А. В. ШИШОВ 1 страница

Стр 1 из 37Следующая ⇒

СЕРИЯ«АРХИВ»

А. В. ШИШОВ

ГЕНЕРАЛИССИМУС СУВОРОВ

НОВОЕ ПРОЧТЕНИЕ БИОГРАФИИ

Москва

«ОЛМА-ПРЕСС»

ББК 63.3

Ш 658

Исключительное право публикации книги А. Шишова

«Генералиссимус Суворов. Новое прочтение биографии»

принадлежит издательству «ОЛМА-ПРЕСС».

Выпуск произведения или его части без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону.

Разработка оформления серии

Петра Волкова

Шишов А. В.

Ш 658 Генералиссимус Суворов. Новое прочтение биографии — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. — с.: ил. –– (Архив)

ISBN 5-224-03839-1

Имя Александра Васильевича Суворова стало легендарным еще при его жизни. Он прославился как непревзойденный тактик и стратег, как создатель собственной школы военного искусства и воинского воспитания. В сокровищницу военной науки вошла суворовская «Наука побеждать», равной которой нет и по сей день. Суворовская эпоха в летописании боевого пути русской армии давно стала достоянием отечественной истории и благодарной памяти народной. Эта книга, написанная на широкой документальной основе, является еще одним прочтением биографии Александра Васильевича Суворова.

ББК 63.3

ISBN 5-224-03839-1 © Издательство «ОЛМА-ПРЕСС», 2002

Имя Суворова гремело в свое время по всей Европе,

у нас оно приобрело народность,

и ничто не оспаривает у этого великого человека

известности исторической.

Д. А. Милютин

Хотите ли меня знать? Я вам раскрою: меня хвалили цари, любили воины, друзья мне удивлялись, ненавистники меня поносили, при дворе надо мною смеялись. Я бывал при дворе, но не придворным, а Эзопом, Лафонтеном: шутками и звериным языком говорил правду. Подобно шуту Балакиреву, который был при Петре Первом и благоденствовал России, кривлялся и корчился. Я пел петухом, пробуждая сонливых, угомонял буйных врагов Отечества. Если бы я был Цезарь, то старался бы иметь всю благородную гордость души его, но всегда чуждался бы его пороков...

А. В. Суворов

Ему быть Ангелом...

Император Павел I

От автора

Суворов Александр Васильевич. Генералиссимус российских войск. Военный гений России.

В ратной летописи российского Отечества нет имени более славного. По данным русских военных историков, великий воитель последней трети XVIII столетия провел 20 военных походов, свыше 60 сражений и боев, в которых всегда выходил победителем над войсками и армиями Пруссии, Турции, Польши и Франции. Мало того, в большинстве случаев убедительные победы одерживались над превосходящими неприятельскими силами.

В этом созвездии викторий на ратном поле — беспримерный в мировой военной истории штурм Измаила, уничтожение турецкого десанта на Кинбурнской косе, победы в полевых сражениях под Фокшанами и на реке Рымник, взятие приступом укрепленного варшавского пригорода Праги, битвы во время Итальянского похода на реках Адде и Треббии, у города Нови, прорыв через альпийское высокогорье в героическом Швейцарском походе со схватками на Сен-Готарде и Чертовом мосту — все это подлинные вершины полководческого таланта «русского Марса».

Имя Суворова стало легендарным еще при его жизни. Он прославился как непревзойденный тактик и стратег, как создатель собственной школы военного искусства и воинского воспитания. В сокровищницу военной науки вошла суворовская «Наука побеждать», равной которой нет и по сей день.

Гениальному полководцу отдавали дань во все времена. В 1899 году на торжественном заседании в Николаевской академии Генерального штаба, посвященном 100-летию присвоения Александру Васильевичу Суворову звания генералиссимуса, начальник Академии генерал-лейтенант Н. Н. Сухотин сказал:

«…Бессмертное имя — Суворов — стало нарицательным для русского воинства: от мала до велика все русские воины в Суворове видят свой идеал… его дела, его заветы и поучения составляют основу нашего воинского самопознания. Наименованием «по-суворовски» скрещаются все подвиги русского воина, везде, повсюду, где было торжество русского оружия, где был непобедимый праздник русского воинского духа, там призывалось присутствие духа Суворова».

К образу великого полководца обращались на протяжении двух последних столетий многие известные отечественные исследователи — Н. А. Орлов и А. Ф. Петрушевский, Н. Ф. Дубровин и М. И. Богданович, Д. А. Милютин и Н. Н. Головин, И. И. Ростунов и А. Г. Кавтарадзе и продолжают обращаться вновь и вновь. Их привлекает величие личности героя, несокрушимая сила его ратного духа, блистательные победы, необыкновенный жизненный путь, богатейшее военно-теоретическое наследие.

Эта книга, написанная на широкой документальной основе, является еще одним прочтением биографии Александра Васильевича Суворова.

Суворовская эпоха в летописании боевого пути русской армии давно стала достоянием отечественной истории и благодарной памяти народной.

Один из исследователей суворовской биографии середины XIX века Я. М. Старков высказал на сей счет пророческие слова: «Не кончилась и не кончится слава о нем, отце нашем, о Великом Суворове».

Алексей Шишов.

Часть первая

Путь от капрала до генерала

Глава первая

Отчий дом. По отцовской стезе

Военный гений нашего Отечества Александр Васильевич Суворов — князь Италийский, граф Рымникский, генералиссимус российских сухопутных и морских войск, фельдмаршал австрийских войск, великий маршал войск Пьемонтских, граф Священной Римской империи, наследственный принц Сардинского королевства и гранд короны короля Сардинского (он же фельдмаршал сардинских войск), кавалер всех высших орденов Российской империи своего времени и тринадцати высших орденских наград Австрии, Сардинии, Баварии, Франции и Польши мог гордиться своей родословной.

В одной из двух собственноручных автобиографий Александр Васильевич Суворов писал следующее:

«Местечко Максимены в Молдавии

1790 года октября 28.

Ко изготовлению повеленного диплома и герба на пожалование меня в графское Российской империи достоинство, с наименованием граф Суворов-Рымникский, по востребованию от меня о употребляемом мною гербе и отличностях предков моих и собственно моих заслугах имею сообщить следующее.

В 1622 году при жизни царя Михаила Федоровича выехали из Швеции Наум и Сувор и по их челобитью приняты в российское подданство, именуемы «честные мужи» разделились на разные поколения и по Сувору стали называться Суворовы. Сим и других их поколениев за крымские и иные походы жалованы были поместья, до государствования императора Петра Первого».

Здесь надо добавить к вышесказанному следующее. В отечественной истории фамилия Суворова значительно древнее, чем указывает Александр Васильевич. В новгородских Писцовых книгах Шелонской пятины (одной из южных областей Великого вольного города Новгорода. — А. Ш.) под 1498 году он записан владелец небольшого поместья Суворов. Такая же фамилия встречается и в других местах Русского государства, например в Твери. Там под 1570 годом упоминается «испомещенный» дворянин Суворов.

Исследователи допускают возможность переселения далеких предков А. В. Суворова из Шведского королевства в Московию. Однако такое переселение они относят к первой четверти XIV столетия. Тогда по условиям Орешковского мирного договора 1323 года из отошедшей к Швеции части Карелии (города Карела и его окрестностей) произошло массовое переселение ее жителей в новгородские земли. Но это были не «природные» шведы, а новгородцы и карелы, не пожелавшие жить под властью свейского короля.

На начальственных должностях Суворовы впервые упоминаются в летописях («царских росписях») времени царствования Ивана IV Васильевича Грозного. Один из Суворовых — Михаил Иванович служил четвертым воеводой Полка правой руки в Казанском походе 1544 года и третьим воеводой Большого полка в шведском походе 1549 года.

Вел будущий генералиссимус «российских сухопутных и морских войск» свой род из московских служилых людей. Так, его прапрадед, Иван Парфеньевич, был в 1655 году убит в бою под Дубною, когда Русское царство воевало с Речью Посполитой.

Прадед Григорий Иванович Суворов, служил после гибели отца в приказе Большого дворца на скромной должности подьячего. Известно, что он имел двор у Никитских ворот.

Дед великого полководца, Иван Григорьевич, служил в Преображенском приказе, который кроме «воровского» сыска ведал еще и обмундированием гвардейских полков и поддержанием порядка в Первопрестольной. Так что, думается, к печально известному «стрелецкому розыску» он имел самое непосредственное отношение.

Служитель Преображенского приказа, бывший, вне всякого сомнения, на примете у царя-батюшки Петра Алексеевича, составил своему сыну Василию блестящую протекцию. Шутка ли, тот государеву службу начал с царских адъютантов, став в мае 1722 года денщиком и переводчиком Петра Великого.

Василий Суворов относился к кругу образованного русского дворянства. По личному указанию государя он перевел на русский язык известный труд французского военного инженера С. Вобана, чьи идеи для того времени были последним словом в военно-инженерной, фортификационной науке и которые произвели на Петра I сильное впечатление. Книга увидела свет в столичном Санкт-Петербурге в 1724 году под названием «Истинный способ укрепления городов».

Что же касается должности царского денщика, то тут дело, вероятнее всего, не доходило до обыденной чистки мундира и ботфортов монарха. Денщиком в петровскую эпоху именовался «дворянин, находившийся при царе для услуг и выполнения распоряжений и особых поручений», то есть государев денщик исполнял адъютантские обязанности и действительно был в придворных кругах «лицом значительным».

Кроме Василия, у Ивана Григорьевича Суворова было еще три сына — Терентий, Иван и Александр. Все они, по примеру родителя, состояли на государевой службе, но больших высот на ней не достигли. Терентий был подьячим Оружейной канцелярии, так и закончив жизненный путь мелким чиновником, чуть выше писаря. Иван значился «сослужителем государева дома». Александр служил в лейб-гвардии, став со временем капитан-поручиком Преображенского полка, то есть одним из ротных офицеров, но не больше.

Что же касается Василия Суворова, то по службе он рос довольно медленно и только при императрице Екатерине I был «выпущен лейб-гвардии от бомбардир сержантом» в привилегированный Преображенский полк. А сержант петровской гвардии, по своему положению, как известно, равнялся армейскому офицеру средних чинов и был способен (находясь при исполнении царева указа) нагнать немалого страха на провинциального князя-воеводу.

Первый гвардейский офицерский чин прапорщика Василий Суворов получил в июне 1727 года. Через три года стал подпоручиком, а в 1737 году был произведен в поручики.

Служебный взлет Василия Ивановича Суворова, к тому времени имевшего немалый срок службы в гвардии, произошел при императрице Анне Иоанновне, в пресловутую эпоху бироновщины. Сперва он назначается «в полевые войска прокурором». В этой большой «сыскной» должности он побывал в сибирском городе Тобольске, где с сентября 1738 года участвовал в расследовании, вернее — в дорасследовании, дела бывшего фаворита императора Петра II князя И. А. Долгорукова, недавно всесильного временщика рано ушедшего из жизни самодержца. Такая командировка относилась к разряду особо важных государственных дел.

Тобольске Василий Иванович пробыл больше года, работая в составе следственной комиссии под начальством капитана Сибирского гарнизона небезызвестного потом Федора Ушакова. Допросы опального князя проводились по тогдашнему обычаю с «пристрастием», то есть с помощью пыток.

Тобольская командировка дала еще один толчок в служебной карьере бывшего петровского денщика. В 1740 году он в ранге полковника переводится прокурором в Берг-коллегию «при штатских делах», которая тогда называлась Генерал-берг-директориум. Десять лет он стоял на страже законов империи и государственной казны, пережив немало сложных ситуаций. Так, он вошел в серьезный конфликт с начальником Берг-коллегии, который стал управлять не коллегиально, а «самочинно».

Правительствующий сенат в том конфликте встал на сторону прокурора Суворова, постановив следующее: «Впредь Берг-коллегии поступать порядочно, а не так как ныне, а против прокурорского доношения... взяв от коллегии ответ, исследовать». После этого конфликта сенат стал все чаще привлекать Василия Суворова к разбирательству сложных дел, связанных с должностными злоупотреблениями.

Весной 1753 года по указу императрицы Елизаветы Петровны бывший денщик ее любимого отца производится в бригадиры, а в декабре того же года — в генерал-майоры с назначением для службы в Военной коллегии. С этого времени Василий Иванович вошел в круг высшего военного руководства Российской империи и стал нередко присутствовать на различных дворцовых церемониях.

Сохранившиеся высочайшие указы императрицы Елизаветы Петровны свидетельствуют, что генерал-майор В. И. Суворов находился у нее на хорошем счету. Она почитала его как человека талантливого в военных и административных делах и явно благоволила к нему. На такую монаршую благосколонность тот отвечал всегда верной, бескорыстной и беспристрастной службой.

В годы Семилетней войны он оказал государыне немало «знатных» услуг.За что получил повышение в чине. Ему вверяется огромная по тому времени сумма денег — 300 тысяч рублей на закупку провианта для действующей русской армии, которой тогда командовал генерал-фельдмаршал граф Салтыков.

Приводим строки из высочайшего указа от 25 апреля 1760 года (все даты даются по старому стилю. — А. Ш.):

«Божиею милостию мы Елизавет первая Императрица Самодержица Всероссийская.

Нашему генерал-поручику Суворову.

Будучи известны и уверены о вашей к службе ревности и усердии и чтоб подать вам новый опыт нашей неотменной милости и доверенности Всевысочайше восхотели мы определить Вас на время ко исправлению такого важного и нужнаго дела, исполнением катораго весьма приятная вам и крайне важная отечеству услуга показана будет. Следовательно доставится вам случай удостоиться вновь и более нашего благоволения.

Теперь наступает уже время армии нашей в поход выступить, дабы с такою же славою возобновить военныя против неприятеля действия, каковою благославил уже всевышний наше оружие. Безнуждное пропитание армии есть первым и главнейшим притом пунктом. Обстоятельства не позволили, чтоб доныне впереди армии в тех местах, куда ей следовать, что либо приготовлено было. Дело потому в том состоит, чтоб в крайней скорости достаточныя заготовления сделать, выступление в поход армии тем не замедлить и на походе не допустить, чтоб оная в пропитании недостаток претерпела.

Мы ведаем и воображаем себе, что сие не весьма легко и великих трудов и попечений требует и сего самаго ради избрали вас...

...Мы пребываем вам императорскою нашею милостию благосклонны».

В 1760 году Василий Суворов в 60 лет назначается на ответственнейшую должность генерал-губернатора завоеванной русскими войсками Восточной Пруссии и его штаб-квартирой становится город Кенигсберг. Современники отзываются о генерал-поручике Василие Ивановиче Суворове как о человеке весьма образованном, трудолюбивом и благоразумном.

В высочайшем указе о назначении генерал-поручика Василия Ивановича Суворова на должность военного губернатора Пруссии (Восточной) говорилось следующее:

«Божиею Милостию Мы Елизавет Первая Императрица и Самодержица всероссийская и проч. и проч. и проч.

Нашему Генерал-Поручику Суворову.

Отзывая нашего Генерал-поручика и Пруссии Губернатора Корфа сюда (то есть в Санкт-Петербург. — А. Ш.) для определения Генерал-полицмейстером, Всевысочайше восхотели Мы определить Вас на его место точно на таком же основании и с таким жалованьем, какое он получал. Почему и имеете Вы немедленно в Кенигсберг ехать и его сменить, а Мы уверены пребываем, что вы и в сем новом посте с тою же ревностию службу Вашу продолжать станете, о которой Мы всегда оказывали вам Наше удовольствие и благоволение, пребывая Императорскою милостию вам благосклонны.

Дан в С.-Петербурге декабря дня 1760 года по имянному Ея Императорскаго Величества Указу.

Подписали: князь Трубецкой, граф Михаил Воронцов, граф Александр Шувалов, граф Шувалов (второй), Иван Неплюев, князь Яков Шаховской, статский советник Дмитрий Волков».

Воцарившаяся Екатерина II сразу обратила внимание на генерал-поручика Суворова. Но не как на человека сугубо военного, а как обладавшего несомненными способностями ведения политического сыска. После дворцового переворота 28 июня 1762 года он ведал разбирательствами дел арестованных офицеров и солдат столичного и гатчинского гарнизонов, «гуманно» ведя допросы вместе с графом К. Г. Разумовским.

Люди православные (и лифляндские дворяне) из числа взятых под арест были приведены к присяге на верность матушке-государыне и, получив новые — российские — паспорта, стали продолжать службу. Многие из них достигли больших высот на ратном поприще, как, например, генерал-фельдмаршал Иван Васильевич Гудович, прославивший себя взятием турецкой крепости на кавказских черноморских берегах Анапы.

Совсем иначе обошлись с «иноземными» голштинскими войсками наемников экс-императора Петра III Федоровича, которые квартировались в Ораниенбауме. Генералу В. И. Суворову было приказано обезоружить их и раскассировать, чтобы они не представляли организационно единых воинских частей.

Голштинцев и прочих «немцев» (несколько сот человек) императора Петра III, «безвинно убиенного», посадили со стражей на суда и отправили под дальнейший надзор в морскую крепость Кронштадт. Вскоре их отпустили из-под ареста на родину, не причинив им никакого «душевного» и материального «урону». Морем они были доставлены в немецкий портовый город Киль.

На «голштинскую» операцию императрица Екатерина II выделила Василию Ивановичу Суворову семь тысяч рублей. Из них тот сэкономил более трех тысяч (такое случалось не часто в екатерининскую эпоху). Узнав об этом, растроганная государыня со всей щедростью подарила ему эти деньги.

При раздаче наград за участие в дворцовом перевороте императрица не обошла и Суворова. Он производится в премьер-майоры лейб-гвардии Преображенского полка и в подполковники нового гвардейского полка — Измайловского. О значении таких офицерских званий для человека в генеральском чине говорит хотя бы то, что сама самодержавная государыня имела чин полковника-преображенца.

Следует новое назначение — член Воинской комиссии «для рассмотрения артиллерийских штатов», которая занималась приведением в соответствии с требованиями современной войны штатов армейской артиллерии. В. И. Суворов продолжает «присутствовать» в Правительствующем сенате.

Пиком военной карьеры Василия Ивановича Суворова стало производство его 3 марта 1763 года соответственно возрасту в чин генерал-аншефа. Выше его тогда было только звание генерал-фельдмаршала. Случилось это на второй год царствования Екатерины Великой.

История донесла до нас две «самоличные» характеристики отца генералиссимуса Александра Суворова, данные ему государыней. Они лучше всего говорят о «значимости» Василия Суворова лично для самодержицы и ее дел, как государственных, так и военных. Первая гласит:

«Это был человек неподкупной честности, весьма образованный, он говорил, понимал или мог говорить на семи или восьми мертвых и живых языках. Я питала к нему огромное доверие и никогда не произносила его имя без особенного уважения».

Вторая монаршия характеристика больше всего подходит к генерал-аншефу В. И. Суворову как доверенному лицу императорицы, которому можно было доверить самое тревожное для правительницы «сыскное», то есть следственное дело. В данном случае речь шла о расследовании в 1763 году «дерзностных речей» камер-юнкера Федора Хитрово, которые могли «потревожить» столицу. Вторая высочайшая характеристика говорила о следующем:

«Суворов мне очень предан и в высокой степени неподкупен; он без труда понимает, когда возникает какое-нибудь важное дело в тайной канцелярии; я бы желала доверяться только ему, но должно держать в узде его суровость, чтобы она не перешла границ, которые я себе предписала».

То есть Екатерина II всерьез опасалась, что «суровость» Василия Суворова при разборе следственных дел может получить нежелательную огласку. Последнее грозило ей «размыванием» образа просвещенной и гуманной императрицы Российской державы. Именно такой она желала видеть себя в глазах цивилизованной Европы и прежде всего в умах французских просветителей того времени.

Исследователи порой расходятся в частностях, оценивая личность Суворова-старшего. Но вне всякого сомнения, это был именно тот человек, который вложил в сознание сына Александра необходимость верного служения русского дворянина Богу, государыне и Отечеству на ратном поприще, продолжив семейную.

О матери Александра Суворова Авдотье Федосеевне Мануковой история сохранила крайне мало сведений. Ее отец, Федосей Семенович, принадлежал к старинному роду московского служилого дворянства. Известно, что с 1693 по 1710 год он исполнял должность дьяка Поместного приказа и по повелению царя Петра I проводил перепись поместий и вотчин в Сосковском уезде. Государеву службу, по имеющимся сведениям, закончил вице-президентом Вотчинной коллегии, которая просуществовала самое малое время. Авдотья получила в приданое от отца добротный каменный дом, расположенный в начале Арбата, неподалеку от церкви Николая Явленного.

Семью Василий Суворов создал в достаточно зрелом возрасте — в конце 20-х годов. Супруги, отличавшиеся глубокой верой и благочестием, прожили в мире и согласии где-то полтора десятка лет. Жена родила ему сына Александра и двух дочерей — Анну и Марию. Вскоре после рождения младшей дочери в 1743 году Авдотья Федосеевна скончалась.

Считается, что Александр Васильевич Суворов родился 13 ноября 1730 года. Однако многие исследователи вполне обоснованно называют датой его рождения 1729 год. Место рождения — древнерусская столица Москва, а еще точнее «приход церкви святого Федора Студита у Никитских ворот».

Дворянский сын подпоручика лейб-гвардии Преображенского полка Василия Суворова был назван Александром в честь великого русского ратоборца святого и благоверного в православии князя Александра Ярославича Невского, память которого отмечается 23 ноября.

Детство мальчика больше проходило в деревне — отцовском имении. Затем, повзрослев, он больше жил в Москве. Отец продал старинный родовой дом на Арбате в 1740 году и семья перехала в новый, в Покровской слободе.

Суворов-младший рос нервным, хилым, впечатлительным ребенком. Военный историк-белоэмигрант генерал Н. Н. Головин в своей работе, «посвященной Русской молодежи», выпущен в 1931 году эмигрантским издательством «Возрождение», «Суворов и его «Наука побеждать» так описал образ мальчика: «Ребенок был мал, тощ, хил, дурно сложен, некрасив».

В детстве он в значительной мере оказался предоставленным самому себе. Отец, всецело поглощенный службой, частыми отъездами и хозяйственными делами, не мог уделить единственному сыну много времени и на воспитание, и на его обучение разным наукам.

Тратиться на учителей и воспитателей для сына Суворов-старший не хотел скорее всего по скупости, хотя имел вполне достаточно доходов, чтобы дать Александру хорошее для того времени домашнее образование. Василий Иванович был обладателем около 300 душ крепостных крестьян «мужеска полу» и считался помещиком среднего достатка. Суворовские имения, правда, не самые большие по размерам, располагались в Пензенском, Переславль-Залесском и Суздальском уездах.

То есть речь о каких-либо систематических учебных занятиях в семье Суворова не шла. Даже русскую грамматику Александр усвоил лишь настолько, насколько это было необходимо для свободного чтения. Поскольку мальчик с раннего детства обладал пытливым умом, то у него довольно рано развилась страсть к чтению. Домашняя библиотека делала честь семье Суворовых. Особенно много в ней оказалось книг по военной истории и вскоре она стала любимым «предметом» для впечатлительного и жадного до военных знаний Александра.

Отец, думается, не всегда поощрял увлечение сына-наследника книжным чтением, называя это «странностями». Он, видя физическую слабость маленького Александра, сперва собирался приспособить его к гражданской, чиновничьей, быть может, дипломатической службе, то есть к той сфере деятельности, в которой он мог оказать сыну-наследнику немалую поддержку своим служебным положением.

Юный же Суворов под влиянием своего увлечения стал готовить себя к армейской жизни. С раннего детства и до последних дней своей бурной жизни он соблюдал по возможности самый строгий режим, чему современники немало удивлялись. В любую погоду спал при открытом окне, занимался гимнастическими упражнениями, не носил теплого белья, по утрам обливался холодной водой, всегда отличался умеренностью к пище и питью.

К одиннадцати годам мальчик физически преобразился и только тогда отца оставили последние сомнения относительно выбора его будущего. В этом немалую роль сыграл старый генерал Ганнибал, знаменитый «арап Петра Великого». Он был давнишним другом Суворова-старшего и часто бывал в его доме.

Ганнибала поразила начитанность мальчика в военной истории и военных науках, его упорство в закаливании себя. Поговорив с Александром с глазу на глаз, генерал-ветеран русской армии сказал Суворову-старшему:

«Петр Великий непременно поцеловал бы мальчика в лоб за настоящие его труды и определил бы обучаться военному делу».

Василий Иванович поступил так, как делали большинство российских дворян-родителей той эпохи: он записал сына в лейб-гвардии Семеновский полк рядовым солдатом «сверх комплекта без жалованья». Челобитная о том была подана в полковую канцелярию на имя императрицы Елизаветы Петровны от имени самого недоросля Александра Суворова, «понеже он в службе еще нигде не был».

Почему отец выбрал именно лейб-гвардии Семеновский полк, а не, скажем, в Преображенский? Причина, по всей видимости, была в том, что Семеновская слобода находилась на берегу реки Яузы, как раз напротив дома Суворовых. К тому же бывший петровский «потешный» полк изначально относился к числу привилегированных и в нем в должностях нижних чинов преимущественно служили дворяне.

Юного дворянина, собиравшегося послужить в гвардейском полку столичного гарнизона, «пристрастно» опросили в полковой концелярии. О себе Александр Суворов рассказал следующее:

«От роду ему 12 лет в верности ея императорскаго величества службы у присяги был, отец ныне ево обретаетца в Берг-коллегии при штатских делах прокурором, а он, Александр, доныне живет в доме помянутого отца своего и обучаетца на своем коште французского языка и арифметики, а в службу никуда определен, також и для обучения науки во Академиях записан не был».

Подобные челобитные до государыни, за нечастым исключением, не доходили. Все решалось в полку, в котором юный дворянин изъявил желание начать ратную службу. Прошение Суворова-младшего рассмотрела комиссия «господ полковых штатов». Она состояла из старших — штаб-офицеров лейб-гвардии Семеновского полка, которые ведали всей полковой жизнью в мирное время

Приказ о зачислении 12-летнего дворянина Александра Суворова («недоросля Александра Васильева сына Суворова») в ряды полка российской лейб-гвардии состоялся 22 октября 1742 года. В «определении» полковой комиссии говорилось:

Недорослей в числе 20 человек, прибывших с прошениями, написать лейб-гвардии Семеновский полк в солдаты сверх комплекта без жалованья и для обучения указанных наук, со взятьем обязательств от отцов или от сродников их... отпустить в домы их на два года... и о том в роты ордеровать».

Этот первый в суворовской военной биографии служебный документ подписали Андрей Ушаков, Степан Апраксин и Петр Галдаев.

Дальше все пошло привычной чередой. Уже 26 октября прокурор Берг-коллегии Василий Суворов дал письменное обязательство обучить сына за свой «кошт» указанным полковым начальством «наукам». К ним относились: арифметика, геометрия, тригонометрия, «планы геометрии», фортификация, «часть» артиллерии и инженерии, «из иностранных языков», военная экзерциция.

О каком-то поверхностном обучении речь не шла. Суворов-старший обязывался «чрез каждые полгода в полковую канцелярию для ведома рапортовать». Дворянских недорослей эказаменовали по приходе в полк после таких «отпусков на доучивание» и слабость в науках легко узнавалась, что не делало чести ни недорослям, ни их родителям..

В канцелярии лейб-гвардии Семеновского полка недоросль Александр Суворов в том же году (8 декабря) получил вместе со своими сверстниками паспорт. Он оставил за него расписку — «реверс», в которой написал следующее:

«Подлинный пашпорт я солдат Александр Суворов взял и расписался».

Став солдатом-семеновцев, Суворов-младший сразу же был отпущен домой на доучивание. Отец, как было принято в подобных случаях, оставил в полковой канцелярии еще одну расписку. В ней говорилось:

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒