А. В. ШИШОВ 17 страница

Копии этих писем отправили с офицерами ко всем четырем крепостным воротам. Сопровождавшие их трубачи проиграли условный сигнал. Турки ответили с крепостных стен. Тогда к затворенным деревянными воротам подскакали невооруженные донские казаки и, воткнув в них дротики с посланиями, ускакали назад.

К вечеру 8 декабря, сераскир дал по-восточному пространный ответ, сводившийся к просьбе о заключении перемирия на 10 дней, чтобы получить от великого визиря султана Селима III разрешение на капитуляцию. Айдос Мехмет-паша хитрил, пытаясь потянуть время перед решающей схваткой в надежде на помощь со стороны султанской армии с дунайского правобережья.

Недолго раздумывая, тут же ответил сераскиру: «...против моего обыкновения еще даю вам сроку сей день до будущего утра».

Ответ измаильского сераскира зачитали в каждой роте, сотне и батарее. В осадных войсках стало известно и то, что один из пашей высокомерно заявил офицеру-парламентеру: «Скорей Дунай остановится в своем течении и небо упадет на землю, чем сдастся Измаил...»

На другой день, 9 декабря, когда Айдос Мехмет-паша прислал к русскому командующему своего парламентера для ведения дальнейших переговоров, Суворов приказал передать сераскиру на словах, что теперь уже поздно и все в Измаиле обречено на смерть.

В тот же день в суворовской палатке состоялся военный совет. Он нужен был Александру Васильевичу для того, чтобы поднять дух, укрепить решимость старших военачальников. Ведь многие из них на предыдущем военном совете высказывались за снятие осады. Сам командующий решение о штурме принял окончательно.

Военный совет происходил так. Когда все собрались, командующий напомнил генералам и бригадирам одну из глав «Воинского устава» государя Петра I Великого:

«Генерал своею собственною волею ничего важного не начинает без имевшегося наперед военного совета всего генералитетства, в котором прочие генералы, паче другие советы подавать имеют».

Александр Васильевич обратился к своим саратникам по оружию с короткой речью:

«Два раза русские подступали к Исмаилу и — два раза отступали они. Теперь, в третий раз, остается нам только взять город либо умереть. Правда, что затруднения велики: гарнизон — целая армия, но ничего не устоит против российского оружия. Мы сильны и уверены в себе. Я решился овладеть этою крепостию либо погибнуть под ее стенами.

Внимательно оглядев всех участников военного совета, большинство из которых он хорошо знал лично, полководец предложил:

— Пусть каждый подаст голос свой, не сносясь ни с кем, кроме бога и совести…

— После этих слов Суворов-Рымникский вышел из своей скромно убранной походной палатки.

По петровской традиции, молодой донской атаман бригадирского чина, как младший по воинскому званию и возрасту, должен был высказать свое мнение первым. Матвей Платов громко сказал только одно слово:

— Штурм!

Вбежавший в палатку Суворов расцеловал казачьего бригадира. Других мнений на военном совете не высказывалось…

Постановление военного совета, по установленной в русской армии с времен Петра I традиции, подписывали начиная с самого младшего. Под Измаилом им оказался казачий бригадир, герой штурма Очаковской крепости Матвей Иванович Платов, прославленный в истории России войсковой атаман казачества.

В постановлении военного совета от 9 декабря 1790 года говорилось следующее:

«Приближаясь к Измаилу, по диспозиции приступить к штурму неотлагательно, дабы не иметь неприятелю время еще более укрепиться, и посему уже нет надобности относиться к его светлости главнокомандующему.

Сераскиру в его требовании (10 дней перемирия. — А. Ш.) отказать. Обращение осады в блокаду исполнять не должно. Отступление предосудительно победоносным ее императорского величества войскам.

По силе четвертой на десять главы воинского устава (решение военного совета подписали. — А. Ш.).

бригадир Матвей Платов,

бригадир Василий Орлов,

бригадир Федор Вестфален,

генерал-майор Николай Арсеньев,

генерал-майор Сергей Львов,

генерал-майор Иосиф де-Рибас,

генерал-майор Ласий (Ласси),

дежурный генерал-майор граф Илья Безбородко,

генерал-майор Федор Мекноб,

генерал-майор Петр Ртищев,

генерал-майор Михайла Голенищев-Кутузов,

генерал-порутчик Александр Самойлов,

генерал-порутчик Павел Потемкин».

Суворовская диспозиция к штурму Измаила является одним из выдающихся документов военно-теоретического наследия великого полководца Российской державы.

Штурм Измаильской крепости был назначен с ночь в 10 на 11 декабря. По диспозиции непосредственная подготовка к приступу началась с 18 часов 8 декабря.

Первый раздел диспозиции был посвящен артиллерийской подготовке штурма. Общее руководство артиллерией возлагалось на генерал-майора Петра Ртищева: «...по его знанию главный над всеми батареями и действием артиллерии при атаке».

Против приречных фасов крепостной ограды устраивались четыре батареи по 10 полевых орудий, а к ним прокладывались коммуникационные линии. Эти работы надлежало закончить в первую же ночь.

Для устройства батарей наряжалась тысяча человек, трудившихся в две смены. Они имели в качестве шанцевого инструмента до 500 лопат, 150 кирок, 60 топоров, 20 толкушек и 250 мешков. На устройство каждой батареи ушло до 250 туров, столько же фашин и по 450 фашинных кольев. Эти цифры говорят о большом объеме земляных работ при устройстве артиллерийских позиций.

На рассвете 9 декабря все осадные батареи и суда гребной флотилии должны были начать бомбардировку крепости в 6 часов утра. Ограниченность боеприпасов большего огня не позволяла. Последний артиллерийский обстрел Измаила, наиболее яростный и интенсивный намечался в полночь накануне штурма.

При этом особую задачу получал отряд из 8 бомбардирских судов, которые с началом приступа должны были подойти как можно ближе к приречной части Измаилаинтенсивным настильным и огнем (то есть беспрерывным горизонтальным) обстреливать «каменную батарею» и еще три пункта в крепостной обороне, в том числе одну куртину и два «полигона».

Огонь по крепости ядрами надлежало продолжать до 6 часов утра 11 декабря. После этого пальбу вести «пустыми выстрелами», то есть холостыми зарядами, чтобы не поражать штурмующие русские войска и устрашать турецкие.

Диспозиция предусматривала и меры предосторожности перед штурмом. Это касалось дозорной службы непосредственно перед крепостью — дополнительно выделялись конные казачьи пикеты и сдвоенные посты часовых. Каждую батарею на суше скрытно охраняли днем и ночью от вражеских вылазок пехотный батальон с полковыми орудиями и кавалерийские резервы.

Дунайской гребной флотилии по диспозиции надлежало перед штурмом вытянуться в две боевые линии напротив крепости и встать для ведения стрельбы на якорь в 20 саженях от берега. Первую линию составляли низкобортные гребные суда, вторую — более высоко сидящие над водой парусники. Флотилия несла десантный отряд в 2 тысячи человек и вела огонь по крепости прямой наводкой, «очищая берег картечью».

По замыслу генерал-аншефа Суворова-Рымникского речной флотилии отводилась роль «резерва штурмующих». В мировой военной истории это был редкий случай столь масштабного взаимодействия войск на суше и на воде при штурме сильной крепости.

Согласно диспозиции планировался одновременный приступ ко всем 3 фасам крепости, в том числе удар через реку. Атаку предстояло вести девятью штурмовыми колоннами, направленными по три на каждый фас крепостного обвода. Десантные отряды с острова Чатал, перебрасываемые внутрь Измаила через Дунай, тоже именовались колоннами.

Сражение за «орду-калеси» сводилось к двум фазам: первая — овладение внешним обводом крепостной ограды (валом, бастионами и воротами), вторая — захват внутренних укреплений, уничтожение или пленение гарнизона в уличных боях. Каждая группа войск, каждая ее колонна по диспозиции имели четко определенную задачу.

Правофланговая группа под начальством генерал-поручика Павла Сергеевича Потемкина общей численностью в 7500 человек назначалась для атаки западного фаса крепостных укреплений. В состав группы вошло 6,5 тысячи регулярной пехоты и тысяча арнаутов. Войска, атакующие с запада, состояли из 3 колонн:

1-я колонна генерал-майора С. Л. Львова — батальон белорусских егерей, 2 батальона Фанагорийского гренадерского полка и 150 мушкетеров-апшеронцев, которыми (и егерями) командовал полковник князь Дмитрий Лобанов-Ростовский. Резерв составляли 2 батальона гренадер-фанагорийцев, построенных в каре.

Колонна наступала вдоль берега Дуная на самое сильное в огневом отношение укрепление Измаила — каменную башню Табия. Здесь штурмующим предстояло преодолеть устье Броска и выломать для себя проход в палисаде. С этой целью впереди шли 50 «рабочих» с топорами, кирками, ломами и лопатами.

2-я колонна генерал-майора Б. И. Ласси — 3 батальона екатеринославского егерского корпуса и 128 стрелков. Резерв составлял батальон белорусских и батальон екатеринославских егерей. Колонне предстояло штурмовать укрепления Старой крепости севернее Бросских ворот. Екатеринославские егеря несли восемь трехсаженных штурмовых лестниц.

3-я колонна генерал-майора Ф. И. Мекноба — 3 батальона лифляндских егерей. В резерве находились два батальона Троицкого мушкетерского (пехотного) полка, построенных в каре. Колонна имела восемь четырехсаженных штурмовых лестниц и ей предстояло штурмовать Хотинские ворота.

По диспозиции, кроме пехотных резервов колонн, генерал-поручик П. С. Потемкин имел в подчинении общий резерв — кавалерийский. Его составляли следующие конные полки: Северский карабинерный, Воронежский гусарский и Донской казачий полковника Сычева. Кавалерия могла прийти на помощь и развить наступление в месте прорыва обороны турок. Ввод общего резерва конницы в саму крепость задумывался после взятия западных городских ворот — Бросских и Хотинских.

Суворов давал генерал-поручику П. С. Самойлову право на частную инициативу в ходе штурма — в случае крайней необходимости отправить на приступ кавалеристов в пешем строю.

Левое крыло русских войск находилось под командованием генерал-поручика Александра Николаевича Самойлова. Группировка сил, атакующая северо-восточный фас крепости, по численности являлась самой сильной — 12 тысяч человек. В нее входили 3000 бойцов регулярной пехоты, 8000 спешенных донских казаков и тысяча арнаутов. Здесь также были три штурмовые колоны.

4-й колонне бригадира В. П. Орлова — «пешейя кавалерийской» числилось 2 тысячи донцов, из них 500 казаков находилось в ближнем резерве. Задачей колонны было нанести удар в районе Бендерских ворот.

5-я колонна бригадира М. И. Платова состояла из 5 тысяч спешенных донских казаков. Им предстояло атаковать турок по широкой лощине между Старой и Новой крепостями. Резервом платовской колонны были 2 мушкетерских батальона Полоцкого полка. Общее командование 4-й и 5-й колоннами донского казачества поручалось генерал-майору графу И. А. Безбородко.

В 6-ю, приречную, колонну генерал-майора Голенищева-Кутузова вошли 3 батальона сформированного им Бугского егерского корпуса и 120 отборных стрелков из числа тех же бугских егерей. Колонна имела сильный резерв из 2 батальонов Херсонского гренадерского полка и тысячи казаков. Удар наносился по Новой крепости в районе Килийских ворот. Для приступа кутузовским егерям выделялось 8 четырехсаженных штурмовых лестниц.

Распределяя свои войска, Суворов предвидел, что наиболее сильное сопротивление турки окажут колоннам, атакующим крепость вдоль речного берега. Здесь измаильские укрепления со стороны поля выглядели наиболее внушительно.

По объявленной в войсках приступа инструкции специально отобранные стрелки каждой колонны, идущие впереди, должны были в темноте скрытно расположиться в линию вдоль эскарпа крепостного вала. Беглым ружейным огнем по гребню вала и бойницам бастионов им предстояло поражать защитников крепостной ограды, не позволяя вести прицельный пушечный и ружейный огонь по штурмовым колоннам, быстро подходящим ко рву и начинающим восхождение на вал. Когда наверху завяжется рукопашная схватка, стрелки подкрепят собой ряды атакующих.

Резерв каждой колонны строился в каре и следовал непосредственно за ней. В случае необходимости штурмующие могли сразу же получить из-за спины сильную поддержку.

Рабочим командам, шедшим в голове колонн, предстояло топорами, кирками, лопатами уничтожить палисад и другие искусственные препятствия на пути наступления колонн. Те же рабочие команды подносили штурмовые лестницы и забрасывали крепостной ров фашинами по которым должны были спуститься штурмующие.

Штурмовые лестницы в разобранном виде были доставлены из-под Галаца и частично изготовлены в самом осадном лагере. Но как выяснилось во время приступа, их оказалось недостаточно.

Группой речной флотилии атакующей южный, береговой фас крепости командовал генерал-майор Рибас. Эта группа имела численность 9 тысяч человек, в том числе 5000 регулярных пехотинцев и 4000 черноморских казаков. С острова Чатал десантировались в Измаил три колонны.

1-й колонной командовал генерал-майор Н. Д. Арсеньев. В нее входили Приморский Николаевский гренадерский полк, батальон Лифляндского егерского корпуса и 2 тысячи черноморских казаков. Здесь в авангарде десанта шли на дубах 3 казачьи сотни во главе с полковником А. А. Головатым.

Колонна Арсеньева наносила удар в район лощины, прорезавшей весь город, и своими действиями должна была в первую очередь содействовать успеху колонны генерал-майора М. И. Голенищева-Кутузова, что бой за Новую крепость станет самым трудным.

2-й колонной с Чатала командовал бригадир Черноморского казачьего войска З. А. Чепега. Его десантные силы состояли из Алексопольского пехотного полка, 200 гренадер Днепровского Приморского полка и тысячи черноморских казаков.

В 3-ю чатальскую колонну секунд-майора лейб-гвардии Преображенского полка И. И. Маркова (Моркова). В нее входили 800 гренадер-днепровцев, батальон бугских и 2 батальона белорусских егерей, а также тысяча казаков-черноморцев. Левофланговый десант с острова имел боевой задачей поддержку бойцов генерал-майора Львова, штурмующих редут Табии.

1-ю и 3-ю десантные колонны с острова Чатал постоянно поддерживала огнем малокалиберная артиллерия судов Дунайской флотилии до захвата прибрежной части крепости.

Генерал-майор Рибас построил свою речную флотилию в две боевые линии. В первой встало 145 малых судов (преимущественно казачьих лодок-дубов) с десантом на борту, во второй — 58 более крупных речных судов, в том числе парусников. Вторая линия и предназначалась для ведения огневой поддержки десанта.

Согласно суворовской диспозиции, со стороны реки и на участках крепостного обвода, примыкавшего к Дунаю, действовало около половины штурмующих и примерно три четверти артиллерии. В своем замысле овладения Измаилом Суворов рассчитывал на прорыв внутрь «орду-калеси» именно здесь. При этом действия атакующих почти не затрагивали тот участок крепостного обвода, где находилась измаильская цитадель.

Из наличной «конной» кавалерии Суворов выделил общие резервы: 11 эскадронов и 4 Донских казачьих полка численностью в 2500 всадников. Их делили на 4 резервные группы, каждая из которых находилась против крепостных ворот (их предписывалось отворять незамедлительно). Конница должна была ворваться в город, чтобы поддержать пеших бойцов в уличных схватках.

В ходе штурма внешнего обвода крепости неизбежно должна была сложится ситуация, когда какие-то штурмовые колонны первыми взойдут наверх. В том случае, если они продолжат стремительный бросок внутрь городских кварталов, турки имели реальный шанс нанести им поражение. Неприятель, обладая превосходством в людях и наличием укрепленных позиций внутри крепости, мог изолировать атакующих друг от друга при ведении уличных боев.

Предвидя такую опасную ситуацию, генерал-аншеф Суворов «наистрожайше» запретил самовольный вход штурмующих отрядов во внутрь крепости до соответствующего «повеления начальства». Полководец ясно понимал, что захват крепостного вала и бастионов еще не означает уничтожения вражеского гарнизона.

Диспозиция к штурму Измаила давала военачальникам — командирам штурмовых колонн широкие возможности для проявления частной инициативы. Они сами использовали назначенный им резерв («по лестницам или в ворота»), могли направить его на помощь соседям, оказавшимся в трудном положении, заботились о безопасности тыла и флангов в ходе приступа.

Суворов всегда требовал от подчиненных ему людей, от нижних чинов до генералитета, проявления разумной инициативы и творчества на поле брани. Штурм измаильской «орду-калеси» — лучший тому пример.

Генеральный штурм «армейской крепости» Оттоманской Порты должен был начаться для неприятеля неожиданно. Поэтому по диспозиции требовалось приучить осажденных к запуску сигнальных ракет на русских позициях. Надлежало пускать их перед рассветом каждую оставшуюся ночь.

Одной из важнейших сторон подготовки приступа Александр Васильевич считал укрепления боевого духа войск. Он требовал от начальников всех рангов в ночь перед штурмом позаботиться о «внушении мужества» подчиненным. От стойкости и храбрости русских воинов — солдат и казаков в конечном итоге зависел исход сражения.

В диспозиции указывались и меры безопасности для войск при занятии города-крепости. Необходимо было «крайне беречься» от возникших пожаров, которые могли повлечь за собой взрывы складов с боеприпасами, а также немедленно выставлять «крепкие» караулы к захваченным пороховым погребам.

...Артиллерийская подготовка к штурму дала неплохие результаты, несмотря на недостатки боевых зарядов. В ходе контрбатарейной стрельбы русским пушкарям в большинстве мест удалось заставить турок прекратить энергичный ответный огонь. Бомбардировка принесла крепости сильные повреждения и вызвала ряд пожаров.

Но не обошлось и без потерь для осаждавших. Во время артиллерийского обстрела 10 декабря неприятельская бомба прямым попаданием взорвала бригантину «Константин». При этом погибло 62 человека ее экипажа.

Осадные батареи с суши и острова Чатал прекратили бомбардировку Измаильской крепости за два с половиной часа до начала штурма. За это время турки не могли полностью устранить полученные разрушения от артиллерийского обстрела.

В ночь перед генеральным штурмом в русском осадном лагере не спали. В пехотных ротах и казачьих сотнях заканчивали последние приготовления для атаки. Командиры и полковые священники проводили последние «душевные» беседы.

В 3 часа ночи 11 декабря 1790 года в небо взвилась первая сигнальная ракета. Войска, назначенные на приступ, в полной тишине оставили лагерные бивуаки и выстроились в колонны соответственно диспозиции. Штурмовым колоннам надлежало не менее чем за четверть часа до начала атаки выдвинуться в исходное положение приблизительно в 600 метрах от крепостного рва.

Начало атаки Измаила было назначено на 5 часов 30 минут. Восход солнца в районе нижнего течения Дуная приходился на 7 часов 40 минут. Суворов рассчитывал, таким образом, провести эскаладу в предутренней темноте, за два часа.

Одновременно с выходом войск по сигналу ракеты из осадного лагеря к вражескому берегу с двух сторон двинулась Дунайская флотилия. Суда в двух боевых линиях располагались параллельно береговой черте Измаила. В первой линии шли лодки черноморских казаков с десантом на борту. Во второй находились лансоны, плавучие батареи, двойные шлюпки и бригантины. Для ведения артиллерийской стрельбы по крепости речные корабли второй линии в назначенных местах становились на якорь.

В 5 часов 30 минут была пущена вторая сигнальная ракета. Не успела она еще погаснуть, как штурмовые колонны в полном молчании направились к исходным местам для атаки. Тучи закрыли небо, а по земле стлался предутренний туман. Это скрыло от глаз неприятеля начальное движение русских войск.

В 6 часов 30 минут по команде Суворова третья сигнальная ракета возвестила о начале общего штурма.

Начало атаки на крепость показало, что осажденный гарнизон не спал в ожидании штурма. Орудийные расчеты находились на месте, а на валу и бастионах оказалось множество турок, вооруженных ружьями. Осажденные обнаружили приближение 1-й и 2-й колонн, которые успели подойти на расстояние прямого картечного выстрела.

С измаильских стен открыли яростный ружейный и пушечный огонь, который быстро усиливался по мере того, как на вал и бастионы прибывали новые тысячи гарнизонных войск. Почти одновременно началась пальба по всей линии крепостного обвода.

Впоследствии оказалось, что Айдос Мехмет-паша узнал о генеральном штурме от нескольких изменников — черноморских казаков, бывших запарожцев, бежавших накануне к туркам.

Потеря внезапности ничего не меняла в ту ночь. Штурмовые колонны, во главе с их командирами, пошли на приступ. Генерал-аншеф Суворов, чей командный пункт находился на небольшом степном кургане приблизительно за 3-й колонной генерал-майора Мекноба, начал руководить общим приступом крепости через своих конных адъютантов и вестовых казаков.

Первой успешно справилась с задачей штурма крепостного обвода колонна генерал-майора Ласси. Начальник 2-й колонны приказал прапорщику лейб-гвардии Измайловского полка князю Гагарину, приставив лесницы к валу, занять егерями люнет.

Этому делу должен был способствовать премьер-майор Неклюдов, командовавший стрелками. Частым ружейным огнем они отогнали вражеских солдат с кромки вала, тем самым «подсобив» восхождению екатеринославских егерей на крепостную ограду.

Первыми ворвались на измаильский вал егеря, ведомые премьер-майором Леонтием Неклюдовым Екатеринославцы штыками прокладывали себе путь в толпах яростно сражающихся янычар. Храбрый офицер-суворовец, ставший подлинным героем Измаильского штурма, получил в этой рукопашной схватке тяжелое ранение.

Вслед за стрелками вступили на вал егеря, во главе с прапорщиком князем Гагариным. За ними взошли и остальные войска 2-й колонны. Построясь на валу в боевой порядок, екатеринославцы, раз за разом бросаясь в штыки, двигались влево, вдоль крепостного вала, очищая его от неприятеля. Тот, отступая, постепенно терял стройность рядов при защите.

Успех сопутствовал и атаке 1-й колонны. Генерал-майор Львов, поняв что взять Табию «открытой силой» почти невозможно без больших потерь, проявил частную инициативу и повел свою колонну правее, по самому речному берегу. Начальник колонны решил ворваться в крепость через палисад между Табией, рассвеченной в ночи яркими пушечными выстрелами, и урезом дунайской воды.

Преодолев палисад (в числе первых это сделал сам генерал-майор Львов), русские ворвались внутрь крепостной ограды под картечным обстрелом с трех ярусов башни. Им помогало то, что палисад оказался частично разбитым при бомбардировке крепости и рабочей команде не составило долгих трудов «обустроить» проходы в полуразрушенном частоколе из заостренных бревен.

К тому же здесь на измаильских батареях стояло немало поврежденных орудий, благодаря чему эффективность пушечного огня турок уменьшилась. Уже в самом начале штурма удалось захватить несколько вражеских батарей на речном берегу перед Табией.

Турки попытались контратаковать ворвавшихся во внутрь крепостной ограды. Из башни Табия высыпала толпа султанских пехотинцев и они с криками «алла!» ударили «в сабли и ятаганы». Однако генерал-майор Сергей Лаврентьевич Львов самолично повел колонну (вернее тех, кто успел уже перелезть через палисад) в штыки и разметав янычар, заставил их укрыться в каменной башне.

В победной реляции главнокомандующему Суворов восторженно писал об этом боевом эпизоде, говоря, что апшеронские стрелки и гренадеры-фанагорийцы «как львы дрались» с султанской янычарской гвардией.

В завязавшейся перед Табией яростной рукопашной схватке ранения получили и генерал-майор Львов, и его помощник полковник князь Лобанов-Ростовский. Тогда командование 1-й штурмовой колонной взял на себя командир Фанагорийского гренадерского полка полковник Василий Золотухин.

Бесстрашный офицер повел своих бойцов к Бросским воротам и в рукопашной очистил их от турок. Солдаты стали разбирать завал из бревен, камней и земли, чтобы открыть крепостные ворота для кавалерийского резерва, который, изготовившись к атаке, в нетерпении ожидал этой минуты.

Под руководством полковника Волкова заваленные изнутри Бросские ворота наконец были распахнуты, восстановлен мост через крепостной ров, и тогда в Измаил с победными криками первыми ворвались один за другим 3 кавалерийских эскадрона.

Тем временем засевшие в Табии около 300 янычар отбивались от русских гренадер-фанагорийцев, забрасывая их с верхних этажей ручными гранатами. Полковник Василий Золотухин, чтобы не дробить силы, соединил 1-ю колонну со 2-й и повел их в атаку вдоль крепостного вала. Так юго-западный фас измаильской стены оказался в руках штурмующих.

Почти одновременно успех сопутствовал и атаке 6-й колонны, которую вел генерал-майор Голенищев-Кутузов. Приступом брали Новую крепость и бугские егеря в первом порыве сумели захватить один из ее бастионов. Но при этом погиб шедший на приступ вместе с егерями бригадир Иван Степанович Рибопьер, французский офицер, служивший России, который был прикомандирован Суворовым в помощники к Голенищеву-Кутузову.

Выбитые с бастиона турки быстро получили значительные подкрепления из города. Айдос Мехмет-паша послал на защиту Новой крепости немалую часть своих резервов. Осажденные стремились сбросить взошедших на крепостную ограду русских егерей в ров. Те же не могли, согласно диспозиции, двинуться вдоль по куртине к соседним бастионам.

Тогда генерал-майор Голенищев-Кутузов, по своей инициативе, ввел резерв — Херсонский гренадерский полк, оставив из него 200 человек для обороны занятого участка крепостного рва на случай контратаки янычар. Удар херсонцев в штыки опрокинул нахлынувших на бастион турок и спешенных крымских татар. После этого бойцы 6-й колонны стали очищать от неприятеля вал крепости южнее Килийских ворот.

Суворов, получавший постоянные донесения о ходе штурма, заметил, что кутузовской колонне каждый шаг вперед и вверх дается с большим трудом. Тогда он посылает к генерал-майору вестника с сообщением о назначении его комендантом Измаила и что в Санкт-Петербург отправлено донесение о взятии крепости. Воодушевленный этим, Голенищев-Кутузов, с возгласом «С нами Бог, братцы!» повел своих бойцов в новую атаку.

Успех в действиях 1-й, 2-й и 6-й штурмовых колонн позволил русским закрепить за собой участки крепостного обвода, примыкавшие к Дунаю. Суворов-Рымникский отмечал в победной реляции, что доблестные войска генералов Ласси, Львова и Голенищева-Кутузова «положили основание» Измаильской победе.

Не менее удачно действовала и Дерибасовская гребная флотилия с десантом на борту. Несмотря на огонь береговых батарей, в условиях ночной темени, десантные отряды успешно высадились внутрь крепости. Казачьи лодки-дубы быстро преодолели путь до местам высадки под атиллерийским прикрытием судов второй линии. В рукопашных схватках им удалось завладеть турецкими береговыми батареями.

Таким образом, к рассвету 11 декабря русские войска захватили всю приречную часть Измаила и закрепились на ней для последующих атак.

Другим колоннам, наступавшим с суши, успех дался с гораздо большим трудом. 3-я штурмовая колонна генерал-майора Мекноба в темноте сбилась с дороги и неожиданно для себя вышла к наиболее укрепленному участку крепостного обвода в районе Измаильской цитадели. Здесь крепостной ров оказался намного глубже, чем в других местах. Естественно, увеличивалась и высота стены. Лифляндским егерям пришлось связывать по две штурмовые лестницы, чтобы дотянуться до бруствера атакуемого бастиона.

Неся большие потери под сильным пушечным и ружейным огнем 3-я колонна все же взошла на вал. Отразив наскоки оборонявшихся (турки проявили здесь в рукопашных схватках особенную твердость духа), егеря повели жестокий наступательный бой. Только с подходом резерва — троицких мушкетеров удалось опрокинуть защитников бастиона.

Генерал-майор Мекноб тяжело раненный в ногу, передал колонну полковнику Александру Хвостову, командиру Троицкого пехотного полка. Все батальонные командиры лифляндских егерей были тяжело ранены. Так что командование одним из них пришлось возложить на подполковника Воронежского гусарского полка Карла Фриза.

Труднее всего в начале измаильского штурма пришлось 4-й и 5-й колоннам, состоявшим из спешенных донских казаков. Их укороченные пики в рукопашных схватках оказались слабым и ненадежным оружием, пригодным только для конных бойцов.

4-я колонна бригадира Василия Орлова, быстро подойдя к крепостному рву перед бастионом Бендерских ворот, спустилась в него, и по приставным лестницам первые донцы стали взбираться наверх на бастионе уже завязался рукопашный бой. Часть казаков еще оставалась внизу, во рву, нетерпеливо ожидая свой очереди у лестниц.

Турки, видя, что теряют бастион, решились на рискованный шаг — контратаку. Из неожиданно отворившихся Бендерских ворот хлынула толпа янычарской пехоты, пытаясь ударить во фланг казачьей колонне, и разрезать ее пополам. Положение донцов, бившихся в это время на бастионе, стало отчаянным.

Трудно сказать, что могло случиться в те минуты, если бы не подполковник Иван Греков и премьер-майор Иван Иловайский. Они, став в первые ряды, организовали отпор контратакующим янычарам. На дне крепостного рва, где грязь доходила почти до колен, завязалась ожесточенная рукопашная схватка. Храбро бившиеся донцы частично перебили нападавших, а остальных загнали обратно в крепость.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒