А. В. ШИШОВ 2 страница

«Декабря 11-го дня 8-й роты солдат Александр Суворов отпущен в дом его в Москву в приходе Николая Чудотворца, генворя по первое число будущаго тысяща седмьсот сорок шестаго году, к сему реверсу, вместо сына своего Александра Суворова, подписуюсь: прокурор Василий Суворов».

Впоследствии отец еще дважды продлевал на вполне законных основаниях солдатский отпуск сыну и каждый раз на два года. За эти годы Суворов-младший получил первый чин, став 25 апреля 1747 года капралом, не прослужив на действительной военной службе рядовым ни одного дня, то есть был произведен «из солдат малолетних в капралы малолетние». И опять без «полкового жалованья».

Василий Иванович Суворов на сей раз занялся обучением сына «указанным наукам» самым серьезным образом. Прежде всего он занимался с ним лично. Не случайно его сын, ставший уже прославленным полководцем, так писал о приобретении им познаний в фортификационной науке:

«Покойный батюшка перевел его (способ Вобана. — А. Ш.) по Высочайшему повелению Государя Императора Петра Великого с Французского на Российский язык и при ежедневном чтении и сравнении с оригиналом сего перевода изволил сам меня руководствовать к познанию сей столь для военного человека нужной и полезной науки

Книга сия сделалась теперь очень редкою; я видел ее в рукописи, заглавие ее:

Прямый

способ укрепления городов

Изданный

От славного Инженера Вобана,

На Французском языке.

Переведен на Российский язык

1724 года

Переводчик, говоря в предисловии о важности и пользе сей книги, заключает следующими словами:

Сих убо ради вин Петр Великий, Император и Отец Отечества, егда восприя сию книгу на Французском языке изданную, многополезную и другим несравненную, возымел намерение, да сея пользы Российский свет не лишен будет, повелел из Французского языка на Российский преложиши, яже и преложена есть Василием Суворовым».

Отпуск на доучивание у юного Александра Суворова затянулся на пять лет и два месяца, что было для того времени традиционным.

В царствование «дщери Петровой» практика записи малолетних дворянских детей в полки, особенно в гвардейские, приводила к тому, что младший командный состав — капралы и унтер-офицеры, не знавшие ни дня солдатской повседневной службы были не в состоянии исполнять свои служебные обязанности над вверенными им рядовыми.

Дореволюционный военный историк Д. Ф. Масловский посвятил этой серьезной проблеме русской армии XVIII столетия одно из своих исследований. Он писал:

«...Малолеток-недоросль, занимавший вакансию, например, капрала, не принимал никакого участия в обучении нижних чинов; в действительности учил старый рядовой, кандидат на унтер-офицера, в тонкости изучивший технику дела».

Со временем вокруг полководца А. В. Суворова сложилась легенда, относительно его блистательной «солдатской» службы, но в действительности все было не так.

За пятилетнюю «солдатскую службу» в рядах прославленного Семеновского полка собственно солдатом Суворов не прослужил ни одного дня. Однако к его чести можно сказать, что он познал ее досконально, будучи в чине капрала.

Действительная воинская служба началась для восемнадцатилетнего Александра Суворова 1 января 1748 года. Именно в тот день повзрослевший московский дворянин из «полковых отпускников» явился в канцелярию Семеновского полка и доложил дежурному обер-офицеру, что «капрал Суворов обучение указанным наукам завершил и из отпуска прибыл».

В тот же первый новогодний день состоялся приказ «господ полковых штатов» по лейб-гвардии Семеновскому полку. Он был предельно краток:

«Явившемуся из отпуска 8-й роты капралу Суворову быть при 3-й роте».

Глава вторая

Путь к офицерским эполетам мушкетера Суворова

Юный Суворов-младший был много наслышан и начитан о гвардейском полке, с которого начиналась его военная биография. Местом расположения полка в столице являлась хорошо спланированная Семеновская слобода, простиравшаяся от реки Фонтанки до Шушерских болот близ Пулкова. Слобода была разбита на перспективы (проспекты) и прямые улицы. Каждой роте отводился свой участок, на котором строились дома, отнюдь не напоминавшие казармы. В одной комнате помещалось обычно четыре человека. Многие нижние чины и офицеры жили семьями. В отличие от армейских полков в гвардии пользовалась немалыми бытовыми привилегиями даже рядовые.

Первый служебный документ, с которым Александру Суворову пришлось ознакомиться были обязанности «капральского чина». Они гласили:

«Капралу подобает о всех своих солдатах, поутру и ввечеру, известну быти; и буде кто из них по злому житию склонится, таких должен остерегать, и всячески возбранять, и отнюдь не позволять в карты и прочими зернами играть; и буде кто ему непослушен явится, подобает ему о том сержанту сказывать. Он стоит у своего корпоральства в передней шеренге на правой стороне».

В первый же день своего возвращения в полк, или, вернее, начала службы в нем, капрал Александр Суворов получил в подчинение солдат-семеновцев. Сверстников ему среди них, по всей вероятности, в 3-й роте не было. Не имел он и каких-либо навыков строевого обучения, владения ружьем, подгонки обмундирования и многих других мудреных и немудреных солдатских наук.

Однако молодой капрал, закаливший себя за время домашнего отпуска, был морально готов к полковой службе. Он быстро сделался самым прилежным учеником у бывалых нижних чинов и унтер-офицеров. Учился повседневной службе с «примерным рвением». За самое короткое время овладел экзерцицией, то есть строевой наукой, и сравнялся в ее познании со старослужащими солдатами, некоторые из которых тянули армейскую лямку уже третий десяток лет.

Суворов-старший не оставлял без внимания сына. Не стало секретом, например, то, что он просил ротного командира присматривать за Александром и где требовалось «подсоблять» ему. Впрочем, в этом не было ничего особенного, поскольку в лейб-гвардии Семеновском полку служили недоросли самых знатных фамилий. Но в отличие от многих из них капрал Суворов-младший сразу же сошелся с «солдатством».

Гвардеец-дворянин имел право жить не в казарме, а на съемной квартире. Отец «добавлял» к его капральскому жалованью какую-то сумму денег на «содержание». Но значительной она быть не могла, поскольку отец сына никогда не баловал. С первых лет военной службы, которая для него растянулась более чем на полвека, Александр Васильевич Суворов приучил себя к скромности бытия. Даже когда он стал и генералом, и генералиссимусом.

Служба в привилегированной воинской части дала ему возможность продолжить образование, поскольку пристрастие к военным наукам у него развивалось все больше и больше. С разрешения полкового начальства капрал Александр Суворов стал посещать занятия в столичном Сухопутном шляхетском кадетском корпусе и много учится самостоятельно дома. Такое только приветствовалось. Вместе с этим он упорно и систематически работает над закалкой своей воли и здоровья.

Свободного времени оказалось у него в первый год службы значительно больше, чем могло бы быть. Причина крылась в том, что семеновцы — нижние чины были заняты тем, что обустраивали отстроившуюся полковую Семеновскую слободу и потому учений проводилось мало. Суворов, как дворянин, был освобожден от «черных» работ и нес только службу в нарядах и караулах.

С бытом ему откровенно повезло. Он поселился в доме своего дяди Александра Ивановича Суворова. На сей счет в полку был от 6 сентября 1748 года издан следующий приказ:

«Поданною ведомостью от 3-ей роты представлено, что прикомандированный во оную роту из 8-й роты капрал Александр Суворов просит, чтоб позволено было ему жить лейб-гвардии в Преображенском полку, в 10-й роте, в офицерском доме, с дядею его родным реченнаго полку с господином капитан-поручиком Александром Суворовым же, того ради вышеописанному капралу Суворову со оным дядей его родным жить позволяется».

Дядя полководца был примечательной личностью и своей образованностью, и тем, что был женат на внучке Никиты Зотова, первого «школьного» учителя Петра I и начальника личной канцелярии последнего русского царя и первого всероссийского императора. Капитан-поручик Суворов принял в своем доме племянника как дорогого ему человека и тот сразу сблизился с двоюродными братьями Федором и Никитой.

Капрал Александр Суворов поражал своих сослуживцев рвением в познании азов солдатского дела, успев сразу же прослыть чудаком. Дворянин сам чистил свое ружье, любовно называя его своей «женушкой». Вызубрил наизусть воинские уставы русской армии и собственные обязанности по службе. Вскоре для него в полковой жизни не стало секретов. Любые поручения выполнял с предельной точностью. От службы никогда не отлынивал.

История не донесла до нас каких-либо подробностей о суворовской службе в нижних чинах, кроме одного случая. Лейб-гвардии Семеновский полк, как часть столичного гарнизона, постоянно нес караульную службу во дворцах, Петропавловской крепости. Караульная служба считалась «непременным условием солдатского воспитания и образования».

Именно в карауле капралу Александру Суворову впервые довелось продемонстрировать свое «воспитание и образование». Семеновский полк нес караул в Петергофе. В один из дней Суворов занял пост у Монплезира. Мимо проходила императрица Елизавета Петровна в сопровождении небольшой свиты и капрал четко взял ружье на караул, отдав тем самым воинскую честь государыне.

Та обратила на него внимание и спросила юного гвардейца-семеновца, как его зовут. Узнав, что он сын прокурора Василия Ивановича Суворова, хорошо известного ей, императрица достала серебряный рубль и хотела дать его капралу за лихо отданную честь. Но тот решительно отказался его взять, объяснив, что караульный устав запрещает часовому брать деньги.

— Молодец, — сказала удивленная таким отказом Елизавета Петровна, — знаешь службу. Как сменишься, так возьми его в награду от меня, твой государыни.

Императрица положила серебряный рубль (сумма немалая для того времени) рядом с часовым, улыбнулась ему и ушла. Такой наградой можно было гордиться и «елизаветинский рубль» Суворов бережно хранил всю жизнь. Он часто рассказывал потом во всех подробностях ту петергофскую историю сослуживцам.

Известны несколько писем ротного командира Суворову-старшему о том, как идет полковая служба у Александра Суворова:

«Сын ваш по усердию к службе, по знанию ее и по поведению был первым солдатом во всей гвардии, первым капралом, первым сержантом. Всегда ставили мы его в пример и молодым дворянам, и сдаточным, потому что ваш сын не только не хочет отличаться от простых солдат, но напрашивается на самые трудные обязанности службы».

«Большую часть времени проводит он с солдатами в казармах, и для того только имеет свою вольную квартиру, чтобы свободно и беспрепятственно заниматься в ней науками».

«Деньги, которые вы присылаете, издерживает он только на помощь солдатам, на книги и на учителей и с усердием посещает классы шляхетского кадетского корпуса в часы преподавания военных наук».

«Никогда, подобно другим дворянам, не нанимал он за себя других солдат или унтер-офицеров на службу, а напротив, охотно ходил в караул за других. Для него забава стоять на часах в ненастье или жестокую стужу. Простую солдатскую пищу предпочитает он всем лакомствам. Никогда не позволяет он солдатам, которые преданы ему душою, чистить свое ружье и амуницию, называя ружье своей женой».

«Когда солдаты, котрым он благодетельствует, просят позволить им сделать что-нибудь для него угодное — он принимает от них только одну жертву, а именно чтобы они для его забавы поучились фронту под его командой! несколько раз заставал я его на таком ученье, когда он, будучи еще рядовым, командовал несколькими сотнями. Хотя это ученье было — только игры, но он занимался им с такой важностью, будто был полковым командиром — и требовал от солдат даже более, нежели мы требуем на настоящем учении».

«У него одна страсть — служба, и одно наслаждение начальствовать над солдатами! Не было исправнее солдата, зато не бывало исправнее унтер-офицера, как ваш сын! Вне службы он с солдатами как брат, а по службе неумолим. У него всегда одно на языке: Дружба дружбой, а служба службой».

Суворов прослужил в гвардейском Семеновском полку шесть с половиной лет. За это время он успел «завершить» свое военное образование. Объем его знаний стал огромен. Освоив несколько языков, он прочитал Плутарха, Корнеля Непота, изучил жизнь великого Александра Македонского, Гая Юлия Цезаря, принца Конде, полководца Тюренна, Евгения Савойского, маршала Морица Саксонского и многих других примечательных личностей военной истории. Историю и геоографию он прошел по Гюбнеру и Роллену, а начала философии — по Вольфу и Лейбницу.

Наряду с военной историей Суворов увлекался литературой. Эти два предмета стояли у него на первом месте. Литературные знаменитости последнего времени были ему достаточно хорошо известны, и он любил их цитировать при удобном случае. Он не только много читал, но и пробовал сам писать. Не случайно написанная в будущем суворовская «Наука побеждать» отличается образностью выражений. Подобное можно сказать и о многих составленных им инструкциях и приказах.

Капрал Александр Суворов по знаниям и успехам по службе быстро обогнал своих сверстников, таких же, как он, вчерашних дворянских недорослей. Командир полка Степан Федорович Апраксин имел все оснавания быть доволен своим мушкетером в капральском чине.

Исторической особенностью полков петровской гвардии было то, что они изначально являлись офицерской школой для русской полевой армии. В 1747 году в лейб-гвардии Измайловском полку была открыта полковая школа. Она предназначалась для тех измайловцев, которые хотели повысить свое образование. Школа располагалась в казарме 8-й роты, где служил капрал Александр Суворов. Занятия в ней проводились ежедневно с 6 часов утра до 13 часов дня. Изучались предметы, входившие в состав «указанных наук».

Точных сведений о том, посещал ли А. В. Суворов полковую общеобразовательную школу нет. Но, думается, вряд ли он стал лишать себя такой возможности.

В мае 1748 года он был включен в сводную команду Преображенского и Семеновского полков для торжественного «провожания» в плавание военного корабля в морской крепости Кронштадте.

В самом конце того же 1748 года ему довелось побывать в родной Москве. Древнюю русскую столицу решила посетить императрица Елизавета Петровна и от каждого полка были снаряжены команды для несения в первопрестольной караулов. Семеновцы оставались в Москве до начала 1750 года.

Известно, что капралу Александру Суворову приходилось нести дежурство по «Генеральной Московской Сухопутной гофшпитали». Дежурным гвардейцам (сержанту и капралу) надлежало в госпитале «быть неотлучно и притом смотреть, чтоб солдаты как пищу, так и прочее получали все исправно». Такая практита даст для будущего Суворова полное понятие о делах госпитальных и о том, как надо беречь здоровье нижних чинов в «богадельнях», то есть в лазаретах.

За «примерные» успехи в московской службе Александр Суворов 22 декабря 1749 года производится в очередной чин подпрапорщика.

В русской армии это воинское звание было закреплено в «Уставе воинском» Петра I Великого. Подпрапорщик в полку и батальоне выполнял две прямые служебные обязанности: он являлся знаменосцем и одновременно выполнял обязанности ухода за больными солдатами. Сочетание в одном лице сбережения воинской святыни и постоянной заботы о нижних чинах давало потрясающий психологический эффект.

По мысли государя и полководца Петра I Алексеевича Романова именно знаменосцу подобало «великую любовь к солдату иметь, и егда они в наказание впадут, тогда ему об них бить челом вольно».

По возвращению измайловской команды в Санкт-Петербург кончается его ротная служба. Приказом по полку от 9 апреля 1750 года подпрапорщик Суворов и каптенармус Ушаков назначаются «быть бессменно на ординарцах у майора Никиты Федоровича Соковнина», который, как обер-офицер, входил в состав «господ полковых штатов».

Следующий воинский чин — сержанта Суворов получает довольно скоро, 8 июня 1751 года. По тому времени это была должность младшего командного состава, которая давала право гвардейцу (но не армейскому сержанту) быть назначенным для выполнения самых ответственных поручений.

Сержант Александр Суворов для таких целей подходил как нельзя лучше. Весной 1752 года ему, как свободно владеющему немецким языком, поручется выполнение рядовой дипломатической миссии — доставка депеш в Дрезден и Вену. Обязанности российского дипкурьера он выполнял с марта по октябрь и нареканий не имел.

Во время поездки, на прусской земле Суворов повстречал русского солдата. «Братски, с истинным патриотизмом расцеловал я его, — вспоминал он об этом эпизоде впоследствии, — расстояние состояний между нами исчезло. Я прижал к груди земляка».

По возвращению в полк из семимесячной заграничной командировки Суворова «причисляют» к 1-му батальону измайловцев, который в самом конце 1752 года выступил пешим ходом в Москву, для несения там гарнизонной службы. В древней русской столице батальон лейб-гвардии оставался до апреля 1754 года.

Военный гений России дослужился до первого офицерского чина довольно поздно, став им в 24 года. Он был выпущен из гвардии в армейскую полевую пехоту 25 апреля 1754 года в чине поручика. Следует заметить, что производство тем указом из нижних чинов гвардии в офицеры состоялось для 175 человек, но чин поручика из них получило только 34 молодых дворянина. Учитывалась их полковая служба, знание военного дела и... родственные связи.

О том действительно памятном событии А. В. Суворов в собственноручно написанной автобиографии скажет предельно кратко: «... а в 1754 году выпущен был из сержантов в полевые войска поручиком».

Свою армейскую службу, но самую кратковременную, он начал в Ингерманландском пехотном полку, одном из старейших и прославленных полков русской армии. Начал со всем старанием и служебным рвением, как делал то в лейб-гвардии Измайловском полку.

Однако отец, тогда уже достаточно влиятельное должностное лицо в столице, не захотел, чтобы его единственный сын тянул армейскую лямку. По своей воле Василий Иванович добивается с разрешения самой Военной коллегии сперва годичного отпуска для Александра, а потом выхлопотал ему перевод со строевой службы на военно-хозяйственную. Иначе говоря — на тыловую.

В январе 1756 года пехотный офицер Суворов производится в обер-провиантмейстеры (ранга капитанского) и получает приказание «иметь в смотрении» продовольственные и фуражные магазины (то есть тыловые склады) городов Новгорода, Новой Ладоги, Старой Руссы и села Сольцы. Но это было не просто приказание, а указ императорицы от 24 июля того же года. Он гласил:

«И для того ему, обер-провиантмейстеру, ехать и лежащей в тех могазеинах провиант и овес пересмотреть, в надлежащем ли бережении содержитца, и могазеины в годности ль состоят и не требуют ли какой починки, и на поклажу провианта магазетнов довольно ль, или сколько надлежит прибавить».

С провиантской службы Суворова в скором времени переводят на военно-судебную. 9 октября все того же 1756 года он назначается генерал-аудитором-лейтенантом при Военной коллегии, будучи помощником ее генерал-аудитора. По петровскому «Табелю о рангах» это звание соответствовало восьмому классу и чину пехотного майора.

Обязанности генерал-аудитора-лейтенанта определялись в петровском Воинском уставе 1716 года. В одной из его статей по военно-судной части говорилось следующее:

«Понеже генерал-аудитору при правлении дел своих одному зело трудно будет, а особливо, что он когда болен будет, и по чину своему отправить не возможет; того ради генерал-аудитор-лейтенант и несколько обер-аудиторов быти долженствует, которые своему генерал-аудитору следовать и свою должность отправлять имеют».

Кратковременное исполнение А. В. Суворов должности генерал-аудитора-лейтенанта в штате Военной коллеги дало весьма много. Прежде всего он ознакомился с российским военным законодательством и прежде всего со второй частью Воинского устава 1716 года «Артикула воинского с кратким толкованием и с процессами». Это был военно-уголовный кодекс, который вобрал в себя вопросы военно-уголовного права и повседневного военного быта.

Знание военного законодательства Российской империи послужит Суворову самую хорошую службы при создании в последующем полкового «Суздальского учреждения». И позволит правильно строить служебные отношения со старшими начальниками и с подчиненными различных рангов, составлять многочисленные приказы.

Военный историк А. Геруа в своем труде «Суворов — солдат. 1742–1754. Итоги архивных данных о его службе нижним чином», увидевшем свет в 1900 году так оценит для последующей полководческой деятельности А. В. Суворова его кратковременное пребывание в должностях обер-провиантмейстера и генерал-аудитор-лейтенанта:

«Точно сама судьба заботилась о нем: дала ему всего отведать, чтобы потом все знать, о всем судить по опыту».

Думается, что у Александра Суворова все в том же 1756 году было немало объяснений с родителем, который вдруг вздумал «оберегать» сына от действительной армейской службы. Он готовил себя к военной карьере и только к ней, прекрасно осознавая, что сильно запоздал в ней. В его годы люди из «фамилий» столичной аристократии ходили и в полковничьих чинах, и даже в генеральских.

Достаточно сказать, что будущие сподвижники великого Суворова заметно опережали его в росте чинами. Генерал-фельдмаршал П. А. Румянцев стал полковником на девятнадцатом году жизни и генерал-майором — на тридцатом. Князь Н. В. Репнин — полковником двадцати четырех лет и в тридцать один год был генералом. М. Ф. Каменский получил звание полковника в двадцать три года и стал генералом в тридцать один. Следует заметить и то, что все они были талантливыми и победоносными полководцами старой России.

Суворову-младшему помогла избавиться от ставшей обременительной отцовской опеки начавшаяся на полях Европы Семилетняя война 1756–1763 годов. Теперь уже В. И. Суворов никак не мог помешать сыну тянуть армейскую лямку, да еще на войне с пруссаками.

Военная коллегия своим указом от 4 декабря 1756 года переименовала генерал-аудитора-лейтенанта Александра Суворова в премьер-майоры. Это был (старший) штаб-офицерский чин, следовавший за чином секунд-майора.

Он получает назначение «в пехотные полки» команды генерал-фельдмаршала А. Б. Бутурлина, которые выдвигались из прибалтийских губерний Российской империи в Восточную Пруссию. Вне всякого сомнения, новоиспеченный премьер-майор встретил такое назначение с восторгом. Он «попадал» на войну.

Однако эти пехотные полки надо было еще, сформировав сперва отдельные батальоны, собрать воедино, укомплектовать каждый до полного (или почти полного) штата. Вооружить и снарядить полки всем необходимым. И только затем отправлять их походным маршем на войну против Прусского королевства и его союзников. Такой работой и занимался премьер-майор Александр Суворов.

В его автобиографии тот год, когда он несколько раз менял по протециям батюшки в Военной коллегии должности и чины, записано предельно кратко следующее:

«... В 1756 году произведен был обер-провиантмейстером, генерал-аудитор-лейтенантом, а потом переименован в премьер-майоры, в котором звании в 1758 году был при формировании третьих батальонов в Лифляндии и Курляндии и имел оных в своей команде семнадцать, которые препроводил в Пруссию».

К этому следует добавить, что премьер-майор Александр Суворов был причислен 4 февраля 1757 года «в комплект в Куринский пехотный полк». Но послужить в нем ему не довелось.

В то время пехотные полки по штатам мирного времени имели по два батальона. Но в случае войны они сразу же переходили на трехбатальонный, полный штат. Формированием в Курляндии и Лифляндии «третьих батальонов» для пехотных полков «команды» генерал-фельдмаршала А. Б. Бутурлина и занимался штаб-офицер Суворов.

Но перед тем, как премьер-майору доверили формирование маршевых батальонов, он послужил в действующей полевой армии по хозяйственной части. В самом начале Семилетней войны ему поручается организация доставки ранее заготовленного армейского провианта к портовому городу Мемелю «сплавом». То есть на речных судах.

Премьер-майор Александр Суворов деятельно взялся за порученное дело. Но вскоре выяснилось, что первое свое задание армейского командования, довольно сложное и ответственное, на войне он выполнить не в состоянии. Наладить доставку запасов провианта для действующей армии в Мемель ему не удалось «по неспособности реки». Которая отличалась мелководием и тяжело груженые баркасы, низко сидящие в речной воде, далеко пройти по ней вниз, к морю, не смогли.

Пришлось баркасы разгружать там, где они прочно сели на мель, и нанимать для перевозки грузов сотни обывательских подвод у местных помещиков и состоятельных горожан. С такой задачей премьер-майор справился успешно, тратя казенные деньги рачительно, и получил благодарность армейского командующего, престарелого графа Александра Борисовича Бутурлина, одного из известнейших вельмож императрицы Елизаветы Петровны.

Глава третья

Школа Семилетней войны

При всей устремленности премьер-майора Александра Суворова попасть на войну для него оказалось делом не из легких. Ему пришлось только слышать о сражении под Гросс-Егерсдорфе, где сокрушительное поражение потерпел полководец прусского короля Фридриха II фельдмаршал Левальд, и о том, что русские войска вступили в столицу Восточной Пруссии город Кенигсберг. Затем последовала неубедительная для Берлина победа русского оружия под Цорндорфом близ города Кюстрина.

Новое воинское звание Суворов получает, будучи еще офицером полевой действующей армии, не «нюхавшим пороху». 8 ноября 1758 года он производится в подполковники Казанского пехотного полка.

В тот год А. В. Суворов «был комендантом в Мемеле». Этот город в то время был одним из главных пунктов снабжения сражающейся против Прусского королевства русской армии. Там же некоторое время располагалась ее главная квартира. Однако о каких-то подробностей исполнения Суворовым должности мемельского коменданта говорить не приходиться — такие сведения просто не сохранились для исследователей.

Из Мемеля Суворов переводится под команду генерала князя Михайлы Никитича Волконского и «был при занятии Кроссена, в Силезии». Однако участвовать в боях новопроизведенному подполковнику лично не пришлось.

Судьба улыбнулась Суворову только в 1759 году — на третьем году войны, которая к тому времени захлестнула уже пол-Европы. В своей автобиографии Александр Васильевич пишет:

«... отправлял должность генерального и дивизионного дежурного при генерале графе Вилиме Вилимовиче Ферморе, был во франкфуртской баталии и в разных партиях».

Под «франкфуртской баталией» Суворов понимает знаменитое Кунерсдорфское сражение 1 августа 1759 года. В тот день воинственный прусский король Фридих II, один из самых действительно великих полководцев в истории Германии, потерпел полное поражение от русской армии, которой предводительствовал генерал-аншеф П. С. Салтыков, заменивший на посту главнокомандующего Фермора, действиями которого Военная коллегия в Санкт-Петербурге была очень недовольна.

Один из участников сражения, известный русский мемуарист Андрей Болотов писал о происходившей в той деньу деревни Кунерсдорф жаркой баталии, о воинской доблести своих соотечествеников:

«Каждая линия, сидючи на коленях, до тех пор отсреливалась, покуда уже не оставалось никого в живых и в целых».

Прусский король Фридрих II тоже отдал должное боевым качествам русского воинства, от которого его «благоустроенная» армия, успешно действовавшая против австрийцев, потерпела ряд сокрушительных поражений:

«Этих русских можно перебить всех до одного, но не победить».

Из-за отсутствия каких-либо свидетельств, и прежде всего документальных, трудно судить о личном участии подполковника Суворова в этой большой битве. Но в любом случае она стала для него хорошей школой командирского возмужания.

Известно другое. Все участники Кунерсдорфского сражения получили в награду специально учрежденную по такому случаю наградную медаль с надписью «Победителю над пруссаками». А полководец Петр Семенович Салтыков стал генерал-фельдмаршалом.

Великий Ломоносов, с творчеством которого юный Суворов был хорошо знаком, написал «Оду 1759 г. на победы над королем прусским»:

«Парящий слыша шум орлицы,

Где пышный дух твой, Фредерик?

Прогнанный за свои границы,

Еще ли мнишь, что ты велик?

Еще ль, смотря на рок саксонов,

Всобщим дателем законов

Слывешь в желании своем,

Лишенный собственныя власти,

Еще ль стремишься к буйной страсти

Вселенной наложить ярем?»

Сими строками Ломоносов во всеуслышанье для российского воинства словно бы давал ответ на известное высказывание прусского короля-полководца, однажды сказавшего следующее:

«Москвитяне суть дикие орды, они никак не могут сопротивляться благоустроенным войскам».

Суворов участвовал в подготовке наступательной операции на прусскую столицу Берлин. В той ситуации русская армия могла одержать блестящую викторию. Но герой Кунерсдорфа большой полководец П. С. Салтыков, получивший в награду за разгромную победу над королем Фридрихом II звание генерал-фельдмаршала, по воле союзников России австрийцев отказался от удара по вражеской столице. Он отвел русскую армию в конце 1759 года на зимние квартиры в Восточную Пруссию и на польские земли за реку Вислу.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒