующие задачи командующий союзной итальянской армии определил так: «...Мы идем через По. Нашей целью является Пьемонт, для захвата его крепостей, о которых неоднократно говорилось, необходимо собрать как можно больше артиллерии...

Продовольствие мы будем брать по мере продвижения, как Бонапарт, который не получал его из Франции».

Когда суворовская армия перешла реку По, неожиданно выяснилось, что сведения войсковой разведки очень ненадежны. Больше приходилось ориентироваться по слухам среди местного населения; особенно это касалось перемещений неприятельских войск. Так, стало известно, что французы якобы оставили крепость Тортону, но когда союзные войска подошли к ней, то крепостной гарнизон встретил их шквалом артиллерийского огня.

Вскоре командующему донесли, что сильная крепость Валенца оставлена войсками генерала Моро. Суворов спешно двинул к ней корпус генерала Розенберга. Однако и на этот раз донесения оказались ложными. Командующий приказал корпусному командиру не ввязываться в осадное дело и отойти от Валенцы: «Жребий Валенции предоставим будущему времени».

Но тут случилось непредвиденное. В суворовскую армию из России прибыл сын императора великий князь Константин Павлович, чтобы пополнить своим участием в войне «копилку» династии Романовых. Узнав о том, что Розенберг собирается отступить от вражеской крепости на исходные позиции, молодой Павлович упрекнул боевого генерала в трусости.

Для самолюбивого Андрея Григорьевича Розенберга такой великокняжеский упрек был из разряда «уж слишком». Он решил ослушаться приказания командующего армией и устремился к Валенце, заняв авангардным отрядом генерал-майора Чубарова селение Бассияньо. Удерживавшие его французы в кколичестве 300 человек были выбиты с занимаемых позиций. Перед этим отряд захватил паромную переправу через реку По у Борго-Франко.

Корпусной начальник не усмотрел одно важное обстоятельство. Неподалеку находилась город-крепость Алессандрия, в которой к тому врмени сосредоточились главные силы армии генерала Моро. Тот, получив сведения о малочисленности противника у Бассияньо, он направил туда часть своих войск, которые обрушились на авангардный отряд.

Отбиваясь от наседавших французов, отряду генерал-майора Чубарова пришлось отступить от селения. Главные силы корпуса находились у паромной переправы через реку По. Паром у Борго-Франко мог вместить в себя всего 50 человек с личным оружием, лодок нашли мало (за полтора часа на противоположный берег реки перевозился только один батальон пехоты). Переправа могла затянуться на неопределенное время.

Появление у Бассияньо крупных неприятельских сил оказалось для генерала Розенберга большой неожиданностью. Чубаровский авангард требовалось выручать и ему в поддержку от Борго-Франко был направлен резервный пехотный батальон под командованием Михаила Андреевича Милорадовича, шефа Апшеронского мушкетерского полка.

Дальнейшие события описаны в суворовском приказе по поводу невыполения его указаний генералом Розенбергом:

«...Мужественный генерал-майор Милорадович, отличившийся уже при Лекко, видя стремление опасности, взявши в руки знамя, ударил на штыках, поразил и поколол против стоящую неприятельскую пехоту и конницу и, рубя сам, сломил саблю: две лошади под ним ранено. Ему многие последовали и наконец все, между ним, разные батальоны, переправясь, сзади соединились. Сражение получило иной вид, уже неприятель отступал, россияне его храбро гнали и поражали, победа блистала».

Сам генерал-фельдмаршал считал случившееся под Валенцей неудачей. Он приказал генералу Розенбергу немедленно возвратиться на противоположный берег реки По, грозя в противном случае отдать его «под военный суд». Французы, отбитые от селения Бассияньо, не препятствовали обратной переправе противника, дав ему «золотой мост», то есть свободу для отступления.

Сражение закончилось с наступлением темноты. Французские войска ушли к крепости Алессандрия. Русский корпус сосредоточился у Борго-Франко, раскинув там походный лагерь. В тактическом понимании баталия имела ничейный результат: русские не подступили к Валенце и не взяли крепость, французы не смогли разгромить авангардный отряд генерал-майора Чубарова. Стороны беспрепятственно друг для друга разошлись по прежним позициям.

Однако, согласно суворовской реляции, русские впервые во время Итальянского похода понесли серьезные потери: убитыми — 7 офицеров и 326 нижних чинов, ранеными — генерал-майор Чубаров, 8 штаб-офицеров и до 50 обер-офицеров, около 600 нижних чинов. Русским пришлось бросить 2 подбитые пушки.

Французские потери исчислялись до тысячи убитыми и «ранено гораздо больше». Пленных было мало.

Розенберг «в оправдание» перед командующим о своей неудаче отозвал в армейскую штаб-квартиру великого князя Константина Павловича и стал держать его при себе. Сражение привело к недельной заминке в наступательной пьемонтской операции.

Суворов решил начать наступление в направлении столицы Пьемонта. Союзная итальянская армия пришла в движение. Командующий приказывал при марше на Турин оставлять в стороне вражеские крепости и не распылять сил на их блокаду или осаду.

Одновременно полководец взял часть австрийских войск, осаждавших пока без видимого успеха сильную крепость Мантую. Он решил прикрыться сильным заслоном от армии Макдональда, которая благодаря активным действиям местных партизан, с трудом продвигалась на север по средней части «итальянского сапога».

Генерал Моро тоже оказался в неведении, где могли находиться главные силы противника. В намерении выяснить обстановку, он переправил у Алессандрии через реку Танаро 6 тысяч человек и близ Маренго атаковал австрийскую дивизию.

Сражение при Маренго началось в 9 часов утра и продолжалось весь световой день. Первоначально атакованным австрийцам пришлось уступить передовые позиции. Но тут им на выручку подоспел генерал-майор князь П. И. Багратион — он привел свой отряд на выстрелы, примкнув к флангу австрийцев. Французы сразу же потеряли свое преимущество.

Багратион в этот день (5 мая) действовал исключительно удачно. О его командовании Суворов отозвался так: «отличное подавал руководство», «неприятель был сломлен холодным ружьем, приведен в крайний беспорядок» и отступил к реке Танаро. Потери французов определялись убитыми до 2,5 тысячи человек и 200 — пленными, в том числе семь офицеров. Потери победителей оказались гораздо меньшими.

Маренго войдет в военную историю еще раз через год. В июне 1800 года французская армия под командованием Наполеона Бонапарта разгромит здесь австрийскую во главе с Меласом.

Неудача под Маренго вынудила генерала Моро отвести свою армию от крепости Алессандрия, в которой он оставил сильный гарнизон. Французы отошли сперва к Асти, а потом к крепости Нови. Тем самым Моро открывал союзникам путь на пьемонтскую столицу, удержать которую он оказался не в силах.

Суворовская армия могла идти на Турин по прямой дороге мимо Алессандрии. Но при этом пришлось бы форсировать три реки. Поэтому полководец повел армию длинным кружным путем, но более надежным для быстроты походного марша.

События развивались стремительно. 7 мая союзники «скорым маршем» двинулись на Турин. Чтобы войска на походе не растягивались, командующий армией, приказал нижним чинам во время марша выучить двенадцать французских команд. Шедшие впереди рот офицеры громко их повторяли и солдатам, чтобы лучше слышать, приходилось все время подтягиваться к впереди идущему офицеру.

Французы, не решаясь сразиться в поле, оставили без боя крепости Казале и Валенцу. Оставила Алессандрию и часть ее гарнизона, а другая укрылась в городской цитадели. К тому времени сдались осажденные в Миланском замке. Теперь в тылу союзной итальянской армии серьезную опсность представляла только осажденная крепость Мантуя.

Вечером 14 мая союзники подошли к Турину, городские ворота которого оказались затворенными. Генерал-фельдмаршал Суворов решил «взять» город без штурма и начал переговоры, но «...комендант генерал Фиорелла с его так называемым муниципалитетом отвечали гордо». К тому же из города по подошедшим русским и австрийским войскам велась беспрестанная артиллерийская пальба, рассчитанная больше на устрашение, чем на губительность действия.

Приготовления к штурму оказались более действенной мерой, чем переговоры с пьемонтским генералом Фьорелли. Горожане «поднялись» на французов и их поддержала Пьемонтская национальная гвардия. 15 мая союзники вступили в Турин. Его гарнизон численностью в 2700 человек во главе с комендантом крепости укрылся в замке. Осажденные имели достаточное количество боевых припасов к многочисленной артиллерии и запасов провианта.

Хотя овладение Пьемонтом и его столицей вполне отвечало желаниям австрийского гофкригстрата, однако действия его постоянно шли вразрез с поанами командующего союзной итальянской армией. Вена не разрешила ему пополнить свои войска пьемонтской национальной гвардией и та была распущена. В одном из писем тех дней Александр Васильевич писал: «Спасителя ради, не мешайте мне».

С занятием Пьемонта от французских войск оказалась очищенной почти вся Северная Италия. Суворов проводит ряд успешных операций. 12 мая капитулирует французский гарнизон крепости Феррара — полторы тысячи человек при 58 пушках. Теперь уже не было препятствий для доставки провианта судами по реке По. Правофланговые армейские войска генерал-фельдмаршала-лейтенанта Карла Гадика наносят французам поражение у подножия горы Сент-Готард.

Оказавшись в Турине, русский полководец самым серьезным образом «озаботился» положением дел в близкой теперь Швейцарии, где располагалась французская армия под командованием генерала Андре Массены. В середине мая австрийцы под водительством эрцгерцога Карла перешли в наступление. Французы были разбиты сперва у Констанцы, а затем под Цюрихом.

В Турине генерал-фельдмаршал являл собой могущество Российской империи и в Италии это скоро поняли. К Александру Васильевичу зачастили посланцы различных итальянских городов и областей. Явились однажды к нему и три депутата из Лукки с прошением принять «несчастное» герцогство под покровительство русского оружия.

Суворов пригласил этих депутатов к своему столу. Во время обеда он расспрашивал гостей о «многих статистических подробностях их отечества», продемонстрировав самые разносторонние знаниях о государствах Италии, прежде всего их истории. В заключение беседы полководец спросил посланцев герцогства:

— Что есть в Лукке самое достопамятное?

Один из депутатов ответил:

— Тереза Бендентини, знаменитейшая во всей Италии поэтесса, член разных академий, краса и гордость нашей родины. Она поручила нам попросить у героя Суворова его биографию; она намеревается воспеть его победы.

Александр Васильевич несколько задумался:

— Зачем она избрала себе предметом такой оригинал?

Луккский депутат ответил:

— Лишь оригинальности пиитического Гения нашей Бендентини приличествует воспеть такого великого оригинала...

Действительно, поэтесса Тереза Бендентини написала превосходную оду на суворовские победы в Итальянском походе. Ода была напечатана в городе Лукка и имела успех...

Во время пребывания в Турине у Суворова окончательно сложился план одновременного разгрома трех неприятельских армий — Моро, Макдональда и Массены. Он отличался стратегическим размахом, но требовал самой четкой координации действий итальянской, тирольской и рейнской армий.

Предлагалось выйти к Генуе и отрезать французам путь к отступлению по суше. Полководец готов был оказать содействие эрцгерцогу Карлу в освобождении «храброй нации» швейцарцев от французского гнета. Однако гофкригсрат вновь разрушил все суворовские планы на дальнейшее ведение войны. Вена требовала прежде всего взять крепость Мантую.

«Разночтение» реальных стратегических замыслов Александра Васильевича Суворова с требованиями военного совета при императоре Франце I привело к тому, что русский полководец стал высказывать мысль об отказе от поста командующего. Он писал русскому послу в Вене А. К. Разумовскому: «Ежели операциями повелевает Гофкригсрат, то во мне нужды здесь нет, и я ныне же желаю домой. Сей кабинетный декрет разрушил порядок всех моих операциев».

Пока союзные войска действовали в Пьемонте, пришло известие, что армия генерала Макдональда 14 мая прибыла во Флоренцию. Вскоре стало известно, что она двинулась к Генуе на соединение с армией Моро, чтобы из приморской Лигурии повести наступление на север, на Турин, то есть на главные силы союзной армии.

Однако одно обстоятельство мешало Макдонольду прибыть к Генуе берегом моря. Единственная дорога находилась в плачевном виде и затрудняла движение большой армии с артиллерией и обозами. К тому же здесь французы не могли обеспечить себя провиантом.

Тогда командующие двух французских армий договорились соединиться у Тортоны. Для этого генералу Макдональду предстояло из Флоренции совершить марш через Апеннинские горы к городу Болонье, а затем повернуть на запад по удобным путям, не испытывая при этом в долине реки По больших затруднений, что же касается продовольствия —добывать его путем конфискации у местного крестьянства.

Неприятель пошел на известную военную хитрость, стараясь дезонформировать союзников, что ему в какой-то степени удалось. В Турин стали приходить ложные слухи, что армия Макдональда готовится «к перевозке морем» в Геную.

Следует отдать должное полководческим способностям генерала Макдональда. Его действия отличались решительностью намерений и на первых порах эффективностью. 29 мая его 36-тысячная армия двинулась через горы из области Тоскана в долину реки По. Одновременно Моро отправил к ней на соединение дивизию генерала Виктора, которая двинулась вдоль реки Таро к городу Парме. Уже 1 июня Макдональд нанес поражение австрийским военачальникам Кленау и Гогенцоллерну, имевшим под своим командованием 12 тысяч человек, которым пришлось отступить.

Макдональда беспокоил сильный австрийский корпус генерал-фельдмаршала-лейтенанта Края, безуспешно осаждавшего крепость Мантуя. Французский полководец, выставив против него у города Модены заслон из двух дивизий — генералов Оливье и Монришара, сам с остальными войсками продолжил марш к Парме.

Штаб союзной армии в Турине не уловил такое движение неаполитанской армии в самом его начале. Суворов продолжал считать, что первый удар по его итальянской армии нанесет именно генерал Моро. Оставив для блокады Туринской цитадели сильный отряд под командованием австрийского военачальника Кейма, генерал-фельдмаршал совершил от Турина стремительный марш-бросок к Алессандрии, прибыв туда 1 июня. За первые сутки было пройдено 50 верст и войска удостоились суворовского благодарственного приказа.

На месте выяснилось, что армия Моро продолжала оставаться у Генуи. По полученным сведениям, французы в итальянской Ривьере не делали каких-то заметных приготовлений к походу на Турин.

На следующий день пришло известие, что неаполитанская армия Макдональда появилась у Модены и нанесла поражение войскам Кленау и Гогенцоллерна, отбросив их к осажденной Мантуе. В такой ситуации Суворов приказывает командиру осадного корпуса Краю оставить для блокады Мантуйской крепости немногочисленный отряд, а самому спешить на соединение с главными силами союзной итальянской армии.

⇐ Предыдущая 21 22 23 24 252627 28 29 30 Следующая ⇒