Пол Андерсон. 7 страница

Небулярные массы, скопившиеся в ядре галактики, грозовыми тучамиклубились впереди, нависали черными громадами. "Леонора Кристина" ужепересекла их внешний край. Впереди не было видно звезд; в остальныхнаправлениях их с каждым часом становилось все меньше, а свет их - всеслабее. В этой концентрации звездного вещества корабль двигался всоответствии с сверхъестественной разновидностью аэродинамики. Егообратный тау был теперь столь огромен, что плотность пространства маловлияла на корабль. Напротив, теперь он пожирал материю еще более жадно, ибольше не был ограничен атомами водорода. Перенастроенные селекторыкорабля превращали все, что им встречалось, газ, пыль или метеороиды, вреактивное топливо. Кинетическая энергия "Леоноры Кристины" и дифференциалвремени росли с головокружительной быстротой. Она неслась, как порыв ветрамеж звездных скоплений. Несмотря ни на что, Реймон насильно затащил Нильсона в приемную. Ингрид Линдгрен заняла свое место за столом, одетая в униформу. Онапохудела, и вокруг глаз у нее легли тени. Каюта вибрировала чересчургромко, и часто дрожь проходила по переборкам и полу. Корабль ощущалнеравномерности в облаках - порывы, течения, водовороты продолжающегосятворения миров. - Нельзя было подождать, пока закончится прохождение, констебль? -спросила она, в равной степени гневно и устало. - Не думаю, мадам, - ответил Реймон. - Если возникнет непредвиденнаяситуация, нужно, чтобы люди были убеждены, что справятся. - Вы обвиняете профессора Нильсона в распространении недовольства. ВУставе записана свобода слова. Стул заскрипел под астрономом, когда тот пошевелился. - Я ученый, - заявил он ядовито. - У меня есть не только право, но иобязанность утверждать истину. Линдгрен неодобрительно оглядела его. Он обзавелся жидкой бородкой,давно не мылся и был одет в угрюмый комбинезон. - Вы не имеете права распространять истории в жанре ужасов, - сказалРеймон. - Разве вы не заметили, как реагировали на ваши слова некоторыеженщины, когда вы выступили на мессе? Это убедило меня в необходимостивмешательства. Но вы уже давно вносите беспорядки, Нильсон. - Я всего лишь высказал вслух то, что всем было прекрасно известно ссамого старта, - огрызнулся тот. - У них нет смелости обсуждать этооткрыто. У меня есть. - У них нет подлости. У тебя есть. - Без личных оскорблений, пожалуйста, - сказала Линдгрен. -Расскажите мне, что случилось. В последнее время она трапезничала одна у себя в каюте, под предлогомзанятости, и, кроме как в часы вахт, ее видели редко. - Вы знаете, - сказал Нильсон. - Мы несколько раз обсуждали этотвопрос. - Какой вопрос? - спросила она. - Мы говорили о многом. - Говорили, вот именно, как разумные люди, - рявкнул Реймон. - А нечитали нотации всем присутствующим товарищам по кораблю, большинство изкоторых и без того чувствует себя скверно. - Прошу вас, констебль. Продолжайте, профессор Нильсон. Астроном напыжился. - Элементарная вещь. Не могу понять, почему вы и все остальные, былитакими идиотами, чтобы не задуматься над этим всерьез. Вы слепо полагаете,что мы затормозим в галактике Девы и найдем обитаемую планету. Нообъясните мне, как? Подумайте о наших запросах. Масса, температура,освещение, атмосфера, гидросфера, биосфера... согласно самым оптимистичнымоценкам, только один процент звезд может иметь планеты, которые в какой-тостепени похожи на Землю. - Ну, - сказала Линдгрен. - Ну конечно... Нильсона нельзя было свернуть с пути. Возможно, он даже не дал себетруда услышать ее. Он загибал пальцы, считая по пунктам. - Если один процент звезд нам подходит, понимаете ли вы, какое ихколичество нам придется проверить, чтобы иметь равные шансы найти то, чтомы ищем? Пятьдесят! Я думал, что кто угодно на борту корабля способенпроизвести этот подсчет. Можно предположить, разумеется, что мы будемудачливы, и наткнемся на нашу Nova Terra у первой же звезды. Но шансыпротив этого - девяносто девять к одному. Несомненно, нам придетсяпроверять много звезд. Проверка каждой из них требует почти годаторможения. Чтобы покинуть ее и отправиться на поиски в другое место,нужен еще год ускорения. Это годы по времени корабля, не забывайте,поскольку практически весь период проходит при скоростях, которые несравнимы со световой и, следовательно, фактор тау близок к единице - чтовдобавок не позволяет нам развить ускорение больше одного "g". Следовательно, мы должны положить примерно два года на одну звезду.Равные шансы, о которых я говорил - и помните, что они всего лишь равны,то есть у нас столько же шансов найти Nova Terra среди первых пятидесятизвезд, сколько и не найти, - эти шансы требуют ста лет поиска. Вдействительности требуется больше, поскольку нам придется останавливатьсявремя от времени и осуществлять трудоемкий процесс пополнения реактивноготоплива для ионного двигателя. Никакие процедуры против старения непомогут нам столько прожить. Таким образом все наши усилия, весь риск, на который мы идем в этомфантастическом прыжке сквозь галактику в межгалактическое пространство,тщетны. Quod erat demonstratum. - Среди ваших многочисленных отвратительных свойств, Нильсон, -сказал Реймон, - есть привычка бубнить о том, что и так очевидно. - Мадам! - захлебнулся астроном. - Я протестую! Я подам жалобу обоскорблении личности! - Замолчите, - приказала Линдгрен. - Вы оба. Я должна признать, чтоваше поведение провокационно, профессор Нильсон. С другой стороны,констебль, могу ли я напомнить вам, что профессор Нильсон - один из самыхвыдающихся ученых в своей области, которыми располагает... располагалаЗемля. Он заслуживает уважения. - Только не за свое поведение, - сказал Реймон. - И не за запах. - Будьте вежливы, констебль, или я сама выдвину против вас обвинение.- Линдгрен сделала вдох. - Похоже, вы не делаете скидки на человеческиеслабости. Мы затеряны в пространстве и времени; мир, который мы знали, ужесто тысяч лет, как в могиле; мы мчимся почти вслепую в ту областьгалактики, где звезды расположены плотнее всего; мы можем в любую минутустолкнуться с чем-нибудь, что нас уничтожит; в лучшем случае нас ждут годыв тесной и скудной обстановке. Неужели вы ждете, что это никак не скажетсяна людях? - Конечно жду, что скажется, мадам, - сказал Реймон. - Я жду, что онине будут вести себя так, чтобы еще больше усугублять положение. - В этом есть доля истины, - уступила Линдгрен. Нильсон скорчился и надулся. - Я пытался избавить их от разочарования в конце этого полета, -пробормотал он. - Вы абсолютно уверены, что не потворствовали своему эго? - вздохнулаЛиндгрен. - Неважно. Ваша позиция обоснована. - Нет, это не так! - возразил Реймон. - Он получил один процент,принимая в расчет все звезды. Но очевидно, что мы не будем отвлекаться накрасные карлики - которых большинство - или голубые гиганты, или что-либодругое за пределами достаточно узкого спектрального класса. Что сильноограничивает радиус поиска. - Примем фактор ограничения, равный десяти, - сказал Нильсон. - Я неочень-то в это верю, но давайте примем, что у нас есть десятипроцентнаявероятность найти Nova Terra у любой из звезд класса Солнца, к которой мыприблизимся. Для этого все равно требуется проверить пять звезд, чтобыполучить наши равные шансы. Десять лет? Больше - похоже на двадцать, еслипринять все во внимание. Самые молодые из нас уже будут не молоды. Выходстоль многих из репродуктивного возраста означает соответствующую потерюнаследственности; а наш генетический набор и так минимален для основанияколонии. Если мы подождем несколько декад, прежде чем обзаводиться детьми,их просто не будет недостаточно. Лишь немногие вырастут настолько, чтосмогут сами о себе позаботиться к тому моменту, когда их родители станутбеспомощными. И в любом случае человечество вымрет за три-четырепоколения. Видите ли, я кое-что знаю о дрейфе генов. Он приобрел самодовольный вид. - Я не хотел никого огорчать, - сказал он. - Моим стремлением былопомочь, продемонстрировав, что ваша концепция пионеров, концепцияпоселения человечества в новой галактике... что это на самом делеинфантильная фантазия, каковой она и является. - У вас есть альтернатива? - настойчиво спросила Линдгрен. У Нильсона начался нервный тик. - Ничего кроме реализма, - сказал он. - Принять факт, что мы никогдане покинем этот корабль. Приспособить наше поведение к этому факту. - Именно по этой причине вы увиливаете от исполнения своихобязанностей? - потребовал ответа Реймон. - Мне не нравится ваша терминология, сэр, но действительно нетникакого смысла строить приборы для полета на большие расстояния. Куда бымы ни попали, для нас не будет никакой разницы. Я не могу даже отнестись сэнтузиазмом к предложениям Федорова и Перейры касательно системыжизнеобеспечения. - Вы понимаете, я полагаю, - сказал Реймон, - что для половины людейна корабле логическим выходом, как только они решат, что вы правы, будетсамоубийство. - Возможно, - пожал плечами Нильсон. - Неужели вы сами настолько ненавидите жизнь? - спросила Линдгрен. Нильсон приподнялся и снова упал на стул. Он сглотнул. Реймон удивилобоих своих слушателей, поменяв манеру поведения на более мягкую: - Я притащил вас сюда не только для того, чтобы вы прекратили мрачныебредни. Я бы хотел узнать, почему вы не размышляете над тем, как улучшитьнаши шансы? - Как это можно сделать? - Именно это я и хотел бы от вас услышать. Вы - эксперт понаблюдениям. Насколько я помню, дома вы руководили программами, в ходекоторых было найдено около пятидесяти планетных систем. Выидентифицировали отдельные планеты и классифицировали их на расстоянии внесколько световых лет. Почему вы не можете сделать то же самое для нас? Нильсон взвился. - Смешно! Я вижу, что мне придется пояснять тему в терминах детскогосадика. Вы потерпите, первый помощник? Слушайте внимательно, констебль. Допустим, что расположенный в космосе прибор очень больших размеровможет различить объект размером с Юпитер на расстоянии несколькихпарсеков. Это при условии, что объект получает хорошее освещение, но приэтом не теряется в сиянии своего солнца. Допустим, что посредствомматематического анализа данных о возмущениях, собранных на протяжении лет,можно вывести некоторую гипотезу о сопутствующих планетах, которыечересчур малы, чтобы попасть на снимок. Двусмысленности в уравнениях могутбыть в некоторой степени разрешены тщательным интерферометрическимизучением явлений вроде вспышек на солнце; планеты оказываютнезначительное влияние на эти циклы. Но, - его палец уперся Реймону вгрудь, - вы не понимаете, насколько не надежны такие результаты.Журналисты всегда готовы с восторгом раструбить, что обнаружена еще однапланета класса Земли. Однако всегда оставалось фактом, что это всего лишьодна из возможных интерпретаций данных. Только одно среди многочисленныхвозможных распределений размера и орбиты. Подверженных огромнойвероятностной ошибке. И это, не забывайте, имея в распоряжении самыебольшие, самые лучшие приборы, которые только могут быть созданы. Приборы,которых у нас здесь нет, и нет места для них, если бы мы каким-то образомсумели их сделать. Нет, даже дома единственным способом получить подробную информацию опланетах вне Солнечной системы было, возможно, послать зонд, а затемпилотируемую экспедицию. В нашем случае единственный способ - этозатормозиться для близкого изучения. А потом, я убежден, продолжать путь.Потому что вы должны сознавать, что планета, которая кажется в другихотношениях идеальной, может оказаться стерильной или иметь биохимию,которая окажется для нас бесполезной или смертельной. Я рекомендую вам, констебль, почерпнуть некоторые научные сведения инемного научиться логике. Это вернет вас к реальности. Так что? - закончилНильсон триумфальным карканьем. - Профессор... - попыталась Линдгрен. Реймон сухо улыбнулся. - Не волнуйтесь, мадам, - сказал он. - До драки не дойдет. Его словаменя не унижают. Он смерил астронома взглядом. - Можете мне не верить, - продолжал он, - но мне известно все то, чтовы только что изложили. Мне также известно, что вы - способный человек; покрайней мере, были им. Вы совершали открытия, вы изобрели приспособления,с помощью которых было сделано много открытий. Вы много сделали для нас издесь, пока не перестали работать. Почему бы вам не задействовать своймозг для разрешения наших проблем? - Не будете ли вы так любезны снизойти до описания этой процедуры? -насмешливо заявил Нильсон. - Я не ученый и не очень силен в технике, - сказал Реймон. - Однаконекоторые вещи кажутся мне очевидными. Давайте предположим, что мыоказались в галактике, в которую направляемся. Мы погасили ультранизкийтау, который нам был нужен, чтобы до нее добраться, но наш тау все ещесоставляет... возьмем любое подходящее число. Десять в минус третьей,например. Ну вот, это дает нам чудовищно длинную базовую линию икосмическое время для ведения наблюдений. В течение недель или месяцев повремени корабля вы сможете собрать больше данных по каждой отдельнойзвезде, чем имеете о ближайших соседях Солнца. Я полагаю, что вы можетенайти способы использовать релятивистские эффекты для полученияинформации, которая была недоступна дома. И, естественно, сможетеодновременно наблюдать большое количество звезд класса Солнца. Так что увас есть возможность доказать, пользуясь точными цифрами, что среди нихесть планеты с массами и орбитами примерно соответствующими земным. При этом вопросы атмосферы и биосферы остаются. Нам понадобитсявзгляд вблизи. Да, да. Но непременно ли для этого нужно останавливаться? Что если мыпроложим курс, который проведет нас вблизи от наиболее обещающих звезд -по очереди - при том, что мы будем продолжать полет на околосветовойскорости. В космическом времени у нас будут часы или дни для проверкиинтересующих нас планет. Спектроскопия, термоскопия, фотосъемки, магнитноеполе... напишите свой собственный список необходимых исследований. Мыможем получить представление об условиях на поверхности планеты.Биологических в том числе. Мы будем искать термодинамическое неравновесие,спектры отражения хлорофилла, поляризацию в результате наличия колониймикробов, основанную на L-аминокислотах... Да, я думаю, что мы вполнеспособны составить мнение, какая планета подойдет. При низком тау мы можем проверить любое количество планет занебольшой отрезок нашего личного времени. Конечно, нам придетсявоспользоваться автоматикой и электроникой; конечно, люди не в состоянииработать так быстро. Затем, когда мы определим, который из миров намнужен, мы вернемся к нему. На это потребуется несколько лет, согласен. Ноэти годы можно выдержать. Мы будем знать с высокой степенью уверенности,что впереди нас ждет дом. На щеках Линдгрен появился румянец. Глаза ее заблестели. - Бог мой, - сказала она. - Почему же вы не говорили об этом раньше? - Я занят другими проблемами, - ответил Реймон. - Почему об этом неговорили вы, профессор Нильсон? - Потому что все это абсурд, - фыркнул астроном. - У нас нет вашихгипотетических приборов. - Разве мы не можем их построить? У нас есть инструменты,оборудование с высокой точностью, материальная база, искусные работники.Ваша группа уже делает успехи. - Вы хотите быстродействия и чувствительности приборов, на целыепорядки превышающие те, которые когда-либо существовали. - Ну так что? - сказал Реймон. Нильсон и Линдгрен уставились на него. По кораблю прошла дрожь. - Так почему мы не можем разработать то, что нам необходимо? -озадаченно спросил Реймон. - Среди нас - самые талантливые, получившиенаилучшую подготовку, обладающие воображением люди, которых родила нашацивилизация. В их числе есть представители всех отраслей науки. То, чегоони не знают, можно найти в микропленках библиотеки. Они умеют работать настыках дисциплин. Представьте, например, что Эмма Глассгольд и Норберт Вильямсобъединились и разработали спецификации устройства для обнаружение ианализа жизни на расстоянии. При необходимости они проконсультируются сдругими. Постепенно к ним присоединятся физики, электронщики и остальныедля собственно создания устройства и его отладки. Тем временем, профессорНильсон, вы можете возглавить группу, которая будет создавать инструментыдля планетографии на расстоянии. Собственно говоря, логично было бы, чтобывы возглавили программу в целом. Суровость слетела с Реймона. Он воскликнул с мальчишескимэнтузиазмом: - Это именно то, что нам нужно! Увлекательная, жизненно важнаяработа, которая требует от каждого максимума того, что он может дать. Те,чьи специальности не потребуются, тоже будут вовлечены в проект -помощники, чертежники, рабочие руки... Я думаю, нам придется переделатьгрузовую палубу, чтобы разместить там принадлежности... Ингрид, это путьспасения не только наших жизней, но и наших рассудков! Он вскочил на ноги. Она тоже. Их руки встретились в пожатии. Вдруг они вспомнили про Нильсона. Он сидел, скорчившись крошечнойфигуркой, сгорбившись, дрожа. Линдгрен с тревогой бросилась к нему. - В чем дело? Он не поднял головы. - Невозможно, - пробормотал он. - Невозможно. - Да нет же, - настойчиво убеждала она. - Я хочу сказать, вам же непридется открывать новые законы природы, так? Основные принципы ужеизвестны. - Их нужно применить неслыханным образом. - Нильсон закрыл лицоруками Помоги мне Бог, у меня больше нет разума. Линдгрен и Реймон обменялись взглядами над его согбенной спиной. Онапроизнесла несколько слов беззвучно, одними губами. Когда-то он научил ееизвестному в Спасательном Корпусе фокусу чтения по губам, когда нельзявоспользоваться шлемофоном скафандра. Они практиковались в этом умении,как в чем-то интимном, что делало их еще ближе друг к другу. "Можем ли мы преуспеть без него?" "Сомневаюсь. Он - лучший начальник для проекта такого рода. Без негонаши шансы в лучшем случае невелики". Линдгрен присела на корточки рядом с Нильсоном и положила руку ему наплечо. - Что случилось? - как можно мягче спросила она. - У меня нет надежды, - всхлипнул он. - Ничего, зачем стоило бы жить. - Есть! - Вы знаете, что Джейн... бросила меня... несколько месяцев назад.Никакая другая женщина не станет... Зачем мне жить? Что у меня осталось? На губах Реймона сложились слова: "Значит, глубинной причиной была жалость к себе." Линдгрен нахмурилась и покачала головой. - Нет, вы ошибаетесь, Элоф, - тихо проговорила она. - Вы нам небезразличны. Просили бы мы вашей помощи, если бы не уважали вас? - Мой мозг. - Он сел прямо и сердито уставился на нее опухшимиглазами. - Вам нужен мой разум, верно? Мой совет. Мои знания и талант.Чтобы спастись. Но нужен ли вам я сам? Думаете ли вы обо мне, как очеловеческом существе? Нет! Мерзкий тип Нильсон. С ним едва придерживаютсяправил вежливости. Когда он начинает говорить, каждый норовит уйти подпервым удобным предлогом. Его не приглашают на вечеринки в каютах. Влучшем случае, за неимением другой кандидатуры, его зовут стать четвертымпартнером для бриджа или шефом проекта по разработке инструментов. И чтоже вы от него ждете? Чтобы он был благодарен? - Это неправда! - А, я не такой ребенок, как некоторые. Я бы помог, если бы былспособен. Но мой мозг пуст, говорю вам. Я не придумал ничего нового запоследние несколько недель. Назовите то, что меня парализует, страхомсмерти. Или разновидностью импотенции. Мне все равно, как вы это назовете.Потому что вам тоже все равно. Никто не предложил мне ни дружбы, ни простоприятельских отношений, ничего. Меня оставили одного в холоде и темноте.Что удивительного в том, что мой разум замерз? Линдгрен отвернулась, скрывая выражение, пробежавшее по ее лицу.Когда она снова повернулась к Нильсону, она была спокойна. - Мне трудно выразить, как я огорчена, Элоф, - сказала она. - Отчастивы сами виноваты. Вы замкнулись в себе. Мы предположили, что вы нежелаете, чтобы вас беспокоили. Как не желает, например, Ольга Собески.Поэтому она и стала моей соседкой. Когда вы присоединились к ХуссейнуСадеку... - Он держит закрытой панель между нашими половинами, - взвизгнулНильсон. - Он никогда ее не поднимает. Но звукоизоляция несовершенна. Яслышу его и его женщин! - Теперь мы понимаем. - Линдгрен улыбнулась. - Честно признаться,Элоф, я устала от моего теперешнего существования. Нильсон издал сдавленный звук. - Мне кажется, нам надо обсудить личное дело, - сказала Линдгрен. -Вы... вы не возражаете, констебль? - Нет, - сказал Реймон. - Конечно нет. Он покинул каюту. "Леонора Кристина" прорывалась сквозь ядро галактики двадцать тысячлет. Для людей на борту это время измерялось часами. То были часы ужаса,когда корпус корабля дрожал и стонал от напряжения, а картина снаружименялась от полной тьмы до тумана, ослепительного сверкающего из-за обилиязвездных скоплений. Шанс столкнуться со звездой был отнюдь ненезначителен; укрытое в облаке пыли, светило могло в мгновение окаоказаться на пути корабля. Обратный тау поднялся до величин, которыенельзя было установить точно и совершенно невозможно было постичь. Корабль получил временную передышку, пока пересекал область чистогопространства в центре. Фокс-Джеймсон посмотрел в видеоскоп на столпившиесязвезды - красные, белые и нейтронные карлики, двукратно и трехкратностарше Солнца и его соседей; другие, проблескивающие, непохожие ни на что,что люди когда-либо видели или ожидали увидеть во внешних областяхгалактики - и чуть не заплакал. - Проклятие, как это ужасно! Ответы на миллион вопросов, вот ониздесь, и ни одного инструмента, которым я мог бы воспользоваться! Его товарищи по кораблю ухмылялись. - Где ты собрался публиковать результаты? - спросил кто-то. Возрожденная надежда очень часто проявлялась в виде юморависельников. Однако шуток не было на совещании, на которое Будро позвал Теландераи Реймона. Это было вскоре после того, как корабль вынырнул из туманностипо ту сторону ядра и направился обратно сквозь спиральный рукав, откуда онпришел. Картина позади представляла уменьшающийся огненный шар, впереди -сгущающаяся тьма. Но паруса были подняты, путешествие к галактикамсозвездия Девы отнимет еще лишь несколько месяцев человеческой жизни,программа исследований и разработок в области технологии поиска планетбыла объявлена с большим оптимизмом. В зале происходили праздничные танцыи слегка нетрезвое веселье. Смех, шум шагов и звуки аккордеона УрхоЛатвалы слабо доносились вниз на мостик. - Возможно, мне следовало позволить вам развлекаться, как делаютостальные, - сказал Будро. Бросалась в глаза болезненная желтизна егокожи, на фоне которой резко выделялись волосы и борода. - Но МохендасЧидамбарна дал мне результаты вычислений по последним показаниям приборов,полученным после того, как мы вышли из ядра. Он счел, что у меня наиболееподходящая квалификация, чтобы извлечь практические выводы... как будтосуществуют руководства по межгалактической навигации! Теперь он сидит одинв своей каюте и медитирует. А я, когда справился с шоком, подумал, чтоследует немедленно вас известить. Лицо капитана Теландера посуровело. Он приготовился к новому удару. - Каков результат? - спросил он. - О чем шла речь? - добавил Реймон. - О плотности материи в пространстве позади нас, - сказал Будро. -Внутри нашей галактики, между галактиками, между целыми галактическимископлениями. Учитывая наш теперешний тау и смещение частоты нейтральногорадиоизлучения водорода, приборы, уже созданные астрономической командой,позволяют получить беспрецедентную точность. - И что они показали, в таком случае? Будро обхватил себя руками. - Концентрация газа понижается медленнее, чем мы полагали. С тем тау,который у нас вероятно будет, когда мы покинем галактику Млечного Пути...в двадцати миллионах световых лет снаружи, на пути к группе Девы...насколько можно определить, мы все еще не сможем выключить силовые поля. Теландер закрыл глаза. Реймон отрывисто заговорил: - Мы обсуждали эту возможность ранее. - Шрам резко выделился на еголбу. - Возможность того, что даже между двумя скоплениями галактик мы несможем произвести ремонт. Это часть причин, по которым Федоров и Перейрахотят усовершенствовать системы жизнеобеспечения. Вы говорите так, какбудто у вас есть другое предложение. - Предложение, о котором мы с вами не так давно говорили, - сказалБудро капитану. Реймон ждал. Будро обратился к нему. Голос его стал беспристрастным: - Астрономы узнали столетия назад, что скопление или семействогалактик вроде нашей местной группы - это не самая высшая формаорганизации звезд. Эти группы из одной-двух дюжин галактик в свою очередьимеют тенденцию встречаться более крупными собраниями. Суперсемейства... Реймон хрипло засмеялся. - Назовите их кланами, - предложил он. - Hein? Почему... ладно. Клан состоит из нескольких семейств. Среднеерасстояние между членами семейства - отдельными галактиками в скоплении -составляет, ну, скажем, миллион световых лет. Среднее расстояние междуодним семейством и следующим составляет больше, как и следует ожидать:порядка пятидесяти миллионов световых лет. Мы собирались покинуть этосемейство и направиться к ближайшему соседнему, группе Девы. Обапринадлежат к одному клану. - Вместо этого, для того, чтобы получить хоть какую-то надеждуостановиться, нам придется покинуть клан вообще. - Боюсь, что так. - Как далеко до следующего? - Не могу сказать. Я не взял с собой научных журналов. Да они,пожалуй, уже слегка устарели, не так ли? - Осторожнее, - предупредил Теландер. Будро запнулся. - Прошу прощения, капитан. Это была опасная шутка. - Он вернулся ктону лектора: - Чидамбарна считает, что единого мнения по этому поводу несуществовало. Концентрация галактических скоплений резко падает нарасстоянии примерно шестидесяти миллионов световых лет отсюда. До другихбогатых звездами областей - большое расстояние. Чидамбарна оценивает егопримерно в сто миллионов световых лет, или немного меньше. Иначеиерархическая структура вселенной была бы легче для распознаванияастрономами, чем она есть на самом деле. Между кланами пространствонаверняка настолько близко к абсолютному вакууму, что нам не нужна будетзащита. - Сможем ли мы там управлять кораблем? - резко спросил Реймон. На лице Будро блестел пот. - Вы верно угадали, в чем риск, - сказал он. - Мы погрузимся внеизвестность глубже, чем могли представить. Точные наводку и координатыполучить будет невозможно. Нам понадобится такой тау... - Минутку, - сказал Реймон. - Позвольте мне изложить ситуацию моимязыком профана, чтобы удостовериться, что я вас понял. Он сделал паузу, потер подбородок, издавая звук наждачной бумаги (нафоне отдаленной музыки), нахмурился, пока не выстроил мысли по порядку. - Мы должны отправиться не только в промежуток между семействами, номежду кланами галактик, - сказал он. - Мы должны сделать это за умеренноекорабельное время. Значит, нам следует понизить тау до одной миллиарднойили еще ниже. Можем ли мы это сделать? Очевидно да, иначе вы бы незаводили этот разговор. Я полагаю, что метод следующий: проложить курсвнутри этого семейства, который проведет нас сквозь ядро по крайней мерееще одной галактики. А затем аналогично через следующее семейство - будетли это скопление Девы или иное скопление, выбранное согласно новой схеменашего пути - через как можно большее число отдельных галактик,непрестанно ускоряясь. Как только клан будет далеко позади, мы сможем осуществить ремонт.Потом нам понадобится столько же времени на торможение. А поскольку наштау будет таким низким, а пространство таким предельно пустым, мы несможем менять курс. Будет недостаточно материи для реактивных двигателей,недостаточно данных для навигации. Нам останется только надеяться, что мыпопадем в другой клан. Это произойдет, в конце концов. Исходя из чистой статистики. Но этоможет случиться очень уж не скоро. - Правильно, - сказал Теландер. - Вы поняли верно. Наверху запели песню. Но я и моя единственная милая Никогда не встретимся снова На чудных, чудных берегах Лох Ломонд. - Ну, - сказал Реймон, - получается, что в осторожности нет ничегохорошего. По сути, для нас это даже грех. - Что вы хотите этим сказать? - спросил Будро. Реймон пожал плечами. - Нам нужен тау больше, чем тау для пересечения пространства доследующего клана, в сотне миллионов световых лет, или как там он далеко.Нам нужен тау для полета, который проведет нас через любое количествокланов, возможно, через миллиарды световых лет, пока мы не найдем клан, вкоторый сможем войти. Я полагаю, что вы можете проложить курс внутри этогопервого клана, который даст нам скорость такого порядка. Не волнуйтесь поповоду возможных столкновений. Мы не можем позволить себе волноваться.Направьте нас через самые плотные газ и пыль, которые найдете. - Вы... восприняли это... довольно хладнокровно, - сказал Теландер. - А что мне делать? Разрыдаться? - Вот почему я счел, что вам тоже следует узнать новости первому, -сказал Будро. - Вы сможете передать их остальным. Реймон разглядывал обоих мужчин. Момент затянулся. - Я же не капитан, - напомнил он. Улыбка Теландера была судорожной. - В некоторых отношениях, констебль, вы - он. Реймон отошел к ближайшей панели с приборами. Он стоял передгоблинскими глазками ее огней с опущенной головой. - Ладно, - пробормотал он. - Если вы в самом деле хотите, чтобы явзялся за это. - Я думаю, у вас это получится лучше. - Хорошо. На этот раз. Они хорошие люди. Сейчас моральный дух снована высоте - теперь когда они видят свои собственные достижения. Я думаю,они смогут понять - не только умом, но и эмоционально, - что для человеканет разницы между миллионом или миллиардом, или десятью миллиардамисветовых лет. Изгнание одинаково. - Однако время, которое потребуется... - сказал Теландер. - Да. - Реймон снова посмотрел на них. - Я не знаю, какую частьнашего жизненного срока мы можем посвятить этому путешествию. Не оченьбольшую. Условия нашего существования слишком неестественны. Некоторые изнас адаптируются, но мне стало известно, что не все. Так что мы непременнодолжны понизить тау как только возможно, невзирая на опасности. Не толькодля того, чтобы сделать путешествие достаточно коротким, чтобы мы смоглиего выдержать. Но ради психологической потребности идти до предела. - То есть? - Разве вы не видите? Это наш способ давать отпор вселенной. Vogue lagalere. Идти на таран. Полный вперед и к черту торпеды. Я думаю, если мнеудастся изложить дело людям в таких терминах, они соберутся с силами. Покрайней мере, на некоторое время. Крошечные пташки поют, И растут дикие цветы, И в солнечном свете воды спят...

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒