Глава 6. Кому: Гейб Фостер. От: Дилан Митчелл

Глава 6

Кому: Гейб Фостер

От: Дилан Митчелл

Ты хочешь, чтобы я вел протокол мероприятия? Извини, я даже эту фразу не могу напечатать без хихиканья.

Несколько дней спустя я выхожу из микроавтобуса, который привез нас к шале, арендованному Флетчером. Я смотрю на это здание и качаю головой. Шале — очень неподходящее название. Назвать его громадиной было бы намного правильнее, так как «шале» оказалось огромным зданием, больше похожим на особняк. Оно традиционно построено из дерева, и отделано множеством балконов, которые выступают над подъездной дорожкой, словно поднятые брови, и вероятно, что здание по площади больше, чем Букингемский дворец.

Остальные смеются и валяют дурака, пока водитель вынимает из багажника их сумки, так что я пользуюсь желанным моментом,чтобы отойти от них. Подойдя к краю гравийной дороги, я любуюсь потрясающим видом на заснеженные горы, и чувствую, как холодный воздух наполняет мою голову и лёгкие. Здесь действительно красиво, и обычно я бы ощущал себя в своей стихии и рвался на склоны. Однако, «обычно» я был бы с Джудом, а не с этой компанией идиотов.

Я бросаю взгляд на мужчин, поднимающихся по ступенькам шале. Путешествие сюда казалось бесконечным, полным бессмысленной болтовни ни о чём, столь же интересной, как лекция по утилизации отходов.

Остальные парни из компании — это друг Томми, чьи родители владеют шале, и который серьезно увлечен Флетчером. Он также подрабатывает моделью, и явно не ради денег, так как его родители, похоже, платят за все. Он, бесспорно, великолепен, с золотистыми волосами, бледной кожей и той худой, почти хрупкой внешностью, которая сейчас в моде.

Они с Флетчером великолепно смотрятся вместе, но это фальшивое великолепие. Это всё равно, что смотреть в галерее на картину, от которой все в восторге, но тебя она ни капли не трогает. Зато его аристократическая манера тянуть слова и высочайшая самоуверенность реально меня раздражают.Томми явно смотрит свысока на меня, с моим образованием в государственной школе и поношенной одеждой, и не скрывает своего презрения, когда я вступаю в разговор.

Еще с нами приехали два брата — Уилл и Джейми. Оба темноволосые, и конечно же, модели, настолько похожие друг на друга, что я до сих пор не могу понять, кто из них кто. Они также пугающе совершенны, как будто сошли с конвейерной ленты. Я про себя окрестил их Топси и Тимом (одноименный фильм про маленьких брата и сестру. — прим.перев).

Единственной светлой стороной этой поездки оказался Генри, друг Гейба. Вообще-то он единственный друг Гейба, которого я когда-либо встречал, кроме Флетчера. Из ответов на мои не слишком скромные вопросы я понял, что они вместе учились в университете и оба изучали право, и, хоть он и специализируется на семейном праве, они, кажется, очень близки. Он великолепен, с тёмно-рыжими волосами, цвет которых похож на цвет лисьей шкуры, и яркими карими глазами.

Он будет жить не с нами в шале, а у своего брата, у которого здесь дом. Он попросил Томми подкинуть его, и я мгновенно просиял, когда он вошёл в дверь самолёта. Генри всегда был вежлив и дружелюбен со мной, когда звонил в офис, чтобы забрать Гейба на обед, но, если честно, в тот момент я бы даже Ганнибалу Лектеру порадовался. Все, что угодно, лишь бы избавиться от безжалостной скуки, слушая повествования четырёх взрослых мужчин о людях с именами Александр и Трубберс, которые, по всей видимости, слишком заняты, стараясь заблевать «Ритц», чтобы делать что-нибудь продуктивное.

Гейб с минуту в ужасе их слушал, а потом уткнулся в бумаги, которые я подготовил. Он жестом пригласил меня сесть рядом за один из тех маленьких столиков, и я увидел, как Флетчер бросил на меня ядовитый взгляд, а затем наклонился ближе к Томми, и что-то сказал, из-за чего тот рассмеялся и украдкой загадочно взглянул на меня.

Я напрягся, но именно в этот момент в самолёт вошёл Генри, и Гейб приветствовал его широкой улыбкой, вставая и обнимая друга. Я пытался не пялиться, но улыбки Гейба, хоть они и редкие, стоят того, чтобы увидеть, как они озаряют всё его лицо, суживая глаза и собирая в их уголках морщинки радости, и заставляя его брови лукаво изгибаться. Я удивился, когда Генри протянул мне руку и обнял меня, так как на самом деле почти не знал его, но он, казалось, искренне был рад видеть меня.

Затем он и Гейб начали долгую беседу, весь оставшийся полёт обмениваясь историями о торговых войнах, а я стучал по планшету и делал для себя заметки о том, что ещё нужно сделать до Амстердама.

Было очень заметно, насколько Гейб и Генри стоят особняком от остальных. Они легко носили богатство и успех, но не безвкусно, как другие. В них почти физически ощущалась энергия, словно даже сидя, они еле сдерживались от движений. Их беседа была живой и забавной, и я с удовольствием слушал, как они обмениваются последними новостями. Остальные, казалось, относились к ним так, будто они были существенно старше; словно их успешность делала их стариками, хотя обоим всего тридцать два года.

Я оборачиваюсь на звук хрустящих шагов, когда Генри подходит и встает рядом со мной, глядя на заснеженный пейзаж.
— Здесь так красиво, — говорит он, делая такой же глубокий вдох, как и я перед этим. — Ты раньше катался на лыжах?

— Да, много раз. Мы с друзьями ездим, когда можем, — я оглядываюсь. — Правда, не в такие места. Наши вылазки в разы бюджетнее.

— Некоторые из моих лучших поездок тоже были такими, — смеётся он. — Мы с Гейбом, пока учились в университете, хорошенько попутешествовали по Европе с ограниченным бюджетом во время каникул. Надо тебе рассказать кое-какие истории о нём.

Я с интересом смотрю на него, но в этот момент сзади подходит Гейб, потягиваясь с тяжёлым ворчанием, из-за чего мне приходится подвинуться.
— Какие истории? — спрашивает он, обнимая Генри за плечи.

Я пялюсь на них. Очень уж эффектно они смотрятся вместе, и мне становится интересно, трахались ли они когда-нибудь друг с другом. Гейб бросает на меня быстрый мрачный взгляд, будто знает, о чём я думаю, но тут же отводит его, как все время с того момента в офисе.

— Я думал о Риме, — громко смеясь, начинает Генри, и Гейб тут же качает головой.

— О нет, не рассказывай это Дилану. Он мне постоянно будет напоминать об этом. — Я открываю рот, но он яростно качает головой, —Слишком много компромата.

— Как будто у тебя нет кучи компромата на меня, — фыркаю я.

Он гладит свой подбородок, и, когда его лицо оживляется от веселья, у меня перехватывает дыхание.
— Да, кажется, я помню прошлогоднюю рождественскую вечеринку.

— О Боже, не надо.

— Что? — спрашивает Генри, и Гейб начинает смеяться.

— Дилан ненавидит старика Бернарда.

— Потому что он очень груб со всеми, — вставляю я.

— Потому что он очень груб со всеми, — пародирует меня Гейб, и поворачивается к Генри. — Короче, Дилан перепил и положил на стол Бернарда ксерокопию своей задницы. — Генри прорывает на смех, а меня на стон, Гейб же беспечно продолжает. — Мне пришлось долго беседовать, чтобы отговорить Бернарда от его плана заставить всех снять штаны, чтобы найти преступника и уволить его.

— А как бы он узнал? — с любопытством спрашивает Генри.

— Потому что у Дилана на заднице есть родинка в форме Италии, — смеется Гейб.

— О боже, ты же сказал, что не видел ее! Ты же нахрен поклялся, — возмущаюсь я.

Гейб начинает беспомощно смеяться, хватая Генри за руку.
— Видел. В этом году я использую ее как свою рабочую рождественскую открытку.

— Хреновая будет открытка, — я делаю паузу. — Ты не сможешь использовать её в качестве рождественской. Там нет остролиста.

— Хрена тоже нет, — выпаливает Гейб, прежде чем фыркнуть с отвращением. Он не замечает, как Генри бросает на него удивлённый взгляд, но я замечаю, что этот взгляд перекидывается и на меня.

Гейба окликают со ступенек, и обернувшись, мы видим стоящего со скрещёнными руками Флетчера.

— О боже, женушка зовет, — сладко говорит Генри, и я смеюсь.

Гейб бросает на нас взгляд и обнимает Генри.
— Позвони мне, и мы сходим куда-нибудь выпить на этой неделе.

— С Флетчером? — с сомнением спрашивает Генри, и Гейб криво улыбается.

— Нет, не волнуйся.

Мужчины хлопают друг друга по плечам.
— Хорошо, но обязательно захвати с собой и Дилана. — добавляет Генри, и Гейб удивлённо смотрит на него, и быстро кивает.

-— Конечно, мы придём.

Он уходит, с ворчанием отвечая на что-то, что ему кричит Флетчер, а я наблюдаю за ними, и тут понимаю, что Генри смотрит на меня. Внимательно так смотрит. Когда поворачиваюсь, он даже не пытается скрыть то, что он меня изучает. А потом внезапно улыбается.
— Ты мне нравишься, Дилан. Ты ему подходишь.

— Кому?

Он качает головой и, сунув руку в карман, достает визитную карточку, которую протягивает мне. — Номер моего мобильного на обороте, Дилан. Позвони мне, если для тебя это будет чересчур. — он смотрит на дом. — Это не самые приятные люди.

Я улыбаюсь.
— О, я могу о себе позаботиться, но спасибо.

Он весело глядит на меня.
— Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться. У Гейба всегда вагон историй о тебе, так что я знаю, что ты сам себе хозяин. Пристально глядя на меня, он тихо бормочет, словно сам этого не замечает. — Мне было интересно, и теперь я знаю.

— Что знаешь?

— О, много всего, и я должен сказать, что чувствую облегчение и счастье от того, как развиваются события, — говорит Генри, одарив меня улыбкой.

— Какие события? — спрашиваю я в полном недоумении.

— Просто кое-что, по поводу чего я надоедаю Гейбу уже пару лет, — качает он головой. — Тебе не о чём беспокоиться, это ещё незавершённый процесс.

Я киваю. Может у них есть какие-то совместные проекты, о которых я не знаю, но достаточно скоро узнаю, когда Гейб вывалит работу на мой стол.
— Ну, спасибо в любом случае. — машу я визиткой.

— Не за что. — Генри внезапно подходит чуть ближе и тихо говорит, — Не позволяй ему работать все выходные. Заставь его повеселиться.

— Это не моя задача, — неловко смеюсь я. — Это работа Флетчера, и я уверен, что он оторвёт его от работы, как только тот ему понадобится. Думаю, что в этой поездке мне больше отведена роль Золушки. — Генри вопросительно смотрит на меня. — Только работа, и никаких развлечений.

Он слегка смеётся и хлопает меня по плечу, после чего отправляется к машине, бросив напоследок через плечо.
— Не забывай, что случилось с Золушкой.

Я в сомнении качаю головой, и машу ему рукой, когда машина отъезжает. Да, Золушка выиграла настоящий приз — мужчину, который не видел её достоинств, пока она не влезла в правильную туфлю.

Пробравшись в шале, я нахожу свой чемодан покинутым и лежащим на боку, как будто его кто-то пнул. Я оглядываюсь в поисках кого-то, у кого можно узнать, где моя комната, и когда я уже собираюсь пойти искать кого-нибудь, то слышу повышенные голоса, доносящиеся из соседней комнаты.

С чемоданом в руке, я просовываю голову в дверь лишь для того, чтобы понять, что это Флетчер и Гейб ссорятся. До меня доносится «он путается под ногами», и я поспешно отступаю назад, но уже слишком поздно, так как Флетчер заметил меня.

— Да твою же мать, — шипит он. — Он повсюду.

Гейб поворачивается, и его лицо полно раздражения и гнева из-за того, что его прервали. Неожиданным образом это задевает меня — может быть, из-за того, что в последнее время он был таким милым и забавным, я забыл, как он может раздражаться на меня, и сейчас это неожиданно задевает, особенно в присутствии Флетчера.

— Простите, — бормочу я. — Я не хотел прерывать, просто искал кого-то, кто может сказать, где моя комната.

Флетчер пренебрежительно машет рукой.
— Здесь есть экономка, Дилан, и я уверен, что она тебе поможет. Думаю, Томми разместил тебя где-то на этом этаже.

Прикусив язык, чтобы не выдать что-то резкое, я деликатно отступаю, но Гейб резко говорит «подожди».

— Какого хрена Дилана разместили на этом этаже? — поворачивается он к Флетчеру.

— Я не знаю, — недоуменно пожимает плечами Флетчер. — Полагаю, Томми поместил его сюда, потому что он из обслуживающего персонала.

— Это не гребаный «Вверх и вниз по лестнице» (британский сериал-драма, — прим. перев), Флетчер! Просто чертовски оскорбительно! Давай найдём экономку, — шагает он ко мне, — и всё уладим.

— О да, уходи, гребаный ублюдок, у тебя это очень хорошо получается, — кричит вослед ему Флетчер, но совершенно впустую, так как Гейб явно не обращает на него внимания. Он шагает мимо меня, и я матерюсь себе под нос и гримасничая следую за ним, волоча чемодан.

Гейб ловит женщину в фойе, и быстро говорит ей что-то по-французски. Должно быть спросил её, где моя комната, так как она улыбается и жестом приглашает нас следовать за ней. Мы проходим по коридору мимо той комнаты, где ранее был Флетчер, но сейчас она пуста. Следуя за ней, мы доходим до двери, которая, очевидно, является пристройкой к зданию, потому что выглядит намного более простой и функциональной, чем остальная часть дома. Проходя мимо двери, я слышу звук кастрюль и сковородок, доносящийся из того, что, по видимому, является кухней. Мы же продолжаем идти за женщиной, которая ведёт нас к лестнице, наверху которой оказывается коридор с десятком дверей.

Она открывает одну из них, жестом приглашая меня войти, и похлопывая по плечу. -— Добро пожаловать, — говорит она с английским акцентом. — Я дам вам время распаковать вещи, а потом кто-нибудь придет, найдет вас и покажет кухню для персонала и комнату отдыха.

После чего бросает взгляд на Гейба, стоящего в углу комнаты со скрещёнными руками, и бледнеет от ярости на его лице. С нервной улыбкой выйдя из комнаты, она закрывает за собой дверь, и мы остаемся одни в тишине.

Я смотрю на крошечную, но функциональную комнату, в которой стоит односпальная кровать, шкаф, стул, и придвинутый к окну стол. Подойдя к окну, и посмотрев вниз, я вижу что-то вроде гаража, из-за чего мне хочется улыбнуться. Флетчер и Томми как нельзя более ясны в своем намерении заставить меня почувствовать свое место. Очевидно, меня накажут за то, что Гейб решил взять меня сюда — с ним-то они ничего не могут сделать, он же как гора, твёрдая и незыблемая, без единой слабой точки.

Я забрасываю чемодан на кровать, и смотрю на Гейба. Собственно, незыблемым он на данный момент не выглядит. Он выглядит охренеть каким разъярённым.
— Да что с тобой случилось-то? — в лёгком тоне спрашиваю я. — У тебя такой вид, будто кто-то нассал тебе в кофе.

Он внезапно начинает двигаться — опускает руки и подходит ко мне. — На твоём месте я бы не распаковывался, — звучит с закипающей в голосе яростью. — Ты здесь не останешься.

— О нет, я остаюсь, — произношу я, тяжело вздохнув, и поднимаю руку, когда он хочет перебить, чем лишь удваиваю его раздражение, но всё же заставляю его замолчать. — Я остаюсь здесь, потому что не хочу поднимать шум. Гейб. Эта комната — идеальная для моих потребностей, — оглядываюсь я. — Как бы там ни было, мы с Джудом бывали и в условиях похуже.

Принюхиваясь, он оглядывает комнату.
— Я в этом искренне сомневаюсь.

— И напрасно. Здесь даже окно есть. А однажды на Крите мы остановились в чём-то похожем на чулан для мётел.

Он подходит к окну и сердито вздыхает, так сильно сжимая пальцами подоконник, что их костяшки белеют.
— С таким же успехом ты мог бы обойтись и без окна, ведь всё равно из него вид на грёбаный гараж!

Я присоединяюсь к нему возле окна и игриво толкаю его в плечо.
— Да, но это классный гараж, и о, смотри, снег!

Его губы дёргаются, когда мой голос повышается, и затем он рычит.
— Тебе не удастся расколдовать меня от моей ярости. Это прискорбно. — я только открываю рот, как он качает головой. — Это неправильно. Ты со мной. Я попросил тебя поехать со мной.

Я поднимаю брови, и он с неохотой усмехается.
— Ладно, я велел тебе поехать. И значит на мне лежит ответственность за твой комфорт в этой поездке, и это явно не запихивание тебя в кладовку, и разговор свысока, как будто ты грёбаная сиротка Энни (Энни— американский семейный мюзикл, — прим.перев). — я гляжу на него, и он качает головой. — Ты же не думаешь, что я пропустил мимо ушей насмешки? Поверь, их больше не будет.

— Ой да ладно, я умоляю, — фыркаю я. — Как будто мнение четырёх людей с интеллектом улитки может меня беспокоить.

— Оно беспокоит меня.

— Ну так пусть не беспокоит. — резко произношу я. — Не обращай на это внимания, и я прошу, нет, я требую не поднимать шум из-за этой комнаты. Мне здесь будет удобно, да и в любом случае я вряд ли буду в ней проводить много времени с тем количеством работы, которое мы взяли с собой. Может стоит попросить экономку поселить нас вместе?

— Хорошо, — кивает он, — но я прекрасно понимаю, что ты меняешь тему.

— Да, меняю, потому что, как по мне, тема закрыта. Я на работе, а не в отпуске. Теперь я посмотрю, как я могу здесь расположиться, и тогда завтра мы сможем приступить к делу. Так нормально, или у тебя по плану лыжи?

При упоминании лыж на его лице что-то быстро мелькает, слишком быстро, чтобы я мог это прочесть, но я откладываю это на будущее. Он качает головой.
— Я не буду кататься на лыжах, пока не разберусь со всей работой. Пока я не пойму, что мы подготовились, я не смогу отдыхать. Флетчер будет счастлив в их компании, пока я не понадоблюсь ему на ночь.

— Ладно, — произношу я с сомнением. — Тогда увидимся завтра в десять.

— Нет, увидимся сегодня вечером, — он поднимает руку, чтобы остановить поток моих отговорок. — Мужайся, Дилан. Если мне придётся всё это переживать, то и тебе тоже. Ты может и выиграл комнату, но твоя не возьмёт по поводу еды. Ни за что на свете ты не отчалишь к столу с персоналом, и не оставишь меня одного. Окей? — я неохотно киваю, и он улыбается. — Увидимся за ужином. Я пришлю весточку.

— Не сомневаюсь, — кисло отвечаю я, слыша его смех, когда он покидает комнату с восстановившимся чувством юмора.

***

На следующее утро, я подняв голову, наблюдаю за явлением явно страдающего похмельем Гейба в дверях библиотеки.
— Утречка, — произнося бодро и громче, чем нужно, приветствую его я. — с удовольствием глядя, как он морщится, я обвожу рукой комнату. — Ну, что ты думаешь?

Прищурено посмотрев на меня, он оглядывает красивую, уставленную книгами комнату. Еле слышно произнеся «Прелестно», он спрашивает.
— У тебя есть кофе?

— Подожди минутку, — возмущенно говорю я. — Я уже час нахожусь здесь, чтобы убедиться, что всё соответствует твоим суровым стандартам. И мне нужно больше, чем жалкое «прелестно».

— Мои стандарты не суровые, и ты всё утро был здесь? Ты уже позавтракал?

Я машу рукой.
— Да, я завтракал на кухне с фрау Гербер и шофёром Бруно. Ты знал, что у Томми-старшего не одна, а две любовницы в посёлке? На деле, он просто видится с ними в разные вечера.

Гейб тяжело садится за стол в центре комнаты, и в нём чувствуется проблеск юмора.
— Ты и твои испорченный телефон со сплетнями. Видимо, он принимает виагру. Ну, судя по всему, каков отец, таков и сын.

Я бросаю на него лукавый взгляд, и выдаю ещё до того, как успеваю остановиться.
— Я так и понял. Ну, я полагаю, что тебе виднее.

На долгую секунду он замирает, и я готовлюсь к взрыву, но, к моему удивлению, он выглядит слегка смущённым.
— Думаю, я это заслужил. Ты знал это до вчерашнего вечера?

Я пожимаю плечами, без надобности поправляя какие-то бумаги.
— Флетчер не очень-то скрытный, Гейб, и у меня вчера сложилось впечатление, что дело к этому и идёт.

На самом деле ужин был болезненным, почему — я не хочу анализировать, так как половину его Флетчер провёл устроившись на коленях Гейба, щедро флиртуя с ним и Томми одновременно. Гейб пил запоем, и, сбегая, я бросил назад один взгляд, и увидел, как Флетчер страстно целует Гейба, пока Томми наклонился, и, положив руку на колено Гейба, поглаживал его явно возбуждённый член.

Гейб дёргается и смотрит куда угодно, но только не на меня.
— Да, но для меня оно туда не пошло, — внезапно говорит он, ловя мой взгляд и с силой лазера удерживая его. — Я провёл ночь один в своей постели.

— А Флетчер? — я не могу поверить, что мы ведём этот разговор, когда я задаю ему такие назойливые вопросы, а он отвечает мне так, будто я имею право знать.

— Полагаю, с Томми, — пожимает он плечами, — хотя это могли быть и близнецы. Это тоже было бы не впервые.

— Божечки, это звучит как взбаламученная версия «Династии» (американский сериал 80-ых, — прим.перев), — беспечно говорю я, и бросаю на него взгляд. — И тебя это устраивает? — мой тон слишком ошарашен, и к моему удивлению, он напрягается.

— Меня это устраивает. У нас нет таких мимимишных, традиционных отношений, которых очевидно ищешь ты, Дилан. Мы все взрослые, люди, и если мы хотим добавить третьего или четвёртого человека, то это наше дело. Тебе стоит как-нибудь попробовать.

— Не думаю, — чётко отвечаю я. — Это не совсем моё.

-— Это совершенно очевидно, — бормочет он. — Приступим к работе?

Так мы и делаем. И снова как в самом начале — словно мы лишь работающие в одном помещении незнакомцы, вообще без какой-либо связи.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒