Пол Андерсон. 4 страница

Внешний наблюдатель, неподвижный по отношению к звездам, мог бызаметить это раньше, чем люди на корабле; ибо при такой скорости корабльволей-неволей летел наполовину вслепую. Даже не имея лучших датчиков, чемна корабле, этот наблюдатель знал бы о катастрофе заранее, за нескольконедель. Но он все равно не смог бы предупредить. И в любом случае никакого наблюдателя не было: только ночь, усыпаннаябесчисленными далекими солнцами, замерзшая река Млечного Пути и редкоепризрачное мерцание туманности или сестры-галактики. В девяти световыхгодах от Солнца корабль был безгранично одинок. Автоматический сигнал тревоги поднял капитана Теландера. Пока онборолся со сном, по интеркому раздался голос Линдгрен: - Kors i Herrens namn! Ужас, прозвучавший в этих словах, мгновенно стряхнул с капитанаостатки сна. Ничего не ответив, он выбежал из каюты. Так случилось, что он был одет. Убаюканный однообразием времени,капитан Теландер читал роман, проецируемый из библиотеки, и задремал вкресле. Затем челюсти вселенной сомкнулись. Он не обращал внимания на пестрые рисунки, которые покрывалипереборки коридоров, на пружинящий под ногами пол, на запахи роз игрозового ливня. В его сознании громко отдавалась вибрация двигателя.Металлическая лестница дробно стучала под его торопливыми шагами, звукотдавался эхом в колодце. Капитан выбрался уровнем выше и поднялся на мостик. Линдгрен стояларядом с видеоскопом. В сложившихся обстоятельствах на этот прибор нельзябыло рассчитывать. Истину могли поведать приборы, которые мерцали на всейпередней панели. Но взгляд Ингрид не отрывался от экрана видеоскопа. Капитан проскользнул за ее спиной. Аварийный сигнал, который вызвалего сюда, все еще ярко светился на экране, подсоединенном кастрономическому компьютеру. Взгляд его прошелся по окружающим датчикам идисплеям. Щелкнуло устройство выдачи и из щели показалась распечатка. Онсхватил ее. Буквы и цифры представляли определение количества: подробностипосле запятой, после того, как поступило больше данных и было произведенобольше вычислений. Первоначальное MENE, MENE на панели было нетронутым. Капитан ударил по кнопке общей тревоги. Взвыли сирены, звонкое эхоразнеслось по коридорам. По интеркому он отдал приказ всем, кто свободенот дежурства, явиться в спортзал вместе с пассажирами. И тут же резкодобавил, что будут включены все каналы связи, так что находящиеся на вахтетоже смогут принять участие в собрании. - Что нам делать? - крикнула Линдгрен во внезапной тишине. - Боюсь, очень немногое. - Теландер подошел к видеоскопу. - Здесьчто-нибудь видно? - Едва-едва, по-моему. Четвертый квадрант. Она закрыла глаза и отвернулась от капитана. Он счел само собой разумеющимся, что она имела в виду проекциюнепосредственно впереди по курсу корабля, и стал вглядываться в картину.При большом увеличении изображение бросилось ему в глаза. Картина быланесколько затуманена и искажена. Оптические проводники не могликомпенсировать такие скорости. Но он видел точки звезд - бриллиант,аметист, рубин, топаз, изумруд, - сокровища Фафнира. Почти в центре горелаБета Девы. Она должна быть очень похожа на родное Солнце, но спектральноесмещение придало ей оттенок ледяной голубизны. И вот, на гранивосприятия... этот клочок? Это туманное облачко, способное стереть корабльи пятьдесят человеческих жизней? В его сознание ворвался шум: крики, топот, тревожные голоса. Онвыпрямился. - Я пойду на корму, - сказал он ровным голосом. - Мне нужнопроконсультироваться с Борисом Федоровым, прежде чем обращаться костальным. - Линдгрен сделала движение, чтобы идти с ним. - Нет,оставайтесь на мостике. - Зачем? - ее терпение было на пределе. - Правила? Он кивнул. - Да. Вы не сняты с поста. - Подобие улыбки появилось на его худомлице. - Если только вы не верите в Бога, правила - это единственноеутешение, которое у нас теперь осталось. В этот момент драпировки и росписи на стенах спортзала имели небольше значения, чем баскетбольные корзины или яркие одежды, оказавшиесяслучайно на людях. Не было времени разложить стулья. Все взгляды былиобращены на Теландера, когда он взбирался на сцену. Все стояли нешевелясь. Пот блестел на лицах и в воздухе чувствовался его запах. Теландер положил руки на аналой. - Леди и джентльмены, - сказал он. - У меня плохие новости. - Скажусразу, что наши шансы выжить отнюдь не безнадежны, судя по имеющейся наданный момент информации. Однако мы в беде. Случилось то, против чегонельзя защититься, по крайней мере на нынешней, ранней стадии развитиятехнологии бассердовских двигателей... - К делу, черт подери! - крикнул Норберт Вильямс. - Тихо, вы, - сказал Реймон. В отличие от большинства людей, которые стояли взявшись за руки, ондержался поодаль, рядом со сценой. К тускло-коричневому комбинезону онприкрепил знак отличия. - Вы не имеете пра... Кто-то, должно быть, толкнул Вильямса локтем, потому что тот замолк. Теландер мрачнел на глазах. - Приборы обнаружили... обнаружили препятствие. Небольшую туманность.Совсем крошечную, сгусток пыли и газа, не более нескольких миллиардовкилометров в поперечнике. Она движется с огромной скоростью. Возможно, этоостаток облака или протозвезда. Я не знаю. Факт тот, что мы с ней столкнемся. Примерно через двадцать четыречаса корабельного времени. Что случится затем, мне тоже неизвестно. Еслинам повезет, мы сможем выйти из столкновения без серьезных повреждений.Иначе... если поля будут перегружены и не смогут защитить нас... ну, мывсе знали, что это путешествие рискованно. Он услышал, как многие судорожно вдохнули воздух, как закатываютсяглаза, начинают дрожать губы, пальцы чертят знаки в воздухе. Он настойчивопродолжал: - Мы мало что можем сделать, чтобы подготовиться. Немногоподрихтовать, конечно; но по существу корабль уже настолько готов ковсему, насколько это возможно. Когда приблизится момент столкновения, мывсе займем места в противоударных устройствах и наденем скафандры. Теперьпереходим к обсуждению. Рука Вильямса взлетела из-за плеча высокого М'Боту. - Да? Химик побагровел, что свидетельствовало скорее о негодовании, чем острахе. - Мистер капитан! Зонд-робот не докладывал ни о каких опасностях нанашем пути. По крайней мере, в его сообщении не было ни намека на них.Правильно? Так кто ответит за то, что мы влипли в это дерьмо? Голоса стали громче и смешались в невнятный гул. - Тихо! - распорядился Шарль Реймон. Хотя он говорил негромко, его голос подействовал на всех. Несколькочеловек бросили на него недовольные взгляды, но крикуны угомонились. - Мне казалось, что я все объяснил, - сказал Теландер. - Облакокрошечное по космическим стандартам, не светящееся. Его нельзя обнаружитьна больших расстояниях. Оно имеет высокую скорость, несколько десятковкилометров в секунду. Таким образом, даже если бы мы в точности повторялипуть зонда, облако находилось бы далеко в стороне от его пути - это былобольше пятидесяти лет назад, не забывайте. Более того... мы уверены, чтозонд летел не точно там, где мы сейчас. Кроме движения Солнца и Беты Девыотносительно друг друга, примите во внимание еще и расстояние между ними.Тридцать два световых года - это больше, чем в состоянии вообразить нашибедные мозги. Самое слабое отклонение курса, проложенного от звезды дозвезды, означает разницу во много астрономических единиц в середине пути. - Столкновение невозможно было предсказать, - добавил Реймон. - Этогоне должно было произойти Однако кто-то время от времени должен вытаскиватьбумажку с крестиком. Теландер резко вскинул голову. - Я вас не узнаю, констебль, - сказал он. Реймон покраснел. - Капитан, я старался побыстрее закончить дело, чтобы кой-какиелопухи не задерживали вас здесь, заставляя объяснять очевидные вещи. - Не оскорбляйте товарищей по кораблю, констебль. И, пожалуйста,подождите говорить, пока к вам не обратятся. - Прошу прощения, капитан. Реймон скрестил руки на груди. Лицо его утратило всякое выражение. Теландер сказал, тщательно подбирая слова: - Пожалуйста, не стесняйтесь задавать вопросы, какими быэлементарными они не казались. Вы все имеете образование в теориимежзвездной астронавтики. Но я, чьей профессией это является, знаю, какиестранные в ней есть парадоксы, и как трудно их удержать в уме. Лучше, есликаждый в точности будет понимать, что нас ждет... Доктор Глассгольд? Молекулярный биолог опустила руку и робко сказала: - Не можем ли мы... Я хочу сказать, что... объекты вроде этойтуманности, они бы на Земле считались вакуумом. Так ведь? А мы, уже почтидобрались до скорости света и с каждой секундой прибавляем скорость. Имассу. Наш обратный тау, должно быть, сейчас около пятнадцати. Этоозначает, что наша масса невероятно велика. Так как может немного пыли игаза нас остановить? - Хорошее возражение, - ответил Теландер. - Если нам повезет, мыпройдем сквозь облако без особых помех. Но это не совсем так. Не забудьте,что пыль и газ по отношению к нам движутся равно быстро, и их массасоответственно возросла. Силовым полям придется поработать над ней, направляя водород всистему реактивного двигателя и отклоняя всю материю от корабля. Этидействия окажут на нас влияние. Более того, все произойдет крайне быстро.То, что поля могут сделать в течение, скажем, часа, они могут оказаться нев состоянии сделать за минуту. Мы должны надеяться, что материальныекомпоненты корабля смогут выдержать сопутствующие нагрузки. Я говорил с главным инженером Федоровым, который сейчас на посту. Онсчитает, что мы, весьма возможно, не потерпим серьезного ущерба. Онпризнает, что его мнение - не более чем экстраполяция. В эру пионеровучатся в основном на собственном опыте. Мистер Ивамото? - Я так понимаю, что у нас нет возможности избежать столкновения?Один день корабельного времени - это примерно две недели космическоговремени, верно? У нас нет шансов обогнуть это об... эту туманность? - Боюсь, что нет. С нашей, внутренней, точки зрения мы сейчаспроизводим ускорение примерно в три "g". Однако с позиции внешнего мираэто ускорение не есть постоянно, а постепенно падает. Даже если мыповернем под прямым углом к теперешнему курсу, это не уведет насдостаточно далеко в сторону, прежде чем произойдет столкновение. В любомслучае, у нас нет времени, чтобы подготовиться к такому категорическомуизменению схемы полета. Да, второй инженер М'Боту? - Могло ли бы помочь, если бы мы затормозили? Мы ведь должнынаходиться в одном из двух режимов постоянно: толчок вперед или назад. Ноя думаю, что сейчас торможение ослабило бы столкновение. - Компьютер не дал на этот счет никаких рекомендаций. Возможно,информации недостаточно. Боюсь, что даже в самом лучшем случае процентнаяразница в скорости будет невелика. Мне кажется, что у нас нет выбора,кроме как... эээ... - Проскочить насквозь, - сказал Реймон. Теландер бросил на него раздраженный взгляд. Реймон, похоже, не оченьэтим обеспокоился. Однако по мере развития дискуссии его взгляд переходил с одногоговорящего на другого, и складки на его лице около губ запали глубже.Когда наконец Теландер объявил: "Все свободны", констебль не вернулся кЧи-Юэнь. Он почти грубо протолкался через толпу и схватил капитана зарукав. - Я думаю, нам лучше поговорить наедине, сэр, - заявил он. Резкость тона снова вернулась к нему. Теландер произнес ледяным тоном: - Вряд ли сейчас время ограничивать кому-либо доступ к фактам,констебль. - Ах, назовите это вежливостью. Мы просто идем работать сами, неутомляя остальных, - нетерпеливо ответил Реймон. Теландер вздохнул. - Ладно, пойдемте со мной на мостик. Я слишком занят, чтобыустраивать приватные конференции. Несколько человек, похоже, были другого мнения на этот счет, ноРеймон сердитым взглядом и ворчанием отогнал их прочь. Теландер невыдержал и улыбнулся краешком губ, когда они выходили. - Вы все-таки умеете с ними обойтись, - признал он. - Парламентский "человек с топориком"? - сказал Реймон. - Боюсь, чтоот меня вскоре потребуется больше, чем это. - Надо полагать, на Бете-3. Специалист по спасательным работам иконтролю в случае стихийного бедствия может очень пригодиться, когда мытуда попадем. - Это вы скрываете от других факты, капитан, а не я. Вы серьезнопотрясены тем, что нас ждет. Я подозреваю, что наши шансы вовсе не таквысоки, как вы хотели всех убедить. Правильно? Теландер посмотрел вокруг и не отвечал, пока они не оказалисьсовершенно одни в лестничном колодце. Он понизил голос. - Я попросту не знаю. И Федоров не знает. Ни один бассердовскийкорабль не испытывали в таких условиях, как те, что нас ждут. Еще бы! Мылибо выйдем из происшествия без особых потерь, либо умрем. В последнемслучае я не думаю, чтобы это произошло от лучевой болезни. Если какая-либочасть этого вещества проникнет за экраны и столкнется с нами, она простосотрет нас - быстрая и чистая смерть. Я не вижу причин нагнетатьобстановку, обсуждая эту вероятность. Реймон нахмурился. - Вы упустили из виду третью возможность. Мы можем выжить, но вплохом состоянии. - Как, черт возьми, такое может случиться? - Трудно сказать. Может быть, столкновение будет сильным, и весьэкипаж погибнет. Необходимые люди, чьей потери мы не можем допустить...пятьдесят - это и так небольшое число. - Реймон задумался. Шаги ихотдавались глухим эхом среди бормотания энергий. - В целом ониотреагировали хорошо, - сказал он. - Их выбирали за храбрость ихладнокровие, наряду со здоровьем и интеллектом. Только в несколькихслучаях выбор оказался не слишком удачным. Предположим, в результатекатастрофы мы окажемся - ну, назовем это "лишенными возможностей". Чтодальше? Как долго продержится дисциплина? А психическая нормальность? Яхочу быть готовым поддерживать порядок. - В этой связи, - снова холодно отозвался Теландер, - прошу васпомнить, что вы действуете, подчиняясь моим приказам и согласно уставуэкспедиции. - Проклятие! - взорвался Реймон. - За кого вы меня принимаете? Закандидата в диктаторы, эдакого Мао? Я прошу вашего позволения набрать вдружинники нескольких достойных доверия мужчин и негласно подготовить ихна случай крайности. Я раздам им оружие, предназначенное не для убийства,исключительно класса станнеров. Если ничего страшного не случится - илиесли случится, но все будут себя вести соответствующим образом - что мытеряем? - Взаимное доверие, - сказал капитан. Они пришли на мостик. Реймон вошел вместе со своим спутником,продолжая спор. Теландер сделал резкий жест, чтобы заставить его замолчатьи направился к консоли управления. - Есть что-нибудь новое? - спросил он. - Да. Приборы начали чертить карту плотности, - ответила Линдгрен.Она вздрогнула, как от боли, при виде Реймона и отвечала механически, неглядя на него. - Вот рекомендации... - Она указала на экраны и последнююраспечатку. Теландер изучил информацию. - Хм. Похоже, у нас есть возможность пройти сквозь несколько менееплотную область туманности, если мы создадим боковой вектор, активировавустройства торможения номер три и четыре одновременно со всей системойускорения... Процедура сама по себе рискованная. Это требует обсуждения. -Он опустил руки на управляющие клавиши интеркома и кратко поговорил сФедоровым и Будро. - Встреча на командно-дальномерном посту. Немедленно! Он повернулся, чтобы уйти. - Капитан... - попытался Реймон. - Не сейчас, - сказал Теландер. Он быстро пересек помещениеразмашистым и резким шагом. - Но... - Нет, не разрешаю. Теландер исчез за дверью. Реймон остался стоять с опущенной головой, сгорбившись, как будтоготов был рвануться куда-то. Но идти ему было некуда. Ингрид Линдгренсмотрела на него некоторое время - минуту или чуть больше по временикорабля, четверть часа в жизни звезд и планет - прежде чем сказала, оченьмягко: - Что ты от него хочешь? - Ну, - Реймон принял обычную позу. - Его приказа, чтобы набратьполицейских в запас. Он наговорил мне каких-то глупостей вроде того, что яне верю своим товарищам. Их взгляды встретились. - И не хочешь оставить их в покое в часы, которые, возможно,последние в их жизни, - сказала она. Впервые с момента разрыва они перестали обращаться друг к другу состопроцентной вежливостью. - Я знаю. - Реймон словно выплевывал слова. - По-моему, им нечемособенно заняться, кроме как ждать. Так что они проведут это время... заразговорами, чтением любимых стихов, за трапезой, сервированной любимымиблюдами, с повышенным рационом вина, бутылками с Земли, за просмотроммузыкальных, оперно-балетных, театральных лент или занимаясь любовью.Особенно, занимаясь любовью. - Разве это плохо? - спросила она. - Если мы должны исчезнуть, нелучше ли, чтобы это произошло цивилизованным, спокойным, исполненным любвик жизни образом? - Будучи чуть менее цивилизованными и прочее, мы можем повысить нашишансы на то, что не исчезнем. - Ты так боишься умереть? - Нет. Мне просто нравится жить. - Я задумалась вот над чем, - сказала она. - По-моему, твоя грубостьнепроизвольна, ты не можешь с ней справиться. У тебя просто был такойобраз жизни. Или ты не хочешь ничего менять? - Честно говоря, - ответил он, - увидев, во что превращают людейобразование и культура, я все меньше и меньше хочу стать образованным икультурным. Чувства прорвались в ней. Ее глаза затуманились, она потянулась кнему со словами: - О, Карл, неужели мы станем снова повторять старый спор, сейчас,когда это, может быть, последний день нашей жизни? - Он стоял неподвижно.Она продолжала торопливо. - Я любила тебя. Я хотела, чтобы ты был со мнойвсю жизнь, был отцом моих детей - на Бете-3 или на Земле. Но мы такодиноки, мы все, здесь посреди звезд. Мы должны делиться той добротой,которой можем поделиться, и принимать ее, иначе мы хуже мертвецов. - Эти разговоры для тех, кто не умеет контролировать свои чувства. - Неужели ты думаешь, что было какое-то чувство... что-то кромедружбы и желания помочь ему справиться с его болью, и... и желанияудостовериться, что он _н_е_ полюбит меня всерьез... Устав полета гласит,в числе прочего, что мы не можем по дороге заключать официальные браки,поскольку слишком угнетены и не имеем... - Стало быть, ты и я прервали отношения, которые перестали насудовлетворять. - У тебя появилось много других! - вспыхнула она. - На некоторое время. Пока я не нашел Ай-Линг. Тогда как ты сноваспишь со всеми по очереди. - У меня нормальные потребности. Я не вступила в... не связаласебя... - она задохнулась, - ...как ты. - Я тоже этого не сделал. Только, когда вокруг становится плохо,спутника не бросают. - Реймон пожал плечами. - Неважно. Как ты иподразумевала, мы оба свободные индивиды. Это было нелегко, но я в концеконцов убедил себя, что неразумно и неправомерно питать неприязнь, потомучто ты и Федоров воспользовались своей свободой. Не буду портить тебеудовольствие, когда ты сменишься с вахты. - Я тебе тоже. - Она яростно терла глаза. - Собственно говоря, я буду занят практически до последней минуты.Поскольку мне не позволили официально набрать дружинников, я собираюсьискать добровольцев. - Ты не можешь! - Мне по существу не было запрещено. Я свяжусь с несколькими людьмиконфиденциально - с теми, кто, вероятно, согласится. Мы постараемсясделать все, что в наших силах. Если потребуется. Ты скажешь об этомкапитану? Она отвернулась. - Нет, - сказала она. - Прошу тебя, уйди. Его ботинки громко простучали по коридору, удаляясь. Все возможное было сделано. Одетые в скафандры, запеленутые в коконыбезопасности, которые были привязаны к кроватям, люди на "ЛеонореКристине" ждали столкновения. Некоторые оставили включенными радиофонысвоих шлемов, чтобы иметь возможность говорить с соседями по комнате;другие предпочли одиночество. Головы их были закреплены жестко, так чтоникто не мог видеть друг друга. Каюта Реймона и Чи-Юэнь выглядела более унылой, чем большинство кают.Чи-Юэнь убрала шелковые занавеси, которые украшали переборки и потолок,длинноногий столик, который она сделала, чтобы поставить на него чашудинастии Хэн с водой и единственный камень. Убрала свиток с безмятежнымгорным пейзажем и каллиграфией ее деда, одежду, швейные принадлежности,бамбуковую флейту. Флюоресцентный свет холодно падал на некрашеныеповерхности. Реймон и Чи-Юэнь некоторое время молчали, хотя их радиофоны быливключены. Он слушал ее дыхание и медленное биение собственного сердца. - Шарль, - сказала она наконец. - Да? - Отозвался он таким же спокойным тоном. - Мне было хорошо с тобой. Я бы хотела прикоснуться к тебе сейчас. - Я тоже. - Есть одна возможность. Позволь мне прикоснуться к твоей душе. -Застигнутый врасплох, он не знал, что ответить. Она продолжала. - Тывсегда держал большую часть себя закрытой. Я не думаю, что я перваяженщина, которая тебе это говорит. - Не первая. - Она услышала, как трудно ему это произнести. - Ты уверен, что не делаешь ошибки? - О чем тут говорить? Я не вижу особого толка в людях, главныйинтерес которых - в самокопании. В такой богатой вселенной это лишеносмысла. - Ты, например, никогда не упоминал о своем детстве, - сказала она. -Я разделила свое детство с тобой. Он невесело фыркнул. - Считай, что тебе повезло. Подземные уровни Полигорска не слишкомприятны. - Я слышала о тамошних условиях. Но никогда не понимала, как онисложились. - Управляющее Бюро не могло вмешаться. Миру на планете ничто неугрожало. Местные боссы слишком устраивали высшие фигуры нации, чтобы ихсбросить. Как некоторые из военных вождей в твоей стране, я думаю, илиЛеопарды на Марсе до того, как были спровоцированы бои. В Антарктиде былоневероятно много денег - для тех, кто не гнушался опустошением последнихприродных богатств, истреблением последних диких животных и растений,насилием над остатками первозданной природы... Он замолчал. Потомзаговорил снова. - Ладно, все это позади. Интересно, лучше ли поведет себячеловеческая раса на Бете-3. Я в этом сомневаюсь. - Почему ты начал беспокоиться об этом? - спросила она приглушенно. - Началось с учителя. Мой отец был убит, когда я был маленьким, и ктому времени, когда мне исполнилось двенадцать, моя мать практическиокончательно скатилась на дно. Но у нас был учитель - мистер Меликот,абиссинец. Не знаю, как он оказался в нашей школе, в чертовой дыре, но онжил ради нас и ради того, чему нас учил. Мы чувствовали это, и наши умыпробудились... Я не уверен, что учитель сделал мне добро. Я начал думать ичитать, а это привело к тому, что я стал говорить и действовать, из-зачего нажил неприятности, от которых пришлось бежать на Марс - неважно,каким образом... Да, все же, я полагаю, он научил меня добру. - Вот видишь, - сказала она, улыбаясь под шлемом, - это не так трудно- снять маску. - О чем ты говоришь? - возразил он. - Я только пытаюсь сделать тебеодолжение, не больше. - Потому что мы скоро можем умереть. Это говорит о многом, Шарль. Яначинаю лучше понимать тебя. Даже в мелочах. Например, почему говорят, чтоты был честным, но прижимистым в отношении денег - дома, в Солнечнойсистеме. Почему ты часто бываешь грубоват и никогда не пытаешься хорошоодеваться, хотя тебе это было бы к лицу. Почему ты скрываешь своюодержимость под ледяным "Иди своей дорогой, если не хочешь идти моей"...Это бывает ужасно! - и... - Остановись! Психоанализ, построенный на нескольких элементарныхфактах из моего детства? - О нет, нет. Это было бы нелепо, я согласна. Но то, как тырассказывал о фактах, позволило мне кое-что понять. Волк в поисках логова. - Хватит! - Конечно. Я счастлива с тобой... Я не буду продолжать, никогда нестану этого делать, разве только ты сам захочешь. - Чи-Юэнь явно решилаисполнить свое обещание, потому что следующие ее слова были совсем одругом: - Я скучаю по животным. Сильнее, чем ожидала. В доме моихродителей был карп и певчие птицы. У нас с Жаком в Париже был кот. Яникогда не отдавала себе отчета, пока мы не улетели так далеко, какуюбольшую часть мира составляют прочие живые существа. Сверчки летниминочами, бабочки, колибри, рыба, выпрыгивающая из воды, воробьи на улице,лошади с бархатными мордами и теплым дыханием... Как ты думаешь, мывстретим что-нибудь похожее на земных животных на Бете-3? Корабль столкнулся с туманностью. Это было слишком стремительно Утонченный танец энергий, которыйуравновешивал ускоряющие силы, больше продолжаться не мог. Егокомпьютерные хореографы отправили сигнал отключить систему, покаположительная обратная связь не повредила ее. Люди на борту корабля ощутили скачок и изменение веса. Каждому нагрудь как будто уселся тролль и душил его за горло. Обрывки тьмызазмеились перед глазами. Выступил пот, биение сердец замедлилось,зашумела кровь. На этот шум ответил корабль - металлическим стоном,треском и скрежетом. Корабль не был рассчитан на такие нагрузки. Егоаварийный запас был невелик, а масса слишком ценна. Он протаранил атомыводорода, разбухшие до величины азота или кислорода; частички пыли,раздувшиеся до метеороидов. Скорость уплощила облако по длине, оно былотонким, корабль пронизал его в течение нескольких минут. Но по той жепричине туманность больше не была для корабля облаком. Она стала прочнойстеной. Внешние силовые экраны корабля поглотили смертельный град ударов,отбросили в стороны материю вихревыми потоками, защитили корпус от всего,кроме собственной силы столкновения. Каркасы смялись. Электронныекомпоненты расплавились. Криогенные жидкости испарились из разбитыхрезервуаров. В результате один из термоядерных костров погас. Звезды увидели событие по-другому. Они увидели как в разреженнуютемную массу ударил объект невероятно быстрый и плотный. Гидромагнитныесилы схватили атомы, развернули их, ионизировали и бросили в кучу.Взметнулось свечение. Объект был охвачен вспышками метеоров. За час своегопрохождения он высверлил тоннель в туманности. Этот тоннель был шире, чемсамо сверло, поскольку ударная волна распространялась в стороны - вседальше вовне, уничтожая стабильность, которая там была, отбрасываявещество брызгами и лохмотьями. Если здесь находился зародыш солнца и планет, его не стало. Вторгшийся объект прошел сквозь преграду. Он не слишком замедлилдвижение. Разогнавшись снова, он устремился к далеким звездам. Реймон с трудом вернулся к действительности. Вряд ли он долго пробылбез сознания. Или долго? Ничего не было слышно. Может, он оглох? Иливоздух вытек из корабля в пространство через пробитую брешь? Экраныотключились, и смерть цвета гамма-лучей уже прошла сквозь него? Нет. Когда он прислушался, то различил привычное низкое биениеэнергии. Флюоропанель сияла у него перед глазами ровным светом. Тень отего кокона на переборке имела размазанные края, что означало наличиедостаточной атмосферы. Вес вернулся к одному "g". По крайней мере большаячасть корабельных автоматов функционировала. - К дьяволу мелодраму, - услышал он собственный голос. Голосдоносился как будто издалека, голос постороннего. - У нас полно работы. Он принялся возиться с ремнями. Мускулы пульсировали и болели.Струйка крови вытекла у него изо рта, соленая на вкус. Или то был пот?Ничего. Он готов действовать. Он выкарабкался на свободу, снял шлем,втянул носом воздух - легкий запах горелого и озона, ничего серьезного, -и с облегчением глубоко вздохнул. Каюта представляла собой нечто невероятное. Шкафы открылись исодержимое их рассыпалось. Но это не слишком волновало Реймона. Чи-Юэнь неотвечала на его вызовы. Он пробрался через разбросанную одежду к стройнойфигурке. Сбросив перчатки, отстегнул лицевой щиток ее скафандра. Дыханиеженщины было нормальным, без свиста или бульканья, которые указывали бы навнутренние повреждения. Когда он оттянул веко, зрачок оказалсярасширенным. Похоже, она просто потеряла сознание. Он сбросил свою броню,нашел станнер и пристегнул его. Другие могли нуждаться в помощи больше,чем Чи-Юэнь. Он вышел. По лестнице быстро спускался Борис Федоров. - Как прошло? - окликнул его Реймон. - Иду проверить, - бросил в ответ инженер и исчез. Реймон хмуро ухмыльнулся и толкнул дверь в половину каюты ИоганнаФрайвальда. Немец уже снял скафандр и сидел, сгорбившись, на кровати. - Raus mit dir, - сказал Реймон. - У меня голова раскалывается от боли, - возразил Фрайвальд. - Ты сам хотел быть в нашем отряде. Я считал тебя мужчиной. Фрайвальд с отвращением посмотрел на Реймона, но зашевелился. Завербованные констеблем дружинники были заняты в течение следующегочаса. У постоянных членов команды работы было еще больше еще сильнее - онипроверяли, измеряли и совещались друг с другом приглушенными голосами. Уних не было времени чувствовать боль или предаваться страху. У ученых итехников такого болеутоляющего средства не было. Из того факта, что онивсе живы, а корабль явно функционирует, как прежде, они могли бы черпатьрадость... только почему Теландер не спешит с обращением? Реймон согналвсех в зал, занял одних приготовлением кофе, а других - уходом за теми,кто получил наиболее серьезные повреждения. Наконец он освободился ипоспешил на мостик. Он задержался, чтобы взглянуть на Чи-Юэнь. Она наконец пришла в себя,расстегнула ремни, но не смогла снять весь скафандр и упала на матрас.Когда она увидела его, в ее глазах загорелся слабый огонек. - Шарль, - прошелестела она. - Как ты? - спросил он. - Больно, и совсем нет сил, но... Он сорвал с нее оставшиеся части скафандра. Она вздрогнула отгрубости, с которой он это проделал. - Без этого груза ты сможешь добраться до спортзала, - сказал он. -Доктор Латвала тебя осмотрит. Никто не пострадал слишком серьезно, так чтовряд ли это случилось с тобой. Он поцеловал ее - краткое, ничего не значащее соприкосновение губ. - Прости, что я о тебе не забочусь. Я очень тороплюсь. Реймон продолжил путь. Дверь на мостик была закрыта. Он постучал.Федоров проревел изнутри: - Не принимаем. Подождите, пока капитан обратится к вам. - Это констебль, - отозвался Реймон. - Отправляйтесь выполнять ваши обязанности. - Я собрал пассажиров. Они начали выходить из шока и понимают, чточто-то не так. Незнание может их сломать. И может случиться так, что мыуже не склеим обломки. - Скажите им, что вскоре будет представлен рапорт, - откликнулсяТеландер без особой уверенности. - Не можете ли вы сказать им это, сэр? Интерком работает, верно?Скажите им, что вы сейчас оцениваете точные размеры ущерба, чтобы отдатьраспоряжения о необходимом ремонте. Но я предлагаю, мистер капитан, чтобывы для начала впустили меня, чтобы я помог вам найти слова для описанияпостигшего нас бедствия. Дверь распахнулась. Федоров схватил Реймона за руку и попыталсявтащить его внутрь. Реймон вывернулся из его хватки приемом дзюдо. Егорука взметнулась, готовая к удару. - Никогда так не делайте, - сказал он. Он поднялся на мостик и сам закрыл дверь. Федоров заворчал и сжал кулаки. Линдгрен поспешила к нему. - Нет, Борис, - взмолилась она. - Прошу тебя. Русский подчинился, оставаясь наготове. Все смотрели на Реймона внапряженном молчании: капитан, первый помощник, главный инженер,навигационный офицер, управляющий биосистем. Он бросил взгляд за их спины.Панели управления пострадали: стрелки на шкалах разных приборов погнулись,экраны разбиты, провода торчат наружу. - Неприятности в системе управления? - спросил он, показывая туда. - Нет, - сказал Будро, навигатор. - У нас есть, чем заменить. Реймон поискал видеоскоп. Провода, ведущие к компенсатору, тоже былимертвы. Он подошел к электронному перископу и глянул. Полусферическое изображение прыгнуло на него из темноты, искаженнаякартина, свидетелем которой он бы стал, находясь снаружи на корпусекорабля. Звезды столпились впереди, слегка струясь по бокам корабля; онисияли синим, фиолетовым, рентгеновским светом. За кормой узор был похож натот, что когда-то был привычным, - но не полностью, и звезды этипокраснели, как тлеющие угли, словно время задувало их. Реймон слегкавздрогнул и повернул голову обратно в уютную тесноту мостика. - Ну? - сказал он. - Система торможения... - Теландер нервничал. - Мы не можемостановиться. - Продолжайте, - сказал Реймон без всякого выражения. Заговорил Федоров. Его тон был презрительным. - Я полагаю, вы помните, что мы активировали систему торможения всоставе бассердовского модуля. Эта система отличается от системыускорения, поскольку для того, чтобы затормозить, мы не толкаем газ сквозьреактивный двигатель, а обращаем его инерцию движения. Реймон никак не отреагировал на оскорбление. Линдгрен задержаладыхание. Через некоторое время Федоров сдался. - Ну, - сказал он устало, - ускорители тоже работали, причем нагораздо более высоком энергетическом уровне. Несомненно, что сила их полейих и защитила. Система торможения... Все. Вышла из строя. - Как? - Мы установили только, что произошло вещественное повреждениевнешних приборов управления и генераторов, и термоядерная реакция, котораядавала ей энергию, погасла. Поскольку датчики системы не отвечают, -должно быть, разбиты - мы не можем в точности сказать, что повреждено. Федоров перевел взгляд на разбитые панели. Он продолжал говорить,будучи не в силах остановиться. Человек в отчаянии склонен повторятьочевидные факты снова и снова. - Соответственно природе катастрофы, система торможения должна былаподвергнуться большей нагрузке, чем система ускорения. Я бы предположил,что эти силы, действуя через гидромагнитные поля, сломали материальнуючасть этой составляющей бассердовского модуля. Разумеется, мы могли бы произвести ремонт, если бы выбрались наружу.Но нам бы пришлось подойти слишком близко к пламени энергетическогосердечника ускорителей в его магнитной ловушке. Радиация убьет нас раньше,чем мы сумеем что-либо сделать. То же самое касается любого робота сдистанционным управлением, который мы могли бы построить. Вам известно,что такая сильная радиация делает, например, с транзисторами. Не говоря обиндуктивном эффекте силовых полей. Ну и, конечно, мы не можем прекратить ускорение. Это означало быотключение всех полей, включая экраны, работу которых может обеспечиватьтолько внешний энергетический сердечник. При нашей скорости водороднаябомбардировка высвобождает гамма-лучей и ионов достаточно, чтобы все наборту поджарились в течение минуты. Он замолчал - не как человек, завершивший изложение, а скорее какмашина, у которой закончилась энергия. - У нас что, вообще не осталось средств управления движением? -спросил Реймон по-прежнему невыразительно. - О нет, нет, управлять мы можем, - сказал Будро. - Можно менятьсхему ускорения. Мы можем понизить мощность любого из четырех устройств иповысить мощность других в любом сочетании - сгенерировать боковой вектори отклониться в сторону, равно как и продолжать движение вперед. Но как выне понимаете: какой бы путь мы ни выбрали, мы должны продолжатьускоряться, иначе смерть. - Ускоряться вечно, - сказал Теландер. - По крайней мере, - прошептала Линдгрен, - мы можем остаться в нашейгалактике. Обращаться вокруг и вокруг ее центра. Ее взгляд устремился к перископу, и все знали, о чем она подумала: заэтим занавесом из странных голубых звезд - чернота, межгалактическаяпустота, полное изгнание. - По крайней мере... мы сможем состариться, видя вокруг звезды. Даже,если мы не сможем никогда больше прикоснуться к планете. Черты лица Теландера исказились. - Как я скажу это людям? - прохрипел он. - У нас нет надежды, - сказал Реймон. - Никакой, - ответил Федоров. - О, мы можем прожить свою жизнь - достичь вполне разумного возраста,если даже и не такого, которого обычно позволили бы достичь процедурыпротив старения, - сказал Перейра. - Биосистемы и система круговоротаорганики целы. Мы можем даже повысить их производительность. Нам не грозитни голод, ни жажда, ни удушье. Конечно, замкнутая экология не на 100%эффективна. Она будет подвергаться медленному износу, постепеннодеградировать. Космический корабль - это не целый мир. Человек - не такойвдумчивый проектировщик и широкомасштабный строитель, как Бог. - Улыбкаего была призрачной. - Я не рекомендую никому заводить детей. Им придетсяпытаться дышать ацетоном, обходиться без фосфора, истекать соплями ирисковать заработать гангрену из-за каждой царапины. Но я полагаю, что мыможем лет пятьдесят рассчитывать на наши приспособления. В сложившихсяобстоятельствах это кажется мне приемлемым. Линдгрен сказала, глядя на переборку так, словно могла видетьнасквозь: - Когда последний из нас умрет... Мы должны установить автоматическийвыключатель. Корабль не должен продолжать полет после нашей смерти. Пустьрадиация сделает свое дело, пусть трение космоса разломает корпус начасти, а части разлетятся. - Почему? - спросил Реймон. - Разве не понятно? Если мы ляжем на круговой курс... потребляяводород, летя все быстрее и быстрее, все понижая и понижая тау, пока будутпроходить тысячи лет... мы будем становиться все массивнее. Мы можем вконце концов пожрать всю галактику. - Нет, этого не произойдет, - сказал Теландер. - Я видел вычисления.Кто-то однажды забеспокоился,

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒