С ПОХОРОННЫМ 8 страница

У дервишей из груди вырвался вздох облегчения. Баронесса вылезла из коляски, наказала медведю и лошади не сходить с этого места, на котором они стоят на дороге возле мельницы, и принялась руководить транспортировкой бревна в музей-мельницу, ведя за собой матрон, шкандыбающих за ней на полусогнутых ногах под весом тяжёлой ноши..

Глава 9.

Мадам Акджан торопилась. Прежде чем отправиться к мельнице, она распорядилась, чтобы её переводчица госпожа Ари собрала в гостинице вещи и, предварительно созвонившись с её детьми по мобильному телефону, отправлялась на станцию к алатырь-камню дожидаться её прихода. Как назло матрёшки, путаясь в своих сарафанах, едва волочились с бревном, постоянно спотыкаясь и падая, издавая при этом такой невообразимый шум, что в округе все вороны отзывались им, не иначе, как ругательным карканьем. Но это ещё было пол-беды, настоящий пройдоха, непредвиденный случай, уже крался за ней и её ковыляющими с бревном матронами по пятам. Господин Улькан с телохранителями возвращался из горно-таёжных трущоб к привычному местообитанию людей по звёздам. Алтуг и Коркут догнали его только тогда, когда он выбился из сил, а догнав, с трудом убедили, что за ним гнались вовсе не замаскированные мафиози-бандиты, а маскарадно одетые люди, приехавшие на праздник.

- За моим состоянием гоняются столько желающих, включая полицию, что ни в одной стране я не чувствую себя спокойно! - жалобно посетовал господин Улькан на свою горькую судьбу. - А иногда я даже в собственном зеркальном отражении вижу грабителя!

Отдышавшись, он поддался на уговоры телохранителей возвратиться в село, но тут оказалось, что они заблудились. Уставшие и голодные они до самого вечера плутали по лесу, пока не вышли на заросшую травой тропку, которая привела их к горной речке. Господин Улькан, помня о ночном инциденте с нимфой и смертью, боялся повторной засады и постоянно посылал своих телохранителей на разведку. Он так загонял их, что они сами готовы были его придушить, но продолжали безропотно выполнять его приказания. Идя по берегу горной речки, - они надеялись, что она их выведет к какому-нибудь жилищу, - господин Улькан, наконец-таки окончательно устал и решил заночевать в лесу, но предварительно отправил Коркута разведать нет ли где-нибудь поблизости подходящего дупла или пещеры для ночлега. Коркут отошёл от места остановки своего шефа на какую-то сотню шагов и стал очевидцем такого зрелища, что у него опять, как и в прошлую ночь, волосы встали дыбом: в свете яркой луны он увидел ревущий дом, несущийся на огромных птичьих лапах прямо на него; в печной трубе дома, по пояс, торчала страшная старуха, махавшая метлой, словно гребла на лодке. Её ужасный облик: большие в пол-лица глаза, длинный крючковатый нос и такие же здоровенные клыки, отражая лунный свет, выглядели настолько зловеще, что Коркута парализовало. Его спасло то, что он находился в двух метрах от дороги, которую в потёмках просто не разглядел, и ревущий дом пронёсся мимо него, обдав его комьями грязи. Назад он бежал так, как будто и не был уставшим за целый день пешего пути.

- Ты что так ревёшь?! - стуча зубами от страха, спросили его господин Улькан и Алтуг, когда он вылетел из густых зарослей и чуть не сбил их с ног.

- Это не я!.. - в такт им стуча зубами, ответил он. - Это дом!.. Да-да, и...

И не смотрите на меня так... Это дом на здоровенных птичьих ногах, похожих на куриные лапы... Вон, видите, как меня грязью закидал... А главное: на печной трубе дома старуха с метлой сидит пострашнее вчерашней нимфы...

- Всё! - вдруг перестав бояться, перестал стучать зубами господин Улькан. - Засвистела голова у парня!.. Алтуг, а ну-ка ты разведай обстановку...

- Но рёв-то мы слышали, - возразил ему Алтуг.

- А! - отмахнулся господин Улькан. - Я ещё дома не раз слышал от русских туристов поговорку, что у них пуганный козёл капусты боится...

- Какая же капуста должна быть, чтобы козёл так орал?

- Не козёл, а пуганная ворона куста боится, - робко поправил шефа Коркут.

- Значит ты ворона!..

- А каким же должен быть куст, чтобы так орать? - спросил Алтуг.

- С дом на куриных лапах и со страшной старухой на печной трубе!..

- Я его боюсь, - пугливо покосился господин Улькан на Коркута. - Алтуг, ты ещё здесь?! Пойдём вместе...

- А как же я? - вцепился в руку шефа Коркут.

- И зачем я только соблазнился на сокровища Ханджи Наследдина? - вяло промямлил господин Улькан, чувствуя себя ягнёнком в цепких зубах волка.

- Ну вы тут пока разберитесь, какая ворона козла боится, а я пойду разведаю, что там и как?.. - бросил им Алтуг и скрылся в темноте чаще.

Господин Улькан вякнул ему в спину что-то невразумительное и под нажимом цепких рук телохранителя замолчал, поникнув и опустив голову на грудь.

Алтуг вышел на дорогу, по которой только что пронеслась избушка на курьих ножках, и увидел невдалеке от себя, что в звёздное небо и впрямь упирается чёрная крыша какого-то строения. Он подошёл поближе и различил в потёмках мельницу с покорёженными разбитыми лопастями и деревянным приводным колесом, которое должно было вращаться от падающей воды горной речки, но, покрытое мхом, лежало на камнях, прислонённое к мельнице.

- А дом-то и вправду не померещился Коркуту, - пробормотал про себя Алтуг, рассматривая чёрные с пробоинами стены старинной постройки. - Лопасти только он перепутал с птичьими лапами... Так в ночи всякое может привидеться... - и тут его взгляд упал на повозку запряжённую лошадью и дремавшего в ней кучера. - Вот те на те!.. - радостно воскликнул он. - Есть кого расспросить, как нам выбраться из этих буераков и куда идти к людям, - и смело двинулся к повозке.

Подойдя ближе, он увидел на голове кучера и лошади высокие чёрные цилиндры, сдвинутые набекрень. «А кучер-то видать весёлый оригинал, - усмехнувшись про себя, подумал Алтуг. - Вот только, говоря по-русски, лупсердак-то у него какой-то нищенский... Видать не заработал ещё на приличный... Ну я его сейчас ошарашу гонораром»...

- Эй, браток! - панибратски он шлёпнул по плечу кучера, подойдя сзади. - Почём стоит доехать до цивилизации? Плачу наличными... - кучер обернулся, и Алтуг онемел, увидев перед собой медвежью морду с открытой пастью, из которой при ярком лунном свете чётко виднелись стекающие слюни.

- Р — р — р!.. - дружелюбно проурчал кучер.

- А — а!.. - заорал Алтуг бросившись бежать.

- О — го — го! - дёрнула головой лошадь, обернувшись.

- У — гу — гу!.. - раздалось удивлённое филинье из ветвей мохнатых сосен.

Из мельницы на вопль выглянула мадам Акджан. Вокруг, кроме одиноко стоявшей упряжи, никого не было. Тишина. Прислушавшись, она услышала только плеск воды горной речки и уханье филинов из соснового бора.

- Ты чего так зеваешь? - бросила она медведю и, видя, что он мирно посапывает в коляске, усмехнулась. - Приснилось что-то?.. Наверное, мой попагон... Не переживай, твои хозяева ещё долго тебя не будут искать. Они нескоро придут в себя!

Но на всякий случай она подошла к лошади, взяла её под уздцы и отвела в сторону от дороги, в сосновый бор и привязала там к дереву, чтобы никто из случайных очевидцев не мог их увидеть; потом вернулась обратно в мельницу.

Алтуг на одном дыхании проделал весь путь обратно и, остановившись возле господина Улькана, в отличии от Коркута не мог говорить, а, задыхаясь от быстрого бега, только махал руками, показывая пропеллер; рыгал, обильно пуская слюну и брызгая ей, ржал, как племенной жеребец, и ухал, как напуганный филин. Сжавшись от страха, господин Улькан и Коркут ровным счётом ничего не понимая, с ужасом смотрели на его манипуляции.

- Он просто в ударе! - затаив дыхание, пробормотал господин Улькан. - Смотри-ка как разошёлся...

- Увидишь такое — не так разойдёшься...

- Неужели в самом деле...

- А вы думали?!

- Прямо-таки любопытство разбирает самому взглянуть... И рычит, и ржёт, и кудахчет!..

- Я же вам говорил, что там дом на куриных лапах!

- И медведь на лошади! - наконец, справившись с одышкой, выдохнул Алтуг.

Господин Улькан непроизвольно присвистнул, затем, с минуту тупо посмотрев на Алтуга и Коркута, он безутешно для себя подвёл итог.

- Если я здесь не сойду с ума, то, вернувшись домой, отдам треть своего состояния на милостыню для нищих... Нет, половину состояния, - оговорился он, повнимательней приглядевшись к обалдевшему Алтугу. - Ну, лунатики, за мной!.. Пойдём посмотрим, что вы там увидели, - и, удивляясь собственной смелости, решительно пошёл вперёд; лунатики, повинуясь, последовали за ним.

Выйдя на дорогу, они осмотрелись. Вокруг никого, тишина и покой. Ни шагающего дома на птичьих лапах со страшной старухой, ни медведя на лошади, только таёжный лес наполненный горной прохладой, безоблачное звёздное небо и луна.

- Ну и где же ваши галлюцинации? - язвительно спросил господин Улькан своих телохранителей.

- Я свою видел здесь, - указал Коркут пальцем на то место, где они стояли.

- А, я свою вон там... - показал Алтуг пальцем в сторону уходящей в горы дороги. - Вон, где на фоне звёздного неба виднеется крыша...

Господин Улькан пригляделся.

- Смотри-ка, и в самом деле крыша, - растерянно пробормотал он. - А что это за крыша?.. Чья?

- Не моя, - мотнул головой Алтуг.

- Я тебя не об этом спрашиваю, болван! Я имею ввиду крыша какого здания?

- Мельницы.

Господин Улькан осторожно двинулся к ней. Коркут и Алтуг засеменили рядом с такой же осторожностью, чтобы шаги звучали как можно тише. Через минуту они уже были возле мельницы. Увидев её разверстанные, покорёженные лопасти и чёрные зияющие дыры в стенах, наводящие гнетущий страх, господин Улькан обернулся к Коркуту.

- Это что ли твой дом на птичьих лапах?!

В ответ Коркут только беспомощно пожал плечами.

- Ну, а твой медведь на лошади где? - обратил банкир следующий вопрос Алтугу.

Телохранитель беспомощно развёл руками.

- Вот именно!.. Тс-с! - остановившись, приставил господин Улькан палец к губам. - Слышите?

Алтуг и Коркут тоже остановились и, втянув головы в плечи, прислушались. Со стороны мельницы доносился мерный рокот падающей воды горной речки, сквозь который пробивалась едва уловимая человеческая речь.

- Слышите? - шёпотом опять повторил господин Улькан, вытягивая шею, чтобы получше различить разговор. Кажется, там кто-то говорит...

- Слава Аллаху... - сложил ладони на груди Коркут.

- Да!

- … что теперь и вам кажется... А мы ничего не слышим, - закончил начатую фразу Коркут.

- Да, ничего! - тряхнул головой Алтуг.

- Тьфу! - сплюнул банкир. - С вами отупеешь! - и продолжил осторожное движение к мельнице.

По мере приближения к ней разговор становился явно отчётливей и в конце концов оба пришибленных обстановкой телохранителя тоже признали, что слышат человеческую речь.

- Кажется вон оттуда доносится... - показал Коркут на сосновый бор, откуда слышался мерный храп и фырканье лошади.

- Нет, оттуда... - возразил Алтуг, указывая на горную речку.

- А мне, кажется, что разговор исходит всё-таки с мельницы... - высказал своё мнение господин Улькан.

- Ну вот, всем нам теперь что-то кажется... - удручённо посетовал Коркут, озираясь по сторонам. - А вот сейчас мне кажется, что разговор доносится и оттуда, и оттуда, и оттуда...

- И мне тоже, - перестав дышать, согласился господин Улькан, сильнее прислушиваясь к журчанию речки, храпу и фырканью из соснового бора и ропоту доносившемуся с мельницы. - Что это?

- Шайтан-мистика, шеф! - бездыханно пробормотал Коркут.

- В отличии от Бермудского треугольника, как мне, однажды, поведал по секрету один мой знакомый, бывший тайный шпион, - подхватил его дрожащий шёпот Алтуг, - в России самым страшным является сосновый треугольник... И что самое интересное: никто из приезжих и даже сами русские не знаю, где он находится! Но все шпионы, по его выражению, застревают именно в трёх соснах... Нас трое шеф...

- Что ты имеешь ввиду? Что мы три сосны и у нас деревянный интеллект?

- Но может быть всё дело в нас самих...

- Русская шайтан-метафора, шеф, - подсказал Коркут.

- Да и сосновый лес перед нами, - указал на него Алтуг.

- Шайтан-притяжение...

И в это время до их слуха донёсся отчётливый женский голос говоривший по-турецки:

- Ну чего расселись? Надо торопиться! Всё необходимо замаскировать так, чтобы никому в голову не пришло искать в этом ковре весёлого дервиша Ханджу Наследдина...

- Всё, вляпались в сосны! - судорожно выдохнул господин Улькан. - Мадам Акджан... Привидение!.. - и, не договорив, бросился бежать обратно.

А мадам Акджан тем временем подстёгивала дервишей шевелиться побыстрее. Уставшие и привлечённые внутренней декорацией мельницы, они не торопились подчиняться её указам, сидели на бревне и отдыхали, с удовольствием разглядывая скелеты и гигантского нетопыря под крышей, чьи светящиеся глаза тускло освещали внутреннее помещение мельницы. Три скелета сидели за столом, четвёртый стоял рядом, и все были повёрнуты лицом к ним, как будто разглядывали их, желая поинтересоваться: кто они и откуда?

- Мне не по себе от них, - признался Охрип, пряча взгляд от скелетов. - Как будто они живые...

- Да, странное обиталище, - поддержал его Храп. - Совсем не похоже на музей, напоминает скорее приёмную в Преисподнюю.

- И никем не охраняется, - удивлённо поднял брови Ферапонт.

- Это потому, что ни один идиот сюда не рискнёт прийти... Кроме вас, разумеется, - резюмировала мадам Акджан и, увидев их подозрительные взгляды на себе, торопливо добавила. - Только попробуйте подумать, что ко мне относится то же самое, и я скажу им, - указала она на скелеты, - что вы пришли сюда занимать в Преисподнюю очередь!

И дервиши, приготовившиеся было что-то ей ответить, натужно, безысходно и со свистом выпустили воздух из лёгких и снова погрузились в молчаливое созерцание внутреннего убранства мельницы.

- Ну прямо, как живые! - опять испуганно пробормотал Охрип, глядя на скелеты.

- Да, действительно, такое впечатление, что они смотрят на нас... - уже не так бодро поддержал его Храп.

- И смотрят то ли вопросительно, то ли удивлённо, - добавил Ферапонт.

- Может быть им ваши сарафаны приглянулись? - усмехнулась мадам Акджан. - Они-то в отличии от вас не просто голые, а сверхголые...

- И в самом деле, - согласились дервиши.

- Тогда может подарим их этим черепушкам, а то ходим в них как детские погремушки? - предложил Ферапонт. - Во!.. Даже стихами заговорил...

- Если вы сейчас не подниметесь и не продолжите движение, вы у меня запоёте! - угрожающе потрясла пальцем мадам Акджан. - Ещё не хватало тратить время на ваше переодевание... Поднимайтесь! - и она грозно двинулась на них.

Ферапонт, Храп и Охрип неохотно встали и, подняв завёрнутое в ковёр бревно, как тройка коней запряжённая в свадебную повозку, бренча и звеня бубенчиками и колокольчиками, резво понеслись за мадам Акджан в подземелье музея. Скелеты плавно повернули черепами в сторону их движения.

- Ей-ей, они живые! - понизив голос, повернувшись на ходу и посмотрев назад, едва слышно выдохнул Охрип. - Протрите мне глаза, если это не так...

- Жулики, - тихо бросили им скелеты вдогонку.

Из-за производимого сарафанами шума матрёшки их не услышали.

Спустившись в подземелье, они, озираясь на диковинные манекены и чучела каких-то сказочных персонажей, пронесли бревно до того места, где находился хрустальный гроб с ковром с завёрнутым в него Ханджой Наследдином и по команде мадам Акджан бросили его рядом. Переводя дух, они осмотрелись.

- Теперь ясно почему здесь нет охраны, - сделал вывод Ферапонт. - Музеем эту мельницу, разумеется, назвали в шутку и сваливают сюда всякое ненужное барахло... Лучшего места, чтобы что-то спрятать, а потом быстро отыскать и не придумаешь!.. Ух, как холодно! Отличное место для хранения мумии!

«Догадливый... ехидна!» - подумал Ишим-ага, уже изрядно заждавшись похитителей. Ожидая, что они вот-вот возьмут ковёр с ним на руки, он напрягся; волнение возросло настолько, что биение сердца отдавалось в ушах, и у него возникло опасение, что воришки тоже могут услышать его сердечный импульс, и тогда его намерение взять их с поличным будет обречено на неудачу.

- А что это у него ноги как будто меньше стали? - услышал он голос мадам Акджан.

У Ишим-аги всё похолодело внутри, а сердце от неожиданности чуть не остановилось. «Ну, кикимора-баронесса, углядела-таки! - промелькнуло у него в голове. - Только бы ковёр не развернули, иначе она оторвёт мне эти ноги!..»

- А по-моему они через чур здоровенные, - узнал он голос одного из дервишей. - Да и вообще торчат наружу, как реклама ритуальных услуг!

- Да, царствие ему небесное! - протяжно вздохнул другой дервиш.

- От вашего каламбура веет могильным холодом... А здесь от такой обстановки и так мороз пробирает по коже! Бр-р!.. - взревела мадам Акджан.

- Неплохо было бы их задвинуть! - единодушно высказались дервиши, и тут он почувствовал, как сильные руки взялись за ступни его ног и рывком задвинули его в глубь ковра. - Вот так-то уже лучше, от бревна не отличишь, - услышал он, и тут же с двух сторон — с головы и ног — отверстия в ковре заткнули какими-то тряпками.

Наступил мрак.

- А вот так ещё лучше! - услышал Ишим-ага голос мадам Акджан. - Теперь берите его и понесли... Нет, постойте... Пожалуй, вы всё-таки были правы, говоря, что от этих шумных платьев нам будет лучше избавиться! А то со стороны мы будем выглядеть с этой ношей, как несущийся, громыхающий товарняк...

- Вместо того, чтобы не привлекать к себе внимание... - закончил её мысль кто-то из дервишей.

- Вот именно! Подарим эту громыхающую ветошь скелетам... Они тихие и в ней станут только красивее...

Зашуршали, забренчали и зазвенели сарафаны. Ишим-ага хорошо помнил, как были выряжены в этот день дервиши; предполагал он также и как выглядит мадам Акджан, став цыганской баронессой. Он многое бы дал, чтобы взглянуть на неё, и даже, вспомнив её вчерашней кикиморой, представил, какова она сейчас; и едва сдержался от смеха. Под шум звенящих сарафанов он с облегчением вздохнул, что его не разоблачили. Теперь осталось только дождаться, когда они вытащат его из подземелья бывшего склада наверх, он подаст сигнал механику Сергею, и всё закончится неожиданной для воришек поимкой их с поличным. Раздался шум удаляющихся шагов. Хлопнула дверь, и всё стихло. Ишим-ага приготовился ждать их возвращения.

Мадам Акджан и дервиши поднялись наверх, обрядили скелеты в платья и тут случилось неожиданное: отключился свет, а точнее, тусклые глаза нетопыря погасли. В мельнице наступил мрак. Только сквозь зияющие дыры в стенах пробивались редкие снопы лунного света, один из которых падал прямо на двери подземелья; скелетов в этой кромешной тьме видно не было.

- Что за чёрт?! - раздалась вполне внятная русская речь в наступившей тишине, гулко отдававшаяся в стенах этого мрачного здания.

У воришек по телу пробежал холодок, и они застыли.

- Кто это сказал? - шёпотом спросила мадам Акджан у дервишей.

- Скелеты, - проглотив судорожный ком, выдавил Ферапонт.

Обернувшись на них и не увидев их в темноте, они, как по команде, опрометью сорвались с места к освещённой лунным светом двери подземелья. Вбежав в него, - там, как и наверху тоже царил мрак, - на ощупь, они схватили ковёр с Ханджой Наследдином и поволокли его вон из этого гнетущего заведения, в стенах которого происходят такие жуткие вещи.

- Я думал, что мумия этого хилого весёлого дервиша будет намного легче нашего бревна, а он как будто ещё тяжелее, - услышал Ишим-ага голоса воришек, удивляясь тому, что они что-то тащат, а он как лежал нетронутым на месте, так и лежит.

«Что бы это значило?» - невольно подумал он про себя, успокаивая себя тем, что сейчас воришки подхватят и его, но опять всё стихло.

Мадам Акджан и дервиши, не смотря на неудобство ноши, выскочили из мельницы за считанные мгновения, доволокли свёрток до повозки и закинули его в неё с такой силой, что сбили с облучка дремавшего медведя. Ряженый косолапый, цыганский барон, шмякнувшись о землю, крякнул, и, сев на зад, увидел, что упряжка стремительно уносится в ночную мглу без него.

- Бряк! - выругался он по-медвежьи, погрозил лапой удаляющейся повозке, но ещё не придя в себя от дрёмы, облокотился спиной о сосну и снова задремал.

А мадам Акджан, как заправский кучер, крепко держа вожжи в руках и лихо управляя лошадью, направляла её по дороге, ведущей к алатырь-камню...

* * *

Господин Улькан на этот раз недолго бежал по лесу, споткнувшись, он упал в ста шагах от мельницы и, ударившись головой о пень, вдруг получил озарение: голоса — не галлюцинации, а мадам Акджан — не привидение! «Она уже успела где-то выкрасть ковёр с весёлым дервишем, а на мельнице она его прячет!» - жалом вонзилась в его сознание мысль. Не успели Алтуг и Коркут ещё догнать его, как он вскочил на ноги, и с той же скоростью понёсся обратно.

- Что это с ним? - спросил Коркут у бежавшего впереди Алтуга, когда мимо них в обратном направлении просвистела фигура шефа.

- Головой о пень ударился! - и не останавливаясь, они тоже сменили бег в обратном направлении.

У мельницы господин Улькан остановился. Переведя дух, он прислу- шался. Рядом с ним, как загнанные клячи, сипя и фыркая, остановились Алтуг и Коркут.

- Тс-с! - опять, как в первый раз, приставил палец к губам господин Улькан. - Слышите?

Телохранители зажали себе рот и нос, чтобы прислушаться, но надувшись от натуги, закряхтели; их уши опухли, став больше, но они так ничего и не услышали. Выпустив со свистом воздух, они признались:

- Кроме нас никого не слышно! - разведя руками, одновременно выдохнули они.

- Разумеется! - раздражённо бросил им господин Улькан. - Дышите, как верблюды...

- Это лучше, босс, чем шайтан-голоса, которые вы прибежали сюда послушать, - перебил его Коркут.

- Чем же это лучше?

- Тем, что мы можем отдохнуть... Алтуг, дыши громче! Если он сейчас, не дай Аллах, услышит ещё что-нибудь, он опять понесётся в обратный путь... Мы так и будем носиться за ним в этом сосновом треугольнике, пока окончательно не протянем копыта!

И Алтуг, вняв совету коллеги, задышал вместе с ним, стараясь произвести как можно больше шума.

- Заткнитесь! - зашипел на них господин Улькан, и они невольно, одновременно, притихли.

Наступила тишина. Господин Улькан снова прислушался; прислушались и его телохранители: только какое-то посапывание из соснового бора, далёкие птичьи голоса и весёлый плеск горной речки.

- Это вы сопите? - опять недовольно воззрился господин Улькан на своих подопечных.

Алтуг и Коркут испуганно замотали головами.

- Мы даже не дышим, босс!

- А кто по вашему сопит?

- Естественно кто: шайтан-галлюцинация, - ответил Коркут.

- О-о!.. Лишь бы его сейчас не понесло, - пробормотал Алтуг, чуть пригнувшись и став в позу бегуна, приготовившись к очередному забегу.

Но господин Улькан бросив на него косой взгляд, презрительно дёрнул головой и, подойдя к мельнице, поднялся по её ступеням. Заглянув внутрь, он увидел только чёрное марево непроглядного мрака и яркие снопы лунного света, струившиеся из зияющих дыр в стенах. Ни мадам Акджан ни её помощников, и, вообще, ни единой человеческой души как снаружи, так и внутри мельницы, не наблюдалось. Он жестом поманил к себе своих телохранителей, и когда они подошли, показал им на сноп лунного света, падавшего на дверь подземелья.

- Я уверен, что именно за этой дверью спрятан ковёр с телом Ханджи Наследдина, - шепнул он им таинственно.

- Почему вы так уверенны, босс? - спросил Коркут.

- Потому что то была не шайтан-галлюцинация, а настоящая мадам Акджан...

- Мадам Акджан?!

- На него дурно повлиял бег, он совсем свихнулся, - с безысходным переживанием заключил Алтуг, обратившись к Коркуту.

Яркий лик луны отразился в глазах господина Улькана полным диском, словно они вспыхнули мистическим светом. Не сводя с него взгляда, Алтуг и Коркут присели от страха.

- Ну, что я говорил? - затаив дыхание, прошептал Алтуг.

- Теперь и я вижу: свихнулся... шайтан... - поперхнулся Коркут.

Глаза господина Улькана вновь сверкнули ярким лунным диском, а нижняя губа отвисла, как у изумлённой обезьяны.

- Какой шайтан?.. Какой свихнулся?! - прозвучал в его голосе явный сарказм. - Вы бы на себя взглянули!..

- А что там?

- А там на меня из темноты выглядывают две тупых рожи, каких и при свете-то не сыщешь... И как я этого раньше не разглядел?

- Так бегали всё.. - заискивающе пробормотал Коркут. - А разве в такой суете, что разглядишь...

- Вернёмся, благослови Аллах, домой... Уволю! А сейчас следуйте за мной, там, - указал он на дверь подземелья, - находится точный ответ: кто из нас свихнулся!

И оба телохранителя, как два ягнёнка приговорённых к бойне, последовали за своим шефом под гнетущие чёрные своды мрачной мельницы. У самой двери в подземелье господин Улькан зажёг зажигалку и, толкнув дверь, вошёл в безжизненное обиталище. Его глазам и глазам его телохранителей предстали странные экспонаты каких-то сказочных существ. Молча обозревая их, они медленно пошли по подземелью пока не наткнулись на большой свёрнутый ковёр лежавший в гробу, висевшим на цепях.

- А вот голубчик и он! - торжественно объявил господин Улькан, уже не прибегая к таинственному шёпоту. - Ну, что скажете, мои мудрейшие мыслители?

- Свихнуться можно!

- Вам это не грозит, вам лечиться от этого нужно... Берите его и пошли! - приказал господин Улькан, упиваясь собственным величием.

Подавленные своей опрометчивостью и безропотно подчиняясь приказу, Алтуг и Коркут схватили ковёр и понесли его из подземелья. Вынеся наверх они остановились, решив перевести дух.

- Не задерживайтесь, - подстегнул их господин Улькан. - Отдыхать будете, когда этот драгоценнейший свёрток перепрячем!

- А где прятать-то его будем? - поинтересовался Алтуг.

- У филина в дупле.

- Шеф, а вдруг это совсем не то, что вам нужно, - вдруг внёс сомнение Коркут, явно не желая двигаться дальше.

- Как это не то?..

- Но вы ведь даже не проверили, что внутри... Может быть это не тот ковёр, который вы ищите? Может быть в нём и нет ничего, а мы корячимся...

- Да вы что?! - резко развернулся господин Улькан, подошёл к ним и запустил руку внутрь ковра; извлёк из него какую-то тряпку, затем снова запустил руку и самодовольно хмыкнул. - Да вот его холодные пятки!.. Чую его растопыренные пальцы...

И в ту же секунду из ковра раздался нервный хохот - Ишим-ага не выдержал щекотки - Алтуг и Коркут замерли на месте, а господин Улькан продолжил нервно хихикать в такт с ковром.

- Шайтан-галлюцинация! - судорожно просипел он.

Но в следующее мгновение из лунного снопа, освещавшего дверь подземелья, перед ними возник, как будто упал сверху, висельник с распухшей физиономией, вывалившимся длиннющим языком и непомерно огромными ногами, растопыренными в разные стороны да ещё с растопыренными пальцами; визжал висельник так пронзительно, что судороги стальными оковами сковали воришек, не давая им двинуться с места.

- Шайтан!... - не договорил господин Улькан, как его на полуслове оборвала вспышка света, упавшая столбом из глаз гигантского нетопыря на скелеты одетые в расписные сарафаны, на черепах которых красовались высокие кокошники с разноцветными лентами.

Коркут, державший ковёр со стороны головы, выпустил его из рук. Ишим-ага треснулся головой о пол.

- Ох, етит твою мать! - раздалось истошное из ковра.

В следующее мгновение огромное помещение мельницы огласилось режущим рёвом тяжёлого рока. Музыка оглушила воришек и ещё больше сковала их. Они увидели, что скелеты вдруг задвигались в такт музыки и зашагали к ним. Гигантский нетопырь под куполом мельницы плавно полетел кругами, спускаясь всё ниже и ниже. Ковёр зашевелился, Алтуг выпустил его из рук, он шмякнулся о пол и из того отверстия, куда господин Улькан засовывал руку, показались ноги. Ужас достиг такого апогея, что воришек как будто спустили с затворной пружины огнестрельного оружия. Они пулей вылетели из мельницы и, не разбирая дороги, понеслись прочь, сметая со своего пути кусты и небольшие деревья. Впереди всех на почтительном расстоянии от своих телохранителей бежал господин Улькан, за ним Алтуги и замыкал забег Коркут . В зияющие дыры мельничных стен высунулись черепа в кокошниках, они засвистели, заулюлюкали и захихикали, как гиены. Услышав их, господин Улькан ещё прибавил ходу, но тут на его пути из потёмок вырос толстый ствол сосны, и он, не притормаживая, на всём скаку врезался в него; ствол колыхнулся и сверху посыпались шишки.

- Бряк! - услышал он рядом и увидел перед собой медведя в цилиндре, поднявшего вверх лапу, как будто приветствовал его.

- Ни ху-ху...

- … себе! - воплем закончил господин Улькан дружное хоровое уханье филинов и, вскочив на ноги, опять ударился в бега.

Тут же за ним на сосну наскочили Корку и Алтуг. Крона сосны на этот раз так всколыхнулась, что вместе с шишками на землю упало несколько филинов.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒