НЕПОКОРЁННЫЙ ОРЕНБУРГ 8 страница

***

На другой день, вечером обязательный премьер-майор уже докладывал полку и офицерам о положении на Кавказском фронте.

- Война идёт трудно,- начал свою беседу начальник штаба, - крымский хан, науськанный Портой в конце прошлого года и начале нынешнего «прогулялся» конницей по незащищённой Малороссии, и русской армии удалось вытеснить его за пределы Азова и Таганрога только к лету. Правда, теперь создана прочная оборона от набегов по всей южной линии из казачьих станиц, редутов и пикетов.

Что касается европейских дел, - заметил Наумов, - то Франция и Австрия, огорчённые падением своего влияния в Польше, стали натравливать Турцию на Россию. К тому же поползли слухи, что в связи с коронацией Августа Понятовского, в Варшаву прибудет русская императрица для вступления с ним в брак. Порта «подогретая» западными «друзьями», потребовала незамедлительного вывода русских войск из Польши и отказа помощи сторонникам короля. Возникла ситуация, разрешаемая только кровью.

Что греха таить,- турецкая армия значительно превосходит наши войска числом. Там, где они выставляют соединение в двести тысяч – мы на один нуль меньше. Положение спасает только отменная выучка наших служивых да командиры ещё той, петровской выучки.

С самого начала войны наша императрица имела цель отторгнуть у Порты Крым, этот постоянно зудящий чирей на южной оконечности России, и сделать его независимым.

И вот наша разведка, проанализировав положение дел на полуострове, выяснила, что крымчане делятся там на два недружелюбных лагеря: осёдлых татар и кочевых ногайцев, которые обитают на пустынных берегах Азовского и Чёрного морей и турок сторонятся. После успешных действий русской армии и флота, значительные силы – четыре ногайских мурзы со своими ордами - отошли от турецкого подданства и были пропущены русскими в приднестровские степи. Ослабленные крымские татары остались верны своему вассалу, но вряд ли надолго.

В апреле армия князя Голицына перешла Днестр и не позволила туркам соединиться с поляками. Затем нанесла сокрушительное поражение превосходящим силам турок и крымских татар, заняла крепость Хотин и перешла к Яссам, освобождая Молдавию от Порты. Правда, турки пока бежать за Дунай не собираются, но им крупно «повезло». Прибыл новый главнокомандующий граф Пётр Александрович Румянцев, а он не спрашивает, как велик неприятель, а только ищет его. Успешно идут наши дела на Северном Кавказе и в Восточной Грузии, но, то побочный фронт. Главные события разворачиваются на западном направлении.

В самой Польше эскадроны бригадира Александра Суворова гоняются за католиками – конфедератами, которые поголовно вырезают русское население по Волыни и Подолии.

Больших провалов в нашей армии пока не наблюдается, но хуже всего то, - понизил голос премьер-майор, - что война идет, весьма затратная война, а стратегических результативных планов, по-моему, ни у генералитета, ни у Военной коллегии пока не имеются.

***

По данным воинских курьеров, прибытие в Астрахань других полков ожидалось недели через две. Прибывшим оренбуржцам, страдающим от иссушающего астраханского зноя, как-то не верилось, что где-то в районе саратовского черноземья, прошли проливные дожди, царит прохлада и дороги стали непроезжими.

Распорядительный полковник Михайлов, даром время не терял. Собрав на совет всех офицеров и каптенармусов, поставил им задачу – обеспечить личный состав качественным питанием для предстоящего похода. Разбил полк на группы, обозначил маршрут и задание. Подразделению премьер-майора Наумова приказано было обеспечить полк сушёной рыбой.

Пользуясь привилегией начальника штаба, Наумов отобрал в свою команду самых проворных служивых, заядлых рыбарей: Крылова с Юматовым и десятком драгун, присоединил к ним сотника Акутина с дюжиной бывалых яицких казаков, кликнул тех, кто занимался рыбалкой, таким образом, образовалась знатная бригада умелых рыболовов. Обрадованные служивые, истосковавшиеся по любимому занятию, разбежались по рынкам, базарам, купеческим лавкам в поисках сетей, бредней, крючков, лесок и работа закипела.

3. Конопатый фаворит её Величества.

Перед самым выездом на рыбалку, Наумов узнал, что уже шестой год здешней губернией правит Бекетов Никита Афанасьевич.

Услужливая память подсказала майору, что в годы Семилетней войны их пути пересекались и не однажды. Перед глазами всплыл образ тридцатилетнего красавца, командира четвёртого гренадерского полка.

- Ещё не обстрелянный, а уже полковник,- удивлялись сослуживцы.

- Ну что ж, бывает, если от постели царицы отплывает, - острили зубоскалы-офицеры.

Но, несмотря на близость ко двору, полковник не кичился своим положением, с подчинёнными был в меру строг и обходителен. Из числа высших офицеров он выделялся рискованной смелостью и изрядной конопатостью, из-за чего, якобы и пострадал.

Наумов был почти на десять лет старше Бекетова и тогда ещё в чине поручика командовал эскадроном кирасиров,* а высшие офицеры всегда были на пике внимания подчинённых и те обычно знали всю подноготную своих командиров.

Степан Львович из прошлых рассказов знал, что тридцатидвухлетняя царица, Елизавета Петровна, только что взошедшая на престол, обратила внимание на двадцатидвухлетнего красавца, воспитанника кадетского корпуса, исполнявшего главную роль в одном из любительских спектаклей. Блестяще исполнив роль, он, по ходу действия должен был прилечь на диван, изображая спящего, но, намаявшись, уснул на сцене по-настоящему. Императрица залюбовалась спящим актёром, его разбудили и… на следующее утро он был произведён в сержанты, вскоре в подпоручики, а по

окончании учёбы был выпущен в армию сразу премьер-майором и назначен в адьютанты к всемогущему графу Алексею Григорьевичу Разумовскому, бывшему запорожскому казаку, ставшему фаворитом любвеобильной Елизаветы. Злые языки судачили, что в юности он ещё и коров пас.

Получив вскоре чин полковника, Бекетов, сам того не ведая, оказался на острие двух межгосударственных дворцовых интриг. Глава профранцузского лагеря, начальник канцелярии тайных дел, граф Александр Иванович Шувалов всячески пытался оттеснить сторонника проанглийского стана, канцлера, графа, Алексея Петровича Бестужева-Рюмина. Неопытный, юный фаворит, попав между жерновов двух могущественных противников, вскоре был оболган и удалён от Елизаветы. Причиной послужила вроде бы безобидная, а на самом деле, гнусная история. Молодой любовник императрицы для избавления от предательских веснушек воспользовался подсунутой графом Шуваловым мазью. Вместо лечения началось воспаление, Елизавету незамедлительно предупредили об опасности заражения и полковник Бекетов срочно был отправлен в действующую армию, на фронт. Сражался храбро, попал к пруссакам в плен, а по освобождении назначен губернатором в далёкую Астрахань.

От проезжего разговорчивого чиновника Наумов узнал, что «сам» сегодня ранним утром, по холодку отбыл в сторону посёлка Камызяк, где собирается закладывать свою деревню на месте старинного Самосдельского городища - остатков трёх древних городов: хазарского, монгольского и золотоордынского времени.

- Тут недалечко, вёрст сорок будет, там и рыбалка стоящая, - разоткровенничался чиновник.

К вечеру, по жаре, бригада рыбарей добралась, наконец, до места. Губернатор был весьма занят, распоряжался закладкой усадьбы, но к служивым отнёсся благодушно. Премьер – майора сразу не признал, но когда тот напомнил о его первом бое под Гросс – Егерсдорфом, о занятии Кенигсберга в январе 1758 года, о жестоком сражении при Цорндорфе - прослезился:

- Да, многих я тогда потерял, почти весь свой полк. На нас с правого фланга, а потом и с тыла неожиданно лавой наскочила прусская кавалерия знаменитого Зейдлица. Десять офицеров было убито, восемнадцать ранено. Сколько гренадеров полегло. Подо мной коня убили, он меня придавил, ни встать, ни отбиться, ну и взяли тёпленького, но моей вины там не было.

- Да всё я знаю, почему такое случилось, Никита Афанасьич, - взволновался Наумов. - Мой эскадрон тяжёлой кавалерии защищал ваших гренадеров с тыла, ребята надёжные. Вдруг приказ генерал-аншефа Фермора - срочно прибыть на левый фланг, подстраховать ставку командующего, а им ничего не угрожало, так прикрыть на всякий случай. Я тогда чуть не подрался с адъютантом генерала, он аж позеленел от злости, грозился под суд меня отдать. Кричу ему, мы ж гренадёров на гибель бросаем! А он в ответ, - а у меня приказ самого главнокомандующего! Да я тебя лично расстреляю за невыполнение. Пришлось подчиниться. - Потом я узнал – рапорт на меня настрочил, да только самому и попало.

- Ну, а я через два года вернулся из плена, - продолжил губернатор, - а там уже Екатерина Алексевна. Кинула мне на погоны бригадира, следом генерал – майора, а потом сюда, в тьмутаракань Астраханскую - губернатором. Вот и кукую здесь. Край богатейший, а если с умом подойти, можно много пользы для России извлечь. Жаль народу не хватает. Матушка – царица крутится, дозволила немцев принять на пустующие земли, а они работнички старательные, может быть и нас чему-то научат, да и мы им управиться поможем.

- Так она зазывает и тех русских, что за кордоном маются, - добавил Наумов.

- Ну, а что ж здесь не жить, - стал загибать пальцы губернатор, - от службы воинской освобождены, подати мизерные, возделывай землю да молись своей вере. Что ещё надо? Они уж тут и мельниц ветряных понастроили, крыльями машут, и кирхи высоченные. Сады, скот развели, сыр делают. А и в посёлках чистота, улицы камнем вымощены, крыши черепичные, любо посмотреть.

- Да, вы и сами, гляжу, широко развернулись, - не вытерпел премьер – майор.

- Да, так закандыриваю помаленьку, как мой денщик говорит. Вот виноград развожу, шелководством рискнул заниматься, чем мы хуже китайцев? Рыбный промысел наладил, артели организовал, мало того, с Персией подружился, торговлю завёл. Мы же русские, не из тех, кто корову за рога держит, чтоб сторонние за сиськи дёргали. Мы сами молочко доим.

На прощанье губернатор попотчевал гостей вкуснейшей стерляжьей ухой, за уши не оттянешь и места показал, где можно рыбы наловить.

На третий день, нагруженные добычей, довольные удачной рыбалкой, служивые возвращались в полк. Сотник Акутин громогласно сетовал:

- Вот, поди ж ты, умный человек на месте и сколько от него пользы. И народ-то у него улыбчивый, незлобивый, приветный, я и бедолаг там не заметил, он всем жить даёт. Вот почему бы по всей Расее таких Бекетовых губернаторами не посадить. Да мы бы давно лучше всех в мире жили. - А когда служивые в ответ громко заохали, добавил, - а чё не так? Так, нет же. Посадят на хозяйство или дурака, или вора, или мздоимца, а он всю обедню портит, годами торчит, а убрать его не моги, связи.

4. Кавказ - ключ России от Востока.

На обратном пути заскочили к губернатору поблагодарить, да и добычей похвастаться. Никита Афанасьич только что окончил закладку фундамента своего загородного дома и чаёвничал в холодке под деревьями. Приветливо встретив гостей, порадовался их богатому улову, спросил, хватило ли соли и, пригласил к столу. Офицеры от чая не отказались, но посетовали, что соль пришлось экономить, не ожидали такой щедрой поживы.

- Ну, братцы, тут вы крепко просчитались. На таком зное в раз рыбу сгубите.

Приказав дворовому принести куль соли, посоветовал крепко посолить, особо под жабры:

- Знаете ведь, гниёт с головы рыба, а она больше, чем надо соли не возьмёт.

Пока казаки досаливали добычу, офицеры за чаем завели беседу. Майор, на правах старшего по команде, осведомился:

- Никита Афанасьич, мы тут люди новые, сведениями обделены. Не могли бы вы нас просветить, что тут у вас твориться?

- Ну, что ж, я изложу вам свою точку зрения, хотя она может быть и спорной. На Кавказском фронте, растянувшемся от Дербента до Крыма, по моему разумению, царит неразбериха, как с турецкой, так и с нашей стороны. Недальновидный султан Мустафа Третий, подстрекаемый авантюрной Францией и якобы «нейтральной» Австрией, имея огромную, но отсталую в военном отношении армию, втянулся в проигрышную для Порты войну. Европейские союзнички об этом прекрасно осведомлены, но для них важнее всего, любой ценой, ослабить крепнущую Россию. Они с готовностью поддержали самоубийственный план султана вести войну сразу на трёх, почти несмыкающихся фронтах, а это требует дополнительных расходов. Первый удар султан решил нанести по направлению к Варшаве, чтобы объединившись с поляками, обрушиться на Киев. Второй удар на север, в сторону Москвы, из Крыма с приданной конницей крымских татар. Третий фронт, самый бестолковый, Кавказский, Мустафа открыл через рассыпанную на самостоятельные народности Восточную Грузию.

- О победах Румянцева на западном фронте, мы наслышаны, а вроде и в Средиземном море баталии начинаются, - молвил Наумов

- Да сейчас наши самые мощные корабли торопятся в европейское Средиземноморье, турецкое подбрюшье, - продолжил генерал, - помочь прибрежным народам освободиться от ига османов. Там, по-моему, у императрицы намечен и дальний план – пройти Босфор, Дарданеллы, а там и Таврида на блюдечке. А вот на Кавказе, наш граф Тотлебен пока успеха не имеет. Высокомерные грузинские князьки хоть и считаются православными, а в боевые действия русских с турками стараются не ввязываться, да и царёк Западной Грузии Соломон пока относится к нам весьма настороженно, - закончил свою речь Бекетов.

Сердечно поблагодарив радушного губернатора за беседу и соль, команда рыбарей, по вечернему холодку, отправилась к месту своей дислокации.

***

С высоченных кавказских перевалов наконец-то пришла долгожданная прохлада и оренбургские драгуны, заслужившие законный отдых, после изнурительного полугодового похода, по-настоящему наслаждались временной передышкой.

После жирной стерляжьей ухи, сдобренной стопками местной «кизлярки», некоторые офицеры уединились подремать в тенёчке. Благо высшее начальство во главе с командиром полка отбыло для переговоров с калмыцким ханом. Неугомонный начштаба Наумов, на правах старшего по полку, с трудом собрал на просторной веранде свободных от службы офицеров, унтеров и некоторых драгун для обязательной информации о положении на Кавказском фронте.

Пригубив прохладного морса из каких-то терпких ягод, Степан Львович начал с вопроса:

- Знает ли кто из господ офицеров, когда была основана крепость Моздок?

Пока офицеры смущённо переглядывались, прячась друг за друга, голос подал всезнающий поручик Юматов:

- Моздок основан шесть лет назад, в 1763 году.

- Совершенно правильно, поручик. Так вот с основания этого форпоста в среднем течении Терека, и началось укрепление России на Северном Кавказе. Боевитые кабардинцы, считавшие себя хозяевами этих мест, почувствовали сильного соперника и добрых русских кунаков стали считать ненавистными гяурами. Сойдясь с черкесами, чеченцами и, перескочив на северный берег Терека, кабардинцы пошли на восток, всё разоряя на своём пути, и осадили Кизляр. В них, видите ли, заговорила горская спесь и их вождь Росламбек Карамзин – Сокура Кривой повёл их на штурм. Но крепостные пушки хорошо были пристреляны и горцы откатились назад, устелив телами подножие крепости. Тогда они кинулись на север нашей территории и разграбили кочевья астраханских татар.

После этого Екатерина срочно приказала создать Кавказскую линию, как вы знаете, было сделано по Яику и Ую, а пространство меж Моздоком и станицей Калиновской заселить волжскими казаками. В Моздок срочно прислали партию колодников, нарастили стены, добавили пушек, усилили власть, и крепость стала ещё и политическим центром. Через неё протянулась тайная военно-дипломатическая связь с христианскими царями Имеретии и Грузии, которые постоянно страдали от горцев-мусульман, но ещё более от турок с юго-востока. Ну, а в Моздоке спешно сформировали особый отряд, наполовину состоящий из егерей, под командой генерал-майора графа Тотлебена.

Премьер – майор вдруг замолчал, стремительно подошёл к краю веранды, оглядел прибрежный бульвар меж особняком и берегом Волги и, заметив быстро удаляющуюся фигуру в чёрном одеянии, вернулся на место.

- Однако, господа офицеры, здесь нечисто, - понизил он голос, - смело шныряют турецкие лазутчики, а и не мудрено. До фронта недалечко. Будьте настороже. Я ещё в Царицыне приметил, что к нам присматриваются некие прокопчённые хлюсты с крупными носопырками. Эти пакостники похлеще польских конфедератов, они могут и коней попортить, и нам урон принести, а пуще всего надо стеречь пороховые ящики.

- А что генерал Тотлебен? - напомнил Крылов майору.

- Тотлебен, меж нами говоря, изрядный авантюрист. Что поделаешь, ну не хватает на все фронты в нашей державе русских генералов, приходится иноземцев заимствовать. Теперь он направляется на зимние квартиры в Грузию, там и турок встретит, но положение графа незавидное. Корпус его невелик, а союзничек, царь Восточной Грузии Ираклий Второй, не может усмирить своих распоясавшихся князьков. Он вроде и готов выделить графу несколько тысяч своих конников, но они крайне небоеспособны, каждый сам по себе. Оно и понятно. Раз уж они своему царю не властны, с какой стати они будут подчиняться нашему генералу. Притом, горцы народ особый. Когда бои удачные, они успехи приписывают только себе, когда же их бьют, они всю вину складывают на русских. С ними каши не сваришь. Ну и на прощанье расскажу вам байку про нашего Петра Алексеевича, он здесь бывал не однажды и много о себе кой-чего оставил.

Прибыл он со своей Екатериной Первой в сдавшийся Дербент, а жара, ну вот как вчера была. Петр-то терпит, а Екатерина северянка, задыхается, куда деваться? Вырыли им глубокую землянку под стенами крепости, коврами устлали, а сверху слой дёрна на брёвнах, стало прохладнее. Так потом правитель Дербента в тайном послании персидскому шаху писал, «русский царь настолько дикий, что в земле живёт, но армия у него сильная».

5. Чистильщики Великой степи – калмыки.

«Ай, молодца, широка лица,

глаза узеньки, нос – пятка».

Дразнилка.

Сообщения начальника штаба заинтересовали не только офицеров, подошли и унтеры, плотной стенкой в конце веранды выстроились драгуны и даже казаки. Послышались возгласы: - Степан Львович! Расскажите ещё!

Всех интересовала и собственная судьба, томила неизвестность, тоска по дому, родным. Несмотря на строгие законы воинской дисциплины, каждый строил свои, порой иллюзорные планы на будущее. Всем служивым хотелось спокойного безмятежного существовании. Но когда оно у людей военных было спокойным? Разве что в редкие минуты затишья перед боем или перед очередным раздором меж державами.

Простая доступная речь майора без военных артикулов была всем понятна и притягивала служивых. Степан Львович, уступив просьбам, решил продолжить своё выступление и поведать о малоизвестном войске, которое по общему признанию в группировке кавказского фронта, было наиболее успешным и по своей боевитости не уступало отборным казачьим сотням.

- Уважаемые господа! Быть может, кто-нибудь из вас скажет, кто такой Амрсанан Черенжалов? Что? Не знаете? Даже господин Юматов молчит?

- Судя по фамилии – это калмык, - привстал поручик, - но признаться, такое имя слышу впервые.

- Да, это калмык, героический калмык, - кивнул майор Юматову.

- Знаете ли, что во времена русско - турецких войн, да ещё и при Куликовской битве, допускались поединки лихих молодцов из противоборствующих сторон. Расскажу о таком эпизоде.

Однажды сошлись на сечу турки и наши. И вот из рядов турок на могучем жеребце выехал гора - богатырь, которому приписывалась слава непобедимого воина. Размахивая тяжеленным ятаганом*, он стал вызывать на поединок храбреца из русского стана. Опередив других удальцов, на поле выскочил всадник небольшого роста, хлипкий на вид, глаза-щёлки, нос-пяткой, загорелый до угольной черноты, ноги колесом, в руке сверкнула молнией лёгкая кривая сабля. Все ахнули – Калмык!

- Да, куда ж ты, недоросток? - Прошелестело в русском стане, - пропали мы!

На любой взгляд силы были абсолютно не в пользу последнего. И вот на бешеной скорости противники помчались навстречу друг другу. Турок мощным взмахом ятагана свалил скакуна Амрсанана, а тот, уклонившись от страшного удара, кошкой взлетел сзади на круп могучего жеребца и срубил турку голову. Нацепил её на клинок и прискакал к своим на чужом коне. Турки в смятении развернулись и утекли с поля боя. Вот такой был случай. Когда это было - позабылось, а имя героя помнят.

- У них и техника боя своя, - добавил поручик Юматов.

- Да, первыми начинают стрелки из дальнобойных ружей, потом на близкое расстояние подскакивают лучники, осыпают стрелами и моментально скрываются, а завершают бой копейщики, громя поверженного врага. Всегда загорелые хлопцы, - улыбнулся Наумов, - у них даже зимой загар с лица не сходит. Малорослые, но сильные и увёртливые, способные днями не слезать с седла, легко переносят жажду, как и их лошади. Идеальный образ кавалериста, умеющего драться и конным, и пешим. Способный не только рубить саблей, но и орудовать ножом, метко стрелять из лука, ружья, аркан метать.

- А ведь совсем недавно у них был бой с горцами, - вмешался поручик Крылов.

- Да, два месяца назад на речке Калаус, близ Маныча. Пронюхав, что якобы большая часть калмыцких войск ушла за Дунай, горцы и крымские татары решили разгромить их улусы. Максют и Арслан-Гирей с шестью тысячами панцирников*, не сторожась, в открытую, подошли к Калаусу, а там их уже ждал хан Убаши со своей страшной конницей. Упредив беспечного противника, напали первыми по своей тактике. Их рубили, топтали, загоняли в болото и топили в реке. Спаслись немногие, а все трофеи: пять тысяч коней, обозы, вьюки, дорогущие панцыри достались победителям. А калмыки потеряли всего пятнадцать убитых и шестнадцать раненых, а на месте битвы, как обычно, насыпали «Курган Победы».

Помолчав, начштаба продолжил, - надо признать, что боевые качества калмыцкой конницы превосходят регулярную хвалёную кавалерию и Швеции и Турции. Порой калмыки и боевых верблюдов используют, чего кони страшно боятся. Фридрих Второй, король Пруссии писал: «не опасаюсь регулярной армии русских, но страшусь калмыков, башкир, татар и казаков».

- Ваше высокородие, а пошто они к китайцам на восток кинулись?- заинтересовался Мишарин.

- Вопрос каверзный, господин урядник, - откликнулся Наумов, - но попытаюсь ответить. В газетах размазывают, якобы раскол произошёл из-за разногласий меж генералом Медемом и ханом Убаши. Мол, хан, без согласия с генералом разгромил крымских татар, точнее, ногайцев, с которыми Медем вёл тайные переговоры об их нейтралитете. А всем генералам был строгий приказ из Петербурга:

«Командовать ханами неприметно и обходиться с калмыками ласково», а генерал сделал хану выговор и перестал вызывать его на совещания. А ему это и на руку. У него были свои намерения. Сначала Убаши, якобы донелья оскорблённый, увёл свою армию за Волгу, а потом спровоцировал часть своего народа и на бегство из России. Дорогой многие погибли. По данным Военной коллегии - из тридцати трёх тысяч кибиток, а это около ста семидесяти тысяч душ обоего пола – в живых осталось семьдесят тысяч человек». Зима, бескормица, постоянные нападения мстительных кыргызов, болезни - обернулись величайшей трагедией для беглых калмыков. Если ранее волжские калмыки выставляли до сорока тысяч отличных воинов, то теперь из тех, что осталось, не могут набрать и пяти тысяч сабель.

А хан Убаши, нарушив «шертную запись на верность русскому царю 1655 года» и погубив значительную часть своего народа, получил высокий титул Хана Чжорикту, другие князья тоже были осыпаны почестями и наградами от китайского двора. Но некоторые русские историки полагают, что калмыки-ойраты, а точнее, монголы, не имели цели примкнуть к Китаю. Размножившись после сто пятидесятилетнего мирного существования от хана Эссэня-тайджи до хана Хара-Хулы, главы Джунгарского ханства, они замыслили восстановить Великую Монгольскую, то бишь, древнюю Чингиз-ханову, империю в Азии. Но сначала думали захватить Тибет и Далай-Ламу, чтобы подчинив его себе, создать политическую основу. Поначалу этот хитрый план не заметил даже Пекинский кабинет, но потом их разведка что-то учуяла и грандиозные планы ойратов были расстроены. Вот и оказался хан мыслями на троне, а задницей в грязи. Оно ведь так, как лягушка не прыгает, а всё в своей луже.

6. Письма из Оренбурга.

Вдруг к особняку подскочила крытая двуколка в сопровождении небольшой охраны казаков.

- Почта! Почта! – раздался чей-то радостный крик. Степан Львович невольно прервал свою речь и распустил собрание. Все ринулись к почтовой двуколке. Крылов, не дожидаясь, пока освободится узкий проход, перемахнул перила высоченной веранды, ушиб ногу, думая про себя, что подает дурной пример нижним чинам и первым получил аж два письма. Отойдя в сторонку, под тень раскидистого карагача, Андрей с нетерпением раскрыл конверт и первое, что увидел, были не просто каракули, а целые слова, выведенные нетвёрдой детской рукой. «Батяня, Андрей, маманя, Мария, бабаня, Ваня».

У Андрея невольно выступили слёзы, и он отвернулся к реке, чтобы кто из драгун не заметил его минутной слабости.

Мария писала крупными печатными буквами без точек и запятых, но смысл был ясен. Мол, всё у нас хорошо, встречаемся с Акутиными. Мария уже научилась вязать пуховые шали, но пока нет пуха. Ванюша уже пытается читать книгу, подаренную Петром Иванычем Рычковы, и даже учит писать Кирилла, своего закадычного друга. С Марией Александровной и её детьми ходят купаться на Яик. Ваня научился плавать и лезет в самую глубину, боюсь, как бы не утоп. Бывает, что и проказничает, шалит, иногда и дерётся с мальчиками другой улицы. Иногда бабушку передразнивает, но она не обижается. Ходим с ней в церковь. Еда есть. Губернатор выделяет крупы, соль. Приходил зачем-то большой начальник, полковник Старов, спрашивал про тебя. Ты с ним знаком, а я не знаю. Кирилл Иваныч часто привозит рыбу, делимся с Михайловыми. По тебе сильно скучаем. Когда приедешь. Пиши.

Андрей был доволен, что его уроки с Марией не прошли даром и не представлял себе, как бы он смог узнать о своей семье, не обучи он в своё время грамоте свою суженую.

Не теряя времени, пока не уехала почта, он быстро написал пространное письмо, в котором более заботился о своих домочадцах, о себе писал мало, да и писать пока было не о чём. Все полки скучевались в Астрахани, ждали приказа. Всех томила затянувшаяся неопределённость.

***

Наконец, на совещании офицеров прибывших драгунских полков, генерал-майор с немецкой фамилией доложил о текущих событиях турецкой кампании. Три друга – офицера: Крылов, Юматов, да Акутин, сидевшие в первом ряду, в очередной раз узнали, что действия против Порты начались сразу на трёх фронтах от Кавказа до Бессарабии, что задача войск северокавказского фронта, упредить влияние турок на многочисленные племена горцев, заставив их воевать с Россией.

Но старания Порты провалились, так как даже многие народности единоверцев-мусульман, познавшие на себе жестокое «милосердие» османских правителей, стали переходить в подданство России. Осетины, кабардины, ногайцы, адыги, абазины и другие народы вместе с сорокатысячным кубанским казачьим корпусом, под командованием тугоухого генерал-майора Медема, успешно били турок по всему кавказскому фронту. За три месяца до прибытия оренбуржцев в Астрахань, была наголову разгромлена стотысячная армия крымцев, которая постоянно разоряла российское Приазовье.

Узнали друзья и о настоящем чуде, которое произошло и на морских просторах. Мудрая Екатерина сумела блестяще разыграть карту непрязни меж Англией и Францией. Людовик Шестнадцатый, люто ненавидевший Россию, вместе со своим коварным премьером графом Шуазелем, были обескуражены, когда получили довольно решительное предупреждение от британского кабинета, что не потерпит франко-испанского нападения на русскую эскадру адмирала Спиридова. И семь линейных кораблей, два фрегата да девять вспомогательных судов под российским флагом, впервые в истории в таком количестве, обогнули Пиренеи и вошли в Средиземное море.

- Как ты думаешь,- шепнул Крылов Юматову, - Британия только за красивые глаза Екатерины сделала России уступку?

- Ага, держи карман шире, - улыбнулся поручик, - английскому флоту до зарезу нужен превосходный корабельный лес, пенька, льняная пряжа, смола, а лучше русского сырья во всём мире не сыщешь.

Много нового друзья-офицеры узнали и о вооружении турецкой армии. Их пехота была вооружена длинноствольными тяжеленными ружьями. Они стреляли на большее расстояние, чем наши, но им требовались сошки, они долго заряжались и не имели штыка, поэтому в ближнем бою янычары их обычно бросали и хватались за ятаганы. Да и пушки их были настолько тяжелы, что во время боя не могли менять позицию, пушкари были плохо обучены даже и на кораблях. Известно было, что в ближнем бою их орудия били не по кораблям, а по парусам противника.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒